Научи меня любить

-…О, капитан, присоединитесь к нам?.. Всхрапнув, как дикий мустанг, капитан полетел вперёд. Цель он видел: месть мерзкому мерзавцу*, вулканской образине и остроухому бывшему девственнику! Какой должна быть эта месть, он ещё не решил. Знал только, что приятной. Враг был в наличии, способы всегда при Кирке, девочки на мази… Он подлетел к живописной группе и остановился, как рабочий челнок над кораблем-маткой. Что-то… что-то было странным. И не в них, а в нем самом. Словно он забыл правила игры. Стал стеснительным подростком — ботаником, не знавшим секса. Он попытался ослепительно улыбнуться дамам — у него вышла кривая неловкая ухмылка. Ему казалось, что его золотые кудри потускнели, а мышцы сдулись. Капитан недоуменно потоптался возле сексуального трио, подыскивая слова. Но единственное, что сорвалось с этих пухлых губ: — А… Э… Какой сегодня прекрасный день, дамы! — О, да! — Несомненно. В это время Спок лениво перевернулся и девочки в шесть рук начали массировать и покрывать ароматными маслами для загара его живописную мускулистую спину. Они с игривыми улыбками смотрели на капитана, а Джим… Джим вдруг развернулся на сто восемьдесят и пошёл к ближайшему шезлонгу. Нервным движением руки он призвал бармена, принёсшего какой-то запредельно приторный коктейль. Вся его решимость растаяла на солнце, как сахар. И сил хватало только на то, чтобы подсматривать, словно какой-нибудь извращенец. Вот узкая девичья рука нежно массирует лопатки коммандера, а вот рука второй дамы, по контрасту более тёмная, как горький шоколад, тонкими пальчиками подбирается к округлым ягодицам бывшего любовника… Джим резко сжал бокал и раздавил тонкое стекло. — Твою мать! — На, вытрись, — протягивал полотенце любимый (в платоническом смысле слова) доктор. Чуть подальше на всех парусах летел бармен — помочь нервному клиенту. Обоюдными усилиями они очистили Кирка от стёкол и липкой жидкости и вскоре на шезлонгах стало на одного доктора больше. Следует заметить, что сладкий квартет совсем не обратил внимания на этот маленький казус. — И зачем ты пришёл? — спросил, откашлявшись, Кирк. Доктор хмыкнул: — Посмотреть, как ты садомазохизмом занимаешься. Гм… Хотя на такое даже я смотреть не в состоянии. Какие сиськи! Гм… Они сейчас сьедят его. Кирк! Капитан Кирк, приём, вы на базе? — Да слышу я, — огрызнулся лучший друг, — слышу. Что ты хочешь от меня? — Пойди и блистательно отбей баб у него. — Не могу. — Не хочется брюзжать, но — я же предупреждал. Предупреждал же. — О, заткнись! — Тогда пойди и сиятельно отбей его у баб. — Не хочу. Гордость не позволяет. Что он себе вообразил? Что он тут устроил, бестолочь вулканская?! Ведёт себя как… как… — Как ты, — спокойно сказал Маккой отхлебнув свою пина — коладу. — Это ты его научил своей извращенной любви. И Кирку нечего было на это сказать. — Ну ладно, наши близняшки, — продолжил после паузы Боунз, — всегда на передок слабы были… Но Ухура-то! У неё ай кью не ниже твоего. — Это на них наверное климат планеты так действует. — Или споковская харизма. Пошли в отель, вуайерист хренов. Осознай своё поражение. Ответа не было. Боунз перестал пялиться на шикарную группу и приподнял очки: — Джим! Повторный вызов… — Не могу, — шепотом сказал другу капитан.- Понимаешь, не могу я. Не могу оторваться. И уйти не могу. Я как на игле. Его задница… — О, господи! — взвыл шепотом Леонард, продолжая традиции греческих театров, — ну почему у всех друзья как друзья: веселятся вместе, поверяют тайны, бухают, а мне достался этот влюбленный полудурок? То у него аллергия, а я спасай, то у него зппп, а я лечи. То у него зеленокровый перфекционист в фаворе, а я выслушивай! — Да не влюбленный я! — отвечал шепотом разозленный Кирк, — Это вирус наверное какой-то. Заболеваю я. — Нет у тебя никакого вируса. — Этот вулканец… это зло какое-то! Я ненавижу его! — Ага, аж плавки поднялись. — И вообще, — перебил Кирк, — мы с тобой сейчас разве не веселимся и пьем? Бассейн, коктейли, все такое. Разве ты не видишь радости на моём лице?.. — Очень смешно. Пошли, Отелло, вон они встают тоже. — До вечера! Встречаемся в восемь.— девушки изящно поднялись и по дорожке вдоль цветущих лиловых деревьев удалились. Ушёл и Спок. — Ну пошли, что ли. Маккой перекинул через плечо полотенце. — Я доведу тебя до номера: не знаю, что ещё придёт в твою многоумную голову. В ответ Джим только закатил глаза. — Ну все, до вечера! — они стояли возле номера Кирка. — Постой! — капитан смотрел жалобно, как потерявшийся детеныш сехлата, — пойдём напьемся. Как в старые добрые… — Вечером. Все вечером, Джим. Сейчас слишком жарко. Маккой развернулся и хотел было уйти. — Боунз! — Ну что ещё? Доктор развернулся и… был втянут в поцелуй своим сумасшедшим капитаном. Одной рукой Кирк держал Лена за плечо, другой за затылок и — терзал губами… — Твою мать! — доктор наконец вырвался из стальных объятий, выдохнул, — ты что творишь? — Так… Попробовал. — Кирк опустил глаза. — И как? Понравилось? — Не то чтобы… Нет, губы у тебя красивые, — поспешно и с жаром сказал друг, — и сладкие, но… — Но я не вулканец, понятно.- Маккой внимательно смотрел Джиму в глаза, — ты реально свихнулся, ты в курсе?.. Никогда…гм…больше так не делай! Эрекция разобьет нашу большую дружбу. Так, все, в постель… в смысле, сиеста, послеобеденный сон. — Ты зайдешь за мной? — Обязательно. Но исполнить своё обещание доктору не удалось. Его срочно вызвали на корабль: у одного из энсинов было подозрение на ригелианскую лихорадку. Ровно в пол восьмого вечера печально-томный Джим Тиберий Кирк в белоснежной льняной рубашке и белых шортах вышел из каюты. Его лицо резко контрастировало с шикарностью внешнего вида. Один бар, другой… Игривые собеседники, томные девушки, нарочито выпячивающие губки и задевающие плечиком красавца-капитана… Он потанцевал с одной, выпил с другой. Зажевал бутербродом с чем-то склизким, отвратительным на вид, но чертовски вкусным. Время шло. — Ты очень грустный. Тебе надо выпить. Он поднял глаза. Собеседница перед ним оказалась милой мулаткой с тремя глазами. Истерически заржал: — Не поверишь! Я уже пил. Не помогает. Ни в одном глазу. «Никто не любит бедного капитана!» — вздохнул он побитым щеночком; поднялся и вышел. Шестое заведение было украшено здоровенной позолоченной головой какого-то бога. Впрочем, какая разница! Войдя туда, Кирк остолбенел. У вас бывает такое, когда земля буквально уходит у вас из-под ног? Когда невозможно дышать?.. Именно это чувствовал капитан сейчас. Это оказался ночной клуб, заполненный до отказа. Толпа танцевала, выпивала и отрывалась. Кроме барной стойки и танцпола здесь были уютные уголки, каждый в виде какого-то мифического животного. Прямо напротив входа, в голове дракона, ревнивое око Кирка узрело черноволосую голову Спока. Он целовал одну близняшку в полупрозрачным платье, сидевшую у него на коленях. Жадно ощупывал ее стройное тело. Вторая в чем-то синем фосфоресцирующем обнимала их обоих. Джиму было горячо. Джиму было плохо. Его выворачивало. Сердце билось как сумасшедшее, а глаза не отрывались от развратной троицы… Он смотрел, пока мог, потом сбежал в туалет. На счастье, там никого не было.  — Блять! — его тошнило как неопытного кадета. — Мать твою! Он прополоскал горло и посмотрел на себя в зеркало. Глаза горели отчаянием, на щеках — полоски слез. Докатился. Он рыдал! Лучший капитан Звездного Флота плачет из-за своего помощника! Он саданул кулаком об дверь. — Твою мать! Любовь, чтоб ей! Ты идиот, Джим! — Вам плохо?.. Какой-то вулканец заботливо склонился перед ним. Спьяну Кирку показалось, что это сам Спок. Но нет, этот был на полголовы ниже и гораздо изящнее. Более светлые волосы. Чуть крупнее нос. Лет на пять моложе. Но сходство все-таки было. И серьезность та же. «Они меня преследуют! Даже здесь!» Кирк истерически заржал. Слёзы побежали ещё сильнее. — Вот, — на ладони инопланетянина лежала пастилка, — возьмите, пожалуйста. Кирк оттолкнул её: — Эй! Я не по этим делам. Я не употребляю. — Как вы могли подумать! — брови вулканца почти по-споковски поднялись вверх. — Это не наркотик. Это… как по вашему? Жевательная резинка. Действует как зубная паста. Вам это сейчас необходимо. — Ты прав, — Кирк ополоснул лицо, прополоскал рот и покорно взял пастилку. Прожевал, почувствовал, как посвежело во рту. Благодарно протянул руку для пожатия внимательно и спокойно глядящему на него парню: — Кирк. Капитан. — Снʼрай. Учёный. — И как тебе здесь, Снʼрай? — Непривычно. Нелогично. Интересно. Они вышли из туалета и направились к барной стойке. Кирк скосил глаза на аляповато раскрашенную голову дракона: в ней было пусто. Никаких Споков и близняшек. Небось, уже на горизонтальной поверхности… развлекаются. Капитан усилием воли отогнал похабные картинки, огненными письменами вспыхнувших в его воображении. Настроение у Кирка поднималось. Боль из сердца почти исчезла. Возможно, это из-за отсутствия остроухой причины. А новый знакомый… Он вежливо улыбался шуткам и анекдотам Джима. И если прикрыть глаза, то в этом угаре можно было почти представить на его месте… ну, кого-то другого. Он заказал себе и вулканцу текилу. Потом ещё одну. И ещё. Про закуску он как-то не подумал. Они сидели вполоборота друг к другу. Похоже, новому знакомому и впрямь было все интересно: он рассматривал танцующих — И что ты забыл в таком заведении? — дружелюбно спросил у вулканца Кирк. Действительно, редко вулканцы развлекались подобным образом. Что Спок, у него сейчас крышу снесло: дорвался до секса. А вообще для вулканца в спокойном состоянии подобное развлечение было «нелогичным» и «нерациональной тратой времени». Кирк горько усмехнулся, вспоминая. — У меня практика, — перекрикивая музыку и близко придвигаясь к Джиму, сказал вулканец. — Я будущий космоантрополог. Пишу научную работу: «Поведение и развлечения межвидовых и межрасовых сообществ». — Это ты типа собираешь материал сейчас? — хищно улыбнулся Кирк. Говорить им пришлось, упираясь друг в друга лбами: такой громкой была музыка. Новый знакомый пах почти как Спок, и если закрыть глаза… — Утвердительно, — у парня засияли глаза, — столько интересного. Вы, терранцы, раса предсказуемая. Но ригелианцы. А танцы клингонов в пьяном виде!.. А орионцы с их нелогичной несдержанностью… — Предсказуемые, говоришь? А как тебе это? — Кирк повернул голову и, губы к губам — стал целовать молодого вулканца. Жадно заглатывать и кусать. Постанывать от боли и наслаждения. Господи, как же он соскучился! Ему нужен неповторимый вкус Спока, запах Спока, изгиб губ Спока!.. Целуемый не сопротивлялся: как знать, может это неизвестный ему терранский обряд после совместного распития текилы. Только растерянно хлопал ресницами. Кирк уже успел разнежиться среди своего ощущения почти-Спока, когда… Могучей рукой его сорвали с барного стула и встряхнули как котёнка. Приоткрыв один полупьяный глаз, Кирк не удивился. Так с бравым капитаном «Энтерпрайз» мог поступить Маккой. Но это был не он. — О, Споки-бой! — в критической ситуации наглость Джима вырастала до предела, — Как я щщастлив! Теперь у меня два горячих вулканских дрругана. Познакомьтесь мальчики. Спок, это Сн’рай. Он научную работу пишшет. И мы сейчас, между прочим, научный эксперимент проводили, а не сосались… Ой! Джим рьяно икнул, прикрывая рот рукой. Ответом разнузданному капитану было нелогичное дикое рычание. Его встряхнули, положили на плечи и просто унесли. Очнулся Джим в номере. В номере Спока, если быть точным. Абсолютно голый. С руками, прикованными к кровати новейшей конструкции наручниками. — Эй, Спок! — робко позвал Кирк. Хозяин номера появился тут же, в чёрном шёлковом халате: вероятно, принимал душ. — Ты что это удумал? — капитан попытался робко улыбнуться, но вышло плохо: голова раскалывалась, — ты давай, освобождай меня! Ты мне изменил, я тебе отомстил (почти отомстил, кстати), вот и вся любовь. — Нет, не вся, — Спок сосредоточенно, не смотря на пленника, снимал халат.- Сейчас будет главное. — А…о, — рот Кирка моментально наполнился слюной при виде гладкого спокова тела, — что это ты надумал делать? Спок стал возле кровати — руки по швам — и отрапортовал: — Трахать. Иметь. Ебать. Возможно понадобится — с применением насилия и порки.