***
Треск. Запах огня. Пламенные отсветы за закрытыми веками. Призрачный собственный крик издали всколыхнул воспоминания о том, как может рушиться мир вокруг, а сил, чтобы выбраться, нет. Память об этом настолько реально отразилась в сознании, что Геката рывком села на кровати. Грудь кольнуло от резкого движения, отчего неверная ладонь легла на грудь, нащупывая медальон. Кончики пальцев под тонкой тканью майки ощутили небольшую прямую борозду шрама, напоминая о случившемся. Он был почти неощутим — Кревен знал своё дело. Поэтому то ещё больше казалось сном буйнопомешанного в контрасте с той атмосферой, где она оказалась. Осматривая утончённую обстановку, сочетающую в себе несколько современных стилей и в одночасье невероятно уютную, Селина рассеянно пыталась соединить в разуме два совершенно противоположных вида: тот, что был, и каков он теперь. Совершенно не понимая происходящего, Геката опустила взгляд на белоснежную ткань одеяла, от которого шёл флёр аромата лаванды. Ладонь потерянно зарылась в чистые волосы, будто помогая мыслям выстроиться в подобие порядка. Она урывками вспоминала своё внезапное пробуждение через несколько часов после изъятия души девочки. Картины выплывали из сознания, как несущиеся навстречу из густого тумана автомобили. Давящий на грудь воздух, тяжёлый и удушливый от привлечённых существ. Ломота во всём теле, когда она попыталась вскочить, чтобы остановить Сиэля. Опасения за эринию, которая поспешила тому на помощь. На последующей мысли глаза потрясённо распахнулись от следующего образа, ворвавшегося в сознание. Воздух рывком проник в лёгкие, а ладонь легла на уста. Она видела себя как-будто со стороны: Себастьян, рушащийся дом, ставший своеобразной могилой для Вэлери, разговор с Кревеном и совершенно немыслимое тепло, окунающее во мрак спокойствия. Дрожаще выдохнув от последнего, Геката встала с кровати, нащупав стопами пол, который на удивление был тёплым. Пошатнувшись на слабых ногах, девушка зажмурилась из-за новых ярких вспышек перед глазами и вцепилась за высокую спинку кровати. Настойчивое головокружение указывало на то, что прошёл не один день. Дав себе время, Селина осторожно отрыла глаза, в которых по-прежнему танцевали свой сумасшедший танец чёрные мошки. Длинный медленный вдох и такой же выдох расправил лёгкие. Влажный свежий воздух проник внутрь, а горло сжалось в коротком спазме кашля. Вдох уже через нос был менее травмирующим и принёс за собой аромат, проникающий в комнату из полуоткрытой створки панорамного окна во всю стену. Медленный шаг вперёд и ещё один, чтобы прислонить руку к стеклу, в призрачной поддержке того, что она видит именно Нью-Йорк — не Лос-Анджелес. Вечернее зарево солнца окутывало его черты, будто огонь. Причём от родного города Вэлери её отделяла не только прозрачная преграда, но и просторная терраса с потрясающим по красоте плетёным гарнитуром на каменной площадке. С мыслью о том, что каждое новое пробуждение являет ей не менее новую обстановку, заставило прислонить к остуженному осенней прохладой стеклу шумящую голову и прикрыть глаза, давая себе время привыкнуть к вертикальному положению. Из приоткрытых губ судорожно вырывался воздух, а под закрытыми веками проносились картины — вчерашнего?... — вечера, перетекшего в беспокойную ночь. И чем дольше Селина погружалась в произошедшее, тем меньше становилось сомнений в том, кто хозяин окружающего её пространства. Приоткрыв глаза и немного повернув голову, не отрываясь от окна, Геката лениво бродила ещё рассеянным взглядом по антуражу, разделённому на зоны одного внушительного помещения. Удивительно, насколько нематериальное существо может переплетать интерьерные решения в материальном мире, создавая уют и комфорт. Здесь дышалось. В пространстве не было ничего лишнего и одновременно было всё. В том числе и налёт нрава хозяина, которого она до сих пор по привычке лучше воспринимает в окружении канделябров и богатой лепнины. Призрачная усмешка неуверенно растянула дрожащие губы при осознании собственного столь стереотипного мышления. Селина снова прикрыла глаза, но вернуться в постель у неё совершенно не находилось сил, так как любое движение ей сейчас казалось запредельным. Более того, камин, что горел в отдалении — кто ещё говорит о привычках?... — приносил желанное тепло телу, когда как для и без того пылающей головы оно было убийственным. "Лучше так". Прижавшись боком к стеклу, Геката не заметила движения со стороны террасы, находящейся на верхнем этаже высотки. Более того, в том месте, где кожа прилегала к окну, она явственно ощутила короткую вспышку жара, а медальон на шее стал вести себя беспокойнее. Нахмурившись, девушка подняла голову, осматривая помещение, но никого в нём не было. Взгляд постепенно прояснялся и приобретал некоторую колкость, пытаясь найти источник неприятных мурашек, будоражащих кожу. Вперившись глазами в дальнюю от кровати стену девушка на периферии зрения уловила высокий силуэт. Длинная тень расчертила террасу надвое, хозяйствующе заходя за преграду в комнату. Повернувшись всем телом, практически перекатившись на стекле, Селина прижала ладонь к окну. Глаза вперились в изящную фигуру, в свете вечернего солнца казавшуюся почти нереальной. Чернильные шелковистые волосы были окрашены золотом, и из-за спины блики от окон соседствующих небоскрёбов затемняли сам лик пришедшего. "Ангел с небес, не иначе, — на подобное сравнение, походящее на каламбур, Геката иронично, как ей казалось, усмехнулась пришедшему". На деле то оказалось лишь неумелой улыбкой, будто мышцы лица совершенно потеряли эластичность и загрубели. В следующее мгновение девушке оставалось обескураженно хлопать глазами, бродя взглядом по опустевшей террасе. Приложив неверную ладонь к лицу, Геката ещё раз взглянула из-за пальцев на уличную площадку, совершенно сбито с толку рыская по пустынному пейзажу. — Тебе лучше не вставать, — бархатный голос чуть ли не заставил подпрыгнуть на месте, а резкий поворот головы в сторону говорившего отразился шумом в ушах. — И без того ощущаю себя древней мумией, — тон вышел слабым, хоть девушка рассчитывала на несколько иной расклад: убедить прибывшего в обратном. — Сколько прошло времени? — Заканчивается четвёртый день, — шёпот оказался совсем близко, и Геката медленно, памятуя прошлый раз, подняла голову, чтобы встретиться с обеспокоенным взглядом цвета красного коньяка, в свете заката кажущимся почти человеческим. — Почему ты не отнёс меня домой? — Себастьян слегка наклонил голову на бок, неопределённо, где-то холодно улыбнувшись. — Понятно, — "Конечно, придорожный трактир, как же..." — Всё ещё злишься? — это уже относилось к наигранной морозной улыбке. Красноречивое молчание было ей ответом. — Ещё понятнее, — выдохнула девушка, прислонившись к стеклу спиной, не думая отходить. — Я, как ты выразилась, не злюсь, — почти шёпотом. — Неожиданно, — пару раз моргнув, вынесла свой вердикт Селина. — О, да, — демон молниеносно сократил между ними расстояние, встав почти вплотную к ошарашенной столь непредсказуемой реакцией Михаэлиса девушке. — Я отлично тебя понимаю. Всякий раз ты вынуждаешь меня приходить именно к этому определению, — в немного прищуренных глазах Маркиза танцевали отсветы огня, и он никак мог быть сравним со спокойным пламенем камина. — Безрассудство однажды уже привело тебя к гибели. — Безрассудство? — тщательно скрываемый гнев настолько придал Гекате сил, что слабость и боль отошли на второй план. — Спасти тебя было безрассудством? — Да, — припечатал демон, склонившись к той упершись ладонями в стекло по обе стороны. — Если бы тебя нашли раньше, до возвращения? — Хотела бы я на это посмотреть... — ядом пропитался каждый звук. — Если бы тебе не удалось найти подходящую душу? — продолжал шипеть демон сквозь зубы, откровенно злясь. — Нашла бы, рано или поздно... — Если бы тебя убили здесь, в этом мире, что было бы с твоим планом и душами сестёр? Не ты ли говорила, что это твоя последняя жизнь... — В таком случае мы оба приговорены, Маркиз, — спокойно констатировала девушка, ни на миг не прерывая баталию взглядов. — Великий полководец Ада и Геката, бросившая вызов его... — злобная усмешка. — начальству — смертники, что для Баатора, что для Небес, — Селина оттолкнулась от стекла, ещё больше сокращая расстояние, и прошипела в лицо демона, на котором играли желваки. — Я тебе говорила отступить, Андрас. Где же твой рассудок, о котором ты так ревностно говоришь? — Ты идёшь в пропасть, Селина, — одними губами. — С самого начала своего существования, — так же. — Хочешь меня проводить? — У людей короткая память, — натянуто усмехнулся демон, а вкупе с горящими глазами то было зрелищем не для слабонервных. — Я тебе говорил, что принял решение. — Какое, чёрт тебя подери, решение? — девушка в отчаянии упёрлась кулаками в грудь демона, смотря на того, как на умалишённого. — Ты — моя, и ничто это не изменит. Ответная гневная тирада вылилась лишь в нечленораздельное мычание, когда обнаглевший вконец нечестивец впился в распахнутые для продолжения препирательств губы, алчно завладевая ртом. Попытка оттолкнуть от себя Михаэлиса провалилась вконец, когда Себастьян её беспардонно подхватил за бёдра и с силой прижал собой к стеклу. Кулаки, упершиеся до этого в грудь, чтобы отстраниться, разжались в поисках опоры. Ладони легли на шею в попытке удержаться на весу. Хозяйствующий во всю язык учреждал свои права на все невысказанные слова и выражения, потонувшие в стоне от душной тесноты. Контраст прохладного стекла и горячего тела выходца из Ада, как и его руки, разбивали любую попытку сопротивления столь безнравственному самоуправству со стороны демона. Гекату трясло от бешенства и адреналина. Хотелось придушить Маркиза — убить не получилось получилось бы. Вцепившиеся в шею пальцы лишь неопределённо вдавливались в кожу. Из горла вырвался обречённый стон, когда ладони Себастьяна с силой сжали ягодицы. Новая волна гнева вырвалась во вполне обоснованный рык, когда на все признаки скорой сдачи обороны Михаэлис отреагировал звучной усмешкой в страстный, граничащий с грубостью, поцелуй. Пальцы на шее демона сменились ногтями, со всей возможной силой впившиеся в горячую кожу. Демон зашипел на столь открытую попытку сопротивления, а Геката уже приготовилась оторваться от Себастьяна. Ей оставалось лишь поражённо хлопнуть глазами, когда её руки взметнулись наверх и прижались к стеклу. Дрожь от соприкосновения с прохладой оголённой кожи и притиснувшегося меж её бёдер паха мужчины с ощутимой твёрдостью прошлась по телу табуном мурашек. Стиснув зубы, Селина недовольно смотрела на демона, в выражении лица которого читалось превосходство победителя. Но стоило соприкоснуться взглядами, как девушка потрясённо выдохнула через нос другому выражению: во взоре напротив не было ни бушующего огня, ни злости, ни триумфа — в потемневших от желания глазах было её отражение. Как в зеркале она видела руку демона, прошедшуюся кончиками теплеющих от возбуждения пальцев по линии челюсти, очерчивая подушечками раскрасневшиеся от жёсткого поцелуя губы. Ладонь, ласкающую щёку и скулы. За недавними мурашками прошлась жаркая волна, смывая недавнее напряжение и принося за собой томление. Тот самый взгляд, который лишь под конец её жизни нечасто открывался демоном. Взгляд, обещающий то, что она всегда желала — ощущать силу Маркиза, его прикосновения, жажду обладания, опаляющую кожу. Она помнила, каким может быть Себастьян. И человеческое тело поддалось порыву узнать вновь. Без какого-либо контроля. Послав всё к своему ненавистному Создателю, Геката прижалась устами к не покидающей её лица руке. Влажные, немного припухшие после недавнего поцелуя губы проследили подушечки длинных изящных пальцев. Глядя из-под ресниц прикрытых век на ничем не сдержанную реакцию Себастьяна, голодный взор которого метался между дерзким взглядом зелёных глаз и собственной рукой, Селина кончиком языка прошлась по фалангам, запечатлев тягучий поцелуй на кончике, увенчанным чёрным ногтем. Она не слышала и не видела — почувствовала, как грудь Михаэлиса будто сжалась, как если бы из неё был выпущен весь воздух. Михаэлис ослабил действие магии, и руки девушки медленно опустились, оставляя прозрачные дорожки на запотевшем от жара тел стекле. Ощущение ласковых пальцев на затылке в противоположность с недавним варварством не умалили силу нового поцелуя. Сопротивление теперь было желанно, так как девушка боролась за равенство. Язык мужчины, способный завязать узлом веточку сакуры, встретился с не менее настырным девичьим. Геката не отступала, то подчиняясь порыву, то идя ему наперекор. От грубости не осталось ни следа — лишь тщательно сдерживаемые позывы близости давали о себе знать во влажном поцелуе. Демон оторвался от губ, когда услышал негромкий стук металла о деревянный пол. Недовольный стон Селины мог привлечь к себе внимание, если бы не внезапное явственное отсутствие постороннего барьера, постоянно находившегося рядом между Михаэлисом и Гекатой. Без какого-либо замешательства, Маркиз опустил взгляд, чтобы встретиться с чистой кожей груди без намёка на кусок проклятого ненавистного металла. — Здесь он не нужен, — выдохнула девушка, переводя напрочь сбитое дыхание. Михаэлис поражённо вскинулся, возвращая своё внимание. Девушка этим жестом стёрла все границы, что разделяли их всё это время. Дрожь тела демона ощущалась Гекатой, который пристально вглядывался в глаза напротив, будто спрашивая об уверенности в подобном шаге. Селина лишь расслабленно немного прикрыла глаза, доверяя себя тому, ради кого пошла на смерть. Было ли это следствием покорёженного контроля над человеческими слабостями, или результатом возбуждения, степенно заменяющего инстинкт самосохранения — не хотелось думать. — Верно? Этот вопрос Гекаты должен был стать оправданием слабеющего перед желанием рассудка. Призванный стереть сомнения о том, кто неотступно следовал за ней всё это время. Она помнила, как порыв демона был прерван оберегающей обладательницу силой презренного металла. И, представив повторение того происшествия, Геката содрогнулась, ибо сейчас Себастьян был ей нужен. Необходим! Селина готова была рискнуть всем, пойти ва-банк, вверив себя ему, как раньше — раствориться. Вопреки притупленному сейчас страху, постоянно живущему в ней страху: она — человек, и слишком слаба для него, чересчур уязвима. Разница сил откровенно пугала, несмотря на желание. — Не думал, увидеть в тебе его, — наконец произнёс Себастьян, теперь отчётливо видя всё, что творится на посверкивающим разными эмоциями полотне души Гекаты, и купаясь в этом знании: доселе то не было доступно ему. — Думал ли ты о страхе иного рода? — страх не за собственную жизнь, а за свою душу, которая может подчиниться демону безвозвратно. — Я не знал о его существовании до того момента, когда ты перестала дышать у меня на руках, — с уверенностью прошептал Михаэлис, со всей открытостью смотря в глазв Гекате. Комната будто превратилась в дышащее существо, где всё было осязаемо: мысли, чувства, слова, движения, мельчайшие жесты — всё стало живым настолько же, насколько и смертным. Геката поняла своё поражение перед Маркизом, сдавшимся ей уже тогда. И от этого пресловутый ужас потери прошлого и неясного будущего подчинял нутро. Перемежался с собственным бессилием перед стальной уверенностью Себастьяна и его ничем теперь неприкрытой способностью проникать в её суть. Демон действительно без всякой осторожности читал её, как открытую книгу, взахлёб. Видел, как ей тяжело перейти черту, которую Геката со всей своей страстью устанавливала на протяжении веков. Хотела и боялась. Теперь он лицезрел и ощущал её всю! Познанный в открывшейся перед ним душе страх совершенно не нравился Маркизу. Он горечью разливался по телу, ведь львиная доля относится к нему. Тревога за них обоих и сомнение в правильности выбора в пользу желания быть с демоном тёмными полосами рассекали душу, то гасли, то воспламенялись с новой силой. И в этой палитре было совершенно иное, о чём говорила ещё Вэлери — вера ему и в него. Яркая, словно сам свет Небес. Абсолютно природное стремление низвести эту веру, погасить свет, обратив в вязкую тьму, не находило своего отклика в разуме Себастьяна. Наоборот, он страстно желал сохранить его. Дать решать Гекате, пожалуй, впервые — человеческая ипостась ослепляла, на неё хотелось смотреть, изучать, ощущать. И себе он не стал отказывать. Михаэлис, проведя по губам и немного нажимая, мягко прикоснулся к смертным устам, заглушая собственные инстинктивные порывы поглотить. Перед ним была душа человека, сила и хрупкость которой покоряла зверя. Геката чувствовала, как тело растворяется от понимания того, что горячие губы демона слегка подрагивали во время мягкого, совершенно противоположного предыдущим прикосновения. Его сдерживаемый напор едва ли мог быть сравним с осторожной, где-то даже пугливой бережностью именно этого поцелуя. Обескураженная произведённым эффектом, девушка чувствовала, как внутри разливается вязкое неприятие от того, что демон опасается. Его движения искусственно аккуратны! Тот же хотел большего. Намного! И боялся отпустить свою сущность, способную легко раздавить человека. Столь интимное по своему настрою прикосновение говорило совершенно другими интонациями и имело иные оттенки состояния Себастьяна. Демон слабо вздрогнул уже всем телом, когда мягкие и податливые губы девушки умело начали повторять его движения, трепетно придавая иной смысл происходящему, тем самым побуждая продолжать начатое. Геката притиснулась к нему, забыто и так естественно проведя по сильным предплечьям, чтобы затем зарыться в шёлковые волосы цвета ночи на затылке. Перебирая и приглашая стать ещё ближе. Забыть условности этой жизни, вернуться в то время, когда не существовало никого кроме них. Надо отдать должное Миахэлису, что он всё же не пустился во все тяжкие. Степенно увеличивал напор, давая Селине подстроиться так, чтобы теряться в ощущениях, которые представлялись совершенно иными. Её охватывал озноб, сменяемый пылким жаром, согревающим нутро. Внизу живота образовывался горячий ком, волнами пуская тепло по телу. И не было сомнений в том, что происходящее с ней ясно и прозрачно режиссировалось этим демоном. Мастерски привносящим всё новые оттенки наслаждения. Он вёл её по пути удовольствия, порой приостанавливаясь, чтобы та могла погрузиться в него без остатка на отдельном отрезке их следования. Геката шумно втянула носом воздух, когда ладонь, покоящаяся у неё на бедре, ожила и заскользила вверх, разрешая разгорающемуся огню взметнуться выше, опалив и без того мечущееся от многообразия ощущений сердце. Их поцелуй приобретал оттенки сладостного безумства, приближавшегося к тонкой грани неистовства, когда тихий стон всколыхнул обоих. Отстранившись от нуждающейся в воздухе Гекаты, демон проследил губами линию челюсти, уверенно направляясь ниже. Ощущать мягкость кожи шеи, не сокрытую оберегом, слышать тяжёлое дыхание и едва уловимые стоны наслаждения — всё это находило отклик в ретиво разгорающимся желании взять своё, обладать безраздельно. Ведь Селина отдала себя ему, но... его жажда оставалась в рамках железной воли. Любое движение с его стороны могло обернуться для человека по меньшей мере болью. Фактически вися в воздухе пригвождённой сильным телом к окну, девушка чувствовала всё напряжение Себастьяна, его влажные отрывочные прикосновения. Проведя ладонями по плечам, больше напоминающим камень, Геката всё же прижалась ближе и провела губами по виску демона. Умоляла взглянуть на понимающую его напряжение смертную. Могла лишь догадываться и видеть то немногое, что выдавало волю Себастьяна не наброситься на неё. Михаэлис нестерпимо медленно выполнил безмолвную просьбу и наконец поднял глаза на девушку. Яркость пламени взора, ужасающе затянутого тёмной поволокой, на мгновение отрезвила, чтобы затем новая волна возбуждения захлестнула и без того дрожащее человеческое тело. Этот демон, чёрт бы её побрал, прилагал неимоверные усилия, чтобы сдерживать свою похоть, которая могла не просто ранить девушку, а в прямом смысле задушить в греховном угаре! Селина это не вполне осознавала, пребывая в сладостной неге желания этого демона. Человеческая слабость, будь она проклята!! Она хотела его полностью! Страждала почувствовать его в себе, ощутить тяжесть его тела, бесконечные поцелуи. Она помнила, каков он с ней, а человеческая реакция, пасующая перед этими удовольствиями, и вовсе могла отключить рассудок. И его попытки "спрятать" вожделенную для Гекаты силу казались той почти предательством их стремления друг к другу. Единственным выходом из их разности в «весовых» категориях — смертной и бессмертного, — была иная перспектива. Поэтому Селина собрала все чувства, что она испытывала к этому мужчине, пусть те и были с поправкой на её человечность. Геката, смотря в тлеющую бездну глаз демона, взяла его лицо в чашу своих ладоней и приблизилась, чтобы проследить губами лелеемые ею черты. Продолжить линию бровей, обычно охотно изгибающихся в ироничном нахальстве. Обвести припухшими от длительных поцелей скулы прекрасного лица, часто демонстрирующего дьявольское лукавство обладателя. Мягко прикусить волевой подбородок, выдающий своенравие Маркиза. И задержаться устами в уголке сейчас раскрытых от замершего вкушения манипуляций девушки губ, умеющих и коварно ухмыляться, и призрачно с тщательно скрываемыми чувствами улыбаться ей. По мере её продвижения Геката ощущала, как дыхание демона, пробивающееся наружу из-за близости аромата дущи, едва уловимо сбивалось, а закаменевшие руки и плечи отпускало напряжение. Себастьян отзывался на её манипуляции, призванные обернуть его собственнические позывы в другое русло. Теперь из него выплёскивалась нежность к хитроумной дьяволице. Преклонение перед её душой, что могла настолько умело руководить инстинктами зверя даже в человеческом облике, затапливала бушующий внутри морок первородной похоти. — Если я и готова быть чьей-то, — Геката немного отпрянула, чтобы взглянуть в полыхающие теперь уже ярким огнём Ада глаза. — То только твоей. Решение, которое он желал получить всем своим существом с самого начала их знакомства, было озвучено. Едва слышный для человека шёпот ударил набатом по нервам нечистого, который вглядывался в сочную зелень глаз напротив, ища и находя подтверждение тому, что он слышал. Безраздельное доверие, вожделение его, Себастьяна, и желание принадлежать ему. Неверие пламени ответного взгляда сменялось тем голодом, которое не могли утолить тысячи душ. Жажда, которая подменяла собой его суть, делая сильнее и властнее. Снова Михаэлис без промедления с рокотом впился в губы с оттенком вкуса раскрытой ему душе алчным поцелуем, сразу же и без сопротивления врываясь в мягкость рта, чтобы встретить столь же откровенный ответ. Их языки сцепились в бою вместе с утробным рыком демона, который двинулся в сторону от окна, несравнимо с безудержным поцелуем бережно неся девушку. Они упивались друг другом, как было когда-то. Разительное от тех времён отличие было лишь в одном — контраст ощущений: мягкость и страсть, лёгкие касания и напористые объятия. Осторожность сквозила во всём, но теперь она лишь добавляла огня — не была вымученной демоном. Когда спина ощутила мягкость уже остывших после пробуждения Гекаты перин, девушка не думала размыкать ноги, что почти приросли к талии мужчины. Его тело столь желанной тяжестью легло на неё и могло бы раздавить, если бы не грань, которая была определена интуитивно ими обоими. Глубокий поцелуй не прекращался, но превращался в сплошное буйство — уже без намёка на грубость. Своеобразную схватку изобретательности. На этом фоне почти лениво скользящие ладони и плавно изгибающиеся в унисон тела выглядели бы несуразно, если бы не были отражением невероятной чувственности, разжигающей между ними пламя. Геката тягуче изогнулась, прижимаясь к демону, ощущая, как горячая ладонь медленно прошлась по её бедру и содрала ткань уже никому не нужных мягких спальных шорт. Поддерживающая голову рука сминала копну рыжеватых волос, пока вторая продвигалась дальше, оглаживая талию, мимолётно коснулась груди, оставляя после себя флёр неудовлетворённости. Девушка отвечала на его ласки, на бесконечный поцелуй, неверными руками вытягивая белую рубашку с фривольно закатанными рукавами из оков пояса тёмных брюк. Её пальчики вздрогнули от соприкосновения с горячей кожей поясницы и вернулись к столь притягательному исследованию сильного тела, мышцы которого сокращались при её прикосновениях. Селина ощущала напряжение, выдающее сокрушительную силу существа, и сгорала в ликовании, что та властвует над ней снова и так желанно. Ощущение на ладонях широкой спины с проступающими лопатками и раздвигающего рёбра тяжёлого дыхания мужчины восторгало. Хрупкие руки девушки медленно перешли на грудь, находя кажущийся издевательски бесконечным ряд пуговиц. Сноровистые пальчики, предательски вздрагивающие от непрекращающихся манипуляций демона, высвобождали пуговицы из петель, разоблачая больше чем тело Себастьяна — его самого. Михаэлис покорно, едва ли скрыв обречённую вынужденность от паузы, отстранился от терзаемых им губ, почувствовав лёгкое касание ладоней, побуждающих его немного приподняться. Дрожащие руки проследили линию ключиц и перешли на плечи, медленно откидывая кажущуюся в данный момент непотребной тёмную ткань, скрывающую молочную без единого изъяна кожу, под которой гуляли мышцы. Как результат столь пренебрежительного отношения к излишнему рубашка была откинута прочь самой властной рукой демона. Себастьян поспешил вернуться к девушке, которая впрочем не дала ему этого сделать. Её ладони упёрлись в плечи, останавливая порыв. Страстный взгляд, проникающий в тот самый мрак нутра, и вовсе заставил замереть. Тяжёлое дыхание загнанного в тупик неудовлетворённого желания зверя прервалось, когда Вэлери приподнялась и коснулась удивительным по мягкости поцелуем его груди, где губами ощущала вибрацию кожи от сильных и частых ударов сердца. Девушка скользила по коже в скрупулёзно скрываемом отчаянии от того, что не может чувствовать, как тогда. Не может коснуться сакрального для неё существа находящегося перед ней демона, кажущегося невероятно далеко. Пальчики, вцепившиеся в кожу Себастьяна, неосторожно выдали это настроение. Михаэлис, сидя на коленях между ног Гекаты, быстро водрузил её на свои бёдра. Сильная рука бережно обняла подбородок, заставляя ту посмотреть на него. Сколько же во взоре яркой зелени каждый раз открывалось для нечистого! Демон безмолвно мотнул головой, отрицая любые ненужные сейчас мысли, и наблюдал, как девушка, прикрыв глаза, притискивается ближе к нему, обнимая за плечи. Тому не оставалось ничего, кроме как крепко прижать Селину к себе, уткнувшись лбом в сгиб плеча и соблазнительно пахнущей шеи. — Невыносимо не видеть, — со слегка ослабшей дрожью возбуждения призналась та. — Да, — горячее дыхание опалило кожу в согласии: они поменялись местами, где теперь демон мог чувствовать Селину так, как раньше Мари ощущала его. — Пожалуйста, — девушка встрепенулась и вновь взглянула на Михаэлиса. — Покажи мне её, — и сглотнула неприятный ком, горько напоминающий о её человеческой немощи. — Я услышу. Попытаюсь услышать… — Тшш, — Себастьян прикоснулся пальцами к губам, которые в слепом отчаянии прижались к его. — Ты не должна просить меня об этом. — Тем не менее, прошу, — почти лихорадочно промолвила та, смотря в демонические глаза. Теперь девушка приникла с этим устам. Себастьян великодушно позволил ей взять инициативу, незаметно корректируя и направляя, выполняя просьбу. Селина следовала за ним, погружаясь в долгожданную для их близости нежность и чувственность. Он действительно показывал другую грань своей сущности, что полностью принадлежала ей. И оказывалась для Гекаты целым непознанным миром, где она на сей раз двигалась "вслепую". Девушка чувствовала, как разум теряется в ощущениях, оставляя только образ демона перед затянутым поволокой желания взором, его дыхание и чуткость. Невесомость, когда Себастьян снова бережно уложил её обратно на постель, сменилась удовольствием от того, что он настолько завладел ею, что Геката не заметила, как осталась в нижнем белье. Руки блуждали по сильному телу, нависшему над ней и соприкасающимся с её, изучая и вспоминая прошлое так же, как и Михаэлис постигал её человеческую суть. Желая прижаться ближе и получив отклик в виде движения навстречу, Гекату бросило в жар, когда ощутила промежностью абсолютно нарочно прижавшуюся твёрдость в области паха, сокрытую жёсткой тканью брюк. Чувство того, что от неё скрывается хотя бы часть мужчины, отдавало несправедливостью, которую девушка вознамерилась исправить. Осторожно погладив высеченные будто в мраморе бока мужчины, та проследила пальчиками кубики выступающего пресса и зацепилась ноготками за ремень, выискивая столь ненавистную сейчас застёжку. Поняв намерения Селины, Себастьян немного приподнял бёдра и уперся на локти, разрывая столь тесный контакт. Поцелуи перешли на другие не менее соблазнительные участки девичьего тела. Однако лукавая ухмылка не ускользнула от затянутого возбуждением взгляда девушки, как и сладостный выдох удовольствия от того, что проворные пальчики зло расстегнули ремень и распахнули молнию брюк. Попытка Селины добраться до желаемого была решительно пресечена на корню — демон продолжал определять границы её свободы. Руки девушки снова оказались в плену властных ладоней, которые прижали их к подушкам над головой. Приглушённый недовольный стон от силы, с какой Себастьян прервал диверсию, не был отражением неповиновения. Скорее от наслаждения тем, что Михаэлис вновь накрыл её полностью, давая почувствовать его ничем уже не сокрытую наготу. — Демон, — вырвался комментарий, избыточно приправленный желанием. Последовавший за этим поцелуй-укус в оголённое плечо фактически подтвердил вердикт девушки, ощущавшей мужчину буквально везде. Себастьян же поступил именно так, поскольку не мог ручаться за ровность своего голоса. Ощущение мягкости кожи на губах и дразнящий запах сильной непокорной души, пропитавший хрупкое тело под ним, приводили его в свой, особенный экстаз от близости столь необходимого ему создания. Однако при виде некоторых изъянов на восхищающем его облике тёмную душу затапливала ярость от того, что он не мог уберечь человека от боли, с какой были получены некоторые шрамы. Следы от наверняка тяжёлых тренировок навсегда въелись белеющими полосами, как и недавний порез от косы Легендарного рассёк соблазнительную округлую грудь. Ладони неуловимо напряглись при виде другого ранения. Чувство собственничества буквально заставило впиваться в точки, оставленные зубами вампира, из-за которого в своё время Геката оказалась на грани смерти. Демон стремился заменить их своими отметками, напрочь позабыв о возможной реакции Селины. Та, чувствуя подоплёку таких неосторожных манипуляций, приглушённо зашипела и, вопреки опасениями, лишь ласково провела ладонями по спине, больше беспокоясь о Себастьяне. Столь жертвенный жест отрезвил скалящегося зверя. Михаэлис усмирил нутро, нежно зализывая ранки в безмолвной просьбе о прощении за свою несдержанность. Отвесив себе ментальную пощёчину, Себастьян продолжил исследование. Всё было отправлено в Тартар при виде изгибающегося под его ласками тонкого стройного тела. При слышимых стонах наслаждения, когда оголённая грудь с готовностью приняла осторожный напор его губ, избегающих затянувшейся раны от косы. Коричневые потемневшие соски под искусными поцелуями покорно выдавали усилившееся возбуждение девушки, которое доносилось великолепным ароматом до чуткого нюха демона. Несдержанные стенания стали обнажаться чаще и требовательнее по мере продвижения демона ниже. Каждый участок кожи не был обделён вниманием. Себастьян уже мог подобрать несколько аккордов, составляя непревзойдённую мелодию из стонов и частого дыхания, доносящихся сверху: стоит втянуть затвердевшую горошину соска в рот и слегка провести по ней клыками, и наверху раздавался тяжёлый вздох, завершающийся полным наслаждения звучным выдохом. Добавить к этому лёгкое поглаживание внутренней части бедра, прижавшись налитым кровью членом к сочащейся желанием промежности, и девичье тело покорно изогнётся к нему, испустив полу-стон, перемежающийся с похотливым шипением. Зафиксировать бёдра, оставляя небольшие укусы на подтянутом животике, и длинные стройные ножки огладят торс, сопровождая едва ли не мурчащим отзвуком нетерпения. Лёгкое скользящее ощущение ткани по ногам вызвало новую волну дрожи, когда Селина поняла, что она полностью открыта перед демоном. Геката из-под полуопущенных век наблюдала, как Себастьян, сидя на коленях, приподнимает её ногу за лодыжку и, откинув последнюю часть нижнего белья, припадает устами к коже, повторяя траекторию облачения уже в обратную сторону. Горячие губы скользили по изгибам в то время, как алчный взгляд вперился в лежащую перед ним девушку, откровенно и с ничем неприкрытым восхищением рассматривая. Те места тела, с которыми сталкивался взор, будто горели. Вспотевшие от возбуждения ладони девушки соблазнительно следовали по ним. Вид ласкающей себя Гекаты вводило в хищническое безумие, порождая в демоне едва сдерживаемую похоть. Удар в самое нутро последовал тогда, когда их глаза встретились. Селина заворожённо следила, как демон, словно готовясь к атаке, склоняется над её телом, властно водя руками по распластанной жертве. Невероятно эротично проведя влажную дорожку от пупка языком, Себастьян, перед тем как разорвать зрительный контакт, устроился между зафиксированных им ног Гекаты. Прижался жарким поцелуем к гладкому лобку, втягивая кожу. Дрожащий вздох от небольшого и пропитанного самим сладострастием представления перерос в ничем не сдержанный стон. Девушка, стиснув простынь ощутила, как горячий язык прошёлся по половым губам, бесстыдно слизывая уже давно выделяющийся сок возбуждения. Ноги дрогнули в попытке стиснуться. Почти свирепая мёртвая хватка демона не позволила им сдвинуться с места. Дыхание предательски подводило, а на коже проступил пот от напряжения во всех без исключения мышцах. Губы сохли от постоянного потока воздуха, хоть смертная то смачивала их, то кусала, то и вовсе поджимала. Проклятое человеческое тело реагировало бурно и ненаправленно, сумбурно выдавая все ощущения на обозрение. А его неопытность в этом плане играла только против попыток девушки ухватиться за реальность. Демон с несдержанным стремлением неофита не останавливал исследование облика "смертной. Ему уже перестало хватать коротких стонов и сбивчивого дыхания. И приступил к новому этапу познания — втянул в рот набухшую горошину клитора. Прогнувшись в позвоночнике, Селина не знала, куда можно скрыться от столь откровенной глубокой ласки. Реакция на первое прикосновение была настолько бурной, что Себастьян стиснул пальцы на сильных бёдрах девушки. Проследив взглядом тело Селины, его неконтролируемые изгибы, руки, что хватались за всё, что могло попасться, пока девушка металась в оковах удерживающего её зверя и кандалах столь пронзительного наслаждения, Маркиз невольно двинул бёдрами. Истомлённый член тёрся о простыни, когда как проворный шершавый язык посылал электрические токи по телу Гекаты, заставляя то сжиматься, но вытягиваться. Сосредоточившись на этом действе, Михаэлис продолжал, усиливая воздействие на главную точку. — Себа… стьян, — задушенный эмоциями выкрик дорогого имени из прошлой жизни выдал приближающееся безумие. Вэлери чуть ли не подскочила на кровати, когда безбожный в несдержанности удлинившийся язык откровенно проник в её лоно. Ласкал изнутри, а чувственные пальцы нечестивца продолжали едва ли не насиловать чувствительную точку меж половых губ, выбивая уже ясные крики, перемежающиеся с ругательствами. Она не могла бы описать того, что чувствовала! Селина в полном беспамятстве и неистовстве вцепилась демону в волосы, пытаясь то ли самой удержаться на месте, то ли отстранить мужчину, чтобы он наконец прекратил держать её на грани, то ли и вовсе притягивая ближе, побуждая продолжить истязание. Сильнее, глубже, острее, чтобы уже произошёл столь желанный взрыв. Рык зверя, читавшего мысли девушки и теряющегося в её удовольствии, послал сладостную вибрацию. Та огнём прошлась по венам, достигая самого погрязшего в мороке вожделения разума. Глаза Геката распахнулись, и в них заплясали чёрные мошки ускользающего сознания. Оргазм маячил, достаточно было сделать один шаг. Слёзы застыли в лихорадочном взгляде задыхающейся в вскрике девушки. Рука, едва ли удерживаясь на смоляной макушке, умоляла мужчину наконец отпустить её из этих удушающих лап наслаждения. Геката почти забыла себя, когда перед ней оказался демон, нежно смахивая кончиками пальцев солёные дорожки и шепча неразборчивые в гуле собственного тяжёлого дыхания речи. Она впилась в его губы, терзая и отчасти мстя за устроенную пытку, которая длилась, как ей казалось, вечно. Михаэлис покорно принимал осознанно или бессознательно доставляемую боль, что казалась сладостью. Он видел, что Селина, будучи пока человеком, едва ли владеет собой, отдаваясь в его власть. Это играло демону на руку: Себастьян не хотел причинять неопытному смертному телу боли. Делал всё, чтобы та растворилась в доставляемых им ощущениях. И Гекате, находившейся в узилище человеческих слабостей, было нечем ответить, кроме как безуспешно пытаться встать вровень, подтачивая волю Маркиза. Зная это, мужчина вновь прижал её руки, хаотично оглаживающие его тело, к кровати своими и переплёл пальцы. Несколько минут понадобилось на то, чтобы взять пыл девушки под собственный контроль, перехватывая инициативу и ведя её дальше в сладость греха. Дыхание той выравнивалось, пока демон выцеловывал неведомые влажные узоры на груди. Теребил твёрдые горошины набухших сосков, умело оттягивая момент столь желанного проникновения, которое может травмировать человеческие мышцы. Во время этих ласк Селина ощутимо вздрогнула, когда почувствовала растяжение у входа во влагалище. Дрожащее тело интуитивно напряглось, избегая вторжения и неосознанно затрудняя задачу мужчине. Себастьян прижался к девушке и вовлёк в глубокий поцелуй, почти испивая саму смертную душу, ощущаемую на самом кончике языка. Как только манёвр с отвлечением сработал и мышцы влагалища расслабились, Маркиз осторожно качнул бёдрами, плавно и решительно минуя все преграды. От узости влажных стенок разум мутился, а мягкость лона, вопреки раннему сопротивлению, с готовностью приняли его естество. Геката с усилием оторвалась от губ, закинула голову и звучно зашипела, когда нечто внутри оборвалось окончательно. Дрожащий полу крик-полу стон в голос звучал музыкой для слуха Михаэлиса, который продолжал оглаживать губами мокрое от пота и слёз лицо, одуревая от новых ощущений. Какого-же было его удивление, взбудоражившее до дрожи в собственном теле, когда девушка приподняла бёдра, снизу вверх медленно насаживаясь на изнемогающий член сдерживающего порыв неистово двигаться демона. Стон, больше походящий на рык, вырвался из-за стиснутых зубов, среди которых показались животные клыки. Селина прильнула к Себастьяну, не с первой попытки найдя напряжённые губы, чтобы втянуть того в новый поцелуй, явившийся отражением свершившегося единения. Отрывочно прикусывая его уста, девушка была на самом краю мира от того, что может чувствовать Михаэлиса настолько близко. Снова. Её не волновали ни фантомная боль внизу живота; ни растяжение от горячего члена внутри; ни стиснутые в руках демона ладони; ни собственные напряжённые пальцы, вцепившиеся в костяшки бессмертного — только Себастьян и его бережность, которую он пронёс через столько лет разлуки. Его стремление не только обладать, но и готовность подчиняться ей. То, как мужчина вторгся в неё, перед этим почти доведя до сумасшествия, было бесспорным доказательством его сути, которая не поменялась и осталась верна им обоим. Геката увидела в глазах напротив и услышала в движениях тела то, о чём просила. И была безгранично и неописуемо счастлива встретить его. Ощущать его силу и безраздельную защиту. Его чувство к ней, которое было весьма далёким от принятого людьми, ибо то не имело оттенков или каких-либо оговорок. Как и её вера в него. Но и ей было мало всего этого — жадность до греха у Гекат могла соперничать с демонической, хоть и весьма ограничено в человеческой оболочке. Селина нетерпеливо двинула бёдрами, показывая свою готовность продолжить. Себастьян медлил, вплавляясь телом в девушку, «слыша» её душу и наслаждаясь переливами. Михаэлис понимал всё, что проносилось в её мыслях и, только «дослушав» своеобразный монолог, плавно отстранился, чтобы уже беспрепятственно и бережно вторгнуться обратно. Затопившая его нутро эйфория от только что узнанного не умалила его влечения к ней, вопреки инстинктам охотника. Ибо кто, как не он, знал, на что способна тяжело дышащая и стонущая под ним дьяволица! Неспешное движение тел, не прекращающиеся будоражащие поцелуи, запахи и звуки создали неописуемую атмосферу немыслимого единения казалось бы вражеских представителей рас. Их руки не покидали друг друга, то цепляясь, то оглаживая. Их губы лишь ненадолго отрывались друг от друга, давая небольшую передышку и блуждая по лицу, шее, плечам. Себастьян с упоением чувствовал, как девушка льнёт к нему, постоянно целуя, раскрываясь и стараясь подстроиться под неспешный ритм его тела, скользящего по её постепенно влажнеющей коже. Он не думал увеличивать темп, поставив себе цель подарить и взять столько наслаждения, сколько может вынести человеческий организм при первом контакте. Неспешный тягучий ритм, длинная амплитуда толчков до упора раскрывали куда больше, чем бывалая между ними неистовая страсть. Они любовались друг другом, нежились в обоюдных ласках, сливались теснее во грехе, не замечая ни наступившей глубокой ночи, ни традиционной для осени непогоды. Михаэлис всё время следил за состоянием Гекаты. Та на протяжении всей близости была скована его объятиями. Той оставалось только выгибаться, делая их контакт ещё ближе. Соприкасаться с пламенеющей кожей Маркиза измождённым влажным телом. Неконтролируемая дрожь, поселившаяся в мышцах, придавала её движениям отрывочность, но она не могла иначе, теснясь ближе. Ёрзала под мужчиной, уже не прося, а требуя дать ей желаемое настолько, насколько то было желанно для демона. Себастьян упорно не отступал от своего плана довести девушку до изнеможения и не менял темпа, умело входя под разными углами, порой слушая несдержанные стоны, перебиваемые всхлипами. Дьявол, он элементарно боялся сорваться! Поэтому каждая провокация сведённой с ума дьяволицы стоила неимоверных усилий, чтобы не поддаться и не начать вдалбливаться в покорное и хрупкое тело. К середине ночи Селине наконец дали иллюзию свободы. Ладони покинули властные тиски, но сил на провокации уже не было. Геката стенала при каждом толчке. Лицо было влажным не только от пота, но солёным от слёз наслаждения и сладостной муки. От боли первого проникновения давно не осталось ничего, кроме ширившегося томления. В совершенно неосознанном порыве её ногти нашли мужские плечи, ощущая как те дрогнули от напряжения. Михаэлис нехотя и не сразу сжалился над ними обоими и только тогда, когда мог быть уверенным, что кульминация не заставит себя долго ждать. Иначе девушка рисковала быть растерзанной: сил у него оставалось в количестве, как и звериного желания. Постепенно Маркиз наращивал скорость движений, спрятав лицо в сгибе влажной шеи лежащей под ним, всё более нетерпеливо рыча. Его голос сливался с девичьим, когда та начала кричать от пронизывающего электрическими разрядами действа, подстраиваясь под Себастьяна. Из-за тягучих прелюдий и столь длительного слияния её тело представляло собой один большой клубок нервов, который стремительно взорвался. Селина будто перестала существовать, уносясь прочь. Михаэлис же не думал останавливаться, двигаясь резче, прерывистее, раз за разом посылая новую волну наслаждения. Геката задыхалась, хрипло дышала, вцепившись в Себастьяна, словно висела над самой бездной. Твёрдый горячий член, всё более нетерпеливо проникавший вовнутрь, опалял жаром набухших вен. Алчный горящий взор впитывал открытые нечестивцу все эмоции, что испытывала вскрикивающее под ним древнее создание. Вид Гекаты доводил его до состояния, когда хотелось наплевать на всякую осторожность и получить то, что требовал внутренний зверь. Но, стиснув зубы, сквозь которые слышались сдавленные рыки, демон держался, борясь с собой. Веки с силой закрыли почерневшие от неудовлетворенного желания глаза. Отринув потребности собственного естества, Маркиз, будто издали, ощутил на собственной шее судорожно сжатую руку. Перед взором заплясали разноцветные вспышки. Слух уловил шёпот на неясном языке, поволокой затмевающий сознание. Во рту ощущался ни с чем не сравнимый вкус не своей крови, выбивающий все остатки самообладания. Жар внизу живота взвился пламенеющим столбом, взмывая в высь, опаляя мышцы. Ничем несокрытый стон вырвался вибрирующей волной в пространство под аккомпанемент крика Гекаты, ощутившей перетекший жар от демона. Лоно погрузилось в пламя жидкости, выплеснувшейся из члена, продолжавшего судорожно вбиваться в её тело. Да, Селина чувствовала состояние этого треклятого демона, сдерживающего порывы. И их было мало! Всего его было мало для инстинктов, столь ярко описывающих ей его состояние!! Распахнув глаза в вспышках многократного оргазма, даруемого уверенными движениями Маркиза, она лицезрела невиданное мученическое напряжение лица, отрывистые толчки внутри себя и стиснувшие её кожу пальцы на коже. Этот демон продолжал сдерживаться и тогда, когда её накрыло первой волной наслаждения, не позволяя себе воспользоваться состоянием девушки. Геката не могла видеть подобную боль. Не желала такого исхода для существа, изматывающего её на протяжении стольких часов, забыв о себе. Она хотела его полностью! И решение пришло само собой, захватив вспыхивающий при накатившем оргазме разум, подчиняя все стремления. Рука взвилась к напряжённой шее, а сбивчивый шёпот опутывал рассудок нечестивца. Подставляясь белеющим в ночи клыкам, Селина позволила тому ощутить вкус собственной крови на собственно надкусанных губах. Изливающееся в её нутро отпущенное желание демона, вымученная сладость рокота его голоса и ниспадающий тон стона, что сопровождал его освобождение, стали лучшими финальными аккордами для Гекаты в этой тягучей медоточивой ночи. Часов, что тянулись, по ощущениям, больше, чем век их разлуки. Их познание друга друга в новом времени завершилось, оставляя после себя невероятную пустоту, сравнимую с полётом за пределы этой жизни. Слушая тяжёлое дыхание демона, жар выдохов на собственной коже, Геката, сама едва дыша, была открыта перед ним как никогда. Её желание верить, довериться и вверить собственную жизнь получили невиданный отклик от существа, о котором не могла помыслить ранее. Она была свободна рядом с ним, и это пьянило не меньше, чем отпускавшее вздрагивающие мышцы напряжение после близости. Жалкие остатки от самоконтроля позволили понять Маркизу, что столь внезапное затмение было делом рук не его воли. В очередной раз воскресшее создание низвергло все его суждения о ней в пропасть. Несмотря на открытость девушки, вводящей в заблуждение о том, что он её "видит" и чувствует всецело, она снова сделала то, что не могло быть предсказано заранее. Вопреки своей человеческой природе, она смогла совладать с адским зверем и освободить его, даруя блаженство от обладания ею, Гекатой. От осознания произошедшего спина Маркиза напряглась, и Михаэлис распрямился, садясь на постели и ревностно выхватывая Селину из показавшихся столь враждебными объятий разворошенной вконец кровати. Словно последний слепец, Себастьян, не видя ничего, водил губами по конвульсивно вздрагивающему от продолжающихся вспышек недавнего оргазма телу, удерживая почти тряпичную от полубессознательного состояния смертную девушку в своих руках. Та уткнулась лбом в его плечо, будучи не силах совладать с собой и поднять хотя бы руку. Её истерзанные и опухшие губы дрожали, выдавая судорожное дыхание, ударяющееся о горячую кожу мужчины. Себастьян, пребывая в неге, оглаживал свою драгоценность, не в силах оторваться от столь желанного существа. Несколько часов их неторопливого единения проносились перед глазами, вновь и вновь воспроизводя минуты... часы близости. Только с этим созданием он мог позволить себе не только брать, но отдавать. И не мог остановиться и теперь, когда Селина почти отключалась от этого мира, но продолжала удерживаться на поверхности уплывающего сознания. В ней разливалась жуткая усталость, но упустить мгновения, когда сильные руки водят по дрожащему телу, даря тепло; когда губы собирают капельки пота, прослеживают изгибы... Она так сосредоточилась на прикосновениях, что не заметила, как её взяли на руки, отчего опора в виде развороченной перины пропала под коленями. Ноги безвольно повисли в воздухе, чтобы через мгновение ощутить мягкость тёплой воды. С трудом приподняв веки, перед глазами предстала просторная ванная комната, объятая мягкими всполохами от огня. Плеск воды доходил до слуха, словно через пелену. И снова широкие ладони блуждали по телу, омывая и расслабляя своими прикосновениями. Повинуясь этим магическим рукам, Геката откинулась на спину, чтобы почувствовать жар груди, к которой её прижали. Горячность губ, рисующих невиданные узоры на шее и плечах. Длинные пальцы, запутывающиеся в густую капну волос, прослеживая влажные пряди. Бороться со сном становилось тяжелее в разы от столь уютного кокона тепла, коим объял её демон. — Не сопротивляйся, — бархатный шёпот будто издали, хотя дыхание и губы задевали кожу ушка. — Не хочу, — Геката прижалась щекой к груди и подняла отяжелевшую руку к широкому плечу, словно умоляя. — чтобы всё закончилось... Длинный выдох, в котором слышалась улыбка, ударился в макушку, а крепкие руки обняли почти полностью расслабившееся тело, прижимая ближе. — Никогда, — снова губы, блуждающие по изгибу шеи, где под кожей уверенно и спокойно бился пульс смертной жизни. — Только не теперь... Слова потонули во тьме, окружившей её сознание плотным саваном. Отсветы огней пропали, как и ощущение себя. Геката погрузилась по мрак, который был для неё самым близким и неизменно желанным.Chapter 11
4 января 2020 г. в 21:46
Дождевая вода стеной вставала перед взором. Гнев бил через край, смертоносным "хлыстом" щедро охаживая призванных. На лице маниакальным оскалом играла улыбка обезумевшего. Кровавый экстаз заполнял нутро. Предвкушение манило. Раздольная несдержанность желания рвать, умерщвлять собственными руками горела адским пламенем глаз. Раздирать когтями. И жажда. Неутолимая даже в бойне. Сжигающая внутренности. Яростная. Она властвовала — не зверь. Взывала к оголённому инстинкту хищника, купающегося в столь сокровенном чувстве свободы.
Маркиз терзал преследователей души, что считал своей. Ловил брызги крови, наполняясь воспоминаниями о даримой свободе иного рода. Воле, которая позволяла сбросить загрубевший от времени ошейник, накинутый на шею собственной алчностью. Он, как олицетворение контракта, тёр кожу в напоминание о вечном рабстве. Поэтому ярость вела его к ней. С той дьяволицей, на которую покусились отряды, сформированные высшими кастами Баатора, он забывал о своём проклятии.
Жестокая ирония состояла в том, что именно оно — проклятие — переплело их когда-то. Договор с юной душой, превратившийся в кандалы, привёл его сюда. Короткая ехидная мысль об этом в скоротечной паузе между атаками нашла своё отражение не в усмешке, а мимолётном глумливом смехе, что сопроводил конец очередного поверженного. Исступлённое смирение с осознанием произошедшего, своенравная раскрепощённость вольного существа, вожделение получить своё и не допустить повторения пожинания плодов собственной неосмотрительности и эйфория схватки всем противоречивой массой обрушивалась на врагов, ломая, испепеляя, стирая из бытия.
Полыхающие глаза обвели пространство после очередной встречи с преследователями — не первой на пути к Селине. Лесная чаща под Лос-Анджелесом, пропитавшаяся влагой, не могла укрыть острого взора притаившихся или в инфернальном страхе отступающих существ. Каблуки сапог на замысловатом резном каблуке тонули в крови, которую земля уже не могла принять. Но даже сквозь смрадное месиво останков чутьё указывало на присутствие куда более лицеприятной энергетики. За исключением, пожалуй, жнеца, возникшего рядом из темноты и отряхивающего свою косу.
— Не нравится мне это, — серьёзный тон диспетчера, осматривающего итоги ещё одной битвы, заставил демона внимательно и мрачно покоситься на Сатклиффа. — Слишком просто.
— Похоже, она их имела в виду, — хриплый бархат голоса Маркиза раздался на трупами, укрыв тех разодранным саваном.
— Наводчики, — понятливо произнёс Грелль.
Придя к некоему взаимопониманию со жнецом, демон сосредоточился на существах, которых ощущал в нескольких километрах. Сорвавшись с места, чёрная стрела вновь устремилась по изначально намеченному маршруту, молниеносно сокращая расстояние до желанной цели. Чувствуя вокруг себя множество разномастных выходцев из его мира, Маркиз сцепил зубы от мерзкой истины — он и диспетчер преодолели только небольшой кордон из спинагонов, посланников и шпионов Баатора. И в этом смешении запахов был другой, благодаря которому обитатели подлунного мира тянулись сюда. Аромат, лишающий воли низших и взывающий к животным инстинктам первородных.
Узнавая этот флёр, Михаэлис прибавил ход, из-за чего его невольный спутник отстал, выкрикивая новую порцию вульгарных ругательств.
Преодолев лесистую возвышенность, Маркиз замер, осматривая окрестности за холмом. Возле когда-то аккуратного двухэтажного дома земля укрылась сернистым пеплом. Искры от ударов врезались в небольшое пустынное пространство, яркими вспышками разрывая темноту. Около десятка элитников армии Преисподней окружили здание, пытаясь прорваться внутрь. Их мощные тела в рваных одеждах, покрытые чешуйчатой кожей, искрились в отсветах сильных ударов с единственным противником. Воздух пропитался агрессией, которую можно было пробовать на вкус. Барбазу ею и отличались — невероятной жестокостью в войнах. Молодой демон азартно отражал атаки, не подпуская оставшееся войско ближе к дому. В стёклах окон здания, помимо отражения происходящего на улице, виднелись приглушённые темнотой отсветы, доказывающие, что бой ведётся и внутри.
В гуле битвы яростный рёв врага отразился болезненной вспышкой на тыльной ладони левой руки. Перед вмиг облачившемся в человека Маркизом взметнулась зазубренная глефа, остановленная собственной рукой. Не сделай он этого по зову контракта, и рваное лезвие соприкоснулось бы со спиной юноши, столь опрометчиво увлёкшегося борьбой с другим противником. Мощный удар эхом повторился сзади, а недовольный холодный голос вызвал ничего, кроме мимолётной коварной усмешки.
— Я не звал тебя.
— Несомненно, — отражая атаку спокойно парировал демон, хоть скулы и сводило от саднящего чувства, вызванного подобной неосторожностью юноши: сколько раз ему говорилось не открывать спину...
От дальнейших препирательств их отвлёк взвизг бензопилы в нескольких шагах. Оба демона недоумённо проводили взглядом одного из поверженных барбазу, отлетающего в сторону, заодно погребя под собой пару своих сородичей. Затем синхронно взглянули на оскалившегося Сатклиффа, что серьёзно смотрел прямо на них.
— Следующий полетит в вас обоих, если не прекратите, — столь неожиданный морозный тон диспетчера вкупе с акульей кровожадной улыбкой отрезвил не хуже, чем удар обухом.
Внезапная ударная волна мурашками прошлась по коже и задела нервы. Через мгновение поток силы отбросил всех, кто находился рядом с домом. Инстинктивно схватив господина, демон, уходя от сгустка мощнейшего смертоносного воздействия и используя собственную инерцию, извернулся в воздухе и приземлился лицом к зданию. Сиэль едва раздражённо оттолкнулся от Себастьяна, вставая рядом и быстро осматривая местность, усыпанную бессознательными барбазу. Доля секунды и его внимание уже приняли на себя стены покореженного дома. Те, не выдержав напора, с грохотом, режущим чувствительный слух, пришли в движение, постепенно теряя устойчивость.
— Силы всевышние, совсем спятил, — прокряхтел Грелль, тяжело поднимаясь с земли опираясь на свою косу: даже для жнеца подобная атака на демонов была достаточно болезненной. — Похоронить всех решил... — он осёкся, смотря на то, как здание постепенно теряет свою начальную геометрию.
Треск камня, звук лопнувшего стекла в покосившихся оконных рамах и гул едва держащихся перекрытий дома стали лучшим доказательством озвученных опасений Сатклиффа.
— Оставайтесь здесь.
Беспрекословный шёпот из мрака, окутавшего демона, не встретил сопротивления со стороны бывшего графа и диспетчера: если атака Легендарного и оглушила барбазу, то ненадолго с их-то способностью к регенерации. Молодой демон и досужий жнец вполне могут справиться.
Не соприкасаясь с дверями и проёмами, Маркиз чернильной дымкой проник в дом. Внутри треск оказался ещё более зловещим. Тот отражался от слабых стен, нагнетая и без того тревожную атмосферу готового рухнуть здания. Клубы пыли ещё даже не начали оседать, застилая обзор белёсым душным — в отличие от влажного воздуха снаружи — туманом. Продвигаясь по коридору и переступая через не бессознательных, а вполне нашедших свой логический конец барбазу, Михаэлис, вплывая в пространство снова в земном облике, глядел только перед собой, ведомый голым чутьём.
За одним из поворотов показался проём широкой арки, откуда пробивался свет с улицы. В полоске того отблеска на полу в окружении трупов и брошенных орудий показался тонкий силуэт. Занавешенное белёсыми от пыли прядями бледное лицо окроплено кровью, а само тело напоминало брошенную сломанную куклу.
Глаза хмуро смотрели на девушку в то время, как мужчина продвигался ближе. Встав рядом с ней, демон решительно посмотрел в сторону через арку. Полутёмное помещение опоясывали массивные шкафы, пестрящие корешками многочисленных книг. Никаких следов пребывания других обитателей дома здесь не было. Медленно сев возле лежащей эринии, Михаэлис провёл рукой по воздуху над телом. Фамильяр дёрнулась от проникшей в неё поддерживающей и исцеляющей магии хозяина. Чёрные глаза распахнулись, встречаясь с пламенеющим мрачным взглядом.
— Хозяин... — мысленно произнесла Мара, постепенно приходя в себя.
— Где они? — помогая девушке подняться, мягко, но с требовательными нотками вопросил демон.
Не нужно было долго думать, чтобы догадаться, кого конкретно Маркиз имеет в виду.
— Последний раз она и жнец были наверху. Магия Селины истлевает, но её следы, словно огонь — на него все слетаются.
Широкая ладонь мужчины легла на голову девушке. Чёрные глубокие глаза покорно закрылись в безмолвном понимании, что хочет её хозяин. Без усилий проникнув в открытое для господина сознание эринии, Себастьян проносился меж кадрами памяти. Похоронная процессия и погребение Элеоноры просматривались мельком. Последующие же образы удостаивались большего внимания.
Те проливали свет на всё, что оставалось недосказанным Гекатой. Мотивы Селины обретали смысл, но никак не оправдывали её смертельный риск в глазах демона. Он не мог предполагать, какая закулисная борьба велась двумя сущностями в смертном теле. Итогом же её тайны стала попытка перехватившей контроль Вэлери покончить со всем в один момент.
Просматривая те события и узнавая, о чём молчала Геката с самого начала, Маркиз ощутил сковывающий движения неприятный холод, опаляющий зарождающимся гневом нутро из-за очередной вольности девушки. Внутренности покрывались острыми иголочками инея, царапая материальную оболочку изнутри.
Оказалось, что негласная схватка Гекаты и Хокинс продолжалась вплоть до изъятия души смертной. Та изматывала ещё только проснувшийся разум Селины, находящейся в человеческом хрупком теле. Она балансировала на грани, переступив которую, рассудок мог быть потерян безвозвратно. Тем не менее, древнее создание решило пойти своим, изначально определённым путём, скрыв невидимое за магическим барьером медальона. И не дала дочери магната раствориться в небытие подобно иллюзорной дымке. Отчаянная решительность, с какой Геката шла к своей цели, отзывалась животной дрожью в теле Себастьяна. Такой он её помнил... Безрассудной и неистовой. Упрямой до боли и сведённых в соперничестве за свой выбор скул.
— Иди к Сиэлю, — снова ворвался в разум эринии беспрекословный приказ.
Открыв глаза, она могла лицезреть, как Маркиз, коротко кивнув, последовал в по коридору к лестнице, ведущей на второй этаж. Сосредоточенное лицо, похожее на маску, и неуловимо отрывистые, оттого несуразные для полководца движения, выдавали настроение хозяина.
— Хозяин...
— Знаю, — прервал её Михаэлис, понимая, что хотела сказать фамильяр. — Иди.
Мара, не смея ослушаться, коротко взглянула в чересчур напряжённую спину своего господина и поспешила к бывшему графу. Она имела представление о том, что творится в его голове после увиденного. Однако то не получило своего развития, так как Маркиз был слишком ей дорог, чтобы мыслью нарушить его личное пространство.
Себастьян был оглушён тем, что происходило с Селиной во время её отъезда. Кто бы мог подумать, что смертная не только не упокоиться, но и будет вести борьбу с сутью древнего создания почти на равных! Но только почти... Масло в разгорающийся огонь непонимания и некоего извращённого восхищения Гекатой подливало давнее замечание жнеца о том, что Вэлери и Селина удивительно похожи, хоть и принадлежат разным мирам. И полученное сейчас знание стало настоящим откровением и олицетворением тех слов Легендарного. Бороться вопреки своей природе, без страха выказать милосердие той, кто ставит под удар собственное существование — путь, выбранный Селиной, что пощадил душу Вэлери.
Верно, Геката преследует свои интересы, но способы их достижения совершенно непостижимы для такого, как Маркиз. Тем более, когда он оказывается почти рядом с ней, отделённый наличием не только жнеца, но иной силы, о которой хотела предупредить Мара.
Встав на площадке второго этажа, Себастьян прослеживал пространство звериным чутьём. Не было оснований не доверять эринии, но отсутствие ясных следов незримого присутствия откровенно злило. Особенно после того, что увидел в сознании фамильяра.
Раздражённо и неслышно выдохнув, Маркиз обошёл ни разу не скрипнувшую хлипкую, полуразвалившуюся лестницу, всматриваясь в конец прохода. Отпечаток заклятия Гекаты искрился в полутьме, привлекая внимание. Слабого отблеска было достаточно для призванных, чтобы "слететься" в это место.
Дом продолжал доживать последние минуты, хрипло дыша покорёженными перекрытиями, пока демон следовал вперёд. Следы разворачивающейся ещё недавно бойни были повсюду. Вмятины в слабых стенах, разномастные жидкости на полу, следы когтей и внушительные царапины от глеф — прекрасный антураж!
Ощущения стали острыми, прошивая насквозь. Маркиз покосился в сторону открытой двери в небольшую комнатку, куда свет с улицы едва пробивался. Та выглядела бы пустой, если бы не зудящее в сознании ощущение присутствия.
— Долго же ты добирался, — протянули из глубин полумрака, гнусно захихикав.
Взгляд стал настырнее искать источник звука, пока сам демон не двигался и сохранял безмолвие. Внутренний зверь оскалился в чистом неприятии.
— Ну что же ты, — маниакальный тон если и мог сбить с толку, но только не того, кто знал его обладателя лично. — Забирай свою драгоценность.
На этот раз голос звучал от окна в конце коридора, куда изначально направлялся демон. Быстрый колкий взгляд в направлении голоса, чтобы уставиться на жнеца, держащего на руках бессознательное хрупкое тело, омытое кровью. Рыжие волосы измученной пропитались алым и слиплись. Из приоткрытого рта сочилась густая красная струя, капая под ноги мужчины. Белая майка изодрана, словно когтями, и свисала безобразными клочьями с торса девушки.
— Теперь она полностью твоя.
Себастьян разумом осознавал всю абсурдность представшего перед ним вида, но внутренности сжались от стремительно пронёсшегося фантомного ощущения потери. Той потери, что была много лет назад. Кровь, расплывающаяся алыми разводами по влажной от дождя ткани, ощущение мёртвого тряпичного тела в руках, угасающее тепло кожи на кончиках пальцев и собственный внутренний вой.
Однако стоящий перед ним не мог этого знать или хотя бы догадываться. Те события разделены в вечности только двумя существами, и остаются таковыми сейчас.
— Вот наглец...
Слабый знакомый шёпот издалека стал последней каплей в бурлящем котле воспоминаний. Неудовольствие собственным мимолётным подчинением давнему устрашающему образу стало во главе сонма мыслей обо всех известных ему, демону, карах.
— Верно, не убедительно, — вот та жнеца интонация, которую не спутать с иллюзией.
Легендарный, выскочив из дальней комнаты, одним молниеносным движением оказался за двойником. С неотъемлемой улыбкой безумца тот глядел на Михаэлиса, удобнее перехватывая древко светящейся магией косы. Кровожадный оскал демона отзеркалил жест Кревена и довёл его до совершенства с намерением жесточайшей расправы. Себастьян одним ударом ноги откинул от себя лжежнеца, которого уже ждало занесённое лезвие Легендарного. Заострённый металл с лёгкостью рассёк летящего от мощного толчка баатезу по диагонали и его ошмётки, перестав источать разрушительный даже для устойчивого рассудка галлюциноген, выбили окно. На землю возле дома уже приземлилось разрубленная хаматула в естественном обличье — крупное человекоподобное тело с игольчатым хвостом.
— А вы сработались, — снова шёпот, на этот раз прервавшийся надсадным кашлем.
Легендарный и Маркиз, быстро переглянувшись, оказались на пороге той самой спальни, которую видел в памяти Мары демон.
Геката, едва удерживаясь на ногах, стояла возле кресла, вцепившись в спинку судорожно сжатой рукой. Теперь стал очевидным столь реалистичный образ девушки у хаматулы. Белая майка окрашена в цвет запекшейся крови, алые подтёки на бёдрах, слипшиеся в некоторых местах роскошные волосы. Селина, дрожа всем телом, словно лист на ветру, тяжело подняла голову после того, как кашель прекратился, и встретилась с пламенеющими глазами Себастьяна. Сухие губы девушки трепетали от озноба, вызванного потерей крови. Зелёный и огненный взгляды вцепились в друг друга на несколько мгновений, хоть и казалось, что стрелки часов обошли циферблат бесчисленное количество раз.
Будто в замедленной съёмке демон видел, как на девушку начинает ссыпаться потолочная пыль, обволакивая ту мерцающим в отсвете улицы белоснежным эфемерным коконом.
— Надо уходить, — тревожно прошептал Адриан.
Более не сговариваясь, мужчины кинулись в комнату. Легендарный, перед тем как схватить жизненно необходимый для Гекаты рюкзак, отбросил косой почти сорвавшуюся с потолка балку, которая чуть не погребла под собой смертную. Демон в то же время прижал к себе Селину, удобно устраивая ту у себя на руках. Запах крови девушки вызывал такой прилив разрушительных сил, что лишь усилием воли удавалось сдержать этот бушующий огонь.
Геката слабо ткнулась носом в горячую шею Маркиза, неровно выдыхая. Отстранённо она заметила напряжение мышц, но то лишь тенью пронеслось в слабом разуме. Безумство рушащегося вокруг мира вдруг слышалось глуше, а электрический свет казавшегося прожектором уличного фонаря перестал тревожить глаза. Чернильная дымка окутала тело, защищая от осколков стекла окна, куда выпрыгнул демон. Жар тела Себастьяна дарил почти забытое в ознобе тепло, не пугая — вопреки всем страхам перед силой, убаюкивая.
Сквозь силовой мрачный барьер Маркиза и собственные тяжелеющие веки Геката видела, как здание позади них складывается, будто карточный домик. А дальше трупы ударного отряда, пропитавшаяся кровью лужайка, сернистый запах самой Преисподней. Селина, ненадолго зажмурившись, отвернулась от столь неблагочестивого вида.
— Вероятно, поэтому я не хотела вовлекать тебя, — слабо просипела девушка, сглатывая ком в горле: вид Михаэлиса ей мог сказать о многом, учитывая, какую непроницаемую маску представляло из себя его лицо.
Звон стекла за спиной отвлёк пребывающего в мрачном настроении демона. Себастьян быстро взглянул в сторону, где Легендарный лёгкими движениями раскидывал склянки. Флёр запаха свежей крови с новой прытью ударил в самое нутро, отчего руки, удерживающие ношу, одеревенели, а стальные пальцы вонзились в кожу. Звучное болезненное шипение Селины потонуло в рёве, пронёсшимся по округе. Маркиз немалым усилием воли расслабил руки, когда как всё тело налилось напряжением, словно свинцом.
— Точно спятил! — девушка нашла рассеянным взглядом летящий на Кревена, стоящего в нескольких шагах от них, красный ураган. — Какого ты творишь?!
— Скоро они все будут здесь, — протянул жнец, с улыбкой вслушиваясь в издаваемыми призванными звуки косясь ехидным взглядом на алую бестию.
— Жертва своего ремесла! — злобно крикнул Грелль. — Мало того, что из-за тебя вызвали Уилли, так...
— Нашли неучтённую душу? — ворвался в перепалку холодный голос Сиэля, стоящего в отдалении и препарирующего острым, как прозекторское лезвие, взглядом остальных.
— Растёте над собой, милый граф! — театрально всплеснул руками Легендарный.
— Паяц, — ввернул морозно Фантомхайв, так как не терпел подобного обращения к своей персоне.
Стоящий неподалёку и следящий за разговором демон с растущей тревогой вслушивался в медленно приближающийся гомон голосов обитателей Преисподней. Тело девушки в его руках постепенно успокаивалось, а пальцы, сжимавшие оставшуюся после всего произошедшего белоснежной ткань рубашки, немного разжалась. Глаза открывались неохотно, но Селина продолжала сопротивляться слабости, слушая диалог на грани крика.
— Очень даже учтённую, — продолжил Кревен, кончиками пальцев поглаживая лезвие своей косы, хранящую сам предмет спора.
— Ничего не понимаю! — взвился Сатклифф, сокращая расстояние до Адриана, но благоразумно не подходя слишком близко. — Твои эксперименты нас всех под трибунал подведут...
— Всё по закону, Грелль, — слабый ровный голос Гекаты, находящейся на руках молчаливого демона, привлёк к себе внимание. — Воскресла Книга судьбы... есть душа... её воспоминания.
— Это он будет объяснять Совету! — диспетчер был непреклонен в своих эмоциональных суждениях. — Он всё затеял...
— Нет, не он, — из-за того, что Селина попыталась повысить голос, возражение вышло надрывно-хриплым. — Кревен сделал лишь то, что велит уклад жнецов — нашёл и изъял ту душу, что была утеряна.
— Как ты узнала? — нарушил своё молчание Михаэлис: месяц назад в покои Хокинс ворвалась дурно воспитанная парочка нейтральных, и тогда он впервые услышал о невероятном происшествии с Книгой живого человека, лежащего перед ним на кровати в беспамятстве.
— Это случилось, когда за... Вэлери... стали следить, — Селина прикрыла глаза, стараясь не думать о том, что за этим последовало, и каков оказался конец наследницы. — Я чувствовала... — Геката сглотнула, борясь с дурнотой. — её заметили. Нас заметили...
— Как тебе это удалось? — поражённо выдохнул Грелль.
— Дело не в ней, — ровно встрял Легендарный, получив ещё раздражённый взгляд Сатклиффа и благодарный Селины: голос той уже пропадал. — Судьба смертной перестала принадлежать ей самой, потому как Вэлери прекратила ею являться в полной мере, — Геката вздрогнула от этих жёстких правдивых слов Кревена и уставилась перед собой, не заметив, как демон притиснул её ближе. — Нарушился механизм записи. Книга исчезла, — с каждым словом голос Адриана звучал всё отстранённее, напоминая о природе Высшего судьи. — Единственное доказательство жизни Вэлери Хокинс — воспоминания, изъятые сегодня. Лента жизни человека породила завершённую судьбу, поэтому неучтённая ранее Книга с записями всего земного пути займёт своё место в Библиотеке. Маркиз, — Легендарный двинулся к демону, смотря прямо тому во внимательные глаза, взирающие колко в ответ. — ей нужно время...
— Я ещё здесь, Кревен, — слабо и недовольно пробурчала Геката больше от того, что не в состоянии сказать всё, что думает: силы оставляли её.
— Конечно, родная, — нежная улыбка с оттенком маниакальной иронии и тёплый взгляд на Селину заставили ту сжать губы и отвернуться, снова уткнувшись холодным носом в тёплую грудь напряжённого демона. — Всегда, — вновь Адриан посмотрел на Маркиза, протягивая рюкзак девушки, и в бликах близоруких глаз Михаэлис отчетливо уловил холод. — Не оставляю надежды, что хоть тебя она будет слушать внимательнее, чем меня. Скоро ей понадобится наставник, близкий её природе.
Без труда перенеся вес не потревоженной девушки на одну руку, Михаэлис принял вещи Гекаты. Его лицо оставалось непроницаемой маской, наблюдая, как жнецы исчезают с раскуроченного двора бывшего дома. Куртуазного кивка удостоился лишь Сиэль, сообщивший, что он с Марой первыми отправятся в Нью-Йорк, чтобы проверить обстановку.
Оставшись в одиночестве, в окружении смыкающегося кольца преследователей, Себастьян взирал на беспокойно дышащую в неглубоком сне девушку. Он чувствовал, что недавняя злость на неё временно затаилась в глубине мрака, сменившаяся покоем от того, что она в его руках.
— Слушать внимательнее, да?... — усмешка никак не оживила лицо, в отличие от взгляда, не покидавшего свою ношу. — Тебя запереть мало... — прикрыв глаза, Михаэлис погрузился в воспоминания, как легко эта негодница может миновать любые барьеры, включая магические. "Или всё же заковать?... — и в прошлой жизни эта мысль была для него будоражаще соблазнительной, но теперь она становится весьма убедительной, учитывая не изменившийся безудержный норов Селины".
Приближающийся вой моментально вырвал его из столь приятных дум. Оглянувшись, Михаэлис опустился на колено и помедлил, памятуя, как Мари не любила нарушения личного пространства. Всё же взмахнул рукой и освободил тело девушки от окровавленной одежды, заменяя тёплым облачением. Вымоченные в крови древнего существа лоскуты ткани были оставлены на месте, как то было задумано в качестве ориентира для ненасытных.
Водрузив рюкзак с необходимыми Селине вещами на спину, Себастьян, не медля больше ни мгновения, понёсся в сторону Большого яблока, лавируя между волнами голодных до душ и крови разномастных существ.
Проносясь по равнинам, через некоторое время Михаэлис с некоторым облегчением отметил, что им удалось миновать основную часть преследователей, которые остались позади. Ослабив контроль и выбрав более прямую траекторию следования, Себастьян взглянул в лицо девушки. То из беспокойного преобразилось в умиротворённое, несмотря на то, что аккуратные тёмные брови периодически хмурились во сне. И было отчего: ненавистный медальон, поблескивающий в отсветах демонического взора, теперь не беспокоил своими позывами обладательницу. Маркиз догадывался об этом свойстве артефакта, поэтому дал себе время снова пуститься в мысли о мотивах недавнего поступка Селины.
Как ни крути, а действовала Геката достаточно продуманно и, разумеется, неизменно на грани фола, что и выводило Маркиза из себя. Сделать из себя мишень, чтобы затем сбежать, оставив преследователей ни с чем! Легендарный же мог вытащить её оттуда, но зов был весьма однозначным. Ей был нужен именно демон! Зачем же изначальной ей было необходимо ехать в одиночку?
С этими мыслями снова ощущение маячившего ответа на все вопросы, разгадки на кончиках пальцев, постоянно ускользающей из хватки, будоражило нервы. "Не хотела, чтобы я был рядом, — криво усмехнулся Себастьян собственной догадке, видя вдалеке отражение города в небе. — Боялась за Вэлери, не так ли?". Нельзя было отрицать, что Селина знала о привлекательности души Хокинс для Маркиза. "По-прежнему будешь отрицать свою суть? Поступила подобно демону, оберегающему причитающуюся ему душу, — опустив голову и глядя на Селину, Себастьян призрачно улыбнулся своей неоднозначной кошачьей улыбкой, которая могла преобразиться в любую эмоцию по воле хозяина. — Ты всегда отрицала похожесть между нами, но действуешь именно так. Сможешь ли ты наконец признать это?...".