***
Люди достаточно предсказуемы в своих желаниях. Возможно, действительно существует нечто за пределами осознанного понимания, и на этой основе человек может попытаться предсказать поведение другого. К сожалению, в силу личностных причин подобный прогноз может разниться от реального положения вещей. Однако, механизм мышления всегда остаётся неизменен — человек делает всё возможное, чтобы добиться для себя лучшего, которое может быть выражено в чём угодно. Наверное, не только Вэлери пришла к такому выводу, когда сидела за рулём и рассматривала внезапно заполнившееся улицы и парки, чего нельзя было наблюдать в последние дни из-за недобродушного к людям настроения погоды: утро выдалось весьма прохладным, и жители Большого яблока ловили заглянувшую свежесть, какая бывает только с наступлением нового дня — не отягощённая иными примесями, кроме чистого воздуха и запаха приятной влаги. — Потом испортится, — позволила себе озвучить нерадужные мысли девушка. — Вечером будет вполне терпимо, — продолжил вывод Джонатан, скользя спокойным взглядом по пролетающим мимо пейзажам. — Ничего страшного не случится, если ты проведёшь ещё один день, как тебе захочется, — и повернулся к дочери, спокойно ведущей машину. — Все срочные дела я закрыл. — Я прослежу, чтобы всё шло нормально, — ровно прокомментировала подобный расклад Вэлери и взглянула на соседнее сидение, где находился отец. — Я знаю твою трудоспособность, но она будет оставаться на том же уровне, если ты будешь отдыхать и отвлекаться, — мужчина протянул руку и сжал свободную правую ладонь девушки в подбадривающем жесте. — Ты прекрасно справишься без меня. Знаю, что злоупотреблять не будешь, — прозорливо продолжал Хокинс. — звони обязательно, если будут вопросы и сомнения. Не стоит себя загонять. — Ты меня хвалишь? — ехидно прошептала Вэлери и усмехнулась родителю. — Если бы молчал, моя оценка неизменна, — вернул пас мужчина. — Меня больше волнует, чтобы ты меня услышала. — Обещаю, пап, — со всей признательностью и любовью шепнула девушка, поворачивая руль другой рукой, направляя машину на выезд из города. — Теперь я спокоен, — улыбнулся Джонатан и взглянул за плечо, где на заднем сидении расположились Кревен и Анна, умело делающие вид, что рассматривают окрестности уже за пределами города. — Дорогая, я с ней договорился. — Сговорились, значит? — обличительно произнесла юная Хокинс. — Нет, просто мне удалось переубедить твоего отца, чтобы он встал на мою сторону, — с хитринкой в тоне заметила Анна. Смех чистого веселья главы семейства обволакивающе прокатился по салону машины. Джонатан взял руку супруги и изысканно поцеловал тыльную сторону ладони, лучистым взглядом смотря прямо той в глаза. — Заговор устроили те, от кого я меньше всего этого ожидал. — Ясно, откуда ветер дует, — улыбнулась девушка и взглянула в зеркало заднего вида. — Мам, ты злобный гений. — Таких комплиментов мне ещё не делали, — хмыкнула женщина, с довольством встречаясь с глазами дочери в отражении. — А я пострадавшая сторона, — ввернул мужчина. — Женщины, Джон, — философски напомнил Адриан, расслабленно сидя на диване. — Ты прав, и с одной из них ты должен быть предельно осторожен, — шутливая реплика вряд ли могла расцениваться по-другому, кроме как директива, когда на тебя обращён серьёзный взгляд стальных глаз. — Как и ты, — произнёс Адриан и едва кивнул, давая знать, что понял приказание. Хокинс повторил жест и отвернулся от пассажиров, вновь устраиваясь прямо и смотря на магистраль, ведущую в аэропорт. Одновременно, словно кто-то ждал, пока беседа не закончится, зазвучала мелодия, оповещающая о звонке. Девушка проскользила пальчиком по панели управления на руле, принимая вызов. — Слушаю. — Вэл, приветствую, — низкий голос Джейка отчётливо вылился из динамиков. — Как проходит путь? — Раскрываем сговоры и рушим теории, — усмехнулась девушка, сворачивая на развязке в сторону аэропорта Джона Кеннеди. — На финишной прямой. — Мег, мы рано начали "гулять" по лондонской набережной — люди вон какие подвиги совершают, — ненатурально удивлённо пролепетал Соммерсет супруге. — Вольно, Джейк, — расслабленно, но твёрдо вступил Хокинс. — Ты во сколько сегодня встал? — Привет, Джон. Неприлично поздно — в семь, — хмыкнули на том конце. — Уже два часа ты можешь гулять там, где захочешь. — Есть, — довольно протянул заместитель и продолжил ровным тоном. — Фрэнк и Дэвид звонили. Уже на месте со своими. — Принято... — Оба прибудете одновременно, — произнесла Вэлери, смотря в зеркало: за ними в не более, чем в полу километре следовал джип Соммерсета. — Тебя раскусили, Джейк, — удовлетворённо сказал Джонатан. — Наблюдательность твоей дочери мало что может обмануть, — с гордостью ответствовал заместитель. — Тебе есть к чему стремиться, — прокомментировал Хокинс. — Встретимся у входа. — Понял, отключаюсь. Девушка послушно нажала на "сброс" звонка, одновременно притормаживая и плавно ведя машину по многочисленным поворотам к нужному терминалу: аэропорт представлял собой огромную территорию, со множеством развязок и путей, где легко можно заблудиться, если проскочить указатель на нужное направление — сложно для новичка. Вэлери же неплохо ориентировалась в хитросплетении маршрутов, поэтому уже через несколько минут она припарковывала машину прямо перед входом в зал вылетов. Джонатан неспешно выбрался из салона и открыл заднюю пассажирскую дверь, подавая руку супруге и помогая ей выйти. Со своей стороны Вэлери не позволила Адриану проявить элегантные манеры, которые никогда и не требовала, за исключением случаев, когда они бывали на вечерах какого-либо высокопоставленного дома со своим отцом. Когда Кревен с Джонатаном выгружали пару чемоданов, за ними остановился массивный серый джип. С водительского места показался заместитель Хокинса, с радушной улыбкой рассматривая друзей. Затем открыл дверь позади, из-за которой показался невысокий мальчик лет семи с тёмными, как у отца, короткими волосами, и голубыми, как у матери, глазами. Он немного смущённо обвёл взглядом стоявшую неподалёку четвёрку и застенчиво улыбнулся Хокинсам, теребя край синей рубашки, заправленной в светлые брюки. — Здравствуйте. — Привет, Артур, — мягко поприветствовала его Вэлери, и они дружественно ударили друг друга по рукам. — Как настроение? — В... в порядке. — Так, — слыша неуверенность в голосе младшего Соммерсета, девушка его отвела от беседующих взрослых и доверительно села перед ним на корточки. — Что стряслось с нашим бравым парнем? — Ничего, — со всей уверенностью мотнул головой мальчик, но сжатые кулачки ломали на корню довольно-таки неплохую игру. — Не хочешь ехать? — с грустью прошептала юная Хокинс. — Очень хочу, — искренне возразил паренёк. — И полетать очень хочу, — мимолётно отведённый взгляд объяснил девушке, в чём всё же дело, и она озорно улыбнулась другу. — Мне тоже было не по себе, когда папа с мамой впервые взяли меня с собой. — А куда они летели? — В Германию. — Это дальше Лондона? — Да, немного дальше. Я чувствовала себя примерно также, как ты: и было интересно, и немного боязно. Но больше мне не нравилось время, которое длился полёт, — и не дожидаясь закономерного вопроса доверительно прошептала. — Почти восемь часов. — И всё время надо сидеть? — удивление и тревога в светлых глазах напротив заставила Вэлери снисходительно повести головой. — Нет, не всё, но большую часть времени — да. Помнишь мы с тобой играли в игру, где нужно было продержаться в одной позе дольше, — мальчик радостно закивал: конечно, девушке чуть-чуть всегда не хватало до победы, когда как Артур с лёгкостью мог стоять хоть на голове сколь угодно долго. — Поэтому полёт пройдёт для тебя намного приятнее: у тебя будет компания. — Спорим, что у меня получится лучше, чем у БиБи? — Даже спорить нечего, — усмехнулась Вэлери, и они снова хлопнули в ладоши в знак согласия. — О чём спорим? — Адриан неслышно подошёл сзади и положил ладонь на плечо до сих пор сидящей девушки. — Секрет? — заговорщически прошептала юная Хокинс и подмигнула пареньку. — А как же, — не остался в долгу тот, отчего оба посмеялись. Вэлери поднялась в полный рост и взглянула на улыбающегося жнеца, внимательно смотревшего на недавнюю сцену. — Пойдём, — тихо сказал он девушке, которая тёплым взглядом следила за забегающим в терминал Артуром. Оба неспешно последовали за непоседой. Уже внутри их встретила разномастная толпа готовящихся к отлёту пассажиров, желающих вырваться за пределы рутины и провести отпуск вдалеке от осточертевших повседневных дел. Среди суматохи сразу выделялись иностранцы, покидающие страну, которые не только бросались в глаза повадками, но и одеждой, и говором. Объявление о начавшейся посадке на рейс в Лондон вызвало слабую улыбку на лице девушки, когда она со своим сопровождающим подошла к семье. В нескольких шагах от них младший Соммерсет что-то увлечённо рассказывал своим подругам, дочерям Фрэнка и Дэвида — Бекки Тёрнер и Бриджит Моррис, — больше известным как "БиБи" по причине их неразлучности, хоть являлись абсолютно разными по характеру. Матери детей, Кэтти и Жаннет, расслабленно, как и полагается отдыхающим, беседовали с Анной и Меган неподалёку от своих мужчин, которые выглядели более собранными. — О, Вэлери, здравствуй! — радостно поприветствовал её Дэвид, приобнимая. — Тысячу лет не виделись! — Привет, Дэйв, — ответствовала та, отвечая ещё и на рукопожатие. — Ты хорошо сохранился. — Рад, что узнала, — посмеялся Моррис. — Признаться, твоё предложение было неожиданным сюрпризом. — Ещё каким, — натянуто гордо протянул Хокинс. — Вэл умеет уговаривать, — вступил в разговор Джейк. — Главное было собрать вас троих, — поочерёдно смотря на грузного Тёрнера, улыбающихся Дэвида и Соммерсета. — Босс, про тебя забыли, — хмыкнул немногословный Фрэнк басом. — Не совсем — вспомнила в последний момент, — усмехнулась девушка и со всей любовью и поддержкой, которая всегда была во взгляде на отца, посмотрела на Джонатана. — Ты умница, — прошептал он и прижал дочь к себе, покровительственно целуя ту в лоб. — Помни, у тебя всё получится. — Других вариантов нет, — также тихо ответила юная Хокинс, обнимая родителя. — Буду скучать. — Я тоже, — и коротко ответил на объятия. — Береги себя и будь настороже, — проникновенно произнёс он, смотря прямо в глаза девушке. Они стояли в молчании некоторое время, безмолвно обмениваясь взглядами: твёрдым с печалью и нежным с грустью. В Вэлери зиждилось странное предвкушение неясности, и только поддержка отца гнала прочь все сомнения. Единственным, что двигало ей до сего момента, была благодарность за труд родителей, их заботу и понимание. Скрупулёзная подготовка, которую она начала задолго до этого дня, направлена не только на организацию поездки, но и создание максимально безопасного пространства, чтобы ничто не отвлекало родителей, и свести всеобщее беспокойство к оптимальному минимуму. То же она предполагала и для друзей Хокинса, где также присутствовал холодный расчёт — не только дать возможность всем абстрагироваться от работы, но и обеспечить её спокойствие, что "негласная охрана" — Фрэнк, Дэвид и Джейк, — последует за Джонатаном. Их сговор был направлен, прежде всего, на защищённость босса и Анны, однако, провести отпуск со своими семьями — оставлять родных они не считали разумным, — также привлекло внимание к предложению девушки. Тщательно выработанный план, и вся компания уже находится в терминале, ожидая начало долгожданного времени "свободы". Хокинс, прикрыв на мгновение глаза, снова поцеловал Вэлери в лоб и распрямился, осматриваясь. Вдалеке ближе к стойкам для сдачи багажа стояли его друзья, как всегда, тактично оставив отца с дочерью наедине. Анна с нежностью и непередаваемой заботой смотрела на родных, светло улыбаясь. Мужчина обхватил юную Хокинс за плечи и подошёл к ней. — Пока, мам, — девушка прижалась к матери, обнимая. — До встречи, милая, — заботливо выдохнула Анна. — Позванивай тётушке, хорошо? Она будет рада. — Конечно. Новое объявление о продолжающейся посадке вовремя напомнило присутствующим о причине своего собрания. Спешно отправив множество чемоданов по ленте и проверив, что регистрация проведена верно — вымышленные имена точны, — Вэлери осталась на месте, наблюдая, как группа направляется к таможне и выходит в главный зал аэропорта: до вылета оставалось менее пятнадцати минут. Джонатан, крепко удерживая супругу подле себя, обернулся и поднял руку в прощальном жесте. Девушка, в отличии от Адриана, который встал позади неё и помахал в ответ, лишь медленно кивнула, едва улыбаясь. — Вот и всё, — тихо шепнула она, когда все скрылись, и пошагала в сторону выхода из терминала. — Не соглашусь, — иронично ввернул Кревен, следуя за плавно шедшей Вэлери. — Отчего же? — не поворачиваясь, осведомилась та: в её голосе не было ни грана удивления. — Ты предоставила им долгожданный перерыв, — пояснил Адриан. — Верно, но... Она не могла сформулировать сумятицу ощущений: грусть; постоянно маячащий план дальнейших самостоятельных трёх недель, которые обещали быть напряжёнными; обеспокоенность не работой, но за семью; опустошённость, какая бывает, когда удачно завершается дело, и это придавало сил — противоположные чувства сталкивались, перемешивались и попеременно завладевали думами. Однако, все мысли отошли на второй план, когда она вышла из здания. Спёртый воздух, пропитанной клейкой влагой, мгновенно пристал к открытым плечам и спине, словно липкий кокон. Дышать становилось тяжело, словно находишься в парилке, а слепящее солнце, согревающее землю, доводило температуру до невыносимого уровня. Вэлери широкими шагами, отчего длинное лёгкое платье с сюрреалистическими разводами взметнулось позади, преодолела расстояние до машины, благо та находилась в нескольких метрах от входа, и быстро зашла в салон, погружаясь в спасительную прохладу, которая до сих пор сохраняла своё присутствие после поездки сюда. Первым делом включив кондиционер, девушка довольно откинулась на спинку водительского сидения и довольно втянула чистый свежий воздух. Её даже не мог побеспокоить хлопок закрывающейся двери по соседству. — Не припомню такого знойного лета, — прошептала юная Хокинс и лениво повернула голову в сторону наблюдающего за ней жнеца. — Как ты вообще, — она осмотрела его закрытое одеяние: тёмно-серая водолазка, подчёркивающая серебро волос, убранных в аккуратный хвост, и чёрные классические джинсы. — переносишь жару в таком виде? — Мне вполне комфортно, — загадочно усмехнулся мужчина, также откидываясь назад. Он хотел было сказать ещё что-то, но трель мелодии возгласила о намерении неведомого обратить на себя внимание. Вэлери неспешно прикоснулась к кнопке на руле. — Слушаю. — Привет, Вэл, — ехидно пропели на той стороне. — Привет, Крис. Хорошая или плохая? — Никакой, — понятливо хмыкнул Райли. — Всех отправила? — Да, через... — она взглянула на приборную панель. — семь минут взлетят. Как у тебя? — Руп работает — я смотрю. — Уверена, Фрэнк оставил тебе указания, что твоя сфера расширится, — имея в виду, что теперь Райли будет вести не только занятия по обращению со всеми видами оружия, но и силовые уроки. — Да, ты чаще сможешь меня видеть, — довольно ответствовал Крис. — Уже некуда. Не боишься? — Почти нет. Начнём с завтрашнего дня. — Принято. До скорого. — И тебе. Девушка поспешно отключилась, но всё же не выдержала и хмыкнула, заводя машину и переключая коробку в режим "драйв". — В чём дело? — тихо прошелестел Адриан. — Надо бы ему ещё часть "земли" Дэвида вручить — пусть общается, — Моррис стоял во главе огромного штата осведомителей не только в Америке, а поскольку он сейчас "ослабит поводок" для "местных", стоило поручить их тому, кто находился бы поблизости: Райли, в силу природного обаяния и не меньшей твёрдости, когда было необходимо, прекрасно подходил на эту роль. — Строго. — Ему полезно. К тому же его людям будет дополнительная поддержка и надзор. — Хокинс, — удовлетворённо заметил Кревен: манера перераспределения ресурсов походила на Джонатана — рациональная и продуманная. Девушка едва ли ни коварно усмехнулась, загадочно взглянув на мужчину, и перевела внимание на дорогу, отъезжая от терминала. Путь стремительно заволокла дымка, преобразуя асфальтовое полотно в расплывчатый мираж. Камни грелись на солнце, и невидимое пламя поднималось ввысь, изменяя пейзаж в потревоженную водную гладь. По пустынным полям проплешинами пробивалась зелень, окружённая жёлтым морем выжженной травы. Тёмно серая лента дороги разветвлялась ближе к заливу, ведя автомобили по своей артерии в разные направления. Въехав в город, Вэлери отметила уже ставший привычным и диким одновременно вид нагретых стальных балок небоскрёбов, светящихся от солнца, будто прожекторы, окон. Редкие "белые воротнички" пробирались по тротуарам, старательно теснясь к теням навесов отелей, ресторанов и бизнес-центров, убегая от вездесущих агрессивных лучей. Машины двигались лениво и нехотя, как будто из последних сил подчиняясь воле водителей. Редкие прохожие ревностно прижимали к себе бутылки с водой или уже тёплым чаем. Смотря на всё это со стороны, девушка с неудовольствием слушала неутешительный прогноз погоды, возвестивший о продолжении безумства природы ещё на два дня. Умозрительная мысль о том, что сам Ад решил посетить землю, невольно закрадывалась — единственно точная ассоциация сложившейся обстановке. Юная Хокинс, остановившись на светофоре уже будучи на острове, бросила взгляд на умиротворённо улыбающегося Адриана, который откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза, слушая тихо бурчащие нотки рока, перемежающиеся новостями. Спокойствие, источаемое мужчиной, привносило порядок в вяло текущие мысли. Те, помимо повседневных планов, странно прерывались ощущением тревоги. То не было волнением или неуверенностью — скорее, наоборот: ожидание того, что нечто пошло не так, заставляло мобилизовать все усилия, чтобы сохранить трезвость рассудка и привычную собранность. Оно неясное, ближе к призрачному и туманному, но блуждающее неподалёку, не желающее подходить ближе, чтобы была возможность во всём разобраться. "Ловить дым голыми руками", как известно, не приведёт к полезному результату, и Вэлери уговаривала себя расслабиться и ждать, если таковое всё же решит навестить её. Повторив за своим спутником, девушка расслабила спину, устраиваясь поудобнее в глубоком сидении. Положила локоть левой руки, пальцы которой уверенно и мягко обхватывали руль, на дверь. Ладонь другой вольготно лежала на бедре, порой лениво отбивая ритм знакомого или зажигательного трека, вырывающихся приглушённых басов. Медленно продвигаясь сквозь магистрали к дому, Вэлери смогла всё же выстроить свои думы в приемлемый для неё уклад. Довольно ухмыльнувшись про себя, девушка более живыми глазами посмотрела на дорогу. На круговом движении Кревен открыл глаза, понимая, что они уже в нужном районе. Он сразу же взглянул на наследницу, по обыкновению проверяя её состояние. — Почти приехали, — выезжая на шестьдесят-третью улицу, подтвердила очевидное Вэлери. — Тебе не обязательно оставаться сегодня у меня, если ты сочтёшь ненужным, — ровно добавила она. — Ты меня выгоняешь? — слабо ядовито переспросил жнец. — Ты же знаешь, что нет. Просто... если хочешь провести время иначе... — Кого-то ждёшь? — вполне искренне удивился Адриан, наклоняясь к девушке и пытаясь заглянуть в глаза. — Жду, — пожала плечами юная Хокинс и завернула на спуск, ведущий на подземную парковку. — когда можно будет принять ванну в своё удовольствие. Меня беспокоит, что ты всё время на посту. А тут такая пауза... — Сложно менять свои привычки, Вэл, — прозорливо ответил Кревен, имея в виду не только себя: та действительно хотела позволить ему отлучиться, но предложение в силу его необычности ей давалось нелегко. Девушка припарковала машину недалеко от лифтов и повернулась к мужчине. Тот с загадочной улыбкой и решимостью в глазах смотрел на наследницу, отчего та неопределённо повела головой, а затем смешливо хмыкнула, лишь интуицией чувствуя глубину столь краткой реплики. — Если ты и вправду... — Адриан, ты для меня всегда ожидаемый гость в этом доме, — в свою очередь произнесла Вэлери, мягко глядя на жнеца. — Учитывая, сколько времени ты в нём проводишь, то он и твой тоже, — и положила руку тому на сильное плечо, немного поводя ладонью. — Пошли. И выбралась из машины. Кревен помедлил и, довольно усмехнувшись, последовал за девушкой. Вечером он обязательно её вытащит куда-нибудь на прогулку, а пока он также хотел провести немного времени в тишине: апартаменты надолго опустели. Дело было не только в настоятельном требовании Джонатана о неотступном присутствии рядом с его дочерью — Адриан по собственной воле был рядом, не смея отпускать из поля зрения. Беря в расчёт образ жизни наследницы, то постоянное нахождение неподалёку приобретало совершенно иной оттенок, где большую часть составляли его желания. Одним из таких стремлений было также обеспечение покоя девушки — всё то время, что они ехали из аэропорта, Легендарный позволил себе поразмыслить о других жнецах, которые были бы весьма полезны в Лондоне. Ему до сих пор памятны моменты, когда чувство тревоги на время одолевало своей прозрачностью и отчётливостью. Привыкнув быть всегда в курсе происходящего, Адриан полагал нелишним наладить старые связи с Департаментом. Его останавливало лишь представление о том, что коллег придётся просветить в отношении подобной заботы о группе смертных, находящихся в их юрисдикции — ему претило раскрывать все карты. Более того, в случае, если он пойдёт на это, где гарантия, что информация не пойдёт дальше? Однако, подобная идея захватывала, учитывая, что рано или поздно произойдёт то, что должно: Вэлери станет той, кем являлась когда-то. Ей может понадобиться поддержка, и лондонские жнецы могут сыграть свою роль. Думы об этом шаге, сопоставление преимуществ и недостатков, немало занимали Кревена. Жнец наполнялся решимостью совершить его, поэтому стоило правильно выгадать время, чтобы чаша весов склонилась в пользу судьбы девушки.***
Легендарный проходил по узким улочкам другого измерения. В отличие от лондонского в нью-йоркском Департаменте солнечные дни сменялись тихими и ясными ночами. Драгоценная россыпь звёзд мерцала на бархатном тёмном своде, словно ценнейшие камни. Свежий воздух приятно дразнил обоняние, привнося в спокойное шествие флёр ароматов летних трав и цветов, запах которых представлялся более утончённым и ненавязчивым, чем на земле. Узкий месяц не справлялся с задачей освещать путь жнеца — с этим успешно справлялись яркие фонари, расставленные вдоль путей. Их древесные столбы оканчивались множеством листвы, дарящей столь важный ориентир в мрачном и покойном пространстве. Множество небольших, но высоких домов проплывали мимо, отчего каждый квартал составлял не более двадцати шагов от края до края. Вдалеке на зелёном холме высилась вполне современная Библиотека, со множеством ответвлений-крыльев, которые под наклоном спускались во все стороны, образуя довольно-таки массивное здание. Из неисчислимого количества окон пробивался яркий свет, создавая иллюзию, что эта махина обитаема. Здесь и не могло быть иначе — "Вестники смерти" хранили судьбы живых, коротающих свой век на земле. Порядок Департамента был не отличим от человеческого за исключением одного — любая мелочь или явление пропитаны неизбежностью и смирением перед судьбой: жизнь смертного заканчивается, так или иначе. Восход солнца и закат, смена сезонов, но отчётливое ощущение статичности стало настоящим открытием для Легендарного. Это управление громоздкого института жнецов сложился много позже Лондонского — одного из древних в их истории, — поэтому копировал уклад смертных, оставляя время тягучим и недвижимым. Интересное чувство в такой же мере, сколь удивительное... Адриан продвигался к нужному ему входу в здание, решив перед этим прогуляться по столь странному измерению. Перемены, выраженные, прежде всего, в начале строительства нового крыла на противоположном от необходимого ему крае холма, говорили о вполне конкретных событиях: жизнь шла своим чередом, люди рождались, начинали свою историю новые судьбы. Именно поэтому небольшой речке больше ничего не оставалось, кроме как покинуть привычное русло, занятое возведением новой пристройки, и низвергнуться со скалистого склона, уходя в черноту ночи. Плеск воды даже оживлял покойный уют мира жнецов, усиливая ощущение неутешительного конца всего живого: провал в темноту, где больше нет земных забот и гнетущих душу стремлений — вольное падение, дабы обрести так давно искомый мир внутри себя. Усмехнувшись своим умозаключениям, он вошёл в здание и последовал по давно изученному маршруту. Его комната располагалась в старой — центральной части — строения, где ещё с начала основания множество запутанных коридоров и проходов таили в себе небольшие комнатки, которые представляли собой служебные архивы, а не рабочие помещения. В одной из таких и обосновался Легендарный, когда нью-йоркские коллеги впервые проводили его сюда. Хоть выглядело помещение подобно каморке, оно преобразилось в весьма тёплую и располагающую к спокойствию комнатку: старинный дубовый стол занимал половину отведённого пространства; не менее почётного возраста стул с мягким сидением, обитым гобеленовой тканью, задвинут под столешницу; перекатная этажерка с книгами стояла слева, ближе к стене. Более десятка фолиантов, расположенных на полках по степени необходимости, составляли жнецу кладезь необходимой информации. И лишь одна судьба, дорогая и сокровенная, находилась запертой в ящике стола, огороженная ото всех — будь то живые или мёртвые, — магическими печатями, которые могут быть сняты только в случае крайней надобности. Адриан сноровисто зажёг свечу вполне современным способом — зажигалкой, — а затем и небольшую старинную лампаду, мягко рассеивающую свет по помещению, и опустился на стул. Перед ним на столе расположились испещрённые мелким почерком листы бумаги, перемежавшиеся с нетронутыми. Неподалёку лежало откинутым перо и пара ручек, небрежно оставленные в прошлый его визит сюда. Рука легла на рукописи, лениво перекладывая листы с отметками, пестрящими выдержками из судеб и его собственными наблюдениями и заключениями. Он неосознанно располагал их в только одному ему ведомом порядке, хотя мысли Легенды жнецов относились к более нематериальному миру догадок и выстраиванию своих собственных ощущений. Зелёно-салатовые глаза, блестящие в свете огня, отражали мудрость занятого мыслителя, витающего в неведомых никому, кроме него самого, далях. Обычно он встречался с людьми, которые в определённых ситуациях понимали, что действовать необходимо в данное время, совершенно не понимая, что нужно делать и каким образом. Кревен же попал в совершенно зеркальную ситуацию: чёткое знание рвалось быть исполненным, но в какой момент — неизвестно. Он прикрыл глаза, стараясь собрать все данные воедино, пытаясь выхватить хоть малейшие указание, что тот самый "час икс" уже на подходе. — Ты снова грустишь? — Я? — удивлённо взглянул на девушку Кревен, что шла рядом с ним. — Почему ты так подумала? — Ну, или что-то задумал, — едва заметно улыбнулась Вэлери, следуя босиком по песку. — Видимо, очень замысловатое, раз занимает у тебя столько времени, — неспешно протянула та и опустилась на корточки, рассматривая небольшой камушек, что редкость для Брайтон-Бич, где кроме белого песка ничего не было. — От тебя ничего не скроешь, — мягко ответствовал Адриан. Он, сложив руки за спиной, тепло смотрел на девушку. Перед ним была та редкостная юная Хокинс, не обременённая служебными и рабочими обязанностями: обычный человек, искренне наслаждающийся морским воздухом залива, прогуливаясь по пляжу Брайтон недалеко от его апартаментов, которые редко встречали своего хозяина. Жара за вечер немного спала, а бриз привносил приятное ощущение свежести и умиротворения. — Мгм, — промычала та и встала напротив мужчины, протягивая небольшой блестящий камушек зелёного цвета с желтоватыми разводами. — Возьми. Тот уютно лёг в ладонь, перекатываясь по складочкам и мерцая в свете вечерних фонарей. — Такого же цвета, как и твои глаза, только он сверкает, а они — нет, — тепло прошептала Вэлери, отвернулась и пошла дальше вдоль берега. — Неужели ты хуже этого камня?.. Адриан пристально смотрел вслед девушке. Легчайшая ткань лёгкого сиреневого платья, открывающего плечи, задорно поддавалась порывам тёплого ветра с залива. Та повернулась и улыбнулась ему, но не остановилась, продолжая отходить от стоящего соляным столпом мужчины в сторону небольшого маяка. По пляжу изредка сновали молодые и не очень пары, из прибрежных ресторанчиков доносилась музыка на все лады, а плеск набегающих волн успешно продолжал какофонию спокойного вечера. Поняв, что сказала ему Вэлери, Кревен опустил голову и усмехнулся. Его плечи задрожали от рвущегося наружу хрипловатого смеха, который так и не получил свободы. Он вновь взглянул на камень, который весьма точно подпадал под описание девушки: и по цвету, и по блеску. Он поднял голову и последовал по следам босоногой наследницы, неспешно идущей впереди и смотрящей на чернеющую гладь залива. Яркая улыбка на лице напоминала оскал безумного Гробовщика, когда он проходил рядом с фонарями, а зелёно-жёлтые глаза ярко блестели даже в темноте, неотступно наблюдая за той, которая всегда находится под его присмотром. При воспоминании об этом вечере его улыбка хоть и не оставила сумасбродного оттенка, но стала спокойнее и теплее. Негласная поддержка и желание пробудить в нём жизнь — вот что было в той фразе, согревающей нутро. Вывести из-под тяжести дум в реальный мир, где есть та душа, которая неизменно окажется рядом в нужное время. Черта, не утратившая своей силы, хоть и преобразившаяся в иную форму — человеческую, но по-прежнему проницательную. Родная и заботливая... Кревен открыл сияющие ироничным мудрым светом глаза и принялся за разбор написанного. И чем дольше он изучал свои записи, тем более ясно вырисовывался вывод, что события действительно не имеют чётко определённого направления: судьбы не отличались прямотой, какая наблюдается обычно. Разумеется, человек меняется, чем перенаправляет свой фатум. Однако, всегда присутствовала логика, особенно у зрелых людей, книги которых и были в его распоряжении: словно петляешь по узкой дороге со множеством ответвлений, и в тех местах, где уверен, как поступит человек, прекрасно зная его мышление, он выбирает совершенно неожиданный (даже не предполагаемый) путь — маршрут, который не имеет конечного пункта. Проверяя свои догадки по первоисточникам, он заглянул на последний форзац, где информация о конце имела обыкновение меняться, но всё же имелась в наличии. Откладывая одну книгу за другой, Адриан терял прежнее благосклонное настроение, а взгляд становился всё острее. У всех, кто сейчас находился в Западной Европе, итог не был подведён от слова совсем: страницы возникали, как и положено с течением жизни людей, но... отчёт о ней оставался пустым. Все решения, принимаемые и семейством Хокинсов и их друзьями с родными, вели к одному — неясности. Другие, кто окружал в данный момент Вэлери, оставались нетронутыми: на форзаце исправно исчезали старые записи и неминуемо проявлялись новые. Жнец откинулся на спинку стула, смотря прямо на пламя свечи, боязливо дрожащее под цепким взглядом бессмертного существа. Подобная непредсказуемость могла быть только в одном случае... Кревен быстро глянул на ящик, лишь неверные очертания которого виднелись во мраке: наложение печатей представляло собой весьма трудоёмкий процесс, и он бы совершил необходимые обряды снова. Легендарный уже потянулся к шуфлядке, как его рука замерла под натиском другого решения: если судьба девушки так же не столь однозначна, он ничего не узнает. А видеть итог её земной жизни — не мог себя заставить. — Похоже, вы мне необходимы... Немного шипящий тон неспешно заполнил небольшую комнатку. Пламя свечи вновь дрогнуло, почти прижимаясь к восковому краю, заставляя тот плакать. И лишь тогда, когда исчезло тревожащее огонь дыхание, трепещущие на стенах тени успокоились и перестали метаться, словно пытаясь скрыться от столь колкого взгляда. Но тот более не был рядом, и пламя взметнулось вверх, расправляясь, и стало горечь ещё ярче, будто вопреки недавнему воздействию Адриана. Помещение опустело.***
Контраст был разительным: вместо покойной замершей темноты — слепящее солнце; глухая тишина сменилась звуками реки и пением редких птиц; мрак отступил, являя краски "загробного" мира. Пристанище мёртвых, вопреки всем законам элементарной логики, дышало жизнью. С другой стороны, то было понятным явлением: живые находятся на земле, когда как души и их воспоминания хранятся здесь, "оживляя" это место. Белое солнце слепило глаза, и это давно забытое чувство нахождения в привычном мире возвращало в прошлое. Легендарный, лишь немного жмурясь, обвёл спокойным взглядом пейзаж: тот же холм, что в нью-йоркском Департаменте, и совершенно иная атмосфера. Вдалеке, на другом берегу реки, бурлящей глубоко внизу скал, неспешно прохаживались мрачные жнецы. Строгие тёмные одеяния и беззаботное выражение лиц однозначно говорили бывалому пожинателю, что состав пополнился новобранцами, которые, судя по отсутствию какого-либо намёка на косу, лишь приступили к обучению. Ещё дальше на равнине хаотично выросли новые корпуса в дополнение уже к знакомым. Невольно Адриан втянул больше воздуха, и тот показался ему пьяняще знакомым... и правильным. Кревен лёгкими шагами двинулся вниз к мосту, чтобы перейти к одному из главных зданий, высившихся немного правее главной переправы — административный флигель. Он прекрасно знал Уильма, чтобы быть уверенным, что этот жнец вряд ли изменит свой распорядок, не говоря уже о месторасположении кабинета. Поэтому его походка, несмотря на плавность, была тверда и уверенна, отличая его от остальных служителей смерти. По мере того, как Адриан продвигался к цели, он ловил на себе непонимающие, удивлённые, а порой и вовсе оторопелые взгляды своих "коллег", которые сторонились его так, словно сам Бог спустился к ним — для молодняка так оно и было. Знакомые светлые коридоры, суматоха, отчего многие пробегали мимо, даже не удосуживаясь смотреть перед собой: навострились не мешать другим. С каждым этажом гам постепенно стихал, хоть его отголоски и пробивались через лестничные пролёты на этаж, где сидел начальник всея этого бедлама. Выйдя в коридор и оказавшись на финишной прямой, он внезапно почувствовал весьма ощутимый удар в бок, отчего был вынужден шагнуть в сторону. — Ауч! Какого?... Сдавленный возглас послышался откуда-то снизу, и Адриан опустил взгляд, смотря на брюнета — по натуральному окрасу, по крайней мере, — ползающего на коленках по полу, отчего выкрашенные в белый пряди падали на лицо, закрывая и без того ослеплённый обзор. — Где эти чёртовы очки? Эй, громила, только попробуй наступить... Кревен, не обращая ни на что внимания, поднял искомое и выверенным движением одел на нос парню. Тот сразу же взглянул перед собой на "недавнее препятствие" и опрокинулся на седалище, при этом ойкнув, но явно не от боли. Изумрудные с салатовым глаза, казалось, вот-вот покинут определённые природой место и выкатиться прямо на сверкающий чистотой пол. Жнец уперся руками за собой, даже не пытаясь подняться из сидячего положения. Адриан лишь хохотнул столь забавной, но достаточно рядовой картине, и выпрямился, смотря на визави сверху вниз. — Идти можешь... — он немного склонил голову в задумчивости. — Рональд, если не ошибаюсь. — Вы меня знаете? — глухо спросил парень, также не поднимаясь. — Значит, Рональд, — подвёл Кревен и шире улыбнулся. — Ну так что? — А, да, — тот вскочил, несуразно одёргивая и отряхивая пиджак от несуществующих пылинок. — Я... — Верно, — не желая более терять время приступил к делу Легендарный. — Уильям у себя? — Не могу знать! — едва ли ни в военной манере отрапортовал Нокс. — Не был у него. — Его кабинет находится там же? — уже шагая в ту сторону осведомился ровно Адриан. — Д-да, — потрясённо пролепетал Рональд, не отводя взгляда от стремительно уплывающей Легенды. Весь недлинный путь до кабинета начальника шальная улыбка не сходила с лица Кревена: Нокс попался ему весьма кстати. Невольно закрадывались мысли, какова будет реакция Спирса, однако, зная норов этого дотошного жнеца, не удивительно, если никакой эмоции не промелькнёт у этого зануды. Оказавшись у нужной двери, Адриан немедля толкнул её от себя, входя в просторное помещение. Точно — ничего не изменилось: порядок и реанимационная чистота. Уильям сидел за столом, держа перед собой увесистую папку так, что лица не было видно — строгий костюм не в счёт. Ухмыльнувшись, Легендарный толкнул дверь, отчего она со звучным хлопком закрылась. Разворот подшивки чётко опустился на уровень переносицы, а внимательные глаза устремили свой строгий взор на вошедшего. — Здравствуй, Уильям, — коротко поприветствовал его Кревен и свободно расположился на диване справа от стола. Спирс лишь следил за ним взглядом, ничего не предпринимая и не отвечая. Адриан иронично смотрел на хозяина кабинета, ожидая, что же тот предпримет, и не ошибся в предположениях: папка с грохотом была оставлена на столе; начальник вскочил с кресла, повторяя недавние манипуляции своего подчинённого — наскоро приводя костюм в порядок, разглаживая складки; ни один мускул не дрогнул на маске, называемой лицом, в то время как глаза грозились прожечь во внезапном визитёре дыру. — Чем обязан? — сухо спросил начальник и скованно кашлянул. Хитро улыбнувшись, Адриан достал небольшой блестящий предмет из кармана джинсов и метко кинул Уильяму, который точно его поймал. Лишь слегка сведя брови в попытке нахмуриться, Спирс раскрыл ладонь и, поправив очки, опустил глаза на серебряный медальон. Кинув взгляд на издевательскую улыбку Легендарного, начальник снова посмотрел на артефакт, перекатывая его в ладони всеми гранями. Наконец, рассмотрев тонко исполненную гравировку на лицевой части, он непонимающе воззрился на Кревена, на этот раз спав с лица, как никогда, напоминая мрачного жнеца. — Что это значит? — глухо проскрежетал он неверным голосом. — Это для того, чтобы ты не думал, что я шучу, или пытаюсь воспользоваться служебными связями, — продолжал насмехаться Адриан над начальником: его милое сердцу развлечение. — Ей нужна помощь. Вернее, может понадобиться в ближайшее время. Я хочу знать, когда это может произойти. Взгляд Уильма то на медальон, то на жнеца недвусмысленно давал понять, что разъяснения мало того, что не привнесли ясности, а ещё больше напустили тумана. Кревен прошёл к столу и, взяв ручку, быстро начал выводить слова попарно в столбик: имена и фамилии. — Меня интересуют даты кончины этих людей, — развернув бумагу лицом к Спирсу начал пояснять Адриан. — В их книгах нет того, что мне нужно, — острый взгляд начальника вперился в жнеца. — Это нарушение закона... — В сравнении с тем, чему суждено быть, это - мелочь, не стоящая твоих законов, Уильям, — с металлом в голосе возразил Легендарный. — Информация не пойдёт дальше меня. Спирс вновь взглянул на список, составленный Кревеном. Одиннадцать имён, судя по всему, ещё живых людей, которые в скором времени поступят в распоряжение лондонского Департамента. Но одного имени, памятного всем, кто знал его носителя, не доставало. — Как Ваша просьба связана с ней? — прошептал начальник, смотря на листок. — У неё нет никого ближе этих людей, — ровно ответствовал Адриан. — Если их судьбы в ближайшее время станут заботой твоего управления, наши с тобой изменятся навсегда. Убеждённость тона Легенды жнецов вносило сумятицу в разум, подчинённый ясным директивам кодекса "Несущих смерть". — И ещё одно, — Спирс взглянул через стол на спокойного Кревена. — Дело принадлежит только нам двоим. Больше никого не задействуй. Результаты сообщишь в ближайшее время. Начальник ничего не ответил, смотря прямо на Адриана и не смея возразить. Авторитет Легендарного ни у кого и никогда не подвергался сомнению: Уильям не был исключением. Множество вопросов вертелся на языке, но выдержка, даже некоторая отстранённость Спирса всегда прекрасно служили ему. Чёткое понимание, как выполнить требование Кревена, и полнейшее недоумение в отношении причин неизбежно сталкивались в мыслях, перекрывая остальное. — Как мне найти Вас? — немного глухо осведомился начальник. — Я сам тебя найду, — маниакально пояснил Адриан и исчез из кабинета окончательно доведённого до состояния ступора главы Департамента. Постояв ещё некоторое время в прямом положении, Уильям выдохнул и неспешно опустился в кресло, продолжая сверлить взглядом место, где ещё недавно возвышался знаменитейший из жнецов. После событий вековой давности Легендарный был последним, кого ожидал увидеть Спирс по прошествии стольких лет: другие действующие лица того времени и то чаще появлялись на глаза — по меркам бессмертных, разумеется. Он опустил взгляд на стол, где в лучах солнца, пробивающихся через незашторенное окно, поблескивал серебром медальон — материальное доказательство, что всё происходящее правдиво. Помимо погребальных знаков, аккуратно выгравированных на лицевой поверхности, имя почившей жницы было более, чем заметным после недавнего разговора. Маска, делающая из лица каменное изваяние, грозилась покрыться трещинами, о чём явственно говорил лихорадочный взгляд, блуждающий по плавным линиям символов, высеченных в металле, не знающего времён. И лишь тогда, когда отвлёкся от рассматривания артефакта, Уильям наконец встал со своего места и поспешил к выходу из помещения: точность в исполнении работы буквально выдернула начальника. Тот направился прямиком в секретариат — ответственный за разнарядку штат сотрудников. Именно девушки этого отдела были связующим звеном между Департаментами человеческого измерения, курировавших протекание жизни людей и сбор душ и воспоминаний для переправки в Лондон: всё, что попадало к ним, затем неизбежно становилось работой для "Несущих смерть" — личные дела людей, которые должны были вскорости умереть. И эту связь хотел установить Легендарный, придя к нему сегодня. Никак не обозначив сроки, исполнительный и дышащий работой Спирс теперь должен был раздать поручения секретарям отслеживать новые поступления.***
В Лондоне наступала ночь, а Нью-Йорк уже поглотил поздний вечер, который впрочем никак не отразился на жизни обывателей: свет неоновых вывесок и фонарей освещал город немногим слабее, чем день. Однако, праздная жизнь не касалась тихих апартаментов: приглушённый свет мягко обнимал коридор и вход в главную комнату квартиры; не было слышно и звука, сопровождающего повседневную жизнь этого дома. А с отъездом половины его обитателей тишина и вовсе стала густой. Кревен вышел к лестнице, ведущей на второй этаж. Неслышно ступая, он поднимался наверх, направляясь к покоям девушки. Мельком глянув в проём своей комнаты, где лишь одинокая лампа у кровати освещала спальню, Адриан прошёл дальше к следующей двери. Рабочий кабинет встретил его чистотой и даже порядком, что вызвало довольно снисходительную усмешку на бледном лице, которое не портил шрам. Внимательные глаза осмотрели обстановку, подмечая, что Вэлери немного прибралась, а затем прошёл дальше. Аккуратно отворив дверь, Кревен невольно ощутил, как по глазам резанул синий отсвет работающего телевизора, висящего на стене справа от входа в спальню. Протянув руку, мужчина нащупал сенсорную панель, отчего скачущее от быстро изменяющихся картинок изображение померкло, погружая комнату в кромешную темноту. Однако, для Легендарного это вряд ли могло быть препятствием для того, чтобы увидеть силуэт девушки, укрытой по грудь лёгким одеялом. Та лежала лицом к занавешенному окну, а глубокое и редкое дыхание говорило вошедшему, что юная Хокинс пребывала в крепком сне без каких-либо сновидений. Адриан не хотел подходить ближе, и только прислонился к косяку, скрещивая руки на груди и заботливо оглядывая представшую перед ним картину умиротворения. Улыбка, растянувшая его уста, стала весьма точным отражением обстановки сонной комнаты. Ощущение удовлетворения, словно важное дело нашло своё успешное завершение, невольно затапливало сердце не меньше, чем представший полный спокойствия вид наследницы. Сомнений не было и тогда, когда он направился в Лондон, и сейчас они не стали тревожить Адриана: по сути этот визит являлся "зондированием почвы", и причислить его к началу активных действий не получалось даже с натяжкой. Инкогнито новой ипостаси бывшей жницы сохранено, старт процессу "дознавания" дан — намеченный план выполнен. Кревен понимал, что проделанное представляет собой лишь размещение "силков" — опорных точек, количество которых может быть расширено в зависимости от результатов, что покажут дальнейшие события, и от отчёта, предоставленного Уильямом. Тщательно обдумывая следующие шаги и анализируя сложившееся положение, Адриан приходил к выводу, что у него нет права на ошибку или на невнимательность — слишком многое поставлено на карту. Имея весьма отчётливое представление, кто на самом деле сейчас находится перед ним, одновременно пребывая в стране грёз во всех смыслых, немилостиво ставило перед ним именно эту сложную задачу. А учитывая, что эта жизнь девушки окончится не так, как должна завершаться человеческая, подводила лишь к одному — следить, улавливать изменения и, при необходимости, задействовать больше своих, а, возможно, и чужих сил.