А на седьмой день не было дождя

День четвёртый. «Осталось четыре дня» - заклятьем крутилось в голове Гермионы. От этой мысли сердце болезненно сжималось внутри. Но кроме страха и отчаяния, впервые за долгие двадцать неполных лет, в женщине проснулось желание жить. Она верила в то, что ещё можно что-то изменить, хотя и осознавала всю нежизнеспособность своей надежды. Но когда вспоминала Гарри, его голос и смех, лишь вчера наполнявшие собой эту комнату, то просто не смела бездействовать. Настоящее отчаяние очень редко посещало Гермиону, однако состояние, в котором она прибывала сейчас, нельзя было назвать иначе. «Ну чем можно помочь умершему человеку?» - думала она. Совсем потеряв покой, после недолгого и чуткого сна, она поднялась в шесть утра и принялась просматривать все книги, которые хоть как-то могли ей поспособствовать. К восьми утра её комнату было не узнать. Вечно аккуратная, не терпящая небрежности Гермиона просто завалила помещение книгами. Они были повсюду, лежали неровными стопками на столе, кровати, полу, сбивались грудами, как ненужный мусор, в углах комнаты… Гермиона ещё не успевала досмотреть одну, как вторая и третья с четвёртой летели к ней, призванные заклятьем Акцио, для пущего удобства и мобильности. Даже мама, пришедшая проверить состояние дочери, не смогла попасть внутрь, потому что дверь к тому моменту уже была прочно забаррикадирована толстенными томами с диковинными названиями на корешках. Сама Гермиона чувствовала себя уже куда лучше, хотя до сих пор не нашла ничего существенного. «Всего четыре дня осталось. Если я ничего не сделаю, если у меня ничего не получится, то я снова потеряю Гарри… Этого мне уже не перенести». Гермиона ни за что бы не подумала, что именно сейчас ей будут так нужны книги по прорицанию, которое она недооценивала и старательно избегала все школьные годы. Возможно, в них нашлись бы хоть какие-нибудь объяснения, вносящие ясность в её ситуацию. Но в единственной книге по данной теме – учебнике для третьего курса, про связи с мёртвыми ничего упомянуто не было. А безобразие про спиритические сеансы и магические кристаллы она просто не воспринимала всерьёз. В конце концов, Гермиона стала ощущать нарастающее раздражение ко всему этому разнообразию томов по арифмантике, рунам и прочим предметам, которые ничем не могли ей помочь. Впервые за всю жизнь, она почувствовала отвращение к некогда любимым книгам. Бездействие выводило её из себя, давило невыносимым грузом и лишало какого-либо желания возиться с литературой дальше. Даже волшебная палочка со своими воистину безграничными возможностями была совершенно бессильна. - Жаль, что у меня здесь не хогвартсовская библиотека, - с грустью сказала женщина, критически оценив то, что когда-то называлось её комнатой. Когда последняя книга была отброшена в сторону, Гермиона принялась анализировать всё, что получилось узнать. Из большой массы разнообразной информации выбивались слабые зацепки про «неуспокоенную душу», «волшебную связь, установленную при жизни» и «проклятья времени». Последнее Гермиона отвергла сразу, а вот теория про «неуспокоенную душу» ей, в принципе, нравилась, но она не совсем сходилась с её случаем. Душа была бесплотна, тогда как Гарри имел тело. Однако, при всём этом, Гарри как-то удавалось исчезать и появляться, нарушая все мыслимые и немыслимые законы, как волшебного, так и маггловского мира. Но, всё-таки, именно теория про «неуспокоенную душу» подходила больше всего. Исходя из неё, следовало выяснить, кто так сильно повлиял на умершего при жизни, заставив испытать столь неприятные переживания, что тот даже после смерти не смог успокоиться. И, пытаясь найти покой, пришёл к человеку, которого уважал и любил во время своей земной жизни. Гермиона думала над этим, скрупулезно перебирая все ситуации, которые могли подобным образом повлиять на Гарри, припомнила его недругов… Список оказался внушительным. Слишком много неприятных моментов случилось в его недолгой жизни. Но Гарри был не из тех людей, которые жалуются на свою судьбу. Только сейчас Гермиона поняла, как мало, на самом деле, знала о нём. Перед мысленным взором замелькали все их бесконечные, опасные приключения, вечные стычки с Малфоем, нападки профессора Снейпа, потеря близких и любимых людей, приправленная кривобокой славой, не оставляющей его в покое ни на день… В книге, которая рассказывала про подобные странные поведения мёртвых, говорилось, что следует посетить те места, где умерший проводил больше всего времени - дескать, неспокойной душе только это и нужно, чтобы успокоиться. Но существовали, так же, и предположения по поводу тайных посланий, информации, которую умерший так и не успел донести при жизни и которую ему необходимо передать. Гермиона вся сжималась в комочек, когда думала о том, что Гарри хочет ей что-то сказать или даже показать. Вероятно, что-то очень важное. Но догадаться было решительно невозможно - в его странных появлениях отсутствовал смысл. Просто какие-то кусочки из жизни. Она пыталась припомнить каждое слово, сказанное им, но не видела в них ничего, кроме простых фраз. Терзаемая тем, что Гарри понадобилась её помощь, а она ничего не способна сделать, Гермиона сразу вспомнила про Рона. Раньше они всегда делили горести и радости на троих, но после смерти Гарри женщина потеряла всякую связь со старым другом. Ей вдруг подумалось, что Рону, возможно, тоже является Гарри, и он похожим образом ломает над этим голову. После недолгих раздумий Гермиона решила, что нужно срочно связаться с другом детства через каминную сеть. Найдя в ящичке стола маленький холщёвый мешочек, туго перевязанный верёвкой, Гермиона отправилась вниз – в гостиную. Камин в доме Грейнджеров использовался редко, только в самые холодные вечера. Сейчас он находился в бездействии – чистый и абсолютно пустой. Гермиона прислушалась: родители были в другой комнате. Отчего-то не хотелось, чтобы они стали свидетелями разговора. Мама, итак, уже начала подозревать неладное. Гермиона встала перед камином на колени, развязала мешочек с порошком для связи, взяла небольшую щепотку и, предельно разборчиво сказав «Нора», бросила внутрь. Пока разгорался зелёный огонь, она скрещивала пальцы, моля, чтобы Рон никуда не переехал из родительского дома. В огне долго никто не появлялся и Гермиона начала нервничать. Возникли опасения, что она могла неправильно использовать каминную сеть, или её порошок давно перестал действовать, или самой Норы вообще уже не существовало: и было бы не удивительно, ведь столько лет прошло. Женщине стало ужасно стыдно, но тут пламя заколыхалось, на мгновение замерло и… Гермиона поняла, что именно делает не так. Она поспешно исправилась и бесстрашно погрузила голову в изумрудный огонь. Сначала она ничего не увидела; голова так сильно кружилась, что перед глазами забегали мурашки. Когда головокружение поутихло, Гермиона наконец осмелилась открыть глаза. Она так отвыкла от всего волшебного, что когда перед ней оказалась небольшая кухня в чужом доме, она даже слегка удивилась. Вокруг никого не было видно, и Гермиона подала голос. Ответа не последовало, и она позвала ещё раз. В этой странной, почти неестественной тишине были слышны только тиканье часов, да мерное подкапывание крана. Посреди до боли знакомой кухни стоял большой, немного грубоватый стол и несколько разномастных стульев. На стенах висело множество старых ящичков с посудой и прочей утварью. Из окна лился тусклый свет. Гермиона вспомнила, как они не один раз отдыхали здесь летом, как собирались по утрам в этой самой кухне, ели за этим самым столом: она, большое и развесёлое семейство Уизли и Гарри… И ей невероятно сильно захотелось, чтобы Рон был дома, чтобы он пригласил её к себе, как когда-то давно. Перед её внутренним взором мгновенно ожили сцены из прошлого: весёлый смех близнецов, скворчание сковородки на плите, соблазнительные запахи любимого Гарриного пирога с патокой, который миссис Уизли приготовила специально для него, брюзжание Рона, застенчивый шёпот Джинни… Всё это было так живо сейчас, что Гермиона не услышала приближающихся шагов. Она даже не чувствовала, как сильно затекло её собственное тело в неудобной позе. Спустя мгновения, в кухне появилась пожилая пухленькая женщина небольшого роста. Гермиона сразу же признала в ней заметно постаревшую маму Рона. Совесть снова взыграла внутри: Гермиона вспомнила, как отреклась от волшебства и от всех тех людей, которые желали ей только добра и совершенно незаслуженно были отброшены в сторону. Миссис Уизли аккуратно опустилась на пол перед камином. Её волосы больше не были рыжими, а лицо, сохранившее приятное, дружелюбное выражение, покрылось морщинами. - Вы что-то хотели? Вы из министерства? – мило улыбнулась она. - Здравствуйте, миссис Уизли. Я Гермиона, Гермиона Грейнджер. Вы меня помните? – едва справляясь с напряжением, как можно более спокойно сказала женщина. Хоть она и была готова к тому, что миссис Уизли её не узнает, неприятный холодок всё же разлился по телу. Недоверчиво-удивлённое выражение застыло на лице пожилой женщины. Когда оно сменилось лучезарной улыбкой, Гермиона вздохнула с облегчением. - Гермиона! Неужели это и вправду ты? Мы думали, что ты пропала без вести или, того хуже, погибла. Какие ужасные времена были! А мы даже не могли связаться с тобой… О Мерлин всемогущий! – воскликнула она и на её глаза навернулись слёзы. Гермиону всегда поражало умение миссис Уизли так быстро расплакаться. Что ж, она совсем не изменилась. - Прости, дорогая. Чем старше становлюсь, тем сложнее унять чувства. Плачу по любому поводу, просто не знаю что делать! – продолжала она, вынимая платок из кармана старенького халатика. Насколько могла видеть Гермиона, в Норе ничего не изменилось за эти годы. Видимо, семейство Уизли так и осталось в разряде малоимущих. От тоски и печали мгновенно сжалось сердце. - Ах! Да что это я на самом деле! Не спросила, как ты? Почему не связывалась с нами? - Простите меня, - начала оправдываться Гермиона. – Я спонтанно уехала, бросила всё… Я просто не смогла… - к горлу подкатил ком. - Дорогая, прошу, не надо. Я прекрасно тебя понимаю. Всё это ужасно, ужасно. Так жаль Гарри. Какой хороший был мальчик… Но он сделал то, что должен был сделать. Он поступил, как… Ах, да что там говорить! Когда ещё и ты исчезла, мы все страшно переживали! Рон просто места себе не находил, месяцами не выходил из дома. - Миссис Уизли, я… - Ох, не называй меня так. Лучше просто Молли. А то я чувствую себя слишком старой, честное слово! - Да… Молли, я здесь как раз по поводу Рона. Как он? Я бы очень хотела с ним поговорить. Миссис Уизли сразу помрачнела. - Очень жаль, дорогая, но его сейчас нет. Он в Лондоне, с Фредом и Джорджем. Рон у них работает. - Хм… Так Рон здесь больше не живёт? – постаралась скрыть своё беспокойство Гермиона. - Да нет, он просто ездит туда, как на работу несколько раз в неделю, а живёт, большей частью с нами - со мной и с Артуром. На лице миссис Уизли отразилась боль. Гермиона не могла предположить, что именно в её словах вызвало у старой женщины такую неоднозначную реакцию, но решила промолчать. - Миссис Уизли, э-э-э Молли, не могли бы вы передать ему, как только он появится, что я звон…, пыталась связаться с ним, хорошо? Это очень важно! - Да, конечно, дорогая. Я обязательно передам ему. Он так обрадуется, что ты снова с нами, Гермиона. Женщина даже зарделась от смущения: после того, как она поступила с ними со всеми, к ней до сих пор сохранили хорошее отношение. - Спасибо вам большое! – начала она. - Я обязательно с вами ещё свяжусь… - Конечно, конечно! Мы все будем очень рады! А ещё лучше, приезжай к нам в Нору, мне так интересно узнать, как ты поживаешь! – радостно заулыбалась миссис Уизли. Когда зелёный огонь в холодном камине погас, внутри у Гермионы продолжало сидеть чувство неудовлетворённости от проделанной работы. «Всего четыре дня, Гермиона!» - постоянно напоминала она себе. Теперь, когда странный для неё разговор был завершён, происходящее показалось Гермионе совершенно невозможным. Разве же думала она, когда ехала сюда, что её жизнь, застывшая, словно в замедленной съёмке, вдруг приобретёт такие обороты. Разве же думала она, что снова увидит знакомые с детства лица. Раньше она неразумно полагала, что единственная пытается собрать прошлую жизнь, как хрупкую вазу, но увидев в выцветших глазах умудрённого жизнью человека похожую боль, поняла, что не одинока… Она всё сидела перед пустым камином в плену своих мыслей. А ведь для миссис Уизли она так и осталась той самой Гермионой, которой была когда-то. В памяти, навеянные всеми этими острыми и болезненными воспоминаниями прошедших дней, возникли звуки давно забытой мелодии, полились, словно из старинной музыкальной шкатулки. Перед мысленным взором закружились в танце пары. Девушки в красивых платьях и юноши в парадных мантиях: алых, синих, серебряных… Где-то, среди множества промелькнула зелёная, яркая, намного ярче прочих. Это был Гарри. Он держал симпатичную девушку в своих объятьях, кружил в танце. Её каштановые волосы разметались по плечам, витые локоны весело подпрыгивали при каждом движении, щёки разрумянились… Это была она. Гермиона с четвёртого курса страстно желала, чтобы Гарри однажды пригласил её на бал, но он так и не додумался. Он всегда считал её лишь другом, да и вообще, никогда не умел танцевать. Ей вспомнился Святочный бал, и как её поразило шикарное праздничное убранство замка. В памяти всё осталось таким живым, будто случилось только вчера. Вот огромные красавицы-ели, вот длинные столы, ломящиеся от сотен вкуснейших блюд, вот парадные двери большого зала распахиваются, сверкая золотом, и внутрь заходят счастливые и смущённые парочки… Вот она сама с Виктором Крамом и улыбкой до ушей, запыхавшаяся и растрёпанная от долгих танцев, а вот Гарри. Он смотрит не на неё, а как бы она хотела, чтобы он увидел её и заревновал… Но он увлечён только Чжоу Чанг. Гермиона смахнула непрошенную слезу со щеки и подумала, что не зря воспоминания о Хогвартсе посетили её сейчас. Она была на распутье. Желание немедленно ехать в школу поставило её в тупик. Но женщина твёрдо решила, что сначала должна встретится с Роном. А мысль о том, что Рон, возможно, захочет поехать вместе с ней, вообще подняла настроение. Но сидеть и ждать, пока друг свяжется с ней, она не намеревалась: пару минут назад голову посетила неожиданная мысль, которую она теперь обдумывала. Она вдруг вспомнила свой самый первый вечер, после того, как вернулась домой: короткий диалог с зеркалом и трогательные воспоминания о том, как Гарри говорил, чтобы она не хмурилась, а иначе у неё морщинки будут, как у его тёти Петунии. Тогда её впервые заинтриговала идея отправиться на Тисовую улицу, в дом номер четыре, где в свои школьные годы Гарри проводил каждое лето. Правда, сперва эта задумка показалось бредовой, но не теперь. Гермиона представила, как вероятно горят сейчас её глаза от предвкушения, предвкушения чего-то… Возможно, дом Дурслей и был тем самым местом, которое она должна была посетить с самого начала. Идея была хороша, но, как и в любой хорошей идее, в ней был маленький, но очень веский изъян - Гермиона не знала, как добираться. Поднявшись в комнату, она начала перебирать все возможные варианты от банального «доехать на папиной машине», до продвинутого «трансгрессировать». Папина машина не подходила, потому что женщина так и не научилась водить, а просить родителя, да ещё и на ночь глядя, она бы не осмелилась. Мистер Грейнджер был строгим человеком и, наверняка устроил бы допрос с пристрастием, что уже категорически не подходило. Второй вариант – трансгрессия – пугал её не меньше первого, но, как не удивительно, был намного более реальным. В своё время Гермиона умела прекрасно трансгрессировать и сдала все экзамены на «Превосходно». Но она так давно не делала этого и плохо представляла себе тот дом, к которому должна была попасть… Было слегка страшновато, но желание оказалось слишком велико. Гермиона взяла себя в руки и на удивление быстро даже без вспомогательных материалов вспомнила все заковыристые правила трансгрессии. Перенестись в нужное место и желательно целиком, было единственным, что теперь волновало. Она полностью осознавала всю серьёзность и опасность ситуации, но медлить не собиралась. Закрыв глаза, Гермиона представила себе Тисовую как можно более отчётливо. Из давних рассказов Гарри и Рона было ясно, улица ничем особым не отличалась от всех прочих, расположенных на окраинах города. Гермиона попыталась перенестись, но ничего не получилось. Она попыталась ещё раз и ещё и ещё, но тщетно. Возможно, за столько лет простоя, её магическая энергия сильно истощила свои запасы. Тогда Гермиона взяла в руки свою волшебную палочку – настоящий генератор силы, и попробовала снова. Сосредоточилась, сильно зажмурилась и наконец поняла: что-то явно происходит. К её рукам от палочки, потекло тепло, стало почти горячо. Она ссутулилась, чувствуя, как с каждой секундой всё сильнее не хватает кислорода, а окружающее пространство давит многотонным грузом. Почти задыхаясь от странного напряжения, будто спеленатая в плотный кокон ужаса и подкатывающей тошноты, спустя бесконечно длинные мгновения она с облегчением ощутила, как мокрая земля бросилась в лицо. Лишь спустя какое-то время Гермиона снова смогла полностью контролировать своё тело. Казалось, оно было цело. Аккуратно поднявшись, женщина огляделась вокруг. Она сидела на траве, мокрой от недавнего дождя. Мышцы ломило из-за непозволительно долгого отсутствия тренировок. Перед глазами всё расплывалось, и лишь спустя минуту женщина смогла различить ряд уходящих к горизонту домов с приветливо светящимися окнами. Нащупав волшебную палочку, Гермиона осторожно поднялась и направилась к ближайшей подъездной дорожке, возле которой стоял указатель с названием улицы. В глазах всё ещё слегка двоилось, но выяснить, что ошибки не произошло, удалось без проблем. Её радости не было предела. Дом номер четыре оказался неподалёку. Вокруг было тихо, как на кладбище. Ни шума ветерка, ни лая собаки, только её собственные шаги и гулкий стук сердца в груди. Гермиона остановилась перед домом, в котором, возможно, уже не жили Дурсли. В одном из окон призывно горел свет. Гермиона стояла и не знала, что делать дальше. Пребывая в восторге от новой идеи, она не успела составить даже простенького плана на сей счёт. Женщина осмотрелась по сторонам, и тут её взгляд задержался на чём-то возле украшающих фасад дома клумб с цветами. Быстрая тень, отбрасываемая светом из окна, мелькнула и скрылась во дворе, чтобы спустя минуты появиться вновь. - Гермиона! Откуда ты здесь? – в полголоса воскликнул быстро приближающийся тёмный силуэт. «Откуда ТЫ здесь?» - подумала Гермиона, но быстро собралась с мыслями и решила подыграть. - Я, вот, приехала к тебе, Гарри. Юноша удивлённо вскинул брови, и Гермиона поспешила объясниться, импровизируя на ходу: - Приехала, чтобы забрать в Нору на оставшиеся каникулы, - натянуто улыбнулась она. - Неужели мистер Уизли действительно купил эти билеты на чемпионат?! Класс! – воскликнул он, ясно давая понять, что попадание вышло стопроцентным. Несмотря на удачу, Гермиона совершенно растерялась. Появление Гарри как всегда застало её врасплох, хотя она и ожидала его чуть позже этим вечером. - Ну тогда я пойду, соберу вещи, ладно? – нарушил её мысли радостный голос Гарри. - Да, конечно. Иди, - не подумав, ляпнула она, а когда осознала всю глупость сказанного, парень уже бодро направился к дому. - Гарри! Гарри, подожди! – сдавленно закричала она вслед, но было уже поздно. Гарри утопил кнопку дверного звонка и в недоумении повернулся к ней. Гермиона подскочила к нему и схватила за руку. В голове вихрем пронеслось миллион мыслей. Его тёплая ладонь заставила её вздрогнуть от неожиданно нахлынувших эмоций. - Гермиона, ты что? – воспротивился он, но под натиском подруги быстро сдался. - Послушай, Гарри. Не нужно, чтобы тебя сейчас видели, понимаешь? - горячо зашептала она, напряжённо вслушиваясь в приближающиеся шаги за дверью. - Ты спрячься куда-нибудь, только быстрее. Она чувствовала, что вдвоём они уйти не успеют, и теперь толкала ничего не понимающего Гарри за калитку. - Но Гермиона… - протестующее начал он, когда женщина резко и настойчиво оборвала его, бросив «скорее же!» и вовремя обернулась к двери. Не успел Гарри скрыться за ближайшим кустарником, как в дверном проёме показался человек. Это был невысокий и плотный мужчина со светлыми волосами. Гермионе он сразу показался смутно знакомым. Она присмотрелась получше, но в свете, лившемся из прихожей, человек был просто неузнаваем. - Простите, - неуверенно начала она, - не подскажете, в чей дом я пришла? Мужчина в дверном проёме пригляделся к ней и вдруг в его глазах отчётливо проступил страх. Гермиона недоумевала. Толстяк выглядел так, будто увидел призрака. - Папа! - воскликнул он, пятясь назад. В глубине дома раздались шаги другого человека, а вскоре в дверном проёме показался и сам их обладатель. Это оказался грузный мужчина с пышными седыми усами и блестящей лысиной. - Что такое? Кто это? – пробасил он, отпихивая оцепеневшего младшего от двери. - Извините, - снова начала Гермиона, - вы не подскажите… Она резко замолчала, потому что её собеседник яростно затряс кулаком, начиная покрываться красными пятнами, заметными даже в полумраке. - Снова вы! Снова ВЫ! – злобно процедил он с ненавистью. - Я знал, что это всё так просто не закончится! Я знал! – мужчина начал повторяться и весь затрясся, то ли от гнева, то ли от приближающегося инфаркта, который, Гермиона была уверена, обязательно случится, если он не успокоится. - Что вам нужно?! Зачем вы пришли?! – восклицал он. Гермионе, совершенно оправданно, казалось - объяснять что-либо этому человеку будет пустой тратой времени, но она, всё же решилась заговорить. - Простите меня ещё раз, но я не понимаю, о ком вы. Мы с вами впервые видимся. Собеседник, казалось, даже перестал трястись от такой наглости, но всё больше становился похож на варёную свёклу. - Я просто хотела узнать, кто живёт в этом доме, - закончила Гермиона и с вызовом посмотрела на мужчину. - Чёрта с два! Ничего я вам не скажу! – почти закричал он, брызжа слюной. - Будто вы сами не знаете! Скажите ещё, что пришли сюда случайно. Просто так, на ночь глядя, постучались именно в наш дом! Я так и знал, что смерть этого чёртового мальчишки – ещё не конец! Гермиона уже десять раз пожалела, что вообще начала бессмысленный во всех отношениях разговор. Следовало сразу же извиниться и уходить. - Убирайтесь отсюда! И никогда больше, слышите, никогда не приходите. Забудьте наш адрес, ясно вам! – выкрикнул он и захлопнул дверь прямо перед её носом. Гермиона стояла, словно громом поражённая и только теперь поняла, какую непростительную ошибку допустила: всё это время у неё в руке была зажата волшебная палочка. На негнущихся от волнения ногах, женщина зашагала прочь от злосчастного дома. О, Мерлин, о чём она только думала, когда решалась посетить это место?! Какую полезную для себя информацию она могла здесь получить?! Ничего нового – одно раздражение. Едва ли дух Гарри привязан к этому дому... Во всяком случае, Гермиона отчаянно надеялась, что возвращаться сюда больше не придётся. Она зашагала вдоль улицы, гадая, сможет ли снова увидеть Гарри и отстранённо размышляла о том, что было бы, если бы она рассказала всё его ненавистным родственникам, рассказала, что он является к ней, разговаривает с ней, думая, что всё ещё жив, и горько усмехнулась. Звякнули цепочки качелей на близлежащей детской площадке, и Гермиона остановилась, различив человека в полумраке. Сердце сладостно заныло. Это, без сомнения, был Гарри. Гермиона ловко перескочила через невысокое ограждение и направилась к нему. Гарри угрюмо посмотрел на неё и понуро опустил голову, накручивая цепь на руку. Женщина заняла качели рядом. Заметно подросший и окрепший юноша молчал, мерно раскачиваясь и не отрывая ног от земли. - Гарри… - Гермиона дотронулась до его руки. Она пыталась говорить тише и мягче, потому что, если он слышал пламенную речь мистера Дурсля, ничего хорошего ожидать не следовало. Он медленно поднял голову и посмотрел на неё. Гермиона еле дышала, пытаясь не упустить ни одного движения, ни одного невзначай брошенного взгляда, ничего. - Что всё это значит, Гермиона? – еле слышно проговорил он. - Ты о чём, Гарри? - спросила она как можно невиннее, понимая, что придётся врать. - Ты и сама понимаешь, о чём я. Я всё слышал. - Что «всё»? – не уступала Гермиона. Гарри вздохнул и выпрямился. - Ну хорошо. Тогда, значит, я могу идти, собирать вещи? На миг Гермионе показалось, что он сейчас встанет. Она быстро соскочила с качелей и села перед ним на корточки. Теперь Гарри смотрел на неё снизу-вверх. - Ты какая-то странная, Гермиона, не такая, как всегда, - он прищурился, разглядывая её. - Ты стала выше меня, я заметил. Женщина едва сдержала улыбку. Гарри до сих пор даже не обращал внимания на то, что ей давно не восемнадцать, и уж точно, не четырнадцать. Видимо, она до сих пор оставалась для него такой, какой он её помнил. Полумрак площадки озарила вышедшая из-за туч луна и посеребрила всё вокруг. Кончики растрёпанных волос Гарри превратились в свет, засверкала оправа очков. Он медленно дотронулся до рук Гермионы и, так же медленно заключил их в свои ладони. - Почему ты молчишь? – тихо спросил юноша, доверчиво заглядывая ей в глаза. Гермиона держалась из последних сил. Сердце выпрыгивало из груди, выбивало неописуемую дробь, мешало дышать… Он никогда не смотрел на неё так. Ей казалось, что она сейчас упадёт на колени и разрыдается. - Ты не веришь мне? – прошептала она и не узнала свой осипший от волнения голос. - Не верю чему? Тому, что я умер? – со странным спокойствием в голосе ответил он. Гермиона вздрогнула и замерла. Он выпустил её руки и отвернулся. - Ты всегда говорила мне правду… Его слова были, словно, пощечина. Гермиона поднялась с корточек и снова села на качели рядом. - Ну ты же наверное лучше меня знаешь, как к тебе относятся твои родственники. Болтают невесть что… - попыталась извернуться женщина, но такая откровенная ложь больше не работала. - Дядя Вернон тут ни при чём! – резко развернувшись, воскликнул он. - Скажи мне, что происходит? Я не понимаю… Всё, как во сне. Вот я живу, живу и вдруг, бац! Он не договорил и снова понурил голову, потирая костяшки пальцев. Гермиона протянула к нему руку. - Я не знаю, что сказать, - честно призналась женщина. - Ты посидишь со мной ещё чуть-чуть? – спросила она отчаянно. Вместо ответа Гарри поднял на неё растерянный взгляд и снова сжал её руку в своей. Гермиона оттолкнулась от земли, и они начали медленно раскачиваться. Женщина в жизни бы не подумала, что низкие, неудобные скрипучие качели могут доставлять столько радости и удовольствия, когда они с Гарри синхронно увеличивали амплитуду движений. Ветер трепал её волосы, раздувал юбку, волшебная палочка была забыта в кармане пиджака и она не собиралась отпускать тёплой, живой руки своего друга. И не отпустила, пока не почувствовала, что его больше нет рядом. Звякнули цепочки пустых качелей, и Гермиона с неописуемой печалью подумала о том, на какую далёкую планету сейчас отправился Гарри и вернётся ли снова.