Пернатый змей

Покуда студентка Осипова отсыпалась на теплой груди профессора Васильева, а жители страны Забытых Богов судорожно пытались придумать новые козни смертной, один крайне упертый индейский божок все еще пытался найти поддержку и хоть какой-то оплот здравомыслия. Путь его пролегал прямо в грозовой палац Высшего в пантеоне греков — Зевса Громовержца. Пройдя сквозь приветливо распахнутые врата и миновав безмолвных духов-прислужников, индеец вышел прямо в тронный зал, где его уже поджидал Громовержец. С минуту боги молчали, разглядывая друг друга. А потом слово все-таки решил взять Зевс. Заинтригованный внезапным визитом он так и спросил: — Что такое, Кетца? Непривычно видеть тебя здесь… Зевс даже изволил приподняться со своего грозового трона. Ему было очень необычно видеть в своих чертогах самого Пернатого Змея. Поэтому Громовержец снизошел до того, чтобы спустится со своего пьедестала, представ перед индейским божеством во всем своем блеске и силе. Будь на месте Пернатого Змея человек, он бы уже давно ослеп. Но индейский бог даже не дрогнул, застыв каменным изваянием на выбранном месте. — Знаете ли вы, чем занимаются ваши дети? И да, я не Кетца, Зевс Громовержец. Используйте моё настоящее имя, или же вообще не обращайтесь по имени. Зевс пожал плечами, быстро приняв более привычный ему человеческий облик. — Нет, не знаю. А что-то случилось? — бог насторожился, моментально помрачнев. Зная своих детей, он не сомневался, что очередную забаву явно придётся прекратить, если она привлекла внимание самого Пернатого. — Кажется, вы сами запретили им играть с людьми. Их действия выходят за рамки шуток, — немедленно наябедничал индеец. Так как лицо его все еще прикрывала маска, понять, о чем он думает было невозможно. Зевса невольно передернуло. Он не любил, когда собеседник копировал его собственную манеру речи и поведения. Как-никак, это невольно делало его стоящим ниже какого-то захирелого божка с дикого континента. — Ну, лучше пусть они мучают одного человека, нежели целую страну, как-то было в прошлый раз, — рассудил Громовержец, отлично понимая, что его веселым детишкам все-таки нужны игрушки. Раз уж Пернатый Змей ему донес, значит, он сможет лично проконтролировать, чтобы эти шалости не сильно пошатнули мироустройство. Ответ Громовержца Кетца явно не вдохновил. Он продолжил свою мысль: — Знаете, я все же уже давно не защитник людей. Мой народ вымер, и помощь завоевателям из Старого Света — не моя прерогатива. Но как вы отнесетесь к тому факту, что ваши дети учат и других богов делать людям пакости? Не думаете ли вы, что их божество может заинтересоваться нами, если прознает про это? — Ну, начнем с того, что и в мифологиях других культур были свои боги-пакостники. Даже в твоем пантеоне, если не ошибаюсь, — процедил Зевс, явно намекая, что отчитывать иноземных божков не входит в его планы. — У каждого пантеона есть свой лидер. Если тебя не устраивает поведение этих богов — обратись к их Верховным. Я не наделен властью ограничивать этих божеств. В конце концов, им всем нужно занятие. Этот мир хоть и прекрасен, но до безобразия скучен. И, если честно, я понимаю своих детей. После этой фразы Пернатый Змей четко уяснил, что взывать к голосу разума у греков — гиблое дело. Развернувшись, он отправился прочь из обители Громовержца, намереваясь посетить и других богов. Все же, он надеялся, что остальные Высшие не станут вести себя, подобно избалованным мальцам. — И да, Зевс, я — не божок с «какого-то дикого континента», по своему статусу я равен тебе, а может даже, и превосхожу тебя. Мой народ был удивительно образован и умен, чего я бы не сказал о греках… Зевс вспыхнул. По его длинным волосам пробежались искорки молний, но Громовержец все же сдержался, едко ответив: — В отличие от твоего «образованного» народа, мои дети никогда не снимали с пленных воинов скальпы и не сдирали с них заживо кожу, принося в жертву вашему пантеону. Или ты будешь отрицать, что большинство твоих божеств веками наслаждались кровавыми трапезами? Колкость попала точно в цель. Кетца остановился, резко развернувшись. Как и Громовержец, он еле сдерживался, чтобы как следует не проучить наглого грека. Однако рассуждая здраво, он все же признал, что грек был прав. Но не смог удержаться от ответа: — Когда это началось, я уже не был главным… — О да, все мы грешны, — хитро прищурившись, ответил Зевс, откровенно наслаждаясь тем, каким неистовым пламенем зажглись глаза индейского божка. — Верно, — после минутной запинки откликнулся Кетца. На этот раз победитель был определен, и Пернатому Змею не оставалось ничего, кроме гордой капитуляции. — Вот ведь, — сладко зевнул Громовержец, проследив за стремительно закрывшейся дверью своих чертогов, — И чего ему так неймется всех дергать? А с христианским богом я, если что, договорюсь. Не думаю, что он так глуп, чтобы соваться в последнее обиталище Древних. Что думаешь, Гера? Вышедшая из-за колонн женщина приветливо улыбнулась, склонив голову перед мужем и властелином своим: — Я думаю, что наши детки еще успеют общипать перышки этому божку. Последнее время он стал слишком высокомерным… — Бабы ему не хватает, — рассмеялся Зевс, привлекая подошедшую жену к себе. Наерное, шутка бы так и осталась шуткой, если бы не долетела до чуткого уха подслушивающего Гермеса. Бог плутовства коварно усмехнулся, уже представляя новую забаву для себя и других богов. В конце концов, уже давно надо было поставить этого божка на место!

***

— Господи помилуй, — только и смогла выдохнуть Лика, словно завороженная уставившись на айфон своего сокурсника Мишки. Особо верующей девушка не была, но сегодня почувствовала острую необходимость в прощении, ведь увиденное на экране повергло ее в состояние шока. Следивший за реакцией одногруппницы Миша лишь загадочно улыбался, приговаривая «О, а вот сейчас тако-ое будет!» Рядом сидела Вика, прижимая ко лбу замороженный окорок. Под ним, на коже живописно красовался ярко-фиолетовый синяк — последствие неудачного падения в столовой. — Вот, счас самое эпичное… — тем временем голосил Миша, высвечивая на экране продолжительность видео ролика. Оно, к облегчению Лики, торжественно доходило до логического конца. — Это же… — Миллион просмотров за два часа! — торжественно продолжил Миша, показав девушке просто до обидного громадное количество «нравится» под роликом. — Ты теперь знаменитость, Анжелка! — Хоть за Полярный Круг езжай, — сердито буркнула девушка, обхватив руками коленки. Глаза противно защипали слезы, из горла вырвался первый расстроенный вздох. Конец ее жизни настал внезапно, и студентка искренне жалела, что не успела встретить его во всеоружии. — Кстати, откуда у нас в столовке мог взяться такой… качественный глинтвейн? — в отличие от подруги, Вика впадать в панику не спешила. Пришибленная голова хоть и гудела колоколом, но соображала на редкость логично. — Мне вот тоже это интересно… — вся веселость с лица парня спала как по волшебству. Взгляд его стал неожиданно задумчивым. — Найти бы еще ту сволочь, что слила тебя так некрасиво… — Так, давайте восстановим ход событий! — Вика резко подскочила на кровати. Окорок с громким стуком упал на пол, кровать жалобно хрустнула. — Утром Лику окатило дождем. Причем, дождем в трамвае! Понимаешь, Миш?! Ну откуда в целехоньком трамвае взяться дождю, если его не было даже на улице?! А откуда взялся глинтвейн, если мы пили чай?! — Превращение воды в вино… — машинально пробормотала Лика, хмурясь. Одногруппники одновременно ойкнули, переглянувшись. — Неужели боженька веселиться вздумал? — схватившись за сердце, прошептала Вика, подозрительно косясь по сторонам. Особого внимания удостоилось небольшое зеркальце, в котором отразилась ее настороженная мина. Скривившись, девушка выразительно показала зеркалу кулак, вернувшись обратно на кровать. — Ну, какие еще боги, Вик? Это же все выдумки, понимаешь! Мы же на психологии это проходили недавно! Человеку свойственно искать незримого, невидимого и вечно озабоченного только людскими проблемами существа. Но мы-то живем в современном обществе, в век разума, знаешь ли! — горячо выпалила Лика, невольно зардевшись. Да, она любила мифологию древнего мира, с интересом слушала и про истоки христианства. Но воспринимала это на уровне красивых сказок, но никак не более. — Хотите, покажу, что никаких богов не существует? — подытожила девушка, решительно поднявшись. — А давай, — махнула рукой Вика. Левая бровь Лики нервно дернулась, но обсуждать абсурдность данного мероприятия девушка не стала, подскочив к зеркалу. В конце концов, есть даже метод такой в психологии, чтобы выговориться и облегчить душу. — Эй, ты, как там тебя?! Бог, или еще кто! Слышишь меня, ты, урод недоделанный! Меня люто задрало твое хамское поведение, понял? Еще раз, вражина, учудишь такое, и я, честное еврейское, плюну в твою наглую харю! Лика победно усмехнулась, чувствуя небывалую легкость. С видом великого полководца, разбившего только что вражескую армию, она лучезарно улыбнулась, тряхнув густой косой и отошла, любуясь на результат своих работ. Как и ожидалось, ни одно известной ей оскорбленное божество являться не пожелало, и она с чувством выполненного долга плюхнулась обратно на кровать, где ее ждало восторженное: — Же-есть! — Ну, знаешь, подруженька, а ты и так оказывается, можешь… — восхищенно шептала подруга, по-новому взглянув на «скромницу-разумницу» Анжелику Осипову. — Надо было снять это на видео, — хохотнул Мишка. — Сейчас плюну, — грозно предостерегла его Лика, впервые за этот день задорно расхохотавшись.

***

— Что, она, только что, сказала?! — проказники Энлиль и Дионис синхронно стукнулись лбами около волшебного зеркала. Аплодисментами им служил заливистый смех Афродиты. — Утоплю… — грозно рыкнул Энлиль, уже было собираясь призвать в мир очередной Великий Потоп. На счастье всего человечества, руку божества очень вовремя перехватил сам Ан. Пристыженный сын моментально поник, склонив голову перед великим богом света и всего сущего пантеона шумеров. За спиной Ана маячил предатель-индеец, как всегда невозмутимый. — Сын мой, накажу, — отец потрепал Энлиля по голове, подобно шаловливому мальчонке, только что застуканного на какой-то каверзной пакости. — Грешно богу твоего уровня гневаться на глупую смертную. — А ей не грешно оскорблять великого Энлиля?! — воскликнул разъяренный сын, вырвавшись из крепких отцовских рук. — Помниться, ранее за такое я карал мором и наводнениями, отец! И ни слова протеста от тебя не услышал! — Времена изменились, сын. Теперь мы не властны над миром смертных. Бог христиан может закрыть глаза на мелкие шалости, но не на великую катастрофу! Ты хочешь войны, сын?! Готов ли ты к ней?! Так же остр твой клинок, как и твой язык? — говорил Ан спокойно, но каждое слово, подобно удару острого кинжала вбивалось в сердце бога воздуха. В тот момент Энлиль перевел взгляд на Кетца. Проклятый индейский божок, казалось просто насмехался над ним! Стоял себе спокойно и смотрел, как великого бога разрушений отчитывают подобно ребенку! Для вспыльчивого Энлиля это стало поводом для ненависти, ведь ненавидеть самого Ана было попросту опасно для жизни. — Я все понял, отец! — дрожа всем телом от гнева, Энлиль-таки склонил голову перед извечной мудростью Великого. — Что ж, хорошо раз так, — Великий кивнул, принимая извинения сына, и степенно удалился прочь, растворившись в лучах ясного полуденного солнца. В мире Забытых богов оно светило особенно ярко. Вместе с ним удалился и индейский божок-предатель. — А, черт! Пусть живет! Смер-ртная! — обида Энлиля не ограничилась только Кетца. При любом возможном случае бог ветра поклялся лично утопить мерзавку-человечишку.