You can't pronounce my name without some selfharm.

Прошло ещё несколько дней. Виктору становилось всё хуже: ему приходилось играть либо сидя, либо ходя по кругу, при этом жутко шатаясь. Вместо пения выходило блаженное блеяние. После «помывки» он не стал выглядеть лучше, скорее, наоборот. Он был жалок, как облезлая кошка. Свалявшиеся волосы завились ещё больше, так что походили на провода старых телефонов. Вик не рисковал их распутывать, да и не видел в этом особого смысла — всё равно будет ещё хуже. От одежды жутко воняло пылью, сыростью и потом. Старые кеды начали разваливаться, так что один из них спадал с ноги Фуэнтеса, причиняя ему сильную боль. Иногда бывало и так, что шатен шёл по улице в одном ботинке. Его загноившиеся раны воспалились и были горячими на ощупь. Он всё больше походил на бродягу с многолетним стажем, чем на подростка. Конечно, его друзьям это не нравилось, они и хотели бы помочь, но никак не могли: Виктор отмахивался от их предложений и кричал на них, не стесняясь очень грязно выражаться. В самом начале ребята обижались, но потом до них дошло, что лучше к нему не лезть без лишнего повода. В школу он не хотел: учителя, почувствовав отвратительный запах и увидев его источник, выдворяли мальчика из кабинетов к директору, так что тот сказал, что вернуться он сможет только при условии, если помоется и приведёт с собой родителей. Поскольку оба условия для него были невыполнимы, шатен забил на учёбу и не стремился обратно. Вик лежал на скамейке в парке в состоянии между дрёмой и бодрствованием, когда ты слышишь звуки реальности, но видишь нечто из мира грёз. Спадавший кед валялся под лавочкой. Вечерело, приближался закат. Фуэнтес не спал по-нормальному уже два с половиной дня — только впадал в подобное состояние, чтобы слегка подзарядиться бодростью. Но в остальном он чувствовал себя отвратительно. Желудок жутко болел, иногда до тошноты. Сейчас бы сожрать целую курицу… Да, на одного, целую курицу! И проспать неделю. К чёрту всё! К чёрту… -Виктор? Он резко открыл глаза, услышав сквозь толщу сна этот тихий голос. Казалось, что он принадлежал миру грёз, но нет: возле лавочки стоял вполне себе живой Келлин, с ужасом смотревший на своего знакомого. -Чего тебе? — проворчал Вик, недовольно прикусывая губу. -Дело — дрянь, а? — он присел на корточки, даже не поморщившись от источаемого его собеседником запаха. -Что ты бормочешь? Можешь хоть раз сказать что-нибудь внятно?! — огрызнулся Фуэнтес. -Всё очень плохо, да, Виктор? — повторил он, ещё жалостнее смотря на шатена. -Что, поиздеваться пришёл? — он хмыкнул. -Нет-нет. — он помотал головой и неловко поправил чёлку. -А чего ты хочешь? -Помочь… Вик фыркнул и цокнул языком. В его глазах появилась какая-то звериная искра. Чуть пожелтевшие зубы стиснулись в оскал. -Мне ничего не нужно. -Ты замерзаешь. -И? -Ты очень устал. -Что с того? -Ты голоден. -Отвяжись. — шатен отмахнулся и перелёг на спину, сгибая в колене обутую ногу. -Эй, ты серьёзно ранен. Фуэнтес рыкнул сквозь зубы, чувствуя, как на глаза всё равно наворачиваются слёзы. Только не напоминание о том, что его стопы похожи на месиво крови и гноя… -Я могу помочь. -…Чем? — спросил он после долгой паузы, сглатывая ком в горле. -Приютить тебя. Жёсткий кулак врезался в щёку Куинна, так что тот пошатнулся и осел на землю. Спустя полминуты он поднёс ладонь к ушибленному месту и осторожно коснулся его пальцами. Глаза поднялись на Вика, севшего на скамейку и пытавшегося примотать кед к ноге шнурками. -Да пошёл ты! Какого чёрта я должен тебе верить?! Все говорят, что хотят мне помочь. Если бы они действительно этого хотели, то перестали бы спрашивать меня об этом! Катись! Надоел! Вы все мне надоели! Некрепко привязав ботинок к лодыжке, Фуэнтес похромал в сторону фургона, оставляя Келлина позади. На полпути узлы развязались, кед слетел с ноги, Вик наступил на шнурки, запнулся и упал на землю на колени. Озлобленно сплюнув, он встал и хотел отшвырнуть обувь под какой-нибудь куст, но передумал, привязал за шнурки к ремню и пошёл дальше, слишком резко наступая на порезанную ногу. Через несколько метров за ним опять начал стелиться шлейф кровавых следов. Становилось невыносимо больно, из глаз текли крохотные неконтролируемые слёзы. Вновь остановившись, Виктор швырнул кед на землю и натянул его на окровавленную ногу, ожесточённо стягивая шнурком. Он ненавидел сейчас весь мир. Болит адски. Всё болит: и нога, и желудок, и тело, и душа. Домой бы… В кровать. Плакать, завернувшись в одеяло. Прочистить раны, забинтовать ноги. Вымолить у матери хоть одно слабое объятие. Нет, конечно, она не согласится, но можно же попробовать. Может, пожалеет блудного сына, потому что тот медленно истекает кровью?.. Он поковылял дальше, припадая на одну ногу сильнее, чем на другую. Едва ли он сможет сегодня ходить вокруг Тони или Майка. Руки дрожат. Возможно, играть тоже. А скоро концерт. Интересно, он успеет умереть до него, чтобы они не опозорились окончательно? Нет. Он скорее сойдёт с ума ещё больше, чем сдохнет от голодания или недосыпа. Ему нужен месяц, как минимум. Осталось слишком мало времени, чуть меньше недели. Неужели он так и будет выступать в одном ботинке, грязный, с дрожащими руками и затихающим голосом, умирающим в его глотке? Виктор потянул ручку двери на себя и вошёл внутрь. Все были уже в сборе. Увидев вокалиста, ребята испугались не на шутку: у того были красные глаза и мокрые щёки. -Что уставились? — спросил он осипшим голосом. -У тебя лицо мокрое. — заметил Майк. Шатен цокнул языком и вытер влагу с глаз рукавом, после чего показал брату фак и сел на свой личный стул, вытянув больную ногу. Группа, видимо, не собиралась репетировать: инструменты не были подключены и настроены. До Вика это дошло через несколько минут. Только он хотел закричать, как Тони и Хайми вышли на улицу. -Эй, частная территория группы «Pierce the Veil»! Что уставился? Иди мимо! — послышался недовольный голос Тони. -М-мне надо… — отозвался кто-то тихо. -Что, проблем захотел? — Перри довольно громко ударил кулаками друг о друга. -Эй, Тони, поосторожнее с ним! — вмешался Хайми. — Тебе чего? -Я к Викт… К Вику. -Вижу, тебе жить надоело, солнышко. — прошипел Антонио, кажется, собираясь кинуться на непрошеного гостя. Как раз вовремя Фуэнтес поднялся на ноги и подошёл к двери. Чёртов Келлин стоял напротив ребят, спрятав руки в карманы. -Оставь его в покое, — мрачно произнёс шатен, — это мой знакомый. Перри оглянулся на появившегося вокалиста и скривил губы. -Позвал его смотреть на то, как всё хреново? -Я его не звал. Он увязался. Вик пошёл обратно, Келлин хотел проскочить следом, пока Хайми и Тони отвлеклись, но тут гитарист очень больно схватил его за руку. Не просто схватил, а сильно ущипнул, так что кожа побелела. -Ай! — вскрикнул Куинн, вырвав руку и прижав её к груди. -Тони, что ты творишь?! — недовольно спросил Вик, развернувшись на пятках и тут же пожалев об этом. -Ну извини, неженка. — он усмехнулся, смотря на брюнета. -Привыкай: Тони у нас тот ещё сексуальный извращенец. — Хайми подмигнул пострадавшему и зашёл внутрь. -Не делай так больше! — попросил Келлин. Антонио чуть не покатился со смеху, услышав этот тихий голосок, обратившийся к нему с такой просьбой. Ему пришлось ещё раз выйти на улицу, чтобы отсмеяться. -Ну, валяй, какого чёрта ты за мной увязался? — спросил Вик, вновь усевшись на стул. -Может, тебе не понравилось, как я это сказал? Я понимаю. — он прикусил нижнюю губу. — Мне бы тоже не понравилось такое. Но… Ты можешь жить у меня. Я договорился… Вик вновь хотел оскалиться и нагрубить, но Майк вмешался в разговор: -Ты договорился с родителями, чтобы Вик жил у вас? -Д-да. — Келлин активно закивал и опять поправил чёлку. -Майк, боже, заткнись… — недовольно произнёс Вик. -Ты обещаешь, что позаботишься о моём братишке? О, пожалуйста, позаботься о нём! Прошу! Посмотри на него! Он совсем не злой. Он просто устал. И… И ему больно. Хорошо? Обещаешь? -Обещаю. — кивнул Куинн. -Ну всё, я за тебя договорился. Теперь иди с ним. — младший Фуэнтес похлопал старшего по плечу. -Серьёзно? А моё мнение тебя не интересует?! -Вик, тебе не надоело спать на улице? И не говори, что это «назло родителям». Никого это не интересует! И ты срываешь нам концерт, которого мы долго добивались! Пожалуйста, уйди с ним… Кстати, как тебя зовут? -Келлин. -Уйди с Келлином. Виктор поджал губы, намереваясь, кажется, раскричаться, но он встретился глазами с Майком и Хайми. Переживают. Слишком сильно. Фуэнтес почувствовал навалившуюся усталость и груз вины. Он встал, пошатываясь, поправил толстовку и кивнул, опуская взгляд в пол. -Отдыхай и поправляйся. — произнёс Майк тихо. Шатен кивнул и вышел из фургона, ни с кем не прощаясь. Куинн поспешил за ним. Вскоре Вик, который, казалось, знал, куда идти, остановился и оглянулся на брюнета. -Веди, что ли? Я ж не знаю, где ты живёшь. Келлин улыбнулся и пошёл немного впереди, но всё равно рядом с Фуэнтесом. Он всё боялся, что бродячий парень, с братом которого он случайно познакомился, сейчас убежит обратно. Но тот выглядел смирившимся и подавленным, следовал за ним, как за поводырём. Пройдя парк насквозь, они вышли к многоквартирным домам по десять этажей. Келлин подошёл к самому крайнему подъезду и открыл дверь, пропуская мексиканского мальчика вперёд. Сказав несколько слов консьержу, брюнет кивнул шатену и повёл его к лифту. Они поднялись на четвёртый этаж. Куинн открыл дверь в квартиру и вновь пропустил Вика. Тот выглядел необъяснимо нежным и хрупким, растерянно рассматривая лестничную клетку и квартиру, куда его привели. -Добро пожаловать в квартиру Куиннов! — брюнет широко улыбнулся, когда закрыл дверь. — Чувствуй себя, как дома. Разувайся. -Я угваздаю весь пол в твоей квартире, если разуюсь. — саркастично заметил Виктор. -Ничего страшного. Я всё уберу. Не стесняйся. Мексиканец наклонился и вытащил ноги из кед. Липко. Кровь ещё не превратилась в корку. Он поёжился. Холодный паркет. Раны на ступнях чувствуют каждый стык. -Мягко говоря, выглядишь ты отвратительно, как будто на помойке спал неделю. -Благодарю, лучший комплимент в моей жизни. -Я серьёзно. Иди в душ. Первая дверь направо. Виктор усмехнулся, пробормотал: «Ладно», —и зашёл туда, куда ему сказали. Душевая кабинка. И раковина. Куча туалетных принадлежностей. Закрывшись на замок, Фуэнтес принялся раздеваться и швырять вещи в угол. Наконец он залез под струи тёплой воды и сразу же подставил под них голову. Келлин выбрал в шкафу какие-то вещи, которые, на его взгляд, могли понравиться новому соседу по квартире, и повесил их на ручку двери. Затем он зашёл на кухню и разогрел обед на двоих—курицу с рисом в соусе. Пока еда грелась, брюнет нашёл аптечку и разложил её на столе. Вскоре из ванной послышался крик: -Кел, у тебя толстовка есть? -Толстовка? — переспросил он, подойдя к двери. — Да, конечно, а…? -Дай мне её, пожалуйста! -В квартире и так тепло. -Я… Не люблю оголять руки, скажем так. И я сильно мёрзну. -Хорошо. Я постучу, когда повешу её, договорились? -И бинт. -Я думал, что помогу тебе обработать раны… -Не надо. Я сам. Просто принеси мне толстовку, бинты и что-нибудь, чем это можно обработать, чтобы они больше не гнили. -Как скажешь. Я положу всё в карман. Через пару секунд Келлин постучал в дверь и вернулся на кухню. Ну что ж… Если уж он не смог самостоятельно уговорить мексиканца пойти с ним, то о доверии речи быть и не может. Может, парень и сам не любил, когда его трогали чужие люди. Тем более, раз уж он ранен… То едва ли поверит, что ему не сделают больнее. Но ничего. Со временем привыкнет… Вик проковылял на кухню, оставляя за собой шлейф пара. Его ступни были достаточно крепко стянуты бинтами в несколько слоёв. Домашние длинные штаны мягко облегали бёдра и кончались чуть ниже колен. Рукава толстовки скрывали ладони до половины, но Виктора это устраивало. Его волосы были собраны под чалмой, но несколько прядей выглядывало сзади. -Вот, держи… — Келлин подвинул ему тарелку и столовые приборы. -Спасибо. Фуэнтес не разговаривал во время трапезы и глотал кусок за куском, как тогда, когда съел булку Куинна полностью. Тёплая домашняя пища… Что может быть лучше? Мальчик поёжился, проглатывая её, но потом стало легче. Он опустошил тарелку в два счёта, пока брюнет копался в своей еде. Шатену казалось, что он переел, хоть ему положили не так и много, так что он уронил голову на ладони и прикрыл глаза. -Почему, Кел? -Ты что-то сказал? -Почему ты решил меня приютить, Кел? Мы даже толком не знакомы. -И что? Ты же в беде… Был. -Я не понимаю… Как ты уговорил родителей? -Сказал правду. Мама очень добрая и любит помогать людям. -А отец? -У меня нет отца. — тихо вздохнул Келлин. -Извини, я не знал… -Не бери в голову. Вскоре и Келлин закончил есть, вымыл посуду и поставил на место. Виктор поинтересовался, есть ли в их доме фен, и Куинн, улыбнувшись, принёс его своему новому соседу. Пристроившись с ногами на стуле, Фуэнтес неловко попытался высушить волосы, «расчёсывая» их пальцами, но затем его тёмные глаза заметили смеявшегося брюнета. -Что? -Что ты делаешь, Виктор? -Эм… Пытаюсь высушить волосы… А что? -Хах, ты очень странно это делаешь. Хочешь, я помогу? -Ну… Я… Не знаю. Ладно, валяй. Кел вернулся с щёткой, вновь включил фен и принялся аккуратно расчёсывать едва подсохшие пряди. Вик думал, что его знакомый сейчас будет сильно драть или дёргать возможные узелки, но тот был на удивление нежен. Даже не ударил феном или щёткой, не обжёг горячими струями воздуха. У него выходило очень легко и ловко. Виктор никогда не задумывался о том, насколько может быть приятно, когда другой человек делает что-то для тебя. -Я закончил. Чуть влажные, но я не хочу их пересушить. Вик поднял голову и поправил чёлку. -Спать? Почти девять. -Я… Был бы не против, если честно. -Хорошо. Пойдём. Фуэнтес ждал, что ему постелют в какой-нибудь гостевой комнате, на полу или на раскладушке. Но Куинн завёл его в свою спальню (судя по плакатам постхардкор-групп и коллекции дисков на шкафу). На секунду шатен встретился со своим отражением в зеркале. Брюнет выпрямил его волосы, но они казались невероятно шелковистыми, мягко переливались в свете люстры и были мило уложены. Он усмехнулся. А ведь всего пару часов назад лежал на лавочке, как дворовый кот. -Твоя комната? — спросил Вик, переводя взгляд на светло-пурпурные обои. -Да. Но ты будешь здесь жить. -А как же ты? -Не беспокойся за меня. -У тебя большая кровать. -Самое то, чтобы лежать в позе морской звезды по утрам. -Я имею в виду… Я не против, если ты будешь спать в своей кровати. Здесь достаточно места для нас обоих. Я занимаю не так и много, чтобы тебя «выселить». -Хорошо. Я просто боялся, что тебе будет неприятно делить кровать с кем-то… -Нет-нет, всё в порядке. Я удивлён, что ты разрешаешь мне здесь спать. Это… Мило. Я хотел сказать спасибо, кстати. И извиниться, что ударил тебя и нагрубил. -Пустяки. -Не пустяки, Кел. -Ты просто устал. Я всё понимаю. Теперь ложись отдыхать. Если что-нибудь понадобится… Ты только позови. -Спасибо, Кел. Серьёзно, спасибо. Келлин улыбнулся и обнял сам себя. Уголок губ дёрнулся вверх, когда Виктор залез под одеяло и перевернулся на бок, по привычке подкладывая под голову ладони. Куинн стоял у окна, наблюдая за тем, как сгущалась ночь, пока не убедился, что его сосед умиротворённо заснул. Затем он сам пристроился на другой стороне и провалился в царство снов.