The Souls cannot Die: Beyond the Life

      Она со всей ясностью, на которую была способна в силу своего происхождения, ведала, зачем спустилась в Баатор — выполнение приказов хозяина стало определением её жизни. Но, несмотря на открытость перед самой собой, никогда бы не смогла точно сформулировать, почему пошла именно сюда. Что хочет выяснить? И желает ли вообще что-то выяснять...       Раскинувшийся перед фамильяром, словно распятый грешник, серый и вытягивающий любую каплю жизни из непрошенных сюда гостей антураж измерения Пустошей, на вырванном клочке которого в давние времена Люцифер создал своих богинь, подходил под размышления о мотивах прибытия. Здесь она, изначально принадлежавшая роду эриний и вступившая на ступень выше по воле своего спасителя, могла пополнить силы, как ей было велено. Тогда отчего же ей сейчас не по себе в этом месте?.. Идя по сутолочным улицам, скрыв себя под бесформенным чёрным плащом, Мара явственно ощущала ту грань между невозможным существованием и предречённым роком небытием, когда ей повстречался Великий Маркиз.       В те времена они находились в пылу длившейся с начала времён битвы, в которой ей суждено было сгинуть. Но её, едва живую, буквально вырвали из-под вороха смердящих тел. В те нелёгкие для всех сторон времена баатезу со свойственным им извращённым прагматизмом не разбрасывались только самыми сильными — высшими — сородичами в вечной войне с Небесными ордами или с анархичными созданиями соседних с Адом измерений. И дело состояло в том, что эринии ни при каком раскладе к таковым никогда не относились.       Тогда всё происходило на первом круге Баатора, Авернусе, расположенном ближе к тому безжизненному плану, где сейчас находилась фамильяр. Мара сквозь время и пространство мысленно представляла то место, где когда-то могла раствориться в небытие из-за своего невысокого положения в кастовой системе. Перед взором выплывали давние картины находящегося поблизости портала, который, казалось, вот-вот преградит дорогу и направит в то "прошлое", где она обрела вторую жизнь. Не существование, а именно жизнь рядом с самим Маркизом, выходившем её и подарившем куда больше, чем она являлась раньше. И это "раньше" она оставила в сером смрадном мире Пустошей, всецело отдав свою жизнь в услужение демону-ворону.       Она первая назвала его хозяином — не он приказал. Андрас принял предложенную плату выжившей девушки как равноценную вложенным в неё стараниям, сделав своим соглядатаем. Та отвечала ему безропотной искренней покорностью, всем существом желая посвятить себя своему спасителю. Однако, вопреки принятому укладу в касте баатезу, где ей должно терпеть любые издевательства и фантазии в угоду владельцу спасённой жизни, положение подле Маркиза Мара никак не могла назвать унизительным или проклятым. Ставшая фамильяром в силу наделения несвойственными её роду способностями, девушка ощущала всё его внимание. Наверное, за пределами жестокости их измерения это отношение можно было соотнести с заботой, которую на самом деле вернее было охарактеризовать "нужностью". Потребностью в истинной гарантии подчинения в мире, полном превратностей, где властвовало положение "хозяин - слуга".       Поэтому она, по воле хозяина оставаясь свободной разумом и телом, без принуждения и всецело отреклась от самой себя. Отдалась в его власть, как было ему необходимо. Её нутро, не сдерживаемое путами общепринятого в кругах Маркиза владения, ликовало в моменты их сближения, будь то на поле боя, при выполнении поручений или в его покоях. Последнее было редкостью, а оттого единение с Андрасом было неимоверно желанно для неё. Она забывала о своей сущности суккуба во властных руках, сама искушаемая и ведомая его неутолимой алчностью.       Но однажды всё изменилось. Как и раньше, Мара не считала себя в праве спрашивать — так было определено лично ею с самого начала, — и просто находилась рядом. Эриния чувствовала на тончайшем между ними уровне, словно ниточка неформального контракта, что тот нуждается в ней больше, чем когда-либо. Их встречи стали происходить чаще, а буря интимной связи сводила с ума болезненной напористостью и сквозившем в движениях отчаянием. Маркиз, ради которого фамильяр не задумываясь ринулась бы в схватку и в объятия смерти, не рассказывал ничего. Для эринии всё было очевиднее, чем для самого Великого полководца, потерявшего самое ценное, что могло быть у демона: добычу, долго выслеживаемую и лелеемую в воспалённом от желания безраздельного обладания разуме.       Ощущение боли утраты стало почти собственным, когда Мара, нарушив свой завет никогда не вмешиваться, позволила себе подняться в мир людей, чтобы узнать куда большее, чем она предполагала. Контракт Андраса, вопреки её ожиданиям, оставался в силе. Обожаемая хозяином душа молодого Фантомхайва оставалась при нём. Эриния в некотором замешательстве не могла понять, что так ревностно ищет Маркиз. Пока не увидела того на старинном кладбище во флёре ночных цветов. Тогда она почувствовала то, что незримо присутствовало в их удушающих безумством ночах.       И это ощущение ожило и стало полноценным существом, словно вторая оболочка, когда в замке Андраса появился сам Сиэль. Молодой, озлобленный на прикованного к нему высшего, демон не мог узреть за пеленой презрения к своему положению слабого новообращённого, зеркально точно отражал состояние своего бывшего дворецкого. Два демона преобразились, став ещё более похожими в ненависти и потерянности друг на друга.       Маркиз стал молчалив, не осознавая, что даёт читать себя по неосторожным — кто бы мог предположить подобное в отношении Великого полководца! — жестам. Но, надо отдать должное, то было крайне редким явлением по причине того, что Мара ведала, куда нужно обратить взор.       Эриния не пыталась направлять внутренний бушующий огонь Андраса в иное русло, боясь предать его доверие к себе. Не стремилась даже мыслью затронуть демона, зная, на что тот способен в гневе. Одновременно с этим понимала: ей ничего не угрожает, кроме отречения от присутствия в жизни Маркиза, что являлось сродни гибели. Ведь полководец был и остаётся высшим смыслом жизни. Мара принимала и то, что именно она принадлежит ему, но никак не наоборот.       Возможно, что благодаря её присутствию подле Андраса он наконец смог встретиться с той, кого ждал и искал всё это время. Эриния с искренним интересом и пиететом увиделась с воскресшей Гекатой, всецело проникнувшись тем, отчего Маркиз был столь ею одержим. Селина могла дарить ему покой. Услаждать голод зверя так, как того желала бы сама фамильяр. И создание Дьявола, как выяснилось, считало то сразу, не проникая в отношения демона и эринии. Как сама Мара не смела приближаться к Маркизу и избранному им творению.       Фамильяр с осторожностью усмехнулась способности, которой обладала богиня ночи. Помнила их разговор перед изъятием души Хокинс, когда баланс между ними выстроился по воле "смертной" девушки. Геката оказалась живым, дышащим и чувственным воплощением духа равновесия, о котором складывались легенды. Умение Гекат выстраивать эквилибриум, затерянный в веках, воскресло вместе с душой Селины. И Маркиз не упустит возможности обладать этой силой — эриния, как прирождённая баатезу, отлично его понимала. Андрас уже распределил роли, оставив Маре свободу сродни той, что была между ними ранее. Он по-прежнему видел в ней не служанку, в отличие от неё самой, а доверенное лицо — тень Великого полководца, что уже неуловима благодаря дару Советника Гекат.       Вероятно, из-за знакомства с той, что стала бесконечно необходима её хозяину, Мара выбрала измерение Пустошей. И город, открывающий его — Ойнос. Здесь можно было затеряться в вечной гонке за оружием и пропитанием. Демоны никогда здесь не задерживаются, поскольку рискуют растерять не только обретённые здесь силы, но и собственные. Тем не менее, этот недружелюбный и откровенно смертоносный план оказывался некой "лакмусовой бумажкой" для ещё недавно одного, очень ретивого молодого демона, проверяющего уровень своих способностей.       Сиэль поначалу часто приходил сюда в неизменном сопровождении Мары, отсчитывая время, которое может здесь провести в результате обретения новых умений. При воспоминании о юноше лицо девушки рассекла соблазнительная в своей нежности улыбка ещё об одной детали. Его сохраняющая позиции дворянская выдержка порой отступала. Фантомхайв кривился от запахов, источаемых горами трупов в Войне крови между разумными демонами, баатезу, и бесчинными выходцами из самого хаоса Бездны, и пропитавших решительно всё в этом месте. Так похожая на человеческую, подобная реакция умиляла спутницу бывшего графа. Подталкивала ближе к пониманию выбора Маркиза именно этой сильной души, которая готова претерпевать и возвышаться.       Пустоши, приносящие вечное увядание в смердящем запахе любому, кто по неосторожности окажется здесь слишком долго, по воле властителя Преисподней когда-то на вырванном клочке обрели краски в Великом колесе жизни. Призванные дарить растянутый во времени конец, они, вопреки всем изначальным замыслам, положили начало отсчёту жизни целого рода дьявольских существ. И увидеть то смогли лишь единицы древних падших, кому довелось ощутить глубинный смысл существования и потенциал невзрачного измерения. Вероятно, по этой причине Люцифер выбрал его для создания своих творений. Возможно, поэтому вскрытый Владыкой ресурс для быстрого, но рискованного обогащения, влёк сюда подлунных существ всех мастей. Из серого пепла Войны вьётся эфемерная спираль новой истории, что остаётся неведомой даже местным оракулам и ведьмам.       Фамильяр остановилась посреди гула улицы в призрачном осознании того, что действительно её вело сюда нечто. Вернее, пригласила чья-то слабая, хрупкая рука, в которой не угадывалась сила. Лишь скованное в неуверенности намерение "человека". Поэтому собственные длинные пальчики прикоснулись к неприметной при всём обилии украшений дроби, объятой металлической сетью ювелирно выполненного мешочка-серёжки.       — Силки, — вспомнилась восхищённая характеристика хозяина. — Непревзойденное творение Создателя...       — Только новоиспечённый лемур может говорить то, что произносится тобой.       Мара, не двигаясь, осторожно взглянула в сторону, где стояла пара спорящих баатезу. По их виду фамильяр сразу отнесла их к касте амнизу — демонам, охраняющим воды реки Стикс — главной водной артерии Баатора. Она соединяла круги Преисподней с другими планами владений Люцифера. Однако, конца реки никто толком не знал да и существовал ли он. По водам Стикса могли проникать повсюду, если повезёт, ибо эта река была не менее опасна, чем сам Ад.       — Не сравнивай меня в этими неразумными кусками мяса! Они говорить-то не могут...       — Так вот не рассказывай мне о совпадениях, — озлобился первый, рассматривая причудливо изогнутый клинок со рваным лезвием, пропитанном ядами.       Фамильяр, осторожно пробираясь через толпу, приблизилась к соседней лавке, не удосужившись посмотреть, что предлагается покупателям. Её заинтересовали эти охранники, скрупулёзно выбирающие себе оружие у входа в мрачное помещение кузнеца, пропитанное сажей от вечного неугасающего пламени, где куются магические клинки. Амнизу всегда были весьма болтливы, поскольку стремлений у них ещё меньше, чем у пресловутых лемуров — самых низших существ, которых и к обитателям Ада многие не относили. Просто тени умерших. А умение вовремя придержать язык, которым не блистали амнизу, порой становилось синонимом жизни и выгоды для себя в мире Девяти кругов. Впрочем, Стикс с его водами забвения вмиг стирают все неудобные знания у неугодных для стражей, стоит попасть капле на кожу любознательного путешественника.       — Происходящее не случайно, — продолжил первый, воровато оглянулся, когда как Мара обратилась в слух. — Всё уже определено. Ты слышал, как дьяволы стекаются в Малшим?       — Они всегда собираются, когда Бездна наступает, — легкомысленно заметил второй, откладывая клинок и беря следующий.       — Вода-то тихая, как разорванная фурия, — злобно от того, что его не хотят услышать, настаивал собеседник. — Я тебе говорю, даже эти... демоны, — выплюнул тот с неприязнью от схожести в именах демонов Ада и демонов Бездны. — принялись потрошить друг друга, не желая врываться в Баатор.       — Они никогда не боялись ни генералов, ни владык кругов.       — Именно! Наконец-то ты понял! — всплеснул руками "заговорщик". — Я тебе больше скажу, что очень многим-то из них Стикс стал и вовсе не интересен.       — Ты хочешь сказать...       — Угу, — наконец первый начал оглядывать выбранный товар. — Единственное место, куда он не доходит — мир людей, не сказать ещё хуже. Течение-то переменилось...       — Ууу, будто рубить танарри собрались, — прохрипел третий.       Мара его не видела, но по скрипучему низкому недовольному голосу могла догадаться, что это хозяин лавки, принадлежавший расе низкорослых дварфов — касте оружейников.       — У меня рук столько нет, чтобы обслуживать каждого демона, трясущегося за свою шкуру, — продолжал тот, отсчитывая кристаллы, которые служили платой для мастеров.       — А ты не трясёшься? — пропел первый, отстриём меча указывая вниз, очевидно угрожая хозяину лавки. — Твою бороду не пощадят, как, впрочем, и твоё жалкое существование.       — Пока война идёт, мне бояться нечего, в отличие от вас, — не обращая на угрозы внимания, возразил дварф. — А зная ваше отродье, она не кончится никогда.       — Ладно, пошли.       Фамильяр подождала, когда компания разойдётся. Отошла от лавки и решительно двинулась в противоположную сторону. Она услышала то, что вернуло её к исполнению приказа Маркиза.       Свернув в узкий проход, эриния ускорила шаг, когда как взгляд был направлен строго вперёд. Твёрдый взор чернильных глаз не мог выдать, что творилось в мыслях девушки. А те сводились к одному: грядёт буря, где запах трупов, разорванных тел станет обыденным не только в Серых Пустошах. А кровавый полог не станет отличительной чертой девятого круга Нессуса. Кровью обагрятся измерения.       Люцифер готовит бойню, решив воскресить те времена, когда миры треснули под ударами магических клинков и заклинаний. Когда схлестнулись все против всех, и это стало началом великой Войны крови — наркотиком и смыслом существования Подлунного мира. Но теперь Повелителю нужна более смертоносная доза. Крови демонов ему недостаточно для утоления жажды, которая пребывала с ним с незапамятных времён. И силы понадобятся всем...

***

      Война продолжалась, но напор двух сторон ослаб. Все без исключения полагали, что готовится нечто новое для каждого противника — после временного закрытия миров никакие предположения уже не считались невозможными. Армии пребывали настороже.       Дьявол, несмотря на вступление в войну новых сил, не придавал особого значения жнецам, до тех пор, пока те не начали нападать на незначительные кордоны демонов. Баатезу либо их убивали и развешивали, чтобы другим неповадно было лезть, так как обитатели Преисподней всегда относились к приспешникам усопших как к назойливым существам, которых надо истреблять. Либо и вовсе захватывали в плен, пытая в Аду — жнецы, как оказалось, владели порой очень интересными для жителей Баатора знаниями. В том был смысл: кто как не жнецы работали с душами, чиня препятствия для демонов к пополнению жизненных сил.       Серена в свою очередь не видела причин для подобного бесцельного и яростного антагонизма, но и не вмешивалась. Её Величество в последние дни была сама не своя. Нервничала, не отдыхала — хотя то было издержками человеческой крупицы и, что вероятнее, связи с Люцифером, — и пребывала в постоянной тревоге. Советник часто у неё бывала и никак не могла вывести для себя, что происходит со старшей сестрой. Селина использовала все силы. Но ни её магия, ни чувствительность к энергетике, ни предчувствий в отношении того, что могло бы так взволновать её повелительницу, назло не проливали свет на происходящее.       Лишь единственный вывод напрашивался в неспокойном сознании. Вопреки тому, что Советник была ближе к Серене, чем остальные сёстры, Селина никогда не была настолько посвящена в дела Люцифера, чтобы почувствовать неотвратимое. Да и Повелитель вёл себя обыденно, как оказалось, когда Советник позволила себе осторожно проверить, есть ли нечто за маской прародителя.       Как ведали Гекаты, любые знания, которые они получали, были главным образом отражением сущностных сил тех, к кому те сведения относились. К такому заключению приходили и все сёстры, ведь и их способности немного, но заметно для таких, как они, притупились.       Поэтому произошедшее после стало для Селины ударом, во всех смыслах. Ушатом кипятка, подтверждающим наличие сокрытого от ослабленных Гекат плана. Ни она, ни её сёстры не могли почувствовать Серену, будто та растворилась в мирах!       Советнику, как заместителю пропавшей, пришлось выйти на первый план вопреки своему обыкновению. Возглавить сестёр в схватке со Святой Ордой. Разговор с Люцифером однозначно давал понять: никому так не ценна их Королева, как ангелам — силе, против которой и были созданы Гекаты. В этом походе свои творения сопровождал сам Дьявол, выполняя волю Серены, существа, принадлежавшего ему всем существом и телом. Именно Люцифер передал Гекатам план их предводительницы, у которой сформировались свои намерения в отношении Небес. Согласно посланию, некоторое время Её Величество будет действовать сама по себе — подготавливать почву для финальной битвы. Советник, не имея ни права, ни сил ослушаться приказа Мессира, ибо беспрекословно подчинялась ему и Серене, как и остальные сёстры, не догадывалась о том, что все до одной Гекаты стали мишенью амбиций Дьявола.       Была череда битв, умывших кровью измерения. Войной те схватки уже не называли. Была уничтожительная бойня, которая в конечном итоге подводила все без исключения силы к общему решению. Противостояние захлебнулось в багровых реках, и постепенно перешло в "режим прекращения огня". Обе стороны вымотались настолько, что было заключено соглашение об отсрочке продолжения войны.       Все понимали, что дальше разверзнется ещё более оглушающая битва. Почти стёртый в яростном угаре схваток с лица земли человеческий род был на грани полного истребления. И соглашение призывало к необходимости дать человечеству время на восстановление, потому как именно люди являлись смыслом существования ангелов и источником поддержания сил Ада.       Когда гром боёв утих, а буря магических вихрей временно осела на полях, Селина не могла спокойно выжидать и пыталась найти Серену, подключив и своих сестёр. Но не одни Гекаты воспользовались паузой. События развернулись невероятным образом.       В поисках своей Королевы создания Дьявола, его личное оружие, исчезали одна за другой. У оставшихся в строю не оставалось сомнений, что их численность — временная переменная. Они пытались, но не могли взять след. Надежда таяла в сильных душах, уступая место отчаянию. Именно оно привело их к Творцу.       Они, находящиеся под властью создателя, не могли догадываться, что Дьявол ждал, когда они прибудут. Потерянные, ослабленные магией Люцифера, измотанные в боях угодили в засаду демонов. Вероломное нападение, в противовес ожиданиям баатезу лёгкой победы, было встречено не менее внезапным сопротивлением, которое армии духов под предвадительством генералов в принципе не должны были испытать на себе. Подлунные атаковали легионами, изматывая, пуская кровь и выпивая силы, ломая кости и угнетая разум валькирий. Но, как видели Гекаты, не стремились уничтожить. Их ожидал плен в темницах Малшима, крепости Люцифера. Неизвестность в оковах Создателя, предавшего свои творения.       Некоторым из воительниц удалось скрыться, спасая раненых сестёр, пока другие всё внимание армий, с которыми ещё недавно сражались спиной к спине, принимали на себя. Выжившие Гекаты, раздавленные предательством, но не сломленные духом, с молчаливой яростью и отравляющей нутро ненавистью постигли тот самый смысл, лишающий их сил, ставящий под остриё небесных копий, а теперь — под удар демонических мечей. Они стали целью! Заклеймённые дьявольскими чарами с момента "рождения", Гекаты всё же могли ещё бороться.       Сохранившие жизнь, но утратившие свободу настолько же, насколько пленённые сородичи, валькирии скрылись в мире людей — единственном спокойном измерении из-за пакта сторон. Сёстры приняли решение восстановиться и понять чёртову ситуацию, куда их загнали, и как из неё выбраться. В Западных пещерах пустынных степей и холмов собрались шесть богинь. Измученных и сосредоточенных на цели, приравненной всеми без исключения к смыслу их существования — вызволить сестёр.       — Как могло такое произойти? — вопрошала одна из них, резко затягивая обрывком ткани нанесённую заклинанием рану на бедре, отчего слова вырывались с шипением. — Как мы могли позволить этому бескрылому ублюдку на нас напасть?! — и, не выдержав, вскочила, ударяя хлыстом по каменным стенам, оставляя морозный след.       Геката остановилась на месте, дрожа в яростном смятении и тяжело дыша. Она излучала невероятный холод, который отражался даже на сёстрах.       — На данный момент главное — сохранить спокойствие, Мадлен.       В твёрдом голосе Советника можно было различить нотки сочувствия к раненой. Но её горящий злостью взгляд исподлобья выражал пожелание всех мук тому, кто предал их.       — Будешь волноваться, заморозишь нас здесь окончательно, и ничто уже не поможет, — продолжила Селина, ощущая боль сестры.       — Да как ты смеешь даже думать об этом?! — закричала на Советника та. — Ты была ближе всех нас к ней! Какого чёрта ты вывела нас оттуда, позволив остальным остаться?!       Мадлен, напрочь игнорируя страшно кровоточащую рану, подбежала к Селине. Схватила за ремни, опоясывающие всё тело заместителя, и вздёрнула с места. Глаза нападавшей были наполнены борьбой горя потери, беспомощным противлением их унизительного положения со страстным желанием мучительной смерти врагам, что ещё недавно считались по меньшей мере братством по оружию.       Селина была готова к подобным обвинениям. И смотрела, казалось бы, с ледяным спокойствием, если бы печаль не разливалась в сочной зелени глаз. Она, безусловно, откликалась на гнев сестры.       Остальные сидели вокруг костра, разведённого посередине небольшой пещеры, уходящей в глубину скалистого холма, и наблюдали за развернувшейся сценой с пониманием схлестнувшихся воительниц. И не смели вмешиваться, потому как знали, что Мадлен нравом была похожа на их Королеву. При этом раскладе Советник точно была вне опасности.       —Мы вернемся туда, обязательно, — взяв за руки сестру, но не пытаясь освободиться, тихо произнесла Селина. — Нам нужна стратегия, как проникнуть в замок. Там всё охраняется древними рунами, магией и сворой из Бездны.       Мадлен ослабила хватку, проведя по плечу своего командира, и отступила спиной к стене. Заместитель Серены была права. Без плана они все окажутся там, где сёстры.       — Какие твои предложения, Советник? — спросила Оливия, что сидела дальше всех, рассматривая лезвие кинжала, на котором отражались отблески пламени костра.       Клинок светился сиреневым светом, но эта иллюзия была соткана наложенным на него заклятием, видимым только Гекатам. То отчасти происходило из измерения Пустошей — места, где всё более или менее живое увядает в вечных муках.       — Мы хорошо знаем замок. В магии сильнее тебя никого нет. На нас же будет ударная сила и внезапность, — Оливия искоса посмотрела на Селину, сноровисто подбрасывая кинжал, вращающийся в воздухе в причудливом танце.       — Люцифер в любом случае ждёт нашего шага. Ожидание нам не союзник, но и не враг, — поделилась и своими мыслями Советник, повернув голову к говорившей и находящейся неподалёку Этель, которая колко смотрела на заместителя Королевы. — Сейчас нужно понять не то, что он делает, а чем занимаются генералы, и где легионы — его основное оружие.       — Поясни, — задумчиво спросила Алания, расположившаяся у стены, подогнув к груди ногу и с прищуром смотря на Селину.       Советник подошла ближе к костру. В последние дни она, как и все, чувствовали промозглый до костей холод. Многие стихии были подвластны каждой из творений. Мадлен, чья сила способна управлять и распространять стужу, объясняла это влиянием упадка энергетики мира и сил самих Гекат. Недаром Люцифер забрал Серену и других — ему нужны все способности его созданий.       — Нам нужны те, кто стоит в стороне от Бога и Повелителя. Имеющие нейтральное происхождение, — все без исключения присутствующие вскинули головы, внимательно выслушивая план Советника, поражающий своей неоднозначностью. — Если их призвали ангелы, значит они отслеживают все перемещения демонов. Доказательства, как вы знаете, этому есть, — Гекаты помнили, как Селина выяснила, что жнецы примкнули к битве.       Приспешники усопших не были основным козырем Светлой Орды, но их уникальная, ни на что не похожая сила преобразилась в преимущество крылатых.       — Ты уверена, что у них будет необходимая нам информация? И выложат ли они её? — с недоверием спросила Вилена, которая находилась ближе к огню, сидя на земле и поддерживая пламя. — Насколько я их знаю, жнецы всегда действуют по своим законам. Смерть не советуется ни с кем.       — Именно поэтому они нам и нужны, — тихо ответила Селина, смотря на языки костра, отражающиеся в её зеленых глазах.       Взгляд Советника был направлен в себя. Присутствовало ощущение, что она отключилась от мира.       — Пришло время неприятных решений, — спокойный уверенный голос доносился будто издали, где пребывала Селина в своих думах. — Серену нужно вытаскивать. Если Люцифер нашёл способ нас ослабить, то у него ещё более грандиозные планы.       Многие переглянулись. Остальные не отрывали взгляда от Советника. Со стороны казалось, что она говорит, не осмысливая произнесённое — настолько та выглядела отчуждённой от мира.       Молчание продолжалось несколько мгновений, после которого наступила оглушительная тишина. Словно все разом оказались в вакууме.       Гекаты замерли. Языки костра постепенно оживали, выбиваясь из огненного потока, образуя подобие раскрывшегося цветка. В его середине разверзся вихрь огня, напоминающий до кома в горле родной силуэт.       Селина и сестры были поражены увиденным. Только их предводительница могла так управляться с огнём, чем всегда удивляла своих сестёр. Серена была самой сильной из новых существ, сумевшей подчинить огонь Геенны и самого Дьявола, по крайней мере, так казалось многим.       Однако сейчас Королева находилась в плену, обессиленная и измождённая пытками. Но её голос как никогда проникал в каждую Гекату. Властные интонации представлялись оглушительными по силе, хотя на деле они были чуть громче шёпота.       — Вы идёте на верную погибель. Остались лишь вы и я, — взгляд Гекат стал колючим и почти прожигающим. — По вашему следу пустили адских гончих, — голос Серены был непривычно хриплым и слабым, но оставался родным и услаждающим слух. — Приказываю всем вам выжить. Иного не дано. Помните: то, что вы вне любой из сторон — залог спасения в борьбе, — подданные слышали её, но не могли смириться — их кровная связь такая же основа жизни, как дыхание для человека и биение сердца.       — Мы не принимаем, — ответила большая часть девушек, остальные молчали, бессловесно и безоговорочно соглашаясь с сёстрами.       — Наша слабость есть сила, но и сила также может стать слабостью, — твёрдо вступила Советник. — Мы вернем души сестёр. Прошу лишь одного, — и продолжила, наладив связь с далеко находящейся Королевой: благо энергетическое поле пронизало пространство, и Селина являлась лучшей в считывании подобных "нитей" и "материй". — Продержись как можно дольше.       Внезапная волна нежности от огненного силуэта окутала присутствующих в пещере, подобно объятиям.       — Люци... фер, — запнулась Серена, усилием воли заставляя слабость отступить. — знает, что есть способ поглотить наши силы. Он его ищет. Властителя гордыни не прельщают лавры, завоёванные не им единолично. За пеленой алчности он ведает, что без нас не сможет войти в Райскую долину, — она глухо закашлялась и, немного успокоившись, продолжила тише. — Не в его власти убить наши души, но он способен пленить их и брать силы, — Королева из последних сил послала последнюю тёплую волну Гекатам, ободряя их. — Приказ прежний и навсегда: выжить.       Невидимые нити тягуче отпустили Гекат. Огонь медленно утих и вернулся в нормальное состояние. Пещера погрузилась в скорбное молчание.       Конечно, Серена знала, что сёстры не отступят. Однако этим разговором дала им понять, что жива. Слабое, но всё же утешение для Гекат. Королева сказала всё как есть. Для любой из оставшихся в живых богинь озвученное старшей сестрой внесло ясность в положение вещей. Дьявол планирует умерщвлять саму суть Гекат не как творец уничтожает неудавшиеся создания, а с целью её порабощения и поглощения. Очевидно, он пока оставил Серену в живых как главного носителя сущности Гекат, сделав попутно предметом торга с остальными.       "Неудавшееся эксперименты, — думала про себя Селина, с ненавистью сжимая кулаки и стискивая зубы. — Гекат, полностью их род, лишили возможности жить из-за амбициозного желания их Создателя. Наши сёстры, павшие в боях, не сдавались до самого конца, и мы не имеем права".       Вторя настроению Советника, никто из сестёр не собирался идти на сделки с Дьяволом. Началась кропотливая работа. Шпионаж, выяснения, выступления против демонов. Воительницы отдались во власть кровавого угара, уподобляясь баатезу. Теперь бывших союзников подвергали жесточайшим допросам с самыми смелыми в проявлениях зверства пытками с последующим стиранием из мироздания. Гекаты больше не являлись послушной десницей Ада. Они стали карающей дланью всего Баатора.       Вступив в контакт со жнецами, они наконец узнали, что многие из мрачных судей уже давно становились пленниками Дьявола. Все ограничения сторон были сняты окончательно. И каждый в Бааторе вёл свою игру, ужасающую традиционный уклад баатезу отсутствием абсолютно любых правил. Этот накал создали дочери ночи, и Гекаты не мыслили, чтобы его снизить, разжигая огонь. Усугубляя хаос, ослабляющий материю Ада. То была схватка всех со всеми.       В этой стезе разъярённые воительницы временно присоединились к жнецам, потому как те были не только нейтрально настроены по сравнению с другими обитателями миров. Мрачные собиратели душ теперь знали, какой силой обладают творения Дьявола. Только Гекаты могут положить конец безумству, который сами взрастили.       Две стороны, не ставя подобной задачи, преследовали одну и ту же цель: вытащить своих сородичей. Жнецы по долгу службы могли убивать демонов и адских тварей, но не высших баатезу. Гекаты же владели совершенным боевым мастерством, доводя сильнейших до состояния праха. Магия богинь лишала всякой возможности отслеживать своих временных союзников. Сложившийся дуэт разных распотрошил ряды легионов духов и падших. Навевали ужас, который останется злотворной занозой в памяти тех немногих, кому удалось выжить и не потерять рассудок.

***

      Глаза открылись сами собой. Взгляд, в глубине которого притаился начавший пробуждаться тлеющий зелёный огонь, вперился в потолок. На ровной поверхности играли отсветы языков пламени камина, перемежающиеся с отражением дождевой воды, льющейся с неба за окном. Снова осколок памяти рассёк сон, охраняемый чужеродной магией. И с болью впился в разум, оживляя стародавние события. "Они по-прежнему там... — при этой мысли грудь сдавили тиски, дыхание прервалось, а одинокая солёная капля медленно проследила висок и скрылась во влажных от пота волосах".       Вряд ли осознавая себя в настоящем, Селина села на кровати и взор уцепился за единственный источник света в комнате, что дарил тепло, как и его создатель.       — Себастьян? — неуверенно позвала Геката, потерянно осматривая просторное помещение в поисках мужчины.       Выдох прервался, когда тени на стенах и полу преобразились в родные силуэты сестёр. Не веря тому, что видит, девушка моргнула, сгоняя влагу из глаз. Вскочив с кровати, она подошла ближе, чтобы поражённо выдохнуть от реально ощущаемого чувства потери после мимолётного миража, растворившегося в пространстве комнаты. Тени предстали тем, чем казались, умалчивая об иллюзии, в которую погрузили находящееся в одиночестве существо. И ничего вокруг не осталось, кроме треска сгорающего дерева, так похожего на гул в собственной душе. Стука капель за окном, в такт внутренним отрывочным стенаниям. И тепла от пламени, жестокого и циничного к метаниям сущности, запертой в смертной оболочке.       Все эти ощущения, душащие её изнутри, ещё недавно представлялись пройденным этапом в происходящих с ней необратимых метаморфозах. Ошибочно, как выяснилось. Глубина чувств ещё могла управлять сущностью Гекаты посредством человеческих слабостей!       Себастьян говорил об этом после того, как испытал бесконтрольность природы Селины на себе, неосторожно давшей ему соприкоснуться с душой. Этого касания хватило для того, чтобы демон, превозмогая вечный, душащий нутро голод, сделал выводы и помогал запутавшейся в сетях собственной многогранной природы девушке планомерно возвращать власть над собой. Медитации, осторожное прощупывание физических возможностей и магических умений погрузили пару дней в работу, которая должна продолжиться после освобождения Кревена. Со стороны обоих.       Маркиз сократил дистанцию между ними до границ их первородных сущностей. Однако не пытался проникать дальше, умело направляя Гекату по пути к сути и наблюдая со стороны, находясь рядом. Его звериное начало сопровождало саму душу Селины, пока она выстраивала основу будущего баланса внутри себя. Тот же постоянно корректировался, так как её силы постепенно наполнялись определённым ею опытом перерождений.       Было легко. Наставничество Андраса привносило ощущение невесомости, сравнимой с затяжным прыжком над земной твердью. Постепенно это расстояние над поверхностью увеличивалось. Немного, но и оно вновь подтверждало талант Маркиза к обучению.       Вероятно поэтому очередное видение — или сон из прошлого, — представился настолько ярко, что ей почудились сёстры вне времени и пространства. К этому разум оказался не готов, неосторожно впустив с себя сноп эмоций, буквально сдавливающих человеческие внутренности.       И сейчас она вынуждена в одиночестве бороться с напастью в виде собственного бессилия перед давним видением. Опустившись перед камином на тёплый пол, Геката, сжав майку на груди, пыталась восстановить сбившееся дыхание. И не могла оторвать взгляда от языков пламени, напоминающем ей силу Серены и одновременно взор демона, который будто смотрел на неё сквозь смертоносное зарево Геенны.       — Андрас...       Имя вырвалось само собой, будто сам звук мог растерзать одиночество Гекаты так же, как и его обладатель — своих врагов. Ей удалось ровно вдохнуть впервые за время пробуждения. Фантомное ощущение присутствия оживило лёгкие, которые неуверенно расправились с неровным выдохом. "Уже дышать без него не получается, — нервно заметила про себя девушка, а ироничная улыбка над собственной привязанностью преобразила напряжённые черты лица".       Неосознанно тело встрепенулось, когда как понимание причин рефлексов запоздало после того, как её вобрали в объятия.       — Я здесь.       Геката, не веря ни ощущениям, ни слуху, моргнула и медленно повернула голову, встречаясь взглядом с тем самым огнём тёмной бездны. Он настолько отличался от того, что был в камине, что Селина снова перестала дышать. Повернулась к коленопреклонённому мужчине, желая погрузиться в этот огонь.       Холодные, несмотря на тепло в комнате, руки легли демону на лицо. Большие пальцы оглаживали высокие скулы, не смея приблизиться к горящим адским омутам. Глаза демона внимательно следили за почти неосознанным взором Гекаты, которая вряд ли отдавала отчёт своим действиям. Брови мужчины нахмурились. Рука повторила жест пребывающей в своих ощущениях Гекаты, ложась на влажную щеку. Только сейчас ему предстала та самая искорка, что в своё время завораживала. Лишала воли и заставляла преклоняться перед неизведанным тогда созданием. Проблеск зеленеющего пламени в самой глубине расширенных в полубезумстве зрачков.       — Ты рядом, — сдавленно прошептала девушка срывающимся голосом.       — Всегда, — подтвердил демон, рассматривая показавшуюся суть Гекаты.       Но его ответ не требовался Селине. Та его не услышала бы, пребывая полностью в самом присутствии мужчины подле себя. Те мгновения, что она прожила без него, представлялись жизнью в мёртвой тьме, которую она не хочет больше осязать. Есть мрак, что своими объятиями может возносить, чувствовать её и отдавать ощущения, наполняя и наполняясь силой сам. В нём безопасно и спокойно. В нём нет места лжи, иллюзиям и видениям — он действителен настолько, насколько может быть сама реальность.       Отказавшись от холодной тьмы, Геката прикоснулась к горячим устам, подтверждающим, что та может быть разной. И она выбрала свою. Осторожную, бархатную, необыкновенную, требовательную в своих стремлениях и столь необходимо потакающую её желаниям.       Глубокий поцелуй был встречен Маркизом с некоторой осторожностью, которая стремительно прошла с напористым движением. Любые мысли о состоянии девушки развеялись в пространстве под уверенным натиском ощущений. Он чувствовал властолюбивую раскованность Гекаты, подчиняющую себе. Лишь краем сознания демон отмечал, что инициатива неизбежно и мягко уплывает из его сильных рук, переходя во власть Селины. Твёрдость пола под спиной и приятная тяжесть хрупкого тела влияли на ощущения так же, как если бы город взорвался к адским псам. Гораздо острее чувствовались мягкость рта Гекаты. Гладкость её волос, куда погружалась рука. Бархатистость кожи под лёгкой тканью майки. Её руки, оглаживающие распластанное под ней тело.       — Селина, — демон, когда их уста разомкнулись, сделал попытку воззвать к Гекате в своём неуёмном желании контроля. — Что произошло?       — Тшш, — прохладные пальчики легли на губы мужчины без какого-либо недовольства. — Хочу тебя... освободить от долга.       — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Маркиз, на одном упорстве борясь с умело разжигаемым девушкой желанием.       — Показать, что тебе уже удалось пробудить, — мягкая глубина тона не была похожа на человеческую. — Соприкоснуться с тем, что мы оба ищем во мраке.       С последним звуком рык объял небольшое пространство у камина. Глаза Себастьяна налились бушующим огнём, когда впервые показавшиеся небольшие клыки Гекаты мягко погрузились в кожу на шее мужчины. Разряд тока прошёлся по человеческому обличью демона. Лапы мрака объяли фигуру, выдавая на обозрение едва уловимый естественный вид Маркиза. Новая волна, явившаяся сутью удовольствия, сотрясла мужчину, оголяя инстинкт. Вставший на ноги зверь, наконец обретший свободу, каковой не чувствовал уже очень давно, отвык от отсутствия границ. Суть демона, получившая волю, покорно следовала за даримыми ощущениями в полном согласии с выбором, которого давно не мог получить.       И всё благодаря той, что находилась рядом и направляла так же, как он её перед выходом в свет. Селина не могла ощущать того, что чувствовал демон. При этом его жесты, мимика, сокращение мышц, когда Геката, оголив напряжённый торс мужчины, окутывала разделённым на двоих желанием свободы от оков, близости и воли за пределами их мира, показывали ей много больше. Девушка погружалась в вожделение этого мужчины и влекла того за собой, не желая ощущать пустоту, пустившую корни в её человеческую оболочку. Девичьи уста медленно продвигались ниже, сопровождая их путь ощущениями на коже. Укрепляя духовную связь тесными объятиями, которые не имели ничего общего с человеческими, она умело обнажала естественное обличье друг перед другом. Срывала вынужденно надетые маски, хотя бы на время, пока они не избавятся от них, как от гнетущей ноши на плечах.       Тело под ней преображалось в демоническое, словно поднимаясь из глубины обманчивого человеческого обличья на поверхность под её выверенными манипуляциями. Молочная кожа приобретала сероватый оттенок и становилась горячее из-за бушующего под ней пламени. Мышцы, окаймленные тёмными контурами, красиво переливались в свете огня камина. Показавшаяся аккуратная дорожка чернильных волос, пролегающая от пупка до паха обозначила скорую конечную точку, куда стремилась Геката. Как бы она хотела сбросить всё так же легко, что также мерзко явилось отражением малодушной людской эмоции пойти коротким и простым путём...       Её "разоблачение" внутреннего зверя продолжилось и тогда как когтистые руки Маркиза сжали её ладони, оглаживающие напряжённый торс. Демон выгнулся от воздушной проворности юркого язычка, будоражаще задевшего головку члена. Пройдясь кончиком по всей немалой длине плоти, Селина продолжала смотреть на изредка взирающего на неё Андраса, стиснувшего клыки. Вид крови, стекающей с искусанных губ к подбородку с проявившейся опрятной небольшой чернильной бородкой, привносил изощрённое удовольствие от лицезрения Себастьяна. Она даже не обращала внимание на судорожное сдавливание кистей, поскольку у Михаэлиса оставался в силе подсознательный запрет на причинение ей боли на уровне инстинкта. Его излишняя осторожность, неотвратимо присутствующая при их близости, сейчас была подавлена откровенным, вскрытым демоническим вожделением.       Целенаправленное прикосновение язычка с осторожным аккомпанементом отросших клыков к вздыбленной плоти сопроводилось сдавленным рыком демона. Селина, следя за Себастьяном, вобрала горячую головку в рот. Остриё язычка игриво соприкоснулось с впадиной уретры и, будто соскользнув, проследило уздечку. Вкус Маркиза был невероятно возбуждающим. На краю сознания мелькнула тень ясности того, что они оба ищут — свободу от условностей, которую нельзя получить, только завоевать мечом и силой духа. И Геката вознамерилась не упустить ни единой капли той вольности, которую хотела получить. Но разделённую с тем, кто чувствует и ощущает её так, как она когда-то его. Пронизывающую нутро независимость в близости с Маркизом, демоном, вражеским антагонистом, преобразившемся в дыхание жизни.       Селина, прекратив кощунственные для терпения Маркиза манипуляции, наконец погрузила головку в рот и плавно начала насаживаться на длинную, изнывающую плоть насколько глубоко, насколько могла в человеческой ипостаси. Каждое её скольжение вырывало изодранные когтями стоны Маркиза, когда как Геката мягко и с ненасытностью испивала сочащуюся жидкость, вкушая все грани откровенного желания демона. Воли, которая их окутывала и услаждала души. Девушка бесстыдно смаковала вкус каждой набухшей венки, вперившись взглядом в Себастьяна, продолжая своё действие, несмотря на удерживающие её оковы, которые с прошлой жизни оставались желанными, если то были руки Маркиза.       Азартно меняя угол и темп, чтобы Андрас не привыкал, девушка пламенеющим взором наблюдала, с какой алчностью мужчина следил, как его естество скрывается в мягкости рта Гекаты, а затем обнажается, блестя от влаги в отсветах огня. Маркиз совершенно не мог собрать силы, чтобы воспротивиться разгульному сладострастию, в которое его авантюрно толкали, и взять Селину так, как он того хотел! Эта мысль стала настолько живой под натиском желания, что движения девушки становились невыносимее. Их яркость, неповторимость, обнажённость точили самоконтроль, который рвался в клочья от силы души Гекаты, лишь настороженно показавшейся из глубин веков.       Тягучая раскованная вакханалия постепенно преобразовывалась в ритм, который был выбран настолько точно, что демон взвился над полом, чувствуя, как его ведут в пропасть. И он готов был следовать в неизвестность. Рык, перемежающийся со стонами, так услаждающий слух Гекаты, стал подсказкой о скорой развязке.       Смертоносная ладонь оставила руку девушки, а когти прочертили полосы по дереву пола от острого удовольствия, когда Селина, увеличив амплитуду и напор, уже целенаправленно подводила Андраса к наслаждению. В мороке перед глазами показались зелёные отсветы взгляда, манящего за собой. Снова материальные ощущения размылись, а тело будто перестало ощущать твёрдость пола под спиной, словно зверь порвал прутья узилища.       Острая вспышка от несдержанных движений Гекаты вырвалась из плоти и прошила тело, низвергая то ли в пучину, то ли ввысь. Короткий рычащий стон демона и жар жидкости во рту девушки стал не меньшей усладой для Селины, чем для самого Маркиза. На миг они ощутили то, что должно принадлежать им вечно. Они добьются желаемого с алчностью, присущей демонам, и непокорностью Гекат, взращенной предательством.       Собрав все капли, "смертная" тягуче выпустила крупный член со звучным поцелуем и медленно двинулась по телу выше, следуя дрожащими губами по коже, которая по мере её скольжения отпускало напряжение. Геката ласкала черты, возвращающиеся к привычному для материального мира виду. Не менее дорогому, как и истинное обличие самого адского зверя.       Линия подбородка, где ещё недавно была аккуратная бородка, покоряла своей мягкостью. Молочная кожа лица, казалось, светилась после тени сущности демона и одаривала совершенством мрамора под подрагивающими кончиками пальцев. Длинные трепещущие ресницы, которые нежили уста Селины, скрывали тлеющий адский огонь, где ещё недавно сгорал Маркиз. Губы неторопливо откликались на осторожные прикосновения. Руки уже без длинных смертоносных чёрных когтей ревниво притягивающие ближе, пока Михаэлис приходил в себя — было отчего.       — Ничего не изменилось, — выдохнул демон, слегка улыбаясь и открывая глаза, чтобы встретиться с нежным взглядом Гекаты. — Тебя по-прежнему нельзя оставлять одну.       — Разве ничего? — тихо спросила та, ложась на грудь мужчины и упираясь подбородком на скрещенные руки, намеренно проигнорировав вторую часть высказывания, и уставилась на Себастьяна.       — Ты только в начале пути, — прошептал Маркиз, зарываясь свободной от ленивых ласк рукой в рыжие волосы Селины. — К той, что была раньше, но уже сильнее.       — Для меня теперь гораздо реальнее быть с демоном, Андрас, — усмехнулась Геката, в глазах которой читалась признательность тому, что была "услышана" Себастьяном. — Вернуться к себе прежней означает для нас конец.       — Смириться? Совершенно не в твоём характере, — отзеркалил иронию демон. — Непокорность твоей души не дала ей сгинуть.       — Души не умирают, — поддержала мысль девушка, таинственно улыбнувшись.       — Ты научила меня этому, — с признанием промолвил Себастьян, укладывая ту на бок прекрасным лицом к себе так, чтобы спина девушки была ближе к огню. — и не станешь отрицать, что можно менять их. Но без соответствующей основы не удастся получить желаемое.       Геката опустила взгляд и удобнее легла на предплечье руки мужчины, приобнявшего её за плечи. Она в последний момент прикусила язык, оставив интересующий вопрос не озвученным.       — Я говорил. Можешь спрашивать обо всём, — Михаэлис аккуратно приподнял подбородок девушки, когда увидел, как та замялась.       — Помню, — произнесла та, но собралась с мыслями и положила свою руку поверх его ладони.       Не потускневшая, в отличие от метки бывшего графа, печать подтвердила озвученные ею и Адрианом мысли о том, кто оказался инициатором приостановки договора.       — Этот вопрос скорее я должен задать, — слабо после столь откровенной близости, с ощутимыми металлическими нотками заметил Себастьян.       — Какой же? Как смертному мальчику с сильным духом удалось выжить?       — Нет, — качнул головой демон: он без этого прекрасно помнил, как, а Геката подтвердила главное свойство таких отчаянных душ. — Ты знала, что так будет.       — Была надежда, — откровенно и без оговорок искренне ответила Геката, чем, впрочем, никак не удивила Маркиза. — Ответь себе, Андрас, — она подвинулась ближе, смотря во внимательные глаза. — Готов ли ты был забрать его тогда, когда душа практически уже принадлежала тебе?       На этом замечании взгляд Михаэлиса потемнел, но страха у Селины не было. Это был взор прошлого, когда развернулась борьба между демонами за уникальную душу. Мари удалось застать лишь начало тех событий, своей жизнью защитив не только Фантомхайва, но и самого Себастьяна. Зарождение борьбы, в которой Маркиз потерпел поражение, ударившее по его честолюбию и неудовлетворённому голоду.       Однако не он ли сам спровоцировал её, дав мальчику второй шанс и совершить свою месть с полным осознанием содеянного и исполненного? Не он ли искал того, кто станет целью для Сиэля, забывшего по вине Фаустуса об ангеле — истинном виновнике его трагедии?       — Вы оба не были готовы, — нежно ворвался успокаивающий голос Селины, а хрупкие ладони обняли лицо Михаэлиса. — Как и сейчас.       — Слишком поздно, — одними губами, когда как немигающий взор не покидал свою визави.       — Не... — Геката прервалась, отчётливо видя сожаление в красных омутах. — Что ты?.. — шёпотом, почти требовательно.       — Ему есть за что мне мстить.       — Что ты сделал с ним? — тревожная зелень глаз напротив умаляла в очередной раз вынести вечный приговор.       — Пытался убить.       Руки на лице дрогнули, а взгляд замер от услышанного, произнесённого почти мёртвым голосом. Селина с трудом переваривала признание. Ладони обессиленно соскользнули с лица мужчины, и девушка легла на спину, уперев растерянный взор в потолок. "Что же вы... — на этом отчаяние и сожаление прерывались, поднимая после себя бурю из боли, что испытали два демона, оказавшись проклятыми".       — Вот почему я не видела, за что вы боролись, — внезапная мысль была озвучена под напором воспоминаний о видении, где происходила схватка паука и ворона. — Его уже не было.       — Ты о чём? — мрачное лицо Себастьяна закрыло вид на высокий потолок.       Прерывистый голос Гекаты, воскрешающей в памяти прошлую жизнь, надолго прервал тишину. Михаэлис не шевелился, слушая голос, открывающий завесу той жизни, что была недоступна по воле бывшей жницы. О мучивших её видениях. Причём те картины постепенно становились отражением будущего, а не прошлого, как в этой жизни. "Удивительное приручение доступных в Бааторе сил, — мимоходом заметил про себя Маркиз, не отрываясь от рассказа и делая заметку на перспективу".       — ... и это было до того, как мы встретились с Транси, — закончила Геката. — Тогда я не знала, что ты — ворон.       — Бесподобно, — только и вымолвил демон, восхищённо оглядывая Селину. — Какие барьеры падут следующими?       — Их уже давно нет, Андрас, — выдохнула та, вперившись взором в Маркиза, и печально усмехнулась похожести совместных разговоров сто лет назад. — Просто понимание, что всё обратимо.       — Что? — теперь был черёд удивляться мужчине, услышав главный смысл в сказанном.       — Ты понял, — взгляд стал откровенно ехидным, а голос тише. — Но вы, — тонкий пальчик указал на демона. — сами всё усложнили. Поэтому повторюсь: вы оба не готовы к свободе из-за чувства вины и невозможности вернуть долг.       — Первое относится ко мне, надо полагать, — прошипел демон, склоняясь ниже над Селиной.       — Контракт — очень тонкая материя. Пока жива хоть одна нить, связующая вас, он останется в силе.       — Как его создание, ты знаешь, что есть иной путь, — проговорил Маркиз с искоркой лукавства в коньячных глазах, устраиваясь между ног девушки. — С этой силой любой контракт сгорит в Геенне.       — Ты также знаешь, на что я, как его создание, способна, — не осталась в долгу Геката, ответив на отчётливую провокацию.       Затем открылась Михаэлису, давая столь желанную для того свободу действий, хоть та оставалась иллюзорной. Подчинение всегда оставалась весьма кратковременной категорией для девушки.       — И на чьей стороне должна выступать, — девушка произнесла слова с издевательским придыханием притягательного томления.       — Мы сделали свой выбор и признали его, — пророкотал демон той в губы и решительно прижал руки Селины своими ладонями к полу, распиная под собой.       — Это предложение о союзничестве, Ваше Сиятельство? — соблазнительно проговорила та, раззадоривая и без того находящегося на грани Маркиза от неуёмной дерзости недальновидной "смертной" и прошлого единения, где он, вопреки обыкновению и согласно выуженному желанию близости с Селиной, был во власти Гекаты. — Строишь заговор, чтобы использовать созданное им оружие в своих интересах?..       — Расценивай как тебе угодно, — и провёл языком по ухмыляющимся губам дьявольской негодницы, на которых чувствовался столь притягательный вкус мятежной души, подспудно лелея скорый реванш над провокацией девушки. — Тебя действительно нельзя оставлять без присмотра. Поэтому основание для объединения усилий более чем веское.       — Соскучился по истинно стоящим сделкам, демон? — прошептала та и, устраиваясь удобнее, как бы невзначай задела облачёнными в шорты бёдрами вновь степенно твердеющую плоть нагого мужчины. — Готов рискнуть ещё раз и больше, чем душой?       — Помнится, она уже покорялась мне, — сильная рука властно приподняла Гекату за поясницу, когда демон немного выпрямился, и сорвала джинсовую ткань, словно хилую тряпку, отчего Селина сдавленно прошипела. — Я должен убедиться, что она принадлежит мне навечно и безраздельно.       — Вот как, — прошептала девушка, когда демон снова склонился к ней, удерживая ту на весу. — Ни Бог, ни Дьявол не даст тебе гарантий, Маркиз. Суть души — воля, как и для любого из нас.       — Верно, — алчно проговорил Маркиз и снова резкий рывок.       Серый бесформенный лоскут майки поглотило пламя камина, ставшее свидетелем давней и столь манящей борьбы интересов двух существ за первенство.       — Должен напомнить тебе о преимуществах, — Андрас качнул бёдрами, надавливая крупной головкой на вход во влажное лоно, но не вошёл, мстительно дразня строптивицу после её огульных для гордости высшего демона речей. — нашего положения, — Селина сжала руку, на которую упирался мужчина и впилась ногтями в кожу, отчего тот усмехнулся и глумливо отстранился. — В своё время один из нас покинул Небеса, — снова тягучее движение без проникновения по сочащейся нетерпением промежности. — Другой отрёкся от Дьявола, — и замер, прижавшись ко входу и не продвигаясь дальше.       — Что стоит слово предателя, Андрас? — прошипела на манипуляции демона Геката и, чёрт бы его побрал, подвешенное в буквальном смысле состояние, когда она не может прекратить мстительное издевательство и получить желаемое.       — Оно во все времена и во всех мирах стоило очень дорого, душа, — Маркиз склонился ближе, отчего смоляная чёлка прошлась по скулам девичьего лица, и вперился темнеющим взором в зелёные глаза, наполненные желанием и каверзным почтением силе Себастьяна.       — То есть лишь наши слова и силы — залог свободы, — Селина обняла за шею нависшего над ней мужчину.       Демон под натиском девушки двинулся вперёд, плавно проникая внутрь. И намеренно выдохнул столь вожделенное наслаждение в лицо тягуче застонавшей Гекате, ощущая умопомрачительную узость и жар лона, открыто принявшего его.       — Мы сами, Селина, — голос Маркиза стал ниже и соблазнительно бархатистым.       Слова кончились — уже было сказано много. Сейчас говорили души и тела, служащие проводником к их сущности. Раскрытая, стонущая от глубоких проникновений девушка чувствовала демона, его пылкость, по сравнению с которой тепло камина становилось холодным. Его плавные уверенные толчки проникали дальше, чем границы плоти. Селина ощущала, что их близость стала другой, не похожей на ту, что была раньше. Она ещё не походила на сплетение самих душ, как было в прошлой жизни, но и человеческие рамки представлялись не столь ущемляющими желание, как в их первую ночь. Себастьян умело раскрывал её, упиваясь видимым и чувственным созданием, коей являлась новорожденная хрупкая Геката. Тлеющие угольки зелёного, ещё слабого пламени глаз очаровывали зверя. Те никогда не угрожали свободе выбора, ибо для дьявольского создания, подобного демону, воля оставалась определяющей.       Маркиз был ведом потребностью обладать Гекатой. Чувствовать силу своенравной души, прикасаться так, как умела Мари... Нет, Селина в прошлой жизни. Именно в такие моменты Себастьян понимал, что она всегда была с ним. С самого начала. Мог ощутить то губами, впивающимися в грудь алчными поцелуями-укусами и вбирающими в рот розовые отвердевшие соски на фоне коричневатых ореол. После долгого сопротивления именно Геката, не жница, научилась подчиняться ему. Его силе и мощи, окутывающей слабое человеческое тело и ласкающей великолепную душу.       И Михаэлис старался взять своё в эти тягучие, мимолётные мгновения, когда девушка была в его власти. Помнил, что после близости Селина незримо, эфемерно, почти незаметно отдалиться от него, даже оставаясь в его алчных объятиях. Это расстояние окажется для Маркиза непреодолимым. Влекущая его сущность будет находиться близко. До неё можно будет дотронуться рукой, провести губами, смакуя вкус и аромат. Но уже не будет ощущаться так отчётливо, как он осязал, когда Геката отдавалась ему.       Поэтому напор с каждым новым толчком становился ненасытнее, балансируя на грани жестокости. Из-за этого сильные руки оторвали от пола и прижали столь несовершенное для несоизмеримо безупречной субстанции обличие к своему телу. Посему демон продолжал отчаянно проникать в горячность сокращающегося от его движений лона, чтобы неистовее ощущать влажность кожи и прерывистое дыхание. По этой причине искусанные и кровоточащие от небольших клыков уста Селины, из которых вырывались стоны, перемежающиеся с измождёнными вскриками, запечатывались жадным поцелуем Андраса. Мужчина испивал все звуки, какими были наполнена сгорающая в пламени удовольствия душа. Его душа! Демон чувствовал на плечах сведённые в судороге пальчики, с силой впивающиеся до капель чернильной проклятой крови. Маркиз позволял рыку вырваться от обилия ощущений и вкусов на языке, властвующем во рту Гекаты. Чувствовал мягкость её кожи на себе. Не давал себе возможности остановиться и потонуть в неге. Иначе всё закончится. Геката окажется дальше, на том ненавистном ему расстоянии, где понятия "рядом" и "с ним" становятся разными мирами.       Но его желания никогда не были абсолютными для Селины. Она признавала их наличие, порой неистово потворствовала и никогда не забывала о своей эгоистичной природе. Геката обладала сущностью, ссылающей остатки разума в греховном угаре в глубины Тартара. Измождённая, обессиленная, она могла собрать осколки воли и ринуться к желаемому. Маркиз знал об этом не хуже, чем сама Селина. Поэтому конец его власти над ней был настолько же губительным, насколько наслаждение могло быть смертельным.       Идя на поводу этих заключений, Себастьян увеличивал амплитуду движений вбиваясь в тело, чувствуя, как мышцы лона сильнее обнимают его плоть, буквально выжимая оргазм. Именно завершающие проникновения, последние глотки и прикосновения становились для демона наркотиком и ядом. Словно находясь на обрыве, он видел бездну, которая так и манила сделать шаг. И когда бескрайний провал, казалось, начинал смотреть в ответ, возникало ощущение лёгкости и единения с той, что на всём протяжении стояла рядом с ним.       И рушились условности, которые Селина столь хищно хотела сбросить после сегодняшнего видения. Наслаждение вспышками проносилась по клеточкам, перетекая в ту, что была с ним. Геката принимала его вырывающееся с рыком удовлетворение, разделённое и подаренное ей так же жадно, как он стремился к нему. Широкие ладони удерживали влажное тело на весу. Ни разу не разомкнутые уста немного ослабили напор. Частое дыхание перемешивалось, пропитываясь запахами пота, секса и сгорающего дерева. И пламя отражалось в раскрытых глазах, где поблескивал другой огонь — потусторонний, духовный, сильный, собственный.       Нежность заменяла собой похоть, когда дрожь от пережитой кульминации девушки передавалась ему. Трепещущие губы призрачно растянулись в слабой и ласковой улыбке. Такие же неверные пальчики запутывались в волосах на короткостриженом затылке, заставляя приопустить веки, но не разрывать зрительного контакта с прелестным созданием. Вид Гекаты после близости всегда оставался пленительным для взора демона, как и ощущаемая демоническим телом её дрожь, выдающая экстаз. Селина становилась в эти короткие мгновения ещё соблазнительнее, желаннее, провоцируя на повторение снова и снова. "Нельзя, — мысленно осёк себя демон. — Позже, не сейчас".       Взамен они теснились ближе друг к другу. Губы прослеживали родные черты. Руки ласкали разгорячённые тела. И был покой. Геката ощущала его так же, как её демон. При этой мысли Селина длинно выдохнула и крепче обняла мужчину, который не оставлял несмотря на то, что пыталась втолковать ему обратное, когда обрела себя. Упрямец, вознамерившийся соревноваться с ней в неуступчивости и непокорности. Проклятый Богом завоеватель, не знающий понятия отказа от желаемого и не допускающий даже намёка на существование компромисса в своей жадности.       Селина усмехнулась: необыкновенность этого порой урчащего в её руках зверя заключалась именно в противоречивости натуры демона, наречённого Себастьяном. Он давал ей мнимую свободу распоряжаться собой, но не давал свободы от себя самого и своих интересов. Подчинял своей властью, но оставлял лазейки своенравию, которое порой и выводило его из равновесия, когда девушка слишком широко "раскрывала крылья", и одновременно очаровывало его непокорностью.       — Что тебя развеселило? — сквозь тихий низкий после рокочущего удовольствия голос слышалась улыбка, а горячее дыхание ударилось во влажные волосы девушки, уютно устроившей голову у него на плече.       — Хм, — снова смешок, и Геката провела щекой по пламенеющей коже мужчины. — Ты.       — Превосходно, — наигранно серьёзно, если бы не лукавство и жадное движение рук по спине прижатой к нему Селины. — Эта роль мне ещё не предлагалась.       — Не роль, — девушка повернулась к нему, встречаясь... да, всё правильно, с ироничным взглядом сытого кота. — Ещё недавно я просила Кревена исключить саму возможность присутствия демона рядом со мной... — ирония постепенно истлевала под серьёзным вниманием. — Несколько часов назад я видела сестёр и вспоминала последние битвы с ними против армий духов и баатезу... — Геката выдохнула и прикрыла глаза, но мужская хватка на спине была красноречивее вида Маркиза. — А сейчас я с демоном, решившим встать рядом со мной, — Селина посмотрела на Маркиза, взор которого проникал в саму душу. — Всё изменилось, Андрас, и, как ты сказал, одновременно изменилось мало.       — Пропасть, — одними губами, которые девушка видела и не смогла не улыбнуться ещё одной константе — прозорливости Себастьяна.       Опытный хищник, коим являлся Маркиз, мог считывать "следы" и намёки легко и непринуждённо. Она сама была такой много столетий назад и прекрасно понимала, как ему удаётся "видеть". Но она непременно вспомнит. Воскресит навыки под мудрым патронажем Себастьяна. Ведь в силу своей природы, заложенной её творцом, ей также не чужд азарт охотника.       Именно он свёл их двоих тогда, при первой встрече. Они исступлённо изучали друг друга по взглядам и жестам. Взаимный интерес превратился в гонку за первенство в умении отстаивать своё место, ибо оба чувствовали необузданного соперника, смеющего сопротивляться воле другого. Роли... каждый из них цеплялся за свою, словно фанатичный безумец, пока однажды раж не увлёк самих в созданный ими круговорот противостояния.       И он не утихал по сей день, подпитываемый не только их стремлениями, но и нескончаемыми испытаниями для обоих. Контракт, неизведанное существо, оказавшейся созданием Повелителя Ада, маячившая поблизости перспектива раствориться в небытие и олицетворение самой Смерти, охраняющее антагонистов, познавшими души друг друга — лишь малая часть механизма, запущенного самим существованием судьбы. Будто обезумевшая сварливая дева, она решила поспорить с самой собой. Поставить на карту целые миры, со свойственной ей иронией спрашивать вновь и вновь действующих лиц, угодивших к ней в сети: смогут ли они сохранить созданное ими и насколько прочно их творение?..       Ни демон, ни Геката не признавали подобную власть над собой. Они испокон веков вершили собственную историю, эгоистично не желая стоять под ударами враждебного кнута ради изощрённой прихоти неведомого. Отрёкшийся от фатума принадлежности к до омерзения покорным Небесным ордам и воспротивившаяся уготованному ей року собственным Создателем... они не принимали навязанных извне постулатов. Не желали поддаваться предопределению, следуя лишь одному завету — ценности собственного выбора.       И он действительно был сделан, изменяя те самые ненавистные декорации и сохраняя их право на жизнь по своим законам.

***

      Вера Гекате и её силам, даже заточенным в смертной оболочке, при всей чуждости самого этого понятия для таких, как эриния и ей подобных, представлялась неоспоримой в самом праве на существование. Истинность слов Селины о том, что всё связано и стоит лишь раскрыть глаза, чтобы увидеть, находила своё подтверждение. Среди людей, которых Мара вынуждена была изучать по воле долга, были также весьма мерзкие создания, не задумывающиеся о материальной природе слов, как и в рядах баатезу. Интриганство, беспечность или просто глупость роднила некоторых подлунных существ с обитателями человеческого мира, которым была отведена роль пищи для демонов и иных тварей.       Мара ни в коем разе не была сторонницей солидарности с адовыми приспособленцами — сама мысль об это не зародилась бы. Скорее, в этом наблюдении таилось отвратительная слабость в рядах демонов. Низменная беспринципность в отношении своих интересов и желаний, априори являющихся краеугольными. Недостаток гордыни, доминирующей по определению в крови баатезу, леность желания утвердиться и стать выше вместо того, чтобы быть безалаберными разносчиками слухов без какой-либо для себя цели. Отсутствие эгоизма и стремлений даже в самом примитивном их понимании делало болтливых амнизу опасными и противоречиво полезными источниками информации. И, как ни странно, достоверными, поскольку роль подобных предателей была нужна Баатору не меньше, чем легионы духов.       Преисподняя всегда была полна кривотолков и домыслов. Тем не менее, все её обитатели прекрасно знали: всему есть причина. И найти её удавалось только самым напористым и жадным, не боящимся сгинуть в ходе смертельных поисков. И их вполне ожидаемая погибель лишь укрепляла уверенность оставшихся в живых посвящённых в непотревоженную павшими тайну в то, что она заведомо существует.       Подобные рассуждения не вызывали ничего, кроме некоторого фона для сопровождения Мары в её шествии по пустынным бороздам Нессуса, которые можно было бы назвать привычными человеческому слуху улицами. Больше они напоминали изрубленные траншеи, извечно бурлящие жизнью у крепостных стен Малшима. Однако теперь здесь властвовал песчаный туман и редкие тени, снующие меж условных обиталищ. Эринии не нужно было задействовать чувства, чтобы ощутить покалывание на коже от напряжения, пропитавшего атмосферу измерения-пристанища Люцифера. И по нему, словно по проводам, проносились заряды тревоги, завуалированной холодом и стойким напускным спокойствием.       Эриния свернула в узкое ущелье, напоминающее проулок, и убедилась в своих предположениях. Всё бы ничего, если бы энергетические потоки, опоясывающие город, пребывали в однородном состоянии. Эриния явственно осязала всем существом, как они изменяются. Опутывают, практически сковывая в угоду патрулям осилутов, от которых, видимо, и прятался молодой демон в нескольких шагах от неё.       "— Тебе был отдан приказ, если я верно помню", — учтивость на словах не могла быть взята в расчёт при тоне мысли, которым те были "озвучены".       "— Он выполнен, господин", — кратко и мягко, с искренней в приветствии улыбкой от того, как граф по привычке демонстрирует гордость, свойственную давнему происхождению. — "Позвольте отметить, что вблизи Вы можете быть замечены".       "— Не для них", — строгость ментальной интонации почти скрыла похвалу талантам фамильяра. "— Твоё появление только что подтвердило слухи".       "— Всё же здесь опасно".       За этой мысленной репликой перед взором эринии показалась тень, выплывшая из красного марева. Огонь угрожающе отразился в морозном взоре синих глаз, когда перед ней возник высокий юноша.       — Я могу позаботиться о себе сам, — прошипел бывший граф, возвращаясь к привычному обличью.       — Прошу прощения, господин, я лишь выразила обеспокоенность, — тихо и спокойно ответствовала Мара.       — Довольно, — выдохнул Сиэль заметно мягче: эриния всегда была с ним откровенна, что импонировало графу — не нужно было искать "двойное дно", как было с Маркизом. — Значит правители здесь...       — Не думаю, что все, господин, — произнесла девушка, а её отсутствующий взгляд подсказывал о собранности фамильара.       Мара вслушивалась в вакуум беззвучия, рассеиваемого только слабым скрежетанием витающей мощной энергетики.       — Многие продолжают преследовать свои цели и ждут момента, чтобы свергнуть других правителей, — пояснила эриния.       — Ничего нового, — отрешённо заметил Сиэль, всматриваясь в туман. — "Кто это?".       Как по команде Мара встрепенулась и повернулась спиной к графу, закрывая его собой. В нескольких метрах пространство будто сверкало редкими молниями, выдавая приближающегося к ним. Сталкиваясь с двигающимся на них незнакомцем, мелкая песчаная пыль, словно наэлектризованное полотнище, обрамляла размытый силуэт. Нечёткое чёрное пятно в акварельном пейзаже не давало никакой информации о личности, кроме того, что перед ними не наёмник-осилут.       Поняв, что к ним приближается высший демон, фамильяр протянула назад руку. Настойчиво сжала предплечье выглядывающего из-за спины графа в немой просьбе не двигаться и не показываться.       Без того неслышные шаги незнакомца замедлились, а расстояние перестало сокращаться. Несколько мгновений стало испытанием для выдержки подобравшейся эринии, закрывшейся под коконом защиты артефакта Гекаты. Она не чувствовала, как Сиэль сжал её плащ, отвечая на жест девушки в знак поддержки и упорного нежелания отступать от фамильяра, всецело сосредоточившись на стоящим в нескольких метрах демоне. Её хватка стала сильнее, когда тень вдалеке начала раздваиваться и шириться, говоря о том, что количество потенциальных противников стало равным.       — Здесь...       — Знакомый след, не находишь?       Низкие голоса прервались, но Мара их прекрасно расслышала и смогла узнать. Однако показываться перед их обладателями в то время, как Фантомхайв рядом, было бы верхом легкомыслия.       — Чушь... — хрипло выплюнул первый.       — И этот запах, — эриния и Сиэль отчётливо разобрали звук вдоха.       — Слушай, их здесь нет.       — И его птичка куда-то делась.       — Значит, он с мальчишкой на земле.       — Ты действительно не чувствуешь?..       — Да что с тобой такое?       — Необходимая ему душа находится в материальном мире под защитой жнецов...       — Ну и? — несмотря на ровный тон всего диалога, в этом вопросе слышалось отношение к приспешникам бога, где каждый звук был пропитан брезгливостью.       — Но никто не знает о качестве этой души. А если она столь ценна...       — Действительно сакральное место, раз озарение на тебя снизошло именно здесь.       — Да, только всё не так просто...       — Аббадон, времени на сладостные фантазии нет. Скоро выступление.       Хватка Сиэля на плаще Мары невольно усилилась при звуках имени одного из главных генералов легионов духов. Мысль о том, отчего эриния напряглась, была безвозвратно обличена как непотребно запоздалая.       — Поэтому я пытаюсь понять, что происходит, — задумчиво ответил высший генерал. — След обрывается, но и перемещения я не чувствую.       — Ты уверен, что говоришь об Андрасе? Не могу представить, чтобы кто-то вынудил его так скрываться и избегать боя.       — Не похоже на него. Исчезнуть, зная, что где-то бродит такое лакомство.       — Так он там. Творящееся помешательство сил и энергии и нас тоже может завести куда угодно.       — Хм...       С неопределённым междометием неясные тени в красноватой пыли рассеялись, оставив после себя сноп искр от вновь стянувшихся потоков энергии. Казалось, голоса демонов заглушил гул тишины, возведённой в абсолют с их уходом.       Сиэль двинулся в сторону, но Мара сильнее сжала его предплечье, не давая бывшему графу и шанса шевельнуться. Стиснув зубы, Фантомхайв послушался, оставив при себе все ругательства, которые он мог обратить на эринию и ситуацию в целом.       Ещё несколько мгновений потребовалось, чтобы успокоить разбушевавшееся чутьё девушки и опустить говорящий взгляд на юношу. Тот лишь слегка кивнул, недовольно глядя на свою спутницу исподлобья и более не прибегая к ментальному контакту. Мгновение и их руки сцепились.       Они исчезли из проулка, скрываясь от возможного преследования с несколькими остановками. Оказываясь то на одном плане, то на другом внутри Нессуса, Мара не ощущала ничего, что могло бы указывать на то, что их обнаружили. Вопреки привычке прятаться подобным образом, эриния в который раз вспомнила Селину с глубокой признательностью. Теперь, благодаря оберегу, ей придётся тратить меньше энергии, чтобы в случае необходимости незаметно улизнуть от лишних взглядов.       — Какого они там делали? — с гневным непониманием наконец смог спросить Сиэль, когда Мара перестала его таскать за собой и остановилась дольше, чем на несколько секунд.       — Они считают, что хозяин в мире людей и, возможно, выслеживает ту самую душу, — с уважением к господину проговорила Мара, хотя её глаза были полны тревоги.       — Хотел бы я, чтобы всё оказалось так, но ситуация мне представляется куда хуже, — холодно произнёс демон, становясь более похожим на себя в бытность Цепного пса, когда расследовал очередное дело.       — Мой долг сообщить о происходящем хозяину.       — Время терпит.       — Господин? — откровенное удивление со стороны Мары было очень редким явлением, а потому кажущимся из ряда вон.       Сиэль фактически подталкивал её к неисполнению предназначения, дарованное Михаэлисом.       — Сразу после слушания, когда все будут в сборе.       — Вы настолько уверены в исходе? — недавнее изумление сменилось куда более знакомой лукавой провокацией, но в новой жизни есть свои плюсы: контролировать эмоции стало легче, даже если они вызваны бывшим дворецким, которому по части вывода Фантомхайва из себя не было равных.       — Я не уверен в цене за этот исход, — со всей откровенностью ответил Сиэль, стрельнув колким взглядом на эринию. — Её настойчивость может повысить ставки в игре.       — Мне становится всё яснее, отчего Вы так... близки с ней, — юноша повернулся к Маре всем телом, с жёсткой пытливостью смотря на фамильяра, побуждая ту продолжить, и девушка не стала возражать да и не хотела. — Вам по нраву ваша схожесть в неотвратимости следования к цели, господин.       Сиэль ничего не ответил, но то, как дрогнули его губы в некоторой усмешке, стало куда более явным доказательством того, что эриния попала в точку. Уже кончились времена, когда он мог вспылить на обличающие его реплики, словно несмышлёный ребёнок, которому в очередной раз снисходительно доказывают, что не следует врать себе. Конечно, он не мирился с оголтелыми нападками, как он воспринимал уроки приснопамятного демона или других ему подобных, в свой адрес. Однако не вступал в полемику, чтобы потешить честолюбие подобных учителей жизни. Он признавал и то, что не стоит и не желает доставлять им подобного наслаждения.       Скорее, он научился вслушиваться в смысл произнесённых слов, которые ранее воспринимал импульсивно и буквально. Юноша связывал такой подход с тем, что мог разнообразнее воспринимать оттенки сказанного, слыша ранее неуловимые для человеческого слуха интонации и скрытую энергетику. Тем не менее, если он не находил для себя нужного посыла, то никогда не спускал ситуацию с поводка и действовал куда более изощрённо.       Вот и теперь, когда Мара обозначила некоторую схожесть между ним и Селиной, ему было сложно противопоставить нечто иное. В особенности то, как девушка произносила свои мысли в общении с бывшим графом: без вопиющей и вульгарной для наследника рода агитации и досужих скрытых за мягкой улыбкой мелочных упрёков, свойственных Михаэлису. Поэтому он охотнее проводил время с эринией, владеющей искусством быть искренней с ним, что было необходимо в его становлении демоном.       Себастьян, неизменно оставаясь верным контрактёру, умело скрывал свои мысли от него, чем сильнее отдалял их друг от друга и одновременно натягивал цепь, приковавшей двух существ навсегда и безвозвратно. Им нужно было разойтись, чтобы позволить ранам затянуться, оставив неизгладимые борозды, напоминающие о наличии другого на том конце привязи. И Мара исключительно справилась с ролью медиатора в борьбе характеров и давних разногласий. Потушила пламя, грозящее поглотить отчаявшихся и обозлённых существ.       Следуя с эринией к лондонскому Департаменту жнецов, Сиэль вспоминал о том времени и преисполнялся почти фантомной, но, тем не менее, признательностью к девушке за поддержку, которую он не ощущал, пожалуй, с момента гибели Мари. И, вопреки обещанию избавления от скуки, являющейся для каждого бессмертного приговором, призрачная благодарность, как и долг Мары перед Себастьяном, толкала его отплатить бывшей жнице тем же. Признаваясь себе окончательно, Сиэль стремился утвердиться в своей силе и самостоятельности перед двумя наставниками, стать вровень на линии битвы и привести имеющиеся в его арсенале фигуры в противоположной стороне поля. Все сомнения, если и имели место быть, канули в небытие с первым ходом, что уже сделан.

***

      По небольшой уютной кухне разносился аромат кофе, который мог притянуть в просторную квартиру всех, находящихся в округе. Даже флёр горячего завтрака практически не был уловим за бодрящим букетом. Изящные руки порхали над немногочисленной кухонной утварью, рассчитанной на одну персону, с лёгкой непринуждённостью идеального дворецкого.       Оставив блюда доходить до готовности, демон из ниоткуда вынул привычные часы, сверяя время. У него осталось чуть более двадцати минут до того момента, когда новый день наступит и для Гекаты. Пока та имела возможность безмятежно почивать в постели без снов и изнуряющих видений. Сопоставив готовность блюд по секундам, Себастьян удовлетворённо хмыкнул тому, что не утратил навыков, приобретённых в бытность слуги одного очень капризного молодого графа.       Часы исчезли с ладони, отмеченной печатью невольничья, а демон продолжил приготовления, гоня от себя мысли, в путах которых провёл все ночные часы рядом со спящей Селиной. Он был готов поверить в то, что всё обратимо — не признавать силу создания Дьявола, после того, что узнал о ней, было бы опрометчивым. Девушка обозначила ему путь к свободе, но... не всё, как оказалось, подвластно только его желанию. Невыносимо! Ему придётся заключить с графом новое соглашение, совершенно противоположное по духу, чтобы наконец сбросить ненавистный ошейник, изрядно впившийся в суть зверя. Словно заноза, вросшая в кожу. Самое паршивое — условия снова будут обозначены не им. "Одна роль всё же осталась, — с ощущением брезгливости вспомнил демон ту реплику, которая была озвучена Селиной. — Игры действительно скоро кончатся, душа, но пока...".       Маркиз повёл головой и с успехом приступил к следующему пункту своего списка дел, чтобы занять руки. Ловко управляясь с фруктами, столь необходимыми молодому человеческому организму, он не замечал, что находится под мягким взглядом зелёных глаз. Геката не смела тревожить демона, как делала это всегда. При этом вид хлопочущего Андраса, того самого Великого Маркиза, не позволял оставаться в стороне и пропустить захватывающее в своей необычности зрелище. Стоя в проёме арки, ведущей в уютную небольшую кухню, освещённую утренней дымкой, льющейся из панорамного окна, Селина с замиранием дыхания прослеживала движения. Однако сосредоточенность выражения лица Себастьяна совершенно не относилась к готовке. Недавняя пауза лишь подтвердила её предположения — мимолётно напрягшаяся спина явно выдала мысли, которые были ей не подвластны.       Лишь во время того, как демон приступил к сервировке стола, стоящего у окна в компании удобнейших кресел, Михаэлис увидел девушку, когда обернулся, чтобы взять приборы. Геката стояла в отдалении, уже одетая в последнюю уцелевшую одежду и под защитой медальона, и внимательно смотрела на демона. Очевидно, задумавшись о своём, Селина в свою очередь осознанно взглянула на Маркиза и неловко улыбнулась.       — Прости, не хотела нарушить составленное тобой расписание, — первое, что пришло в голову после захвативших рассуждений о демоне.       — Сегодня оно не имеет значения, — мужчина вежливо улыбнулся, отодвинул кресло, приглашая к столу, и отошёл за приборами.       — Да, ты чертовски прав, — Геката кивнула, помялась на месте и, засунув руки в задние карманы классических тёмно-синих джинсов, последовала к предложенному месту.       Приблизившись к столу, Геката прищурилась в наслаждении, когда в нос сильнее ударил аромат горячего кофе. Обилие блюд напомнило о совершенно примитивном голоде и напрочь унесло все посторонние мысли, оставив после себя лишь жалобно урчащий желудок.       — Кофе было бы вполне достаточно, — ошарашенно проговорила Геката, подавляя желание неприлично накинуться на яства, и осторожно присела.       — Тебе понадобятся силы, — довольно прошелестел демон, раскладывая приборы, и цепко оглядел сервировку — безукоризненно.       — Перед казнью кормят менее роскошно, — взглянула на того Селина, уже потянувшись к вилке, заприметив в качестве первой жертвы аппетитный салат с рыбой, которую так любила.       Демон, присев напротив и закинув ногу на ногу, лишь лукаво улыбнулся. Склонил голову на бок, решив прервать диалог, чтобы Геката уже приступила к завтраку.       — Спасибо, — с тихой признательностью прошелестела та и наконец приступила к трапезе.       Мужчина намеренно беззвучно хмыкнул, слыша неподдельную благодарность и признание его талантов. "Пусть только попробуют, — кровожадная улыбка смертоносным фантомом незаметно для Селины преобразила лицо. — Иначе их смерть будет куда ужаснее, чем они могут себе вообразить".       Некоторое время спустя, когда они уже готовились к отбытию, подобное развитие событий представлялось для Себастьяна более привлекательным. Не имела значения даже реакция жнецов на появление Гекаты. Сам факт того, что Селина окажется там, приводило в бешенство. Желание избрать более простой путь становилось почти невыносимым.       — Ты громко думаешь, Маркиз, — ворвался в благостно свирепые мысли холодный голос Гекаты. — Они ещё могут нам пригодиться.       — Я не готов отказаться от подобного сценария, если они позволят себе лишнее, — как само собой разумеющееся, промолвил тот, предлагая Селине руку.       — С ними можно договориться, как бы непотребно для тебя это не звучало, — серьёзно продолжила настаивать девушка, принимая поддержку и вставая рядом с Михаэлисом.       — К счастью, не имел удовольствия опускаться до подобного.       — Разве? — ухмыльнулась Селина, когда её прижали к крепкому телу, обняв за талию. — Во всяком случае, ты делаешь различия между ними — уже компромисс.       — Скорее милость, — усмехнулся тот и перевёл тему. — Мой способ перемещения губителен для смертных. Я могу только направлять тебя.       — Да, ты говорил, — памятуя о возможных вариантах пути до Департамента, сосредоточенно кивнула девушка, видя, что Маркиз вступил на поприще ментора для Гекаты.       — Если понадобиться, останавливайся, — за строгим голосом скрывалось беспокойство. — Не нужно стремиться совершить длинный прыжок сразу.       — Вроде получалось...       — В пределах этой квартиры, да, — отчасти согласился названый учитель. — Пересечение миров несравнимо с любыми стенами.       — Ладно, я поняла, — недовольно пробурчала та, вызвав снисходительную улыбку на подобную реакцию на напоминание о слабости.       — Я рядом, — прохладные кончики пальцев коснулись прекрасного лица, а уверенный взгляд горящих глаз выдал готовность демона. — Не торопись, — спокойный тон сглаживал нервозность. — Прочувствуй силу, что близка лишь тебе и продолжает существовать внутри, — повинуясь голосу Маркиза, Геката начала отдаляться от него, обращаясь к силе своего меча.       Когда последние отзвуки стихли, ощущение невесомости выбило дух. Сердце захлебнулось от чувства свободы, не сдерживаемой материальным миром. Усилием воли Селина не позволяла себе раствориться в эйфории, укрывшей душу таким родным природным пологом. Скрытая в недрах сила заполнила сознание, напоминая, что она выжила и продолжает жить. Одновременно с этим в ней присутствовало убеждение о том, чтобы ощущать её постоянно, вернуться к себе, обновлённой, нужно преодолеть ещё множество барьеров. Разрушить границы, сдерживающие суть, которая в то же время может разрушить её.       Дерзким напоминанием к этому послужило осторожное прикосновение, за которым последовало ощущение твёрдости пола и мягкость такого знакомого ковра. Раскрыв глаза, Селина увидела место, которое пустовало более ста лет.       Свет никогда не закатывающегося солнца проникал сквозь плотно закрытые жалюзи неизменно приоткрытого окна. В нос ударил аромат тепла, которое невозможно представить в людском мире. И запах... такой привычный, что сердце, замершее в мгновения перемещения, пустилось во все тяжкие. В отсветах вечного дня она увидела и белоснежный стол, и высокое кресло, в котором проводила долгие часы за составлением бесконечных отчётов. Стоило опустить взгляд, чтобы сощуриться от ударившего в глаза отблеска света от стеклянной столешницы небольшого журнального столика, на который Мари порой вальяжно устраивала уставшие от долгой смены ноги. Попутно распластавшись на светлом небольшом, но таком уютном — ощущения мягкости были незабываемы, — диванчике, стоящем у стены справа.       Геката перевела взгляд, чтобы встретиться со своим отражением в зеркальных створках шкафа, где хранилась её запасная одежда в духе того времени. С трепетом раскрыв створки, она не смогла сдержать лучезарной улыбки.Всё оставалось так, как было определено в бытность Мари. Её классические синие джинсы и приталенная трикотажная кофта с овальным вырезом, немного открывающими плечи, и рукавами до локтей, казались, моветоном в соседстве с фривольным по тем меркам, но не лишённом деловитой строгости кроем.       Безмолвно прикрыв дверцы, Геката уловила в зеркале отражение ещё одной разительной перемены — демона, никогда не бывывший в её кабинете. Селина нахмурилась и повернулась к нему, чтобы узнать, что его заинтересовало на полках, подвешенных в нише между диваном и столом. И сама оторопела от того, что перемены действительно глубоко проникли даже в безвременье, охраняемое жнецами.       Помимо памятных ей фотографий четы Мари и Майкла Найтгейл, там находились и те, которых никогда не должно существовать. Затерянные во множестве предметов, взятых из мира, предшествующего её жизни в Лондоне, там были изображения, что могли находиться только в памяти ушедшей на покой "жницы" и отставного Легендарного. Вечера, разделённые с Адрианом, на кухне в похоронной лавке. Отражение паузы между служебными сменами, когда Мари и Грелль устраивались в маленьком, но таком уютном уголке за чаем и не только. И редкие встречи обитателей лавки на Брик-лайн с другими гостями.       Наряду с тем пара фотографий могла казаться возмутительным вмешательством в чужую судьбу, но... изображения дворецкого и жницы во время расследований не несли в себе иного умысла, кроме памяти о тех временах.       — Невероятно, — с придыханием вымолвила Геката, рассматривая в прямом смысле скопированные кадры из плёнки жизни. — Кревен...       — Не ожидал увидеть подобную его сторону, — с напускным спокойствием проговорил Маркиз, кончиками пальцев дотрагиваясь до изображения смотрящих друг на друга демона и жницу, стоящих у входа в лавку Гробовщика.       — Он всегда был таким, — выдохнула Селина и опустошённая от столь сентиментального поведения Адриана села на диван, откидываясь на спинку и прикрыв глаза.       — Спрошу ещё раз...       — Нет, — Геката открыла глаза, не двигаясь. — Как бы ты не был на него зол, нет.       Молчаливое противостояние рассёк неуверенный стук в дверь. Выдохнув, демон только повернулся, чтобы открыть дверь, как его руку обняла тёплая хрупкая ладонь и нежно сжала. Два настойчивых взгляда встретились, но клинки уже убраны в ножны. Маркиз прикрыл веки и нагнулся, невесомо запечатлев поцелуй на костяшках пальцев. Затем уверенный взгляд пламенеющих глаз вновь обратился на Гекату.       — "Без изменений, душа", — и выпрямился. — "Для нас двоих".       И в очередной раз непокорный зелёный взгляд, приправленный недовольством от того, что Михаэлис позволил себе своевольно влезть в её сознание, встретился с острым ехидством кровавого тщеславия, закреплённого неоднозначной ухмылкой на лукавых устах.       — Пока.       Несмотря на то, что демон услышал и понял, что Геката припомнит его самоуправство, когда придёт время, он прошёл к двери и впустил прибывших.       — О, Ри! — Грелль, сразу завидевший Селину на привычном для него месте и не обращая внимания ни на кого, устремился к дивану и устроился рядом, притягивая девушку за плечи. — Не ожидал, что прибудешь так рано! Силы Всевышние, ты здесь. У судьбы точно непорядок с юмором...       Пока диспетчер щебетал, словно неразумный птенец, порог перешагнул Спирс. И сразу же недовольно покосился на стоящего неподалёку демона.       — Ничем хорошим это не кончится, — пробубнил Уильям и прошёл, давая Себастьяну закрыть дверь.       — Странно слышать подобное от того, кто приложил к этому свою руку. Буквально, — не остался в долгу Маркиз, пройдя в середину комнаты и с неприкрытой иронией смотря на начальника Департамента.       — Бесси, число жертв растёт, и мы уже не остались в стороне, — спокойно вступил диспетчер, вставая с дивана, чем ошарашил всех присутствующих. — Легендарный нужен не только Ри.       — Он знает, — обескураженно прошептала Геката, тревожно смотря на Маркиза, прося прислушаться.       — О чём именно? — строго спросил Уильям.       — Селина права, — холодный голос заставил всех присутствующих обернуться к юноше, стоящему у окна с эринией. — Не время разбрасываться силами.       О манере появления графа уже никто не рассуждал. Привыкли к тому, что тот не чтит границ юрисдикции жнецов. Однако, невольно признавали, что юноша имел на это право, если вспомнить, как некогда спас нескольких сотрудников от призванных, доставив их в Департамент.       Девушка резко поднялась с места, словно её подтолкнули. В зелёных глазах притаилась уверенность, металлическим блеском рассекая глубину.       — Господин? — шёпот Мары почти умолял бывшего графа дать возможность рассказать Гекате, которая уже догадывалась о происходящем, поскольку могла предполагать дальнейшие шаги Создателя.       — Скажи это, Сиэль, и мне будет, что передать Совету, — потребовала Селина, отчего жнецы не знали, на кого смотреть, чтобы ничего не упустить.       "— Ты знаешь их".       Геката коротко стрельнула глазами в Маркиза, который со всей серьёзностью смотрел на неё, и вернула всё возможное внимание на юношу.       — Баатезу полагают, что интересующая его душа пребывает в материальном мире под защитой жнецов, и готовят выступление, — молодой демон произносил известную ему информацию спокойно и чётко, что немало импонировало Гекате ещё с прошлой жизни.       — Что?! — диспетчер снова взвинтился, подбегая к столу и смотря на Сиэля безумными глазами.       — Неплохо, — произнёс Михаэлис, колко смотря на Селину.       — Что ты сказал, Бесси! — Сатклифф уже не знал, куда себя деть.       — Лучше, чем могло бы быть, — ответила та.       — Ри?! Да что с вами такое?! — диспетчер встал посередине, смотря на каждого, словно на умалишённых.       — Это провокация, Грелль, — осадила его девушка. — Он в курсе о Легендарном.       — Откуда? — через изумление вымолвил Спирс.       — Ему доложили... и он помнит, — размеренно ответствовала Геката и серьёзно посмотрела на Уильяма и Грелля. — Ориентир на жнецов весьма убедителен для баатезу, ведь вы косвенные творения божественного проведения, — Селина сделала паузу, формулируя свои ощущения и выстраивая логику Создателя. — Пользуясь тем, что вы призваны защищать души от демонов, Дьявол продолжит нападения на земле.       — Верно, — подтвердил Маркиз, внимательно смотря на девушку. — Чтобы беспрепятственно захватить этот план, понадобятся легионы. Он не станет рисковать. Поэтому будет отвлекать основные силы жнецов в мир людей.       — Почему мы-то? — только и смог возмутиться Грелль, но уже не так отчаянно — понимал всю глубину, куда они угодили.       — Это измерение — последний укреплённый рубеж к райским долинам, — мёртво пояснил Уильям, хмурясь от напряжения и ожидания неизбежности.       — Это же война, — с мрачной безысходностью промолвил Сатклифф.       — Она никогда не прекращалась, Грелль, — Селина признавала, что положение нельзя назвать иначе, и повернулась к серьёзно настроенному бывшему графу. — Спасибо, Сиэль. Пожалуйста, больше не лезь на рожон, — и взглянула на Мару, слегка склонившую голову в знак того, что услышала.       Демон был солидарен с Гекатой в том, что его фамильяр и господин слишком далеко зашли. Столь нежелательные для посторонних сведения не просто раздобыть и остаться невредимыми. С мыслью о том, что следует непременно узнать подробности в ближайшее время, Себастьян кинул недовольный взгляд на эринию. Фамильяр трактовала безмолвное распоряжение импонирующим ему образом. Хрупкие плечи девушки отчётливо для хозяина напряглись, а в чернильных глазах мелькнула готовность подчиниться.       Но Селина не увидела мимолётного бессловесного диалога, сосредоточившись на услышанном и на Кревене. Она резко развернулась, чтобы взять меч с журнального столика, и прошла к выходу. Внутри неё клокотала ярость. Смыкающиеся вокруг неё невидимые стены, воздвигаемые Создателем, давили более чем неприятно.       — Сейчас он в безопасности, к которой ты стремишься для него.       — Если они не узнают о том, что было озвучено... Даже при хрупком соглашении предательство оказывается непростительно.       Не взглянув на Маркиза, девушка вышла за дверь. Мысли роились в голове, словно потревоженный улей, пока она шла по коридорам служебного флигеля.       Её не покидало режущее лезвием осознание, что оказалась на развилке множества возможных сценариев, затащив на дьявольский перекрёсток и тех, кого хотела уберечь всеми силами. Сейчас Селина всем существом признавала отклонение от изначально определённого пути, заведший её к совершенно противоположному от положения изгнанницы пункту назначения. Ещё со времени гибели Серены и пленения в катакомбах Дьявола, где встретился молодой, изнурённый пытками жнец, она желала остаться один на один с противником, чтобы поквитаться. Но Кревен... не позволил. Этот сумасброд был очарован едва живым мифическим созданием, которому, несмотря на собственные изувечения, помогал. Чтобы потом они оба снова и снова оказывались в лапах бесовских живодёров...       Тем не менее, они выбрались. Никто бы не смог описать, какими усилиями ей удалось вытащить оттуда Адриана. Но один помнил... И не забывал ни тогда, когда гнал их по всей земле, загоняя в капкан, ни сейчас, каково это — смыкать терновый аркан на шее жертвы, держа в своих руках всё существо, что даёт жизнь. Заставлять прочувствовать всю обречённость и попутно сводя с ума от безысходности и бессилия.       Тёплый воздух ударил в лицо, когда Геката покинула прохладные коридоры. Стиснув зубы от картин прошлого, решительно повернула в сторону, где в конце пути возвышался флигель Высшего Совета жнецов. "Нет, он не единственный, кто помнит, — в глубинах зрачков вновь показался огонь, яростно пробивающийся на свободу, но скромные силы не позволяли пламени разгореться в полную мощь".       Пронесшаяся чёрная стрела знакомой шелковистой мягкостью коснулась напряжённого лица. В следующую секунду девушка зашипела и резко повернула голову. Селина встретилась с отсветом алого пламени в глубине глаз-бусинок ястреба, устраивающегося на выбранное место на её плече, царапая нежную кожу коготками. Медальон уже впрямую вибрировал от близости энергетики демона.       — Я не спрашиваю, Михаэлис, — остерегаясь того, что её услышат, Геката тихо обратилась к "птице", не называя демона по настоящему имени. — Я требую: отступи. Тебе не будет оправдания в войне с вышестоящим.       — "Он борется за то, что ему, как он считает, принадлежит", — в тоне мысленной реплики снова слышалось издевательское снисхождение. — "Как и я. Непреложный закон баатезу, у которых отсутствует всякая солидарность роду".       — Поэтому твоё убийство мной станет милосердием по сравнению с тем, что он может сделать с тобой, — сквозь зубы прошипела Селина, стараясь идти спокойно.       — "Весьма добро с твоей стороны", — сохраняя прежний тон, прошелестел Маркиз. — "Для этого мы ещё даже не приступали в твоему обучению".       — Не сомневайся. Вызов принят, демон.       — "Я буду поблизости".       Удовлетворение настолько пропитало интонацию, что девушка невольно вздрогнула. Птица легко вспорхнула ввысь, пролетев вокруг здания.       — Всевышний, время уже подошло. Она там? Сколько можно то... — Грелль сидел на диване, чуть ли не грызя ногти от напряжения, и пытливо смотрел на Михаэлиса, который смотрел внутрь себя и не моргал, что выглядело жутковато.       Сиэль недовольно сморщился, сидя с закрытыми глазами на кресле Мари. Он пытался сосредоточиться на происходящем с высшим демоном, который практически находился внутри Мары с помощью проецирования.       — Она справится, — стараясь убедить в том себя, проговорил Спирс, сидя на подлокотнике и кидая взгляд то на Маркиза, то на его контрактёра.       — Я с ума сойду...       — Куда уж больше, — натянуто ухмыльнулся Сиэль, по-кошачьи смотря одним приоткрытым глазом на взвинченного до предела диспетчера, который больше напоминал взбесившуюся юлу.       Сатклифф побагровел, но промолчал, силясь найти способ, как заставить несносных демонов передавать, что происходит с Ри.       Коридоры Высшего Совета отличались от административных или служебных. Здесь всё было пропитано атмосферой веков. Тусклое освещение не позволяло осмотреться, и Геката шла по наитию. Благо, ответвлений практически не было. "Скорее всего, здание представляет собой купол, накрывающий зал для заседаний, — рассуждала она про себя, полагаясь на магию меча и свою интуицию".       Бродя в потёмках, Селина ощутила характерную вибрацию, свойственную артефакту при приближении к жнецам. Ухватившись за этот знак, Геката внутренне собрала всё желание наконец покончить с блужданием по бесконечным коридорам. Лёгкий порыв ветра преобразился в полную темноту перед глазами и слабость в ногах, из-за которой девушка вынужденно упёрлась на ножны, воткнутые, как показалось, пол пол.       Перед глазами устроили буйство разноцветные круги. Кромешная темнота давила со всех сторон. Зрение не выхватывало ничего, за что можно было зацепиться в качестве ориентира. Тревога заполнила нутро, а холодное касание к коже заставило подпрыгнуть на месте, хоть и не было видно опоры, куда можно было отскочить.       — Селина?..       Дальше обострённые мраком чувства буквально прошили ужасающей дрожью по телу, когда одновременно в глаза ударил ослепляющий свет, родной голос Кревена и будто шёпот духов, витающих повсюду, словно ураган. Глаза безбожно слезились, не давая оглядеться и хотя бы начать понимать, куда её угораздило попасть. Медальон также жёг кожу, реагируя на присутствие демонов, что откровенно запутывало ещё больше.       — Немыслимо...       — Попрать все устои...       — Нарушить порядок...       — Чужак...       — Кто Вы?       За сонмом шелестящих реплик она услышала голос, будто из глубин времён, заставивший замереть и прищурено посмотреть перед собой. Вокруг неё полукругом на подобии подиума возвышались двенадцать высоких кресел. Перед ними такой же формы высился стол, будто вытянутая кафедра из массивного дерева.       — Я повторяю свой вопрос, кто Вы?       — Зачем спрашивать?..       — Забвение...       — Вымарать из памяти...       — Очистить воспоминания...       Впервые за долгое время Михаэлис перестал напоминать изваяние и шевельнулся, хотя и то было сильным определением. До этого опущенные руки по швам неуловимо дрогнули, а кончики пальцев потянулись к ладони, будто стремясь стиснуться в кулак.       — Она на месте, — тихо произнёс Спирс, смотря на демона, в надежде найти подсказку о происходящем.       — Всевышний... — Грелль сел перед Уильямом на столик, пытливо заглядывая в глаза. — Откуда ты знаешь?       — Не на меня смотри, — мягко шикнул на него начальник, и диспетчер крутанулся на стекле и встал напротив демона.       — Даже не смей, Сатклифф! — прорычали со стороны кресла.       — Это правда, Сиэль? Она уже на Совете? — мгновенно переключился на юношу Грелль.       — Не тараторь, — устало выдохнул молодой демон, держась в компании красной бестии только на упорстве.       — Тогда отвечай, мальчишка! — озлобился жнец, стукнув кулаком по столу.       — Да, только успокойся, иначе... — алый взгляд стал лучшим продолжением недосказанной мысли.       Старший демон незаметно усмехнулся краешком рта, но никто этого не заметил. Теперь неугомонный жнец переключился на его господина, чего и добивался Маркиз, чтобы всецело погрузиться в происходящее с Селиной.       Через силу Геката заставила себя оглянуться, столкнувшись взглядом с замершим от удивления Адрианом, стоящим справа от неё. Затем посмотрела прямо перед собой, наконец различая состав Совета.       Прямо напротив неё сидел жнец, которого она не могла не узнать. Выправка, широкая челюсть, сцепленные в замок крупные руки, покоящиеся на столе, и характерно вздёрнутый подбородок. Глаз не было видно из-за очков, бликующих в ярком свете. Неподалёку от него были другие жнецы, когда-то встреченные ею в мире людей... но не все. "Те, кто выжил, — памятуя о слухах среди жнецов и скупых рассказах Кревена — Легендарный всячески избегал этой темы".       — Прошу уважаемый Совет засвидетельствовать мои показания по делу Адриана Кревена... — убедительно начала свою речь Геката, подчиняя волю и мысли приспешников смерти насколько позволяли скупые возможности.       — Что ты делаешь?! — прошипел Кревен и подошёл ближе к Селине, но та лишь незаметно провела рукой по мужской ладони, не смотря на него самого.       — Бесцеремонная наглость...       — Неслыханная дерзость...       — Председательствующий, удалить из зала...       Шёпот не прекращался, тогда как тон обрывочных высказываний выражал усиливающийся накал и категоричность настроя членов Совета. Геката чувствовала, что, если продолжится в том же русле, её действительно попытаются "обезвредить", стерев память или её саму из бытия.       — Также прошу принять показания в отношении усопшей Вэлери Анны Хокинс от восьмого октября две тысячи семнадцатого года по «земному» летосчислению.       Зал теперь оглушила тишина, звенящая в ушах сильнее, чем недавний гомон голосов.       — С вашего соизволения, я продолжу, — уверенность и глубина истинного тона Гекаты наконец смогла подчинить себе Совет, и она продолжила свою речь канцелярским языком Высших жнецов. — Насколько я понимаю, у уважаемого Совета имеются сомнения в том, что тело Вэлери Анны Хокинс содержит душу и воспоминания, которые были умышленно раздвоены жнецом Адрианом Кревеном.       — Прекрати... — едва слышным шёпотом произнесли со стороны, но Селина не думала останавливаться. — Они...       — В свою очередь, я не смею подвергать сомнению компетентность Совета в анализе рассматриваемого дела, результатом которого стало установление соответствия изъятия души и воспоминаний положениям Правил.       — Что же Вы хотите... мисс? — обратился к Гекате жнец слева, один из тех, кого помнила Селина под именем Самюэль.       — Привести доказательную базу того, что находящийся перед вами сосуд Вэлери Анны Хокинс не содержит субстанции, относящейся к роду человеческих душ.       Глаза Михаэлиса распахнулись шире, когда Селина потянулась к шее и осторожно сняла амулет. Маркиз готов был сорваться с места, лишь бы вытащить её из зала и этого измерения.       Сидящий на месте бывший граф вскинул голову, ощущая осязаемую тревогу, исходившую от Себастьяна.       — Сиэль? — Грелль переводил бешеный взгляд с юноши на Себастьяна и обратно, подобравшись, словно перед атакой, которая неизвестно, на кого будет направлена.       — Что-то происходит, — натянуто проговорил тот, испытывая отголоски эмоций слуги на себе. — Подождём...       — Поседею, как Легендарный, — отчаянно выдохнул Сатклифф, закрыв лицо руками.       — Не ты один, — пробурчал Спирс, сжимая косу-секатор до скрежета кожаных перчаток.       Адриан придвинулся ближе, изо всех сил моля богов, чтобы успеть прийти на помощь совершенно потерявшей всякую меру Гекате. Её дьявольское своенравие и следование своим эгоистичным желаниям никогда ещё не доставляли столько волнений Кревену, как в эти минуты, когда Селина сняла свой оберег.       Девушка убрала медальон в карман, где неприятные импульсы не доставляли боли, и сосредоточилась на силе в себе, смотря прямо в глаза Председателю.       — Я не принадлежу Вашей юрисдикции, господин Кантор, — глубокий властный тон вкупе со степенно пламенеющим взглядом заставил членов Совета подобраться и приготовиться в атаке на воскресший фантом из прошлого. — Посему прошу Совет освободить Адриана Кревена.       — Это...       — Как такое возможно...       — Никого не осталось...       — Дьявольское отродье...       — В твоём мире должен быть обмен, не так ли? — от снобизма высшего жнеца не осталось и следа, а из-за того, что Кантор наклонился, за линзами очков она увидела взгляд воителя и предводителя своего отряда.       — В моём мире господствует баланс, Кантор, — девушка продолжала стоять спокойно, стараясь не провоцировать жнеца. — Обмену полагается быть равноценным.       — Твоя жизнь... — короткая запинка ознаменовала то ли попытку назвать стоящее перед ним существо, считавшееся развеянным в мирах, то ли вложить всю ненависть в само понятие создания Дьявола, и второе оказалось ближе к истине. — Геката...       Кревен выступил вперёд, закрывая собой девушку, когда Председательствующий оказался напротив давних союзников.       Михаэлис шагнул вперёд, почти разорвав контакт с Марой, чтобы оказаться в зале Совета, но фамильяр удержала.       — Хозяин, подождите!       Одновременно с этим события продолжали напряжённо разворачиваться.       — Обмен не равноценный, Кантор. Дьявол не спустит с рук её убийство.       Медальон почти прожигал джинсовую ткань от накала в зале заседаний.       — Не вмешивайся, — и Геката, находясь в тени Кревена, незаметно взглянула ввысь, где, как она чувствовала, находился ястреб.       — Он их убил, Адриан, — высший жнец агрессивно настаивал на своём, всем видом показывая желание уничтожить Гекату. — Её смерть не оставит ему возможности развязать новую войну.       — Их души живы, — Селина взяла Легендарного за руку и настойчиво ту отвела, вставая рядом с мужчиной. — Как и силы, которые он может использовать, чтобы занять ваше измерение перед финальной атакой на Небеса. Самый близкий путь к его цели.       — Лжёшь! Ты знаешь, как выглядит со стороны твоё появление здесь.       — Я больше не могу позволить себе роскошь существовать в иллюзии, — бесхитростно и твёрдо парировала та, открыто глядя в глаза жнеца. — Вы готовы снова вступить в войну? Как переживший лишь один этап в бесконечной бойне, ответьте себе, насколько она будет успешной без силы, которую Вы считаете мёртвой? — Кантор если и был удивлён, то за маской гнева и сомнений в том, что перед ним действительно создание самого Люцифера, это читалось только в глубине близоруких глаз. — Самый лёгкий способ узнать о моих намерениях — убить меня, не так ли? Снять с меня всю ответственность за последствия Вашего деяния.       — Она нужна нам, Кантор! — снова вмешался Кревен, намеренно озвучивая мысли жнецов, которые просто обязаны были возникнуть после речи девушки. — Легионы в любом случае будут стремиться окопаться здесь, а без неё у нас не будет шанса.       — Одна Геката против легионов духов и адских генералов, — жёстко усмехнулся высший жнец, не догадываясь, какая именно из созданий Дьявола перед ним — Селина успешно сохраняла инкогнито во все времена. — о которой даже никто знать не знает.       — Возможно, Вы слышали о советнике Её Величества, — и в подтверждении своих слов склонила голову в почтении, намеренно провоцируя Председательствующего, который, она была уверена, услышал доводы.       — Та, что спасла мне жизнь, — тот самый финальный аккорд, рушащий любые пересуды об отношении Кревена к смертоносной богине ночи, наконец прозвучал. — Селина.       Давние соратники по оружию обескураженно переглядывались меж собой. Те же, кто помнили, как молодой Адриан оказался у их лагеря в окружении стремительно истребляемых демонов, не могли оторвать взгляда от олицетворения разгадки тайны выживания одного и лучших военных жнецов.       Приспешники усопших слышали о предводительнице Гекат, пособнице Люцифера. О других же никто ничего толком не знал, кроме того, что те неразрывно связаны с Королевой, и выступали наравне с адскими полководцами. При этом для нейтральной стороны, которую позднее привлекли ангелы, личность таинственного советника, держащегося в тени, была объята таким количеством противоречивых слухов, что те скорее напоминали миф и провокацию.       Однако помнящие те события прекрасно были осведомлены, кто предложил союзничество при посредничестве одной из Гекат и доказал своей кровью в схватках с баатезу приверженность истреблять демонов — советник Серены. Кантор не был тем, кто встречался с ней лично. Но его начальство, сгинувшее в багровых реках, было осторожно терпеливо к неоднозначной стороннице и её сородичам по причине того, что, выступая на одной стороне, творения Падшего уверенно поддерживали жнецов. Сократили потери личного состава и усилили преимущества в истреблении приспешников Дьявола.       В кабинете бывшей жницы воздух готов был взорваться от обилия магии, окутывающей демонов.       Маркиз совершенно опешил не от того, что услышал от Легендарного, а от мимолётной вспышки давней боли и отчаяния Селины. Та несла в себе смешение такого сонма эмоций, что ему было неподвластно описать или разложить на составляющие. Словно от ядовитого выстрела в самое нутро, он закрыл глаза, с извращённым мазохизмом воспроизведя мимолётную крупицу силы души древнего создания, на короткий миг намекнувшую на бездну, которая оставалось для него закрытой и неизученной. Даже тот факт, что наконец стало объяснимо постоянное присутствие Легендарного рядом с Селиной и её знание жнецов из Совета, отходил на второй план в сравнении с тем, что лежало в основе давней привязанности жнеца.       Кантор отвернулся, перед этим кинув уничтожающий взгляд в Адриана. Тот же совершенно потерял настрой на противостояние, видя нетерпеливость некоторых жнецов поскорее спровадить Гекату. "Конечно, правила должно блюсти, — ехидничал про себя Кревен, смотря на то, как Кантор вернулся на место, но виду никак не подавал — перемирие оставалось зыбким". В своих размышлениях у Легендарного не осталось сомнений. Совет сделает всё возможное, чтобы вернуть контроль над тем, что им пока подвластно. Поскольку очень скоро им будет не до правил и бдения устоев. И во взгляде Кантора, брошенном напоследок, явно читалась некоторая растерянность. "Что ж, это болото давно не знало встряски...".       — Господа, позвольте выразить мнение в рамках рассматриваемого дела, что ранее неопределённая душа действительно не относится к кругу ведения правил жнецов, — размеренно и хрипло проговорил Самюэль в попытке вернуть заседание к регламенту, что представлялось уже невозможным.       — Учитывая вновь открывшиеся факты, поддерживаю мнение, — не уверенно включился самый старый, по крайней мере по виду, член Совета, совершенно сбитый с толку: подобные эксцессы на его памяти происходили впервые в зале заседаний. — Однако остаются сомнения в благонадёжности Адриана Кревена, учитывая его неоднократное попадание в наше поле зрения в прошлом.       — Позвольте напомнить, господа, — вступила в дискуссию Геката. — о сроке давности привлечения жнецов к ответственности, ибо зафиксированная продолжительность жизни человека...       — Смею напомнить, Советник, — возмущённо прервал её Председательствующий, почти малодушно передразнив. — что Вы не являетесь членом Совета и не можете ссылаться на нормы. К тому же, откуда Вы... — Кантор прервался, когда к нему склонился коллега, что-то активно нашёптывая тому на ухо так, что слышали, судя по выражению мрачных лиц, все члены президиума, отчего Геката немного занервничала, но держалась. — Тем не менее, по мнению Совета, отсылка на данный пункт правил правомочна и присовокуплена к решению.       Пауза была оставлена специально для того, чтобы посмотреть на реакцию жнеца и Гекаты. Причём Кантор смотрел с плохо скрываемой надеждой на то, что они чем-то смогут себя выдать, дав повод не столько для нового слушания, сколько для смертного приговора.       Адриан и Селина, прекрасно видя характерный блеск в глазах, не сговариваясь, никак не реагировали на плохо сыгранную провокацию, напрочь отказываясь давать шанс Кантору почувствовать неуверенность или страх.       — Выслушав доводы носителя души, не принадлежащей человеческому роду, ранее принятое решение о включении дела Вэлери Анны Хокинс в раздел "Под контроль до востребования" признать ничтожным как выходящее за рамки юрисдикции жнецов. Само дело усопшей Вэлери Анны Хокинс, состоящее из двух частей, закрыть и передать в архив, — нетерпение Адриана не укрылось от Гекаты, и она надеялась, что он "услышит" её призывы к спокойствию и не выдаст свой настрой, способный погубить их небольшую победу. — Касательно дела жнеца Адриана Кревена, на котором тот настаивал на прошлом заседании, — издевательская интонация была близка к фолу, но Кантор искусно отвлёк Совет от щекотливой ремарки и продолжил, теперь проверяя на прочность выдержку Селины. — и его неблагонадёжную характеристику, — Кантор кивнул в сторону коллеги, предложившего эту формулировку, и тот ответил тем же. — не связанную с прошлыми взысканиями по причине истечения срока их давности и невозможности привлечения их к рассматриваемому делу, назначить Уильяма Ти. Спирса, начальника Административного управления "Несущих смерть", как имеющего отличные характеристики по службе, куратором жнецу Адриану Кревену на срок шесть месяцев. По истечению данного срока предоставить отчёт Совету о работах, выполненных Адрианом Кревеном, и характеристику по исполнению им возложенных куратором обязанностей. Довести указанное выше решение до куратора для исполнения. — Кантор вздёрнул подбородок, и после очередной паузы завершил. — Дело Адриана Кревена закрыто до получения и рассмотрения отчёта. Заседание окончено.       Свет померк и полная тишина, не прерываемая даже дыханием Селины, разверзлась под шуршанием главных дверей и эхом хлопков крыльев. На тёмный мраморный пол лёг свет, льющийся из окон холла для отпущенных Советом.       Будто во сне, Геката шагнула к свету, чувствуя, будто ноги вязнут в толще воды. С каждым новым нерешительным шагом её постепенно отпускало напряжение. Тело заполняла благостная пустота. Селина даже не чувствовала руку Адриана, тянущую девушку за собой.       "Смертная" смогла "очнуться" только тогда, когда двери за спиной с грохотом закрылись. Коридор, не такой мрачный, как при входе, содрогнулся от счастливого смеха жнеца. Легендарный, совершенно отчётливо ощущая издали взгляд наблюдающего за ними демона, не смог совладать с желанием схватить девушку и закружиться по проходу в сторону выхода из здания.       — Кревен, ты меня доконаешь, — устало вымолвила Геката, но обняла успокоившегося и такого родного жнеца, уткнувшись тому в изгиб шеи.       — Селина, — выдохнул тот, выпуская девушку из своих объятий на землю, устланную зелёной травой, снаружи флигеля Высшего Совета, которое Легендарный всегда ненавидел. — Я твой должник.       — Ты не понял ничего, — наигранно обречённо произнесла Селина, шутливо толкая жнеца в грудь. — Это я всё пытаюсь тебе вернуть долг.       — Надо ли нам считаться?       — Необходимо, — обернулась та и прошла дальше, спеша вернуться в куда более приятную обстановку своего бывшего кабинета в служебном корпусе.       — Тогда зачем ты пошла в это логово, — Адриан остановился рядом с замершей Гекатой, тогда как над ними кружил ястреб, продолжая сопровождать. — когда я всячески пытался тебя прикрыть?       — Удивительно, как вы спелись, — Селина взглянула ввысь, наблюдая, как чернильное пятно резко изменило траекторию полёта и немного приблизилось: Маркиз великодушно оставил их наедине, и теперь только Мара может их слышать. — Он тоже был против.       Геката нежно улыбнулась подобной честолюбивой деликатности.       — Порой, с ним невозможно спорить. Наши пути должны были разойтись, — мягко произнёс Адриан, заботливо беря девушку за руки. — и я вверил тебя тому, кто сможет сопровождать тебя и защищать.       — И ты способен...       — Нет, вы ещё не скоро от меня отделаетесь, — жнец посмотрел на неё таким знакомым взглядом Гробовщика, что недавнее удивление быстро перетекло в смех. — Теперь Совету есть над чем работать.       — Да будет так, родной, — согласилась Геката, и вернулась на путь следования. — На тебе большая ответственность. Она в меньшей мере касается меня, — видя, как нахмурился Адриан, Селина лукаво продолжила. — Ты должен жить, Кревен. Хотя бы так один из моих многочисленных долгов спишется, и я буду спокойна за... твою судьбу.       — Что ты задумала в очередной раз? — почти с искренней усталостью от вечных затей Гекаты, произнёс тот, уловив паузу в словах девушки.       — Не сейчас, — и твёрдо мотнула головой. — Тебя нужно ещё познакомить с твоим куратором, — проникновенно, с ядовитым весельем закончила та, пропуская Адриана в здание.       — Наверняка, очередной зануда, — наигранно обречённо проговорил мужчина, про себя запоминая то, что было озвучено негодницей.       — Никакой интриги, — притворно обиженно заключила Геката, когда Кревен настойчиво заставил её войти вместе с ним.       Маршрут до кабинета был коротким, а молчание уютным. До тех пор, пока дверь в комнату Мари не открылась. Короткая передышка быстро канула в небытие, когда жнец и Геката оказались на пороге. Красный тайфун окружил обоих, крича невнятные речи. Видимо, Грелль окончательно утратил способность спокойно и членораздельно выражаться после пережитого стресса.       — Даже тебя я рад видеть, красавчик, — лепетал диспетчер, затаскивая жнеца и Селину внутрь. — Эти старцы не изменились, такие же супоста...       — Грелль, просил бы тебя обращаться к ним вежливо, — с заметным облегчением заметил Спирс, поправляя очки, даже забыв о косе, лежащей на диване.       — Их здесь нет. Зато вот они...       — Не будем вспоминать, всё закончилось.       — Не совсем, — вежливая улыбка демона никак не вязалась с горящим взглядом, прожигающим Гекату.       Спирс недовольно посмотрел на Маркиза, явно не догадываясь об исходе слушания.       — Себастьян прав, — широко улыбнулся Легендарный, умело отодвигая диспетчера и наигранно небрежно проводя Селину к Михаэлису. — Или подождём официального уведомления?.. — после этих слов маниакальное выражение лица казалась меньшей из бед, когда жнец обернулся к Уильяму.       — Я знал. Ничем хорошим, — произнёс начальник, совершенно не пытаясь скрыть обороняющийся холод во взгляде.       — Что там? Что там? — алчно шептал Сатклифф, садясь на место и беря Уильяма за руку, интуитивно поддерживая.       — До официального уведомления есть время подготовиться, — с успокаивающей заботой проговорила Геката, стоя с Андрасом, ухмылка которого становилась всё более мстительно удовлетворённой от приговора.       — Вернее, чтобы примириться с решением Высшего Совета, — фанатично уточнил Кревен, обнимая себя руками. — У куратора много дел.       Очки начали медленно сползать с носа Уильяма. Сам же жнец мог соперничать на поприще замерзших фигур, разгромив недавнего конкурента в лице демона.       — Как долго? — глухо осведомился Спирс, совершенно растеряв самообладание.       — На полгода я в твоём распоряжении, — растягивая слова, охотно пояснил Кревен. — И не делай такое лицо, Уильям. Тебе в подчинение направили жнеца из состава Высшего Совета. Так кто ж остался в убытке?       — Слабое утешение при новых сверхурочных, — осклабился начальник.       — Он дал обещание, — вступилась за Адриана Геката.       — Дал? — неподдельное удивление Легендарного заставило Селину многозначительно ухмыльнуться.       — Разве нет?       — Вроде, — удовлетворённо выдохнул Кревен, жмурясь в предвкушении.       — По-моему, точно, — смешливо, но со сталью в голосе девушка подвела черту. — Он готов, — то было обращено уже к Уильяму.       — Боги...       — Не самое сложное наставничество, — шепнул Маркиз, отчего и Сиэль, и Геката обернулись к нему с одинаковым выражением недоумения на лицах.       — Ой ли? — "смертная" всё же ухмыльнулась в предвкушении, намекая на недавний разговор о том, что обучение только впереди.       — Самоуверенность при должном подходе легко пошатнуть, — поддержал юноша, поднимаясь с места, и с видом триумфатора вышел из-за стола.       — Вам ли этого не знать, — Себастьян не преминул уколоть "господина", напомнив, чья именно надменность ни раз подвергалась проверке на прочность.       — Сиэль, — видя, что тот вознамерился много чего сказать, Геката перевела внимание на себя и с надеждой посмотрела на графа. — Пожалуйста.       — Помню, — тот кивнул, улыбнувшись пусть робко, но по-особенному искренне, как был способен только этот юноша. — До встречи, — и исчез вместе с Марой.       За ним и жнецы потихоньку последовали к выходу. Когда диспетчер и словно опущенный в воду начальник вышли в коридор, Легендарного настиг родной голос прямо на пороге.       — Кревен, — тот с удовлетворённой улыбкой от того, что девушка всё же не отпустит его просто так, обернулся к Селине, стоящей рядом с тем, кому, как искренне считал, была предназначена.       Гекаты созданы по большей части из крови высших демонов, и к ним оставались ближе.       — Не рискуй тем, чего мы добились.       — Конечно, родная, — произнёс тот, слыша всю глубину этой просьбы, и посмотрел на демона. — Береги её, — Маркиз едва уловимо кивнул, но взор выражал совершенное согласие со словами жнеца. — Да и сам поберегись, — ввернул он напоследок.       Хохот Адриана приглушила закрытая дверь. Демон после мимолётной паузы вполне отчётливо хмыкнул на удаляющийся гул от смеха из коридора.       — Есть сомнения? — лукаво произнесли со стороны, и Маркиз посмотрел на несносное создание, своенравие и упорство которого было поистине дьявольским.       — Нестерпимый интерес, — жадно прошептал Себастьян, притягивая Гекату к себе, чтобы вернуться в убежище.       — Любопытство губительно, — не сдавалась та, крепче сжимая меч.       — Для кошки, — многозначительно подтвердил Михаэлис, ведь порой повадки девушки походили на этих созданий да ещё и с её фамильяром.       — У них много жизней, демон.       — Тем более. Не стоит разбрасываться таким преимуществом.       Кабинет опустел. Воздух свободно гулял по пространству, очищая от недавних событий и восстанавливая вековую атмосферу покоя. Теперь светлое помещение перестало быть склепом бывшей жницы. Оно стало небольшим островком воссоединения для существ, которых в своё время события перемешали и раскидали по мирам.       На этот раз чувство невесомости при перемещении дарило не только восторг эйфории. В нём было облегчение и целеустремлённость в будущее. Высшие жнецы предупреждены. Они внемли, как небезосновательно полагали, побратимом Дьяволу существу и будут готовы.       Теперь черёд Селины вернуться в строй. Люцифер ждёт, когда её силы дадут о себе знать, и выступит, ибо без способностей, которые надёжно скрыты до определённого Гекатой момента, она не представляет для него ценности. Так же, как и фамильяр, который является ключом к её сущности, не поставит под удар свою госпожу и явит себя только тогда, когда придёт час.       Геката проложила ту тропинку уже давно. Вопреки тому, что камни, умащивающие её, просели в рыхлой земле и заросли бурьяном, дорожка была видна. Осталось по ней пройти, терпя царапины от веток и остроту тверди под босыми стопами. Её подталкивали со спины подступающие орды со времён первого вздоха. И ей придётся пройти до конца. Столько не по чужому выбору, сколько по своему ощущению истинности избранного пути.