The Souls cannot Die: Beyond the Life

      Утренняя дымка отпускала мрачный город. Редкие лучи пронизывали скопище тяжёлых облаков, стрелами устремившись к остывающей после лета земле. Кое-где ещё клубился туман, расстилаясь по тёмно-зелёной траве парков и скверов. Влажный тёплый день разворачивался в полную силу, неумолимо походя к своей середине, и обещал дать передышку от постоянно гостящих дождей в выходной день. Горожане лениво заполняли улицы. Кафе и рестораны встречали с распростёртыми объятиями толпы людей, решивших отдохнуть в кругу друзей и знакомых, наконец оторвавшись от своих дел хотя бы на пару коротких суток перед новыми трудовыми буднями. Проспекты задышали жизнью, легко и непринуждённо пропуская по своим артериям малочисленные автомобили с семьями, решившими вовсе сменить обстановку Большого яблока на более спокойную. Даже Нью-Йорк мог быть другим в уикенд, преображаясь и становясь гостеприимным.       При этом, были сторонники другого вида свободного времяпрепровождения, решившие и вовсе не покидать уютных домов, желая полениться от всей души — и так на протяжении недели пребывали в квартирах только с целью урвать несколько часов тревожного сна, чтобы утром быстрее вернуться в офисы. Поэтому кровати долго не отпускали их из своих объятий, с удовольствием принимая измождённых в извечной гонке за процветанием хозяев.       Вэлери не смогла бы возразить подобному описанию, полностью соглашаясь с его точностью. Отчасти, она не хотела встречать новый день, который мог быть вновь невыносимым. Ей казалось, что стоит открыть глаза, и запуститься таинственный маятник, посылавший к ней всё новые испытания на прочность. Поэтому дрожащие веки оставались опущены, а напряжённые пальцы периодически стискивали угол высокой подушки, являясь отражением тревожных мыслей. Судя по пробивающемуся в комнату свету, ночь оставила свои позиции, как и сопровождающие её отрывочные сны, не предвещавшие ничего хорошего. Наследница не могла бы вспомнить сюжетов этих полу видений или свою реакцию на них, но осадок оставался вопреки всему немалому стремлению скрыться от непрошеных картин и образов.       Поэтому Хокинс отвернулась от окна, нелогично пытаясь отдалиться от, вероятно, враждебного света дня, глубоко и утомлённо вздыхая. Брови на красивом лице хмуро вздрогнули и изогнулись в то время, как крылья аккуратного носика затрепетали, словно в недоумении. Нюх упорно говорил о наличии нового в комнате, а разум не мог найти для этого причин. Снова вдох, и глаза немного приоткрылись, смотря вперёд. Обонятельные рецепторы, как выяснилось, не обманывали свою хозяйку, но облегчение от этого не думало наведываться. Во взгляд постепенно проникало удивление, когда как рука медленно заскользила по простыне, желая проверить реальность представшего вида: в полуметре от неё покоилась невиданной красоты роза тёмного цвета. Её лепестки даже на первый взгляд казались необычайно мягкими и бархатными, обворожительно и непринуждённо изогнувшись от центра, демонстрируя свою чарующую прелесть. В сумраке комнаты та казалась почти чёрной, но слабый налёт тёмно-алого оттенка по краям бутона привносил изысканность и изящество. Вслед за изучающим и сосредоточенным взглядом тонкие длинные пальцы проследили ножку длинного сильного стебля, ловко избегая колючек, и раскидистых сочно зелёных листьев, удивительно контрастно и гармонично подчёркивающих едва раскрывшийся бутон. Упершись ладонью в матрас, Вэлери потянулась к цветку, с наслаждением втягивая носом аромат, обволакивающий нотками нежности. Спокойная улыбка сама собой преобразила сосредоточенное до этого лицо, а глаза блаженно закрылись.       Конечно, она знала, как пахнут эти цветы, но этот запах был... особенным. Поэтому зелёные глаза вновь принялись за изучение столь внезапного и необычного дара. Девушка села на кровати, осторожно подняла розу и долго рассматривала извилистые и лаконичные рисунки на лепестках, восхищаясь красотой. Вяло в мысли навязчиво начали лезть догадки, кто мог ей её преподнести таким способом. Чем дольше наследница размышляла об этом, тем более несуразным вычерчивался вывод.       Воспоминания хлынули волной, раскрываясь по-новому, ибо не было посторонних дум. Словно смотря на всё произошедшее позавчера уже со стороны, ощущение собственной дурости становилось более ярким и липко неприятным: как можно было не заметить боли в красно-карих глазах, когда мужчина говорил свои финальные слова; как можно было проигнорировать его уход, дышащий отчаянием и злостью. Вэлери помнила, как попросила Адриана уйти, так как гнев и тревога душили её неистовее, чем сильная рука демона. Девушка воскрешала в памяти, как бесцельно сидела на полу, смотря перед собой ничего не видящими глазами, находясь в гнетущей прострации от свершившегося: признать свою вину, сообщить об этом демону, чтобы затем вновь поставить мотивы Михаэлиса под оскорбительное сомнение. А, следовательно, и свои слова к нему, что нещадно добивало. Но... могла ли она поступить иначе? Могла ли скрыть то, что накопилось в душе, не высказать свои предположения в лицо? Могла бы... Если бы не порыв быть откровенной, раскрыть то, что изнуряет изо дня в день, пустить Себастьяна в свои переживания.       "А он, мог бы действовать по-другому?". На этой мысли Вэлери поднялась с кровати, по-прежнему бережно держа необычный цветок, и смотря сквозь эти уникальные лепестки. "Наверное, мог бы", — продолжила рассуждать Хокинс. — "Хотела откровенности, вот её и получила. Доходчиво, нечего сказать...".       Взгляд медленно переместился на входную дверь, обезоружено смотря на закрывавшую остальное пространство преграду. Пара длинных вдохов и таких же тягучих выдохов, и Хокинс направилась к выходу из спальни, пропитавшейся разномастными думами о правильности и неправильности происходящего. Ещё шаг, и мысль о неизбежной реальности, которую она всеми силами отсекала от себя, огораживаясь, стала яснее и понятнее. Ещё один, и смирение в отношении своей участи и знакомства с немыслимым становилось не таким чуждым. Четвёртый, пятый, и свободная рука повернула ручку распахнувшейся двери, выпустившая на волю из самостийно сооружённой клетки человека, встретившегося с неподобающим для него. Шестой, седьмой, восьмой... и открытое просторное помещение второго этажа, и вид сверху на первый на мгновение захватили дух от своеобразной свободы. Полминуты пути до длинного коридора, пронизывающего апартаменты, и ещё пять, чтобы понять, что объект измышлений может быть только в кухне, казались ничем не ограниченным полётом навстречу наконец принятой судьбе.       Дверь в столовую-кухню приглашающе открылась, являя пустое пространство. Взгляд растерянно бродил по знакомой обстановке, наполняясь сожалением и печалью, и, только завидев знакомо сервированный стол с ароматно пахнущим завтраком, неуловимо преобразился, не меняя общего настроя. Хокинс посмотрела на покоящуюся в ладони розу и немного улыбнулась, хоть некоторая грусть и пробежала тенью по лицу.       Поставив подарок в простую высокую вазу, Вэлери обернулась к столу с ожидающими её яствами и медлила, вновь будучи захваченной не радужными думами. Сколько времени прошло, она не знала, но пролетевшие минуты остались позади, когда кожей почувствовала, как входная дверь в апартаменты открывается. Проход в кухню, где находилась Хокинс, бесшумно распахнулся, очевидно без всякого физического воздействия, являя в высшей мере необычную картину даже для неё: кто бы мог видеть, как демон тащит несколько мешков с продуктами!       Себастьян, завидев хозяйку дома впервые после случившегося два дня назад, остановился, также с неким удивлением рассматривая ещё немного сонную наследницу. Слегка спутанные волосы беспорядочным каскадом спускались на плечи и за спину; лямка светло-серой майки соблазнительно спала с плеча, а босые ноги неловко переминались на прохладном полу. Судя по тому, как девушка поспешно спрятала руки в карманы джинсовых шорт под внимательным взглядом мужчины, Хокинс пребывала в тщетно скрываемом смятении, и причины тому были демону не понятны. Вновь его охватило чувство, похожее на горечь, но — как и у любого существа, отличного от человека, — эта эмоция имела совершенно другую составляющую. К нему добавилась доля интереса, когда Вэлери, немного поджав губы, неразборчиво кивнула в приветствии, не пытаясь заговорить. Михаэлису же такой жест удался более точно и внятно. Волна нежности затопила дьявольское сердце, когда едва заметный румянец окрасил щёчки девушки, которая продолжала мельком смотреть на демона, продолжая избегать прямого зрительного контакта.       Будучи поглощённым возможными причинами столь неожиданного поведения Вэлери, Себастьян продолжил свой путь и водрузил свою ношу на стол неподалёку от наследницы и сосредоточенно принялся за раскладывание съестных запасов. На периферии он прекрасно видел, как наследница осторожно следит за его движениями, иногда отворачиваясь и обводя потерянным взглядом помещение. Её душа напоминала сверкающий различными эмоциями вытянутый под натяжением лоскут, откровенно показывающий нерешительность что-то предпринять. Демон ощущал её замешательство, но не предполагал, чем оно вызвано, ведь скорее ему следует вести себя более осторожно с ней.       — Позволь... спросить? — робкий тихий голос оглушил Михаэлиса и он, оторвавшись от дел, взглянул на девушку нечитаемым взглядом.       — Конечно, — спокойно подбодрил демон, но, видимо, на Вэлери это никакого эффекта не произвело.       — Я хотела узнать, — Хокинс вынула руки из карманов и завела их назад, сжав край столешницы, на которую опиралась спиной. — Почему ты так поступил позавчера?       Вопрос оказался ещё более неожиданным, чем вся ситуация. Себастьян замер, чувствуя кожей, что у Вэлери есть собственная версия и, вероятно, не одна, и девушка спрашивает его только для подтверждения, нежели узнать новое. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы ответить.       — Я не должен был действовать таким образом, — тихо и вполне искренне произнёс демон. — С моей стороны это было неприемлемым.       — Хм, это было моим первым допущением, Себастьян, — не смотря на мужчину, шепнула наследница. — Оно же оказалось досадным упущением, — с горькой усмешкой закончила она, ввергая Михаэлиса в ступор.       — Что? — только и вырвалось у того.       — Всё верно, — наконец Вэлери взглянула на демона спокойно и решительно. — Одним точным ударом ты выбил все сомнения. Я снова задышала, Себастьян, и, признаться, благодарна тебе за это.       Михаэлис смотрел на неё, словно та больше, чем уникальное существо. Непредсказуемость мышления этой девушки всегда была для мужчины непостижимой тайной. Она, чёрт подери, сама вынесла ему оправдательный приговор и благодарит за это, не догадываясь, что определяющим для Себастьяна является именно понятие "приговор". Маркиз сдерживал дрожь от переполняющих эмоций, которые нельзя было назвать однозначными. Однако не сумел остановить желание подойти к ней ближе, чтобы взглянуть в сосредоточенное лицо, во внимательные глаза цвета тёплой зелени, и убедиться в том, что слышал. Ладонь с вечным контрактом, затянутая в причудливую сетку, чтобы скрыть собственную печать, ставшую клеймом, невесомо легла девушке на лицо, отчего длинные тёмные ресницы дрогнули, но в глазах не было страха или настороженности — только покой и уверенность.       — Я сделал тебе больно, Вэлери, — хрипло начал демон. — Мог убить.       — Нет, не мог.       — Отчего ты так уверена?       — Не знаю, — девушка опустила голову, но тёплая ладонь не желала покидать её лица, бережно повторив движение. — Это не в твоих силах, теперь я ясно это вижу.       — Вэл...       — Подожди, — поморщилась Хокинс и обезоруживающе взглянула в глаза, в которых кроме её отражения была только нежность. — Я не разделяю выбранный тобою метод, но понимаю, что также могла сделать больно тебе.       — Разве? — Михаэлис наклонил голову набок, колко и внимательно смотря на Вэлери.       — Если ты меня об этом спрашиваешь, значит это и есть объяснение произошедшему, — теперь был черёд Себастьяна горько усмехнуться. — Ты не знаешь, как жить с этим. И мне сложно это понять... Невозможно понять.       Последнюю фразу наследница выдохнула, словно и вовсе не дышала. Эмоции улеглись, оставив чётко видимый порядок причин и следствий. Сейчас Михаэлис был для неё открытой книгой, где она — здравомыслящий читатель, принимающий изложенный сюжет таким, каков он есть, без оценок или запутанных рассуждений. Вэлери не лукавила, говоря о прекративших своё существование сомнениях в отношении мотивов демона — остальное она не брала в расчёт, так как слишком далека от подобного рода созданий. Хокинс было важно определится с появлением Себастьяна в её жизни, хитросплетениях судьбы, о которой он говорил, и отчасти у неё это получилось.       — Я не знаю, чему суждено быть, — более тихо продолжила девушка, смотря в невыносимо тёплые глаза цвета красного коньяка. — Я не помню того, о чём ты постоянно говоришь. Человеку сложно бороться с неосознанной верой, так как она вне пределов анализируемого. Она просто есть.       Михаэлис слушал и слышал слова, несущие в себе сакральный для него смысл. Демон боялся спугнуть момент, когда Вэлери признала его подле себя. И не нашёл в себе сил, чтобы не обнять смертную за плечи и притянуть к своей груди. Себастьян уткнулся в рыжую макушку и прикрыл глаза, вдыхая родной аромат волос и души, которая не сопротивлялась столь близкой дистанции. Да, девушка убийственно права, говоря о боли, что она способна ему причинить: боль от отсутствия рядом, страдание от невозможности дотянуться или взглянуть в невыносимые зелёные глаза, отчаяние от потери.       — Я клянусь перед вечностью, что этого никогда не повторится, — натянуто проговорил демон и вздрогнул, когда мягкие руки легли ему на предплечья и слегка сжали.       — Может и не понадобится, Себастьян, — тихо проговорила дрожащими губами девушка, чувствуя в произнесённых Михаэлисом словах столько невиданных до сего момента смыслов.       Последовавший за этим горячий выдох в макушку сам собой растянул губы Вэлери в спокойную улыбку. Внутри царило умиротворение от того, что все метания позади. Тепло тела, к которому она была прижата, привносило едва осязаемую радость от того, что она не одна в борьбе с нечистыми преследователями.       — Кстати, — наследница осторожно высвободилась из уютных объятий и посмотрела на мужчину, глаза которого взирали на неё с обволакивающим трепетом. — Спасибо тебе за подарок. Я никогда не видела подобного, — Хокинс отвернулась в сторону, где гордо высилась прекрасная роза.       — Это особый сорт, — не думая оторвать взгляда от девушки, ответил демон. — Его нет на земле, — и таинственно улыбнулся, когда Вэлери недоуменно вернула своё внимание на него.       — Откуда же он?       — Из моего мира, — довольствуясь реакцией наследницы, проговорил мужчина.       — Вот как... — Вэлери опять взглянула на дар. — Там есть цветы?       — Не совсем, — Михаэлис нехотя убрал руки с хрупких плеч, но остался стоять рядом. — Есть силы, способные создать подобие того, что ты знаешь и видишь. Поэтому его не вполне можно отнести к привычному тебе предмету.       — Удивительно, — тихо вынесла своё суждение девушка. — Он... необыкновенный, — и перевела взгляд на ощутимо содрогнувшегося демона, пытаясь увидеть причину столь внезапной перемены. — Всё хорошо?       Себастьян смотрел сверху вниз на Хокинс, словно та само воплощение его самых сокровенных мыслей. Михаэлис был поражён тем, как Вэлери точно повторила характеристику, данную ему погибшей жницей — "необыкновенный демон", сказанную с придыханием волнения от близости Маркиза. Интонация да и сама вибрация звуков произнесённого буквально впилась в душу болезненным остриём лелеемых воспоминаний в открытой Мари тёмной душе. Разительное отличие манеры поведения девушки и в то же время дышащий таким родным стиль выражения собственного отношения к тому или иному явлению вызывали ощущение искажённого зеркала, где теперь всё иначе; где перед ним не было той Мари Найтгейл, которая любила и спасла демона от неминуемой при любом другом раскладе гибели — перед ним стояло то же самое существо и одновременно не похожее на ту, что знал и берёг. Её внешность обманывала его с самого начала их знакомства, ввергая в лживость представлений о том, что ничего не изменилось: разумеется, Вэлери не помнила свою прошлую жизнь, но её общая суть неуловимо преобразилась и приобрела новые черты, которые требуют дополнительного и столь завораживающего от поисков истины изучения. Перед ним была и жница, и не жница в одночасье. Мари Найтгейл и Вэлери Хокинс — два воплощения одного и того же создания, оставшегося один на один с враждебным миром. Существа, сумевшего попрать законы мироздания, которые существовали вне зависимости от имеющихся у подлунных — и не только, — обитателей сил, и выжить, сотворив в себе новую ни на что не походящую суть.       И вот это удивительное создание с едва уловимой во взгляде тревогой смотрело на Михаэлиса, на интуитивном уровне боясь прервать заполнившие разум демона противоречивые мысли, о которых даже не догадывалась. Когда пауза грозилась затянуться, Вэлери протянула руку к широкой ладони, легко проведя кончиками пальцев по линии таких похожих на человеческие вен, ласково выводя Себастьяна из необъяснимого ступора. Хокинс не хотела мешать, но почему-то знала, что должна осторожно вернуть демона в настоящее. Невидящие глаза цвета красного коньяка медленно приобретали осмысленность, а ладонь с длинными изящными пальцами, увенчанными чёрными ногтями, бережно сжала вздрогнувшие в трепете пальцы в ответ на столь мягкое внимание.       — Ты здесь? — шёпотом спросила девушка, позволив себе сдержанно смущённую улыбку.       — Да, — хрипло проговорил Себастьян и сглотнул неприятный ком. — Извини.       — Не нужно, — решительно мотнула головой наследница и убрала руку, оставив за собой флёр пустоты и неправильности. — И спасибо за покупки, — дабы разбавить паузу продолжила Вэлери, отходя в сторону не до конца разобранных пакетов. — Это было совсем не обязательно. Да ещё в таком количестве.       — Вчера днём я ознакомился с твоим медицинским заключением, — ровно начал Михаэлис, продолжая прерванное занятие под удивлённо внимательным взором девушки. — Твоей работой на ближайшую неделю станут только сон, свежий воздух и регулярное питание, — демон повернулся к ошарашенной наследнице, усмехнувшись столь откровенному негодованию. — Я слышал, что с последним у тебя бывают проблемы.       — Не похоже, чтобы Оливер по своей воле настолько грубо нарушил заповеди врача, рассказав всё незнакомцу, — недовольно прошипела Вэлери, снова убирая руки в карманы.       — Не делай поспешных выводов, — успокоил демон, уже чувствуя, что могла та себе надумать: пытал, терзал, чтобы выведать информацию. — Мне не обязательно контактировать с людьми, чтобы узнать необходимое, — выбросив пустые пакеты в мусор, Михаэлис закрыл нижнюю дверцу кухни и повернулся к девушке. — К тому же, современное изложение истории болезни даёт исчерпывающие данные.       — Ты хочешь сказать, что просто пробрался... Как ты узнал, куда меня отправили?       — Обязательно тебя посвящу, как только ты наконец сядешь и позавтракаешь, — менторским тоном отрезал Михаэлис и красноречиво отошёл в сторону стола, упершись о спинку задвинутого стула, ожидая девушку.       Столь решительный жест демонстрировал тщетность всякой попытки сопротивления словам мужчины. Вэлери осторожно кусала едва поджившую губу, на которой оставалась небольшая ранка, пребывая в злобной растерянности: ей было безумно интересно услышать больше, но и подчиняться в такой мелочи, как просто сесть за стол по указанию демона, как-то было не с руки. Минуту или две Хокинс упрямо медлила, чувствуя себя в очередной раз не способной что-либо противопоставить Себастьяну, а природная любознательность подтачивала всякую силу воли отстоять своё право решать.       Тихо и недовольно рыкнув, девушка с напускным спокойствием двинулась к столу, пробралась на любимое место на диване, что стоял у стены, и взглянула на по-прежнему стоящего напротив демона, иронично смотрящего на воплощение самого недовольства: кому, как не ему, знать, что стоит этому существу послушание.       — Умница, — Вэлери сощурилась от столь фамильярной оценки, вызвав не более, чем лёгкую усмешку нечистого. — Приятного аппетита, — Михаэлис обвёл на мгновение вспыхнувшим взглядом стол, и от тарелок потянулся лёгкий пар и аромат в доли секунды разогретой еды.       Девушка приподняла брови от удивления и, в некотором роде, восхищения столь полезными способностями мужчины. Её взгляд цеплялся за, без сомнений, вкуснейшие блюда, где были и припущенный лосось, и тёплый салат из морепродуктов и овощей, и аппетитные тосты с различными добавками и джемами. Таким изобилием похвастается не каждый ресторан, а качество приготовления Себастьяна и вовсе могло смело конкурировать с лучшими мастерами: она уже пробовала пару раз его шедевры и не могла найти ни единого повода дать им другую характеристику. Желудок сжался от предвкушения, напоминая своей безалаберной хозяйке о своём существовании в принципе.       Успокоив голодные позывы, Вэлери вновь перевела взгляд на спокойно и выжидательно улыбающегося мужчину, который словно бы издевался над её простыми и понятными человеческими слабостями.       — Ты, по-моему, хотел что-то мне рассказать, — ровно проговорила наследница, беря в руки приборы и начиная трапезу.       — Верно.       — Только, пожалуйста, — мягко прервала того девушка, как только он хотел продолжить и выполнить своё обещание. — Сядь, не стой над душой.       — Хм, — неопределённый смешок был ей ответом таким же неоднозначным, как и сама фраза, обращённая к демону, и Михаэлис, будто переступая через себя, подчинился. — Благодарю.       Себастьян отодвинул удобный мягкий стул, куртуазно опустился на него, закидывая ногу на ногу. Откинулся на спинку, положив сцепленные руки на колени. Коньячные глаза вновь вернули своё внимание девушке, которая медленно погрузила первый кусочек в рот и с наслаждением вкушала палитру вкуса, впрочем, не забывая требовательно смотреть в ответ.       — Так как ты вышел на отделение Оливера? — голос был пропитан сосредоточенностью и оттенком неги от довольства завтраком.       — Вчера я почувствовал неладное на пути сюда, — Себастьян прикрыл степенно пламенеющие от неприятия случившегося глаза. — Увидев тебя здесь, мне всё стало ясно.       — Что именно? — холодный тон заставил Михаэлиса взглянуть на внимательно слушающую девушку, очевидно, так же ярко вспомнившую события того вечера.       — Я почуял запах медикаментов и... — демон поморщился, отчего Вэлери невольно повторила жест и сама продолжила.       — Крови, — тот не успел скрыть своего удивления, глядя на помрачневшую Хокинс, которая, посмотрев на Себастьяна и увидев его реакцию, задала ещё один интересующий её вопрос. — Что вас с Адрианом изумляет? — тон был явственно непонятливым. — Никогда не забуду.       — "Следаки" отличаются тем, что практически не пахнут. Для таких, как я, разумеется, — чётко и серьёзно объяснил Михаэлис, в то время, как его лицо едва уловимо заострилось, показывая всё своё отношение к посланцу. — Кревен существо иного рода, поэтому может отличать наши... виды, чтобы было тебе понятнее.       — Тогда как я...       — Вот именно, Вэл, — Себастьян склонил голову в мнимом интересе, колко рассматривая девушку. — Для меня это такая же загадка, как и для тебя.       — Превосходно, — наследница хотела отложить приборы, но под грозным взглядом демона передумала. — Не будем сбиваться с хронологии. Насколько я поняла, ты куда-то направился, — сосредоточенно проговорила Хокинс, памятуя о том, как мужчина превратился в живой мрак и исчез.       — Да, — после долгой паузы, ответил Михаэлис. — ориентируясь по специфике запаха, что остался на тебе, я обследовал почти все больницы города, пока аромат, — на этом ноздри существа неуловимо дрогнули. — твоей крови не оказался на пути, — девушка слегка прикусила рассечённую губу. — Я изначально не должен был этого допустить.       Красивые руки, покоящиеся на коленях, сжались в кулаки, но девушка не видела этого со своего места, жадно слушая рассказ Себастьяна.       — Ты сам сказал, что не можешь слышать его запах.       — Нет, — демон резко встал и отошёл к окну, смотря вперёд на тёмный горизонт, где на город надвигалась тьма непогоды. — У него есть преимущество в охоте на тебя. Я же могу почувствовать его только тогда, когда он близко.       — Похоже, ему это не обязательно, чтобы выйти на меня, — воспоминания о ночном кошмаре твердили об этом безапелляционно.       — Рад, что ты понимаешь, — обернулся к девушке Михаэлис, чувствуя небольшое облегчение от того, что Вэлери неплохо может разобраться даже в таких вопросах, где она умело пользовалась своей наблюдательностью, ведь никаких других источников информации у неё не было, кроме демона и жнеца, разумеется.       — Что теперь? — холодный тон наследницы придавал сил в том, что они находились на одной волне и оба понимали вполне реальную опасность.       — Здесь тебе ничто не угрожает, — Себастьян немного прошёл вперёд. — Поставленные мною усиленные барьеры не пропустят никакого воздействия на тебя. За пределами дома я неотступно буду рядом.       — Всё так просто не кончится, — Вэлери отодвинула тарелку, так как аппетит даже при виде этих изысканных яств напрочь исчез. — Он умён, — и встала, пройдя к демону, на лицо которого залегла тень целого сонма эмоций. — Послушай, я не сильна в том, что ты рассказываешь. Возможно, стоит подождать.       — Ты не представляешь, на что он может быть способен, — утробно проговорил Михаэлис, и в этом голосе легко слышался страх за смертную.       — Так же как и то, на что способен ты, — демон открыто взглянул в спокойные глаза девушки. — Я уже догадываюсь, что он не успокоится. Что-то мне подсказывает... не стоит давать ему повода думать, будто первая партия за ним. Моё представление о нём может быть неверным, но его манера очень походит на отчётливый психотип маньяка, коих я повидала во множестве. Да, я понимаю, что у него другой арсенал сил, помню, что говорил ты, и мне кажется, что сам выйдет из тени. Он сам говорил.       — Что именно? — прошипел растревоженный зверь, подавшись вперёд.       — Ему нужна я. Ему не интересна моя быстрая смерть, — спокойствие, с каким девушка делилась своими выводами, вводила Себастьяна в неприятный ступор, к которому неуловимо примешивалось забытое восхищение силой уже смертного существа. — Козырь, какой-никакой.       — Ты понимаешь, что говоришь?       — У тебя есть варианты? — также холодно апеллировала наследница. — Давай закончим на этом, — и двинулась в сторону выхода из кухни. — Я хочу на свежий воздух.       — Я не отпущу тебя голодную, — настиг недовольный тон демона, стоявшего, как выяснилось, когда Хокинс обернулась, менторски сложив руки на груди.       — Спасибо, пока не хочется, — выдохнула та и вышла, оставив Михаэлиса в одиночестве.       Потраченное девушкой на переодевание время Себастьян провёл за размышлениями. Стоя у окна, демон упёрся локтем в раму и ткнулся лбом в стиснутый кулак, смотря вниз на город. Люди сновали по улицам и неспешно бродили по паркам, напоминая мелких муравьёв, что всегда куда-то стремятся в надежде сделать что-то полезное для себя. Слабые, жалкие, не способные навести порядок в собственных жизнях; стремящиеся к своим идеалам, порой не гнушаясь ничем и никем. В ход идут все средства для поддержания своей мнимой жизни, которая кроме как существованием не может быть окрещена. Десять лет, двадцать, сорок или семьдесят — неважно для них, пока бьётся дряхлеющее с каждым годом сердце. Найти рай за холмами — вот та цель, влекущая их начинать новую попытку дотянуться до желаемого, порой неизвестного им самим, каждый новый день. А их изобретательность вызывает восторг от обилия вариаций и средств — они были ему интересны, безусловно. Причём финал был всегда одним и тем же, но пути до него разнились вплоть до парадоксальности — упоительное для бессмертного зрелище, способное разбавить тоску.       Мысли плавно перетекли на конкретную представительницу нелицеприятного с точки зрения любого высшего существа людского рода. Рождённая в новой жизни человеком, она невольно демонстрировала таким, как демон, совершенно иную грань вечного бытия. Девушка могла понять их, найти общий язык, не обладая ни малейшей долей власти над жизнью и смертью. Сражаться за себя, за свою жизнь, каждый раз превозмогая нечто в себе и становясь сильнее день ото дня — много ли здесь различий с демоном? Множество, так как окончание извечной борьбы отличается: у бессмертного есть бесчисленное количество попыток, растянутых в вечности, в то время, как у человека любая из них может привести к быстротечному концу раньше, чем душа покинет измождённое схваткой тело. И в то же время кажущееся бездной неравенство представляется неглубокой трещиной меж двух берегов разницы существования. Себастьян готов был принять любое отличие от человека, но похожесть взывала ощущение неприятия на самой коже. С другой стороны, именно эта похожесть, вероятно, и влекла таких, как он, в этот мир так же, как и зыбкое ощущение "не одиночества" в бесконечно тянущихся для бессмертного веках и тысячелетиях.       — Составишь мне компанию?       Спокойный голос вырвал из дум о вечном, возвращая чётко очерченный пейзаж за окном, в стекле которого отразился силуэт девушки. Михаэлис обернулся, смотря на ту, что могла низвести и возвысить одновременно, даря невероятные ощущения. Откинуть покров тайн мироздания, демонстрируя безграничность возможностей и для него, находясь рядом. Внимательные глаза цвета молодой зелени, в которых не было ни намёка на игривость или хотя бы иронию. Тень вежливой улыбки, не содержащей ничего от сверхъестественного существа, контрастировали с воспоминаниями столетней давности и интриговали, порождая желание разгадать и понять.       — Ты хочешь отправиться в конкретное место? — уточнил Маркиз, пройдясь взглядом по девушке, вновь довольствуясь её красотой.       — Нет, я открыта идеям, — теперь улыбка стала немного лукавее, как и глаза, смотрящие на мужчину со сдержанным ожиданием.       — В центре города ты свежего воздуха не найдёшь. Доверишься? — ровно уточнил Михаэлис, хоть во взоре и отразились танцующие бесы.       — С удовольствием, — Вэлери прикрыла глаза, подтверждая своё согласие, и развернулась, чтобы направиться на выход.       Себастьян не хотел сдерживать откровенного взгляда, который прошёлся по плечам и ровной спине, объятой тёплой тканью чёрного приталенного пиджака, накинутого на белоснежную майку. Хрупким предплечьям, открытых из-за закатанных рукавов. Немного напряжённым пальчикам, сжимавшим клатч из чёрной кожи. Взор опустился ниже, любуясь формами округлых бёдер и стройных длинных ног, обтянутых узкими светлыми джинсами. Полоской молочной кожи на обнажённых щиколотках, опоясанных ремешками полу туфель-босоножек на неизменно высоком каблуке под цвет сумочки. Совершенно иной образ, который предпочитала Мари, но не менее элегантный.       Только когда дверь закрыла услаждающий взор вид на девушку, Михаэлис также проследовал за Вэлери, за секунды унимая некстати наметившееся желание обладания. Они больше не разговаривали, пока медленно шли к лифтам и по подземному этажу, где было непривычно много машин для выходного дня. Наследница шествовала следом за Себастьяном, посматривая на высокого и статного мужчину. Кто бы мог подумать, что перед ней широкая затянутая в чёрную кожу куртки спина, которая могла закрыть ото всех нападок и несчастий, принадлежала не человеку — демону, умело исполняющему роль "своего" в людском мире. Длинные мускулистые ноги, облачённые в смоляные джинсы, неслышно ступали каблуками элитных ботинок по залитому бетоном полу, словно нечистый парил над землёй. Белая строгая рубашка навыпуск немного разбавляла чернильный контраст, как и белоснежная кожа, вводя в заблуждение о природе существа.       Наследница наконец могла подтвердить, что этот субъект, так плотно вошедший в её жизнь, сделает то, о чём не переставая твердит. То, как он обходительно к ней относится в самых незаметных мелочах, как раз таки и позволило ему сделать себя частью её личного пространства — и когда она успела стать столь гостеприимной, Вэлери не смогла бы ответить. С первого взгляда в фонарях вечерней улицы наследница просчитала всю необычность тогда ещё незнакомца, профессионализм и хорошо поставленную хватку, что и позволило ей окрестить его наёмным душегубцем. Хокинс и помыслить не могла, что её заключение может быть настолько верным и заодно абсурдно некорректным.       — Садись, — мягкий шёпот прервал самостийно запущенный механизм анализа последних дней её жизни.       Вэлери не сразу заметила, как Михаэлис открыл перед ней дверь салона чёрного седана Мерседес, ожидая, пока девушка не устроится на пассажирском месте. Неуклюже кивнув, наследница немного поспешно прошла к автомобилю и села в кресло. Дверь с мягким хлопком отгородила её от пространства. Но не от вида на демона, который медленно прошёл к водительской двери и снова без единого звука сел рядом. С мягким фырчаньем двигатель вдохнул жизнь в металл. Уют салона объяла тихая стройная мелодия классической музыки, перемежавшейся с современными мотивами, создавая гармонию прошлого и настоящего. Машина плавно двинулась с места, направляясь к выезду с парковки, чтобы влиться в живой и разнообразный на сюрпризы мир.       Автомобиль двигался легко и непринуждённо, плывя по течению асфальтовых линий городских дорог. Вэлери без всякой цели удовлетворённо хмыкнула на столь талантливый стиль вождения, учитывая, кто сидел за рулём. Короткий смешок всё же вырвался при одной мысли об этом сюрреалистичном наблюдении. Девушка закусила губу, пытаясь сдержать порыв нервно рассмеяться. Она прекрасно видела, как Себастьян с некоторой настороженностью поглядывал на неё, добавляя масла в разгорающийся огонь короткого приступа сумасшествия.       — Чего только не бывает в жизни, — выдохнула наследница, ещё пару раз сдержанно хохотнув перед тем как успокоиться.       — Позволь поинтересоваться, о чём ты, — тихо уточнил Михаэлис, выводя Мерседес на скоростное шоссе Рузвельта.       — Мне интересно, как ты научился так водить, — с намеренной долей похвалы пояснила Вэлери.       — Я испробовал много автомобилей, включая самые первые, — едва заметно пожал плечами Себастьян, но горделивая улыбка всё же слегка исказила спокойствие лица.       — Удивительно, всегда восторгалась ими, — со сдержанной мечтательностью выдохнула девушка и повернулась к мужчине, садясь на кресле боком и облокачиваясь на спинку локтем, преисполненная любознательностью к столь занимательной части биографии демона. — Расскажи о своих впечатлениях.       Демон и сам был готов расхохотаться в голос, когда взглянул вправо на наследницу. Извернувшись на сиденье и подогнув одну ногу под другую, на него взирала сама незамутнённая годами пытливость. Какая возможна у несмышлёных детей, пусть и не столь яркая и наивная.       — Вот уж не ожидал, — шепнул Михаэлис, наигранно обречённо поведя головой. — Никогда бы не подумал, что ты можешь интересоваться подобным.       — Отчего нет? — непонимающе проговорила та. — Границы давно стёрлись, как и принятые когда-то разделения на подобающие и не подобающие занятия.       — Да, вы стремитесь всё усложнять, забывая о своих идеалах, легко предавая их, — спокойно вещал демон жадно слушающей его смертной.       — Ты говоришь о людях? — тихое уточнение, в котором сквозило и понимание, и некое противление столь точной в своей реалистичности оценке.       — Верно, — кивнул Себастьян и плавно втопил педаль газа, перестраиваясь на свободную полосу автострады. — Автомобили и иные творения ваших рук не стали исключением.       Вэлери слушала спокойный голос и внимала мудрому посылу простых слов. Рука, придерживающая голову, зарылась в распущенные волосы, перебирая их, словно то были мысли, отделяя и упорядочивая.       — Мы называем это прогрессом, — продолжила наследница, переводя взгляд на раскинувшуюся дорогу.       — Вам стало удобнее жить, не догадываясь, какую цену придётся заплатить, — Михаэлис покосился на задумчивую спутницу, когда та поправила его.       — Уже платим, Себастьян, и процент долга только растёт.       Они понимали друг друга. В неспешном разговоре удивительно переплетались два мира: человеческий и демонический. В паузах между произнесёнными фразами каждый слышал более глубокий смысл. При этом Вэлери со сдержанным вниманием и порой удивлением открывала для себя новую ипостась мироздания. Слушать, как демон рассуждает о знакомых ей явлениях, приводит интереснейшие факты из истории человечества было немалым наслаждением для простой смертной. Наследница олицетворяла собой ожившую любознательность, когда в очередной раз поражалась тому, что имеет дело с непосредственным очевидцем тех или иных событий. Их диалог нельзя было назвать разговором по душам. Он был уютным и приятно неожиданным для девушки. Хокинс хотела было задуматься о том, не является ли это импровизацией Себастьяна, вознамерившегося воплотить свой план по спасению остатков её подорванного здоровья в жизнь. Тематика беседы была слишком завораживающей, чтобы вновь погружаться в причины всего происходящего. Тёплый бархатный голос мужчины, его интонации, пояснения в ответ на её вопросы в данный момент были куда ценнее, чем следовавшая по пятам нечисть.       Уже съезжая со скоростного шоссе, их прервал телефонный звонок, цинично ворвавшийся в хрупкий созданный двумя существами мир, заставляя его замереть. Пока Вэлери не вынула телефон из сумочки, чтобы ответить. Краем глаза Хокинс увидела, как демон также потянулся к карману куртки, вынимая надрывающийся смартфон, не сразу осознавая, что звонят не ей.       — Прошу простить, — тихо проговорил Михаэлис, с явным нежеланием смахивая кнопку ответа. — Алло.       — Себастьян, что с Вэлери? — этот с претензией на угрозу голос хакера нельзя было спутать ни с чем: девушка услышала его из динамиков трубки в тишине салона.       — Здравствуй, Руперт, — ровный елейный тон вызывал мурашки от пронизывающего холодом недовольства: человек смеет допрашивать демона - не самое мудрое решение. — Она со мной.       — Мог бы и предупредить, — почувствовав неладное, Майлз поумерил пыл. — Передай ей трубку.       — По какому вопросу? — не унимался демон, напрочь игнорируя попытку любого вмешательства.       — Послушай, её телефон не отвечает, — вновь завёлся хакер, чуть ли не крича. — По пеленгатору вы движетесь непонятно куда, не предупредив. Группа уже собралась на выезд...       Михаэлис скосил глаза в сторону, где Вэлери, слыша беседу мужчин, пыталась реанимировать телефон. Тот никак не реагировал на её попытки заставить работать. Наследница второй раз за два дня держит его в руках. Не думала, что аппарат может так её подвести, напрочь игнорируя все манипуляции обладательницы в нужный момент.       — Что же... — выругалась девушка, откидывая его на заднее сидение. — Дай я поговорю с ним, — Хокинс требовательно взглянула на демона, выставив руку, чтобы принять телефон.       — У неё выходной, — не менее твёрдо посмотрел на Вэлери демон, стоя на своём и прерывая эмоциональный поток излияний хакера. — Все вопросы можешь адресовать Кревену — он поехал в офис.       — Тебе эта вольность с рук не сойдёт, — снова угроза, хоть и не такая яркая, как была изначально: интонации демона всё же привносили иррациональный трепет в разум смертного.       — Хорошего дня, Руперт.       Последние слова отсекли любую попытку ответа или повторного звонка, когда Михаэлис спокойно отключил вызов и убрал телефон в карман куртки. Рука расслабленно легла на подлокотник, разделявший его кресло и место пассажира, где Вэлери застыла в той же позе, что и раньше. Зелёные глаза остро впились в красивый профиль мужчины, на лице которого едва заметно ходили желваки. Раскрытая ладонь продолжала ожидать, когда в неё положат смартфон.       — Как это понимать, Себастьян? — тихий серьёзный голос вряд ли мог возыметь хоть какой эффект на мужчину.       — Мне нечего тебе сообщить, кроме как повторить сказанное, — мягче, чем хакеру, ответил демон и взглянул на девушку, одновременно скрывая её напряжённые пальчики в своей ладони. — Он отследил, где мы, знает, что ты со мной. Нет повода для волнений.       Вэлери настороженно смотрела в уверенные каре-красные глаза. Затем взглянула на руку, сжавшую её, и со всех сторон обдумывала озвученное. Как ни крути, а возразить было нечем. Майлз любил поднимать панику. В их работе то нельзя было назвать недостатком. Скорее неотъемлемой частью нрава хакера, весьма остро реагирующего на непредвиденные события и силившегося найти благоприятный выход. Такая характерная черта проявлялась сильнее всего в отношении близких ему людей, в данном случае, Вэлери. Ему это не мешало, как и остальным, кто с ним работал. Руперт быстро мог угомониться, в том числе с помощью Криса или кого-либо ещё, и предлагал порой уникальные решения.       Наследницу больше начал волновать другой факт: почему техника дала сбой. Девушка перевела взгляд на заднее сидение, где покоился "умерший" телефон, явно не понимая причин внезапной неполадки.       — Вероятно, он также пострадал той ночью.       Хокинс обратила своё внимание на мужчину, который плавно вёл автомобиль по дороге в северной окраине Нью-Йорка, что больше напоминала цветущий оазис.       — Ночью? — шёпотом переспросила Вэлери, ощутив, как собственная рука дрогнула и её сильнее сжала тёплая ладонь.       — Да, — внимательно следя за дорогой и не отпуская руки девушки, успокаивающе отвечал демон. — Энергетическое вмешательство может влиять не только на людей, но и на предметы, — и, быстро взглянув на наследницу, закончил. — Тогда мне пришлось поступить именно так, задействуя силы, чтобы помочь тебе.       Наследница ошеломлённо погружалась в суть сказанного, впервые слыша о подобных последствиях магии — или как это правильно назвать, — этого существа. Она прекрасно помнила, как его настроение, если он позволяет себе ослабить контроль, может давить на неё. Выясняется, почему это не может быть применимо и к технике? После того, как Михаэлис покинул её позавчерашним утром, она, просидев несколько часов в комнате, провела всё оставшееся время за её пределами. Хокинс ничего не трогала ни в своей спальне, ни в кабинете. В остальных помещениях всё было исправно, поэтому никаких мыслей на этот счёт и не могло возникнуть.       А теперь в прямом смысле смертоносная ладонь бережно и участливо не отпускала её руку, едва сжимая, даря нежную ласку. Сплошное противоречие, сочетание несочетаемого! Она не задумывалась о границах его власти и силы. Не хотела пользоваться его могуществом, о котором читала в сети и имела возможность видеть собственными глазами. Вэлери и не помышляла, чтобы обратить его лояльность к ней в своих интересах. Осознание наличия некой "волшебной палочки" в своём распоряжении было немыслимым, неправильным да и не рассматривалось вовсе как имеющее право на существование.       — Есть ли предел тому, что ты можешь? — стихийно сформировавшийся вопрос вырвался сам собой в ходе рассуждений о сидящем рядом существе и неожиданно доказал своё существование, когда тихий голос невероятно близко затронул слух.       — Любой мой ответ тебе покажется ложью, — девушка подняла голову и взглянула на приблизившегося к ней демона, смотрящего на неё тлеющими силой глазами. — У всего есть свой предел, Вэл. Вопрос лишь в том, насколько длинен и тернист до него путь.       Наследница задумчиво бродила взглядом по чертам лица, в очередной раз подмечая их изящество. Смотрела вглубь неземных глаз, силясь осознать и понять непостижимое для неё в этом создании. Обвела взором пряди шелковистых смолянистого цвета волос спадающей чёлки, не трогая, ощущая их мягкость. Ничего более не существовало, кроме замершего напротив мужчины. Со слабо уловимым в жарком дыхании волнении, сродни любованию смертной. Вэлери немного вздрогнула, когда свободная, как оказалось, от управления поставленным на парковку автомобилем рука прошлась по её лицу только прохладными подушечками пальцев. Невесомо очертя линию скулы и медленно продолжив контур приоткрытых губ. Веки сами собой немного прикрыли глаза от незнакомого наслаждения. Покрывающийся поволокой взгляд из-под густых тёмных ресниц не отрывался от демона.       Горячий воздух выдоха ударился о влажные губы. Девушка осмысленно взглянула на Себастьяна, который медленно приблизился к ней, перегнувшись через подлокотник. Мужчина остановился, видя, как Вэлери слегка отпрянула, увеличив сокращённое им расстояние. Пыталась выровнять сбившееся от осознания чуть не произошедшего дыхание. В зелёных глазах было набирающее обороты смятение и едва уловимая тревога из-за собственноручно выпущенного из хватки контроля. Которая начала спадать, когда Михаэлис вновь прошёлся пальцами по лицу, успокаивая и показывая понимание. Уголки бледных мужских губ дрогнули в расслабленной улыбке, вызывая зеркальный отклик девушки. Та опустила голову, то ли извиняясь, то ли пытаясь скрыться от захлестнувших душу эмоций. Хрупкая ладонь смертной слегка сжалась, безуспешно скрывая мужскую руку.       — Прости, я...       — Тшш, — Вэлери вскинула голову, смотря на не скрывающего эмоции мужчину, что почти светился от испытываемого чувства близости. — Не извиняйся в том, в чём нет твоей вины.       — Ты сейчас меньше всего похож на демона, — с дрожащей улыбкой на устах проговорила девушка, ошеломлённо наблюдая столь резкую метаморфозу.       И удивление грозилось перейти все границы, когда широкие плечи мужчины затряслись. Салон окутал бархатистый смех незамутнённого веселья, буквально заражая своим настроением наследницу. С детской радостью в глазах она смотрела на Себастьяна, который свободно и без лишний бравады открывался перед ней. Однако сказанное ею мгновениями ранее и видимое сейчас были настолько верным в данный момент и одновременно несопоставимым с тем, кто есть Михаэлис в первую очередь, что, если откинуть его природу, Вэлери легко и без промедления назвала эту реакцию счастьем. Причём его лёгкость была обоюдной, без сомнений.       — Пределы, говоришь, — выдохнул с наслаждением демон.       — Ты всегда очень доходчиво объясняешь, — ответила Хокинс.       — Польщён, — уже спокойнее кивнул тот, с упоением рассматривая лучезарное лицо "первооткрывательницы". — День начался, Вэл, так что не будем терять время.       — Ты прав, — и девушка неспешно развернулась, готовясь открыть дверь.       Прошли доли секунды, а та уже начала распахиваться, придерживаемая учтивой рукой Михаэлиса, который куртуазно склонился к наследнице, предлагая свою ладонь. Хокинс, как в замедленной съёмке, вышла из машины, упершись на руку. Недоверчиво покосилась на галантно улыбающегося демона, закрывающего автомобиль. Хотя, памятуя о его способностях в скорости, в том не было ничего удивительного. Поэтому Вэлери приступила к исследованию представшего перед ней вида       В зелёных глазах расцветало восхищение по мере того, как перед ней вырисовывался прекрасный пейзаж. Ухоженные деревья, кустарники и цветы слегка наклонялись под порывами прохладного мягкого ветерка. За резной оградой парковки с автомобилями других отдыхающих от городской суеты расстилались разноцветные от упавших листьев дорожки, ведущие вглубь ансамбля нескольких садов. Вэлери прошла вперёд, поведя рукой по высившимся после долгого летнего роста лепесткам почти отцветших, но пока не потерявших своей прелести цветов. Вдоль тенистых из-за деревьев аллей, ведущих вглубь парка, по правую руку раскинулись лабиринты кустов с медленно прохаживающимися по ним приезжими семьями. За ними на возвышении виднелись контуры древней усадьбы из серого камня. Ещё в раннем детстве маленькая Хокинс с упоением карабкалась по развалинам поместья Уэйв-Хилл, давшего название этому месту. Запах влаги, зелени и аромат растений услаждал нюх после городского газового амбре. Редкие перепевы птиц создавали невероятную атмосферу живости представшего вида.       Наследница шла по дорожке, словно по цветущему осеннему туннелю, сквозь растительные стены которого по левую руку виднелись переливы реки Гудзон. Пройдя несколько метров, девушка прошла под арку переплетённых ветвями деревьев и вышла на обрывистый берег. Поверхность воды блестела в редких лучах солнца, которые пробивались сквозь испещрённые редкими разрывами серые облака. Рукотворная площадка была огорожена решёткой, по которой из последних сил вился плющ с отдающими свою последнюю красоту бесчисленными многочисленными цветками. Вэлери положила сумку на скамью и заворожённо прошла ближе к краю. Открывался удивительный вид на небоскрёбы вдалеке, где находился извечно гудящий и кажущийся сейчас таким душным город. От представшей картины улыбка расцветала сама собой, являясь ничем не замутнённым отражением душевного покоя. Плечи покинуло напряжение. Руки свободно опустились вдоль тела. Ветер игриво подбрасывал копну рыжеватых волос, вытягивая их по своему направлению, словно струны, и с таким же смыслом перебирая.       Время, когда она была здесь в последний раз, казалось ребяческим ярким сновидением, пожалуй, самым счастливым и чистым за последние дни. Уэйв-Хилл всегда был очень популярным местом в любое время года. Хотя в её памяти нашлось воспоминание только о летнем сезоне. То, как преобразились сады с пришествием ранней осени, открылось весьма приятной находкой. Сколько бы людей не сновало по тропинкам и дорожкам, не было ощущения столпотворения. Маршрутов здесь было великое множество, разделяющих потоки приезжих местных и туристов.       Вэлери была заворожена памятными картинами прошлого и реальным пейзажем настоящего. Где-то внутри разливалось не разбавленное ничем посторонним тепло, насыщающее каждую клеточку тела лёгкостью. Постепенно всё казалось пёстрым видением, пока глаза жадно блуждали по долине, крутому берегу реки, "живому" тоннелю вдоль него и многочисленным площадкам, на одной из которых она сейчас находилась. Девушка остановила своё исследование, когда в фокусе взгляда оказался сопровождающий её демон. Стоящий в нескольких шагах и безотрывно смотрящий на неё магическими каре-красными глазами. На фоне осенней листвы тот казался чужим и одновременно немыслимо гармоничным, на контрасте подчёркивая окружающую красоту места. Хокинс убрала откинутые ветром на лицо пряди, с ничем не прикрытой благодарностью взирая на чуждое этому миру существо. Покоряющее своим вниманием и пониманием её желаний, которые могли быть загадкой для самой девушки. Вэлери помнила из его рассказов, как именно Себастьян ориентируется в этих хитросплетениях человеческой сущности. Потому не могла не спросить, чтобы попытаться посмотреть его глазами на знакомое ей окружение, таящее в себе совершенно иные грани.       — Что ты видишь? — тихий спокойный голос, подхваченный ветром, представлялся таким же нереальным, как и существование демона, и настолько же ощутимым, как его присутствие рядом.       — Безмятежность, — Михаэлис и на этот раз понял, о чём его спрашивают, и ответил искренне, обволакивая своей тёплой интонацией небольшую площадку на обрыве. — Я всегда хотел видеть тебя, но ты оставалась для меня закрытой.       — А тогда? — она прошла немного вперёд, не прерывая долгого зрительного контакта и не боясь задавать ещё недавно казавшиеся сумасбродными вопросы.       — Только с твоего позволения, — нотки древней печали всё же были уловимы для Вэлери, и она взглянула на мужчину по-другому, пытаясь успокоить его горечь.       — Почему? — девушка немного сощурилась от нового дуновения, когда как ответ демона не совсем стыковался с его рассказами о... об их времени.       — Ты всеми силами, скорее неосознанно, стремилась сохранить свою тайну ото всех, — горькая усмешка всё же отразилась на лице, а красные глаза на мгновение закрылись. — Тебе удавалось.       — Значит, с тобой этого делать не нужно было, — ровный тон заставил мужчину обезоружено посмотреть на по-прежнему пребывающую в умиротворении наследницу. — Не было в этом ни необходимости, ни смысла.       — Ты не можешь этого помнить.       — Я и не помню, но... если та, о которой ты говоришь, стоит здесь и сейчас перед тобой, отчего же не прислушаться к её интуиции, доверившейся демону? — уверенность, с какой это было сказано, резала хуже дьявольского клинка по самому существу зверя, который отчаянно стремился к тому, чтобы услышать подобное, однако, не догадываясь о сопровождающей слова старинной боли. — Извини. Я действительно рассуждаю о том, чего не знаю, — Вэлери подошла к скамье и, перед тем как пройти мимо стоящего с немного опущенной головой Михаэлиса, закончила. — Мне жаль, что я задела тебя. Поверь, я не ставила такой цели, — она порывисто сжала его руку. — Пойдём, пройдёмся.       Хокинс лишь могла догадываться, как Себастьян медленно разворачивается и следует за ней. Её больше волновало иное: что же могло с ними произойти много лет назад, что даже демону невыносимы воспоминания? Причём так, что этот мужчина столь прозрачен в своём отношении к тем временам, о которых Вэлери, надо признать, понятия не имеет. Спрашивать об этом было неоправданной жестокостью с её стороны, а, возможно, и смертельным риском для неё самой. Отчего-то в голове ясно выстроилась цепь разномастных звеньев бесконечных фраз, разговоров, жестов, доказывающих, что её жизнь должна необратимо преобразиться. Что есть нечто сакральное, которое нельзя торопить никому — табу, установленное когда-то. Этому потоку непознанного не было конца и края, от которого хотелось оградиться с самого первого дня, когда Себастьян начал упорно толкать её в неизведанное. Вероятно, та иллюзия, созданная враждебным нечистым и чуть не убившая её, подтолкнула наследницу к размышлениям уже в противоположном ключе. Где жизненная необходимость сохранить свой привычный уклад жизни потеряла свою актуальность. Более того, стала синонимом гибели, где не одно сверхъестественное существо не станет тонкой соломинкой к спасению.       Думать об этом теперь не казалось бредом. Чёрт подери, это уже реальность, где действуют иные законы! По какому известному человечеству закону существо способно развивать скорость, сопоставимую со звуковой? По какой биологической норме материя может искажаться под силой мысли живого существа? Какая химическая реакция приводит к нагреву блюд без каких-либо манипуляций? "Съела, Хокинс", — иронизировал внутренний голос, идя рука об руку с непривычно ясными мыслями. — "В своё время Сократ был чертовски прав, не находишь? Как там... "Чем больше я узнаю, тем совершеннее уверяюсь, что я ничего не знаю. Может ему тоже встретился кто-нибудь из этой компании сотоварищей?" — Вэлери бросила взгляд назад, где, отставая на пару шагов, за ней следовал мужчина, периодически взирая на девушку. — "Во всяком случае, он оказался близок к истине".       Девушка даже не предполагала, что реакция Себастьяна на её откровение не была злостью от перейдённой некой красной черты в их отношениях. Скорее, гневом на себя за то, что никак не мог выработать привычку быть хотя бы отчасти готовым к сюрпризам, что бывшая жница неизбежно преподносила. Человек, чувствующий демона, словно он такой же смертный, как и Вэлери Хокинс — миф, ставший непостижимой действительностью! В силу незамутнённых хищнических инстинктов Маркиз убеждался вновь и вновь, что эта девушка несомненно обладает неповторимой интуицией и талантом к ощущению окружающих её людей да и существ. Очевидно, то обуславливалось кровью древнего создания. Так же, как и родовые способности высшего демона объясняли его собственные умения воина и охотника.       Поэтому на её вопрос о видимом им демон не мог точнее сформулировать то, что узрел перед собой. Человек сплетён из эмоций, которые и составляют понятие души. На ней отражаются все события жизни человека. Они ярче и изысканнее в том случае, если он достаточно скрупулёзен в своих воспоминаниях, ценит или, по крайней мере, осознаёт их частью себя. Подобные души и составляют драгоценность для таких, как Маркиз. Только таковые способны заполнить кромешную тьму внутри сути кровожадного зверя, подпитывая силы и даруя новое в их вечном существовании. Да, Вэлери обладала лучшей из того, что он видел. Даже в сравнении с душой человека, коим когда-то являлся Сиэль Фантомхайв. Только его не отпускала маячившая простотой и в то же время не имеющей решения загадка: Вэлери Хокинс, смертная девушка, сочетающая в себе воплощения по меньшей мере двух жизней, "читает" его, демона, без какого-либо труда! Чувствует его, словно они всегда находились рядом. Хотя те эмоции, что ему изредка доводилось видеть в Мари, не существовали в Вэлери!! Поэтому его взгляд всегда прикован к ней в несвойственной для демона надежде уловить какие-то изменения на уникальном полотне души, которые могут хотя бы намекнуть на то, что та помнит его...       Их не было. Себастьян ещё больше вдавался в размышления о том, что же с собой могла сотворить древняя богиня, чтобы так искусно скрывать не только своё существование, но закрыть своё сердце ото всех. Михаэлис помнил её, по прежнему мог ощутить прикосновения из прошлого. Осознавал, как она изменила его, сделав хищника ластящимся, хоть только и к ней, зверем. Как он в какой-то мере переломил нечто в себе, ощутив недозволенное его роду чувство кристальной эйфории. Чтобы затем встретить другую ипостась бывшей жницы и не видеть знакомого отклика на своё присутствие. Да, Вэлери реагировала на него, и это распаляло желание. Да, её душа тянулась к нему, но оставалась сдержанно спокойной. Словно наследница не смеет дать себе волю, а у него нет возможности настаивать — не мог действовать теми средствами, которые использовал для связи с другими, так как эта смертная для него была другой изначально.       Подобные мысли часто настигали его. Каждую из них он мог крутить вдоль и поперёк часами, погружаясь в познание той, что была с ним сейчас. Вот и теперь непривычно лучезарные зелёные глаза заменили собой весь мир, когда Хокинс повернулась к нему. Внимательно рассматривая безэмоциональное лицо Михаэлиса, никогда не позволяющего себе "громко" думать. Поэтому и черты не могли выдать его настроения. Каре-красный потемневший взгляд ожил благодаря поселившемуся там вопросу о внезапной остановке Вэлери, что ещё недавно шла перед ним, любуясь видами.       — Тебя можно отвлечь? — поднятая чернильная бровь лишь подчеркнула непонимание, которое Вэлери осторожно развеяла. — Ты сегодня очень задумчив.       — Вот как? — "Ну и как это назвать, позволь спросить?" — чуть ли не с гневным возмущением вопрошал сам себя нечистый в ответ на озвученную реплику. — "Как ты это делаешь, Вэл? Могу поклясться ненавистным контрактом, ты не могла этого видеть".       — Ты не голоден? — "Не представляешь, насколько, и при виде тебя пустота становится только невыносимее", — продолжал свой внутренний диалог Маркиз, но произнёс иное.       — Я не ем человеческую пищу, — таинственно усмехнулся демон, молча о голоде другого рода — вечном.       — Ты серьёзно? — очевидно, то было сказано не из праздного любопытства — скорее, от неожиданной простоты ответа, которая отдавала абсурдом. — Ты же готовишь... — вслух рассуждала растерянная девушка.       — Я не чувствую вкуса еды так, как ощущаешь его ты, — déjà vu из прошлой жизни окатило приятным теплом: когда-то он также рассказывал жнице об особенностях демонического организма. — Тем не менее, если у тебя возник подобный вопрос, — Себастьян приобнял наследницу за талию и повёл вперёд. — значит мне всё же удастся тебя накормить.       Вэлери взглянула на профиль лукаво улыбающегося демона, пока что переваривая услышанное. Удивление становилось меньше с каждым узнанным фактом, но некоторая задумчивость продолжала присутствовать. Несколько минут, что они шли, девушка покорно находилась рядом, в иной раз поражаясь неизведанному. Всё, что она изучала по жизни и на учёбе в университете, оказалось весьма ограниченного применения. Как если пребывать на одном месте много лет, и не заглядывать за пределы своего мирка. Она уже подумывала о том, чтобы завершить своё обучение, но сейчас привычное казалось невыразимо далёким. Возможно, она вернётся к этому позднее, когда уляжется шторм постоянно поступающих новых вводных: вопрос оставался открытым. К тому же её преподаватели прекрасно знали о сложностях одной из лучших студентов — спасибо Кристоферу за улаживание вопросов, пока она находилась в бегах.       Размышления прервались сами собой, когда за поворотом дорожки вокруг холма, на котором располагались руины усадьбы, показался прекрасный ресторанчик. Современное сооружение совершенно не походило на то, что она помнила. Несколько тентов с уютной мебелью заменил превосходный зал со стенами и потолком, выполненными всецело из стекла. Видневшиеся песочного цвета занавески были собраны лентами, пуская внутрь приглушённый свет пасмурного дня. Несколько официантов, облачённые в форму, являющейся визитной карточкой любого респектабельного и дорогого заведения, сновали по помещению. За прозрачными стенами проступала вливающаяся в разноцветный пейзаж скромная постройка, очевидно, служившая кухней. Принесённый ветром аромат блюд лишь усугубил чувство вполне предсказуемо подавшего голос голода.       Стеклянные двери приглашающе разъехались, пропуская пару новых посетителей внутрь. Стук каблуков вошедшей наследницы о деревянный пол привнёс ощущение уюта не меньше, чем отсутствие ветра. Вдалеке потрескивал огромный камин, справляясь со своей задачей дарить тепло помещению немалых размеров. Разделённого плетёными переборками, создавая подобие личного пространства каждой компании. Расставленные то здесь, то там массивные горшки с ухоженными цветами напоминали всем, кто здесь находится, что они пребывают в лучших садах окрестностей Нью-Йорка.       Служащая хостессом девушка модельной внешности, облачённая в чёрное короткое платье, которое лишь подчёркивало её достоинства, приветственно улыбнулась, встречая гостей.       — Здравствуйте, добро пожаловать на Уэйв-Хилл, — Кейт, как гласил бейдж на всеми средствами подчёркнутой упругой груди, едва ли скрывала своё восхищение пришедшим мужчиной, отчего её улыбка была более развязной, чем должна была быть. — Вас будет двое?       — Добрый день, — демон стоял рядом с Вэлери, которая могла бы почувствовать себя не в своей тарелке от столь открытого флирта, если бы не ироничная реакция на происходящее: знала бы Кейт, кто перед ней на самом деле, и как круто может перевернуться её жизнь от знакомства с этим привлекательным, что скрывать, субъектом. — Нам нужен столик в отдалении с видом на равнину.       — Я провожу вас к лучшему месту, — та соблазнительно понизила тембр голоса, кокетливо забирая две книжки меню и маня за собой следом.       Вэлери никак не реагировала на подобное пренебрежение своей персоной, внутри себя давясь со смеху. Веселье в зелёных глазах не ускользнуло от демона, что уже привычно обнял её за талию и повёл дальше. Подмигнув откровенно забавляющейся девушке, для которой такой жест мог стать последней каплей в стремительно сдающим свои позиции стремлении удержаться от эмоций. Разумеется, Хокинс видела, как Михаэлис подхватил игру, начатую хостессом, что никак не умоляло внезапно разыгравшееся глумление над происходящим. Но отчего-то ехидная реакция имела ещё один оттенок — неприятие столь неприкрытого внимания, — который игнорировался из-за неуместности. Его наличие уже было звоночком, что этот дьявольский сердцеед сумел взрастить в ней чувство если не близости, то подобное тому.       — Наш лучший столик, — Кейт впервые недовольно взглянула на Вэлери, которую демон подвёл к стулу и галантно его отодвинул, приглашая сесть. — Может Вам сразу что-нибудь принести? — дождавшись, пока объект её едва ли скрываемых желаний сядет, продолжила она, спрашивая исключительно Михаэлиса.       — Твои пожелания, дорогая? — Себастьян с не меньшей долей сарказма смотрел на Вэлери, которая приступила к изучению меню и усмехнулась столь неожиданно разыгравшейся сцене, подмечая новое к ней обращение.       — Позволь положиться на тебя, — выдохнула та, томно смотря поверх книжки на демона.       — Вина? — взгляд Михаэлиса становился внимательнее, если не жарче, на столь разительную перемену в поведении наследницы.       — Чилийского? — голос Вэлери стал тише и мягче, почти тягучим, а в глазах не осталось и следа от веселья, отражая тлеющую искру лукавого соблазна.       — Татай де Кристобаль, раннее? — каре-красный взгляд впился в искусительную зелень глаз девушки напротив.       — Две тысячи седьмого года, — та продолжала в той же манере, подогревая двойственную обстановку.       — К нему пойдёт мясо и овощи на гриле, — низко проговорил Михаэлис, не думая отвлекаться от Вэлери.       — Десерт на Ваше усмотрение, — Хокинс перевела не успевший потерять своей томности взгляд на мрачную Кейт, заканчивая своеобразный диалог без ответов, ибо понимание было достигнуто без лишних слов.       — Благодарю Вас, — отчаяние в голосе хостесса пропитало и походку, пока та шествовала в сторону кухни, чтобы отнести заказ: эти двое умело поставили её на место.       — Это было почти жестоко, — выдохнула с сожалением девушка, хоть выражение лица выдавало совершенно другое — издевательское наслаждение.       — Мне так не показалось, — и Вэлери взглянула на Себастьяна, что продолжал сверлить её почти жадным взглядом.       — Наверное, это в твоей природе, — девушка немного торопливо поднесла к губам стакан воды, делая небольшой глоток от внезапно обрушившегося на неё жара, источаемого Михаэлисом.       — Не только, — демон постепенно усмирял свой пыл, откинулся на спинку плетёного стула, чтобы ослабить воздействие на смертную, и, поднеся руку к устам, задумчиво рассматривал свою визави, придерживая изящными пальцами подбородок.       — Само воплощение всех смертных грехов, — тихий, немного обличительный голос вызвал дьявольскую усмешку на внимательном лице демона.       — Именно, — растягивая слова, мягким баритоном произнёс Себастьян, искусительно улыбаясь. — Продолжай.       — Вечно хочешь зла и вечно совершаешь благо, — хмыкнула девушка, озвучивая пришедшие на ум строки из великого творения Гёте.       — Ты сама понимаешь всю двойственность этого выражения, — прозорливо заметил Михаэлис, сощурив взгляд. — Моё предназначение - грех во благо себе. Ради этого я могу даровать благо тому, кто этого желает, чтобы получить своё.       — То есть оно тебе не чуждо? — даже не заметив, как на столе появились заказанные блюдо и вино, допытывалась Хокинс.       — Самое подходящее для этого определение "скучно", — произнёс демон, кивком благодаря молчаливую Кейт, которой сразу след простыл, и разлил вино по бокалам. — Оно неточно описывает весь смысл того, что ты называешь благом.       — У меня, наверное, более каноническое понимание.       — Законы, которые ты можешь в целом назвать религией, существуют и для меня тоже, — девушка с удивлением смотрела, как Себастьян подносит бокал к устам и делает маленький глоток истинного ценителя. — Я не позволю, чтобы ты пила в одиночестве, — усмехнулся демон, комментируя немой вопрос и слегка смочив губы. — Я могу ощутить прелесть вина, хоть и не такую, как ты.       — Кто здесь говорит об алкоголизме? — иронизировала Вэлери, также пригубив рубиновой жидкости, которая на вкус была великолепной: терпкие нотки кофе, горечь табака и орехов вкупе со сладостью чёрных ягод преобразовывались в непревзойдённый букет, оставляя после себя богатое и одновременно освежающее послевкусие — она знала этот сорт и всецело поддерживала выбор демона.       Михаэлис в свою очередь усмехнулся столь изумительно наивной оценке его способностей употреблять подобные напитки.       — Ты можешь заходить в церковь, — продолжила тему наследница и Себастьян кивнул, соглашаясь с очевидным. — Быть на святой земле, — снова подтверждающий жест. — То есть для тебя не существует божественных законов?       — Они, как ты сказала, мне чужды, так как содержат рамки, отрицающие само моё существование, — снова глоток, хотя взгляд не отрывался от девушки, приступившей к трапезе.       — Не поспоришь.       После небольшой паузы неспешный разговор продолжился, во многом упорядочивая сонм догадок и предположений смертной. Для неё было упоительно слушать о другом мире, который во многом походил на её и одновременно являлся даже не противоположностью. Совершенно иным измерением. Их беседа продолжалась не только по этой теме. Постепенно множественные ветви диалога приводили к другим предметам обсуждений, чтобы вернуться к началу повествовательной развилки и пойти уже по другому пути.       Судя по тому, как постепенно оттенок золота возобладал на вершине, день клонился к вечеру. Вид из окна даровал совершенно неповторимое полотно взорвавшегося удивительными красками неба, приглушённым опоясывающим даль уже приблизившейся темноты. Солнце не могло противостоять тёмно-серой густоте ливневого облака. Съедавшего на короткие мгновения разбушевавшуюся палитру, словно поглощая в утробе своего мрака. Деревья сильнее накренились, давая понять, что вскоре спокойной погоде придёт конец. И только треск поленьев в камине, вечерняя медленная музыка отделяла приближающееся буйство стихии от маленького мира, чьим олицетворением стал ресторан в глубине осеннего сада. Вэлери и Себастьян были настолько поглощены друг другом, что не обращали внимания на происходящее даже в нескольких метрах от них. Тихие голоса, порой перемежающиеся с шутливыми интонациями, были важнее любой музыки. Постоянный взгляд глаза в глаза и вовсе сужали пространство лишь до них двоих, отрицая всяческое существование иного       Раскат грома сотряс землю, и Вэлери впервые взглянула в окно, где ливневая вода уже нещадно затапливала прекрасную долину, на которую упала тень непогоды. Вспышки вдалеке освещали горизонт, предвещая длительность разгула стихии. Взглянув на часы, удивление стало более очевидным, когда стрелки явственно указали на то, что они провели здесь не менее четырёх часов. Тёплая ладонь легла на плечо, отчего девушка вздрогнула и увидела склонившегося к ней демона. Когда тот успел встать с места, или она задумалась настолько, что уже ничего не замечала?..       — Поехали домой, пока гроза не добралась сюда, — обволакивающий заботой шёпот дышал мягкой настойчивостью, которой нельзя было не подчиниться.       Девушка вновь взглянула в окно, уверяясь в том, что Себастьян прав: на улице в самом деле властвовал пока только ливень. Поднялась с кресла, упершись на уже привычно поддерживающую руку.       — Успеем добежать? — несмотря на спокойствие в голосе, озорной взгляд вызвал тёплую усмешку на лице мужчины.       — Как насчёт быстро пройти до машины? — тон ощутимо сменился на менторский, а на плечах оказалась незнакомая тяжесть мужской кожаной куртки. — Я не позволю, чтобы ты себя покалечила, — красноречивый взгляд с удовольствием спустился к стройным ножкам, облачённым в слишком открытые для такой погоды босоножки, намекая на высоту каблуков.       — И не на таких бегала, — усмехнулась та, запахивая свободную куртку, и направилась на выход.       Улица встретила их порывами пронизывающего ледяного ветра. Дождь мгновенно пробирался под одежду, отчего та неприятно прилипала к телу. Взяв девушку за руку, Михаэлис повёл её по кратчайшему пути, коим была сторонняя от всего великолепия сада аллея. Вэлери шла рядом по размытой грунтовой дороге, отчасти радуясь тому, что каблуки затормаживали частое соскальзывание ног с намеченной траектории. Но после энного количества пересечённых моментально образовавшихся под напором ливня луж, обувь неуверенно держалась на ноге. Стопа начала периодически соскакивать с подошвы, почти становясь причиной вывернутого голеностопа.       Демон смотрел на это с возрастающим недовольством, справедливо полагая, что любая помощь будет воспринята непокорной девушкой в штыки. Когда болезненное шипение донеслось до острого слуха сквозь усиливающуюся капель, Себастьян остановился и подошёл вплотную к Вэлери. Та стояла на одной ноге, так как вторая была подогнута в колене от того, что камень гравия попал босоножки, раня нежную кожу. Наследница удивлённо воскликнула, когда внезапно потеряла последнюю опору и была бережно поднята в воздух. Руки, в поисках поддержки, вцепились в плечи мужчины, обвивая шею. Каре-красный строгий взгляд пресекал всяческую попытку самоуправства, памятуя, как эта негодница не дозволяла себя носить таким образом. Демон стоял на месте, смотря в зелёные распахнутые глаза и с наслаждением ощущая, как тонкие пальчики ослабляют хватку, остерегаясь сделать больно. Прерывистое дыхание от неожиданности жеста едва ли приходило в норму под уверенным и решительным взглядом Михаэлиса, прижимающего девушку к своему телу. Оба замерли, с внезапным и обоюдным исступлением рассматривая друг друга, находясь невероятно близко.       — Ты поступаешь нечестно, Себастьян, — вместо упрёков, Вэлери смогла произнести сказанное лишь шёпотом, смотря в невыносимо притягательные в непогоде глаза.       — Последовательно, — спокойно поправил её демон, также не отрывая взгляд.       — Мне нечего тебе противопоставить, понимаешь? — попытка сохранить оборону была столь же зыбкой, как и падающая с неба вода.       — Зачем продолжаешь пытаться? — два дыхания смешивалось в одно, наводя ещё больше морока в разум, нежели мутнеющая стена дождя.       — Привычка, — голос начинал дрожать больше от близости, нежели от холода.       — Всё меняется, Вэл, — тон стал ниже, пуская по человеческой коже мурашки.       — Наверное, не всё, — женская рука расслабленно провела по плечу и проследила кончиками пальцев изгиб шеи, которая была почти горячей в контрасте с дождём.       — Не всё, — эхом повторил демон, сократил расстояние и, помедлив мгновение, слегка прикоснулся к влажным от воды губам.       Вэлери впервые чувствовала подобное. Уста демона лёгкими движениями скользили по её, согревая жаром дыхания. Тело напряглось от новизны ощущений, которое сразу же ощутило успокаивающее проглаживание широкой ладони по спине. Горячие губы демона бережно собирали капельки с подрагивающих и не знающих таких ласк губ юной смертной, никак не показывая сдерживаемое желание. Бережно захватывая чувствительную кожу в плен, Себастьян чувствовал, как на языке постепенно скапливается вода. Пропитанная вкусом душевной субстанции и раззадоривающая голод, сводящий скулы от нетерпения.       Почувствовав слабый неумелый ответ Вэлери на лёгкие прикосновения, внутренний зверь буквально взвыл от соблазнительной близости невероятной души. Попытался оскалиться в предвкушении столь притягательного пира. Михаэлис тягуче отпрянул, стискивая зубы в стремлении умерить бунтующее от неполученного яства естество, начавшего в прямом смысле показывать клыки. Юная Хокинс была слишком лакомым кусочком для голодного хищника, коим являлся демон. Не обращая внимания на наследницу, медленно возвращающуюся в реальность, чтобы растерянно посмотреть в слегка заострившееся лицо, Себастьян стремительно направился по аллее. Взирая только вдаль, где уже виднелась ограда автомобильной парковки. Чувственные пальчики, ещё недавно ласкавшие его кожу, вновь переместились на плечи, цепляясь за мокрую ткань рубашки.       Мысль о том, что столь острая реакция на девушку является ничем иным, как инфернальной жаждой вкусить всё сполна, которую не могла заглушить ещё недавняя трапеза, сводила демона с ума, заставляя молчаливо выть. Весь путь до машины Себастьян непререкаемо уверялся в том, что может стать опасным для этого хрупкого существа в своих руках. И ему нужна сильная и светлая душа, чтобы ненароком не причинить Вэлери даже малейший вред. Не говоря о том, чтобы быть поглощённой зверем. Хорошим знаком было то, что он смог себя контролировать и проанализировать свои кровожадные позывы. В следующий раз, пусть и при большем расстоянии до наследницы, у него может не хватить выдержки на отказ от продолжения, что приведёт к её гибели. Стоит только вкусить этот восхитительный и ни с чем несравнимый плод, и сознание и вовсе грозилось покинуть изголодавшийся разум. Притом, что на языке по-прежнему оставалось соблазнительное послевкусие.       Отгоняя от себя заглушенное желание всей силой воли, что была в нём, Себастьян открыл автомобиль, располагая Вэлери на заднем сидении. Уже приготовившись отойти от девушки, Михаэлис почувствовал отчаянную хватку на своём запястье. Каре-красный взгляд зацепился за тревожную зелень глаз, взирающих на мечущегося в своих порывах демона.       — Ты в порядке? — тихий шёпот, пронизанный желанием помочь, лишь усиливал ощущение собственной опасности для Хокинс.       — Да.       — Не похоже, Себастьян, — требовательные нотки ощущались на языке горечью.       — Послушай, — он сел на корточки перед отрытой дверью, беря лицо девушки в чашу своих ладоней. — моё нахождение рядом в ближайшее время может быть смертельным для тебя.       — Мы уже говорили об этом...       — Верно, — демон стиснул губы, открыто смотря на Вэлери. — Ты была чересчур... близко.       — Ты слишком быстр, я не поспеваю за тобой, — помотала головой та, непонимающе смотря на коленопреклонённого мужчину.       — Вкус твоей души, — большие пальцы прошлись по манящим губам, согретым его прикосновениями. — провоцирует голод.       — Ты боишься? — догадка пришла сама собой, без какого-либо углубления в озвученное.       — Больше, чем ты способна себе представить, Вэл.       — Ты... тебе нужно...       — Правильно, — с непередаваемой нежностью улыбнулся демон. — Мне нужно время, чтобы найти подходящую.       — Как моя? — тихое предположение наложило тень на спокойное лицо мужчины.       — Нет, она единственная, — подушечки пальцев прошлись по лицу, успокаивая настороженность наследницы.       — Понимаю, — ровно ответила Хокинс после некоторой паузы, поддаваясь умелым манипуляциям Себастьяна.       Михаэлис глубоко кивнул, преисполненный благодарностью и отошёл от Вэлери, закрывая дверь. Наследница потерянно смотрела в окно, лишь искоса наблюдая за тем, как демон обходит автомобиль и садится на водительское место. Ненадолго их взгляды пересеклись в зеркале заднего вида. Первой, кто разорвала молчаливый контакт, стала Хокинс. Обратив своё внимание на проскользнувший за окном пейзаж садов, пока машина разворачивалась в обратную сторону.       Ей было странно то, что произошло. Даже не заботило сказанное демоном в отношении своих потребностей: уже слышала. Вэлери больше задумывалась о прошедших нескольких, безусловно, необходимых и многозначительных часах в сопровождении Себастьяна. Ведь именно это время привело их к тому мигу, когда они перешли некую грань. Позволив себе столь неожиданно и в то же время так органично сблизиться, находясь под плачущим небом. Ей было хорошо. Духовно комфортно с ним, чувствовать поддержку, разговаривать с ним на немыслимые ещё пару месяцев назад темы. И когда она успела кинуться в этот омут, принимая не только непознанное, но и позволяя подойти к себе уже в более интимном отношении?       Сплошные вопросы, прежде всего, к самой себе. Дабы отвлечься от самокопания и выйти из собственноручно созданной скорлупы, девушка взглянула на Михаэлиса. Тот так же спокойно и уверенно ведущего машину по дороге, пронизывающую своеобразный "лес" из стекла и металла. Задумчиво скользящий взгляд по его силуэту. Невольно в поле зрения попадали такие мелочи как немного напряжённые руки, чересчур цепкий взгляд вперёд, считывающий ситуацию по мере движения в оживлённом потоке. Несмотря на это, она не могла бы описать атмосферу, царившую в салоне, как гнетущую или слишком ощутимую. Наоборот, Вэлери сохранила то спокойствие, которое она испытывала, стоя на обрывистом берегу.       Очевидно, оно относилось и к недавней сцене с этим мужчиной, который периодически использовал возможность, чтобы взглянуть на молчаливую девушку, что зябло куталась в его куртку. Выставив климат контроль на нужную температуру, Себастьян размышлял о случившемся. Ловил себя на том, что не получил доказательств, опровергающих собственные опасения в отношении Вэлери. В ней было нечто очень туманное и размытое, когда Михаэлис ласкал её губы в почти поцелуе. Он не мог бы ручаться, что ничего не всколыхнулось в юной, но такой соблазнительной душе.       "Что даёт тебе право себя вести подобным образом? Что бы ты себе не надумал, всё могло измениться. Если предположить, что всё сказанное тобой недавно — правда, отчего ты не можешь допустить, что ничего не осталось как прежде? Демон, надоумивший себе невесть что, и сам поверивший в свои сказки. Не глупо ли?".       Те брошенные в гневе слова, задевающие за живое, как нельзя лучше подсказывали, что, возможно, Вэлери была не так уж и далека от истины. Да, он надеется однажды столкнуться с той, что звалась Мари Найтгейл. Её могила все эти годы оставалась для Маркиза храмом сакральных мыслей и чувств, о которых никому не позволено даже догадываться. "А теперь подумай о словах, назойливо повторяемых Легендарным", — ехидно вклинился голос внутренний голос демона, ядовито издеваясь над неподобающими природе мыслями. — "Забыл кто ты? Ха, много желающих напомнить. Забыл кто она на самом деле? Ты смешон, полководец", — незамутнённое кровожадное веселье отразилось в глазах цвета красного коньяка. Действительно, кто знает, как это создание могло измениться.       При этом заключении неминуемо вступала в игру иррациональная часть, которая уводила к совершенно иному. Потусторонней даже для него уверенности, что необычайно восхитительное творение вспомнит и вынесет свой вердикт. Создание, ставшее человеком, казалось бы должно быть понятно Себастьяну, но не потерявшаяся в веке интригующая таинственность мыслей осталась. Несмотря на то, что душа Вэлери была демонстративно, как и другая людская, выставлена для него напоказ. Омерзительно, но Михаэлис приходил к неутешительному и проверяющему на прочность нервы зверя выводу: ждать, быть рядом, наблюдая и выявляя новые черты.       И первой из них стала именно реакция юной Хокинс на его посягательство, вызванная не только голодом. Жаждой почувствовать её близость, которую невозможно описать. Когда её чарующий взгляд с мягкой решимостью проникает в его разум. Мгновения единения, кажущиеся для демона утраченным Раем и пламенеющим Адом, опаляющим нутро. Прикосновения, при которых хочется вывернуться наизнанку, зная, что все его тайны и хранимые глубоко внутри чувства окажутся в хрупких и бережливых ладонях. Вэлери не ответила на его поцелуй — за неё это сделала душа, исказившаяся, словно водная гладь, но не давшая и намёка на узнавание. Единственный факт того, что безмятежность яркого полотна поддалась порыву извне, будоражил кровь и заставлял искать те сакральные смыслы, которые могли быть в произошедшем. И во всём этом ворохе было только одно понятное ему открытие: он невероятно — до стиснутых в сопротивлении поглотить столь близкое и дорогое, до ломки во всём теле, словно у конченого наркомана, — голоден!       Покойная от отсутствия необходимости дышать грудь всё же приняла в себя втянутый носом воздух, словно в попытке упокоить сознание при этих размышлениях. Неслышный долгий выдох сопроводил те секунды, что автомобиль въезжал на парковку и направлялся ближе к лифтам. Да, в таком состоянии Себастьян опасен для Вэлери. Контроль Михаэлиса держал оборону, чтобы демон оставался на привязи, пока девушка принимала его руку, чтобы выйти из машины. Зверь оглушительно скулил и выл в то время, как их руки на тянущиеся во внутренней агонии мгновения были сцеплены. Глаза встретились в попытке понять и найти поддержку.       "— У тебя ещё нет сил властвовать над ним, Вэл", — мужчина провёл пальцами свободной руки по влажным слегка растрёпанным от непогоды волосам наследницы, несколько прядей заправляя за аккуратное ушко.       — Держи, — шепнула девушка, легко сбрасывая куртку, накинутую на плечи, и передавая её демону. — Спасибо тебе за этот день.       "— Я вынужден уйти, ибо он неотъемлемая часть меня", — широкая ладонь легла на девичье плечо, едва уловимо поглаживая.       — Делай, что считаешь нужным, — голос стал ровнее.       "— Ради твоей безопасности".       — Я... я буду ждать тебя, — она не хотела отводить взгляд, впитывая в себя образ "лжечеловека" напротив.       "— Невыносимо, Вэл", — в каре-красных лихорадочных глазах отразилась горечь отчаяния.       — Береги себя, хорошо?       "— Что же ты делаешь?" — на лице заходили желваки.       — Иди, — Вэлери почувствовала, как лёгким становилось мало воздуха, а Михаэлис продолжал стоять рядом, словно скала, удушающая своей мощью. — Прошу, иди.       — "Нет, прикажи," — демон напрягся в ожидании того, как тело само подчиниться властному голосу, как было когда-то с Сиэлем: своих сил отойти от Хокинс преступно не находилось.       — Уходи, Себастьян, — твёрдый тон с оттенком прохлады не был ни на миг похож на безапелляционное действие контракта, но зелень глаз, обращённая на мужчину, успешно взывала к его внутреннему убеждению о необходимости подчиниться. — Немедленно! — почти крик вырвался из приятно расправившихся лёгких.       Затемнённый голодом взгляд на секунду раскрылся. Мужчина приходил в себя, опасливо осознавая, что за всё время, пока они находились на месте, он не произнёс ни слова. Вэлери всем своим видом говорила о том, что он верно всё понял. Эта чертовка словно бы слышала его и поступила так, как он безмолвно велел! Теперь удушающей уже его волной нахлынуло осознание: Михаэлису не надо было искать знакомые отсветы в душе. Ведь он не видел, а только чувствовал ту раньше, и только тогда, когда Мари позволяла ему. Себастьян надеялся узреть когда-то ощущаемое им, но того вовсе не существовало в том понимании, что он определил для себя.       Вэлери Хокинс, необходимое для его существования создание, снова и непостижимо "видит" его! Дорогой его сердцу отклик есть и принадлежит теперь умной и сдержанной наследнице именно человеческого семейства. Смертной душе, скрывающей то, что даёт девушке способности понимать его, быть рядом незаметно для демона — по-человечески. То, что она узнала о нём в прошлой жизни, храниться и дышит в новом своём воплощении. Она неосознанно ощущает его как тогда, только без сверхъестественных сил, без разбирательств в запретных для людей законах бессмертных. Зверь в нём и творение Преисподней в ней — две стихии, сокрытые неотвратимыми для настоящего времени ролями. Человек не способен на отзыв так, как могла преподнести его бывшая жница, но умение чувствовать — такая же часть Вэлери, как и Мари Найтгейл.       Мысли продолжали бежать, демонстрируя новые грани видимого. Теперь познанного, когда Себастьян порывисто притянул Вэлери к себе за плечи, утыкаясь носом во влажную копну волос и припадая губами ко лбу. Та вздрогнула не столько от резкости жеста, сколько от шумного дыхания, ударившегося о кожу. От отчаянных кончиков пальцев, что сжали ткань спасённого от дождя пиджака. Хокинс зажмурилась, ощущая невероятный шквал эмоций, что штурмовал пространство за этими порывистыми объятиями.       — Я вернусь, — хриплый выдох демона, и Вэлери опасливо увидела только белый яркий свет дневных ламп, не позволяющий теням ложиться на бетонные пол и стены.       Жёлтая разметка движения. Колонны, испещрённые цветными знаками очерёдности. Направления проезда. Заградительные стойки для каждого парковочного места — вот свидетели её эмоционального краха. Несколько секунд девушка боялась вздохнуть, но дыхание от резкого упора на стоящий позади автомобиль шумно вырвалось изо рта. Звук удара чего-то твёрдого в её руке показался громом. Пальцы дрожали. Ноги почти онемели. Зелёный взгляд бессмысленно вперился вперёд, не видя ничего вокруг.       Прострация овладела разумом. Вэлери автоматически пошла к лифтам, сначала немного пятясь назад. Шаги ускорялись. Ей хотелось покинуть место, где произошло повергающее в шок событие. Себастьян показал свои чувства, которые по силе превосходили всё, что она знала в своей жизни — удар наотмашь, не меньше. Доли секунды, а впечатления перечёркивали все известные постулаты и догадки. После этого даже взлёт на последний этаж представлялся прыжком на месте. Открытие створок лифта не шло ни в какое сравнение с поднятым занавесом тайн таких существ, как демоны и им подобные.       Сознание почти вернулось тогда, когда девушка с силой положила клатч на тумбу в прихожей. Звон чёрного брелка заставил поморщиться: Себастьян незаметно надел кольцо ключей от машины ей на палец. Стоило посмотреть в зеркало, как на неё в ответ взглянула потерянная и едва видящая хоть что-то наследница.       — О, здравствуйте, мисс, — ехидный голос вряд ли мог скрыть весь гневный подтекст. — Как провели время? Не простудились? Погода, доложу Вам, оставляет желать лучшего.       — Уверена, у тебя было много времени, чтобы продумать текст, Крис, — почти прошипела та, немного откинув голову, отчасти с благодарностью сосредотачиваясь на силовике, что стоял в нескольких шагах от неё, облокотившись о косяк и скрестив руки на груди. — Могло выйти лучше.       — Были и другие слова, но их пришлось выслушать Руперту, после того как он спустил на всех своих облезлых дворняжек.       — Отчего же? — усталость была почти натуральной, если бы не холодный взгляд, обращённый на Райли, пока девушка высвобождалась из промокших насквозь босоножек.       — Их не найдёшь в приличных книгах.       — Я, очевидно, должна быть тебе признательна за твой талант демонстрировать такт.       — Поверь, не напрашиваюсь на благодарность, — ядовито усмехнулся Крис, следуя за двинувшейся в сторону гостиной девушкой.       — О, ты ещё и благороден. Похвалы тебе не избежать.       — Хоть кому-то, Вэл, — Хокинс остановилась, слыша совершенно морозный тон, какой редкость для вечно подкалывающего силовика. — Ты поступила опрометчиво.       — Я была с ним в безопасности.       — У тебя есть основания...       — Да, — Вэлери развернулась, твёрдо и внимательно смотря на силовика. — С ним мне ничего не угрожает.       — Защищаешь его?       — Констатирую факт, — просто пояснила та, отчасти соглашаясь с Райли.       — Ты же понимаешь причину?       — Себастьян всё сказал Руперту.       — Ты всегда требовала от нас чёткого выполнения всех инструкций и схем.       — Поправка, требую.       — Так какого...       — Я прошу прощения, Крис, — девушка выставила вперёд руку, усмиряя приближающуюся бурю: уже достаточно штормов на сегодня. — Не буду спорить.       — Ещё бы, — брюзгливый голос ударился о спину, отчего-то вызвав призрачную тень тёплой улыбки на девичьем лице.       — Он... — Райли красноречиво замолчал, смотря глубокими синими глазами на иронично оскалившуюся наследницу.       — Хм, и как же мне ответить, чтобы это устроило, — девушка сделала паузу, оборачиваясь к стоящему позади хакеру и недовольно взирающему на Хокинс. — вас обоих? Втёрся в доверие, — Вэлери прошла к нахмурившемуся Майлзу, откровенно смешливо смотря в стальные вечно красноватые от работы за компьютером серо-голубые глаза. — соблазнил, лишил воли? Какие ещё варианты вы себе напридумывали?       — Ты наследница Джонатана, — послышался сзади решительный голос Криса.       — Именно, — сталь зазвенела в мягком тоне Вэлери, которая взглянула на силовика через плечо. — Поэтому ваши предположения больше говорят мне о вас самих.       — Это вопрос твоей безопасности, — пробурчал Руперт.       — Нашей, — поправила девушка и прошла мимо хакера, перешагивая порог гостиной. — Признаю, утро не задалось, — наследница подавила в себе желание поморщиться от кошмаров, что преследовали её после событий вчерашней ночи. — Мне нужен телефон. Мой сдох и, похоже, реанимации не подлежит.       — После того, что я наслушался от них, я ожидал по меньшей мере скандала, — смешливый тон родного голоса сразу же привлёк к себе внимание Вэлери, которая взглянула в сторону кресла, где, оказалось, устроился Адриан: мужчина смотрел на девушку, склонив голову в приветствии.       — Сожалею твоей потере, — прошептала та, улыбнувшись.       — Сдох говоришь? — остервенело вклинился хакер, продолжая заведённую шарманку, не замечая прерванного диалога. — И как мы должны на это реагировать? Где гарантия, что это не провокация и тебя не "хакнули"?...       — Я пытался ему объяснить, — на фоне издаваемого Майлзом неуёмного "белого шума" проговорил Адриан, прикладывая руку ко лбу в обречённом жесте.       — Надеюсь, без своих изысков? — едва ли слышно для людей прошептала Вэлери и в натуральном веселье приподняла бровь.       — Я был близок к ним: его не пробить.       —... Скажи мне, Вэл, а лучше подтверди на пальцах, что следующим шагом не будет система безопасности дома или офиса? М?       — Так, — немного повысила голос наследница, заставляя того умолкнуть. — Ты — гений своего дела, Руп.       — Иди ты... — выплюнул хакер, хоть и в этом жесте прослеживалось признание правоты девушки, которая удовлетворённо хмыкнула.       — Обязательно, — и продолжила. — Много ли найдётся мастеров, который способны взломать твою многоуровневую защиту?       — К чему ты клонишь? — уже заинтересованнее осведомился хакер.       — Твой софт не пострадал. Простая механическая поломка. Точка.       — Где он?       — Только успокой свой разбушевавшийся дар, — и Вэлери вынула телефон из кармана джинсов, куда на автомате положила его во время пути обратно.       — Я проверю, — кинул Руперт и цепко приступил к рассмотрению смартфона.       — Конечно, проверишь, — подошёл к тому Крис, потихонечку толкая хакера в сторону выхода. — Вэл, вот тебе замена, — кивок в сторону журнального столика, где на стекле лежал новый аппарат более поздней модели: Райли и Майлз всё же знали своё дело и подготовились.       — Спасибо, — поблагодарила его девушка, показывая то, что услышала озвученные им опасения и приняла их должным образом. — Хорошего вечера.       — И тебе, — ответный жест с тем же подтекстом, и мужчины почти скрылись за аркой, когда хакер обернулся.       — Я проверю и тебе позвоню. Его надо просканировать, потом вскрыть, чтобы...       — Не сомневаюсь, ты справишься.       — Справится, — и Райли всё же увёл засмотревшегося на "мертвеца" хакера, словно юному исследователю дали новый объект для изучения.       Вэлери выдохнула, опускаясь на диван и закидывая ноги на спинку, вытягиваясь на мягких подушках. Она почти забыла, что в комнате находится не одна, но ей успешно об этом напомнили.       — Спрашивать бессмысленно? — спокойно и нейтрально.       — Мне кажется, проще выслушать тебя, — ответ последовал в той же манере, хоть и немного запоздало.       — Почему? — удивлённое недоумение, на секунду проскользнувшее в зелёно-жёлтых глазах, неприятно кольнуло нутро.       — Вы с ним одного поля ягода, — устало выдохнула Вэлери.       — Одно поле может пестрить разными видами, родная, — по-тёплому снисходительно заметил Кревен, умилительно улыбнувшись: в этих тоне и жесте не было того отвратного подспудного лукавства, коим грешил демон — только участие, как и всегда.       — Человеческому глазу больно долго смотреть в эту пестроту, — смиренно ответила наследница, прикрыв веки. — Однако её многообразие вызывает любопытство.       — Вот как, — странная интонация заставила посмотреть на мужчину, который сидел в кресле, соединив кончики пальцев у губ, и уже внимательнее взирал на лежащую Хокинс: приём у психотерапевта, нечего сказать.       — Оно, как ты выразился, ушло на второй план. Есть время проанализировать ситуацию.       — Он предполагал это.       — Что? — девушка приподнялась с подушек, упираясь на локти.       — Он всё тебе объяснил, не так ли? — прозорливо заметил Кревен. — Не может держать язык за своими клыками, — недовольно закончил он.       — Всё же поле, Адриан, — настороженно проговорила Вэлери.       — Я вижу людей иначе, чем он.       — В чём разница?       — Они средство его обогащения, мне же интересна их смерть.       — Но... — девушка поперек села на диване, по-турецки расположив ноги. — Его обогащение приводит к смерти?       — Смерть бывает разная, Вэл, — безэмоционально пояснил Адриан. — После той смерти, что несёт он, мне ничего не остаётся.       — Не понимаю, — та задумчиво нахмурилась.       — Мой удел - естественная, или насильственная, если уж жизнь привела к убийце, смерть человека, его - поглощение в угоду голоду.       — Река Стикс тебе случаем не знакома? — ирония смотрелась бы уместно, если бы не холодный взгляд Вэлери.       — Хм, там берут всех без разбора. К тому же, я отошёл от дел, обсуждать нечего, — мягко и настойчиво, а в глазах отразилось сожаление.       — Прости, если спросила лишнее. Себастьян дал мне карт-бланш, вот...       — Всё в порядке, — мотнул головой Кревен, спокойно смотря на наследницу, даже не думая, что для неё есть основания просить прощения. — Мне остаётся лишь надеяться, — Адриан встал и сел напротив девушки. — что он услышал меня и не допустит твоей боли.       — Заговорщики, — зло усмехнулась девушка, невольно вспоминая похожий разговор той ночью, когда Себастьян показал ей настоящего себя: такая же гостиная, мягкий тусклый свет нескольких ламп и двое мужчин, стоящих напротив сидящей смертной и ждущих её слов. — Склонна заключить, — Вэлери дёрнула головой, выбивая кажущиеся такими давними картины. — он прекрасно понял тебя. Он боится причинить мне вред, — наследница смотрела вниз на белую кожу дивана, на длинные ноги сидящего мужчины, а в голове вырисовывался образ коленнопреклонного демона, со страхом и нежностью смотрящего на неё и откровенно раскрывающего свои мысли и опасения.       Адриан внимательно смотрел на Вэлери и слушал её речи, невольно чувствуя признательность Маркизу, ступившему на самый рациональный в данных обстоятельствах путь. Со стороны Михаэлиса, разумеется.       Последний их разговор произошёл ранним утром, когда наследница ненадолго смогла окунуться в глубокий сон после тревожной ночи. Полной кошмарных снов, отражающих всю палитру испытаний после ментального нападения "следака" накануне. Прислушиваясь к наконец глубокому и ровному дыханию, жнец и демон в одинаковой степени сдержанно облегчённо переглянулись, ослабив оборону. Адриан сидел на расположенном боком к барной стойке высоком стуле, упершись локтем об узкую столешницу и положив одну ногу на другую. Пальцы, на одном из которых блестело тёмным изумрудным камнем кольцо, постукивали по поверхности. Остановившись лишь после успокоения девушки. Кревен вскинул взгляд на демона, сидящего на краю обеденного стола и упорно делающего вид, что рассматривает то ли узор паркета, то ли безупречную частоту своих элитных ботинок. Тот почувствовал настроение Легендарного и с честью встретился с цепкими глазами мрачного судьи, взирая на того с не меньшим вниманием.       Безмолвная схватка длилась почти час. Опытные соперники ждали хода друг от друга. Никто не хотел начинать извечно продолжающийся между ними разговор. Жнец всегда стремился усмирить неуёмного в своих желаниях нечистого. Встречая умелую оборону демона, который продолжал отстаивать свои права на девушку. Пара тревожных вздохов, донёсшихся сверху, отвлекла оппонентов. Звук шуршания ткани и последующий за этим спокойный выдох показали всю ложность зарождающейся тревоги о новом приступе кошмара.       — Рубеж пройден, — прошептал жнец, прикрыв глаза полные облегчения.       — Он не остановится, — Легендарный уловил движение воздуха и мог не глядя подтвердить, что демон взмахнул рукой, проверяя и укрепляя защиту, которая могла затронуть ослабленный дурными снами разум смертной: сейчас от неё не было вреда, сознание девушки было покойно.       — Его импровизация достойна восхищения, — жёстко улыбнулся жнец, тем самым показывая, что он думает о ней на самом деле.       — Он взял паузу, чтобы подготовиться, — поделился выводами Маркиз, возвращая внимание на высшего судью.       — Неужели вспомнил о долге дворецкого и решил проведать милейшего графа? — провокация, ничего личного: Легендарный понял, что демон что-то задумал, причём, в план того входило отлучиться на время.       — Твоя нездоровая заинтересованность в нём настораживает, — милая улыбка зверя не предвещала ничего хорошего для визави, а взгляд пылал откровенным презрением, только к кому?       — Не больше, чем вежливость, Ваше Сиятельство.       — Похвально, — наигранно одобрительно кивнул демон. — Я передам ему твоё почтение. При случае. Уверен, он ответит тебе взаимностью. Лично.       — С его тягой к изыскам, взращенной в нём твоей талантливой рукой, удивительно, что он ещё не здесь.       — Он не тронет её: у него свои интересы, — Легендарному всё же удалось подвести Михаэлиса к черте, коей была Вэлери Хокинс.       — А ты? — Кревен наклонился вперёд, со смертельной улыбкой глядя Маркизу в пламенеющие гневом глаза. — Конкуренция среди демонов сметает всё на своём пути. Преданная забвению ценность может стать твоим проклятием на остававшуюся в твоём распоряжении вечность.       — Его присутствие не заставит меня...       — Сиэль лишь пример, понятный нам обоим в достатке, — отмахнулся жнец. — Принцип безраздельного владения неоспорим. Страшнее другое: быть один на один с жертвой, верящей тебе. Отсутствие противника, когда в голове всё яснее и навязчивее проявляется идея заглушить жажду.       — Я не могу покинуть её, — пророкотал демон.       — Разумеется, есть барьер, поставленный когда-то Мари, — мужчины могли ощутить резонанс где-то внутри при этом имени: Кревен говорил о чувстве, что было разделено Себастьяном и жницей на двоих и навсегда. — Теперь он бережёт Вэлери. Но не испытывай его прочность.       — Твои тщедушные нравоучения излишни.       — Я не хотел бы убивать тебя, Себастьян, — ввернул Адриан, отчего Михаэлис сощурил глаза, полные праведного презрения ко всему роду жнецов. — Слетевший с катушек демон обречёт себя на быструю смерть. Ты нужен ей. Твоя сила равна её выживанию. Не дай ей превратиться в слабость.       — С чего такой вывод? — жутковато усмехнулся Маркиз, с ощущением мерзости признавая наличие здравого зерна в унизительных для демона речах.       — Предупреждение, — просто кинул Легендарный, медленно откидываясь на низкую спинку стула. — Быстрые "перекусы" вряд ли заставят одержимого гурмана не помышлять о куда более изысканном деликатесе.       — Мне несказанно жаль, что у тебя брать нечего, — жажда крови легко читалась в полыхающих глазах, а из-за бледных губ показались животные клыки показывающего своё отношение к сидящему напротив субъекту зверя.       — Вот и пользуюсь, — расслабленно улыбнулся продемонстрированной реакции жнец.       Как ни странно, их диалог был принят обеими сторонами в качестве неплохой разрядки и успешного нахождения компромисса. Легендарный всё чаще замечал, что во взгляде Михаэлиса на девушку появляется нехороший блеск. Свидетельствующий об иной заинтересованности демона в Вэлери, нежели чувство собственничества. Очевидно, Себастьян знал об этом лучше самого жнеца. Тянул время до того момента, когда выбора уже не останется и придётся заняться поиском подходящей души вплотную. Нет, Кревен не боялся за сохранность родного существа, зная Михаэлиса и его отношение к Хокинс. Но показать Маркизу его слабость — неплохая альтернатива отсутствию утопического смеха. К тому же, лишний раз напомнить о том, что тенью за наследницей неотступно будет следовать высший судья, не будет излишним, как охарактеризовал это Себастьян.       Факт того, что Вэлери вернулась домой в одиночестве и весьма в потерянно задумчивом расположении духа, вынуждал сделать один единственный вывод. Демон почувствовал, что находиться на грани и увеличил расстояние до человека, в котором яснее проявляется возможность получения сильнейшей души. Состояние наследницы доказывало немалую причастность рассказов демона о себе и причинах вынужденной временной "анафемы" Себастьяна от Хокинс.       При этом, Легендарный с немалым облегчением видел, что кроме настроения у девушки не было более глубоких изменений, а тем более потрясений. Зная Вэл, Адриан с родительской уверенностью мог заявить, что та могла безудержно отдаваться постижению неизведанного и совершенно незнакомого, коим оказался Михаэлис. Более того, этот подлунный педант всё же прислушался к Кревену и не рассказывал большего, чем допускалось высшим жнецом. Кревен не мог знать о том, что стало известно Маркизу о создании, являющейся пока человеком. Поэтому Адриан был удовлетворён сделанной ставкой на Себастьяна. Тот берёг целостность Вэлери — Легендарному доставало этого.       Эти мысли не отпускали Кревена и тогда, когда он, стоя на пороге спальни, любовался безмятежно уснувшей девушкой после непродолжительной вечерней беседы.       — Вы разные, Адриан, — уже расстилая постель, Вэлери продолжала их сакраментальный диалог, начатый в гостиной. — Но... ладите по-своему, — наследница кивком поблагодарила мужчину, который взял сложенное покрывало, чтобы убрать в шкаф.       — Редко, — мягко поправил её мужчина, видя, что та понимает то, что смертной не положено априори, и сказал об этом. — Ты всегда отличалась чувствительностью к происходящему.       — Да, в последнее время я стала эмоциональнее, — поморщилась девушка, садясь на кровать, предварительно откинув одеяло, чтобы лечь, не догадываясь о том, что Легендарный имеет в виду её истинную природу. — Это неправильно.       — Это нормально после всего, что произошло, — мягкий успокаивающий тон мужчины вызвал горькую улыбку на красивом молодом лице. — Ты прекрасно справляешься.       — Спасибо, — зелёный взгляд открыто устремился на Адриана, который хотел впитать в себя то, что было в чарующих глазах напротив: признательность, доверие, сдержанную силу во многом бунтарского характера, нежность. — Постоянно чувствовать вашу... твою поддержку, даже когда не близко, стало опорой. Жизненно важной опорой.       — Как и ты всегда была моей, — Кревен заботливо улыбнулся и прошёл к девушке, поднимая край одеяла. — Набирайся сил, — в глазах Вэлери промелькнула тень тревоги, которая никак не вязалась с атмосферой комнаты, поэтому Легендарный поспешил её развеять. — Здесь тебе ничто не угрожает.       — Да, он что-то говорил, — рассеянно припомнила утренний разговор наследница, ложась на подушку и укрываясь одеялом. — Ты веришь ему? — осторожный, несмотря на твёрдость взора, вопрос.       — Хм, — Адриан неопределённо усмехнулся, но ответил. — Только в отношении тебя, — после долгого изучающего взгляда Вэлери всё же кивнула и закрыла глаза, постепенно погружаясь в спокойный сон. — Мне этого достаточно. Пока, — тихий шёпот жнеца быстро растворился во мраке комнаты, когда тот выключил ночную лампу и направился на выход. — Спи, родная".       Кревен так и не перешагнул порог, оставаясь на границе между пространством одиночества бессмертного и спальни с существом, безотрывно составляющем судьбу Легендарного жнеца. Размышления о канве событий приводили его к тому, что Адриан был благодарен Маркизу за его вмешательство. Тайна существования иных существ раскрылась бы Вэлери, как показали покушения на наследницу. Девушка и демон остались связаны друг с другом. Себастьян умело перебирал ниточки, ведущие к той, что он знал и считал своей. Хокинс продолжала притягивать Михаэлиса отзывчивостью и некоторой заботой, на какую способен человек по отношению к другому, хоть тот им и не является. Их глаза видели друг друга, но души находились неописуемо в более тесном контакте. Немногим отличаясь от прежних в силу разницы двух полюсов: способности сверхъестественного существа, знающего Вэлери, умения демона и беспрецедентная для смертной интуиция, которой владела Хокинс. Её неосознанная память, постепенно выплывающая из мрака неведения, чтобы встретиться с когда-то любимым. Оба ткали удивительное и тонкое полотно отношений, которым и верил Легендарный. Верил и был рядом, чтобы эта ткань духовной близости ставших когда-то враждебными друг другу рас не треснула от неосторожного воздействия извне. Иначе тогда и он потеряет часть того, что могло называться душой мрачного жнеца.

...