The Souls cannot Die: Beyond the Life

      Прядь сизого дыма вилась от небольшого огонька, подрагивающего в тонких пальчиках. Тонкая струйка слилась с серым тяжеловесным небом за окном. Плотный покров снега вокруг дома навевал мнимое спокойствие после прошедшей стихии. Напоминающий пустой холст, на нём вольный художник мог писать любые картины, сюжеты которых ограничивались исключительно его фантазией.       Перед глазами представали отнюдь не выдуманные образы. Вдох, и лёгкие впустили в себя горький дым сигареты. Старая помятая пачка нашлась в куртке ещё со времени бегства Вэлери. Тогда никотиновый допинг помогал не сдвинуться окончательно и сохранить ясность мыслей, насколько было возможно в той ситуации. Благодарность за неожиданную находку немедленно воздалась всем существующим силам. Опустив взгляд на светлую палочку между пальцев, оставалось лишь беззвучно хмыкнуть на смесь времён, сошедшихся в гуще румынского леса. Её человеческая жизнь, воспоминания прошлого и грядущее, зависевшее от собранности сил. Остался последний пазл в длинной ленте существования, которая необратимо и никогда не будет прежней.       В той же гостиной мужчина сидел в большом кресле лицом к стоящей у окна, скрестив сильные ноги. Несмотря на середину дня, пламя камина выхватывало черты его силуэта из полумрака пасмурной погоды. Глаза оставались закрытыми долгое время. Упершись локтями в подлокотники, демон свёл ладони вместе и прислонил к подбородку. Создав впечатление глубокой задумчивости или лёгкой дрёмы. Ни то, ни другое не было правдой. Андрас слушал дыхание девушки. Биение неспокойного сердца. Он ждал и не настаивал на скорейшем начале.       С раннего утра Селина удивила готовностью попробовать в деле его гипотезу, тихо войдя в кухню, пока он колдовал над завтраком. Напросившись на помощь, Геката вела себя иначе, чем накануне. Сосредоточенно. Молчаливо. Аккуратно. Даже застенчиво. На вопросительный взгляд девушка лишь неловко усмехнулась, объяснив, что хочет занять руки. Себастьян не отказал. В непосредственной близости мог видеть и чувствовать, как та успокаивается, размышляет, старается не волноваться.       За завтраком Селина расспрашивала о Набериусе, минуя персону Аббадона. Выслушав рассказ о Доблестном Маркизе, талантливом повелителе духов и сопернике, который выбрал себе целью превзойти в мощи его, Великого полководца — что Андраса весьма забавляло, — Геката пустилась в размышления вслух. Сильная интуиция, первородное чутьё и незаурядная способность выстраивать логические цепочки позволяли Себастьяну одобрительно соглашаться. Периодически кивая на предложенные выводы.       — Любопытно, — девушка, сидя за столом, подпёрла голову рукой и посмотрела в никуда. — Не слышала о нём.       — Ему бы это не понравилось, — с хитрой улыбкой покачал головой сидевший напротив мужчина, прикрыв глаза. — Вернее, вывело бы из себя.       — Хм, — Геката лишь кинула на него нечитаемый взгляд и вновь погрузилась в мысли. — Учитывая, как ты его описал, он немедленно выложит всё Аббадону. — голос был тихим и чётким. — Советник начнёт искать мотивы твоего отказа, — Селина не могла знать, как и Михаэлис, что Набериус обладал сведениями, чтобы отследить происхождение Вэлери — видел их у госпиталя. — И найдёт, — припечатала она, внутренне молясь силам, чтобы её обереги помогли дорогим ей людям.       — Так уверена? — ожил Михаэлис, не отрывая взгляда от Гекаты.       — Его повадки мне известны не хуже, чем тебе, — снова короткий упреждающий взор.       — Охотно верю, — хмыкнул демон без всякой улыбки и сверкнул всполохом пламени в глазах.       — С той встречи прошло… — Селина наклонила голову на бок, подсчитывая время. — больше месяца. Активность призванных не могла укрыться от… — красноречивая пауза не оставляла сомнений о том, кто имеется в виду. — Даже если принять как совершённое, что Аббадон подтвердил ему нашу встречу с Набериусом, он не будет торопиться советоваться с Оробасом. Если же нет, он наверняка был у него тогда.       — Похоже, — снова кивнул демон, про себя всё больше уверяясь, почему именно Селина пережила своих сестёр — одну из тех, что он помнил давным-давно, не отличалась склонностью к размышлениям: сплошная воинственность.       — Будем отталкиваться от той точки. Пара-тройка месяцев — не срок для бессмертных, — в глазах Маркиза мелькнуло согласие: действительно, ни о чём. — Возможно, удастся… — Себастьян вскинул брови. — Просто догадка, — вернулась из своих мыслей Геката и внимательно встретила вопрошающий взор. — Может, получится воспользоваться паузой и выиграть время.       Михаэлис вспоминал их разговор и хотел, чтобы чаяния Селины, которые он разделял, нашли воплощение в реальности. Неплохое подспорье при складывающихся обстоятельствах. С Себастьяном случалась мысль, озвученная Гекатой. Потому просил раскрыться. Не ждать, когда последнее видение застанет их обоих врасплох. Жить в постоянном напряжении человеку нельзя. Как и оставлять девушку в смертельной опасности повторной, первой, кончины. Всё равно, что выпустить из хищных лап демона причитающуюся, добровольно предложенную душу — против всех устоев.       Невесомая поступь растворила тишину, которая для Маркиза не могла существовать вовсе. Воздух в комнате пришёл в движение вслед за девушкой. Та загасила сигарету в медной пепельнице и густо выдохнула дым. Себастьян не открывал глаза и не отвлекал Гекату, пока та сама не позовёт.       — Ты готов?       Неожиданный вопрос от той, для которой он был весомее. Однако Михаэлис не позволил себе и тени лишней мысли промелькнуть на лице. Его глаза медленно раскрылись, чтобы упереться в стоящий утончённый, женственный силуэт Гекаты, освещаемый пламенем со стороны камина. Чёрная домашняя майка облегающего кроя и синие прямые джинсы подчёркивали изящество фигуры, в которой не наблюдалось напряжения. Селина готова. Демон и подавно.       Мужчина с грацией хищника, готового драться за своё, поднялся с кресла. Огонь от камина, казалось, переселился во взор, преображаясь в истинно демонический. Отойдя в сторону, Андрас рукой предложил занять его место. Чернильные тонкие бровки сошлись в мимолётной хмурости. К удовлетворению Маркиза жест остался только жестом, не изменившим настрой девушки. Пара шагов, и Геката опускается на мягкое сидение, положив руки на подлокотники.       — Садись удобнее.       Селина послушно повозилась, находя наиболее комфортную позу, и откинулась на мягкую спинку. Сейчас нельзя сопротивляться, иначе будет сложнее им обоим.       Себастьян подошёл к ней вплотную и наклонился, положив ладони на руки под внимательным, слегка тревожным взглядом смертной.       — Я не хочу, чтобы ты себе навредила, — из-под пальцев Андраса начал виться мрак, мягко охватывая запястья в подобие браслетов.       Геката с оттенком иронии во взоре встретилась с пламенем Ада напротив, тихо хмыкнув.       — Не упустишь шанса оживить застарелые мечты, демон, — Селина повела руками, проверяя, что её действительно приковали к подлокотникам, как не раз озвучивал дворецкий в прошлой жизни.       — Был убеждён, что удастся, — сощурившись, усмехнулся Маркиз, не прерывая зрительного контакта, и упёрся коленом в сидение между ног Гекаты. — Жаль, что дальнейшее отличается от желаемого, — ирония истлела, оставив место сосредоточению и тревоге. — Постараюсь сделать всё аккуратнее, душа, — широкая ладонь практически закрыла половину лица, побуждая девушку откинуть голову на подголовник.       Ласковые прикосновения больших пальцев по скулам и нижним векам подчинили прикрыть глаза. Демон наблюдал за мимикой Селины, за расслабляющимися мышцами под его ладонью. Всё стало другим. Он не собирался поглощать душу. Не предвкушал сладостное насыщение. Андрас ждал, когда Геката позволит ему приступить. Разумом уже готова. Но сердце билось так же неровно, как и прежде.       Вторая ладонь на лице была встречена без движения. Гул из груди девушки медленно усмирялся, начиная оглашать пространство мерным стуком.       Мужчина наклонился вперёд, выполняя обещание Гекате об осторожности. Реснички оглаживали самые кончики его пальцев, вводящих в подобие транса. Порочные губы приблизились к устам Селины. Успокаивающий тёплый выдох согрел нежную кожу, обозначая следующий шаг Андраса.       Через некоторое время пухлые губки податливо разомкнулись. Девушка позволила мягко прикоснуться к ним. Снова пауза перед тем, как надавить своими устами на рот Гекаты и медленно раскрыть его. Выдох девушки, готовой шагнуть в пропасть, согрел внутреннюю мягкость пасти показавшегося из тьмы зверя.       Дыхание души, ощущаемое на языке, сбивало настрой. Шептало о совершенно ином выборе сценария. Вечном. Казавшемся единственно верным для такого существа, как демон. Контроль и воля, бывшие ему самыми близкими союзниками, сослужили хорошую службу и сейчас. Недавний вопрос Гекаты о его готовности зазвучал глубже, чем ему казалось — Селина действительно понимала Андраса и его сущность и призывала к контролю. Сама мысль усмирила разыгравшийся голод и позволила демону приступить к главному.       Выдохнув в рот Гекаты немалую порцию воздуха для задержки дыхания, Маркиз без дополнительного ожидания, пока причина и следствие сойдутся в разуме девушки, давая ответ на подоплёку подобного действия, запустил удлинившийся язык в горло. Тот обратился в сгусток мрака и стремительно миновал глотку, не сдавливая лишний раз трахею. Не лишая возможности смертную дышать, он ворвался в темноту.       Та озарилась драгоценным для него отблеском и приглушённым светом скрывающейся от посягательства души. Полотно, напоминающее глубины Вселенной, дрожало от присутствия враждебной силы. Андраса вновь захватила эта бездна, которую Селина позволила впервые увидеть ещё до их прибытия в убежище. В последний день роли в амплуа Вэлери Хокинс.       — Покажись, — собственный отголосок просьбы всколыхнул пространство, покрывшееся рябью. — Позволь сопровождать тебя, — рука открыто поднялась в сторону полотна, приглашая — не требуя.       Покров нехотя разверзся, и тесная тьма затянула вглубь души, являя знакомую долину. Ясное небо не плакало, как в прошлый раз. Клинья деревьев дырявили небосвод, где нависал серебряный диск луны — спутницы вечной ночи. Осматривая пейзаж, теперь приходило осознание. Этот образ не более, чем отражение пространства, созданного Гекатой. Затерянном в потоке миров. Скромное место силы во Вселенной, в котором Селина пребывала всё время после гибели. И то лишь дорогое воспоминание души, привыкшей жить вдали ото всех. Выжидая и переживая себя раз за разом, чтобы вернуться и снова пуститься в странствие. Дорогое ей место, манящее спокойствием и ощущением себя живой.       Знал бы он раньше… могла ли Мари помнить, чтобы рассказать, когда они блуждали в старом родовом поместье Фантомхайв. Где жницу странным образом для дворецкого увлекало полотно с видом дикой и спокойной ночи. Изучающий картину взгляд в памяти демона приобретал смысл. Составлял потаённую, непонятную для неё самой грусть жницы. Ностальгию по времени, где существуют ответы на мучавшие тогда их обоих вопросы.       И как в те канувшие в спираль времён минуты, Андрас почувствовал спиной, что не находится один.       Медленно, не выдавая ничего лишнего, зверь повернулся, чтобы увидеть перед собой самую желанную, неповторимую душу. Сущность, открытую перед ним. Не скованную оболочкой ненавистного для обоих смертного тела. Заставляющую Селину задыхаться от бессилия и несвободы. Принуждающего медлить, ибо лавина памяти снесёт, погребя все усилия. Остановить задуманное никто не был бы в силах. Страдая от двойственности стремления к самосохранению, читай выживания, и к необходимости оказаться на острие, где откроется жизнь за пределами всех миров.       — Ты знаешь… — глубокий бархатный шёпот усладил слух Маркиза.       — Да, — он видел червоточину недоверия, которую ему не удалось изжить в ней и сомневался, стоит ли: Геката имела все основания сохранить её — признавал обоснованность отсутствия благосклонности к ему подобным, как природной охраны души.       Окружающее пространство обнажало мысли. Геката слышала Андраса и его чувства так же чётко, как могла прикоснуться к ним.       — И всё же повторю: готов ли ты?       Михаэлис усердно пытался понять, что же так беспокоит Селину. Отчего этот вопрос раз за разом возвращается эхом.       И стоило присмотреться к Гекате, как разгадка пришла сама собой. В глазах девушки отразилась та боль, с какой смотрела на жнеца, когда тот оказался при смерти у её ног в темнице. С ней Мари делилась собственной душой, когда исцеляла Себастьяна, боясь потерять так долго искомое после боя с Линелем.       Но теперь все эти чувства кратно превосходили виданные ранее. Селина по-прежнему боялась ошибиться. Не верила, что демон допустит её пребывание в руках Легендарного. Не могла предвидеть, что прошлое не пошатнёт его жадности, и он не воспользуется полученными знаниями против неё. Против Кревена. Что сам не разочаруется в ней настолько, что от бешенства и нетерпения конкуренции поглотит, чтобы душа не досталась никому. Либо горечь очередного предательства отравит жизнь, которую только начала чувствовать поблизости. И самое непостижимое и страшное для неё — буде такое случится, не спасёт души сестёр из плена Люцифера.       — Не обещаю, — искренне, без лукавства, без потаённых дум. — Приложу все силы, чтобы попытаться…       — Значит, готов, — Селина двинулась к нему, медленно приближаясь и давая разглядеть, что та тонкая ленточка недоверия истончается под открытым взглядом хищника.       — Ты не должна… — он не хотел, чтобы её осторожность подчинялась ему, ставя под удар перед другими и оставляя без защиты.       — Ты по-прежнему позволяешь себе слишком много, демон, — при давнем упрёке усмехнулась девушка, вставая напротив и призрачно улыбаясь. — Стремишься управлять, наблюдая сопротивление. И сам же боишься своей успешности в моём подчинении тебе, — Андрас сокрушённо усмехнулся, обезоруживающе смотря на Селину с бесами в горящих глазах: Геката ёмко и точно описала его мазохистские терзания.       — Тем более не следует лишать нас подобного удовольствия, — вернул усмешку Маркиз, предлагая девушке руку.       — Тебе не чужда разрушительная ревность, — заметила та, почти коснувшись предложенной руки, и внимательно посмотрела на Михаэлиса.       — Видишь ли, — мужчина не стал ждать и сам обнял хрупкую ладонь. — Он знает, что ты ему не принадлежишь. И вряд ли принадлежала когда-либо, — возмущение в зелёном пламени глаз пустило волну нежности в демоне. — Со мной — другое дело.       — Наглец, — стремление защитить честь жнеца явственно проступило в силе ответного сжатия руки и протяжном шипящем тоне.       — У меня есть все основания думать так же, — повёл плечами Себастьян.       — Похоже, — шепнула она и приблизилась к мужчине почти вплотную.       — Именно так. Ещё один довод не упустить данное нам, — Андрас, как и раньше, прикоснулся к лицу Гекаты, смотря в лучистые зелёные глаза, в которых отражались всполохи Геенны во взоре Маркиза. — Откройся, душа, — Селина провела щекой по прильнувшей ладони и опустила взгляд, скрывшейся за поволокой мрака. — Я последую за тобой.       Поддавшись силе, ведшей мягко и ненавязчиво, девушка постепенно растворялась в прошлом. Ощущала тело, не являющейся кандалами. Пожалуй, самое удобоваримое из всего происходящего далее.

***

      Танец теней на каменных стенах пещеры дрожал от пламени множества свечей и разожженного костра почти в самой глубине. Раны затягивались откровенно вяло. Адриан взялся за врачевание, обматывая тело Гекаты бинтами, вымоченными в отварах трав, собранных Селиной по пути. По мере испарения пространство наполнялось душным запахом лекарств, раздражающим нюх.       — Почему ты не идёшь к своим? — слабый голос разверз относительное безмолвие.       — Ты ещё не решила, что будешь делать, — сосредоточенно бросил жнец, обматывая влажной тканью лодыжку сидящей у стены Селины.       — Свои фантазии об отсидке в твоём мире можешь отправить подальше, — поморщилась та на навязчивую в голове Кревена мысль, когда мужчина приподнял ногу, чтобы сделать оборот импровизированного бинта: сил не хватало, чтобы не просто использовать магию, а хотя бы мало-мальски пошевелиться после длинного пути и поиска подходящего укрытия.       — Понял. Сидеть и ждать ты уже не думаешь.       — Лучше тебе не знать, что я думаю.       Селина отвернулась и откинулась на каменную стену, прикрыв глаза. Пусть жнец делает, что хочет — ей совершенно не до этого. Хочет помочь — ради бога, или кто там у них. Она поправится и со спокойной душой спровадит подальше для его же блага. Именно потому, что была признательна за возможность выбраться из осточертевших катакомб. Но стала ли она свободнее?.. Ей некуда идти. Просто потерянная душа, коих витало в мирах в количестве. Разрываемая от бессилия изменить…       В разуме дрогнула безумная теория и унеслась прочь, вытесняемая опустошением и дрёмой.

***

      Утро было издевательски тихим и ясным. Сумерки расступались. Открыв глаза от слабого света, Геката в свойственной манере ментально прочесала близлежащую территорию. Чересчур необширную к их временному пристанищу из-за не восстановившихся сил.       Убедившись, что потусторонней энергетики нет, девушка невольно опустила взгляд, обретший странную скуку. Совсем рядом лежал жнец спиной к ней и лицом к выходу из пещеры. То, как уютно спал мужчина, могло бы вызвать иронию над подобной охраной — Селина не знала, что Адриан позволил себе прилечь только недавно и неосторожно провалился в сон. Взгляд двинулся дальше на обилие перевязок, которых ещё вчера не было на нагом теле.       Геката потянулась к свёртку ткани, служившими жнецу подручными бинтами. По мере того, как нити преобразовывались в подобие одеяния, Селина стиснула зубы. Крохи сил, требующихся на изменение структуры и размера — создавать из ничего Гекаты не могли, только меняя то, что есть, — представлялись полной отдачей себя на немудрёный процесс магического одевания. Даже травяной запах никуда не делся, когда ставшая тёмной ткань объяла тело, прикрывая раны. И те далеко не все — миниатюрное платье вышло весьма коротким, открывающим длинные ноги почти полностью и руки с хрупкими плечами.       Злость на немощь и чувство сосущей слабости вздёрнули с насиженного места, посылая вспышку боли от конечностей. Девушка чуть не завалилась обратно. Ладонью упершись в холодную стену, Селина выстояла. Сосущая пустота сразу вскинула на поверхность ощущение голода. В глазах блеснуло алчное измождение. Взор вперился в спящего. Однако этот вариант совершенно не устраивал для пропитания. Геката махнула рукой, укрывая мужчину остатками ткани, прикрыв тому бёдра. Обошла жнеца и медленно двинулась к выходу, осознавая, что придётся ловить добычу покрепче, чтобы заглушить отвратительное чувство.       Кревен проснулся от яркого луча солнца в глазах. Рывком сев, он оглядел совершенно пустую пещеру, где не было жара тела за спиной. От потухшего костра не вился дым — дерево давно выгорело до золы. Глаза жнеца в страхе расширились, и мужчина вскочил на ноги. Пара секунд ушли на осознание прикосновения к собственной коже грубой шершавой ткани серого оттенка, зазмеившейся по ногам. Вынырнув из короткого оцепенения, Адриан автоматически надел на себя ниоткуда взявшиеся свободные брюки. Кинулся вон из пещеры, попутно завязывая шнурки на талии.       Двигаясь неслышно, он осматривал лесную тропинку в поисках следов. И нашёл то, о чём пожалел. Запах крови во влажном от прошедшего дождя воздухе ударил по нюху. Не разбирая деталей, Адриан свернул в чащу и устремился в направлении источника аромата. Углубившись в непроходимый для человека лес, он резко остановился, прячась за массивным дубом.       За только что сломанными ветками, поваленными намокшими стволами мужчине предстал вид окровавленной Гекаты. Багряная жидкость принадлежала животному, ставшему добычей охотницы. Разрывая тушу, ранее принадлежавшей косуле, Селина периодически оглядывалась по сторонам, поедая свежее мясо и выпивая кровь. Вид был откровенно тошнотворным, учитывая распространяющийся дух.       Одного мига, чтобы моргнуть и прогнать неприятные позывы, оказалось достаточно, чтобы место дьявольской трапезы опустело. Распотрошённое животное с ярко рыжей шкурой лежало в валежнике, пропитавшимся кровью.       — Нехорошо заходить за спину хищнику, Кревен.       Тот резко обернулся, сталкиваясь взглядом с глазами цвета ярчайшего изумруда, словно полыхающего изнутри. Адриан не шелохнулся, заворожённо наблюдая за алыми от крови во время короткой тирады и багряной каплей на подбородке.       — Рада, что с тобой всё хорошо, — понимая, что реакции не будет, Селина облизнула губы и забрала инициативу разговора, решив его закончить тот же миг. — Пользуясь моментом, хотела поблагодарить тебя. За всё, — последнее было добавлено тихо и со всей напускной искренностью. — Не смею держать тебя. Второго спасения может не случиться.       Селина отвернулась, решительно удаляясь от Кревена.       — Порознь твои шансы невелики, — громкая, почти возмущённая реплика обдала фанатичным неприятием ухода девушки настолько, что рука, поднятая, чтобы смахнуть кровь с лица, замерла. — Они убьют тебя. Только меня уже не будет.       Геката, ошарашенная подобным, явно несвойственным жнецам, яростным тоном обернулась назад.       — Интересный способ прервать свою вечную жизнь, — Советника объяла злоба: не терпела альтруизма, тем более, когда он соседствовал с полнейшим идиотизмом. — Позволь кое-что напомнить, — девушка разъярённой кошкой кинулась на Адриана, придавливая того к земле и нависая сверху. — Ты, чей долг копать могилы, оказался в одной из них. Ты пребывал на грани небытия. Если у них был замысел действовать через тебя… Если Дьявол решил зайти с другой стороны, используя обречённого быть на земле, ты ему больше не понадобишься. Нет нужды повторять то, что не оправдало цель, — Геката сдавила его плечи до жалобного хруста костей, предупреждая. — Не предоставляй им простора для новых идей своей сердобольностью, жнец.       Селина сокрушённо ощутила наметившуюся твёрдость под ней и поняла, что переборщила с выплеском подпитанных сил. Подобная реакция совершенно не та, которой хотела добиться. Уже привстав с места, её вернули обратно и за предплечья удержали на месте. Когда как Кревен сел, воинственно, даже с агрессией смотря в ответ.       — Неубедительно, пораженчески, родная.       — Да кто ты… — Геката вынужденно стиснула зубы, чтобы не выказать ни звука от того, что ладони Адриана сомкнулись сильнее, давя на не успевшие затянуться раны.       — Я останусь с тобой, пока ты не решишь, как поступить дальше…       Селина, не обращая внимание на хватку, взбросила руку и ладонью закрыла рот Кревену. В глазах огонь разгорелся сильнее. Вдалеке возникла тень энергетики, которую знала слишком хорошо. Заставили выучить. Кокраконы, или адские палачи, которые и испытывали на ней свой дар пыток, вряд ли могли заглянуть на землю без поддержки подчинённых армий абишаев — низших баатезу.       Недавняя трапеза отчасти вернула рассудок. Позволила расширить радиус восприятия до того, что спектр и иных существ ощущался неприятным запахом гнили.       Следующая логическое заключение оказалось куда более определяющим. Селина привыкла закрываться. Выработанный инстинкт прятаться ото всех, включая собственное сознание, охранял разум от помешательства. Теперь — от обнаружения. Кокраконы вряд ли выслеживали Гекату, которая им явно не по зубам в схватке. А вот Кревен…       Взгляд сфокусировался на Адриане. Тот, не отрываясь, следил за метаморфозами в мимике Гекаты. Его одержимый взор преобразился в не менее исступлённое внимание, когда девушка обличительно посмотрела на него.       — «Они нашли тебя».       Не своя мысль изорванной гневливой лентой прошила разум Кревена. Мужчина вздрогнул от того, с какой лёгкостью Селина вверглась в его голову, заполняя мысли собой. «Созданное Дьяволом творение», — неясной тенью пронеслось напоминание самому себе.       — «Именно. Поэтому уходи. Возвращайся к жнецам. Можешь передать Кантору, что я разрываю с ними договорённости».       Адриан мотнул головой и отстранил ладонь Селины, удерживая ту в своей руке.       — Очнись же наконец! — Геката была поражена, с какими упорством и фанатичной верой жнец смотрел на неё. — Ответь мне, ты собираешься вечно бежать и скрываться? — девушка смотрела на мужчину и видела их, будто со стороны, проникаясь словами, которые описывали ту, какой она являлась в заточении. — Что-то подвигло тебя выстоять, вырвать свободу, спасти нас…       — Ты не осознаёшь всей…       — А ты забыла, — Кревен разошёлся и пустился во все тяжкие. — Вспомни, что послужило причиной твоего сопротивления?       — И ты готов повторно умереть? — Селина невольно переняла настрой Адриана, извратив гнев в лукавство, иезуитски смотря на мужчину. — Приближаться к той, что ты служишь. Медленно и мучительно. Отказаться от выпавшего шанса вернуться к жизни.       — Вечность слишком длинна, чтобы тратить её впустую.       Гекату оглушило той самой теорией, которая неясно возникла ещё вчера. Промелькнула перед провалом в темноту. Каждое слово жнеца олицетворяло… нет, именно одушевляло те самые зачатки мудрости Адриана, показавшиеся ей в самом начале. Спокойствия и обречённости, свойственной каждому из прислужников смерти. Но Кревен прав: что-то её зацепило в нём, поддержало и напомнило, ради чего. Ради кого. И он сам явился тем самым знаком, путеводным огнём жизни.       Может ли она продолжить в одиночку? Да, несомненно. Сможет ли, зная, что Адриан ценный свидетель, ведущий к последней Гекате?.. Им воспользуются и выбросят в любом случае — вне зависимости, получится ли выудить из него что-нибудь. Он уже не потенциальный мертвец, а вполне таковой. Кревен связан с Гекатой. Следовательно, гордыне Люцифера, затронутой такими незначащими существами, по его убеждению, как жнецы, отдана только одна перспектива — уничтожение. Особенно, когда его собственные творения выступили с прислужниками смерти единым фронтом против него, самого Дьявола. Погибая и оставляя его чаяния только замыслами. Когда одна Геката и один жнец откровенно плюнули ему в прекрасное лицо, сбежав… Или им дали сбежать, чтобы Селина, пребывая в одиночестве, думала именно так?..       Задержав эту мысль, девушка выразительно посмотрела на Адриана, а затем наверх. Сопроводив жест конкретными действиями, оба синхронно встали и оттолкнулись от земли. Вскочили на высокую ветку раскидистого дерева, с которой открывался вид на безграничное море зелени и виднеющихся вдали струек дыма от мелких поселений. Селина спиной прижала жнеца к стволу дерева, возвращаясь к рассуждениям, прерванным приближением отряда баатезу — охранников Баатора. Закрывая Кревена своей неприметной энергетикой, Геката вперилась взглядом вдаль, погрузившись в себя и собственные ощущения.       Если жнец столь напористо будет преследовать её, Кревен повысит шансы баатезу. Причём до значений, категорически не устраивающих Селину. В одиночку проще, разумеется, однако… Будут искать Адриана в первую очередь. Он энергетическая ниточка и не понимает этого. Есть ли ей дело до него? Геката обернулась через плечо, лишь мимоходом ощущая тёплую кожу крепкого мускулистого торса на своей спине. С лёгкостью балансируя на ветке, будто стояла на земле, девушка развернулась лицом к Адриану, с осторожным вниманием и уверенностью в своих суждениях смотревшему в ответ. Задумчивые глаза исследовали жнеца как диковинку, попавшую к ней в руки по мановению чьей-то руки. Осталось понять, кому именно принадлежит указующая десница.       Так, есть ли дело до его жизни?.. Своей покалеченностью Кревен проложил ей путь к свободе из застенок. Всё же имеется задолженность перед неугомонным жнецом, как ни крути. А что же насчёт воли?.. Геката со всей ясностью осознавала, что та даже не маячила не то, что на горизонте — в грядущем. «Можно ли ему доверять?..». Практически неосуществимое воплощение собственного, только начавшего обрисовываться плана подразумевало поиск ясного ответа на жизненно важный вопрос.       — Это они…       Узкая ладонь с длинными тонкими пальчиками жёстко закрыла рот мужчине. Глаза Гекаты блеснули нехорошим светом огня.       — «Не нужно слов — без них услышу».       Шипящий, предупреждающий тон глубокого голоса прорвал сумбур в голове жнеца. Кревен ненадолго нахмурился, отвечая девушке её недавним оценивающим взглядом. Затем веки дрогнули и прикрыли глаза в покорности.       — «Не буду требовать ответа прямо сейчас. Подумай: зачем конкретно тебе это нужно?»       Глаза Адриана распахнулись в чистом непонимании. Постепенно его взгляд затягивался поволокой размышлений, которые представали перед Селиной во всей палитре.       Несмотря на бессмертие, многие жнецы были довольно эмоциональными — видимо, сказывалось влияние земной жизни, приведшей их в мир иной. Геката имела опыт в открытии довольно заметных человеческих качеств этих существ. Кревен же оказался жнецом в полном значении и понятии о прислужниках смерти. При этом была в нём тонкость. Чуждая Гекате гармония с земным началом. Вероятно, из-за близости жнецов к людям после кончины. Что никак не проливало свет на его возвышенный фанатизм преданности своим принципам. Устоям, которые изменялись и в то же время оставались крепки по сути. Его благородство нельзя было отнести к людской жалости или демонической жестокости. Во смерти нет ни правых, ни виноватых. Адриан Кревен уравнивал все пороки и благодеяния, вынося последний приговор. И в своём решении оставался непоколебим.       «Равновесие», — Геката медленно убрала руку с лица мужчины, не разрывая зрительного контакта. Вот в чём дело! Баланс, паритет, равновесие в смерти — всё, что не имеет ни положительного, ни отрицательного значения в отправной точке. Нейтралитет, который может видоизменяться, но неизменно возвращаться с исходное состояние. С оттенком божественного возвышения и смирения, больше напоминающего фатализм и длань рока. То, что было утрачено Гекатами всецело и ею, в частности.       — «Я хочу помочь тебе».       Селина моргнула, выныривая из сути жнеца в настоящее, где на неё смотрело создание, совершенно не имеющее ничего схожего с представлениями о палачах. Умиротворённость, искренность, привязанность — снова чувства к Гекате немыслимым образом переплетались в Кревене с толикой приобретённой божественной искры. Той самой, которую Селина могла наблюдать в нескончаемые времена пребывания в темнице. Сложно описать грани, но Селина понимала Адриана лучше, чем могла представить. «Эмоции — сила. Умение контролировать эмоции, дисциплина разума и эквилибриум составляющих в наших сущностях создают основу способностей. Углубление в суть равно поднятию мощи из бездны Вселенной». Советник вывела постулаты сущности Гекат, когда они ещё не были преданы создателем, и всецело служили его интересам. Очень давно… когда горечь предательства не разливалась ядом.       — «Зачем?» — недоверие стало знаменем, врученным ей со всеми почестями и обагрённым кровью сородичей, пролитой в муках.       — «Он заслужил плоды своих трудов», — спокойно, размеренно, словно зачитанный вердикт.       — «Невозможно приговорить к Аду того, кто является его Создателем и хозяином, жнец».       — «Нет. Ты хочешь большего».       Селина отошла на шаг назад, продолжая укрывать обоих пока ещё хрупкой защитой, поскольку львиная доля способностей призвана служить только ей лично. Смотря на жнеца негаснущим пламенем ярости.       — «И ты готов поплатиться своим бессмертием?»       — «А ты?..»       Губы девушки дрогнули в жуткой гримасе оскала. Из-за пухлых губ показались острые клыки. Огненный взгляд бушевал пуще прежнего и едва ли не вырывался наружу.       — «Приму за ответ. Твоё бессмертие мне ещё понадобится».       Селина про себя удивилась, когда на лице Кревена ни один мускул не дрогнул. Угроза, ничем не сокрытая в словах, недоверие, обнажённое до полного презрения, нашло в Адриане совершенно непредсказуемый отклик. Лёгкая, даже несмелая улыбка чудесным образом преобразила красивое мужественное лицо. Зелёно-жёлтые глаза блеснули счастливым довольством от того, что его приняли. Девушка уже сомневалась, что Адриан понял её правильно. Или всё-таки безумец?..       — «Уверен, я не разочаруюсь».       Издёвка. Неподдельная. Чистая, как слеза ребёнка, ударила сокрушающим обухом по голове. Не лукавство. Оттого было не по себе. С иной стороны Геката не могла не признать, что, вероятно, сумасшествие коснулось и её рассудка. Раз стоит напротив Кревена и невольно копирует выражение его лица.

***

      Время предстало неожиданно длинной полосой в никуда. Именно далёкой и именно без пункта назначения. Без конца и без края. Скрываясь, Геката и жнец невидимо перемещались по миру. Присутствие восстанавливающихся сил казалось невыносимой ношей после полного опустошения. Ощутимый огонь сохранённой души Серены жёг грудь, сбивая с толку. Сохранять инкогнито не то, что жнеца — своё собственное, — с каждым днём становилось нестерпимее.       Оттого Геката порой падала без сил, плавясь от жара сущности Предводительницы, несопоставимой с собственной сутью. Судорожной рукой сжимала ладонь ничего не понимающего мужчины, притягивая близко, чтобы не расходовать силы на сокрытие лишнего дюйма.       — Что ты, родная? — Адриан сел рядом, притягивая Селину ближе к себе, как тогда, когда оставалась без сознания после пыток. — Что я могу сделать?       Голова горела. Глаза слезились. Вечерняя прохлада напоминала зной пустыни. Тёплое тело Кревена и вовсе представилось раскалённым клеймом на коже.       — Если только остынуть, — сквозь зубы вырвалось почти скуление. — Нет! — Геката вцепилась в начавшего отстранятся Адриана, не давая разомкнуть объятия. — Тогда они найдут нас.       Мужчина стиснул зубы от злости и беспомощности. Ощущение обузы для девушки придавливало к земле и одновременно гнало прочь. Предпринять хоть что-нибудь.

***

      Шли дни, перерастая в месяцы, а те в годы. Уже сезоны сменяли друг друга, совершенно не так, как те помнила Селина. Просто новая веха годового цикла. Не более. Оттого существование казалось неповоротливым и непривычно насыщенным. Создавал иллюзию Вечного Колеса миров, порождением одного из которых являлись Гекаты.       Мираж. Просто фантом. Особенно остро ощущалась непринадлежность ни к чему, когда Селина с Кревеном уходили из очередного поселения с яствами наперевес. Она вынужденно познала вкус человеческой пищи, когда Адриан доставал еду для себя. Или короткую дрёму, которую никогда ранее не позволяла — не было необходимости.       Как и во многие прошедшие ночные часы, Селина находилась рядом с Кревеном, пока тот спал. Расположившись напротив костра в очередном забытом всеми месте, Геката смотрела на языки пламени. Всё чаще посещало понимание, что дальше их странствия продолжаться не могут. Адриан более ни разу не упомянул о том, что останется с девушкой, пока та не примет решение. Оно отчасти уже было сформулировано. И подтверждало правоту упёртого жнеца, продолжающего следовать рядом.       Для Селины подобное искреннее, как горная река, подвижничество противоестественно, когда речь заходила о нейтральных — слишком чуждые для Гекат. Её приверженность сёстрам по силе тождественна крови, которая неслась лавовыми потоками огня от Серены. Самоотверженность служила Гекатам. Их единое целое — Люциферу. Всё, чем являлись, принадлежало только им, чтобы быть в безграничной власти Дьявола. Но никогда их существо не могло быть в связи с иными обитателями миров. Его творения созданы для одного мира. Всеми доступными и воспитываемыми в себе силами обязаны служить ему. Их суть — уничтожение Ангельских орд. Их предназначение — распахнуть врата Небесного плана для восшествия Мессира в Райские кущи и его воцарения. Всеобъемлющего. Безграничного. Вселенского. Гекаты — его продолжение и опора.       И сам же Люцифер выбил подпорку, заставив свои непревзойдённые творения трепыхаться в конвульсиях агонии. Плоть от плоти его. Кровь от крови его. Гекаты, неподвластные Божественному запрету, вобравшие страдания ангелов и пропитавшись сутью человеческого измерения, где были созданы, оказались не у дел. Лишним звеном. В этом состоял просчёт Дьявола.       Селина опустила глаза, наполненные жестокостью и жаждой мщения. Люцифер не лишил их силы. Просто предпринял попытку перемолоть саму суть Гекат. Их единство в различии полюсов сил сестёр вознамерился соединить в себе. Забрать на правах безраздельного владения. Надругаться фактически над собственной кровью, наполненной грехами. Растоптать их гордыню. Возвысить ярость и гнев. Низвести естественное тщеславие их сущностей в грязь. Использовать похоть обольстительных суккубов против них самих, заставляя корчиться в угаре блуда с паршивыми низшими. Выпаять алчность в жилах и разуме, неутолимую ничем. Навлекать зависть к примитивным баатезу, получившим власть над Гекатами. И омытым страданиями вензелем пронзить существа унынием неизбежности и безысходности. Источники грехов обратились к прародителям, коими являлись Валькирии наравне с самими демонами.       Эквилибриум, вложенный Дьяволом и степенно разрушаемый им самим, диктовал Селине преумножить баланс, ибо слищкоем иногон было украдено у Гекат. Само разрушение связей между сёстрами угнетало. Ослабевало последнюю из Гекат, в распоряжении которой осталось лишь безумное стремление спасти и отомстить. Однако Селина отдавала себе отчёт, что бросаться с таким багажом бессилия, измождённости и совершенного разлада сил в дуэль с Творцом — верная гибель. Бессмысленная и самое главное — не желаемая Люцифером. Месть за неповиновение и брошенный ему вызов нескончаемой пыткой будет длиться столько, сколько просуществуют миры.       В зелёных глазах разрастался настоящий дьявольский огонь. Инфернальная смертоносность усилила пламя костра, заставляя подниматься выше. Огненные языки лизали ветви дерева, под которым расположилась пара существ, ставшая близкими. Не по природе — по убеждению и целям. Кревен сам выразил намерение отдать бессмертие. И тратить его впустую действительно непростительно.       Рука Селины без бинтов и ран потянулась к огню, не чувствуя жара благодаря сестре. Осторожно взяв раскалённый, ничем непримечательный серый камушек из огня, девушка словно слышала мудрый голос Серены. Душа предводительницы не мучала — действовала в согласии со свирепым настроем своего Советника. Вода и пламень уравновесились перед решимостью последней Гекаты отомстить. Однако нужны силы. И Селина добудет их. Чего бы ей этого ни стоило.       Ведь силы Гекат не олицетворялись стихиями. Энергетика явлений природы служила подпиткой и ключом к их сущностям, как подобное тянулось бы к подобному. Всё, что мог огонь, могла и Серена. Как и то, что значил водный поток, находилось во власти её Советника. Если так, то гибкость при сохранении целостности, свойственная бурному течению, его подтачивающее камень упорство станет союзником в её окончательно оформленном плане.       В свете небольшого, ставшего драгоценным, камня, отражающего в изумрудных гранях отблески костра, девушка повернула голову к лежащему рядом жнецу. Запустив руку тому под свёрток накидки, служившей подушкой, Геката вытащила массивный клинок, которым Адриан орудовал при приготовлении пищи. Проведя по лезвию острым когтем, металлическая стружка посыпалась в ладонь. Мелкие частички железа под магическим взглядом пустились в хаотичного движение, из которого выплывал образ небольшого ободка.       Магия текла по венам привычно и спокойно. Теперь способности Гекаты не сковывались ранами. Опаляющая пламенем душа Серены подчинилась замыслам Советника, отпуская из объятий пламени. Начало положено, когда во взоре Селины отразилось изящное кольцо.       — Ненадолго, сестра, — мягкий, пропитанный почтением и просьбой бархатный голос Гекаты на неизвестном ни в одном из миров языке окутал поляну сиреневатым туманом ведовской энергетики. — Побудь с ним немного.       Дикий огонь костра взметнулся выше и разгорелся сильнее. Обдавая жаром небольшое пространство среди хвойного леса. Запах палёного дерева ударил в нос. Гарь распространилась по округе, заволакивая дымом. Магия Селины метнулась к завозившемуся жнецу, укрывая полотном безмятежности. Мужчина вздохнул и снова провалился в сон.       Бешеный треск сгорающего валежника и гул пламени прекратился так же внезапно, как и начался. Через обгоревшие ветви сосен просматривалось безоблачное ночное небо, усыпанное звёздами. Селина подняла взгляд, призрачно улыбнувшись на то, как длинные, новорожденные иголочки обрамляют ветки, наполняя воздух свежим запахом хвои. Словно сам Млечный путь сопровождал возрождение жизни.       Геката медленно поднялась с тёплой земли, хранящей дух лета. Отошла от сосны, медленно покрывающейся новой корой. Обернувшись, Селина с умилением посмотрела на Кревена. Тот расслабленно повернулся на спину и закинул левую руку, на указательном пальце которой блеснул созданный артефакт, за голову. Красивая грудь вздымалась при дыхании и казалась шире. Не поддаваясь происходящему в буквальном смысле под боком бесчинству колдовства.       Селина втянула прохладный ароматный воздух с ощущением полного удовлетворения. Теперь Серена под присмотром жнеца, укутанного магической мантией защиты Гекат. Первый шаг сделан.

***

      Нельзя доподлинно понять, кто находится рядом в толпе. Особенно, если среди смертных случайно затерялись существа далёкие от мирских сует.       — Хм…       Мужчина замер в задумчивости, смотря на свою руку. В свете дневного солнца камень кольца ничем не отличался от других драгоценностей. Но стоит посмотреть на него в ночи, как в глубине зелёного изумруда дышала сама жизнь.       — Ты слишком привлекаешь внимание, — тихо произнесли напротив, но мужчина заворожённо следил за бликами, не смея оторваться. — Кревен!       Адриан не сразу поднял глаза на сидящую напротив визави. Жнец не мог взять в толк причины, по которым Селина оказала ему честь находится в непосредственном контакте с главной Гекатой.       — Ты не посветишь меня в свой план? — внимательные глаза настойчиво смотрели в зелёные омуты, наполненные возмущением.       — Я уже говорила, что мне нужна душа, — кинула Геката, пригубив жидкости, мало похожей на вино, которое было распространено в римских землях.       — Единственное, что мне удалось из тебя вытащить, — подождав, когда мимо пройдут очередные посетители таберны*, промолвил Адриан.       — Могу предложить прислушаться к рассудку и вернуться в отряд Кантора, — недовольно проговорила Селина, с грохотом поставив железную кружку на деревянный стол.       — Ты доверила мне… — мужчина сделал красноречивую паузу и продолжил. — Искупала её в моей крови, — памятуя, как Геката чиркнула по его руке ставшим зазубренным ножом несколько дней назад, когда они переходили к очередному полису, и пропитала ею оберег для Кревена. — А теперь хочешь убить человека.       — Глупо хранить все пожитки в одном месте, — с усмешкой на негодование жнеца ответила Селина. — Я отдала тебе самое дорогое, что у меня есть, и требуешь от меня ещё.       Кревен бросил деревянную ложку в миску с довольно приторной похлёбкой, не вызывающей после их диалога никакого интереса. Действительно, понимания мотивов девушки не было. Её скрытность выводила из себя. Порой Селина оказывалась просто невыносимой. Неугасающее увлечение ею подстрекало завыть в голос. Но на фоне того, что ему отдана на сохранение душа Королевы Гекат и подспудное сомнение самой девушки в его стремлениях заботиться, чувства накалялись до бела.       — Адриан, — хрупкая ладонь накрыла его руку, слегка обнимая. — Он может действовать вопреки моей защите. Властитель целого мира способен воплощать разные сценарии.       — В этом всё дело, — тихо проговорил жнец, разворачивая свою руку и сжимая в ответ. — Ты не веришь мне, потому как не уверена в своей затее. Почему?       Пальчики девушки дрогнули в мягком объятии. Селина взглянула на жнеца открытым взглядом. Понимание, зародившееся между ними, только ширилось и углублялось, позволяя им произносить слова, вкладывая множество подтекстов.       — Ты даже не представляешь, что произносишь не свои мысли, — усмехнулась Геката. — Просто навязчивый дурман обольщения, жнец, доставшийся мне от главного совратителя.       — Я не об этом, — взгляд Кревена оставался неумолим и твёрд. — Твою силу я знаю. Как и то, что моя тебе не помешает. Я не предам твоего доверия.       — Меня стало это беспокоить, — тихо, почти неслышно для людей, но они же не являются таковыми.       Селина наклонилась ближе, зачарованно смотря на кадык жнеца, дёрнувшийся от уверенного, горячего шёпота.       — Никогда не испытывала подобного. Вернее, чувствовала нечто похожее, но… Мы оба там, где оказались. Если мы с сёстрами были едины, а привязанность сплетена кровью, ты представляешь, каково это, когда её насильственно рвут? Если создание предводителя Ада способно осознать это, что же будет с тобой? — Геката самыми кончиками проследила почти незаметный рисунок вен под белой кожей ладони жнеца. — Без тебя и меня не станет. Потому нет доверия. Я потеряла всё. А ты вручаешь себя мне, не думая, что твоя привязанность погубит нас всех безвозвратно.       — Интересный ход, родная, — жнец убрал руку Селины со своего лица, возвращаясь в реальность, где нет неги, навеянной блудницей. — Теперь послушай меня, — взор девушки утратил всякую томность, изменив милость на гнев. — Ты противоречишь себе. И доверие ко мне здесь ни при чём.       — Я была права. Ты безумец.       — Нормальный не пошёл бы на то, что ты задумала, — девушка смотрела на жнеца, успешно скрывающего морок очарования Гекатой — Кревен не мог до конца ему противостоять. — Поэтому брось свои попытки меня спровадить. Ты знаешь моё отношение к тебе, поэтому не смей использовать его.       — Неужели покушаюсь на возвышенное чувство?       — Да! — прикрикнул Кревен, отчего некоторые посетители обернулись к ним, впрочем, быстро отвели глаза под магическим взглядом Селины. — Тебе оно не свойственно, вот и не манипулируй им.       — Жаль, — вполне искренне ответила та, обречённо переведя взор в сторону и вернув его на Кревена. — Что ты думаешь, что оно мне недоступно. — мужчина стиснул зубы, явственно запутавшись в своих ощущениях.       — Прекрати, Селина!       — Не обращайся ко мне так!       — Как?..       Окраина Помпей взорвалась рёвом явно не животного происхождения. Люди вскочили с мест, озираясь по сторонам. Удивительная тишина, длившаяся мгновение, рухнула с криками людей, понесшимися вглубь города.       — Молодец! — взревела Геката, поднимаясь и хватая жнеца за руку.       — Ты тоже хороша! — не отставал тот, потянув Селину в сторону толпы, чтобы затеряться.       Мужчина обернулся назад, вдалеке улавливая надвигающиеся тёмные ряды адской кавалерии. Изрыгая пламя, кони неслись по пыльной дороге, поднимая песчаную бурю. Объятые пламенем копыта с грохотом горного обвала соприкасались с землёй, сотрясая твердыню.       — В сторону!       Геката оттолкнула жнеца просвет между низкими домами, когда в их направление полетело огненное копьё, выброшенное одним из наездников. Всадники из осилутов, по виду больше напоминающие обтянутые кожей скелеты, и гелугонов врезались в толпу людей, затаптывая копытами и хватая тех скорпионьими хвостами, перекусывая тела. Кровавые струи окрашивали улицу в алый цвет, а преследователи стремительно приближались к цели.       Селина выхватила из-за пояса Кревена охотничий нож. Сиреневый туман завился из руки, преображая клинок в разящий меч. Кожаные ножны одновременно удлинились. В зажатой ладони девушки оказался хлыст с удобной длинной рукоятью. Не останавливаясь, невольные спутники добрались до параллельной улицы, слыша, как позади рушатся здания. Обернувшись назад, Адриан увидел, как из каменной взвеси выныривают отвратного вида демоны, пикируя с высоты.       Салатовое свечение смертоносной косы ударило по глазам летящего ближе всех абишая. Взмах лезвия довершил полёт в небытие. За разрубленной массой внутренностей, истлевающих в воздухе существ, он заприметил Селину. Та оттолкнулась от земли и, используя хлыст как лассо, столкнула пару других баатезу. И слитным движением меча прикончила обоих. С приземлением Гекаты конница изменила траекторию и направилась к девушке. Кревен, отправляя к создателю соскочивших с коней охранников осилутов, продвигался к Селине с другой стороны.       Видя, как со спины к Гекаты подходят гелугоны, Адриан ускорился, вонзаясь в морозный строй стражников Кании. Встав за ней, отражал атаки отвратительных насекомых и разрубал косой недобитых Селиной существ.       — По-прежнему хочешь, чтобы я ушёл? — усмехнулся в пылу схватки Кревен, слегка отвернув голову за плечо.       — Тебя ждёт славное будущее, жнец, если останешься в живых, — проревела Геката, яростным ударом насаживая осилута на меч.       — Тем луч…       Один из гелугонов вынудил Кревена отступить ближе к Селине. Осилут, повергнутый девушкой, перед тем как упасть замертво, выбросил свой скорпионий хвост и вонзился в бедро мужчины. Острый ядовитый наконечник не смог прошить насквозь конечность, поскольку Геката пустила по хлысту гибкое острое лезвие и разрубила отросток пополам хлёстким ударом. Единственное, что выдало боль Адриана, были оскал и болезненное шипение. Яростные атаки посыпались на призванных с такой силой, что Кревен снова готов был подключить к схватке собственные зубы.       Девушка видела страшную рану на ноге Кревена и выпустила больше сил, отгоняя атакующих. Яд осилута был смертельным для любого бессмертного, включая жнеца. Тот же со свойственным сумасбродством вошёл в раж боя, не замечая, как невольно заваливается на невредимую ногу. Селина рыкнула и сбросила последнего осилута с коня под копыта другого разъярённого животного. То по инерции сожгло перекатившееся тело в пламени Геенны. Вскочив на спину свободного существа, оно попыталось сбросить наездницу. Геката же обмотала шею хлыстом, используя его как проводник магии. Конь дёрнулся и мучительно подчинился. Во исполнение безмолвного приказания прогоготал пламенем, плавя нападающих на Кревена гелугонов. Адриан отшатнулся от яркого огня, падая на землю и разрубая одного из последних призванных, которого уже мёртвого окатило горящей стихией.       Только теперь жнец отпустил частое дыхание на самотёк и пристально осмотрел опустевшее поле битвы. Песчаная пыль, ещё не начавшая оседать, закрывала обзор. Кревен быстро, игнорируя напрочь пульсирующую боль на бедре, поднялся с опорой на свою косу. Близорукому взору не было видно ничего дальше собственной вытянутой руки. Взвесь ослепляла, раня песчинками глаза. «Селина», — зазывающая Гекату мысль билась в голове, пока жнец прихрамывая следовал в направлении, где последний раз видел девушку.       — «Стой на месте, не двигайся», — в разум ворвался строгий и самый желанный голос.       Из дымки выплыло тёмное пятно. Отсветы озарили лицо тяжело дышащего мужчины, наблюдающего как на него надвигается чёрный конь. Его массивное тело больше напоминало гору мускулов, резные очертания которых плавились в потоках лавы. Объятые пламенем копыта и огненные грива и хвост явили рассеянный образ наездницы. Та лихо спрыгнула с крупа высокого животного, осматривая местность, словно видела всё.       — Ты…       — Подожди, — девушка подняла руку, останавливая не начавшийся разговор.       Только теперь Адриан услышал возню вдалеке и болезненное кряхтение и мрачно посмотрел на Селину. Та перевела внимание на недовольно фыркающего коня и пощёлкала языком. Животное взмахнуло огненной гривой и настороженно подошло к девушке. Геката уверенно обхватила массивную шею снизу и прижалась щекой в опущенной голове коня. Мужчина пристально следил за происходящим. Разумно полагая, что пока не стоит вмешиваться.       Жнец рефлексивно вздёрнул голову, когда откровенно алчное ржание прервало тишину. Огненный хвост радостно взметнулся, отчего Адриан неловко отскочил в сторону. С удивлением смотря на легко гарцующего коня в направлении недавнего звука. Жуткий крик огласил опустевший город.       — Ты многого не знаешь о том мире, Кревен, — мужчина не смотрел на Гекату, слыша, как разрывается плоть и испуганный крик захлёбывается в бульканье жидкости. — Осторожность, подозрительность и тотальное недоверие являются непреложными законами. Даже сражаясь спиной к спине нет уверенность в том, что прикрывающий с тыла не нанесёт смертельный удар.       — Что и произошло с тобой, — замогильным голосом произнёс палач.       — Со всеми нами. И не оставили выбора, — Селина повернулась к Кревену, но продолжила смотреть в сторону невидимой из-за завесы песка трапезы. — Я приняла на себя ответственность за них. Мы были созданы им. Но и примесь других миров не отпустит меня никогда. Возможно, я смогу уравновесить те начала в себе.       — Чтобы выступить против него? — Адриан со спокойным вниманием посмотрел на Гекату, которая печально улыбнулась и встретилась с проникновенным взглядом жнеца.       — Пока я не загадываю так далеко. Само их вызволение требует сил, сравнимых с вызовом ему.       — Ты рассуждаешь не так, как они, — тихо вывел Кревен. — Попробуй сконцентрироваться на других полюсах способностей. Думаю, у тебя получится.       — Сначала я сконцентрируюсь на тебе, — Адриан недоумённо взглянул на Гекату. — Вообще-то ты не заметил, как разогнал смертельный яд.       — Справлюсь, — усмехнулся мужчина, одновременно прислушиваясь к себе.       — Прости, но нет, — Селина снова пощёлкала языком и под топот копыт коня закончила. — Из нас двоих только у меня есть прерогатива умирать.       — Снова пораженчески, родная, — мягко упрекнул жнец и поднёс руку к лицу Гекаты, убирая насыщенного рыжего оттенка вьющуюся прядь за ухо. — Тебе не идёт.       Девушка хотела отвернуться, но ей не дала твёрдая ладонь. Кончиками пальцев Адриан провёл по коже со лба до подбородка, осторожно приподняв в конце странного жеста голову. Кревен не скрывал своей очарованности Селиной, как, впрочем, и всегда. Однако его взор немного преобразился, когда натолкнулся на пухлые чётко очерченные манящие губы дьяволицы. По ощущению на коже большого пальца те были мягкими, податливыми, чуть влажными. Кревен сглотнул, отгоняя от себя вид совершенно иного толка — изуродованной красоты. И медленно начал склоняться к Гекате, смотря то на уста, то в глаза, проверяя реакцию.       Но, когда взгляд той закрылся трепещущими веками, Адриан быстрее сократил оставшееся расстояние. Кревен почувствовал невероятный вкус желания, неестественного для жнецов. И тот своей новизной и упоительностью вылился в собственный тихий стон, когда чувственные губы ответили ему. Гекате лишь оставалось попридержать похотливое нутро, слыша и ощущая, что Кревену пока достаточно. Мягко удерживать того на стыке нежности и вожделения. Хотя, стоило признать, демоническое начало маялось от невоплощённого греха.

***

      Неизвестная по счёту остановка оказалась более продолжительной для Кревена и вполне закономерной для Селины. Адский конь стремительным галопом принёс их на побережье далёкого от Средиземноморья. Вымокнув до нитки в муссонных дождях Индокитая, трое оказались на побережье, омываемого водами Индийского океана. Такое по протяжённости расстояние они не преодолевали никогда за столь короткое время. Адриану было жаль отрываться от Гекаты, сидевшей спиной к нему спереди, пока та вела коня подальше от места, где могли шнырять призванные, выискивая следы их пребывания.       Кревен помнил небольшой дом, выстроенный из белого, грубого глиняного кирпича. Яркое солнце над океаном. Далее всё сменилось неясными образами лица девушки и огня. Сознание ощущалось вязкой трясиной и полным беспамятством о том, кому оно вообще принадлежит. Чувства казались нереальными и поддельными. Будто их вовсе не должно было быть. Взявшаяся из неоткуда попытка пошевелиться увенчалась лишь провалом обратно в болото, пахнущее гнилью.       И всё закончилось так же, как и началось. Незаметно и естественно. Словно погружение в сон или возвращение в явь. Деревянный потолок представлялся знакомым и правильным. Мягкость под телом — привычной. Запах моря — вечным, как существование. С непередаваемой лёгкостью мужчина сел на постели, возвышавшейся над полом. Лёгкое покрывало упало на бёдра, когда как Адриан не смог устоять перед соблазном потянуться. Мышцы с приятным гудением послушно расправились. Шум в ушах сменился ласкающими звуками морского прибоя.       — «С пробуждением».       В мысли вклинился шёпот издалека. Кревен оглянулся по сторонам, ища источник родного голоса — пока ему было сложно различать ментальную связь и реальное присутствие.       Предсказуемо не найдя искомой фигуры, Адриан опустил ноги на пол и встал с постели. От резкого движения в бедре пронеслась слабая вспышка напоминания о произошедшем. Мужчина опустил взгляд на прекрасно исполненную перевязку, которая практически не чувствовалась из-за слабого онемения.       — «В твоём положении надо быть поосторожнее».       — Не только мне, — проговорил про себя жнец и вздёрнул руку от короткого ожога на указательном пальце от безмолвного ответа Селины.       Камень переливался глубокими оттенками зелени, в которых не было и намёка на огонь. Адриан нахмурился, снова понимая, что пропустил нечто важное. Под недовольное фырчанье обернулся в сторону прохода без двери, где на него смотрели красные глаза коня. Тот в возмущении рыл копытом землю снаружи, загоняя песчаную пыль внутрь помещения.       — Ты закопать меня решил?       Усмехнулся Кревен и получил угрожающее ржание и многократные кивки массивной чернильной головой с горящей гривой.       — Зато честно, — Адриан, не боясь, двинулся к выходу, чтобы осмотреться, как услышал знакомое щёлканье издалека.       Конь крутанулся на месте и сорвался вскачь, не забыв присыпать мужчину песком, взметнувшемся из-под задних ног при толчке. Вход в небольшой дом на одну комнату, где кроме постели и очага ничего не было, почти пропал из вида из-за пущенной взвеси. Отмахиваясь от поднятой пыли, жнец вышел наружу. Чтобы увидеть, как адское создание встречает Селину, наворачивая около девушки круги. Он готов был расхохотаться от чувства полного счастья и спокойствия, когда Геката шла к нему, нежно улыбаясь и попутно заигрывая с конём.       — Что надо сделать, чтобы он был ко мне также благосклонен? — довольно протянул жнец, когда Геката подошла ближе.       — Уметь договариваться, — просто кинула Геката и потрепала коня по гриве, не чувствуя жара.       — По тебе знаю, как сложно это даётся, — тон мужчины стал тише и ниже.       — И вовремя подкармливать, чтобы не стать добычей, — вернула его на грешную землю Селина, опустив глаза и снимая с плеча свёртки.       — Хорошо, я запомню, — и потянулся к ноше девушки, чтобы помочь.       — Ты ещё не поправился, — мотнула головой Геката и обошла Кревена.       Селина была остановлена хватом на напряжённом от немалого веса мешков предплечье.       — Ты за кого меня принимаешь? — прошипел недовольно Адриан, поворачивая девушку к себе.       — За влюблённого идиота, Кревен, — спокойно и твёрдо ответила та и вывернула руку, чтобы освободиться и пройти в дом.       Ехидное ржание вдалеке стало апофеозом воистину необычного пробуждения.

***

      Кревену не спалось от слова совсем. Слабость от яда отступала. Причём излечение оказалось не только заслугой хлопот девушки, но и самого Адриана. Селина с пиететом отметила, что жнец действительно неплохо справился. Ей удалось очистить кровь от яда, а Кошмар — именно так назывался адский скакун, — с помощью потустороннего пламени аккуратно прижёг сосуды, чтобы предотвратить осложнения. Более ничего предпринимать не было необходимости. Демонические токсины были очень коварными. Последствия для жнеца Геката не могла спрогнозировать, поэтому действовала, как всегда, наверняка. Достойная уважения выносливость Кревена на корню уничтожила возможные опасения.       Более того, когда самые тревожные сутки минули, Геката провела все дни вне дома. Но каждый день его ждала еда у очага и пустое помещение. Ей удалось переместить душу из изумруда в более подходящий тайник, а именно в глубины пламени Геенны, куда Кошмар стал проводником. Конечно, надёжность места для Селины оставалась под вопросом, и она торопилась. Адриан отметил некоторую суетливость. Однако величественность и скрупулёзность девушки будто оформились. Отдаляя саму дьяволицу от Кревена. Та стала физически уходить из его поля зрения со своим задорным прикормленным спутником, явно не жалующим жнеца.       На осторожные вопросы Геката отвечала короткими обрывочными фразами о том, что готовит плацдарм для нового перевоплощения. Далее расспросы утыкались в глухую стену обороны. Но отчего-то Адриан перестал настаивать. Его привязанность кричала, чтобы он не доводил до полной потери Селины. Положение Кревена и без того оставалось шатким. Невозможность до конца понять, что происходит, сводила с ума. Мантры о том, что Геката ищет способ заполучить больше сил, утешали откровенно хило. Брошенная в Помпеях фраза о привилегии смерти напрочь сносила все доселе выстроенные столпы спокойствия.       Смотря в белёсую стену, отражающую свет луны, Адриан стиснул зубы от навеянного тем разговором другого воспоминания. Его тайное желание воплотилось в коротком прикосновении губ к нежности создания Ада. Даже само описание тех ощущений противоречило само себе. Он является нейтральным существом. Воплощением баланса жизни и смерти. А здесь же всё рушилось, как и подобает воздействию природы Дьявола: преображать души в руины и поглощать. Кревен со всей доступной для бессмертных ясностью понимал, что так и произошло. Только если всё погребено под завалами, почему тело наполняет лёгкость, когда Селина просто рядом?.. Значит, не всё отмерло и выкинуто в пасть демону.       Адриан откинулся на спину, приложив руку ко лбу. Прямо перед глазами в серебряном свете блеснуло кольцо. «Влюблённый идиот», — возникла в памяти характеристика девушки. Тоска заполнила мысли мужчины, действительно потерявшегося в любви к своенравной, жестокой, несносной бестии.       Вот тут божественный промысел очень напоминал адские козни. Жнецы не помнят прошлой жизни. Кревен не знал, испытывал ли он это чувство. Но то, с какой изворотливостью оно проникло в душу, в которую верила Геката, считая, что та присуща всем существам в той или иной мере, подсказывало, что испытывал. Кому как не жнецам знать, что душа несёт в себе огромный сноп информации. Изменить её невозможно даже Творцу сущего. Вообще Селина была весьма начитанной в плане материй миров. Порой охотно делилась своими знаниями и изысканиями. И вновь продолжала углубляться в мироздание с упорством неофита. Оттого Адриан оставался один, фанатично ведя безмолвный диалог с Гекатой, которой нет рядом.       Кревен убрал руку с лица и поднялся, смотря перед собой. Седые волосы огладили грудь, пуская табун мурашек по коже. Адриан в забывчивости от одинокой реальности облизал губы, пропитавшиеся солёным воздухом. Движение языка прошило нутро слабым током. Достаточным, чтобы прикрыть глаза, перед которыми возникало наваждение. Зеленоглазое. Соблазнительное. Норовистое. Мышцы бёдер, вторя образам, неуловимо напряглись. Забурлившая кровь прилила к паху. И снова силуэт воплощения греховной ярости. Спущенная с тормозов память подкинула ещё один момент, когда Кревен попал под натиск силы Селины. Ощущение её бёдер на своих чувствовалось настолько остро, что Адриан обессиленно простонал. В последний момент закусил губу в неясной тревоге, что его мысли обнаружат.       Кревен не сразу заметил, как покрывало под руками немного натянулось, демонстрируя глубину падения. Проведя по ткани рукой в искреннем желании успокоить претившее жнецам искушение, дёрнулся от нового импульса соблазнительного удовольствия.       — Чтоб тебя…       Мужчина согнулся пополам, зарываясь руками в волосы и с силой их оттягивая. Мысль сбросить покрывало, отделяющего от бездны краха, настойчивее врывалась в разум. Однако тело не слушало доводов рассудка, издеваясь не меньше, чем демон над добычей. Ругательства на виновницу собственного низменного положения действовали с точностью до наоборот. Когда на коже внутренней стороны бедра совершенно отчётливо прокатилось влажное прикосновение, Адриан дёрнулся, словно его огрели хворостиной. Рука с ненавистью забралась под одеяло, убирая каплю смазки. Операция почти прошла успешно, когда дрожащие пальцы неосторожно коснулись плоти, посылая новый спазм по телу. Ненавистный рык сотряс стены. Кревен ударил себя по ноге, пытаясь унять прельщение коснуться ещё раз.       Конечность отозвалась снопом иголочек от не до конца прошедшего онемения, всколыхнув ту самую гладь, в которой отражалось лицо Селины и её податливость желанию жнеца перед прибытием сюда. Рассуждения целенаправленно понеслись в сторону самоудовлетворения. Разум ехидно подбрасывал аргументы в пользу того, чтобы проникнуть рукой под покрывало. И все они казались привлекательно убедительными: Селина может вернуться, когда угодно, и, если застанет жнеца в унизительном положении, неизвестно, чем оно обернётся. А если сбросить напряжение насколько возможно быстро, и сон придёт быстрее, и девушка не узнает. Выкашивающая силы дистанция ею соблюдалась неукоснительно и одновременно доводила жнеца до состояния помешательства и одержимости.       Конечность словно ждала соизволения разума и опередила команду приступить к желаемому. Ладонь алчно обхватила плоть, когда как свободная рука сжала ткань на колене. Ощущение тепла на члене послало волну жара в пах. Плоть отозвалась на долгожданное прикосновение и начала послушно твердеть. Двинув рукой вверх, скрывая головку в крайней плоти, Адриан звучно выдохнул облегчение от разрешившейся дилеммы. Та теперь казалась до бессмысленности глупой. Проведя указательным пальцем по влажной головке, Кревен снова закусил губу от приятного ощущения. Прошёлся ладонью по окончательно готовому к получению удовольствия стволу к основанию.       С каждым новым движением напряжение ширилось и густело. Смазанная в естественной жидкости рука скользила непринуждённо, даря наслаждение. Причём Адриан даже нашёл в себе силы усмехнуться бесхитростности процесса, словно всю жизнь только этим и занимался в перерывах между сбором душ. Подобная издёвка над собой немного притупила удовольствие. И Кревен решительно выбросил её из головы, увлекшись куда более интригующими ощущениями.       Те усиливались, когда жнец прикрыл глаза, представляя перед собой причину сего действа. Каждую чёрточку лица. Разрез ехидных внимательных глаз, в которых жило лукавство по соседству с жестокостью. Каждый изгиб пластичного фигуристого тела. Тонкую талию. Округлую грудь с коричневыми ореолами сосков — почти шоколадными. От подобной метафоры мужчина облизнулся, прикусывая язык в конце. Широкие сильные бёдра. Длинные стройные ноги. Тонкие лодыжки.       — Сел…       Адриан снова прикусил язык, памятуя, чем закончилось обращение к девушке в прошлый раз. «Поцелуем», — снова подсказал внутренний голос, за которым рука задвигалась быстрее. Шорох ткани наполнил небольшую комнату, а вздохи усердно сдерживались.       Кревен так погрузился в себя, что не заметил на секунду замершей тени у входа, которая тут же испарилась. Геката находилась рядом со входом уже некоторое время, судорожно соображая, как поступить. Её совершенно выбило из колеи ощущение неясности, когда почувствовала неладное со жнецом.       Стоило увидеть воочию, в чём причина душевных метаний мужчины, как сама поддалась неистовству силившейся из-за стены страсти. Причём оно подпитывалось неимоверным бунтом гордыни, когда Адриан, представляя её, отдавался в воображаемую близость с ней же. Причём попытка ворваться прервалась сокращённым выдохом её имени, заглушённым волей жнеца. Силой самообладания при всей буре чувств, бьющих из темноты.       Деталью, меняющей все размышления, предстало то, что Кревен, не смея посягнуть на Селину, сам взялся за решение назревшей проблемы. Геката чувствовала его энергетику. Но не могла с ним быть даже после черты, преступленной ими. Адриан сохранял осторожность после того, что пережило дьявольское создание в застенках Малшима. Её же силы действовали на жнеца неустанно, подзуживая плоть и потаённые желания. И всё из-за намеренного игнорирования. Проще говоря — страха слишком сблизиться с мужчиной, которого намерена покинуть. В особенности при его привязанности и чувствах к ней. Да, Геката трусливо решила избежать ненужных проблем, пытаясь уберечь ставшего близким и действительно родным жнеца. Только надетая на себя чёрствость не стала спасением покоя Кревена — лишь послужила эгоистичным намерениями Селины. Геката, слыша каждый отзвук, посмотрела перед собой. Внутренне признаваясь себе, что жнец очень давно небезразличен ей. И все её потуги сократить количество возможных смертей не сводятся к оставлению после себя сожжённых мостов.       Дав зарок приоткрыть завесу собственных замыслов Кревену, Селина повернулась ко входу и сделала первый шаг. Она не сразу взглянула на жнеца, когда аккуратно переступила порог. Неслышно обошла Адриана по большому радиусу, чтобы не кинуть тень на мужчину. Сдержанное силой дыхание невольно отражалось в биении собственного сердца. Расстояние было ничтожным, чтобы принять решение, как поступить. Не разрушить выстроенное между ними пространство. Чем оно заполнится — зависело от действий Гекаты.       Потому Селина бесшумно встала рядом с Адрианом и опустилась коленом на подножку деревянного возвышения. Ласковой рукой девушка проникла под покрывало, безошибочно находя напряжённое запястье. То, как взвился на месте Кревен, оказалось почти болезненным ударом по стремлению наконец разрешить им обоим сбросить маски. Попытаться провести доверие напрямую к душам. Не через неустойчивые эмоции и разрушающие покой события.       Зелёно-жёлтые глаза, затянутой меркнувшей поволокой наслаждения, вперились в неверии и страхе в коленопреклоненную Гекату, с мольбой смотрящей в ответ.       — Прошу, ничего не говори, — прошептала Селина, обнимая руку жнеца под одеялом и мягко отводя от члена. — Пожалуйста.       Не зная и не думая, послушает её Кревен или нет, девушка втянула жнеца в поцелуй, о котором тот мечтал. Влажное, алчное, демоническое, иссушающее и немилосердное проникновение языка сопроводилось откинутым на пол покрывалом. Став лишним свидетелем поруганной гордыни обольстительницы и упадничества жнеца в омут соблазна. Медленно, с непоколебимой решительностью Геката взобралась на мужчину, оседлав. Руки огладили мускулистую спину, когда как ладони Адриана замерли на талии, смея двинуться дальше.       Проворные пальчики проследили линию позвоночника и закопались в растрёпанную седую шевелюру. Геката пропускала длинные пряди между пальцев, чувствуя их тяжесть. Не лишая себя подобного удовольствия, одной рукой Селина огладила линию челюсти и высокие скулы. Однако скованные ладони жнеца всё же заставили девушку освободить рот мужчины от нашествия. Взглянуть в его лицо, на котором проступала мука.       — Адриан?       От непривычного обращения мужчина открыл глаза. Встречаться взглядом с Селиной не хотел. Не мог, после того как девушка появилась из ниоткуда и своим натиском просто довела начатое им до конца.       Не считывая мыслей, а просто воспроизводя недавние ощущения в жнеце, Геката поняла, что произошло.       — Благодарю за комплимент, родной, — со всей нежностью произнесла девушка, губами оглаживая лицо.       — Что?       Кревен отстранил ту от себя и пристально всматривался в глаза, полные изумрудного, как его кольцо, отблеска.       — Ты хочешь поговорить об этом? — уже с толикой лукавства. — Или позволишь мне убедиться, что я не утратила всех талантов?       Геката искренне пыталась не хохотнуть по поводу степенно вытягивающегося лица мужчины.       — Имея под рукой собственного, — девушка притиснулась ближе, ощущая не до конца опавший член между ног, и чарующе улыбнулась Кревену. — суккуба, ты, жнец, посчитал себя в праве игнорировать её, — Геката скрестила руки и, сжав края короткого платья, очень медленно сняла его с себя, удостоверившись, что Адриан прикипел взглядом к телу. — Считаю данное решение недальновидным.       — Ты сама приняла его и поступала так, — и вскинул обиженный взгляд на Селину.       — Предпочитаю выдержанные явства, — прошептала удовлетворённо та и надавила жнецу на грудь, прося лечь. — Моя непростительная ошибка заключается в том, что я недооценила нас обоих. Позволь загладить перед тобой свою вину, — Геката развела колени шире, отчего прижалась влажной промежностью к вновь очнувшемуся члену мужчины.       — Только из чувства вины? — Кревен умел затронуть в девушке иное, нежели дьявольскую суть.       Селина уперлась руками в грудь жнеца, посмотрев прямо во внимательные глаза, отражающих отчётливое томление.       — Ты знаешь, что нет, — тихо, без ехидства, правдиво.       — Прости, не могу быть уверенным, — прямо и наотмашь.       — А теперь серьёзно, Кревен, — отросшие ноготки надавили на кожу, отчего Адриан поморщился, но не отвёл взгляд. — Если ты хочешь, чтобы я сказала, что люблю, скажу. Только прими во внимание, кто я, — мужчина, преодолев сопротивление рук девушки, приподнялся, сощурившись, словно не веря в то, что слышит. — Моя природная эмпатия создавалась с целью оружия, вторжения и манипулирования такими существами, как ты. Я привыкла прятать свою суть, так как она обратима против меня самой. Не доверять, поскольку знаю, чем всё может окончиться. Я не понимаю любви, как видишь её ты. Моё представление далеко от совершенства. Ты сам не помнишь, что она из себя представляет, — мужчина сжал губы, на что Геката незамедлительно ответила. — Если ты думал об этом, я не слышала и не вмешивалась. Но это, — ладони Гекаты двинулись вверх. — Отклик на твою силу самообладания. Неизменность своим идеалам, которые ты чтишь и не отказывался даже тогда, — пауза, чтобы дать жнецу передышку и самой себе. — Твоё идиотское геройство, тянущее меня за тобой, как умалишённую, напоминает мне, кто я, чёрт их всех дери, есть. Ты, вытянувший меня из такой бездны, что сам не догадываешься. И мне не свойственна благодарность, но присуща честь рода, который я обязана защитить. Наше спасение уравняло счёт, а ты показал мне веру. Возможную связь далеко за пределами долга, понимаешь? — Селина выдохнула, собираясь с новыми мыслями. — Ты ниточка ко мне и к ним. Тот самый мосток к самому сокровенному, а значит сам становишься дорогим и для меня тоже. И сломать переправу, подвести к ней разрушителей — похоронить всё, чем я являюсь и о чём ты неустанно напоминаешь своим не отступничеством. Любовь ли это, которую ты хранишь? — девушка прикрыла глаза и наощупь проследила линию ужасно напряжённой шеи и скованных мышц лица. — Я не знаю, Кревен, — вымученно и тихо. — не знаю. Могу ли я предложить тебе другое…       — Родная, — мужчина резко сел прямо и убрал ладони со своего лица, целуя и прикладываясь лицом. — Я не хотел, слышишь? — Адриан, совершенно опешивший от откровения, бормотал извинения. — Прости. Я правда идиот, — мужчина оторвался от рук, встречаясь с непонимающим тёмным взглядом Гекаты. — Понимаю, кто ты. Вижу в тебе не только его… Ты другая, поверь. Я не откажусь от чести быть рядом, Се… — мужчина рыкнул от невозможности произнести столь любимое имя. — Сколько тебе понадобится. Думай о том, чтобы выжить. Тогда всё не будет напрасно.       Кревен замолчал, ощутив дрожь в руках, зажатых в собственных ладонях. Подняв голову, Адриан от злости на себя готов напороться на свою косу под воздействием муки на лице девушки.       — Ты повторил, что было сказано мне, — Геката опустила глаза полные такой гаммы чувств, что мужчина выжидающе уставился в ответ. — Как…       — Мне кажется, что я давно тебя знаю, чтобы понимать, — само просочилось между ними, скоращая ту самую дистанцию до считанных сантиметров.       — Родной, — ладонь снова легла жнецу на щеку. — Очень давно, — и довершающее обнажающий сущности разговор прикосновение губ.       Знала ли она признательность? Селина открыла в себе, что может выучить её. Кревен способен доходчиво показать, каково признаваться и признавать. Геката хотела закрепить урок. Превзойти его понятие чувственности. Стать большим, чем была создана. Для него. Он говорил, а она только сейчас со всей ясностью приняла. Им предстоит сложный путь. Долгий.       Оттого ощущение Адриана под ней стало олицетворением завета. Его тело, податливое соблазну Гекаты. В жнеце не было похоти, разврата и присущей дьяволице греховности. Было нечто иное, что она должна постигнуть. Обязана. Потому Кревену было нелегко совладать с напором. Умелые губы оставляли ожоги. И Адриан находил в них свой шарм. В том, как Селина услаждала, как двигалась или мимолётно останавливалась. Своими действиями она не дозволила ему сдержанности, отчего в тишину ночи пробивались разномастные звуки довольства или шипение от краткой боли. Ей было желанно окунуться в них. Ему же было необходимо почувствовать её. Спускаясь ниже, душа жнеца следовала неотступно за Гекатой. За алчными губами и жадными ладонями с умелыми пальчиками.       Адриан мог ощутить ту сущность в себе. Плачущую и стонущую, когда истекающий член оказался в мягкости рта, обрамлённого воистину талантливыми устами. Недавний провал сменился возвышением вместе со скользящими, высасывающими естество движениями. Кревен не мог прикоснуться к волосам Селины, остерегаясь неверного жеста. И оставил за собой право крепко сжать руки Гекаты на собственных бёдрах, стискивающие в ответ. Если демонам доступны подобные удовольствия, жнец готов был зайтись на ревность. Однако хрупкие руки, оглаживающие кожу ладоней большими пальцами, смахивали нежными движениями всю низость помыслов. Создание Люцифера не низводило в пучину гнусности от доставляемого откровеннейшего удовольствия — скорее превозносило. Посему ни ритмично сдавливающее горло, ни изворотливый язык, ни упругие губы не оставляли места мыслям, гоня всё прочь, кроме удовольствия. Описывать же их казалось кощунственным.       Однако грязное ругательство всё же вырвалось, когда на самом краю блаженства, его оттянули назад. Адриан сел прямо, задыхаясь от ощущения плотно стиснутых пальчиков у основания плоти, не давая наслаждению разлиться по телу. Изо рта вырывались жалобные, постыдные крики. Больше напоминающие вой, когда Селина все силы бросила на откровенные издевательства над красной головкой. Посасывающие настойчивые движения вымывали опору, требуя кончить через преграду. Невозможность отпустить удовольствие сводила мышцы, заставляя корчиться и почти скатываться на пол.       Только кратковременная пауза в извращённой пытке заполнила уста таким же непереносимым поцелуем. Зовущем напряжение стихийной волной сконцентрироваться в груди и шее, не давая толком вздохнуть. Свободная рука жестоко зарылась в шелковистые огненные волосы, сжимая их в дрожащий кулак. Заглушённые поцелуем крики отдавались в Гекате. И когда те стали напоминать откровенный, беспомощный скулёж, Селина сжалилась. Кольцо пальчиков разомкнулось, а влажная от смазки ладонь заскользила по плоти в быстром темпе. Отпустив жнеца из плена уст, девушка с непристойным наслаждением наблюдала, как Адриан вскидывает голову, надрывно крича. Струя спермы ударилась Гекате в грудь, согревая теплом.       Кревен обессиленно откинулся назад, хрипло дыша и постанывая от неизведанного удовольствия, ставшего оглушительно осязаемым. Тело напоминало вату с вкраплениями свинца, становясь неповоротливым и неловким. И где-то на задворках сознания до него донёсся разряд тока, подбросивший мужчину над постелью.       — Ты хочешь… моей смерти?.. — едва выговаривая слова, непослушными губами почти неслышно пролепетал жнец, ненадолго оторвав голову от подушки и смотря на склонившуюся над его членом Гекату.       — Ну, что ты, — шёпотом, нежно, пока ладонь удерживала плоть, а девушка проводила по ней щекой, периодически тягуче целуя. — Как ты сказал, мне нужно большее.       Дрожащий полу всхлип вырвался из приоткрытых губ с одновременным погружением члена в рот девушки. Звук собственного голоса показался Адриану слишком пронзительным и сомкнул челюсти от вырываемого из глубин наслаждения, о которых тот не ведал ранее от слова совсем. Откуда только Селина знала их и с лёгкостью выуживала стоны, сдержанные с неистовым напряжением.       — Будешь сопротивляться, я остановлюсь, — произнесли издалека, и Кревен откинул голову назад, выпуская многочисленные стоны в единый выкрик сопротивления всякому прекращению.       Скользя губами по плоти, Селина насколько позволяло натяжение кожи улыбнулась издаваемым Адрианом звукам. Девушка не унималась, тесно занявшись услаждением жнеца. Ловя себя на том, что готова ему доставлять столько удовольствия, сколько он не получал в своём существовании. Медленно, плавно проверяя, насколько длинен край бездны, куда Геката отправиться вместе с ним под лавиной последнего оргазма. Обозначив присущую черту суккуба, Селина вкладывала все умения, которые имелись в наличии на одно конкретное существо. Все эпитеты удовольствия раскрывались ею перед мужчиной согласно природе, уже изменившейся в сторону привязанности. А это совершенно меняло коленкор сути. Не демонической — иной. И Геката при этом познавала грани ангельского и человеческого, которые никогда были в поле пристального внимания. Она сказала Кревену о том, что является оружием, но задуматься о свойствах заставил именно жнец.       Потому дьявольскому искушению оставалась одна дорога — смириться с другой сущностью, став орудием силы, выносливости, обольщения. Стать вровень с остальными мирами. Потесниться перед желанием прочувствовать эмоции и чувства, земные и возвышенные. Понятные Адриану и неизведанные ею. Ведь сама учила сестёр, что они источник силы. Неугодного для Дьявола превосходства и необходимые для него, чтобы вступить на Небеса. Оттого сдерживаемые им до того момента, пока те не будут нужны. И, возможно, Люцифер понял их разрушительную для его замыслов подоплёку, раз возжелал все души собрать воедино в себе, уничтожив носительниц.       Яркое осознание триединства в себе заставило девушку встрепенуться и оторваться от доставляемого жнецу и себе удовольствия. Словно издалека она ощутила, как новая порция наслаждения согрела кожу вязким теплом жидкости. Удовлетворённый крик подчинил опустить голову, чтобы взглянуть на дрожащего под ней мужчину. И потянуться рукой к ставшему потным лицу, ласково убирая растрёпанные пряди.       Кревен открыл невыносимые в своей мудрости глаза, которой всё время делился с Селиной. Та же ничего не хотела замечать, продолжая вести себя, будто снова находилась в темнице. Закрывшись от всех миров. Опустошённая по своей же воле. И стоило оказаться на свободе, как по привычке ранила себя теми магическими кандалами, сброшенными благодаря Адриану.       — Всё хорошо? — приподнявшись на локтях, Кревен всматривался в лицо Гекаты, освещённое блаженством, облегчением и таким спокойствием, что и вызвало странное опасение.       — Лучше, чем я думала, — искренне произнесла Селина, склоняясь к мужчине и целуя того совершенно иначе.       Удобнее устроившись на нём, девушка попробовала отдать то, что познала в себе. Любовь ли это?.. Для неё сложное чувство. Слишком непонятное и чуждое. Но подзуживающее экспериментировать, лелеять грани, рассматривать и слышать. Чувствовать и ощущать. И воспринять отклик в ответных объятиях, осторожных ласках и нетерпению к продолжению, которое успешно раз за разом возобновлялось Гекатой.       Селина тягуче оторвалась от губ, вглядываясь с измученное очередной волной желания лицо. И не посмела более дьявольскому лукавству вставать между Адрианом и ею — жнец достоин большего. Намного, чем собственная горделивая уверенность могла предложить. Чистоты, слабо представленной в сущности Гекат — в ничтожных количествах. Любви, которая никак не хотела складываться в то, что было в Кревене — слишком противоречиво и многогранно.       Короткое сожаление, что и её силы конечны, чтобы отдать Адриану то, что он заслуживает, Селина стремилась поделиться тем, что в наличии. Удовольствие, точно не противоестественное ей. Мягкость, сравнимую с лёгкой поступью охотника. Пластичности тела, напоминающей спокойного и сытого хищника.       Посему последующее проникновение, неосознанное оттягиваемое Гекатой, не было сопряжено с воспоминаниями об иных вторжениях. Твердость плоти тёплым бархатом погрузилась внутрь. Пульсирующие вены члена напоминали ей, что под ней живое, божественное по сравнению с ней существо, умеющее дарить. А её предназначение отдавать казалось слишком плоским в сравнении с той способностью Адриана. Сама жизнь в понимании бесконечных смыслов переживаний. Других. Новых. Привлекательных.       Упираясь на грудь жнеца, Селина плавно приподнималась и опускалась, прикрыв в наслаждении глаза. Для неё всё казалось открытием. Что снова роднило с Кревеном, постигающим её мир.       Тот в отличие от девушки завороженно смотрел на стройный силуэт, освещаемый со спины серебром. Геката казалось ему видением, тайным и открытым лишь ему. Прозрачным, как сам свет луны. И таким же чувственным, как яркая дорожка на водной глади. И он мог дотронуться до него. Ощутить мягкость кожи и жар, вопреки холодному свечению. Чувствовать жизнь, которую не помнит, но получив возможность прикасаться. Невольно задумываясь ни о чём, простонать, когда собственная рука, дотянувшаяся до самого прекрасного в мирах лица, обнимает ладонь. Когда упругие губы ласкают пальцы. А клыки нежно сдавливают фаланги, не раня и добавляя большего удовольствия.       И отпустить себя, сдавливая бедро девушки, когда та тихо постанывая насаживалась на него быстрее. Где уже не было границ, кто в кого проникал. Оставалось главным другое. Как красивое тело накрывает его, опровергая холод луны и плавя кожу. Как скольжение гибкого тела изменило угол их единения, а стенки лона стиснули его плоть в крепкие объятия. Мягкие. Влажные. Сокращающиеся, даря чувство непомерного восторга. Каждый участок лона обхватывал член, массируя и вытягивая наслаждение. Мягкое движение языка изучало полость рта жнеца с едва уловимой ненасытностью, заменяемой стремлением впервые за их странствие открыться.       Вновь спазм прошёлся по телу электрическим током, концентрируясь в бёдрах. Словно управляя им, Геката оторвалась от губ, компенсируя потерю накалом магии. Та удушливой волной заполнила нутро и разлилась по клеточкам, выбрасывая новую порцию наслаждения. Кревен облизывал сохнущие губы, вскрикивая при стремительном погружении плоти. Руки Селины оглаживали заходящуюся в сорванном дыхании грудь, заново крепко удерживая на грани желания кончить.       Скрюченные пальцы осторожно легли девушки на талию, умоляя прекратить. Кристальная капелька задержалась на реснице. И сорвалась по виску за линию роста серебристых волос, когда глаза Адриана, отражающие ничего, кроме такого же незамутнённого удовлетворения, распахнулись. Мужчина вскинулся над кроватью, следуя за сплошной волной наслаждения, врывающейся в Гекату длинной струёй. Несколько валов снесли ясность рассудка и чёткость вида Гекаты, красиво изогнувшейся от достижения собственного пика. Лишь яркая рыжая вспышка волос и горящие в ночи глаза оказались доступны близорукому влажному взору. Тело укрылось тяжёлым покрывалом неги. Кревен всеми силами пытался сопротивляться, смахнуть полог темноты.       — Всё в порядке, родной, — нежный хриплый голос привнёс успокоение от тревоги того, что он просто теряет сознание. — Я не уйду.       Мрак накрыл жаром тело. Черты красивого лица только начали обрисовываться, поскольку Геката приблизилась к нему, водя руками по влажному лицу. И тот же миг истлели во тьме. Удивительной и не менее желанной, чем лавина ощущений, даримых Селиной. И Адриану показалось, что он понял нечто важное о ней. Нечто, что стало его достоянием. Не наградой, не меткой, не клеймом — даром, который девушка позволила сохранить.       Мысленно пообещав ей уберечь подношение, Кревен погрузился в глубокий, безмятежный сон. И не видел, как Геката во все глаза смотрела на него, слыша обещание. Искреннее. Непорочное. Осознанное. Принятое. С той самой недоступной признательностью и честью.

***

      Тёплый ветер бил в лицо. Сильные мышцы адского скакуна сокращались в такт стремительному галопу. Горный чистый воздух расправлял лёгкие, наполняющиеся ароматом Гекаты и бескрайних полей выше уровня моря. Обнимая Селину со спины, Адриан не мог не улыбаться простирающимся видам и близости к девушке. Её рука на сомкнутых на талии ладонях привносила в новый виток путешествия сакральный смысл того, что он с ней.       Создание Дьявола действительно осталось рядом. Дистанция сократилась, но и не пропала. А Кревен не просил и не думал о большем. Убедился на собственном опыте, какого быть с Гекатой. И их различия только скрепляли связь. Бережливость Селены подкупала жнеца. «Хватит с тебя грязи, Адриан. Постарайся сохранить нейтралитет, что бы ни случилось». Девушка неустанно повторяла призыв в разных вариациях и формах, чётко очерчивая границы для его же блага. Более того, Геката описала спектр сил Люцифера. Поэтому многое хранила в тайне для их безопасности. И жнец надеялся, что пока. Он нужен Гекате. И мужчина со всей сосредоточенностью принял и старался понять общий замысел, поскольку свою ответственность воспринимал всерьёз. Даже чересчур, по мнению Селины. Адриан и не думал отступать, занял непробиваемую позицию. Видя беспомощную злость Гекаты, откровенно наслаждался гневом, в котором девушка выглядела абсолютно неподражаемо.       И дни, и ночи теперь были в их распоряжении. Геката продвигалась по своему замыслу, не отстраняя Адриана от себя. Кревен и без того оказался весьма сердобольным учеником в исследовании вечных законов. Причём он чаще восхищался, с какой ловкостью Селина подходила к ним и использовала в свою пользу. Взяв постулаты о бессмертности души, возможности странствия субстанции в мирах, прошивающих друг друга струнами, рождая новые измерения и планы, Геката лавировала меж аксиомами мироздания. Выводя совершенно иные закономерности. А существо, подобное ей, могло не только теоретизировать, но и успешно практиковать. Изучение разных полюсов сил стало неплохой подсказкой от жнеца, немало поведавшего об их сути. Девушка внимательно слушала, корректируя магические «выкладки», составляя фолиант, больше напоминающий клочок папируса.       Имея на руках доступную информацию, Геката сфокусировалась на поиске подходящей души. И недюжинное чутьё всё дальше вело её в горы Тибета. Пустынные поля не могли пошатнуть уверенность в шестом чувстве. И то всколыхнулось на склоне, куда взбирался Кошмар, скидывая валуны вниз. Конь послушно остановился, вскидывая голову в направлении взгляда наездницы.       — Что ты почувствовала?       — За горой есть поселение.       Жнец разомкнул руки на животе девушки и раскрыл огромный фолиант прямо перед Селиной. Заглядывая через плечо девушки, Адриан высматривал список смертей, доступных каждому из посланников смерти.       — Постой, вернись назад, — Кревен послушно перелистнул страницу.       На них смотрела маленькая девочка довольно миловидной наружности.       — Дава Кельсанг, одиннадцати лет. Заражение крови. Через восемь дней скончается, — зачитывал Адриан в то время, как Селина смотрела вдаль, где находилась искомая душа. — Есть сестра. Крепка здоровьем. Отец умер в возрасте сорока трёх лет от старости. Мать здорова. Через три года умрёт от отравления, — Кревен захлопнул книгу, сразу исчезнувшую из рук, и вернул руки на талию Селины. — Таких людей много.       — Нет, это та самая, — повернулась к нему Геката, смотря уверенным взглядом.       — Тебе лучше знать, родная, — покладисто ответил Кревен, отвечая спокойным взором, и пригладил рыжие волосы, развеваемые ветром вершины.       — Тогда держись.       Адриан невзначай скользнул губами по щеке девушки и кивнул, смыкая руки в замок на животе Селины. Наездница приняла незатейливую ласку и посмотрела вниз на коня. Тот повинуясь ментальному приказу устремился вперёд.       Не доехав до горного поселения пары миль, Кревен и Геката спрыгнули с коня. Кошмар хотел последовать за ними, чувствуя вдалеке источник пищи. Геката мигом обуздала норов скакуна, снова обняв его за шею. Адриан прошёл вперёд, дабы не раздражать лишний раз адское создание. Их отношения оставались обоюдно напряжёнными. Кошмар терпел мужчину только потому, что тот был с Гекатой. Однако со стороны мужчины появилось некоторое понимание невыносимости характера коня после того, как Геката поведала ему, кем он являлся ранее — одним из ангельских Пегасов, которых обращали в адских скакунов через муки насильственного отнятия крыльев.       Оставив животное на вольных хлебах, ограниченных лишь запретом входить в поселение, Селина нагнала жнеца. Оказавшись у небольшого посёлка из не более десятка домов, что по тем временам больше относилось к городу, путники облачились в привычные для местности одежды. Прошествовав на территорию, их встретила полная тишина. Лишь хлопки сушившейся ткани на ветру и разномастные звуки скота с соответствующим запахом овевали странную пару духом непринадлежности к затерянным землям.       Следуя вперёд по главной тропе, Геката немного замедлила шаг, отставляя Адриана чуть позади себя. Несмотря на пустынность, некоторую заброшенность и хаотично разбросанную хозяйственную утварь дворов, Селина чувствовала обречённость и смирение. Чуждые чувства от слова совсем, так как смирение стало ей врагом после того, как Кревен напомнил ей о самой себе.       Не пройдя и двух домов, больше напоминающих обитые глиной и соломой сараи, девушка остановилась. До острого слуха донёсся шёпот и тихая, мелодичная песнь. Посмотрев на постройку слева, Геката всматривалась в узкие оконца с натянутой сыромятой кожей животных. Ей не нужно было видеть, чтобы понять материнское горе, льющееся на девушку через щели в стенах.       — Кто вы такие? — крикнул отмеченный редкой сединой мужчина по соседству, лицо которого выражало старческую усталость вместе с отсранённым взглядом карих глаз.       Одеяние из дубильной кожи с оборками и ритуальные амулеты в количестве открыто демонстрировали принадлежность человека к касте жрецов. Адриан за спиной девушки посмотрел по сторонам, наблюдая как казавшееся неживым поселением заполняется малочисленными жителями.       — Мы пришли, чтобы помочь не прерваться одному из родов, — на чистом тибетском диалекте ответствовала Геката, немного склонив голову.       — Воздание богам — наш удел, чужестранцы. Ваше инакомыслие только разгневает их.       Поселение затянуло нескладную молитву, нарушая тишину. Вознося песнь на милость силам природы, которых издревле почитали люди, жители образовали единое целое. Стремясь сохранить свои верования вопреки новым буддистским учениям, добравшимся из Индии.       — Тише, — прошептала Селина, когда Адриан потянулся за косой, спрятанной в потаённых недрах накидки.       — Давай вернёмся ночью, время ещё есть, — также тихо ответил жнец, рыская глазами по толпе.       — Сама местность является проводником в миры. Медлить рискованно не только для них.       — Их слишком мало. Они не смогут привлечь…       — Недооценивай верования души.       Кревен пристально посмотрел на Гекату нечитаемым взглядом. Рука опустилась под внимательным взором Селины.       — Что ты предлагаешь?       — Продемонстрировать правдивость их заблуждений.       Селина отвернулась от Кревена и взглянула по сторонам. Местность действительно была неудачной для кочевого народа. Потому огромные тюки с пожитками виднелись рядом с каждым домом. Очевидно, поселенцы были готовы совершить переход на новые пастбища. Но, учитывая постигнувшее одно из семейств горе, очевидно, те вынуждены были отложить переход.       — Послушайте, — повысила голос Геката, и её оклик разнёсся по округе, накрывая ту тишиной внимания кочевников. — Ваши узы сильны, как и вера. Я исцелю девочку и ваш путь продолжится.       В усталой тишине ветер принёс неясный шёпот недоверия и в то же время отчаянной надежды.       — Как?       Дрожащий, слабый голос из-за спины заставил Селину обернуться назад. Прямо на пороге стояла поседевшая старуха, которую поддерживала миловидная девочка похожая на ту, что была на изображении в фолианте Адриана. На вид ей было не более четырнадцати лет. Впрочем, глаза никак не отражали молодость худого лица и выдавали тяготы тяжёлой жизни.       — Что Вы хотите? — произнесла девушка, смотря на чужестранку в подозрении и призрачном внимании.       — Чтобы ты помогла спасти её, — спокойно произнесла Селина, смотря на ту самую душу.       У матери подкосились ноги, и молодая особа едва удержала ту на ногах и помогла опуститься на стог изрядно подгнившего сена.       — Ваши слова слишком просты, — немного резко кинула та, успокаивая родительницу. — для её мучений.       — Я не посмею доставить ей боль, — Геката умолчала о большей боли, чем необходимо, сконцентрировавшись на том, чтобы не спугнуть душу.       Прошла вперёд, уже порядочно раздражаясь на затянувшуюся прелюдию, оттягивающую неизбежное. Люди неодобрительно и враждебно улюлюкали, призывая шамана к действию — изгнать пришельцев. Однако суровый взор полный адского пламени на мужчину буквально пригвоздил того к месту. Страх, отразившийся в глазах, смёл сакральную отрешённость под напором подчиняющей магии и преобразился в гипнотическое почтение. Жрец под властной силой включился в проповеди перед поселенцами, до которых Селине не было дела. Остановившись в дверях, Геката посмотрела на девушку говорящим взором. Та непонимающе и заворожённо от реакции их шамана на красивую особу отошла от матери и неуверенно последовала за чужестранкой.       — Вы так и не сказали, что Вам нужно, — девочка стояла посередине комнаты в дыму от очага, не морщась от удушливого запаха гари.       Селина целенаправленно прошла в угол, где в многочисленных одеялах погибала младшая сестра. Геката оценила состояние умирающей, совершенно понимая, что и недели может быть много — дата смерти непостоянна. Учитывая, что они с Адрианом ворвались в замкнутый мир поселения уже изменяло судьбу дочери семейства.       Создание Дьявола повернулось к душе, нервно переминающейся на земляном полу. Чёрные, почти сизые волосы, заплетённые в косички, обрамляли юное личико, когда как взгляд на Гекату оставался неизменен. В карих глазах теплилось рассеянное ожидание и нечто, что похожее на саму Селину — волевое стремление исполнить желаемое всем сердцем. Пока человеческим.       — Ты уверена, что есть цена достойная жизни твоей сестры?       Маленькие ручки девочки сомкнулись в кулачки. Глаза налились жаркими слезами и уставились на меловое лицо сестрёнки, не моргая и не чувствуя, как влага смачивает высокие широкие скулы и скапливается на остром подбородке. Та, словно очнувшись, скованно смахнула слёзы и спрятала лицо в ладонях.       — Нет, — тихо и не слышно, но для Гекаты то показалось криком.       — Она останется жить. Я прошу тебя отправиться со мной.       Девочка замерла, глядя на девушку ошарашенным взглядом. А затем рухнула на колени, сгибаясь пополам. Душа перед ней беззвучно рыдала, благодаря незнакомку за окончание страданий её семьи, и верила странной девушке, говорящей так, будто всё уже позади. Сильная, благородная, готовая к жертве ради того, что дороже более всего.       — Тебе не нужно больше просить, — Селина преклонила колено перед девочкой, накрыв плечо своей ладонью, казавшейся огромной по сравнению с телом души. — Твоей матери помогут. У тебя будет новая жизнь, как и у твоей сестры.       — Я пойду, — зашептала та, раскачиваясь вперёд-назад и отдаваясь эмоциям. — Я пойду. Избавьте её от страданий…       Геката встала на колени и обняла ревущего ребёнка, прижимая к себе крепко и немного укачивая, шепча тексты на своём языке. Селина давала душе раскрыться и показать силу. Незрелую. Совсем мягкую. Гибкую. Но девушка видела, во что та может превратиться. У неё в руках пребывал неотёсанный алмаз, которому стоит придать огранку, как тот вспыхнет сияющими искрами.       Адриан всё время пребывал снаружи, нешуточно остерегаясь войти. К тому же, если бы понадобилось его участие, Селина не стала бы молчать. Её таинства оставались сакральными для посторонних глаз, вопреки её открытости Кревену.       Однако по прошествии времени ему становилось понятно, что происходит нечто. Потому как люди поспешно и скомкано, словно их гнало нечто, скрылись в своих домах вместе с убитой горем матерью. На горы опускалась ночь. Белоснежные вершины терялись в кромешной тьме. Внезапно яркий фиолетовый луч прошиб мрак, окружая поселение драгоценным сиянием.       Кревен даже залюбовался переливами оттенков, словно они на самом севере мира, когда небо озарила вспышка молнии. Дождевая лавина свалилась на землю, закрывая мир и отражая свечение магии. Превозмогая волну губительного для его рода гнёта, жнец ринулся в дом, щурясь от яркости света.       Вбежав в комнатку, перед ним развернулась настоящая стихия колдовства. Силуэт Гекаты представлял собой лишь тёмную фигуру посреди адского сиреневого водопада силы. За занавесью показалась красивая рука, вид которой портили данные чернильные ногти. Сведённая судорогой, та указала на угол. Раскрытая ладонь выпустила струны магии. Только сейчас Кревен увидел за ворохом одеял маленькое тельце девочки, которой было суждено в скорости умереть. Разящие струны прошили ту, отчего ребёнок выгнулся на постели под немыслимым для человека углом.       За водяной стеной блеснуло пламя раскрытых глаз. Геката закричала так, что стены дома сотряслись. Земля под ногами начала покрываться трещинами. Где-то послышался гул падающих камней с вершин гор. Но Адриан не мог оторваться от представшего перед ним. Яркие пламенные глаза смотрели прямо в его, напрочь лишая всякой воли. Избавляя от чувств, оставляя только желание смотреть в самую суть Селины.       Однако то, как та начала склоняться, сорвало Кревена с места. Барьер, выстроенный девушкой, не пустил даже совершить шаг. Взгляд мужчины пропитался безумием, когда Селина начала ниспадать вниз, словно тряпичная кукла. Обнажённое тело с неизвестными рисунками, коих никогда не наблюдалось, рухнуло на землю. Адриан по инерции опустился на колени, чтобы поймать и упёрся в невидимую преграду. Рот кажущейся бессознательной Гекаты открылся. Мышцы проступили под кожей резным веретеном. Длинные когти вонзились в песок от дьявольского напряжения. С непосильным трудом девушка откинулась на спину и медленно, словно та обладала неподъёмным весом, раскрытой ладонью подняла руку. Скрюченные пальцы сжались, словно охватывали невидимый шар. Животный рык пронёсся из-за столба той самой угнетающей магии, пронзившим крышу и пол. Показавшееся издалека чернильное пятно ширилось и двинулось к девушке, немало испугав единственного свидетеля.       Неведомая тень огромной кошки обняла девушку в кокон, проникая внутрь тела. Геката раскрыла горящие зелёным адским пламенем глаза. Напряжённая рука рухнула на твердь. Одновременно с ударом о землю, буйство цветов, магии и откровенного исступления покинули мир, оставив его непотревоженным. Окаменевшая фигура Кревена оживляло пространство только лихорадочным взглядом на лежащую без чувств девушку.       Кревен находился в ступоре, не смея пошевелиться и судорожно вспоминая, что говорила Селина. И если он прав в своих догадках, ей удалось преобразить смертную душу в собственную живую тень, называемую в Бааторе фамильяром. Помощником и проводником за пределами материального мира, где Адриану не было места изначально.       Вместе со скачущими мыслями в густую тишину ворвался топот копыт и разъярённое ржание. Шорох в углу не привлекал абсолютно никакого внимания, как и любопытный карий взгляд из-за вороха одеял. Злое фырканье за спиной огладило спину пламенем, подпаливая ткань. Кревен очнулся и обернулся на коленях назад, встречаясь с суетливым взглядом красных глаз. Моргнув, Адриан потянулся к Селине, невольно заметив вдалеке ещё одно действующее лицо. Смотрящее на неведомого коня с детским восторгом и шальным интересом. Животное сверкнуло на смертную и здоровую девочку недобрым взглядом. И та скрылась под одеялом, боясь снова выглянуть.       Не теряя ни мгновения, Кревен скинул с себя накидку и, обмотав Гекату, взял ту на руки. Ткань сразу пропиталась водой, будто Селина состояла из неё. Судя по недавним отрывочным рассказам девушки, он был весьма близок к истине. Снова недовольное ржание привлекло внимание Адриана и тот выбежал на улицу. Кошмар преклонил колени, на что жнец суетливо поблагодарил, даже не оценив милостивого жеста со всем почтением. Просто взобрался на круп, доверившись несносному любимцу девушки, как и она сама. Конь с невероятной скоростью понёсся вдаль, оставляя за собой расплавленные камни и столбы сгорающей пыли.

***