***
Поганее дня у Уилла не было. Вот серьезно. Что в приюте, что потом. И даже тот день, когда он узнал, что Хорэс спит с Джином, все равно не был настолько поганым. Снег, растаявший от тепла нагретых орудий и крови, превратился в мерзкую кашицу, от которой промокла вся одежда и обувь. Уилл ползет по трупам и лужам с ледяной водой, а перед глазами только вид Ро, целящегося в него, в ушах заполошный крик Хорэса. — Он меня не узнал. — О да! Чтобы он и не узнал! Конечно, утешься этим. — Заткнись. — Сам заткнись. — Вот ты думал, выживешь и что? Что потом? Увидишь Ро и? Что ты ему скажешь? Расскажешь, что за змея Хорэс? Ха! Будешь прыгать перед ним и вопить: смотри какой я! Посмотри на меня! Вот он я! — Заткнись! Молчи! Молчи! Не холод мучает Уилла. Его мучает воспоминание того, как быстро Ро подчинился Хорэсу. Он опустил оружие, как только услышал его крик. Не любовь к жизни заставляет Уилла ползти дальше и дальше прочь с места побоища. Скорее ненависть. Ужасная всепоглощающая ненависть к Хорэсу.19
11 июля 2023 г. в 12:00
Первое что очень явственно понимает Хорэс в этом походе это то, что подчиненные обожают Ро. Буквально боготворят. Хорэс даже подозревает, что большинство этих жутких россказней, которые ходят о лейтенанте Джине Ро в среде федератов и в армии императора, придумывают и распространяют его же солдаты, чтобы укрепить образ незнающего поражений офицера, ожившего героя мифов и маршевых песен. Пожалуй, Ро единственный офицер, кто не только участвует во всех столкновениях лично, но и первым вступает в бой и последним покидает поле боя. Большинство в нынешнем командовании были из тех, кого Старшина Трой называл брезгливо «благородными», теми кто в жизни не держал в руках оружия иного, чем офицерский церемониальный кортик. Те же кто умудрился выбиться в офицеры из сержантов, не хотели упускать возможность наблюдать за ходом боя из окон мобилей: вблизи уж насмотрелись так, что на две жизни хватит. В этой среде Ро действительно очень выделялся.
Тридцать пять человек разворачивают лагерь на выделенной территории, и Хорэс решает последовать их примеру и сосредоточиться на своих задачах. Он садится поближе к огню и берет в руку первый гранатомет. Ни одно оружие в руках солдат не разорвалось и не заклинило, что отлично, но дальнобойность оказалась несколько ниже требуемой и перезарядка в условиях реального боя требовала доработок. Занимаясь делом, Хорэс время от времени бросает взгляд на Джина, который неподалеку руководит обустройством походного оружейного склада. На той стороне реки, там где участок лейтенанта Вертера все еще слышны взрывы и выстрелы. Хорэс думает о том, что они могли бы пойти на выручку, но в такую холодную темную ночь пытаться перейти через реку с тяжелым вооружением слишком рискованно. Свою задачу они выполнили, и Джин дал приказ готовится к ночлегу. Хорэс подозревает, что это не очень правильное решение: оно не учитывает интересов императора и не приближает к глобальной цели — как можно скорее закончить эту войну, зато оно учитывает интересы людей Ро конкретно в этот промежуток времени. Хорэс думает, что Джин удивительно безразличен к судьбам остальных солдат, прямо сейчас гибнущим на той стороне реки, еще более он равнодушен к федератам, кому не посчастливилось попасть под огонь гранатометов и скорострельной пушки. Ро не взял ни одного пленного и практически никого не допрашивал: разве можно считать допросом лениво заданный вопрос, после которого натолкнувшись на молчание спускается курок, и Ро идет дальше. Но при всем при этом он очень ревностно защищает своих солдат, выбивает им лучшее обмундирование, оружие и жилье при расквартировке. У них есть медикаменты и штатный медик. Уж неизвестно как Ро это удалось! Однако, доктор Риддел со своим неизменным саквояжем всегда сопровождает взвод Ро или находится неподалеку во время учений или работ в столице. Насколько Хорэс может судить также люди Джина лучше обучены. Лучше даже регулярной армии Империи, от которой почти ничего не осталось: последний год солдаты набираются из числа сброда, ныне населяющего столицу некогда Великой Империи Пер-Моб. Вот за бесконечные натаскивания новички ненавидят своего командира, правда, ненавидят ровно до первого боя.
— Сэр? Ешьте пока горячее, — произносит поставленный кашеварить рядовой, протягивая Хорэсу плошку с супом.
— Спасибо. А где лейтенант? — спрашивает Хорэс, принимая посуду.
— На обходе. Пока там не стихнет, не уйдет спать, — рядовой кивает в темноту, откуда все еще доносятся выстрелы. Правда теперь уже реже, кажется, и на том берегу зачистка подходит к концу.
Хорэс кивает и торопливо ест, затем просит рядового налить суп в самую большую кружку, что у них есть, и идет искать Ро.
— Там вроде тоже скоро угомонятся, — произносит механик, найдя Джина на возвышенности на самом краю лагеря. — Выстрелы все реже.
— Да, скорее бы уже они там управились. Можно подумать там сотни федератов, — Ро трет глаза и зевает, потом замечает протянутую ему кружку с супом. — Спасибо. Ты ел?
— Да. Меня кажется даже покормили первым, — хмыкает Хорэс.
— Скорее всего. Если бы я вернулся к костру и обнаружил тебя голодным, то был бы крайне недоволен. Находящиеся в этом лагере люди не хотят сталкиваться с моим недовольством.
— Они тебя любят, — пожимает плечами Хорэс.
— Они меня боятся.
— И все-таки я думаю нет. Они тебя любят. Как и я.
— Мгм, — безразлично кивает Ро, доедая суп.
Некоторое время царит молчание, затем Джин разворачивается к лагерю.
— Пошли. Проверишь как там мой глаз. И мне нужно кое-что у тебя спросить.
Хорэс тут же весь подбирается.
И разумеется стоит им войти в выделенную для них палатку, как Ро задает самый неприятный в данный момент вопрос:
— Почему Уилл в тебя стрелял?
Хорэс берет Ро за руку и утаскивает к походной койке, открывает свою наплечную сумку и только начав в ней рыться отвечает:
— Он стрелял не в меня. Скорее пытался обезвредить сержанта. Вероятно решил, что это мой конвоир. Снимай шинель и ляг, — Хорэс раскладывает инструменты и чистые тряпки. — Схожу за кипятком.
Ро внимательно наблюдает за ним, раздеваясь, кивает, отпуская, и садится на койку. Черт бы побрал этих двоих проблемных.
— Он стрелял в тебя, — произносит Ро, как только Хорэс возвращается в палатку. — Я потом нашел пулю. Застряла в стволе дерева. Как раз на том уровне, где была твоя голова, не успей сержант тебя во время оттащить. Тебе повезло, что стреляли из пистолета Борхарта, он чертовски шумный.
— И вообще с чего ты взял, что это был Уилл, — Хорэс хмурится, сложив инструменты в судок, затем поливает их принесенным кипятком. — Любой федерат мог стрелять в нас с сержантом.
— Но это был Уилл.
Как только в Хорэса выстрелили и едва не попали, Джин навел в ту сторону свой гранатомет и вроде бы рассмотрел в можжевеловых кустах своего знакомца Брамбла, но он не был настолько уверен, пока Хорэс не завопил: «не стреляй».
— Ну хорошо, это был Уилл. И… — Хорэс опустился на колени на холодный тряпичный пол палатки возле койки и принялся вытирать лицо Ро тряпицей, смоченной в спирте. — Спасибо, что не застрелил его. Конечно, ты бы так и так его не застрелил, но…
— С чего бы? — искренне удивляется Джин. — Я собирался в него стрелять. И я бы выстрелил, если бы ты не закричал.
— Но это же был Уилл! Ты его тоже видел! Как ты мог в него стрелять?!
— Так же как в любого другого федерата.
— Он же наш друг!
— Он в тебя стрелял, Хорэс. Ты его друг. Во всяком случае вы всегда горячо меня в этом убеждали, и вот он явился и в тебя стрелял. И скажи мне какого черта при таком раскладе я в него не имел права стрелять?!
Хорэс тупится и не знает, что сказать. Он заполняет паузу установкой фиксатора для глаза Ро и возится с подключением линзы.
— Немного пощиплет. Вот все. Не двигайся.
Ро терпеливо ждет окончания процедуры, после чего встает с койки и помогает Хорэсу собрать инструменты.
— Так почему он в тебя стрелял?
— Не знаю я! Не знаю! — взрывается Хорэс и смахивает непонятно откуда взявшиеся слезы.
— Он не стрелял в сержанта. Он стрелял в тебя и едва не попал. Завтра узнаем у Вертера попался ли Брамбл им.
Хорэс кивает и спешно покидает палату. Лагерь почти полностью погружен в сон, с противоположного берега, наконец-то, не раздается ни взрывов, ни выстрелов, ни воплей, и кроме часовых все солдаты Ро разбрелись по палаткам. Хорэс выливает воду, прохаживается бесцельно по затихшему лагерю, но не всю ночь же разгуливать! Так что приходится вернуться в палатку.
— Я не знаю, почему он в меня стрелял. В голове не укладывается! Может… обознался? — невнятно бормочет Хорэс, войдя в палатку.
— Это вряд ли, — неутешительно отвечает Ро, разуваясь. Затем он вытягивается на койке и предлагает Хорэсу перестать драматизировать и ложиться спать.
Тот послушно забирается в свой спальный мешок и сворачивается в клубок. Сегодня ему точно не удастся выспаться. Джин отворачивается с твердым намерением уснуть, но вид свернувшегося под одеялом Хорэса, у которого наружу торчат только ушки такой горестный… Ро в который раз думает о том, что он становится слишком чувствителен. Надо было застрелить Уилла. Не то, чтобы он был бы счастлив это сделать, но так хоть не было бы проблем в будущем, а теперь видимо они будут. Только если Вертеру не повезло больше. Однако, в конце концов, он встает со своей койки и подходит к спальному мешку Хорэса, берет его на руки и перекладывает на свою койку.
— Чтобы уместиться здесь, нам придется изрядно потрудиться, — немного ворчливо произносит Джин.
Хорэс молча выпутывается из спального мешка.
— Мне что-то совсем паршиво, — шепчет он чуть позже.
— Постарайся уснуть.
— Не выходит. Он думает, что я его бросил? Обозлен так, что хочет убить? Что с ним творится там у федератов? Надо как-то его вытащить, но как?
— Ты слишком много думаешь, — уже сквозь сон отвечает Ро.
— Ты такой странный, Джин.
— В смысле?
— Тебя совсем не беспокоит судьба Уилла?
— Слушай, меня беспокоит моя собственная судьба. Моих людей. Ну и твоя. Я не могу переживать за всех. И не могу помочь всем. Так и в чем смысл? Зачем забивать голову всяким ненужным?
— Уилл наш друг.
— Уилл всегда мог о себе позаботиться сам.
— Так и я могу!
Джин открывает глаз, и его скептичное выражение лица выводит Хорэса из себя.
— Так ладно! С меня довольно! — он скатывается с койки и принимается поспешно натягивать обувь.
Ро находит эту вспышку ярости забавной, но игнорировать ее не стоит.
— Разумеется, ты тоже всегда мог и можешь позаботиться о себе сам. Но мне нравится о тебе заботиться. Нравится, что ты заботишься обо мне в ответ.
— Ты говоришь все это только что бы меня утешить.
— Ну даже если так. Ты думаешь, я в принципе много кого утешаю? Я к тебе привязался, Хорэс. Это во-первых. Во-вторых, ты мне очень полезен. Всегда был крайне полезен. Мне бы не хотелось тебя потерять. Но если ты решишь уйти, держать я тебя не буду. Не имею права. Однако, если ты попытаешься навредить мне или моим людям, я тебя убью. Понимаешь, Хорэс?
— Я уже перестану попадать в список твоих привязанностей?
— Нет, ты выпадешь из списка полезных мне людей. Что касается привязанностей… Их, как оказалось, очень сложно вытравить, — Ро задумчиво смотрит на полуодетого Хорэса, который все еще сжимает в руке правый ботинок.
В конце концов, механик решает, что идти ему действительно некуда и помочь Уиллу, он сможет гораздо больше, если останется здесь.
— Обещай, что мы постараемся вытащить Уилла.
— Я не могу дать такого обещания. Но знаешь что? А сходи-ка ты еще раз за водой, м?
— Это еще зачем?
Джин пожимает плечами и встает с койки сам, молча покидает палатку, по пути к костру с кипящим на нем котлом, он размышляет о том, что теперь видимо придется думать еще и о спасении Уилла.
— Надеюсь, его пристрелили, — бормочет лейтенанта, зачерпывая кипяток кружкой.
— Если забыл, ты ему жизнью обязан, — Хорэс сидит на койке, закутанный в одеяло, и обвиняюще тычет пальцем в сторону вошедшего в палатку Ро.
— Повторяешься. Ты уже мне напоминал об этом, — флегматично отвечает тот, топит набранный снаружи снег в кружке с кипятком, отрезает складным ножом изрядный кусок от бинтов и заталкивает его туда же кружку.
— Что ты делаешь?
Вместо ответа Джин начинает раздеваться. Он тут же покрывается гусиной кожей, поэтому поспешно хватает кружку с уже теплой водой и залезает к Хорэсу под одеяло.
— Ложись, — командует Ро и с ожиданием смотрит на Хорэса.
Механик подчиняется, наблюдает за тем, как Джин тщательно обтирает его между ягодиц, член и пах, при этом чувствует как неудержимо горят щеки.
Джин обмакивает бинт в воду снова и вытирает свой член, чувствуя на себе взгляд Хорэса. Покончив со всем этим, откладывает кружку и бинт и укладывает Хорэса в центр койки.
— Ноги раздвинь.
— Да ну тебя, — ворчит Хорэс, ноги тем не менее сгибает в коленях, упирается пяткой в край койки и разводит колени.
Хорэс с каждым разом целуется все лучше, отстраненно отмечает Ро, жалко будет, если уйдет — столько труда в него вложено. Он стонет сквозь сжатые зубы, откидывая голову и цепляясь руками за плечи Джина. И пусть лейтенант тоже здорово похудел, он все равно кажется огромным на фоне субтильного Хорэса, который затуманенным взглядом рассматривает собственные пальцы вцепившиеся в плечо Ро.
— Если ляжешь на меня и потрешься, то можно будет услышать грохот моих костей, — хихикает Хорэс.
— У тебя и раньше была на редкость костлявая задница, теперь так вообще беда.
— Увы, у тебя нет альтернативы, так что заткнись.
И Ро действительно затыкается, сосредоточенно вылизывая Хорэсу шею, пока тот с не меньшей сосредоточенностью облизывает его пальцы. Джин внимательно наблюдает за выражением лица своего партнера, когда проталкивает первый палец в сжатое отверстие. Хорэс длинно выдыхает и улыбается, кивая. Добавляя второй палец, Джин решает кое-что проверить и осторожно прикусывает кончик правого ушка механика, тот хнычет и пытается отодвинуться. Значит, не нравится. Не выпуская из объятий, не вытаскивая пальцы и продолжая давить своим телом, Ро высовывает язык и проводит им по кромке ушка. Так Хорэсу судя по реакции тела нравится больше, но так не нравится Ро: ощущение мокрой шерсти на языке его не возбуждает.
Джин поплевав на ладонь, размазывает слюну по члену и приставляет головку к дырке Хорэса. Тот подхватывает себя под коленями и подтягивает ноги повыше. Да уж, задница у Хорэса костлявая дальше некуда. Но, удивленно ловит себя на этой мысли Ро, ему она нравится.
— Ох, — протяжно стонет Хорэс.
— Нормально?
— Да…
Затем Ро вынужден зажать рот механику, чтобы тот не перебудил весь лагерь своими воплями. Поначалу Джин даже несколько раз останавливается, чтобы удостовериться, что Хорэс издает такие звуки исключительно от удовольствия, а не от едва выносимой боли.
— В порядке я! В порядке! Продолжай! — зло выплевывает Хорэс на очередной вопрос.
— Ну как знаешь.
Хорэс цепляется за Ро, мычит в поцелуи или в зажимающую его рот ладонь. Койка издает звуки, словно вот-вот развалится, ветер треплет стены палатки, скрипит снег под подошвами сапог часовых, патрулирующих лагерь. Джин вскользь думает, что их наверное слышно за пределами палатки.
— Да, — без конца бормочет Хорэс, стискивая бока Ро коленями.
Джин вгоняет член по самый корень, притирается яйцами к ягодицам Хорэса и принимается надрачивать его член. Хорэс захлебывается криком и изливается в ладонь Ро. Тот пережидает его оргазм, затем принимается снова размеренно двигаться в растянутой и раскрасневшейся заднице Хорэса. Джин смотрит на разомлевшего, блаженно улыбающегося Хорэса, лежащего под ним с раскинутыми ногами и испачканного в собственной сперме, и вдруг понимает, что ему чтобы кончить не нужно зажмуриваться и представлять кого-то другого под собой. Такой вид Хорэса вполне подходит. Тот в свою очередь покорно подставляет припухшие от поцелуев губы и сладко стонет в такт толчкам Ро. Джину ужасно хочется вцепиться зубами, сжать руками до боли, до синяков, понаставить отметин, но он сдерживается, помня о непростой жизни Хорэса с федератами.
— Из меня течет, — со странным удовлетворением произносит Хорэс, когда Джин кончает в него с хриплым выдохом.
— Прости.
— Ничего. Это ты так со мной миришься?
— Это я так с тобой трахаюсь. Давай… Давай не будем сейчас про Уилла. Он в тебя стрелял. А до этого спас мне жизнь. И с ним теперь творится какая-то ерунда. Я не хочу об этом думать.
— Я тоже, — шепотом отвечает Хорэс и смущенно улыбается, когда Ро поднимает голову с его груди и удивленно на него смотрит. — Потом подумаем.
— Подумаем, — обреченно кивает Джин и скатывается с Хорэса, едва не упав с койки.
Они умещаются на ней, устроившись боком и тесно сплетясь руками и ногами. Ро думает, что они ужасно грязные, но ему как-то плевать на все.
На все кроме сопящего рядом Хорэса.