Полымя

      Мисс Гермиона Джин Грейнджер присела на краешек стула, предложенного директором Хогвартса. Джинни встала чуть сбоку и сзади от второкурсницы, почтительно склонив голову. Слухами школа полнилась, новость о том, что на ученицу первого курса надели рабский браслет, дошли до директора чуть меньше, чем за сутки. Дамблдор молчал, сосредоточенно перебирая длинными пальцами перья Фоукса. Лицо старика было спокойным и даже каким-то умиротворённым.       Гермиона раздражённо повела плечом. Она знала, что в конце концов должна была оказаться на этом месте, а потому к серьёзному разговору была готова, но её ужасно раздражало злобное сопение Молли Уизли, расхаживающей по директорскому кабинету. Женщина только что узнала о сложившейся ситуации от Альбуса и была в ужасе. За то время, что они ждали Гермиону и Джинни, она успела наорать на Дамблдора, наехать на вжавшегося в кресло Артура и вырвать у себя целый клок рыжих волос. Молли попыталась было кинуться к дочери при её появлении в поле зрения, но та отпрянула от неё, как от огня.       — Итак, мисс Грейнджер, — промолвил директор напряжённо, посмотрев наконец на свою ученицу. — Боюсь, до меня дошли тревожные вести.       Гермиона промолчала, лишь многозначительно покосилась на тяжело вздохнувшую Джиневру. Та поняла намёк и стала вести себя приличней. Был такой прекрасный осенний день, все ученики пошли в Хогсмид, чтобы хоть ненадолго оставить школьные стены и вдохнуть полной грудью, может даже немного повеселиться, а ей пришлось предстать пред директорские очи, как нашкодившему котёнку. Девочке очень не нравилось, что её собираются тыкать носом в содеянное, но вся затея того стоила. Поэтому она вообще согласилась на приглашение Дамблдора, иначе ноги её тут бы не было.       Директор поджал губы, не получив никакого ответа, но быстро взял себя в руки. Он широкими шагами обошёл стол и решительно протянул руку к Джинни.       — Мисс Уизли, прошу Вашу руку.       — Прошу прощения, директор, Джиневра с недавних пор подчиняется только моим приказам. Так что просить её руки, — тут Гермиона позволила себе улыбку, — Вы можете только у меня.       — Да как ты смеешь, мерзавка! Это моя дочь! — прорычала разъярённая Молли.       Лицо женщины перекосилось, и она подлетела к Гермионе, занеся руку для удара.       — Молли! — прогремел Дамблдор. — Никто не тронет ученика под этой крышей, пока я директор!       — Но… — миссис Уизли вся как-то сникла и прижала одну руку другой к своей шее. — Но Альбус, она сделала из моей дочки рабыню!       — Артур, прошу тебя, успокой свою жену, — отрезал Дамблдор.       Мистер Уизли опасливо обнял жену за плечи и увёл её к дальнему креслу, где усадил и дал успокаивающее зелье. Гермиона вздохнула, откинулась на спинку стула и махнула Джинни рукой, мол, делай, что просили.       Девочка протянула дрожащую ладонь директору. Тот аккуратно обхватил её и огладил большим пальцем, пытаясь ободрить малышку. Затем отодвинул край рукава школьной мантии и склонился над браслетом с покачивающейся янтарной каплей, почти касаясь его длинным дважды сломанным носом. Директор достал палочку, и Гермиона моментально узнала её. Дар Смерти. Сделав несколько замысловатых движений палочкой и прошептав заклинание, Дамблдор коснулся браслета её кончиком. На браслете серебристой вязью стали медленно проступать руны привязки. Джинни вскрикнула и отдёрнула руку, прижав её к груди. Она сильно закусила губу, чтобы не издать ни звука, но было видно, что ей больно.       — Где второй камень, мисс Грейнджер? — спросил Дамблдор, отвернувшись от Джиневры, будто та больше не была достойна его внимания.       Гермиона провела палочкой у уха, и стала видна небольшая серебряная серёжка с янтарём в форме солнца.       — Ясно, — Дамблдор устало облокотился на директорский стол и протёр глаза большим и указательным пальцами. — Вы должны знать, что на территории Хогвартса надевать рабские браслеты и ошейники на учеников запрещено с 1764 года. Боюсь, я буду вынужден Вас исключить.       — Боюсь, я буду вынуждена Вас разочаровать, директор. Все правила были соблюдены в точности. Мисс Уизли стала моей, хм, подчинённой не на территории школы. Она сама попросила войти в моё пристанище, взяла из моих рук пищу и согласилась принять рабский браслет. Её никто не обманывал. Всё было сугубо добровольно.       Дамблдор кинул быстрый взгляд на Джинни, которая поёжилась и придвинулась поближе к Гермионе, и с силой сжал скрещенные пальцы.       — Даже если так, присутствие рабов в школе недопустимо. Здесь все равны. Кроме того, Вы подаёте плохой пример. Думаю, Вам лучш дать мисс Уизли свободу. А учительский состав во главе со мной согласится на наказание в виде месяца отработок с мистером Филчем. А затем мы постараемся забыть о случившемся.       Гермиона встала со стула и подошла к открытому окну. Она долгое время молчала, всматриваясь в горизонт, не обращая внимания на сдавленные рыдания миссис Уизли. Наконец, девочка обернулась и скрестила руки на груди.       — У меня есть другое предложение. Чтобы никого не смущать присутствием в школе рабыни, я могу запретить мисс Уизли учиться здесь и где-либо ещё. Я знаю места, где будут рады принять симпатичную девочку до того момента, пока я не смогу её забрать. Или мы попытаемся прийти к компромиссу.       — Я слушаю, мисс Грейнджер, — сказал Дамблдор, удостаивая собеседницу одним из своих самых тяжёлых взглядов.       Джинни замерла на том месте, где её оставили, трясясь, как травинка на сильном ветру.       — Компромисс?! — прокричала Молли. — Вы хоть слышали, что она сказала? Артур, сделай что-нибудь! Мы не будем вести никаких переговоров с этим дьявольским отродьем!       Артур тяжело поднялся на ноги. До этого он сидел на корточках перед креслом жены и гладил её руку, не зная, чем ещё может помочь. Мистер Уизли проводил так много времени на работе или со своими любимыми магловскими штуками как раз потому, что не любил то чувство беспомощности, которое испытывал, если ему нужно было разобраться с семейными делами. С этой ролью обычно прекрасно справлялась его властная и волевая жена.       — Джинни, мы едем домой. Иди ко мне.       Джиневра только покачала головой.       — Я же уже сказала, что решения, связанные с мисс Уизли теперь принимаю только я, — Гермиона раздражённо цыкнула. — Вам лучше бы понять это побыстрее. Если я непонятно объясняю, директор потом расскажет подробнее. Итак, мои условия вполне щадящие, даже щедрые. Я оплачу Джиневре достойное образование, причём не только хогвартское, обеспечу всем необходимым, а затем приложу все усилия, чтобы найти ей подходящую пару. Ваша дочь ни в чём не будет нуждаться.       — Что ты такое говоришь? Я никогда не отдам тебе Джинни, она наша дочь! Наша! — Молли вскочила с кресла и стала надвигаться на Гермиону, тыча в неё пальцем.       — Если так, я просто передам её лорду Люциусу. Малфои давно ищут возможности отомстить за предательство рода Уизли, — пожала плечами девочка. — Директор, я свою позицию обозначила. Если это всё, мы с Джиневрой пойдём, у нас есть планы. И да, миссис Уизли, я сама возмещу Джиневре заработанные семьдесят баллов.       Двери кабинета директора открылись. Гермиона сделала небольшой книксен и уверенным шагом удалилась. Джинни спешно повторила книксен за хозяйкой и поспешила за ней.

***

      — Что же нам делать, Альбус? — простонала Молли, вновь падая в объятья кресла.       — Соглашаться. Это будет наилучшим вариантом, — ответил Альбус, последовав примеру миссис Уизли и тоже присаживаясь. — Давайте я налью вам двоим чай с парой капель успокоительного и всё подробно объясню.       Дамблдор взмахнул палочкой, и на столе появилось две чашечки и чайник, из носика которого уютно поднимался пар. Затем директор капнул в каждую из чашек зелье, налил горячий чай, и те поплыли к чете Уизли по воздуху. Альбус сложил пальцы домиком и уставился куда-то мимо своих сегодняшних гостей.       — Предложение мисс Грейнджер не так уж и ужасно, по сути. Да и исправить сделанное уже никак нельзя. Избавить от рабского браслета можно только с разрешения хозяина. Эта связь примерно так же прочна, как связь между волшебником и домовым эльфом.       Молли сделала большой глоток чая. Чашка мелко дрожала в её руках, но успокоительное зелье постепенно давало результат. Миссис Уизли обмякла в кресле.       — Так… Так она сделала из Джинни домового эльфа?       Артур осел на подлокотник кресла, которое заняла его жена, едва не выронив чашку из рук.       — О Мерлин, нет конечно! — Дамблдор махнул рукой, будто прогоняя надоедливую муху. — Я просто привёл пример похожей связи. Вы слишком буквально воспринимаете слово «рабыня». Да, Джинни теперь не является самостоятельной личностью и не сможет принимать никаких важных решений, но она не будет ползать за мисс Грейнджер на коленях и выполнять грязную работу. В случае вашей дочери, ей даже повезло. Во-первых, она стала рабыней женщины, а не мужчины, что уже проще. Во-вторых, теперь Джиневра всегда будет под защитой хозяйки. За любой вред, причинённый ей, придётся отвечать, возможно, даже перед судом. Более того, юная мисс предложила ей довольно неплохие условия. Если бы Джинни была наследницей или хотя бы представительницей чистокровного рода, ситуация была бы печальной. Но так уж вышло, что она даже немного поднялась. Если говорить откровенно, предатели крови стоят на ступень ниже.       — Но что она потребует взамен? Условия и правда звучат очень уж заманчиво, — мистер Уизли едва заметно расслабился, выслушав объяснения Дамблдора.       — Потребовать она может что угодно, — пожал плечами Альбус. — Джиневра теперь принадлежит ей полностью, и я не представляю, что именно она от неё хочет. Но раб — идеальный защитник, который обеспечит безопасность хозяина даже ценой своей жизни. Также они неплохой источник информации, если грамотно выбрать цель. По крайней мере, рабов обыкновенно используют именно так. И поэтому мисс Уизли обеспечат должное обучение.       — И всё-таки, разве мы не можем ничего сделать?       — Могли бы, будь у вас Кодекс и менор. А так за Джинни не стоит родовая магия, поэтому сделать из неё рабыню можно абсолютно безнаказанно. Я советую вам успокоиться и принять сложившуюся ситуацию. Могло быть и хуже.

***

      После ухода четы Уизли Дамблдор смог выпустить все свои эмоции наружу. И теперь он сидел в директорском кресле с всклокоченной бородой и в перекошенной набок мантии. Вокруг в беспорядке валялись сломанные магические приборы, а Фоукс, почуяв приближающийся магический взрыв, предпочёл провести акт самосожжения.       — Всё ушло гиппогрифу под хвост, — прорычал директор тому Альбусу, что жил в зеркале и был его самым лучшим советником.       Второй Альбус налил в стакан доброго Огденского на два пальца. Реальный Дамблдор пить себе не позволял, ясность ума была его главным оружием.       — Что ж, Джиневра теперь не станет женой избранного, это понятно. Придётся снова включать в игру её старшего брата, может хоть Одарённую сможем заполучить. Она, кроме прочего, сестра Гарри. Но не это сейчас должно волновать тебя, — зазеркальный Дамблдор ткнул пальцем в реального и сделал хорошенький глоток огневиски. — Лучше подумай, как мисс Грейнджер, пусть она и Одарённая, смогла не только узнать о ритуале рабской привязки, но и провести его. Разве этот раздел магии не относится к родовой магии?       — Может, Поттер?.. — прошептал Дамблдор.       — Не забывай: Грейнджер его сестра только по документам, ни кровной, ни магической связи у них нет. Поттер не мог передать родовые знания человеку, который к его роду не принадлежит. Да и откуда мальчику знать что-то о своём роде? Мы же позаботились о том, чтобы он как можно дольше не имел доступа к этим знаниям, когда отдали его маглам.       Дамблдор выронил зеркало из ослабших пальцев, и то с громким стуком упало на стол. Изображение директора исчезло. Старик кинулся к камину и спустя секунду исчез в изумрудном пламени.

***

      Снейп неслышно двигался по полутёмной аудитории, освещённой только огнём в камине и под котлами двух учеников. Его мантия тихонько шелестела при каждом осторожном шаге.       Сегодня Поттер и Паркинсон должны были сварить усовершенствованную их профессором тонизирующую настойку и им лучше было не отвлекаться, так как рецепт был сложен для второго курса. В двух местах правильность приготовления настойки зависела от нескольких секунд и правильной толщины нарезанных ингредиентов, поэтому Снейп предпочитал не смущать детей своими комментариями или излишним вниманием к их действиям. Обыкновенно придирчивый к своим ученикам, которых искренне считал безнадёжными в зельеварении, он питал интерес к юным дарованиям. За тот год, что он преподавал этим двум слизеринцам, Снейп успел оценить их способности. И если с Паркинсон всё было относительно понятно, поскольку её род всегда славился своими зельеварами, то Поттер приятно удивил его унаследованным от матери даром. Чем больше проходило времени, тем больше он находил в мальчике сходств со своей погибшей первой любовью. А вот на Джеймса юный Гарри походил разве что цветом волос да очками-велосипедами. Мальчик был предельно вежливым, аккуратным и пунктуальным, но что самое главное — он сам стремился к знаниям. Такой же была его мать. Северусу было очень сложно удержаться от печальной улыбки, когда он вспоминал Лили в школьные годы. Её осенние волосы и смеющиеся глаза, стопки книг, которые она брала в библиотеке, гордая осанка. Такую девушку было сложно не полюбить.       — Мистер Поттер, мисс Паркинсон, вы достигли третьей фазы приготовления настойки, теперь уменьшите огонь, накройте котлы крышками и дайте дойти до кипения. А пока предлагаю попросить эльфов сервировать нам ужин. В Большой зал вы сегодня не успеете.       Дети переглянулись, но сделали, как было велено.       — Прошу, — Снейп открыл дверь, — Там нам будет удобнее.       Гарри и Панси оказались в на удивление просторной и светлой гостиной декана слизерина. В дальнем углу в камине, окружённом парой кресел, весело потрескивал огонь. Все факелы были зажжены. Стены украшало несколько картин, впрочем, не было ни одного портрета, сплошь морские пейзажи. Профессор пригласил их за стол, накрытый белоснежной скатертью, и позвал домовика.       — Ринни!       С громким хлопком посреди комнаты материализовалась крошечная домовушка. Она уставилась на Снейпа своими огромными, слегка на выкате, карими глазами.       — Да, профессор, сэр? — пропищало маленькое существо.       — Принеси, пожалуйста, ужин для меня и моих юных гостей.       Домовушка без лишних слов исчезла, чтобы появиться с едой спустя пару минут. Она споро сервировала стол, и на тарелках материализовались аппетитные стейки, три вида гарнира, соки и чай, а также фрукты на десерт.       — Давайте приступим к еде. Зелье будет готово только через, — мужчина кинул взгляд на золотые карманные часы, — Сорок одну с половиной минуту. Проверим результат вместе.       Снейп положил на колени столовую салфетку, и дети, чуть осмелев, потянулись за столовыми приборами.       — Профессор, можно задать вопрос? — робко поинтересовался Гарри.       — Можете попробовать, мистер Поттер, — усмехнулся Снейп.       — Вы ведь учились вместе с моими родителями, я прав? Можете рассказать о них что-нибудь?       Снейп посмотрел на Гарри долгим задумчивым взглядом. Затем аккуратно отложил нож и вилку, поставил руки на стол, сложил ладони и уместил подбородок на них.       — Мы с вашим отцом не были дружны, буду откровенен. С ним и его друзьями мы во многом расходились во мнениях и взглядах на жизнь. Может, мы и могли бы стать друзьями, поскольку все были талантливы в своих областях. Лучшие ученики, — Северус слегка приподнял брови и отвёл взгляд от внимавшего ему ученика на мгновение. — Но мы были молоды и непримиримы, а Сириус Блэк, лучший друг Вашего отца и Ваш же крёстный, к слову, был склонен к неприятным проделкам. Джеймс был прекрасным ловцом и талантливым боевым магом. С Лили мы, напротив, были друзьями ещё до Хогвартса. Она была очень жизнерадостным и добрым человеком, очень хорошей волшебницей. А склонность к зельям у Вас наверняка от неё, — мужчина сделал небольшую паузу, — Раз уж зашёл такой разговор, мистер Поттер, я хотел бы сказать, что мне искренне жаль, что Ваши родители погибли, тем более так рано. Гарри опустил взгляд. Такого откровения от Снейпа он не ожидал.       — Спасибо, профессор. А мой крёстный? Где он сейчас?       — Насколько я знаю, он находится в магической тюрьме Азкабан, — Снейп прикрыл глаза на пару секунд. — А с Вашими родителями, мисс Паркинсон, мы были добрыми приятелями. Когда я только поступил в Хогвартс, они были старостами слизерина и очень мне помогали поначалу. Звёздная пара была.       — Да, мама с папой о Вас очень тепло отзывались, сэр, — Панси почтительно склонила голову.       Остаток ужина прошёл в обсуждении совместимости ингредиентов для зелий, больше личных тем не касались. Спустя почти сорок минут ребята и профессор вернулись в аудиторию, где мирно кипели в котлах тонизирующие настойки.       — Итак, посмотрим, что у вас двоих получилось. Мисс Паркинсон, предоставьте мне образец, пожалуйста.       Панси вытянула стандартную стеклянную пробирку из воздуха и зачерпнула из своего котла получившееся зелье, предварительно загасив огонь под ним.       — Неплохо, неплохо, — пробормотал Снейп, рассматривая зелье на свет. — Вполне удовлетворительный результат, мисс. Теперь Вы, Поттер.       Гарри подождал секунд двадцать, наблюдая за настойкой, помешал два раза по часовой стрелке, а затем повторил те же действия, что и Панси.       Смотреть на образец Гарри Снейп не стал.       — Извольте объяснить коллеге смысл Ваших действий, — потребовал профессор.       — Нужно было подождать ещё немного до полной готовности и помешать настойку, так как это слегка повлияет на её вкус, — скромно улыбнулся Гарри. — По моему мнению.       — Что ж, добавлю десять баллов в копилку слизерина за заботу о приятном вкусе зелья, — тонко улыбнулся Снейп. — Можете быть свободны, молодые люди.       — Спасибо за ужин и за урок, сэр, — отозвалась Панси. Дети покинули аудиторию, а Снейп ещё какое-то время задумчиво вертел в руках пробирку с зельем Поттера. Каким-то образом этот смышленый второкурсник сумел его заинтересовать. Впервые за долгие годы после смерти единственного настоящего друга Северус почувствовал себя живым. Он позволил себе оформить очертания осторожных планов на будущее.

***

      Посреди коридора, переминаясь с ноги на ногу, стояла маленькая светловолосая девочка. Она была совсем босая, но её, кажется, больше занимало написанное от руки объявление, которое она старательно прилаживала к стене. За этим занятием её застал Гарри Поттер. Девочка была одета странно даже для магического мира, в ярко-зелёные бриджи, летящую бирюзовую юбку и полосатый свитер . Школьной мантии на ней и вовсе не было.       — Ты что-то потеряла из своих вещей? — спросил Гарри, незаметно приблизившись к ней и рассмотрев список пропавших вещей. Девочка медленно обернулась, серьги из слив-цеппелин закачались в её ушах.       — Их украли нарглы, — прошептала девочка, многозначительно расширив глаза.