ПиН - идейное продолжение "Бориса Годунова" Пушкина
19 сентября 2016 г. в 07:07
Очень интересно и важно сравнить ПиН с пьесой Пушкина «Борис Годунов».
В том числе в плане преемственности литераторов, выразителей народного духа.
Мне представляется, что Достоевский понимал, что в ПиНе развивает главную мысль этой пьесы, является продолжателем Пушкина.
Он очень любил Пушкина, судя хотя бы его знаменитой речи о Пушкине.
И, похоже, считал, что «вся русская литература является продолжением и развитием наследия Пушкина».
Итак, в чём главная мысль БГ и что тут напродолжал Достоевский?
ГГ пьесы, царь Борис, по сюжету повести (историчность сейчас дело десятое, мы говорим о персонаже, а не исторической фигуре), испытывает упрёки совести за когда-то совершённое убийство царевича Дмитрия — ребёнка, наследника престола, совершённое ради того, чтобы самому занять трон.
Да так испытывает, что умирает от этого.
Такой вот стресс у человека.
Не вынесла душа.
ДУША!
Ещё ему там под конец мерещатся «мальчики кровавые».
Но умирает царь не от ужаса перед призраками.
Он и так бы умер от переживаний.
Да и призраки (пусть это всего лишь глюки испереживавшегося человека) тоже появились из-за переживаний.
Ну и где можно найти подобное?
В какой ещё литературе царь, монарх, властелин, альфа-самец и тому подобное, владыка, у которого все в подчинении, который всех круче, страдает подобной фигнёй, как муки совести из-за убийства какого-то там сопляка ради очистки дороги к трону?
Да такие переживания просто не по рангу.
Альфа самец и помнить-то не станет кого он там несколько лет назад замочил.
Да ещё и не лично, а всего лишь приказ отдал.
Кто из владык другой литературы страдает так сильно, чтобы дострадаться до глюков?
Нет, Гамлет — это не та история. Там Гамлета обидели.
А мы говорим о глюках того, кто сам обидел.
О глюках преступника, а не обиженного.
Правильно, Борис Годунов один такой персонаж
Да его последователь Раскольников.
В общем, оба персонажа страдают из-за убийства.
Обоим собственная душа не даёт покоя и заставляет одного умереть от сожаления, а другого отправиться в полицию и на каторгу — искупать.
А в чём же тогда Достоевский развил мысль Пушкина?
А вот в чём.
У Пушкина убийца — царь, а убитый — дитя.
И конечно убийство ребёнка сразу у всех вызывает протест и понимание, что убить ребёнка — это очень, очень нехорошо.
И любому понятно, что после убийства ребёнка муки совести вполне понятны.
А вот у Достоевского убитый — не ребёнок, которому сочувствие обеспечено автоматически.
А старая женщина. И вдобавок процентщица.
Кто читал Достоевского — тот в курсе, что он считал это занятие (дачу в долго под процент) очень вредным для народа, источником многих его бед.
Но Достоевский показывает, что нельзя убивать даже тех людей, которые принесли много бед и горя другим людям.
Потому что убийство неприемлемо само по себе, а не только тогда, когда убитый — ребёнок или просто хороший человек.
У Пушкина и Достоевский убитый и убийца как бы противоположны.
У Пушкина взрослый и сильный убивает слабого ребёнка.
А у Достоевского молодой человек, слабый из-за своей нищеты и жалкий, убивает старого человека, облечённого силой денег, богатства.
И всё равно Достоевский показывает: даже если убийца вызывает больше сочувствия, а убитый самое минимальное, то всё равно убийство неприемлемо.
И всё равно расплата настигнет со стороны собственной души.
Достоевский показывает, что убийство неприемлемо не только тогда, когда убийца плохой, а убитый хороший, но и тогда, когда убийца хороший, а убитый плохой.