Героем не рождаются

Отступать было некуда: или трусливо прятаться обратно в магазине мистера Олливандера, или ступить на тропу войны, мгновенно выказав своё отношение по многим душетрепещущим пунктам. Благо, что ему есть на что опираться: знания за прошлые годы дались не только потом, но и кровью. Расправив плечи, хоть даже это не сделает его выше и внушительнее, герой с отстранённым интересом наблюдает, как женщина, подхватив край юбки, спешит к нему, ведя за собой оставшуюся часть своего семейства и лесничего Хогвартса. Пальцы невольно легли на подсумок, где покоилась палочка: с ней не страшно уже абсолютно ничего. — Гарри, милый мой, где же ты пропадал?! — восклицала мать чужой семьи, оглядывая его с ног до головы, цокая языком то ли от недовольства, то ли из-за впечатления от увиденного. — Мы с ног сбились, ища тебя! — Ты это… напугал меня поди как. Я стучусь к твоим Дурслям, а они кричат что-то, ругают меня почём зря, — забубнил Хагрид, придвигаясь поближе к мальчику. По его взгляду можно понять, что ожидание явно не сходится с реальностью. Уж простите, помыться и переодеться всегда можно успеть. — Извините, мэм. Сэр, — изогнув бровь, Поттер на полшага сдвинулся назад, не дав никому из присутствующих не то что коснуться его, даже вступить в зону, считающейся для него комфортной. — Но кто вы такие? — скрестив руки на груди, мальчик выжидающе поглядывал то на одного, то на другого. Семейство Уизли затаилось, глядя на него как на то чудо, о котором говорят с рождения и по сей день. И если близнецы ухмылялись друг другу, заговорщицки подмигивая герою, то тот же Рон вылупился, краснея при попытке открыть рот. По-видимому, ничего умного додумать мальчишка не смог и посему захлопывает его обратно. Перси важно выпятил грудь, смотря на Гарри как на нашкодившего первокурсника, которого сейчас будут отчитывать, и он — непосредственно примет в этом участие. На Джинни и вовсе смотреть не хотелось. То краснея, то бледнея, девочка жалась к маминой юбке, пытаясь если не прилипнуть к Гарри своим взглядом, то точно запомнить каждую деталь, начиная от его внешнего вида и заканчивая жестами и манерами. — О, Гарри, я ж тебя вот такого — махонького нёс на своих руках! — бухтение лесничего определённо вызывало желание преподнести словари по английскому, дабы научить речи. — И уже герой — спасся, когда другие погибли, — громко шмыгнул носом великан. — Ну что ты, что ты — какая мэм, — раскудахталась Молли, всплеснув конечно же руками. — Какой ты худенький! Эти маглы совсем не кормили тебя? С лёгким выдохом, кивает головой, подтверждая её слова. Вроде бы не затратил энергии, а ощущение, что взорвалась бомба. — Значит вы в курсе, что я рос у маглов? А вы — что мои родители погибли? — поочерёдно переводя взгляд на каждого, Гарри без сомнения ощутил всплеск адреналина, который рыл могилу практически всем присутствующим. — И никто за столько лет не решился навестить меня, дабы сказать лично: Гарри — ты волшебник, а не ничтожество? — губы невольно растягиваются в улыбке, больше напоминая оскал. Маленький зверёныш, где-то недалеко от Хорька. Замолкает. Просто позволяет им оправдаться — это же весело, наблюдать за беспомощными попытками найти достойные оправдания. — Гарри, ну ты чего?! Великий волшебник Дамблдор обо всём подумал и решил так, как лучше тебе, — бить больших людей нельзя, Гарри. Они и так вымершие благодаря великому волшебнику. — Ты чего так смотришь? Когда-то Хагрид казался таким милым; особенно, его любовь к зверушкам. Но сейчас, глядя на всё, пускай и в лице одиннадцатилетнего мальчика, в котором застрял юноша чутка постарше, великан виделся ущербным: и в разговорах, и в виде своего общего развития. — Милый, Хагрид прав. Альбус Дамблдор был тем, кто думал о тебе в первую очередь. И разве родственники не лучше, чем приёмная семья. Своя кровь — не водица, — Молли переживала — это было видно. Начиная с её теребления края платья и заканчивая тем, что она так беспрекословно ощущала себя неуютно из-за маленького героя, который был не типичен. Он не должен был задавать подобные вопросы, её о таком не предупреждали. Дети за спиной своей матери как-то подобрались. Хотя вот Рон наоборот, выдвинулся вперёд, словно защищая честь Уизли одним своим видом. — Плохо же вы смыслите в маглах, мэм. Они хоть и не все агнцы, но есть и те, кому прямая дорога к Воландеморту. О, эффект произвёл шедевральный. То, с каким ужасом от него отпрянули абсолютно все, надо было снимать на колдокамеру и демонстрировать при плохом расположении духа. — Как ты можешь так говорить?! — ужаснулась Молли. — То есть людям, насилующим детей, надо выдать все условия проживания в тюрьмах? — сухо ответил Гарри, перестав следить за собой. Надоел фарс, пора его быстренько сворачивать. — Твои родственники подвергали тебя такому? — как всегда, Рон слышал только то, что умещалось лишь в его черепную коробку. — Нет. Меня не насиловали. Проверять будешь? — склонив голову на бок, Гарри обдал рыжеволосого таким взглядом, которым разве что препарируют. Возымело. Вон как дёрнулся, явно изменяя своему желанию подружиться с героем. — Гарри! — этот возглас раздался по всей улочке, заставив людей обернуться. Вот и славно, значит можно создать шумиху. — Вы до сих пор не представились, мэм. Но почему-то продолжаете общаться со мной так, словно мы с вами как минимум родственники, — металл в голосе от знакомого многим волшебникам. Снегг дал ему намного большее, чем защиту в течении всего обучения. Он помог видеть людей, которые не скрываются за иллюзиями и надеждами. На мгновение наступила тишина. Она стоила того, чтобы выпрямившись, сделать шаг по направлению к людям, которые не задавались вопросом: как поживает герой. — Вы же не думали, что герой всего лишь мальчик, который познал смерть не понаслышке, — изогнув в скептицизме брови, Гарри позволил себе ухмыльнуться. — Но Дамблдор сказал, что ты будешь в безопасности! — Дамблдор — великий волшебник! В унисон оба представителя главных почитателей белобородого, заставили поморщиться. Удивительная слепота. Разве по нему можно сказать, что он жил в достатке. Блять, он же не в обносках, в которых сюда приехал. И смех, и грех. Хоть не снимай их с себя, чтобы проняло каждого, кто решит восхвалить великого старца. — … он не стал бы подвергать тебя опасности! — на задворках услышал, как Молли завершает свою речь. Джинни рядом попискивает, что Гарри плохо говорит. Близнецы вообще смотрят в другую сторону, а Перси — этот индюк как надул грудь, так до сих пор не сдул. Семья на все времена. — И поэтому, я получал оплеухи из-за того, что у меня происходили магические выбросы? — громко перебивает всех говорливых, взирая на них снизу вверх. Задрали, как чайки. — Поэтому, я узнал о том, что мои опекуны обязаны… Я подчёркиваю — обязаны были быть магами, — не перекричите. Звонкий голосок, что не посмел ещё ломаться, перекрыл каждого. — И никто не решился сказать мне простую вещь: Гарри, ты, блять, волшебник! Джордж с Фредом присвистнули, тогда как остальные среагировали ожидаемо. — Как ты смеешь разговаривать с нашей мамой?! — Как ты смеешь говорить подобные вещи, Гарри?! — Ты плохой человек! — Ну как же так, Дамблдор же, великий человек! Идиоты. Они слышали кого угодно, но не мальчика, который прожил свой ад дважды. И если у Молли, понятное дело, взыграло то, что никто не смел так говорить при ней, то уж отпрыски должны были помолчать. Особенно, Рон. Стоит весь багровый, пыжится. — Хотите я вам докажу, что вы так же поступаете как и упомянутый вами волшебник? — пристально взглянув в глаза женщины, герой сорвал всех собак на неё. — Ваше имя, мэм, — ему надоело, что все считают его маленьким мальчиком, который нуждался в опеке. Если раньше всё было на то похоже, сейчас изменились не только времена, но и сама суть. — Молли Уизли, — её глаза словно сквозь дымку смотрели на Гарри, пытаясь вырваться из плена изумрудного болота, который тянул на себя, топя не только морально, но и магически. — Мама? — даже сейчас Джинни старалась обратить на себя внимание, дёрнув мать за край подола. Не помогло. Гарри понял это по причине того, что почувствовал в себе нечто едкое, грязное. Оно лилось от женщины, заставляя неприязненно отпрянуть, разорвав зрительный контакт. — Что это было?! — испуганно вскрикнув, женщина больше не стремилась приблизиться к герою. Искать ответа на свой вопрос самостоятельно, она явно не собиралась. Уже неплохо — есть порох в пороховнице. — Не лезьте ко мне, мэм, — голос звучал глухо, так несвойственно для его возраста, но Гарри не желал выглядеть безобидно. Он понял — магия в нём. Она одарила его, вернув обратно в прошлое. — Не трогайте, не пытайтесь проникнуть в мою голову. Тем более попытка была дурацкой и могла навредить, — вряд ли Молли осознанно применила легилименцию, но этот факт не оправдывает её. Ситуация явно попахивала фатальным исходом. Хагрид периодически пытался вставить какие-то слова, касающиеся белобородого и его положения в обществе. У остальных всё было более безбожно: никто не лез в разговор, зато все смотрели и шокировались, пытаясь уяснить в голове о том, что кто-то может так разговаривать. — Я думаю, вам следует продолжить прогулку по Косому переулку. Вы же не меня шли и искали, — проходя мимо главы семейства Уизли, а это явно не Артур со своим желанием потакать каждому, Гарри постарался как можно быстрее прибавить хода. — Всего доброго, миссис Уизли. Молодые люди и… — взгляд остановился на лесничем, пытаясь подобрать нужное слово. — Сэр, — отсчёт пошёл. — Гарри! Гарри! Но куда ты?! , — ровно два шага потребовалось, чтобы услышать голос, который не стремился становиться приятным. — В гостиницу. — Один?! — и вновь ужас в голосе женщины. — Один, — довольно отзывается Гарри. — Но как же так. Ты можешь пожить у нас — с Роном в одной комнатке. Тесно, зато сразу подружитесь — он тоже будет учиться в Хогвартсе, — убеждать Молли не умела. Принуждать — пожалуйста. Только разве можно принудить героя — на то он и герой. Его тронешь, а он тебе локоть до кости сгрызёт. — Рон, ты хочешь жить со мной в одной комнате? — аж интересно стало. Гарри обернулся, внимательно взглянув на бывшего рыжего друга, который смотрел куда-то вниз, выискивая для себя нечто интересное. — Да, — даже тихий голос не спутаешь ни с кем. — И не боишься, что я знаю про то, как можно изнасиловать детей? — зря. Вспыхнули все. — Ты урод! — так и заявил рыжий, гневно тыкая в Гарри пальцем. — Уроды разве не могут быть героями? Меня, как видишь, приписали к ним. Правда потом отправили туда, где об этом особо не распространялись, — парировав в ответ, Поттер опять отвернулся, стараясь как можно скорее убраться из места, в которое ему пришлось попасть. Никто не бежал за ним. Не кричал вслед. Не наслал проклятие или непростительное. Он наконец-то выбрался из удушающей обстановки, в которой находился просто по причине того, что так решил один старец. Обстановка явно была нездоровой, раз Дамблдор послал своих верных псов по следу, опасаясь потерять если не контроль, то само направление, по которому должен был следовать герой. Одинокий мальчик никогда не отбросит руку, которая его приобнимет. Познавший боль, никогда не плюнет на тех, кто будет ласково гладить по голове. И не важно, что при этом оскал человека хлеще дикого животного. Первым, о чём пришлось подумать Гарри — это куда деваться от самого директора, что незамедлительно решит лично познакомиться с мальчиком. О его легендарном чаепитии можно было говорить часами, вспоминая, как тот обязательно вливал в Поттера минимум две чашки чая. Так что нужно было позаботиться об антидотах на примеси, о возможном амулете против легилименции, в которой белобородый был хорош и, найти союзников, которые смогут не навредить. От них большего не требовалось. Оглядевшись по сторонам, Гарри недолго думая, нырнул в улочку, ведущую в Лютный переулок. Ещё по своей прошлой жизни, Поттер помнил как проходил по развилке после войны. Изменилось всё и это мало сказано. Были разрушены лавки, тёмные артефакты, которые ранее прятали под лавкой, стали общедоступными для тех, кто больше заплатит. И это делали те, кто отнимал и убивал хозяев магазина во имя добра. Дикое время, в котором жить можно было за счёт, потому что если ты не несёшь в себе выгоду — ты уже не нужен. Притормозив рядом с лавкой Коффина, мальчик натянул самое вежливое выражение лица. Когда-то он заходил сюда, получив внятное послание повзрослеть. Сейчас ситуация повторится, с единственной разницей — уйдёт Гарри с тем, за чем пришёл. — Добрый день, — подав голос, герой проходит внутрь, не переставая удивляться, как можно находиться в подобном интерьере долгое время и не сойти с ума. — Не ошибся ли мальчик местом? — голос мужчины прозвучал где-то над ухом, но никого рядом не было. Волшебство? Баловство, блядь. Взрослый человек, а ведёт себя как дитя малое. — Если не здесь мне купить необходимое, значит больше нигде не найти, — молвит герой, позволяя себе обернуться к тому месту, где предположительно может находится хозяин. Не ошибся, так как хрипло рассмеявшись из-за угла показался невысокий мужчина. Светло-русые волосы перехваченные лентой, доставали до лопаток. Глаза же — цепкие и хронически не выспавшиеся, — казались смотрели в самую душу. Подавив желание передёрнуть плечами, мальчик смело подошёл к столу, за который устроился сам мистер Коффин. — Мне нужен перстень на определение ядов, подавляющих и прочей нечисти. Мне нужен кулон, позволяющий предотвратить взлома в моей головы. И мне нужно то, что посоветуете лично вы, мистер Коффман, — проникновенности в голосе не хватало, но не из-за опыта. Просто звучать так как требовалось, когда твой голос рвётся сойти на фальцет, занятие так себе. Мужчина задумчиво оглядел мальчишку. Что ж, за просмотр денег не берут же. Гарри не расслаблялся, поняв для себя, что вновь держит руку на подсумке с палочкой, мягко поглаживая кожу. Это не укрылось от лавочника, чем явно рассмешило. Хохотал он долго. С наслаждением. Гарри же терпеливо стоял и ждал. Считал про себя, но ждал. Была ещё возможность посетить другой магазин, но проблем бы было больше — миниатюрное тело не даёт той возможности, на которую стоит опираться в бою. — Малыш, а ты не боишься купить что-то старомодное, с отягчающим темномагическим заклинанием? — На то и расчёт, сэр, — произнёс Поттер. Здесь лишнего выпячивании статуса или трясения кошельком не получишь искомое. Здесь надо быть уверенным, что тебе нужно и зачем. Тогда артефакты сами придут. Вот такой парадокс. Мистер Коффман зашёл за прилавок, внимательно взглянув на стоящего перед ним мальчика. Никаких подводных камней не было видно: ни один защитный амулет не сработал. Откуда тогда эта сила, которая тянет к себе, манит и будто бы дразнит. Она очень сильна сама по себе, а вместе с этим парнишкой, становилась опасно трескающей. аккуратно проскальзывая во все углы. — Тогда тебе стоило прийти сюда намного раньше, — хитро проговорив, мужчина начал рыться в ящике, который то светился ярко, то переливался в красный оттенок, зловеще оттого смотрясь. — Перстень, амулет и может быть что-то для отвода глаз, — он видел чего хотел каждый покупатель, так что этот мальчишка не исключение. — Мне нравится. Беру, — вытащив свой кошелёк, Поттер быстро расплатился, не став сразу же убирать то, что ему выдал лавочник. На безымянный палец левой руки оделся перстень, дав чувство тепла, на шею повесилась тонкая цепочка с камнем, похожим на след какого-то дикого животного. И то, что наложило заклинание отвода глаз, легло как раз на цепочку, переплетясь со звеньями как влитое. Полюбовавшись тем, что было куплено, Гарри было вышел из магазина, но голос сзади заставил притормозить. — Найди для себя то место, в котором ты сможешь прятаться до возвращения его, — мужчина говорил тихо, но чётко. Он словно доносил до своего клиента суть всего существования, которая должна улечься в его черепной коробке. — Он вернётся. Это знает каждый волшебник, но предпочитает не поворачиваться к проблеме лицом. — Спасибо, — герой не знал как реагировать на то, что услышал. Ожидать подобное от его бывших друзей, от людей, посвятивших свою жизнь добру и защите от зла, казалось более нормальным. Но никак не в Лютном переулке, у человека, который не гнушался снимать последнее с умершего, предварительно, просканировав его на проклятия. Выйдя на улицу, Гарри вернулся обратно в гостиницу, искренне надеясь, что больше никто его не побеспокоит. Никто и ничто. О, как он ошибался.

***

Разбирать сумку Гарри не стал, уповая на то, что книги он вытащить может в любой момент, дабы почитать, а всё остальное удачно располагается в расширенном измерении и трогать себе дороже. Поэтому, со спокойной душой провалявшись до самого вечера, герой спустился в бар в районе восьми вечера. Народа было уже вполне прилично: никто не толпился и не шагал через головы, но свободных столиков можно было посчитать на пальцах одной руки. И то, на них будут виды спустя полчаса, когда слух утвердится: Гарри Поттер действительно проживает здесь. Никто не замолчал, когда щуплый мальчик спустился вниз, оправив рукава рубашки, закатаны по локоть. Штаны сменились более привычными магловскими джинсами, которые мадам Малкин прятала от многих, утверждая, что вряд ли найдутся любители подобной одежды. Гарри её убедил, что уж он как раз один из этих любителей и готов скупить на несколько лет вперёд. К джинсам ещё и скидка прилагалась. И вот сидит себе мальчик, разглядывает газету, любезно предоставленную Томом, никого не трогает. Спрашивается, зачем портить вечер себе и человеку, пускай младше тебя во много раз. Но находятся индивидуумы, которые дожидаются того, чтобы герой запустил первую вилку в тушёные овощи с мясом, и тогда слышится прямо рядом с ним: — Здравствуй, Гарри Поттер. Твою ж, блять, мать. Привет, белобородый. Замерев на мгновение, мальчик откладывает вилку в сторону, поднимая взгляд вверх. Нет, не ошибся. Как жаль. Верховный чародей Визенгамота, смотрит сквозь очки-половинки, улыбаясь в бороду. Почему-то пришло ощущение, что сейчас предложат лимонные дольки, и от этого, Гарри как-то нервно заёрзал. — Ты, наверное, удивлён, что так много людей обращаются к тебе по имени, но при этом никто не знаком, — всепонимающий как никогда. Не противно. Тошнотворно. — Разрешишь присесть, устал я с дороги, — дождавшись кивка, старик усаживается напротив мальчика. Если решился сам спуститься к тому, кто убегает от контроля, значит Гарри всё делает верно. Оттого, напустив на себя вид, полный лёгкого недоумения и заметного спокойствия, герой разрешил себе пустить в ход малый арсенал сарказма. — Лимонных долек, сэр? — как звучит-то. Песня. И то, что брови волшебника вскинулись вверх, как вишенка на тортике. — Приятно удивлён. Это моё любимое лакомство, но откажусь. Мне не хочется тебя задерживать, а дольки могут навлечь на меня ностальгию, — сложив перед собой руки, Альбус Дамблдор с умиротворённым видом начал разглядывать разношёрстную публику, которая отвечала тем же, только пялилась куда откровеннее. Гарри продолжал хранить молчание, искоса взглянув на Тома, который засуетился, поднося к их столу чайник и две чашки. Чайку попить решил, старик. Нахлебался уже, спасибо. — Меня зовут Альбус Дамблдор и я, — пауза. Спецэффекты наше всё. — Директор такого замечательного учебного заведения как Хогвартс, — с лёгкой руки, накладывает себе в чашку три чайные ложки сахара, после чего наливает из чайника чай. — Очень скоро мы вновь встретимся, но уже в нашем замке. Хмыкнув на последней фразе, Поттер представил, что будет ожидаться в этом самом замке по приезду, ведь изначально план был совсем другим: героя забирает Хагрид, показывает волшебство и после этого, не отходит от тех, кто проявил заботу и участие. Избегать же старика, который попивает свой чай и мирно ждёт от мальчишки реакцию, вряд ли удастся — он не позволит просто этому случится. — Возможно у тебя есть вопросы, мальчик мой, которые ты хотел бы задать мне? — спросил Дамблдор. Весь вид говорил о том, что ему можно доверять. Особенно в той части, когда в голове Гарри неожиданно почувствовалась щекотка. Куда суёшь свой нос, старый хер? Амулет сработал мгновенно, выставив щит и предоставив белобородому наблюдать картины, увиденные накануне по телевизору. Один бандит, пытался пробраться в банк, но постоянно терпел неудачи. Вот и с Великим волшебником так же — лезет и неудача, пробует ещё раз — опять мимо. — Вы к каждому студенту проявляете подобный интерес? — обдумав как следует, Поттер задаёт вопрос, что точно может вскрыть спрятанного Джокера в рукаве. И не промахивается. — Ты прав. Ты — особенный мальчик. И пускай не знаешь ничего о магии, но это дело быстро поправится, стоит окунуться в неё, — при этом взгляд застывает на таких мелочах как перстень, что маячит непринуждённо перед его лицом. — То есть, я особенный мальчик, которого вы отправили к тётке в семью, зная, что ненависть — это единственное, что будет искренним по отношению ко мне, — перебил Гарри, отложив в сторону и тарелку, и вилку. Взгляд волшебника на мгновение блеснул, заставив вспомнить, что в тихом омуте — черти водятся, а у этого старца — целые взращенные армии. Но быстро спохватившись, опять появилось напускное ощущение, что перед тобой сидит добрый дедушка. — Мне пришлось отправить тебя к твоим родственникам. И здесь сыграла роль твоя мама. Сила её любви — жертвенная и искренняя, дала тебе защиту, что и отбросило проклятье, несущее в себе смерть, — он словно рассказывал сказку, в которой Гарри принимал непосредственное участие. И сказка по ходу пьесы, становилась всё страшнее и страшнее. — Ты — единственный, кто смог спастись от пущенной зелёной стрелы. Единственный, кто смог противостоять Воландеморту в столь юном возрасте и при этом, выжить. Этот человек желал убивать, он сеял хаос. Никто не мог спокойно передвигаться по магической Британии, не оглядываясь назад. Твои родители, одни из самых верных мне людей и одни из самых смелых, кто противостоял ему напрямую, не таясь. Но родился ты, отчего многое необходимо было поменять, включая их жизнь, — замолчав, волшебник испытывая терпение мальчика, придвинул к себе чашку с чаем. Несколько глотков, по видимому, дабы герой смог переварить услышанное, и старец продолжает. — Всё произошло так неожиданно и оттого, так ужасающе. Когда ко мне пришло известие, что в доме, где ваша семья должна была быть спрятана под покровом заклинания Фиделиус, произошло нечто страшное, то сорвался с места, телепортируясь к дому твоей тётки, так как туда должен был привезти тебя Хагрид. Ты выжил, Гарри, и это самое главное, — пошла мотивация, на которую никто никогда не готов, но послушать охота найдётся. Прервавшись на этом моменте, Дамблдор замолк, всматриваясь в лицо Гарри, что не отражало ровным счётом ничего. Пару раз он поморщился при упоминании таких моментов как верность родителей и их значение в его выживании, и последнее замечание, что Великий волшебник не решился телепортироваться к разрушенному зданию, мгновенно сориентировавшись и отправив выжившего младенца к родственникам. — Значит, вы хотите мне сказать, что вы приняли решение единолично по поводу моего проживания и воспитания? — видно, что старик желал услышать иного рода вопросы и никак не те, на которые отвечать-то неудобно. — Мне нужно было действовать быстро, иначе впопыхах, тебе пришлось бы пройти долгую проверку на крови, а ты и так был ранен. — Подождите, — аж подобрался, выпрямив спину и взглянув на доброго старца таким взглядом, что тот, прищурившись, вновь невербально попытался пролезть в мозги к герою. Отпрянул резко, практически сняв с себя маску. Растерянность явно пошла ему на пользу. — Не лезьте в мою голову, сэр, — не желал Поттер демонстрировать свои способности, но если так нагло пытаются прожечь дыру в самом сокровенном — в мозге, то пошло бы всё к кизлам. — Итак, вы говорите, что оставили младенца без медицинской помощи, когда тот пережил не просто стресс, но и имел рану, из которой, думается мне, текла кровь. Но почему-то решив, что это не стоит вашего внимания, оставляете его на крыльце дома, отнюдь не в радужную погоду. И исчезаете, примерно так на десять лет, — на обвинительную речь потянет, но Гарри уже гневается, явно искажая свои детские черты лица в маску зверя, который рыщет в поиске жертвы. Странное ощущение, словно потоки магии опять заискрились в воздухе, заставляя чувствовать их практически материально —прикоснись и они обволокут тебя своей паутиной. Позволив им нацелиться на себя любимого, Поттер резко выдохнул, останавливаясь на том, чтобы не сорваться окончательно. Сошедший с ума герой — это не тот вариант, который устроил бы. — Мальчик мой, почему ты думаешь, что помощь не была оказана? Разве твоя тётя не осмотрела тебя? — фыркнул герой натурально. — Она лучше справилась бы с этой задачей, чем любой медик. И тебе не нужно было находиться в останках дома, который похоронил в себе тела твоих родителей, — убеждал старик как мог и мог он ого-го как. Только на самого Гарри, больше это не действовало. Изжил своё, спасибо. — У нас с вами разные понятия помощи, видимо, — сквозь зубы проговорил мальчик, неприязненно смотря на старика. Нет, скрывать своё отношение больше не получится. — Но она же сработала, — что-то скрывалось за этим взглядом, что изучал героя, анализировал. Это пугало — в голове чудаковатого профессора, часто мог сойтись пазл, о котором никто не догадывался. — Вам виднее, вы же не просто так пошли на преступление, оставив ребёнка на попечение маглов. Странно, что ни одна магическая семья, которая должна была меня взять к себе, не смогла это сделать: кто-то упрятан в долгий ящик, кто-то покоится на кровати уже долгие годы, а кто-то даже не в курсе, — упрямо тыкая белобородого о факты носом, Гарри получал не просто удовольствие. Он прекрасно осознавал, что открывает ящик Пандоры. — Ты так осведомлён, мальчик мой. Позволь узнать, кто просветил тебя, — вопрос вполне закономерный, и к нему уже был готов ответ. — Я посетил «Гринготтс», а там дело техники. Спросил, что интересовало у гоблинов, те поздравили с тем, что у меня не только обширный счёт и сейфы, на которые, почему-то вы имеете виды, но и некоторые факты, что упущены в биографии, — проговорил Гарри и вновь лицезрел долгий мыслительный процесс, происходящий в лице директора. Говорить полностью правду или не говорить, вопросов не было. Утаить некоторую часть, приукрасить другую и ты уже смотришься как эксцентричный мальчик, который дорвался до власти. Или глупый мальчик, которым как раз удобнее всего манипулировать. — Что же, думаю, получится ответить на твои вопросы, Гарри, которые скопились после разговора с гоблинами, но уже в Хогвартсе. Ты же не откажешь старику, посидеть с ним за чашечкой чая? — слабоумие и отвага. Как знакомо. — Думаю, вы знаете мой ответ, сэр. Конечно же не откажу, — оскал. Такой простой способ показать свою слабость. И его проглатывает старец, вставая со своего места. — Тогда не подумай, что я сбегаю от разговоров. Мне действительно пора. На твоём месте, я бы вернулся обратно к родственникам — они твоя родня, мальчик мой. Они помогут тебе. Брови невольно поплыли вверх, выражая крайнюю степень изумления. И ведь подкопаться можно, но он как бронебойный — слова отскакивают, а шум создают. — Давно же вы не заглядывали к этим родственникам, — едко заметив, мальчик встаёт вместе с Дамблдором. — Не буду вас задерживать. Есть расхотелось уже давно, а нетронутая чашка особо настырно бросалась в глаза. Уж пускай желудок поурчит, но зато больше не надо оставаться в этом балагане, на который бросил все силы сам профессор школы магии. Доброжелательный хлопок по спине мальчику, и директор продвигается к камину, отчётливо произнеся адрес, куда его необходимо закинуть. Сожгло бы его там, и проблем стало бы меньше. Взяв у Тома пару сэндвичей, мальчик поднялся к себе в комнату. Скинув обувь, с ногами забрался на кровать, чтобы съесть свой неказистый ужин через силу. Подумать вообще было о чём: какие козни устроятся в первые дни учёбы, куда смотреть теперь: по сторонам или пытаться учиться чувствовать чужую магию на расстоянии. И главный вопрос — как теперь жить с этими знаниями, желая передушить чуть ли не каждого. Собрав воедино то, что произошло за сегодняшний день, Поттер принял одно единственно правильное решение. Он лёг спать. Упал и решил больше не вставать. Планы по захвату мира — это, пожалуйста, к белобородым. Ему нужно просто немного здорового детского сна.