Пароль: одержимая или эффект зверя

      У ворот города тебя уже ждали.       — Наконец-то ты явилась, я уж думал, мы здесь всю ночь простоим, — недовольно «поприветствовал» тебя мечник. В темноте ты почти не разбирала лиц своих напарников… или напарника? В кромешной тьме кроваво-рубиновые очи старшего наследника Шарингана всегда выделялись пуще всего остального, но сейчас ты отчётливо видела — их нет. Словом «мы» Кисаме мог также обратиться и вовсе не к живому человеку, а к своему излюбленному легендарному мечу, чьё существование он ценил намного больше любой человеческой жизни — ты насторожилась. Одни лишь смутные очертания грузной фигуры синекожего нукенина и угрожающий силуэт Самехады у него за спиной. Т.: «Неужели Пейн снял Учиху с миссии?»       — Мы с Итачи-саном уже порядком заждались тебя, — это, казалось бы, невзначай брошенное Хошигаки добавление, заставило тебя вздрогнуть. Т: «Дура, дура, дура, дура!» Медленно, очень медленно разворачивая голову через плечо, ощущая слабый холодок по всему телу, ты напоролась на то, что искала. В темноте никто не заметил, как твоя правая рука судорожно сжалась в кулак: вот они, снова перед тобой — стальные, пронизывающие глаза человека, при одном вздгляде на которого кровь вскипала в жилах. Тебе даже показалось, что сейчас в ночном мраке Мангэкё Шаринган пылает в них гораздо ярче, чем прежде, видя тебя насквозь, разя в самое сердце… или, возможно, тебе просто так казалось от резкого сильного переизбытка эмоций… ненависть… злоба… отвращение… нестерпимая жажда уничтожить этого человека… Какая же ты глупая, начала себе что-то придумывать, строить догадки о том, чего нет! Пора бы уже выучить: если ты не видишь, это совсем не значит, что Его нет, и можно не опасаться! Как раз, наоборот, в такие моменты он опаснее всего. Маниакальный страх теперь всю жизнь будет преследовать тебя, напоминая о Его присутствии, будоража каждый нерв, держа тело в напряжённом состоянии мгновенной опасности. Ты теперь всегда будешь чувствовать Его у себя за спиной — это Его любимое место. Ему нравится появляться из неоткуда и с явным сладостным превосходством хищника над жертвой наблюдать за твоей реакцией, одним лишь только взглядом полностью подчинять себе, давить морально. А ведь при самой первой вашей встрече роли распределились совсем по—другому — ты была охотником. А что сейчас? Дрожишь перед ним, как испуганный кролик, а он потешается над тобой и над твоей злостью. Он контролирует тебя во всех смыслах, жестоко диктует свои правила, по которым ты покорно будешь играть, как Его верная марионетка. Конечно, можно тешить себя мыслями, что после того, что он с тобой сделал, морально сдаст любая девушка и так далее и тому подобное… Но ты не любая. К тому же он присвоил тебя ещё задолго до той ночи, клеймив своей кровью. Вот ты в очередной раз убеждаешься, насколько велика разница между предполагаемым и действительным. Изучая архивы, перечитывая бумаги, эти несколько лет ты думала, нет, ты была абсолютно уверена, что знаешь об Учихе всё до мельчайших деталей, поэтому и выглядела так заносчиво при первой встрече. А что в итоге? Подавлена, растоптана, уничтожена вся гордость, копившаяся столько лет, столько долгих лет упорной работы. Учиха элементарно оказался тебе не по зубам. Он и вполовину не так силён, как ты думала, а ведь это только начало…       Вы стояли друг напротив друга и каждый, не отрываясь, просверливал другого глазами. Протяни ты вперёд ладонь, и твои пальцы неминуемо бы упёрлись в грудь томноокого нукенина — слишком, чересчур близко. Кисаме явно был лишним.       Итачи демонстративно мерил тебя холодным, как всегда безэмоциональным, взглядом, то медленно спускаясь по твоему телу вниз, то снова, не торопясь, поднимаясь наверх. То, с какой наглостью он это проделывал, болезненно укололо тебя за живое. Т: «Я тебе не товар на рынке, убл*док. Слишком много возомнивший о себе всегда потом об этом жалеет. Придёт и твой черёд, уж поверь, я за этим прослежу. Ничто не остаётся в этой жизни безнаказанным, и даже Вы, Итачи-сан, не исключение… Чёрт бы тебя побрал!»       Едва усмиряя в себе дикое желание снова попробовать на вкус Его сладкую кровь, ты решила подчиниться до поры, до времени — это лучшее, что ты могла сделать в данный момент, да и самое разумное. От невыносимого чувства Его превосходства, твои глаза грозно сузились, что не осталось незамеченным Итачи. В тёмном сумраке ночи никто не увидел его высокомерной, но от чего-то горькой ухмылки… её бы и днём с огнём никто не заметил.       Кисаме становилось всё более неловко с каждой секундой. Он уже чувствовал себя не просто третьим лишним, а даже мешающим. Чему? Он не понимал, но словно уловил между тобой и своим напарником какую-то тоненькую, полупрозрачную ниточку, вовсе не ведущую к синекожему нукенину, ни к кому не ведущую, кроме этих двоих. Мечнику это показалось странным. Холод стоял жуткий, а эти двое, казалось, даже не замечают этого, будто их греет какой-то неземной, недоступный Хосигаки источник, существующий только для них, согревающий только их. Не в силах терпеть долее это затянувшееся молчание и бездействие, промёрзший до мозга костей Кисаме всё же решился прервать столь гнетущую тишину.       — Мы и так слишком долго тебя прождали. Итачи-сан, не пора ли приступить к миссии? — у мечника зуб на зуб еле попадал. Ты встала так, чтобы быть лицом к обоим акатсукам, в ту же секунду в очередной раз проиграв Учихе битву взглядов.       — Простите, Кисаме—сан, — посмотрев на Кисаме, ты с бесстрастным выражением лица снова перевела глаза на Учиху, — Итачи-сан.       Мечник с некоторым удивлением подметил про себя столь вежливое обращение, особенно к своему напарнику, но рассудительно промолчал.       — Мы снимем номер в ближайшей гостинице, — сухо изрёк обладатель уникального генома. После первых сказанных за всё совместное времяпрепровождение слов, ты потеряла из виду смертоносный Мангэкё: не дожидаясь ответа или ответной реакции, Учиха первый пересёк границы Танзаку. Вы с Кисаме, не задумываясь, последовали его примеру. Город полный достопримечательностей и нескончаемого удовольствия, доброжелательно встречал трёх нукенинов.       Несмотря на довольно позднее время, никаких проблем с жильём не возникло: как и сказал Итачи, вы сняли двуспальный номер в первой попавшейся гостинице. Один номер… на троих… Этот факт тебя немного смущал: как-то не особо хотелось спать в компании двух мужчин, тем более преступников класса S, по твоему твёрдому убеждению, не знающих понятия «честь» и «порок». Первое для них было просто «бессмысленным ограничением», а второе — «безобидным развлечением», Кисаме, даже не стыдясь, говорил об этом. Ещё не допусти Ками, кровать окажется одна на двоих! А так, в общем, не считая этого, ни сказать, что маленького, нюанса, тебя всё устраивало, даже более чем. Уютная гостиница на окраине города, под кричащей вывеской «Рог Изобилия», с лихвой оправдывала своё громкое название: повсюду чистые, убранные комнаты; манящий запах свежей выпечки, стоящий во всех помещениях и что тоже немаловажно — нелюбопытный, вежливый персонал — большая редкость в подобного рода заведениях.       Ваш номер практически также не имел существенных изъянов: О, слава Ками, две отдельных кровати! С сердца словно упал огромный камень. Письменный стол, нестандартно больших размеров окно, душ, пара антикварных миниатюрных шкафов — всё скромненько и со вкусом. Ты не понимала к чему это. Все эти удобства и излишества здорово влетели вам в копеечку. Т: «За те же самые деньги в другой гостинице можно было бы снять три номера, пусть и не таких роскошных, но зато отдельных. Шиноби должен уметь переносить неудобства, уже не говоря о нукенинах. Зачем нужно было снимать такую дорогую комнату вместо обычной?.. Не понимаю. Или это для того, чтобы держать меня на виду?..»       Войдя в номер и увидев только две одноместные кровати, в голове каждого сразу же встал острый вопрос: кому же из вас троих придётся коротать ночи на полу? Разумеется, холодный пол и плащ вместо одеяла никого не прельщали, но выбора не было, одному из вас всё равно доведётся спать менее комфортно, чем двум остальным, вопрос заключается лишь в том, кто именно это будет. Оспаривать безоговорочное право обладателя Мангэкё Шарингана на одну из кроватей ни ты, ни Кисаме не решились, поэтому Итачи спокойно, без возражений подошёл к выбранному ложу и бросил на него снявший с себя чёрный плащ с кровавыми облачками, идеально гармонирующими с цветом глаз хозяина. Этот знак означал что-то вроде приватизации. Не желая ограничивать себя в правах и отставать от своего товарища, Кисаме с поразительной бесцеремонностью уселся на оставшуюся, пустующую постель. Ты с лёгким презрением покосилась на синекожего мутанта: да уж, ничего не скажешь, поступок настоящего «джентльмена»! С многозначительным вздохом прикрыв глаза, ты, единственная кому не хватило кровати, кинула рюкзак на кресло и медленно отошла к окну — наиболее предпочитаемому месту в помещениях. Из-за слишком яркого света в комнате и образующихся от него на стекле бликов ты не могла наблюдать ночной пейзаж Танзаку, лишь только чёткое отражение всей комнаты сзади, прям как в зеркале. Внимательно наблюдая за тем, как Учиха променял стоячее положение на лежачее, удобно расположив свои широкие плечи на мягкой подушке и согнув одну ногу в колене, ты презрительно усмехнулась. Хорошо, что ты стоишь к ним спиной, и никто не может этого видеть, но странно, почему именно Учиха? Почему ты, например, не посмотрела на то, как расположился Кисаме или, в конце концов, просто в очередной раз не оглядела номер со стороны? Почему именно темноволосый акатсук привлёк твоё пристальное внимание?.. Сочтя этот вопрос несуразным и недостойным ответа, ты ежесекундно похоронила его в глубинах своей души, а чтобы впредь не отвлекаться по пустым мелочам, ты не без некого наслаждения распахнула ставни — в комнату тут же ворвался ледяной ветер. Тебе понравилось то, что ты увидела.       — На улице собачий холод! Закрой окно, — почувствовав резкий сквозняк, поспешно среагировал мечник. Ты лишь частично выполнила его просьбу. До половины прикрыв источник температурных перепадов, ты безучастно повернулась к нукенинам лицом, переводя взгляд то на одного, то на другого. Т: «Не пора бы рассказать мне о цели нашей миссии?» Судя по мнимому, расслабленному состоянию Учихи, ему сейчас было вовсе не до тебя, поэтому, вопрошающе взирая на восседавшего на постели мечника, ты хотя бы от него надеялась услышать что-то вразумительное. Видимо, он истолковал твой взгляд немного по-своему.       — Спать на кровати мы будем по очереди, — монотонно протянул синекожий. Ты еле заметно усмехнулась. Т: «Хех, очень благородно. Неужели в этом существе действительно заговорила совесть?» Слегка облокотившись пятой точкой на подоконник, ты высокомерно скрестила руки на груди и уже с явно наигранной ухмылкой на лице, гордо произнесла:       — В этом нет необходимости, — на секунду прикрыв глаза, ты демонстративно кивнула головой в сторону окна. Этот жест сыграл своеобразную роль побудительной команды: Кисаме неохотно поднялся с кровати и встал около тебя. Сквозь оставленную тобой открытой щель Хосигаки с интересом посмотрел на улицу, но кроме хорошо прибранного скотного двора и большого раскидистого дерева неподалёку так ничего и не увидел. Его бровь вопросительно изогнулась.       — Вы и вправду не видите, Кисаме-сан? — удивлённо поинтересовалась ты.       — Нет, — после такого ответа ты уже совершенно прямо указала обладателю голоса, похожего на плеск воды, на рядом стоящее дерево, в частности на самую толстую и длинную его ветку. Мечник недоумённо уставился на тебя.       — Ты что, собираешься ночевать на улице? — ты положительно кивнула. — До этого момента я считал тебя умной куноичи… Не боишься себе что-нибудь отморозить?       — Благодаря хроническому обморожению, моё тело практически невосприимчиво к низким температурам, что делает меня почти неуязвимой для такой погоды. Я не привыкла, как собака спать на полу, — безразлично аргументировала ты.       — Нам не нужна больная напарница. Итачи-сан, хоть Вы вразумите эту девчонку! — Кисаме требовательно посмотрел на напарника.       Пафосно открыв свои тёмные, полные глубокого безразличия глаза, Учиха даже не удостоил вас обоих взгляда, сначала и вовсе намереваясь промолчать.       — Зачем? — равнодушно осведомился нукенин. — Если глупая овца что-то вобьёт себе в голову, то при виде обрыва, она обязательно спрыгнет… Оставь её, Кисаме, пусть делает, что хочет.       Закончив свою немногословную философскую речь, Итачи лениво отбросил с лица шёлковую прядь угольных волос, вновь погружаясь в своё молчаливое, пассивное состояние. У тебя же внутри всё вспыхнуло, рука лихорадочно сжалась в кулак.       — Ублюдок.. — тихо прохрипела ты.       — Ты что-то сказала, капитан АНБУ? — с мрачной издёвкой произнеся последнее словосочетание, Учиха властно смерил тебя убийственным, смертоносным Мангэкё — не стоит забывать, с кем имеешь дело.       — Нет, — через силу выдавила ты, и из закушенной губы засочилась алая струйка крови.