The Souls cannot Die: Beyond the Life

      Проходили дни, приближая начало календарной зимы. Вечерний воздух, ранее мягко освежавший после наполненного осенними красками тёплого дня ноября, теперь преобразился в холодящий дух. Порывы ветра становились яростнее, но упрямый огонь был неумолим во всех смыслах. Языки адского пламени в изящных каменных вазонах неподалёку от сидящей превосходно согревали, даря идеальный от демона уют. Чашечка горячего кофе, стоящая на столике под рукой, будоражила нюх приятнейшим во всём мире ароматом. Всё окружавшее пространство было подчинено ей, как она привыкла, когда находилась в своём созданном мире после очередной кончины на земле. Однако теперь частичка той атмосферы стала теперь осязаемой человеческой кожей. Наполняла ощущениями от слышимых запахов и звуков жизни. Гармония, выстроенная по её законам и с участием совершенно немыслимого ещё несколько лет назад существа, когда она была далеко.       Привычно устроившись по-турецки на мягком диване на террасе, Геката пребывала в благостном расположении. В вихрях собственной, пока ещё хрупкой магии, Селина перелистывала свою "книгу", лишь на эфемерном уровне чувствуя, как все жизни скоро сольются воедино, а эти мгновения тишины и покоя под присмотром Себастьяна — скорее отправная точка следующего этапа. И она была не одинока в желании взять тайм-аут и насладиться передышкой, отдавшись во власть временной рутины.       Её поддерживал демон, который хлопотал над ужином и периодически кидал взгляд на девушку через угловое панорамное окно кухни. Наличие медальона и его защиты делало её невидимой никому, елеем растекаясь внутри Маркиза. Единственное, что заботило Андраса — порывы ветра, на которые укутанная в палантин из мягчайшей шерсти Селина совершенно не обращала внимание. Лишь лёгкий румянец на нежно очерченных скулах красил лицо девушки в лучах закатного солнца.       Вспомнив о том, как Геката настаивала на пребывании на свежем воздухе, что было совершенно справедливым с точки зрения человеческого здоровья, Михаэлис не без довольства хмыкнул на сохранившую свои позиции непоколебимость характера бывшей жницы. Пришлось найти выход из положения, устроив всё необходимое на площадке его пентхауса на Мэдисон авеню. Терраса не была расположена так высоко, как апартаменты Вэлери в Верхнем Ист-Сайде, а вид на небольшой зелёный островок Мэдисон сквер роднил их обиталище с оставленной в одиночестве квартирой семейства Хокинс у Центрального парка.       Наблюдая, как по воле Маркиза безжизненная площадка обретала комфорт и притягательность, Селина собрала все тёплые покрывала, что были в наличии у демона, и выпорхнула на волю, благодарно запечатлев поцелуй на устах светящегося самодовольством мужчины. Девушка настолько была восхищена редчайшей, если и вовсе сомнительной, уступчивостью Себастьяна, что даже оставила призрачную ухмылку без комментариев и едкого, как водится в подобных случаях, взгляда.       Столь щедрый жест демона, конечно, не мог не иметь под собой сокрытого смысла. Михаэлис, постигая по крупицам замысел Гекаты, ждал, когда сила выйдет из тени и покажет себя. Его теория нашла отклик у девушки и та была полностью согласна с заключениями Маркиза. Селина задумчиво уточнила, что если вспышки памяти, которые, по версии Себастьяна, во сне отражали пробуждающуюся суть древнего существа, то сознательные напоминания о прошлом должны стать началом их активного проявления. Медальон Гекаты, созданный из слабой нити магии, не сможет скрыть её природу. Вскоре защита Себастьяна перестанет быть абсолютной, потому как смешение разных миров в сути дьявольского создания не может быть всецело скрыто силами демона. Они не говорили прямо, но каждый из них думал об этом. Их смогут обнаружить. Селина была готова к тому, что обозначил ей мужчина: однажды им придётся сменить местоположение на менее приметное. Андрас уже начал исследование в этом направлении, подыскивая подходящий уголок в разных частях света, где сплетение его магии и иной силы станут безопасными для Гекаты.       Поэтому Михаэлис не отпускал девушку в "открытый" мир и находился в ожидании. Однако собранность никак не показывала себя в поведении Маркиза. При этом он допускал, что чутьё Селины может подсказать ей, что демон напряжён — сколько раз обжигался на том, что недооценивал способности Гекаты. И уже не делал пагубных поправок на её пребывание в человеческом обличье, которое точно ничего не могло скрыть от призванных. По этой же причине Себастьян был намерен выяснить расстановку сил, что было поставлено в список дел с вечным педантичным стремлением к перфекционизму и контролю.       Ночь накрыла город. Геката без помощи демона погрузилась в глубокий сон, и Андрас бесшумно вышел на террасу. Размеренным пасом изящной ладони он уже в который раз усилил защитную магию, закрывающую девушку куполом безмятежности. К концу ставшего привычным обхода Маркиз вернётся к ней. Когда ночь будет отступать перед утром, чтобы видеть, как Селина проснётся в его руках.       Помимо патруля близлежащей местности на несколько сот миль вокруг, ему было необходимо выяснить то, что было для него определяющим с момента пребывание в мире жнецов. Демон не хотел нарушать покой Гекаты, обретённый после освобождения Легендарного. Посему выждал время, когда Селина не будет подозревать о намерениях отправиться в сам Баатор, если того потребуют обстоятельства — не постижимым для него образом девушка продолжала его чувствовать и "видеть".       Подобное чутьё не вязалось ни с одним из знакомых ему существ. Даже в сравнении со способностями другой Гекаты, которую он когда-то встречал на поле схватки... Он никогда не вспоминал о ней, ибо весь род, как следовало из слухов во всех мирах, был уничтожен Дьяволом. Они стали легендой, преданной забвению в иной битве. Настолько мифическим отголоском истории Великой Войны между Преисподней и Небесами, переросшей в Войну Крови внутри самого Баатора, что немногие могли достоверно об этом поведать — Андрас сам за столько веков, уже ставших тысячелетиями, перевернул страницу этого неподъёмного для бессмертных летописного фолианта.       Теперь Маркиз не мог не размышлять о том, что, возможно, картины того, забытого всеми прошлого, когда две расы бились рука об руку, постепенно показывались из глубин, разбуженные видениями Селины о её сестрах. Ведь Маркиз оказался близок к ничем сокрытой душе необходимого ему создания, скованного материальными рамками, и охотно упивался этой близостью с ней. И невольно ощущал давнюю боль, которую не мог понять никогда, даже при всём желании. Сопереживание и сочувствие для него весьма абстрактные понятия. Скорее, сопричастность испытываемому могло описать его состояние, поскольку даже видя смерть Мари его затапливали животная ярость и безумие, разрывающие нутро, оставляя после себя пустоту, которую он, как демон, и пытался заполнить поистине стоящими сущностями — лучшими душами. Поэтому гнев Гекаты, её отчаянное сопротивление Маркиз всецело был способен принять, будучи существом, которое испокон веков ведёт борьбу за собственное выживание и выгоду.       Ярость всегда служила ему верным союзником. Концентрировала силы на преодоление заложенных божьей искрой барьеров, подпитывая мрак и темноту, вязко утапливающую любую добродетель. Преобразуя то, что Селина называла душой Падшего, в источник его бытия как Великого полководца, Высшего демона, могущественного Баатезу во всеми вытекающими последствиями — противовес Творцу сущего, вечный антагонист, призвание которого существовать против любых правил.       Но однажды исступлённое неистовство и неуёмное стремление обладать, поглощать, будто ударом хлыста, расчертилось полосами холодного и циничного расчёта, взращенный желанием большего. Так появился контроль, даривший ему иное качество его существования, целью которого — изысканное насыщение во всех утончённых смыслах и изящных вариациях. Они, бывшие генералы Армий Ангелов, изгнанные собственным братством, творили собственные законы, ставившие в укор Благочестивости Злобу. Преобразовывали заповеди в заветное отречение, смакуя агонию самых непоколебимых сильных душ. Яство, которое не заменить количеством. Деликатес помноженный на триумф от собственных усилий, азартно и скрупулёзно взрастивших этот источник гастрономической эйфории и питающей зверя той самой предсмертной лихорадкой, которой пылают взращенные его изуверством души.       И, наравне всему, была другая сторона, лицезрение которой заставляло неприятственно поморщиться. Отбросив последний отряд навязчиво прицепившихся призванных, уже прочно осевших на подступах к городу, наводя страх на людей и питаясь без разбора, что вызывало откровенное презрение, Андрас вернулся в Нью-Йорк. Остановившись на вершине Манхэттенского моста, Михаэлис осмотрел город, который был оцеплен духами, то и дело снующими по улицам в тщетных попытках выйти на след.       В многочисленных сгустках мрака виднелись куда более приметные отродья — низшие баатезу. У подобных существ отсутствовал всякий намёк на осторожность, когда те чуяли запах пищи, буквально идущей к ним в пасть без всякого сопротивления. И они устраивали пир, который никто и не думал пресекать. Голод был для них единственным повелителем. Просочившееся через порталы для куда более смертоносных сил, ни в чём не уступая паразитам, они искали пропитание, не догадываясь в силу слабого разума, что вблизи находится настоящее сокровище. Ввиду полного отсутствия способностей к элементарному анализу, низшие не были опасны для Селины, а души обычных людей его совершенно не волновали — их качество всё равно оставляло желать лучшего. Его же собственный голод с давних пор достоин самой изысканной трапезы.       Нелицеприятное зрелище, которое не было видно смертным, но представало высшим как на ладони, претило избирательному вкусу Маркиза. Андрас с отвращением в прищуренном взгляде отвернулся от неразборчивого пиршества и вперился взглядом вдаль. Там, за океаном, находилась одна особенная пара. Однако ему нужна была эриния. Сосредоточившись на ней, Маркиз проносился по просторам поверхности материального мира, ментально разыскивая Мару.       "— Хозяин".       Откликнувшись на его зов практически сразу, Михаэлис с довольством продолжил.       "— Ты мне нужна. Сейчас".       Пару мгновений в ушах стоял лишь гул ветра. Наконец до его слуха коснулись соблазнительные нотки голоса эринии.       — Приветствую Вас.       — Сиэль? — его короткий вопрос всегда звучал именно так, не позволяя себе растрачивать политес в отношении юноши, которому то давно не было нужно.       — Пребывает в чтении новой книги, хозяин.       Андрас лишь многозначительно хмыкнул, а губы слегка растянулись в привычную всезнающую ухмылку, в которой угадывалась едва ли заметная печаль. Человеческие привычки бывшего графа оставались милы его мрачной душе, несмотря на совершенно немыслимую для Цепного пса из того времени дистанцию.       — Чем могу Вам услужить? — её готовность прийти всегда импонировала Маркизу и его самолюбию, поэтому выражение его лица стало более подобающим разговору.       — Расскажи всё, что знаешь о слухах.       — Господин справедливо заметил, что слухи перестали быть таковыми, — спокойно начала Мара, прекрасно зная, что её хозяин не оставляет ничего в стороне надолго, и внимательно смотрела на демона, поддерживая того мягким взором чернильных глаз, полных неизменного томления. — Выполняя Ваш приказ в Пустошах, — во взгляде Андраса мелькнуло обличительная догадка, отчего фамильяр выбрала именно этот план, и призрачная нежность о существе, спящем в его покоях. — я услышала от амнизу о сборе демонов в Малшиме.       Мужчина подпёр пальцами подбородок, обняв себя второй, и уставился на гладь воды, отражающую ночные огни города. "Стикс перестал быть интересен ищущим... — вывел для себя Маркиз, внимательно продолжая слушать фамильяра".       — Следуя в Нессус, — Себастьян вернул своё внимание на не спускающую с него открытого взгляда эринию, пристально смотря в ответ. — я встретила господина и... Советника Аббадона с Его Сиятельством Набериусом. Они не заметили нас, — поспешила уточнить Мара, видя настрой хозяина в отношении подобного самоуправства. — И искали Вас.       — Предсказуемо, — прокомментировал Михаэлис реплику о том, что его пытаются выследить. — Не заметили... — эхом повторил он, кидая колкий взгляд на ушко фамильяра. "Недурно для слабой магии, — вот тот момент, когда его остережение становится несущественным — Геката неуклонно продолжала его удивлять".       При этом он задумался о том, что если дробь Селины, созданная так же, как и медальон, настолько успешно сокрыла эринию и молодого, но весьма способного демона, от его соратников и конкурентов по оружию, то что же за сила у Гекаты, если вскорости все обереги станут бесполезны для неё самой?... Одновременно с этим он пока не может усилить защиту девушки, не причинив ей вреда: давление его магии может непоправимо повлиять на человеческий рассудок, который и без того довлел над Селиной своими тесными рамками.       — В беседе Советник и Маркиз допустили, что искомая Мессиром душа необычна, раз готовит выступление на жнецов и призвал духов и других демонов...       Мара прервалась, внезапно замерев. Вой ветра завладел пространством между двумя существами, заполняя возникшее молчание. Маркиз поднял серьёзный вопросительный взгляд на эринию, смотрящую будто сквозь него.       — В чём дело? — стальной голос частично был приглушен некоторым волнением за своего фамильяра.       Осторожное, едва уловимое касание возникло в сознании прозрачной, неуловимой лентой смятения, пропитанной дрожью. Столь тонкая, слишком кроткая организация эмоционального порыва не могла принадлежать Маре изначально, ибо баатезу не фонтанировали разнообразием переживаний.       Присущая демонам прямолинейность не раз ставилась в укор Себастьяну его господином, когда они только начинали свой путь в качестве контрактёров. Благодаря Сиэлю — теперь Михаэлис мог признать, что способность к различию чувств было изначально заложена не Мари, о чём та всегда настойчиво твердила ему, — Маркиз мог досконально изучать нюансы человеческих эмоций. Но приблизиться к палитре ощущений, выражавшихся в осязаемых токах разной частоты, прошивающих зверя до его сути, Михаэлису позволила Геката. Именно Селина называла подобную восприимчивость Андраса уникальной, говоря о необычности демона.       Самодовольство и гордыня, сконцентрированные в смесь честолюбия и исключительной верности своим желаниям до мании к идеализму, всегда представали перед Селиной настолько открыто, что послужили сближению Себастьяна с Гекатой, дарившей то, что не может ни одна душа. Маркиз с присущей ему жадностью стремился испить из предоставленного ему источника познания самого себя и даримой мудрости дьявольского творения. При этом со всем свойственным демоническим разумением понимая, что не сможет насытиться сполна вовеки. Поэтому ему до сведённых скул было мало Селины. Недостаточно живительной магии, недостижимой глубины умения услаждать его вечные голод и алчность.       Его природа требовала полной власти, не приемлющей априори, когда хотя бы часть не подчинена ему. Андрас ради собственного эгоизма, возведённого в Абсолют, готов был погрузиться в тот омут, зная, что Геката не уступает ему в достижении своих целей и также последует за ним. Однако никогда не будет принадлежать ему до конца, оставив хоть мельчайшую, но крупицу себе, ввергая Маркиза в безумие от невозможности забрать всё. Самое паршивое и одновременно неописуемо упоительное — словно два отпетых мазохиста, демон и Геката пылали в своих страстях отстаивать свои интересы, защищая их нерушимость. Зная, что их души, переплетаясь в огне и захлёбываясь в воде, оберегаемы друг другом. Двойственность, что скрепляла без видимых клейм, печатей и договорённостей, а потому не имеющих начала, и будоражащих от невозможности узнать или увидеть конец.       По этой причине все ощущения, всполошённые одним отголоском хаотичных из-за удерживающей свои позиции человечности чувств Селины, отразились в оберегающей дроби-амулета фамильяра и пронеслись в разуме Маркиза безжалостной стрелой. Задевая ту самую связь, что прочнее любых условностей и цепей.       Кинув говорящий взгляд друг на друга, демон и эриния обернулись в сторону, где должна была находиться создательница артефакта. Уже приготовившись последовать за хозяином, Мара была остановлена властной рукой Маркиза.       — Я понял, — искренняя признательность истлела в подступающей тревоге за необходимую ему душу. — Возвращайся к Сиэлю.       — Я могу помочь, — просительный тон и откровенность намерений не убедили Себастьяна, который лишь мотнул головой и ринулся в буйство огней города, бесполезных для тьмы, окутавшей облик мужчины.       Мара, умело имитируя человека в материальном мире, выдохнула, отчего в воздух взвилось облачко пара, когда Маркиз скрылся в глубине неспящего Нью-Йорка.       — Берегите себя, хозяин.       Эриния не настаивала на сопровождении, если Андрас столь однозначно выразил свою волю. Она нужна была Сиэлю в первую очередь, как и молодой демон стал неотъемлемой её частью. К тому же, в том уколе магии от дроби Гекаты не было страха или боли — скорее смятение и растерянность, которые никак не указывали на опасность. Поэтому Мара подчинилась безмолвному приказу и вернулась к графу, оставив Маркиза и Гекату друг другу.       Тем временем демон преодолевал расстояние до убежища, сохраняя осторожность и не выдавая себя рыщущим по городу баатезу. Находясь в районе Юнион Сквер, он с удивлением услышал звонок, который был более чем неожиданным и заставил буквально выхватить телефон из кармана брюк. Увидев на экране имя, Маркиз остановился на краю крыши, с которой уже был готов оттолкнуться, чтобы продолжить путь.       — Селина, что... — спокойный голос перемежался с призрачным утробным рокотом, и демон пересёк улицу, приземляясь на соседнюю крышу и оставляя вмятины в бетоне.       — Руперт... — девушка едва выговаривала слова, а звуки на заднем плане выдали, что она явно не в пентхаусе. — Он...       — Где же ты?..       Будто бы себе задал вопрос Маркиз, приближаясь к Мэдисон, когда краем глаза уловил внизу хаотичное движение. Приостановившись и опустив взгляд, демон увидел мчащийся на всё железо чёрный седан Мерседес. Не было сомнений, кто находится за рулём. Машина с такой лёгкостью лавировала в слабом потоке уличного ночного движения, светофоров и праздно шатающихся пешеходов, что состояние девушки, которое выдавал её голос, совершенно не вязался с уверенностью вождения.       — Вижу тебя, — и небрежно убрав телефон в карман, последовал по высоткам за автомобилем с блестящей чёрной крышей, прекрасно выделявшейся на фоне сверкающих бликов.       Завидев вдалеке конечную точку гонки, мужчина, следя за Мерседесом, мысленно просил несносную девчонку об осторожности, хоть и знал, что вождение у той в крови.       Заложив стремительный вираж, авто описало петлю и, пересекая улицу поперёк, намертво встало у входа в больницу. Раскрывшаяся дверь выпустила спешащую девушку, которая напрочь не думала запереть машину. Подобная небрежность была исправлена силой мысли Маркиза во время его последнего прыжка на низкую крышу ответвляющегося крыла больницы.       Натянуто облегчённо выдохнув — судя по скорости бега, Селина не пострадала, — Себастьян тенью проник в здание. Маркиз фантомом следовал за Гекатой, которая даже не сменила домашнее одеяние.       Та, пробежав через ярко освещённый холл госпиталя, отчего слепило глаза, оказалась в лифте, несколько раз нервно нажимая на кнопку. Створки стальной коробки мучительно медленно закрылись. Частое дыхание стало слышнее, отражаясь от металлических стен, окруживших со всех сторон.       Геката уже представляла, как продолжит свой путь по коридорам к палате, и не ощущала, как демон просочился через шахту и эффектно возник за спиной тяжело дышащей девушки, пристально осматривая.       — За безопасность вождения — неуд, — прошипел он, наконец не скрывая своего отношения к поступку Селины.       Та же настолько пребывала в себе, что сильно вздрогнула и рывком повернулась к Маркизу. Тот напрочь унял свой пыл, увидев на лице девушки дорожку от слезы, вопреки которой зелёные глаза лучились таким светом, что больничное освещение лифта меркло.       Дрожащие руки порывисто и отчаянно обняли мужчину, прижимаясь настолько тесно, что можно было задушить, будь он человеком. Губы Себастьяна коснулись растрёпанных волос. Руки зарылись в рыжую копну и оглаживали напряжённую спину стоящей на носочках девушки, обутой в наспех зашнурованные кроссовки.       — Он смог... — только и вымолвила она, выдыхая слова облегчения в грудь Себастьяна.       Двери за девушкой открылись и сразу же явили совершенно опустошённого Райли. Силовик упирался в стену и ждал прибытия дочери Хокинса. Короткий звуковой сигнал о том, что створки распахнуты, заставил Гекату стремительно обернуться к выходу, встречаясь с усталым и счастливым взглядом Криса.       — Оливер ждёт, — тихий голос громом ударил по слуху девушки, но та даже не двинулась.       Себастьян аккуратно взял её за руку и вывел из лифта, вставая напротив Райли. Он ничего не говорил, потому как короткий злобный взгляд силовика в его сторону практически означал вызов, после которого Крис вряд ли мог бы позволить себе смотреть на Маркиза таким образом.       — Да бросьте вы, оба, — устало выдохнула Геката, заприметив короткий диалог взглядов.       — Чтобы он не забывался, — в унисон ответили мужчины, что если и удивило их, то виду никто не подал.       — Чёрт бы тебя, Райли! — уже разозлилась Селина, подталкивая Райли к коридору, ведущему в палату к Майлзу.       — А ему ничего сказать не хочешь?! — упрямо ответствовал силовик, но подчинился и последовал по проходу.       — Я уверена в его здравомыслии, — отрезала девушка.       Демон в свою очередь не преминул открыто ухмыльнуться, не отступая от мстительного плана вывести Криса из равновесия окончательно. Именно Райли во время своего экстренного звонка почти месяц назад начал негласную войну за честь девушки, которая, по его мнению, оказалась поругана Себастьяном.       — Ну-ну, — состояние силовика всё же выдало себя невозможностью бороться дальше — опустошённость давала о себе знать.       Прямо перед тем, как повернуть за угол, навстречу троице вышел Крегманн. Оливер явно их не заметил, попутно протирая очки, и привалился боком к стене, длинно выдыхая. Селина неслышно прошла к нему и осторожно коснулась локтя.       Мужчина дёрнулся и нервно водрузил очки на нос. Увидев, кто перед ним, он попытался улыбнуться дрожащими губами, но получилось откровенно вымученно. Зная, каким фанатом дела хирургии был Крегманн, Гекату подобная реакция не удивила и не встревожила. Скорее, поддерживающее сочувствие стало определяющим в образе "Вэлери".       — Мисс Хокинс... — выдохнул врач, с осторожностью пожимая руку наследнице. — Прошу вас принести халат, — небрежно кинул просьбу медсестре у дежурного поста и, повернувшись к дочери Джонатана, наконец посмотрел за спину девушки, где стояли ещё два посетителя. — Три халата, пожалуйста, — быстро уточнил он и скомкано кивнул провожатым. — Рад видеть Вас в добром здравии.       — Простите, док, надеюсь, не только меня, — стараясь говорить спокойно, произнесла Селина с чаянием услышать радостную новость лично от светила хирургии.       — Как я уже сказал мистеру Райли, мистеру Майлзу удалось выбраться самостоятельно, — видя непонимание девушки, пока помогал ей надеть больничный халат, Оливер собранно уточнил свою мысль, коря себя за рассеянность в присутствии младшей Хокинс.       Крегманн был чересчур истощён стараниями помочь другу Джонатана — Хокинс по праву и с чувством глубокой признательности считался основоположником карьеры Оливера. Талантливый хирург всегда оставался предан главе дома Хокинс и его сподвижникам и безотказно приходил на выручку в трудные часы. Как и сейчас для хакера.       — Он был слишком слаб. Мы не рисковали выводить его раньше времени из состояния искусственной комы. И затягивать тоже не получилось бы, сами понимаете, — усиленно чётко пояснял Крегманн, ведя прибывших к палате. — Но мистер Майлз решил по-своему, очнувшись раньше прогнозируемого нами срока.       — Слава богам! — прикрыв глаза, шепнула Геката.       Врач аккуратно приостановил её за плечо, прося посмотреть на него.       — Состояние его стабильно удовлетворительное. Пока не все функции восстановились — потребуется много сил и времени.       — Оливер, — Геката его мягко прервала, вновь пожимая усталую руку мужчины. — мы не будем его долго тревожить...       — Увидев Вэл, ему будет легче от того, что всё в порядке...       Девушка взглянула на Райли, грустно улыбнувшись не столько обстоятельствам, которые отправили Руперта на больничную койку, сколько тому, что Вэлери Хокинс нет среди живых. Никому не суждено об этом знать, а значит никто и не будет горевать об утрате. Словно дочери Джонатана не существовало вовсе. Будто ту вовсе стёрли из бытия и истории.       От этого яркого, обличительного осознания в присутствии силовика, который был с девочкой всю её жизнь, становилось гадко и мерзко на душе. Геката вновь, по-человечески, ощутила себя преступницей, загубившей не только жизни Вэлери и дорогих дочери магната людей, но и грабительски заняв её место. Причём не ради достояния семейства Хокинс, не в борьбе за их влияние, а из-за схожести Гекаты и Вэлери. Потому Селина выбрала именно эту девочку когда-то.       "Давай, попробуй себя оправдать необходимостью выжить. Продолжай вести себя как оборотень и вор, — проснулся внутренний голос, напоминая о ширившемся малодушном, отвратительном до дрожи лицемерии. — Она не первая на твоём пути, но продолжать жить её жизнью — не это ли повадки нечистых, частью которых ты при всём противлении всё-таки являешься...".       Короткий, загнанный взгляд на Маркиза со всей ясностью открытого взора, словно распахнутые страницы старинного, потрёпанного фолианта, удостоверил его в том, что чувствовала Геката. В красно-коричневых глазах напротив читалась скрытая для общества людей успокаивающая нежность и совершенное, на неведомом для него, но естественным для Селины уровне, понимание непроизнесённых мыслей и очевидной скорби в душе.       — Прошу, — кашлянув, тихо произнёс Оливер и распахнул широкую дверь в одноместную палату.       Геката рассеянно отвернулась от Маркиза и взглянула в полутёмное помещение. Сжав кулаки, Селина неслышно шагнула за порог. В поле зрения попали очертания массивной больничной постели, на которую полосами от жалюзи на окне ложился отсвет с улицы. Звук индикатора многочисленных приборов жизнеобеспечения донеслись до слуха, как через вакуум, возвещая о самом ритме живого сердца — самой жизни, победившей смерть.       Стараясь не нарушить атмосферу маленького мира палаты, девушка медленно проходила к постели, вычленяя из полумрака очертания хакера. Светлые волосы были аккуратно зачёсаны, чего не случалось с Рупертом никогда, поскольку тот имел обыкновение закапываться пятернёй в шевелюру. При воспоминании об этой привычке, которая не представлялось столь яркой, как сейчас, Селина робко улыбнулась. Стало не по себе от того, что пришедшая мысль и отношение Гекаты к человеку, которого почти довела до смерти, выразилось в осторожном жесте, который почему-то считался неправильно оправдательным для Селины, вытеснившей Вэлери из жизни. Недвижимо лежащие по швам руки с многочисленным трубками совершенно не вязались с образом Майлза, который никогда не давал тем покоя. И ей невыразимо захотелось коснуться их.       Кончиками пальцев проведя по коже от локтя до запястья, Геката выдохнула, ощутив живое тепло. Слабое, почти невесомое, но дающее надежду на то, что удалось сберечь хотя бы одну жизнь из многих потерянных в круговерти событий и судеб.       Как только Селина прижалась ладонью к покоящейся на белоснежных простынях руке, та слабо вздрогнула. Но этот почти неуловимый жест ударом выбил из лёгких воздух. Дыхание замерло, когда светлые ресницы дрогнули, чтобы затем дрожаще вырваться в мир. Лицо хакера, наполовину закрытое маской, осталось недвижимым, когда как веки, сделав несколько усилий, всё же открыли в неверном свете прикроватного ночника серые глаза.       — Руп... — едва ли обращение можно было услышать, настолько пугливым и осторожным то было.       Глаза Майлза медленно, будто через неимоверные усилия, обратились к говорившей. Слабый намёк на узнавание в глубине зрачков заставил слезу снова побежать по щеке. Вмиг ослабевшие ноги сподвигли опуститься на край кровати. Селина закрыла рот свободной рукой, не смея даже моргнуть, и въедливо всматривалась в такое знакомое лицо, иссечённое изнурением. Шумный вдох ворвался внутрь, когда рука в её ладони дрогнула в попытке сжать в ответ, хоть усилие и вылилась лишь в едва ощутимое движение кончиков пальцев.       — Я знала... — длинно выдохнув, Геката с дрожью в голосе пыталась что-то сказать, не зная, стоит ли, но безумно хотелось. — Знала, что ты выберешься.       В то время, как доктор тактично остался в тени, отслеживая состояние хакера по приборам, демон и силовик стояли с другой стороны кровати. Райли уже закрыл глаза, мужественно сдерживая эмоции нечеловеческого облегчения. Маркиз не сводил тревожного и задумчивого взора с Селины. Его покоробил её недавний взгляд, брошенный перед входом в палату. Тот был мимолётным, но удушающим в своей беспомощности. И такого у Гекаты он не видел, да и не должен был видеть никогда.       — Пульс участился, — пробормотал Оливер, скрупулёзно занося всё в электронный планшет ручкой-стилусом. — Он узнаёт Вас, мисс Хокинс.       — Может развиться пароксизмальная тахикардия, — отчётливо произнёс Маркиз, смотря на изменяющиеся показатели на многочисленных мониторах. — Сердце не готово к активным сокращениям, нейроцентры не вполне адекватны.       — Хм, где учились, молодой человек? — заинтересованно вопросил Крегманн, отвлекшись от печати, а Райли настороженно кинул взгляд на наёмника.       — Если так, не будем это обсуждать здесь, — прошептала Геката, не смотря ни на кого, кроме Руперта, и приложила ладонь к груди хакера. — Тебе нельзя переживать, всё позади. — и склонилась, слегка коснувшись губами тёплого лба. — До встречи.       Селина нервозно поднялась с места и, проведя напоследок по руке Майлза, повернулась к выходу. Выйдя в коридор, шаги перестали быть осторожными. Она стремительно прошла в комнату, отведённую для посетителей индивидуальной палаты Руперта. Остервенело сбросив халат и тяжело опустившись в глубокое кресло, девушка согнулась пополам и закрыла лицо рукам. Длинный, дрожащий выдох шумно прервал тишину, не разбавляемую звуками приборов, которые до сих пор раздавались в ушах. Человеческое сердце билось неровно, разрываясь на части от противоречивых чувств.       Геката была рада увидеть хакера и взглянуть в его рассеянные глаза. Чувствовала боль за то, что из-за наёмника Люцифера, как Селина поняла с возвращением в жизнь, Майлз оказался на грани смерти. И злость на себя, потому как вообще ощущает подобное столь ярко, как в бытность Вэлери!       Всё должно было умереть. Стать тусклым и невзрачным. Погрузиться в глубину, став лишь напоминанием того, что только лишь отчасти человек, но отнюдь не является им! Селина уже переживала эти изменения в себе. Так почему же они сошли на нет в тот момент, как посередине ночи ей позвонил Райли и сообщил невероятные новости? Отчего она кинулась вон из пентхауса, успев схватить медальон, сунуть его в карман шорт, напялить — процесс нельзя было назвать по-другому, — кроссовки и с ключами от машины кинуться вниз, чтобы ринуться в Пресвитерианский госпиталь на всех парах?..       Не нужно было долго гадать над ответом — скопившиеся долги чести уменьшились на один пункт, когда девушка услышала то, что один из людского рода, оберегавший её весь период человеческой жизни и по этой же причине угодивший в дьявольский капкан, наконец очнулся! А увидев его дышащим, живым, смотрящим на неё с объяснимо притупленным узнаванием, Селина ощутила скорый конец её связи с империей Хокинс. И человеческая составляющая, доставшаяся в наследство от Вэлери и ещё основательная в своих позициях, в сущности, скорбела и горевала. Ибо для неё разрыв последней осязаемой, не магической, ниточки означает уход в совершенно иное качество — искоркой на полотне сути, обязанной своим наличием только тому, что Геката была создана в материальном мире.       Сильные, тёплые руки прижали Селину к себе, которая не заметила, что её одиночество нарушено, а границы попраны. Неровное дыхание ударилось в область шеи. Нестабильный ритм сердца и ласковые, не такие вольные руки, усмиряли агонию человечности. Всё указывало на то, что с ней был представитель сильного рода людской расы. Недооценённого, с её искренней точки зрения, выходцами из Баатора рода, которые наивно следовали тому, что люди имеют значение только для поддержания жизненных сил дьявольских соратников. Расы смертных, но умеющих бороться за себя даже с некоторыми адовыми приспешниками на уровне вложенных инстинктов, не подпуская их близко.       В объятиях человека отчего-то стало невыразимо легко признать, что конец её "смертной" жизни более чем правильный, необходимый и своевременный. Геката не имеет права обманывать тех, кто с ней всегда был откровенен, а порой чересчур открыт. Она не станет рисковать ими, оставаясь подле и подвергая опасности, которой они не смогут при всём желании противостоять, так как подсознательное чувство опасности как части инстинкта самосохранения не сможет уберечь от прямой угрозы гибели от куда более превосходящих обычных бесов сил.       Поэтому Селина не уйдёт, оставив их без защиты — малая плата с её стороны за сопровождение к тому существу, кем она стала. "Именно, уже стала, — внутренний голос, который очень давно не давал о себе знать, на деле — с прошлой жизни, стал настойчивее пробивать себе дорогу, демонстрируя пробуждающееся, первородное чутьё".       Все её прошлые жизни заканчивались осознанием себя как Гекаты и скоропостижной смертью, когда ничего уже нельзя было сделать. В этом воплощении у неё есть шанс отблагодарить, обезопасить и не дать её врагам испытать кровавый восторг от того, что Селина увидит или почувствует смерть дорогих ей людей. Сделать Криса и Руперта несуществующими ни для мучительной смерти, ни для возможного шантажа.       — Я должна уехать, Райли, — слова лились сами, вопреки пронзительному и недовольному взгляду мужчины, когда Геката и Крис разомкнули объятия. — Ты говорил, что без приказа не будешь лезть в бизнес, — Селина приложила тёплую ладонь к щеке силовика, смягчая удар, который был абсолютно очевиден в выражении лица и напряжении тела. — Его никогда бы и не последовало. Просто, — на этот раз девушка сжала руки Райли, который буквально вскочил с места, невольно потянув за собой сидящую. — прошу принять дело отца в ваши с Майлзом надёжные руки.       Стиснув челюсти, силовик развернулся и устремился к выходу — он отлично умел складывать два и два, чтобы понять, откуда повеяло гнильцой.       — Кристофер! — громкий, властный голос Гекаты пригвоздил Райли на месте, хотя тот боролся с желанием расправы над тем, кто ворвался в жизнь девочки и перевернул её вверх дном.       — Если я правильно расцениваю твою... просьбу, — шипение было так же очевидно, как сжавшиеся кулаки. — то имею полное право действовать.       Селина, на секунду опешив от того, как мужчина ответил ей, запоздала кинулась за Крисом, который вылетел в коридор по направлению к спокойно общающимся демону и Крегманну.       — Крис! — возглас девушки пронзил пространство, но не нашёл отклика у того, к кому был обращён.       — Сволочь! — хорошо поставленный удар едва ли задел отскочившего в сторону Маркиза, понимающего мотивы силовика — он слышал короткий разговор.       — Док, отойдите в сторону! — крикнула Селина, оттаскивая Оливера за рукав с импровизированного поля боя, когда новая атака прошла в нескольких сантиметрах от врача.       — Охрану сюда! — тревожно обратился тот медсестре, но подчинился наследнице и ушёл с линии борьбы.       — Не нужно, — твёрдо обратилась Геката к дежурной на посту, которая, прижавшись к стене и наблюдая за схваткой безумными глазами, дрожащими руками связывалась со службой безопасности. — Если возможно, оставьте нас на некоторое время, — властный голос не оставил той выбора, и медсестра увела доктора в другое крыло.       Тем временем, Маркиз играючи уходил от ударов взбешённого силовика, чувствуя азарт. Бешенство не мешало Райли демонстрировать свой профессионализм в рукопашном бою и превосходную подготовку. "У Вэлери воистину отличные защитники, — мелькнула мысль, и Михаэлис, поднырнув под мастерски поставленный выпад, изящно обогнул нападающего со стороны". Будь Себастьян человеком, его бы уже растерзали в прямом смысле слова.       — Трус! — обличительно прошипел Райли и завёл руку за спину.       Девушка, не задумываясь, бросилась между ними, когда Крис в повороте выхватил пистолет из-за пояса джинсов и направил на демона. Себастьян за мгновение до того, как мог прогреметь выстрел, отчётливо увидел, как Геката оказалась на линии огня.       От возможного развития мизансцены представшая расстановка участников словно погрузилась в багровое марево. Зубы демона заскрежетали, подавляя нечеловеческий рык, а сам мужчина вторгся в ставшее вязким пространство, пронзая то собой, словно выброшенное копьё. В реальности же не прошло и доли секунды, когда Маркиз тенью обогнул безрассудно вставшую на пути выстрела Селину и вынужденным сдерживанием собственной ярости оттолкнул Райли.       Прижав силовика к стене, мужчина локтем надавил на болевую точку, предплечьем буквально вдавливая силовика в бетон. Оружие от сдавливания в плече выпустило оружие, и Крис яростно рыкнул от невероятной силы мужчины, буквально пригвоздившей его.       Демон едва сдерживал рвущееся наружу пламя глаз: в прицел пистолета этого взбешённого насекомого угодила его Геката. Крис же, пылая своим праведным, неугомонным гневом не замечал своей подопечной, видя перед собой только Себастьяна. Непростительно!       — Умей остановиться, Райли, — яростно прошипел Маркиз: образ того, как Селина оказалась под прицелом, подмывал разорвать давно нарывающегося человека на части. — Ты чуть не убил её.       Силовика будто прошибло током. Осмысленный взгляд встретился с кровожадным взором красного коньяка.       — Перестаньте! — возмущённый, полный ужаса вскрик ушатом холодной воды вылился на разгорячённых схваткой мужчин. — Немедленно! — видя, как тяжело доходит до этих двоих, Селина шагнула к ним, буквально вкрикивая в них слова.       — Это правда? — хрипло, но уже спокойнее вопросил Крис, будучи прижатым к стене уже не с такой силой.       — Решение передать дела тебе принадлежит только Вэлери, — выдохнул демон и отошёл от Райли на пару шагов назад, поддерживая легенду Гекаты об отъезде, но внутренне не собираясь успокаиваться.       — Ты знаешь, что я не об этом, — обличительно прошипел сквозь зубы силовик, оттолкнувшись от стены и разминая спину и плечи.       — Многое изменилось, Крис, ты сам говорил, — твёрдо произнесла Геката, подходя ближе. — Не всю же жизнь тебе оберегать меня.       — Ты опять за своё? — зло усмехнулся Райли.       — Тебя будет нетрудно убедить в твоих же способностях выживать среди акул, — напряжённо произнесла та, про себя отмечая, что предстоящее событие станет неплохим завершением "карьеры" и хорошим поводом для публичной передачи дел.       — Спасибо хотя бы на этом.       Демон, будучи натянутым тетивой от внутреннего бешенства, колко взглянул на девушку, в который раз за сегодня предчувствуя неладное.       — Скоро состоится ежегодный фуршет в начале зимы... — начала пояснять Селина, но её перебили.       — Угу, название "Попытка напомнить о существовании власти в этой стране" звучит куда реалистичнее, — едко ухмыльнулся Крис и с силой провёл по лицу. — Не думал, что доживу до такого...       — И не начинай, — осадила того Селина, пресекая всяческую попытку сомневаться. — Пара недель у тебя есть, а вот выбора нет, — и подошла к демону, ненадолго прикрыв глаза, показывая, что объяснит ему позднее. — Сейчас поезжай домой, отоспись. В ближайшее время я пришлю всё, что у меня есть.       — Принято, — кивнул Райли, расслабляясь как по команде, и пошёл по направлению к лифту.       За ним последовала девушка и демон, который приобнял ту за плечи, несильно сжимая. Маркизу не терпелось выказать своё отношение к плану Селины, который обозначился слишком внезапно. Особенно после состояния полной потерянности, когда Геката прибыла сюда. Закономерно в него возникали вопросы о целесообразности риска, который выражался в выходе в свет.       Путь на первый этаж проходил в напряжённом молчании. Виной были отнюдь не Селина или Михаэлис. Прижимая "смертную" к своему боку, Маркиз неуловимо подобрался, на всякий случай ожидая новой эмоциональной вспышки от силовика. Однако той не последовало, когда они вышли из госпиталя.       Крис остановился, вдыхая сумеречный воздух, и обернулся к паре.       — Могу я поговорить с твоим... ухажёром? — спокойно вопросил тот, но определение после паузы сопровидилось кривой усмешкой.       Видя недоверчивый взгляд, Райли устало склонил голову, демонстративно ожидающе смотря на Гекату. Его взгляд стал острее, когда Михаэлис опустил руку, проведя ладонью по холодной спине, и ненадолго наклонился, будто бы невзначай коснувшись устами растрёпанных волос. Шёпот, едва слышный для "смертной" не дотянулся до Криса.       — Подожди в машине, уже холодно.       Селина подняла голову, видя заботливый, без намёка на желание расправы, взгляд и неохотно послушалась. Обняв себя руками, девушка даже не обернулась, только сейчас чувствуя, как действительно замёрзла, и её начинало потряхивать не столько от прохладного ветра, сколько от пережитого стресса.       Подождав, пока наследница удалится на достаточное расстояние, Райли перевёл взгляд на Себастьяна. Михаэлис же не повернулся до тех пор, пока Геката не села в машину и не закрыла за собой дверь.       — Я в твоём распоряжении, — спокойно, даже безэмоционально начал демон, не желая тратить время: скоро ночь закончится, а Селине не удалось толком поспать.       — Не развязывай мне руки, — без всякой вражды ответствовал Крис, хотя его внимательный взгляд выражал абсолютную собранность. "Серьёзный, — усмехнулся про себя Маркиз, но в выражении лица то никак не отразилось".       — Не собираюсь. В "связанном" состоянии ты более сговорчив.       — Следуя тому, что ты сказал, — на лице Райли, наоборот, читалось всё. — ваш отъезд — твоего ума дело. Есть что-то, что я должен знать?       "Вполне резонно, — подметил Михаэлис, понимая логику силовика". Скоро он заменит Вэлери на посту главы огромной организации. Осведомлённость Райли не должна уступать уровню Хокинс.       — Её безопасность — моя главная задача, — пояснил Себастьян, внутри себя содрогаясь от иронии.       Райли и Михаэлис оперировали одинаковыми категориями, но смысл озвученных понятий относятся к абсолютно, даже далеко от противоположных, мирам, один из которых, куда вернётся Геката, недоступен ни Крису, ни кому-либо из людей.       — Отход Вэлери в тень оградит вас с Майлзом от возможных осложнений.       — О тебе нет никаких сведений. Как оказалось, у нас не настолько длинные руки и обширная сеть, чтобы выяснить твоё происхождение и откуда взялся. — "Ещё бы, — хмыкнул про себя Андрас". — Поэтому мне кажется, что её уход станет...       Райли после торопливых измышлений вслух вдруг замолчал, не зная, какое слово лучше подойдёт для того чувства, что настойчиво билось в сознании. Ощущение конца всему никак не хотело обращаться в слова.       — Не ставь себя под удар тех, кого не знаешь и, поверь, не нужно знать, — уверенно прервав внутренние метания человека, вмешался Михаэлис, умело манипулируя и играя смыслами, понятными человеку его рода занятий.       Как "слышал" мысли Криса демон, Райли допускал, что, если личность под формальным именем Себастьяна Михаэлиса и оставила где-то свой след, то тот вымаран из всех возможных источников информации. Весьма обычное дело для секретных служб и тому подобных структур. Влезать туда может оказаться и себе, и наследству Вэлери дороже. Выбор из двух зол — узнать, что за человек перед ним и рискнуть всем, включая империю медиатора и жизнь дочери Джонатана, или довериться субъекту, ставшему невидимкой и продолжающему жить без опаски, что подтверждает профессионализм мужчины, — был невыносим в своей очевидности. Шуршать в муравейнике и ставить под удар девочку, которая уже намекала на пагубность подобных действий для её плана, представлялось неприемлемым до сведённых в гневе челюстей.       — Она будет под защитой. Смею надеяться, что тебе этого будет достаточно, — Райли шире открыл глаза, будто очнувшись от не радужных перспектив, и взглянул на совершенно спокойного мужчину.       — Возможно, — пересилив себя, Крис шагнул к Михаэлису. — Она особенная девушка, и требует соответствующего подхода.       Взгляды мужчин выражали готовность, но каждый свою, которая никак не могла быть сравнена между собой.       Отчего-то Райли был уверен, что его правильно услышали. Себастьян умел выживать во всех смыслах — Крис понял это со всей ясностью. За него говорило и его приверженность Вэлери, которая была далека от обычных понятий влюблённости и легкомыслия, а также выраженное отношение Михаэлиса к юной Хокинс. Крис не был слепцом и прекрасно замечал долгие взгляды при общей сдержанности Себастьяна. Конечно, он мог заблуждаться, но интуиция сдерживала сомнения. Прежде всего, он верил самой Вэлери и её беспрецедентному, не раз доказавшему свою достоверность, чутью в выборе своей судьбы.       Закончив размышления, Крис несколько порывисто и уверенно протянул Михаэлису руку. Взгляды так и не прекращали свой безмолвный диалог.       Демон помедлил, демонстрируя оценку столь широкого жеста без всякой иронии, даже в мыслях. Затем ответил крепким и уверенным рукопожатием.       — Имеет ли для тебя значение или нет, но я тоже смею надеяться... — многозначительно скрепил джентельменское соглашение Райли, чувствуя ответ в сильнее сжавшейся руке наёмника.       — Имеет, Крис, — серьёзно кивнул Андрас.       С первым лучом солнца, рассекшем улицу, мужчины расцепили руки. Демон, напоследок посмотрев на силовика немигающим взглядом и получив столь же твёрдый ответ, отвернулся и направился к машине, где его ждали.       Райли, наблюдая за непоколебимой, лёгкой походкой Михаэлиса, выдохнул и решительно отправился на парковку. Теперь его ждёт работа, которой у него не было. И посвящение в должность должно произойти уже очень скоро, а до этого — тщательная подготовка.       Себастьян, бесшумно открыв дверь машины, внимательно заглянул внутрь. Геката расположилась на соседнем с водительским кресле, расслабленно откинувшись на подголовник. Обняв себя руками и закинув ногу на ногу, Селина выглядела спокойной и безмятежной.       Беззвучно заняв место, демон также осторожно закрыл дверь, одновременно нажав на педаль тормоза и включив зажигание, чтобы лишний раз не беспокоить дремлющую девушку последовательной какофонией.       — Теперь ты понял, почему они были необходимы ей, и стали небезразличны мне, — прошептали справа, когда двигатель тихо и уютно заурчал, а Себастьян уже приготовился вырулить на улицу.       Повернувшись, Михаэлис встретился взглядом с чарующими зелёными глазами с едва уловимыми огоньками, ставшими отражение всей ласки, что испытывала "смертная" к отдельным представителям человеческого рода и конкретному демону. Геката не могла слышать разговор, но верила, что Крис оставит правильное впечатление у Маркиза. Подтверждением стало наблюдение из-под полуопущенных век за тем, с каким настроением мужчины расстались, заключив с помощью рукопожатия своеобразный пакт о ненападении.       — Верно, — мужчина осторожно коснулся хрупкой руки, которая оставалась достаточно холодной, и сразу же включил обогреватель.       Короткий, призывный гудок со стороны дороги отвлёк Селину и Андраса друг от друга. Оба находящихся в машине обернулись в сторону, где медленно ехал джип под управлением Кристофера.       Геката и Маркиз одновременно потянулись к клаксону. Двойной ответ низким гулом пронёсся по улице, вызвав на лице Райли шутливо обречённую, но светлую улыбку. Силовик отчётливо подметил, как свете фонаря руки девушки и мужчины сцепились в поддержке над рулём.       Проводив джип пристальным взором в боковом зеркале, Себастьян вернул своё внимание на дорогу. Вырулил на маршрут, не выпуская попавшую в объятие его ладони руку Селины.       — Стоит угодить в твой капкан, Маркиз, и не выберешься, — усмехнулась девушка, не слишком возражая: согревающая ладонь даровала поддерживающее тепло.       — Один раз тебе удалось, — вернул жест Андрас, иезуитски улыбнувшись. — Второго не будет.       — Сумасбродный демон, — сокрушённо выдохнула Селина и не увидела, как мужчина по-дьявольски коварно с налётом безумия ухмыльнулся её словам, так как снова откинулась на подголовник и закрыла глаза, чувствуя покой и безопасность.       Двигатель размеренно урчал под чутким управлением демона. В салоне становилось настолько уютно, что хотелось ехать дальше, пока не кончится земля. Девушка не смотрела в окно на проплывающие пейзажи просыпающегося города — не хотелось отвлекаться от вкушения магической атмосферы внутри салона авто, в которой не было и следа колдовства. Её создавали совершенно противоположные и впоследствии ставшие единым миром существа — Великий Полководец и Геката.       Для Себастьяна то когда-то было внове, но не для Селины, знающей на своей коже, что значит быть частью целого, и как это целое может быть разрушено. И Маркиз продолжил постигать эту способность в этой жизни, и готов был следовать за бывшей жницей вечно. Так он обещал Райли, без лжи и лукавства говоря о том, что именно для него имеет значение. Так он дал зарок самому себе — обладать Гекатой, чувствовать её рядом и внутри собственной души, которая представляла собой лишь крупицу из прошлого. Но эта последняя искра, которую поглотил мрак Падшего с Небес, находилась в руках его самого ценного завоевания.       Автомобиль, мигнув ярким оранжевым светом поворотника, скрылся за углом, напоследок блеснув отсветом уличных огней на глянцевом борту. Не сводящий взгляда с водителя машины стоял вдалеке, оставшись на пустынной улице в рассветные часы. В кишащем выходцами из Преисподней было сложно уловить его. Увидев недавнюю сцену, едва слыша отдельные реплики, доносившиеся с немалого расстояния порывами ветра, незнакомец терялся в рассуждениях о том, что за душа скрывается в объекте разговора демона и человека. Он элементарно не видел ни блеска, ни света, ни намёка, словно девушка была пуста! И эта особенность давала повод мыслить дальше, когда соглядатай отвернулся и изящной походкой двинулся в противоположную сторону от больницы навстречу наступающему утру.       Сунув руки в карманы дорогой кожаной куртки, мужчина смотрел строго перед собой глубокими карими глазами необычной формы с припущенными внешними уголками, подобная особенность которых делала их выразительнее. Его геометрически выверенное, симметричное лицо выражало волю и силу, влекущую и одновременно вызывающую трепет. Средней длины волосы, словно по неведомой указке, извивались под порывами воздуха, оглаживая виски и высокие скулы. Почти алые губы иногда поджимались, преображая волевой, немного острый подбородок и подчиркивая на нём ямочку. Пожалуй, то были единственные изменения в выражении красивого лица, которые могли лишь неясно намекнуть о наличии внутренних рассуждений. Длинные сильные ноги, облачённые в плотные брюки, ритмично отбивали уверенные шаги по мостовой, отражаясь от стен гулкой дробью каблуков начищенных до блеска коньячных ботинок. За одно движение он успевал сделать предположение и системно отложить его в сторону, чтобы с новым шагом приступить к следующему.       Сопоставив факты о том, что он не почувствовал ничего, что выдавало бы в девушке её природу, он приходил к однозначному выводу: к людям она не относилась, особенно на контрасте с Андрасом и смертным, с которым тот общался. Но и повадки девушки нельзя было отнести к баатезу, что подтверждало пересуды в Бааторе. Даже если предположить, что это та самая душа, о которой надоедливо талдычил Аббадон, с каким-то необъяснимым фанатизмом ища Андраса, то... что же она из себя представляет?.. Советник Ада неестественно закрывался от ещё не успевших быть озвученными вопросов, то ли пребывая в сомнениях в собственных действиях, то ли соблюдая данное слово о молчании.       Доблестный Маркиз, Надзиратель над духами, который с самого начала испытывал раздражение от непонятных причин всего переполоха, злился, позволяя в разговорах с Аббадоном вольность. Причём, следуя тому, что увидел, сам он был не так уж и не прав: ему действительно представлялись внутренние метания Советника чушью, которая может завести куда угодно. Однако слишком всё необычно, чтобы не обращать внимания. Демон его ранга хоть и принадлежал к касте Высших, но его участие, как и большинства других демонов, будто искусственно ограничивали. А баатезу, как основоположники сложных и выверенных заговоров, чувствовали неладное, даже не будучи в числе самих заговорщиков.       Одно он узнал точно: Андрас со своей визави вскоре покинет этот город, но, когда именно?.. Завернув в проулок, глаза мужчины запылали алым светом. Притаившиеся тени, словно жавшиеся к основанию зданий, дрогнули и боязливо вытянулись чернильными лентами, избегая света нового дня. Взор демона разгорался ярче, по мере того как оживший мрак приобретал объём и неясные очертания, в которых угадывались несвойственные для мира людей силуэты. Словно по невысказанной команде, те замерли в почтении. Пространство охватило напряжение, как будто сам воздух обратился в ничто, порождая безжизненный вакуум.       Несколько мгновений тишины истлели под бушующим взглядом Набериуса. Тени истончались, прячась и утекая под землю. На секунду прикрыв глаза, демон снова посмотрел перед собой, и в его образе не было ничего, что выдавало бы недавнюю метаморфозу целого тесного, узкого проулка. Соединяющий две магистрали, он не выдаст тайн, ибо каждый подобный ему проход стал порталом других обитателей — духов и существ, выжидающих и наконец получивших отчётливый приказ.       На расстоянии, неподдающемся исчислению, Набериус был "услышан". В каменных стенах обители, созданной специально для легендарного оракула, Оробас принял послание, затерянное в вехах прошлого, настоящего и грядущего. Его долг — передать всё Владыке, который вскоре позовёт в свои покои. Всезнающий и мудрый, древний демон никогда не давал оценок увиденному и услышанному. Он оставался вне времени и пространства настолько, что даже узилище и вечная служба Люциферу не была для него чем-то достойным его внимания. Он видел течение бесконечности времени, одновременно продолжал жить во множестве эпох, которые для него никогда не умирали и никогда не рождались. Даже собственное существование было для него эфемерным и одновременно определённым.       Поток времён вечен. Оробас — его страж и свидетель, неотступно пребывающий в состоянии считывания происходящего и возможных ответвлений, коим нет числа. Время для него не было линейным и однозначным, но оно всегда оставалось стремительным и упорным в своём продвижении через Вселенную. Оно было вне его и в одночасье прошивало нутро провидца без конца и без начала. Для него и смерть, и жизнь были не временными понятиями, а абстрактным представлением синтаксиса времени, словно отдельные мгновения, незначительные вкрапления. Его дар — видеть малейшие колебания, вспышками рвущиеся в бесконечность. Однако и у демона, как мыслящего создания, было предчувствие, что несколько нитей обрываются, уходя в ничто, когда как сплетение других становилось тоньше либо отчётливее.       Оробас не имел способности оценивать и давать рекомендации Мессиру — время его господин, хозяин и проводник. Он лишь рупор, который озвучивает то, что справедливо именно в данной точке нескончаемого и безначального течения. Сообщение Люциферу может быть передано. При этом впоследствии нескольких доль секунд, сжатых в мимолётное мгновение, события могут извернуться спиралью и ворваться в иное русло. Факт, который известен и Дьяволу, для которого время представлялось таким же осязаемым, как собственная сущность, и таким же бурлящим, как лава Геенны в его крови.       Неопределённость и целеустремлённость стихии времени не может быть приручена. При этом оно становилось будто неповоротливым, ясным и отчётливым лишь в одном мире, где минуты и секунды скоротечнее, чем в любом другом нематериальном измерении. Где час мог перевернуть и преобразить мир, а годы нечётко просматривались сквозь временно живых существ — людей. Именно в их мире была "заперта" та, что исказила очень многое в течении судеб, включая свою и его. Бесспорно, на земле её можно было вычленить из потока сил. Поэтому Люцифер всё чаще обращался к оракулу, с садистским наслаждением следуя за медленно, по сравнению с его существованием, наследницей Серены, последним его Созданием, владеющем больше, чем душой.