***
Мягкая бумага высшего качества лежала на маленьком кривом столе. Я слышал о готовящейся атаке на крепость Адаманта. Я знаю, что она принимала непосредственное участие в боевых действиях вместе с Варриком и остальными. Я ждал каждый прожитый день, когда она позовет меня. Но так и не дождался. И вот, на столе лежит письмо. Письмо от Варрика. Каждый раз, когда я прикасаюсь к этой бумаге, мое сердце болезненно замирает. Я не могу его открыть. Уже который день. Но вот сегодня, я проходил мимо деревни Марии. Брей, кажется, очень сильно подрос. Когда я его заметил, он сидел на ступеньке дома и смотрел в небо на птиц. Он был таким грустным и одиноким. Этот момент я наверное никогда больше не забуду. Из-за этого момента я надорвал конверт. После прочтения всего пары строк, нет, просто отдельных фраз: «Хоук физически была потеряна в Тени», «Прости, но скорее всего она…», я не помню, как долго просто сидел и смотрел на небо. Я не видел ни птиц, ни облаков. Я не видел солнечных лучей, или даже какого было цвета само небо. Это больше не имело значения. Ведь в этом мире больше не было ее. Той, ради которой я жил. Я не знаю, сколько так просидел, но когда я собрался с силами и встал, чтобы зайти в свой последний приют, из конверта выпало еще одно письмо. «Фенрису» — было написано сверху ее подчерком. «Милый, это письмо на случай, если…все пойдет наперекосяк. Я молюсь Создателю каждый день, чтобы этого не произошло, и уже через пару месяцев я увидела вас двоих, моих любимых мальчиков. Но ты же знаешь. Нет судьбы смешней и коварней, чем у меня. Поэтому это письмо своего рода «подстраховка» на такой случай. Ладно. Когда я уезжала, когда отдавала сонного Брея Марие, я подумала: «Хочу, чтобы он и Фенрис жили, как раньше». Поэтому, я прошу тебя — забери Брея. И живи. Ты однажды сказал мне, что пока я дышу, ты живешь. Мое дыхание теперь часть Брея. Живи ради него. Мы были так счастливы. Кажется, то время было так скоротечно, как будто всего пару дней. Но они были самыми счастливыми во всей моей жизни. И все благодаря тебе. Я безмерно люблю вас. Я буду вечно думать о вас, где бы ни была. Поэтому, пожалуйста…». — Дядя, дядя! С вами все в порядке? — вдруг вырвал меня из письма детский голос. Когда я поднял взгляд, то встретился с парой голубых глаз. Они смотрели на меня с чистым любопытством и немного с грустью, — Вы плачете. — Я…да. Я в порядке, — быстро ответил я, вытирая слезы. — Вы потеряли кого-то на войне, да? — спросил с сожалением мальчик, подойдя ближе. — Почему ты так подумал? — Потому что все сейчас кого-то теряют, — простодушно ответил он. — И даже ты? — не удержал я вопроса и закусил губу. Немного помолчав, мальчик ответил дрожащим голосом: — Пару дней назад умер мой отец. Он защитил меня, когда на нас напали храмовники. — А как же твоя мама? — Она умерла, когда я был еще маленьким. Я и не помню ее, — как-то слишком легко отозвался мальчик. — И тебе не грустно от этого? — осторожно спросил я, уже некоторое время представляя на его месте Брея. — Иногда я думаю, что вместе с ней было бы лучше. Но, папа меня любил очень сильно. Поэтому я не жалуюсь. — И что будешь делать теперь? — В деревне есть приют. Пойду туда. Говорят, туда приходила Инквизитор, и стало жить лучше. — Понятно, — ответил я, и вдруг, мою правую руку пронзила сильная боль, словно в нее одновременно вонзили тысячу тонких иголок. Она утихла так же неожиданно, как и появилась через пару секунд. Когда же я присмотрелся к точке на кисти руки, где раздавалась боль, то обнаружил, что одна из линий клейма вместо привычно белой, была черной. — У вас болит рука? Вы меня сейчас очень сильно испугали. — Прости, малыш, — отозвался я задумчиво, продолжая разглядывать почерневшую линию. — Это какая-то болезнь? — продолжал интересоваться мальчик, начав вместе со мной смотреть на руку. — Не знаю, — искренне признался я. Мне и в голову не приходило, что с метками может что-то случилось. Но так как это вкрапленный лириум… — Думаю, что-то на подобии. — Тогда вам нужно к доктору. Я знаю! В деревню приехали маги-целители от Инквизиции. Вам нужно пойти туда! — радостно воскликнул парень, подскочив на ноги. Но мне пришлось немного остудить его пыл. — Если ты так хочешь, я могу проводить тебя. Но не думаю, что мне помогут обычные маги. — Да? — расстроенно отозвался мальчик. Он пару минут задумчиво смотрел куда-то в сторону, а потому наклонился ко мне и шепотом сказал: — Я вспомнил, что недавно, слышал разговор одних магов. Они жаловались на жизнь и хотели в Тевинтер. — Ну, еще бы они не хотели, — язвительно приметил я, но заметив недовольный взгляд, дал мальчишке закончить: — Так вот, они сказали, что там живут самые сильные маги в мире. Может, вам попросить помощи у них? — Я…у меня есть неоконченное дело, — ответил я, сжав письмо Мириам, все это время лежавшее рядом, — Но спасибо тебе за совет, я подумаю. — Да? Ну, тогда я пошел в деревню. Удачи вам, дядя, — радостно ответил он и собрался уже уходить, как я его остановил. — Подожди. Мне тоже нужно в ту деревню. Пойдем вместе, — на что мальчик улыбнулся еще шире, чем раньше. Я с парнишкой дошли до Редклифа всего за полдня. Надо признать, что он постоянно отвлекал какими-нибудь историями, поэтому у меня совсем не было возможности подумать о своей проблеме, о просьбе Мириам, о ней самой. Мы дошли до приюта без происшествий, где кротко и распрощались. Дом Марии находился недалеко от окраины. Самым примечательным знаком было то, что у него были самые искусно вырезанные наличники окон во всей деревне. Когда я уже подходил к нему, резкая боль снова раздалась в моей руке. Она была такой сильной, что я невольно упал на колени. И именно в этот момент из дома выбежал Брей. Он размахивал вырезанной мной птицей, представляя будто она летает, и бегал так с ней напротив дома. А я, неожиданно для себя, все еще скрюченный от боли, спрятался за ближайшим углом. И пока я сидел и ждал, когда агония утихнет, я посматривал на сына. Он уже не казался мне одиноким и грустным. Это был обычный ребенок, играющий с одной из своих любимых игрушек. Он увлеченно следил своими голубыми глазами, как летит его птица, издавая звуки сопровождающего ветра. Я смотрел в эти глаза и не мог представить себе жизнь. Такую же жизнь, как была у меня. Но без Хоук. Я было уже собрался с силами, чтобы выйти к нему, но волна боли снова накрыла меня с головой. И я вдруг испугался. Что не смогу защитить и его. Все, что осталось мне от нее. И еще сильней испугался того, что так и не смогу смириться с жизнью вместе с ним, без нее. Что разобью ему сердце лишь только потому, что он так похож на нее. Поэтому, я посмотрел сквозь слезы на свою руку, собрал все свои силы и … Ушел.Глава 16
12 мая 2019 г. в 20:15
Мягкий бриз рассеяно игрался с моими волосами. Я смотрела, как волны раз за разом пытаются выброситься на берег и не могла понять, зачем они это делают. Ведь должно быть так приятно оставаться на одном, привычном месте вместе со своими собратьями, родными…. Я думала, если немного понаблюдаю за морем, то, как всегда смогу собраться с мыслями. Понять, какое решение будет правильным. Казалось в Киркволле, мне это помогало. Но почему-то сейчас, я чувствовала, что мне уже ничего не поможет. Позади я услышала шаги по гальке. Они шли не спеша, каждый шаг был тяжелым, но они шли, приближаясь ко мне, пока не остановились совсем рядом.
— Брей…? — спросила я первое, что пришло в голову.
— Он спит, после обеда, — ответил Фенрис. После чего сел позади меня и обнял. — Что было в письме?
— Я нашла Алистера. Но он сказал, что не может ответить что-либо конкретно. Описал только где его искать, — простодушно ответила я, выпуская то самое письмо по ветру.
— А во втором? — еще тише спросил он, отчего мурашки пробежали по всему моему телу, и Фенрис прижал меня еще крепче. Он всегда знал, что я чувствую, о чем я думаю. Как будто мы были связаны. Я силилась ответить ему, но слова застревали в моем горле. Я должна была принять решение. Все это время, я думала, что застигни меня сейчас какие-нибудь проблемы, мне придется решать их в одиночку. Потому что нет ничего важнее, чем семья. Но, сидя вот так, в объятиях любимого, я поняла, что уже никогда не буду одинока.
— Это письмо от Варрика. Он пишет, что помогает какой-то новой организации. Инквизиции. И что им нужна…моя помощь. Снова появился Корифей, — как на духу ответила я, ожидая реакции. И она не заставила себя долго ждать: эльф со всей силы сжал мое запястье и повернул к себе. Он был зол, наверное, как никогда раньше.
— Он был мертв. Точно. Бесповоротно.
— Варрик видел его своими глазами. Этот магистр напал на их лагерь неделю назад.
— Он обознался, — зло выплюнул Фенрис, встал и отошел на пару шагов.
Минуты длились так долго. Я осталась сидеть на холодной земле, потому что стоять, оправдывать себя или свои поступки уже не было никаких сил. Я хотела, чтобы он принял эту жестокую реальность, как я приняла ее.
— Ты поедешь, — сказал он, повернувшись ко мне.
— Да, поеду, — просто призналась я.
— И ты не возьмешь меня с собой.
— Кто-то же должен остаться с Бреем, — простодушно ответила я, но, что последовало дальше, я никак не ожидала: Фенрис резкими шагами приблизился ко мне, схватил за руку и заставил подняться. Он смотрел на меня сейчас больше серьезно, что зло.
— А ты не думаешь, что останься он только со мной, то подвергнется большей опасности? Я не смогу его защитить один!
— И что, что ты предлагаешь? — недоуменно спросила я, вырвав свою руку.
— Увези его в Редклиф, к Марии. Я тоже отправлюсь на юг. Буду рядом, помогать беженцам с обезумевшими магами и храмовниками. Защищать его. Быть рядом, если тебе понадобится моя помощь.
— Почему ты сам не останешься с ним в Редклифе?
— Потому, что меня знают, как и тебя. Будет не трудно сложить «2+2».
Такие мысли не приходили мне в голову. Все что он говорил, звучало до безумия логично. Но что-то было определенно не правильным. Что-то так сильно выбивалось из этого безупречного плана. Но я так и не смогла понять что. Через несколько минут, смотря на меня, Фенрис злорадно улыбнулся и сказал:
— Ты не хочешь его бросать одного. Так не езжай.
— Фенрис! Я не могу так! Все бросить…это… — не выдержала я его давления.
— А нас значит, ты бросить можешь?
— Но это же ради….
— Не надо говорить, что это во благо нас! Даже твой обыкновенный визит до Варрика однажды обернулся западней собачников!
— Вспомнил тоже! Это совершенно не имеет ничего общего с нынешним разговором! На улице ночью всегда были мошенники, хулиганы и разбойники! Особенно в то время.
— Да, я вспомнил. И если ты забыла, то сейчас мы прячемся тоже из-за того времени! — я застыла, словно меня проткнули кинжалом.
— Я…Мириам, слушай… — осознав свои слова, попытался объясниться Фенрис, но я ему не дала.
— Нет, Фенрис. Мы поступим так, как ты сказал ранее. Мне, конечно, было бы лучше знать, что ты останешься с ним, не смотря на опасность. Но, чтобы полностью исключить наихудший вариант, я согласна. Я напишу знакомой в Редклиф. Сначала заеду туда, а потом к Варрику, — эльф остался стоять не подвижно. Только напряженная челюсть и кулаки говорили о его чувствах. Я подошла к нему и обняла.
— Милый, мне тоже страшно. Я тоже так не хочу расставаться. Но я должна обрубить все хвосты и убедиться, что они не превратятся снова в головы. Ты же меня понимаешь? — я чуть отстранилась, но только чтобы заглянуть в зеленые глаза. Они говорили о тревоге.
— …Да, я понимаю.
— Вот увидишь. Совсем скоро я тебе напишу, и мы все снова будем вместе. Я просто хочу жить в мире. С самой собой, с тобой, с Бреем. Это все, что я хочу больше всего.