Ghosts of the mind

Страж взял меня за руку чуть выше локтя и повёл прочь от камер. Сначала мы шли по бесконечным коридорам, которые освещали факелы. Каждый раз я чуть приседала, так как мужчина постоянно жал меня к стене с ними — не горю желанием спалить свои волосы. Каждую минуту он то и дело закашливался, словно жутко болел. И правда: он, конечно, был уже далеко не молод, но и назвать его старцем нельзя было. Но вот та медленность определённо присутствовала в его движениях — стремительные, но аккуратные шаги; громкие вдохи и выдохи, которые периодически прерывались кашлем; периодический французский мат (да да, я один раз интересовалась этим прошлой зимой). А еще он постоянно косился на меня, что-то недовольно бурча себе под нос. И спустя пару минут я психанула и спросила: — Что-то не так? — вероятно, это было сказано весьма громко, так как мужчина недовольно посмотрел на меня и больше сжал мой локоть. — Король никогда не засматривался на девушек с юга — чаще всего они дерзят и не считаются с почтенными мужами. Но вы каким-то образом склонили весы в свою сторону, — всё это время он смотрел прямо перед собой, сосредоточившись на нашем пути. — Вы и вправду красивы, миледи. Вот только я уже сомневаюсь, что вы говорили королю правду. Я выслушала это всё молча и ничего не ответила, предпочтя промолчать. Но моё мнение я выскажу: и правда, так врать надо было уметь, потому что только дурак поверит в это. Мои частые заикания, ошибки, поведение. Печально. Когда мы поднялись по узкой каменной лестнице, то вышли на улицу. Вокруг, как и вчера, лежал снег. Было холодно, зима как-никак. А уж в одном то платье мне вообще было не до размышлений — холод пронизывал насквозь, а когда мы наконец-то зашли в дворец, мои зубы уже какую минуту выбивали чечетку. Версаль встретил нас светлыми коридорами, множеством слуг, рыщущих туда-сюда и большими французскими окнами на все стены. Декор оставался для меня таким же странным, пафосным и ярким, то есть в стандартном стиле этого времени. Я не решалась заговорить, но когда вопросы начали донимать меня совсем, я спросила: — Собственно говоря, зачем я королю Людовику? Я ведь еще вчера дала четкий ответ… — Вчера было вчера, а сегодня, я уверен, ваше мнение изменилось. Если вы барышня разумная и смышлёная, то определённо согласитесь сейчас, а если нет, то… Ну, я бы вам не позавидовал, — страж говорил предельно ясно и коротко. Я бы не назвала его жестоким, а скорее смирительным и мудрым, точнее наученным жизненным опытом и всеми испытаниями. Он мог бы сейчас быть немым, предпочтя держать меня в неведении, но всё-таки решил ответить на мои вопросы и дать совет. Не такие уж они и плохие, французские солдаты. — Как вас зовут? — внезапно мужчина остановился и, приподняв бровь, молча задал мне вопрос глазами, а точнее, вопросительным взглядом. — Ну, мне бы хотелось знать, с кем я имею честь быть знакома, — объяснилась я, чуть улыбнувшись уголками губ. — Для вас Сэр Луи де Бёр, — ответил страж, чуть подумав. — Можно просто сэр Луи или же Луи. А вы общительная личность, как я вижу, — я передёрнула плечами. — Видите ли, дамы в вашем возрасте либо амбициозны и дерзки, либо же стеснительны и вдумчивы. Но о вас я слегка иного мнения, — я чуть удивилась от такого. А я ничего, я улыбнулась про себя. Страж даже не улыбнулся — всё это он говорил с полным безразличием. На этой ноте наш разговор и закончился — сэр Луи не горел особым желанием общаться с «виновной». Ну, а я просто сохраняла молчание, тщательно обдумывая свою судьбу. Я спокойно обдумывала возможные варианты, когда в внезапно в голову ударила лишь одна мысль: Доктор с Кларой улетели на ТАРДИС черт знает куда, а мы с Барри остались вдвоём в 1736 году. Они делись куда-то, даже не зная куда — оба в сильнейшем алкогольном опьянении. Классненько однако, вот только я как раз намотаю себе лет 200 с половиной, припрусь в Бэйкон Хиллс как раз к своему приезду — посмотрю на всё с другой стороны, наведаюсь к Майклсону и Дэймону — жить же мне скучно, а проблемы на свою собственную задницу лучше найти, а то иначе тоска-печаль. Вот как заберёт Доктор меня прошлую сюда, так приеду себе и продолжу жить в Чикаго. И вот так на всю вечность — одна я заменяю себя другую, прошлую. Нерадостная перспектива однако… Хотя, а есть ли у меня вообще выбор? Я как-то интуитивно мотнула головой, словно бы подсознательно отвечая «нет». Сэр Луи это заметил, но предпочёл на подавать виду, снова уставившись прямо перед собой. И вот, спустя уже пару минут ходьбы по бесконечным коридорам дворца, молодой парень распахнул перед нами дверь в огромную комнату. Тронный зал, как я поняла. Здесь было множество огромных окон, выходящих видом на опять же тот же сад; большой трон; а неподалёку от него — рояль. За ним, как я уже поняла, сидел король собственной персоной. Он никак не обратил внимания на наш приход, лишь поднял голову, услышав скрип дверей. — Я привёл её, милорд. Мне уйти? — сэр Луи был во внимании, внимательно следя за каждым малейшим движением короля, будь то выражение лица или вздрагивание пальцев, которые сейчас умиротворённо покоились на черно-белых клавишах. — Льюис, останьтесь, — не оборачиваясь, ответил Людовик. Сейчас он снова смотрел на свои тонкие изящные пальцы, покрытые белоснежной кожей. Он никак не подавал виду, будто был заинтересован мной или стражем, скорее говорил это с полной безразличностью. И в какой-то мере это могло меня оскорбить — характером то я от среднестатических французских девушек (которых так ярко описал мне старик по дороге) особо не отличалась. — Сэр Луи, при всём уважении, милорд, — исправила я чуть тише. Король даже ухом не повёл, но я заметила, как он чуть-чуть вздрогнул, услышав мой голос. — Что, мисс Фрей? — переспросил он, сидя уже в полуобороте и уверенно глядя на меня. Его взгляд был твёрдым, но также теперь чуть заинтересованным. Чуть сосредоточившись, я почувствовала, что мужчина сейчас в предельном спокойствии, но ярость подбирается к нему всё ближе и ближе. Конечно, вероятно, в какой-то мере это была моя вина — именно я вчера отказала ему в предложении стать фавориткой, а потом попыталась сбежать с Барри. Это вполне могла вызвать в нём столько противоречивых чувств. «Мой прокол» — подметила я мысленно. — Его зовут сэр Луи де Бёр, а не сэр Льюис. Я лишь исправила вас — очень часто имя крайне важно для многих людей и лично я считаю, что неправильно называть имя человека, значит ставить его намного ниже себя, предпочитая чувствовать себя по жизни центром земли, — говоря это, я следила, как несколько раз поменялся в лице король, переходя то от спокойствия к ярости, от ярости к обиде и финально от обиды к полнейшей напускной безразличности. Как я заметила краем глаза, сэр Луи в это время чуть удивлённо покосился на меня, а в его глазах читалась маленькая толика уважения. Когда я закончила, король чуть кивнул сэру Луи и встал, идя ко мне навстречу. Я в это время затаила дыхание, а затем услышала, как страж медленно разворачивается и удаляется из зала. — Вы так же прекрасны, как и вчера, миледи, — Людовик взял меня под руку и повёл к стоящему под противоположной стеной дивану. Затем он резко меня усадил на него и принялся мерять шагами зал, ожидая моего ответа. — Я бы так не сказала, — отрезала я. — Мой вид потрёпан, а вы, вероятно, в полнейшем недоумении. Он резко остановился, глядя на меня в упор, а затем продолжил делать предыдущее. — Да, вы читаете мои мысли. Но я бы сказал точнее, а именно: вы, миледи, уже своим присутствием в замке вчерашним днём весьма обидели меня, — он быстро вдохнул, словно готовясь к длинной речи, которая потом и поступила. — В списке приглашённых вас не было, вашего кавалера и спутников тоже. Вас не должно было даже близко быть тут, ваши манеры и характер мне крайне непонятны, а вы даже не имеете ни малейшего понятия об этикете и вежливости. Ваш кавалер оказывал сопротивление моей совершенно лояльной страже, пытаясь вместе с вами сбежать. И он получил по заслугам, вместе с вами попав под замок, — король усмехнулся, глядя на сад. Затем он снова вернулся ко мне и начал внимательно разглядывать меня. Людовик аккуратно присел на край дивана и нежно взял пальцами правой руки мой подбородок, подтягивая его ближе к своему лицу. Сейчас наши лица были на расстоянии примерно сантиметров десять, а сам он напряжённо вглядывался в глаза. — Я знаю, что вы не примете моё предложение, если я спрошу вас снова. Так что ваша единственная судьба — смерть от шпаги, огня или же виселицы. У вас есть выбор, так что я довольно-таки милосерден, — всё это он говорил с холодным взглядом, и, словно ожидая моей реакции, прошептал мне на ухо. — Но я бы хотел, чтобы вы умерли как можно болезненнее, ведь вы должны показать пример всем гражданам, которые до сих пор не смирились с моими принципами правления, а именно чтобы они увидели, что это уже далеко не игры. С каждым его словом моё дыхание учащалось, а сама я становилась всё испуганнее — понимание, что человек передо мной садист, начинало пугать. Его взгляд был жестоким и холодным, никаких шуток. Этот взгляд я могла лишь сравнить с глазами Дина в наши первые моменты знакомства — глаза обоих прямо светились тьмой и удовольствием от пыток. Я невольно видела в короле садиста и маньяка, который был готов наслаждаться моими страданиями снова и снова, не считая их плохими. Вот только в глазах Дина была простая ненависть ко всем монстрам и, вероятно, она никак не касалась меня лично, скорее моей сущности и, может быть, спорного характера. — Вы сумасшедший! — вскрикнула я, отпихиваясь от него обоими руками, но Людовик ловко схватил меня за запястья, сильно сдавливая чих пальцами. — Отпустите меня! — взвизгнула я, когда почувствовала резкую боль. Но он был непреклонен — взгляд был яростным, а движения ловкими и быстрыми. Его холодный и нечеловечный вид хорошо показывал его хоть и утонченный, но подлый и садистский характер. — Сейчас вы отправитесь в свою камеру ждать смерти вместе со своим другом, а именно у вас осталось лишь примерно два часа до вашей смерти. Советовал бы подумать о чем-то хорошем перед уходом из жизни, но глядя на вас я хочу лишь пожелать как можно больше страданий и проблем. А так же я желаю лично проткнуть ваше сердце самым острым кинжалом, что у меня есть, но тогда не получится надавить на народ, а это в данный момент мне наиболее нужно, — на его губах появилась сумасшедшая улыбка, в глазах блеснула холодная и животная ярость, а сам он резко встал с дивана, подняв рывком меня на ноги тоже. Он всё ещё сжимал мои запястья, которые теперь в свою очередь сильно ныли. Ладони у меня стали чуть бледнее, чем обычно. — Стража! — внезапно крикнул он и двери моментально распахнулись, когда в зал зашёл парень в мундире, которого я видела буквально десять минут на входе в тронный зал. — Отведите её в камеру и приготовьте всё к казни уже через два часа, — он передал мне стражнику, а сам тем временем не сводил взгляда с моих глаз. Затем он уже было развернулся и направился назад к роялю, продолжая играть, но резко остановился на половине пути, оборачиваясь. — Решил вам кое-что ответить на ваше скверное заявление в мою сторону, — на его губах стояла усмешка, а подбородок был слегка вздёрнут вверх. — Так как я король, то вполне имею право… как вы сказали? Чувствовать себя центром земли, — добавил он последнее, пару секунд подумав. — А вот вы вовсе не производите впечатления почтенной и уважаемой дамы, а скорее простой оборванки с улицы, — он испустил смешок, льстя самому себе. — Уведите её, Джонатан, — Людовик присел на стул рядом с роялем и продолжил играть, наполняя зал звуками мелодии. Уже выходя за двери, я позволила себе тихо выругаться, а затем пробормотала под нос: — Оборванка с улицы! А сам он кто? Надменный петух, воспитанный надменной дурой! — Что? — парень меня явно не расслышал, но вот тихую брань он точно разобрал. — Ничего, — процедила я сквозь зубы, оставляя какую-то малую часть моей злости парню.

***

Меня резко закинули в камеру, словно надоедливого щенка, а затем мне бережно помог встать Барри, помогая подлезть к стенке. Сил стало меньше, я даже сама не знаю, как дошла туда и обратно, а здесь, снова оказавшись на полу, я почувствовала себя не вампиром, а какой-то тряпкой — я даже просто опереться на руку не могла. — И как визит к королю? — поинтересовался Барри, пододвинувшись ко мне ближе, ввиду окружавшего нас холода. Здесь и вправду стоял собачник — каждый раз я выдыхала пар, а вдыхала ледяной воздух. Руки как назло тряслись, а пальцы на ногах онемели. Барри сейчас чуть подрагивал, согреваясь. А я невольно подлезла к нему под бок, так как я мёрзла. Затем внезапно он повернул голову ко мне и я увидела необычное выражение на его лице. Его глаза были печальны и отчуждённы, но в то же время выражали живой интерес ко мне. Края губы были слегка приподняты, изображая таким образом грустную улыбку, а бровь были чуть нахмурены, пребывая сильно сдвижеными к переносице и друг другу. Барри едва заметно кивнул, а затем усмехнулся, громко засмеявшись. — Судя по твоему глубоко недовольному и возмущённому выражению лица, я понимаю, что сейчас ты хочешь кого-то хорошенько избить и этот кто-то — действующий король Франции, — спидстер говорил это, словно рассказывая интересную и весёлую историю из своей жизни, но мне было не до смеха. — При всём твоём позитиве, Барри, я попрошу тебя опуститься на землю, так как скорее всего через два часа нас отправят на тот свет обоих. И да, — отвечая на молчаливый вопрос, застывший в глазах Аллена, продолжила я, — Людовик садист, сумасшедший и умалишенный человек. Ну, может быть, он такой только в отношении тех, кто не хочет идти на поводу. А так он просто хочет меня тысячу раз убить и заставить мучатся, а ты так, просто попал под горячую руку, — пошутила я, со всей силы кинув камень в противоположную стену. Он так же резко отскочил, а затем ударился в стену позади моей спины чуть правее моего уха. — Вижу, что ты сейчас и меня прибить хочешь, — продолжал своё мой сокамерник. Я изрядно бесилась и злилась, что сейчас он меня провоцирует на конфликт, забывая о том, что я уже второй день не пила крови и чувствую жуткий голод. А вдобавок к этому странные симптомы — может, это из-за этого? В каком-то плане обезвоживание организма и всё — никаких фирменных вампирских штучек… Так о чем я? — То есть, у нас типа казнь через два часа? — переспросил Барри спустя пару минут. Я отреченно кивнула, а мой собеседник уставился в противоположную стену, нахмурив лоб. — Весело. А как насчёт плана побега и спасению своих жизней? — он снова повернул голову ко мне, опустив взгляд чуть ниже, чем ранее, так как сейчас я сползла на пол и уже практически лежала. — Как будто у нас есть другие идеи, — фыркнула я, закрыв глаза. Пусть себе думает, что хочет, я сваливаю. Хотя, куда я свалю, когда толком не могу нормально ходить? Вот именно, только в ад. — Ты тут не бормочи ничего — тебе тоже надо как-то смыться, а то сомневаюсь, что умирать приятно, — мгновенно ответил Барри, презренно глядя на меня. Я распахнула глаза и снова села, чтобы нормально смотреть ему в глаза. Я печально кивнула. — Так каков план? — он чуть склонил голову вбок и поджал губы; взгляд его был направлен точно на меня; сам он был расслаблен, но был готов выслушать всё. И я начала.