Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы...

Когда запыхавшийся лейтенант Фриз вручает Ро надушенный конверт, тот удивленно вскидывает бровь в полном молчании. — Не знаю, сэр, велели передать срочно и обязательно лично в руки. С гербом императорского двора, — немного опасливо тянет Фриз. — Передал один из посыльных мальчиков. Вас не знал, где точно искать, вот и отдал мне. — Ну и запашок, — морщится Джин, отодвигая от себя конверт и без какого-либо особо отношения, которое казалось бы требует к себе письмо прямиком из императорского двора, разрывает его, шелестя бумагой и ломая сургучную печать. — Ну да уж, сэр, пахнет уж точно не солдатней, — лейтенант посмеивается и принюхивается, забавно раздувая ноздри. — Духи благородные небось просто ужас как. Пробежавшись глазами по написанному, Джин кричит, привлекая внимание трудящегося неподалеку Хорэса. — Хорэс! Нас зовут в императорский дворец на ужин! — Что? — тот даже не поднимает головы, продолжая копаться в нутре агрегата, приводящего в движение мишени на Полигоне. Его со всех сторон обступили солдаты, часть из которых с интересом смотрит на капитана, услышав его слова. — Ужинать идем, говорю! Во дворец! — Это хорошо, — кивает Фриз. — Хоть поест там чего вкусненького. А то уж больно болезный вид у нашего господина Хорэса. Ему бы на мясо налегать! А то ж ест как птичка. — Я уже отчаялся его откормить, — качает головой Джин и протягивает конверт лейтенанту. — Убери эту пакость. Воняет, сил нет! Само приглашение приходится сунуть в карман кителя, хоть бумага и пропиталась вся резким искусственным ароматом парфюма. — Ладно, где черти Ротберга носят? Пусть тащит свой зад и своих людей сюда. — Прошу прощения, сэр, но я уже притащил свой зад, — раздается слева немного оскорбленное. — Да ну? И правда, глядите-ка, снизошел-таки до нас! Ладно, Фриз, хватит прохлаждаться. Письмо доставил, теперь вали работать. — Так точно, сэр! — А ты где шлялся? — Дядя просил зайти к нему, кстати, расспрашивал о службе под вашим началом. — Ага, и что? Нажаловался ему? — Нет, сэр. А разве есть на что жаловаться? — Ротберг поправляет форму и с улыбкой смотрит на своего капитана. В целом можно считать, что они понемногу притираются друг к другу. — Вот отправлю тебя к Сомерсету, чтоб не повадно было лыбу давить да шляться где ни попадя в служебное время, — Джин хмурится, затем кивает, веля следовать за собой. — Хрен с тобой. Пошли, посмотрю, как ты учишь своих работать с картами. — Ну уж нет. После всего что я тут с вами пережил, вам от меня не избавиться. Кстати, сержант Вражски делает большие успехи в обучении. — Ага, парень башковитый. Прикроет твой тощий зад, если что. Ротберг все-таки никак не может сдержать очередную глуповатую улыбку и думает, что непременно напишет в следующем письме невесте о том, как потешно ругается капитан Ро. — Что вам мой зад покоя-то не дает, м, сэр? — Тресну тебя и прикопаю тут же. Болтаешь много. «Нет, об этом точно нужно написать Элен!» — со смешком думает про себя Ротберг, вышагивая за своим капитаном. Вечер наступает как-то невероятно быстро. Хорэс тратит уйму времени на то, чтобы вычистить форму Джина, но им удается все-таки не опоздать и прибыть к императорскому дворцу наравне с основной массой приглашенных. — Капитан Третьей Императорской роты Джин Ро и… сопровождающий, — объявляющий немного запинается, и Джин иронично хмыкает. — Обычно все так и носятся вокруг со своим «господин Хорэс», «господин Хорэс», а тут… сопровождающий. — Нужно было взять у Джинни ту вонючую воду в склянках. Здесь все такие… пахучие. Кажется, это этикет такой. — Ты пахнешь вкуснее их всех, — уверенно сообщает Джин и тянет Хорэса за собой в огромный зал, где накрыли в ужину. Несмотря на ожесточенные бои в столице, дворец, брошенный на несколько месяцев на произвол судьбы, все равно блистает. Возможно, чуть менее помпезно, чем ранее, но он затмевает все ранее виденное Хорэсом, и он буквально замирает с приоткрытым ртом. Джин приветствует императорскую семью точно также как привык приветствовать всех кто выше его званием. Во время обмена стандартными любезностями, старшая дочь императора излишне резко захлопывает свой веер и вскидывает голову, слегка разворачивается в профиль и смотрит на Джина, будто ожидая какой-то реакции. Когда ее не следует, императрица наигранно посмеиваясь и закатывая глаза, произносит: — Ох, эта новая мода! Молодежь, что с нее взять! Я уж, признаться, даже немного жалею, что поддержала сестер Каплан в их стремлении служить на благо Пер-Моб. Джин, наконец-то, понимает, что ему так настойчиво демонстрирует эта девушка с серыми ушками и хвостом. Ее серый светлее, чем у Хорэса, хвост гуще и весь такой холеный. Интересно, у императорской семьи есть специально обученная прислуга для обслуживания их хвостов? — Вам очень идет такая стрижка, — любезно отмечает Ро и только сейчас отмечает, что почти все молодые девушки, присутствующие здесь, коротко подстрижены. Это их прихоть. Мода, как высказалась императрица. Для сестер Каплан такая стрижка была вынужденной мерой в условиях проживания в казармах и постоянных изматывающих тренировках. Нужно непременно им сказать, что срезанные чудесные медные кудри Софи теперь для всей знати последний писк моды. — Я пойду добровольцем, как только смогу сбежать от маменьки, — внезапно сообщает императорская дочь. — Душенька! Ну что ты такое говоришь! — тут же квохчет императрица. — Надеюсь, не встретить вас на поле боя, — сообщает Джин и подставляет руку Хорэсу, чтобы проследовать с ним к столу. — Кажется, это было очень невежливо, — шепотом сообщает Хорэс. — Да плевать. Не пристрелят же здесь. А в бой все равно отправят. — И правда, — посмеивается Хорэс, повисая на руке Джина и прижимаясь к нему плотнее. Они находят табличку с именем Джина и рядом еще одну пару из тарелок и приборов с неподписанной карточкой. — Это, видимо, мне, — Хорэс присаживается и с интересом принимается осматривать ряд бокалов, стоящих перед тарелкой. Наконец, все гости рассаживаются, императорская семья занимает свое место во главе стола, и вносят закуски. В целом ужин проходит спокойно. Джину удается переговорить с несколькими меценатами, курирующими благотворительные организации в Дамплассене, и те заверяют, что помогут с ветошью и обувью для сестер Каплан. Хорэс в это время пробует все, что предлагает разносящая еду прислуга. В какой-то момент Хорэс, увлекшись, лезет в тарелку к Джину, и тот привычно делится с ним своей порцией. Сидящая напротив средних лет дама недоуменно прокашливается, привлекая к себе внимание соседей и спрашивает довольно громко: — Позвольте поинтересоваться, если не ошибаюсь, вы один из работников мастерской при дворце. — Не ошибаетесь, мэм, — Хорэс торопливо проглатывает еду и говорит немного сипло из-за этого. — Марта, этот господин не просто один из работников мастерской, он превратил ракетницу Веббер-Страйк в орудие дьявольской мощи! Я видел ее в деле, — сообщает сидящий рядом с той, которую назвали Мартой, дородный мужчина с седыми бакенбардами и залысинами за ушками. — На моих глазах она разнесла голову одному федерату! Голова того бедолаги лопнула точно перезрелый арбуз! Хлопок! И все! — Страсти какие, — причитает Марта и просит не рассказывать таких ужасов за столом. — А вам хоть раз доводилось видеть, что может сотворить с человеческим телом модернизированная этим молодым человеком скорострелка «Виккерс»? — раздается с другого конца стола. Очень скоро практически все мужчины принимаются живо обсуждать войну и вооружение, а дамы, несмотря на ворчание о неподобающем за трапезой разговоре, все же ловят каждое слово. Хорэсу откровенно неприятно повышенное внимание к своей персоне и постоянные вопросы касательно оружия и того, как он вообще додумывается до такого, но Джин не спешит приходить к нему на помощь, лениво рассматривая сидящих дам и высших офицерских чинов, большинство из которых никогда не принимали участия в настоящих боях, только составляли карты сражений и просчитывали процент допустимых потерь. — Капитан Ро, мы знаем, что в бытность вашу лейтенантом, вы всегда в первую очередь убивали командование противника, — внезапно голос подает один из юношей, сидящих за столом. Вероятно, это первый прием, на который он сел за общий стол, а не был отправлен в детскую в сопровождении нянь. Джин присматривается к говорящему и внезапно его посещает мысль, что этот парень вряд ли намного старше Хорэса. — Да, так и было, — просто отвечает Джин, уставившись на своего собеседника, чем заставляет того заметно нервничать. — Уверен, после повышения капитан Ро пересмотрит свою стратегию, — с добродушным смешком и полной уверенностью в своих словах произносит сосед Джина справа, майор Арчи Эддл. — С чего бы, сэр? — Джин разворачивается к нему всем корпусом и вскидывает бровь. — Э, — майор теряется, и его тонкая шея, выглядывающая из-под мундира покрывается пятнами, становясь все более однородно красной. — Согласно собранным за время военных действий сведениям уничтожение командующего состава противника вызывает полный хаос… и… не только на стороне федератов. В конце концов, мы ведь джентльмены. «Интересно, насколько долго он бы смог оставаться джентльменом в штыковой?» — отстраненно думает Джин, но вслух этого не произносит. Он отвечает, что всегда действует в интересах своих людей. Майор тут же подхватывает это утверждение и меняет тему разговора. Болтовня утомляет Джина, но ее вполне можно стерпеть ради вкусного ужина. Он все же ловит себя на ленивой мысли, что у него намного больше общего с «солдатней», о которой с пренебрежением, маскирующимся под отеческим снисхождением, говорят все сидящие вокруг разодетые господа и дамы. Да и с солдатней веселее. К тому же ему не нравится то, как восторженно на него украдкой смотрят юные леди и юноши. На лицо явно нездоровое романтизирование войны и ее участников. Хреновее расклада сложно придумать: ведь все эти юноши и леди завтра встанут у руля управления страной. Уже позже лежа в кровати, Джин спрашивает у задремавшего у него на плече Хорэса: — Как у вас здесь обстоят дела с браками? — Присмотрел себе кого-то на ужине? — сонно бормочет Хорэс, потираясь носом о плечо Джина. — Ага. Одна очень милая серая особа сидела справа от меня весь ужин и покоя мне не давала: все лезла сожрать мою порцию тоже. — А, — отмахивается Хорэс. — Не знаю, можем ли мы поженится. Да и зачем? — Чтобы ни у кого не возникало вопросов, почему мы таскаемся всюду вместе. — Давай переживем эту чертову войну, потом будем строить планы, — Хорэс почти слово в слово цитирует самого Джина. — Это типа ты согласен за меня выйти? — А ты типа мне предложение сделал? — Ну да. — Тогда я тоже отвечу «ну да, согласен». А теперь давай спать, от этой жратвы страшно клонит в сон. Джин засыпает с мыслью, что надо бы узнать про брачные традиции этого мира.