Обреченные зависимостью

      

***

Пройдя в следующую комнату, русоволосый прикрыл дверь, кивая девушке в сторону двух других парней. Взгляд голубых глаз скользнул по силуэтам, стоящими спиной в двух метрах от неё. — Клык, я привёл девчушку, — усмехнулся русоволосый, привлекая внимание обоих парней. Рой мурашек пробежал по пояснице, а тело стало бросать в холодный пот от тёмных глаз, что с непреклонной злостью и ледяным холодом рассматривал девушку, вдаваясь в каждую клетку её тела. Глубоко вдохнув, Полина отсчитывала про себя секунды в надежде успокоить свой пыл убежать отсюда немедленно. Прожигая пол взглядом, она не осмеливалась поднять голову на парней, лишь изредка откашливалась, вдавая себя побольше кислорода, ибо его нехватка сдавливала горло девушки. — Хм, а она ничего так, — подал голос незнакомец, заставляя ту поднять голову и расширить глаза от удивления. — я думал, будет хуже. Ну что же, мне определённо жаль это милое создание, даже не знаю, выдержит ли она все? — выделив последнее слово, обратился Гром к Соболю. Что подразумевает парень под словом «все» — остаётся загадкой, однако Полина знала точно — оно несёт в себе что-то ужасное, что-то такое, что после этого любой бы убежал. Как, например, убийство. Ведь для них это так типично, да? Но девушке так не казалось — кой-раз она проклинала этот злосчастный вечер, что поставил жизнь Полины на грань со смертью. Как же абсурдно! — Клык, ты ещё не знаешь самого интересного, — двусмысленно произнёс Макс, с ухмылкой глядя на заинтересованного друга, — Итак, Полина, познакомься, это Гром, человек спокойный, мало что может его взбесить, однако если тому дано случиться — лучше не подходит к нему, ибо за последствия и нанесенный вред он не ручается. Профессионально владеет стрельбой, метанием ножей. Большего пока тебя знать не нужно. Если интересно, его имя — Андрей, однако не думай, что если я тебе это сказал, ты теперь обязана так называть его. Просто зови его Клык. — Макс сложил руки на груди, испепеляя взглядом пытающуюся скрыть свой непредельный страх девушку. — А это, — парень указал на темноволосого, но договорить ему не дали, ибо он был перебит грубым хриплым голосом: — Все, что будет нужно, я дам ей знать. — вновь холод окутал хрупкую девушку, заставляя её съежиться от неминуемого страха, настигшего её так же быстро, как и пробирающиеся по телу мурашки. «Во что я ввязалась?» — вопрос, мучавший Полину на протяжении всей этой картины. Как же глупо! Разве такое может случиться с обыкновенной девушкой? До последнего мозг не принимал всю данную ей информацию, хотелось просто сбежать отсюда, засмеяться от нелепости всей ситуации — вот настолько глупо все это было. Ни на секунду страх не покидал её, обволакивая девушку ещё больше: до такой степени, что коленки стучались друг о друга, норовясь вот-вот подкоситься. Пульс не давал о себе забыть даже на пару мгновений — каждый миллиметр кожи дико отбивался ритмом пульсации, заставляя кровь сильнее приливаться к лицу. Гром с явным интересом рассматривал Полину, заставляя её ержиться от прилипшего взгляда к её фигуре. «Куда я попала?» — в сотый раз проносилось у неё голове. А ведь правда, где вообще она? Сможет ли девушка дать ответ на вопрос, что они сейчас могут сделать с ней? Безусловно нет. Мерзкое чувство не покидало её, заставляя все больше и больше поддаваться неподдельному страху. Страху, что заполняли каждую клетку её тела; страху, который бушевал у неё в крови; страху, который поселился у неё в душе, не желая уходить; страху, который заставлял слёзы невольно наворачиваться на глаза. Flashback — Мама, мама, смотри, куколка! — светловолосая девочка радостно кричала, дергая своей маленькой ручонкой мамину сумку, указывая на витрину магазина, отчего две маленькие мышиные косички с розовыми резинками метали по спине девочки. — Доченька, как только мама получит зарплату, мы её тебе обязательно купим, — светловолосая женщина, с теми же голубыми глазами как у матери, с теми же алыми от холода щечками погладила дочь по волосам, вызывая умиление со стороны прохожих. Жаль, что это все, что она унаследовала от матери, ибо дочь — маленькая копия отца. Отца, которого дочь ждала пока тот придёт с работы; отца, которому по вечерам заплетала хвостики с таким серьёзным видом; отца, для которого его четырёхлетняя дочь — все. Его маленький смысл жизни, так же говорят? — У вас такая несчастная дочь, — послышался томный голос справа. Мать и дочь обернулись на голос — темнокожая женщина средних лет, одетая в чёрное халат, на голове у которой был красный платок, с ярым интересом и открытым удивлением рассматривала маленькую девчушку, что спряталась за мамой. — Простите, вы кто? Вам что-то нужно? — беспокойно проговорила светловолосая, свободной рукой придерживая дочь. — О нет, мне от вас ничего не надо, будьте уверены. Я лишь сказать хочу, чтобы вы дочь свою берегли, — чёрные глаза метнули в сторону маленького ребёнка, — дочь ваша останется невинна и наивна, не волнуйтесь, — произнесла женщина, заставляя мать недоуменно смотреть на неё. — Что за чушь вы несете? Женщина, простите, но мы спешим домой, — мать взяла под руку девочку и было направилась дальше, как хрипловатый женский голос вновь остановил ее: — Жизнь трудна её будет. Пусть хоть Господь Бог сам побережет ее, — убедившись, что те остановились, она продолжила, — будет сломана она в будущем, о, верьте мне. Чёрная полоса в миг настигнет на хрупкое существо, что так наивно будет верить в добрый мир. Никто не спасёт её в тот час, лишь пока она сама этого не поймёт. Не видать ей доброго мира, пока она не поймёт, что это и есть её жизнь. И тот, что готов будет убить ее, тот, перед кем трусость проявляется ее, тот, кто вызывает неподдельный страх ее, поселится в её добром чистом сердце. И никто не сможет отнять любви к нему, ничто не потревожить душу её в тот час. Никакие силы не позволят этому случиться. Дьяволом самим он послан ей. Эта чёрная любовь обречет обоих. Обвяжет незаметно крепкими цепями, заставив полюбить друг друга. И будут чувствовать неприязнь они к друг другу, пока сами не поймут, что смысл их — в друг друге. И тот, что повяжет её к смерти, тот, что поставит на грань её жизнь, спасёт её. Спасёт её от самого себя. И ты поймешь это, мама, поймешь, что он — её Ангел-Хранитель. Не дай погибнуть душе ее, не дай ей мучить себя, не раскрывай все карты преждевременно. Твоя дочь — обречена. — завершила женщина. Миг — мать с ребёнком одна посреди улицы. Лишь листья кружили по полу, создавая неприметный звук осени. POV Полина Гадкое чувство не уходило ни на миг, пожирая меня изнутри. Коленки невольно подрагивали, неистово желая согнуться прям здесь, ритм сердца гулом отдавался в моей голове. Что, чёрт возьми, им надо от меня? Что я вообще здесь делаю? Что происходит вокруг? Раздумывать над вопросами мне не удалось, ибо мои мысли были прерваны русоволосым парнем, кажется, его называют Соболем. — Итак, ангел, у тебя, я уверен, есть немало вопросов, мучающих тебя ещё с прошлой недели, на которых ты требуешь ответ, — парень посмотрел на меня с интересом, сузив глаза, из-за чего казалось что лучи солнца не дают ему меня разглядеть. — Можешь смело задавать интересующие тебя вопросы. — Я затаила дыхание, не зная что и спросить, ибо вопросов было немало и если я начну сейчас их высказывать, то, боюсь меня никто не поймёт, потому что моя жестикуляция руками и слёзы вынудят тех заткнуть меня. Итак, приняв решение начать все по порядку, я задала самый, на мой взгляд, терзающий меня на протяжении недели вопрос: — Кто вы такие и зачем я вам? — тихо произнесла я, кидая взгляды на троих парней, что испепеляли меня прожигающими взглядами. Клянусь, моя кожа горела под их взглядами, покрываясь красными пятнами на лице. Или это от страха? — Другого я не ожидал, — вновь подал голос Соболь, хитро усмехнувшись. — Не будь о нас такого неблагоразумного мнения, мы всего лишь своего рода киллеры. — Моё сердце попустило удар. Я молчу, переваривая сказанные им слова. Киллеры? Широко распахнув глаза, я созерцаю на русоволосого, пытаясь понять, шутка это или злая правда. Ну же, улыбнись и скажи что это неправда. Засмейся и скажи какая у меня смешная на это реакция. Прошу, не молчи. Не дай мне понять, что это правда. Пожалуйста. Ну же, скажи! Он молчит. Молчит и ждёт моего ответа. Какой тут можно дать ответ? — О Господи. — рванный выдох вырвался из груди. — Вы убийцы, о Боже, — сердце ускоряло и без того быстрый темп, заставляя меня задыхаться от нехватки воздуха. — Вам не кажется, или она слишком часто вспоминает Бога? — слышу я сквозь пелену, окутавшую меня мигом. — Успокойся, верующие они такие. Не всем же быть атеистами. — слышу раздраженный голос перед тем, как кто-то хватает меня за руку, насильно заставляя сесть на стул. Головокружение проходит, давая уверенности моим следующим вопросам. — Не волнуйся, ангел, мы не будем злорадствовать над тобой, убивать тем более, — склонив голову набок, произнёс Соболь. Единственный, кто создавал впечатление адекватного человека, до этого момента. Мозг на прорез не воспринимал всю информацию, да и я не хотела в это верить. Я, наверное, глупая, раз сижу сейчас с убийцами, задавая им дурацкие вопросы, на которых яро жду ответа. Что же мне делать? Как убежать отсюда? Как сделать так, чтобы они меня не искали? Что происходит, чёрт подери?! — Что вам нужно от меня? — мельком взглянула на темноволосого. Единственного, которого я не знаю. Тот, что хочет убить меня. Я вижу это по его взгляду: непреклонному, злому, до жути холодному. Вновь в памяти всплыл тот проклятый день, когда я хотела помочь тому мужчине. В итоге обречила себе жизнь. Ненавижу свою тягу помочь каждому второму, это и погубило меня. Дурная наивная девчонка, ты думаешь что всем нужна со своей навязчивой заботой и безмерной добротой? — Хм, как бы странно не звучало, от тебя нам нужна ты, — задумчиво потер подбородок Соболь. — Что?! — вскрикнула я, резко вставая со стула. — Замолчи. — грубый голос прервал меня. Впервые за это время темноволосый дал вспомнить о себе, из-за чего тело покрылось мурашками. — Дай вспомнить, не ты хотела спалить нас полиции? Нет? А убежала с базы тоже не ты? А неделю прятался я, да?! — Прошипел тот, заставляя меня замолкнуть и проклинать себя за все, что я натворила. — Не обращай внимание, ангел, просто «Мистер Загадочность» бывает вспыльчивым. Итак, ты задала интересующий тебя вопрос, зачем ты нам нужна, так? — получив мой утвердительный кивок, продолжил, — Видишь ли, мы узнали о тебе кое-что важное, я бы даже сказал необычное, однако я тебе этого сказать не могу, даже не пытайся выпросить, я тоже могу быть эмоциональным. Именно эта информация является для нас тайной загадкой, которую нам придётся разгадать. Знаешь, ты должна быть счастлива, что мы нарыли кое-что о тебе, ибо если твоя жизнь не была настолько необычной, пожалуй, мы бы тебя убили. Я молчу. Слова застряли в горле, не давая мне вымолвить звук. Тихое постукивание часовых стрелок разлеталось по комнате эхом, создавая до боли жуткую атмосферу. Чувствую, как холод и страх пробирается по моей коже. Чувствую появление мурашек на руках и шеи. Чувствую, как вспотели мои ладони, которые я изредка вытираю об ткань джинсов. Чувствую, что в голове не складывается эта картина: что происходит вокруг? Неделю назад я существовала в этом мире, изо дня в день все повторялось: учёба, скандалы отца, желание стать самостоятельной, мечта стать взрослее. Успокаивала себя, что скоро стану совершеннолетней, буду вправе жить одна, никто и ничто не будет мешать мне в жизни. Наивно верила, что обрету счастье, став взрослее. А сейчас что? Буквально за неделю моя жизнь полетела под искос. Мерзкое чувство страха ни на миг не покидало мое тело, заставляя вздрагивать при каждом воспоминании того проклятого дня. И все те проблемы, что так сильно тревожили мою душу раньше, сейчас кажутся такими незначительными и быстрорешающими. Казалось, невозможно решить проблему сразу — привыкли к глупым стереотипам: выход есть всегда, но нужно лишь подождать. Так и всю жизнь ждешь. А потом что? Проблемы уходят? И сейчас, оказавшись в такой ситуации, ты понимаешь, что в данный момент от тебя ничего не зависит. Ты — никто, ты такая как все. Один неверный шаг — твоя жизнь изменится. Ты сам изменишься, и не всегда в лучшую сторону. Наверное, я бы сейчас с удовольствием вернула свои прежние повседневные дни, и даже страх перед отчимом не тревожил меня так, как эти тёмные до жути страшные глаза. Я обречена, ведь так они сказали? Обречена на зависимую от них жизнь? Или на смерть? На что обречена? Проклинаю в голове мой глупый поступок в ту ночь, надеясь что это поможет усмирить мой страх. Безрезультатно. Я больше не могу. Я не знаю, что ждёт меня впереди, не догадываюсь, что задумали эти незнакомые мне люди, не понимаю, что моё прошлое несёт в себе такого, что они так яро хотят это разгадать. У меня нет сил двигаться дальше. Нет сил сопротивляться им. Нет сил бороться против них. Я слаба. Словно марионетка в руках умелого кукловода. — Вводите. — разрезал тишину темноволосый, кинув на меня безразличный взгляд. Недоуменно посмотрела на них — что они хотят сделать? — Слушай, мне кажется, это слишком для неё. — начал Соболь, нахмуренно глядя на своего друга. Снова чувствую, как жуткое чувство пробирается под моей кожей, заставляя меня нервно сглатывать колючий ком в горле. — Я сказал вводите. — грубо кинул тот, заставляя парня заткнуться. — Олег, ты серьезно покалечишь ее психику, обойдись чем-то менее болезненным. Она ещё ребёнок, это слишком даже для нас. — вступился Гром, заставляя меня с удивлением смотреть на них. Олег. Его зовут Олег. Сердце попустило удар, от чего колени норовили подкоситься. Разве это безобидное имя может принадлежать такому как он? Чертовщина! — Она чуть не поставила на конце вашу жизнь, вам этого мало? Ваши проблемы. Я не намерен жалеть её. Её вина. — отчётливо выговаривая каждую букву, процедил Олег. Как странно его называть именем. Тело бросило в холод, когда его яростный взгляд переметнулся в мою сторону. Что они хотят сделать со мной? — Ангел, только не суетись, — успокаивающее произнёс Соболь, хотя в его взгляде отчётливо виднелся холод. Подойдя к ящику и выдвинув его, парень достал длинный железный шприц, больше напоминающий размером нож. Паника начала нарастать, отчего шею покрыли миллионы мурашек, а в голове приносились не самые радужные мысли о том, что хотят со мной сделать. Чувствую, как слёзы накапливаются в глазах, готовясь выйти наружу, я пытаюсь глубоко вдохнуть, однако вместе этого выходит рванный вдох, больше напоминающий всхлип. — Ч..Что проис..ходит, — шепчу я, когда русоволосый подходит ко мне и наставляет конец шприца на шею. — Потерпи, будет больно, — кинул он, сосредоточено рассматривая мою шею. Судорожно всхлипываю, не в силах больше сдерживаться. В последний момент чувствую, как острый конец иглы вонзают мне в вену на шее, заставляя меня невольно вскрикнуть от резкой боли, пронзившую меня до ног. Секунды проходят, а боль не уменьшается, продолжая нарастаться, заставляя меня кричать от боли. Хватаюсь руками за спинку стула, ибо резкое головокружение и потемнение в глазах преждевременно настигло меня. Бросаю взгляд на стоящего рядом парня, кажется, его зовут Андрей, который хмуро смотрит на меня, явно не одобряющий желание Олега. Перевожу взгляд на него — тёмные глаза по прежнему изучают меня, густые брови свелись на переносице, губы плотно сжаты в белую линию. Снова чувствую, как темнеет в глазах, когда боль постепенно отходит, оставляя после себя неприятное ощущение в области шеи. Тянусь руками к ней — вижу на пальцах капли крови. Соболь отошёл от меня, разрешая мне присесть из-за головокружения, подойдя к парням и наблюдая за реакцией моего организма. — Сыворотка сработает через пару минут. Можешь действовать, — сложив руки на груди, произнёс Соболь. Поднимаю глаза на них, судорожно хватая ртом воздух. Они вкололи мне сыворотку? Резко встав со стула, намериваясь узнать что-либо у них, как тело окатило холодной волной, заставляя меня снова присесть. Чувствую, как что-то внутри неприятно дрожит от холода, в тот же момент сгорая от жара. — Что вы сделали со мной?! — пытаясь крикнуть, взглянула я на парней. — Что вы вкололи мне?! — снова предательские слёзы покатились по лицу соленой дорожкой, заставляя меня судорожно всхлипывать от неимоверного страха и предвкушения чего-то неизвестного. — Это успокоительное. Не волнуйся, буквально через пару минут все пройдёт, оно успокоит твои нервные клетки, заставит сердцебиение уменьшить ритм, а тело трястись. — спокойно ответил русоволосый, переводя взгляд на Олега. Тот молча подошёл ко мне и больно схвативши за руку, повёл меня в неизвестном мне направлении. Тело продолжало дико пульсировать, а страх срастаться с паникой в моей душе. Пройдя в просторную пустую комнату, я нахмурилась, не понимая, что собирается делать со мной Олег. Сердце колотило от плохого предчувствия, что поселилось во мне пару минут назад. Шум закрывающейся двери раздается эхом по комнате, заставляя меня вновь вздрагивать. Не сразу заметила рядом с собой Олега, что нахмуренно смотрел в другую сторону. Перевожу взгляд и вижу перед собой пятилетнего мальчика, что с улыбкой смотрит на Олега, держа в руках маленькую детскую машинку. Ошарашенно смотрю на ребёнка, не понимая, как он здесь оказался и что вообще здесь делает. Слёзы застыли в глазах, уступая место удивлёнию и настороженности. Что собирается делать Олег? Перевожу взгляд на темноволосого, что так же неподвижно смотрит на ребёнка, сжимая что-то в руках. Невольно взгляд опускается вниз. Пистолет. Чёрный железный пистолет в его руках. Резко поднимаются голову, смотря парню в глаза, надеясь отыскать в них ответ. Судорожно делаю вдох, заставляя себя успокоится и понять, что он собирается делать. — Что происходит? Что тут делает ребёнок? — шепчу я, кидая взгляд на маленького светловолосого мальчика, который все так же неподвижно стоял и смотрел на Олега своими голубыми глазами. Не уделив этому внимания, я вновь перевела взгляд на парня, надеясь услышать ответ, который не совпадет с моими предположениями. — Это будет твоим наказанием, малышка, — хрипло произнёс Олег перед тем, как его рука с пистолетом поднялась в сторону ребёнка. Ахнув, я прикрыла рот рукой, пытаясь понять, что сейчас собрался сделать темноволосый. Отбрасывая самые ужасные мысли, которые лезли в мою непорочную голову, я продолжила нервно поглядывать на обоих, искренне надеясь, что это глупый сон. Он не может этого сделать. Он не посмеет. Резкий звук вылетевшего патрона заставил меня громко крикнуть, схватившись за голову. Тёмные круги никак не хотели уходить, ровно как и умопомрачительное головокружение. Перевожу взгляд на пол. Но лучше бы я этого не делала. Бледное размякшее хрупкое тело покоилось на полу. Содрагаюсь от ужаса. Прикрытые безжизненные глаза ребенка заставили мою глотку рвано кричать. Падаю на колени рядом с ним, судорожно пытаясь нащупать пульс мальчику. Бесполезно. Он мертв. Гортанный крик вырывается наружу вместе с горькими слезами, что быстрой дорожкой скатываются по лицу. — Нет, нет нет! — бесполезно кричу я в пустоту, надеясь, что меня услышат. Давясь собственными слезами, я продолжала теребить маленькое тело, в надежде, что оно даст какие-нибудь признаки жизни. — Пожалуйста, очнись! Прошу, Господи! — кашель вырывается из груди, заставляя меня встать на четвереньки, содрогаясь плачем. Я не знаю, что я чувствовала в тот момент. Сложно описать это чувство. Наверное, это и не получится, мой дорогой читатель, но, будь уверен, в тот момент я готова была умереть заместо этого ребёнка. Слёзы безостановочно стекались по лицу, тело не поддавалось, сердце нервно покалывало, а вокруг все стало снова чёрным. Головокружение уходило и снова возвращалось, словно бумеранг, из-за чего казалось, что все — лишь сон. Страшный и жуткий сон, которого так отчаянно хочется забыть. Сердце глухо отбивает ритм, но оно теперь не бьётся каждую секунду, лишь покалывает, не давая мне глубоко вдохнуть. А впрочем, я бы этого и не сделала, ибо собственный плачь пробирал меня до костей, не давая сделать выдох. Задыхаюсь от собственных слез, чувствую солоноватый вкус во рту, но продолжаю неистово всхлипывать. Медленно поднимаю голову и встречаюсь с холодными и равнодушными глазами. Злость волной охватила меня, желание ему той же смерти, что понес этот маленький невинный ребёнок вспыхнуло во мне, словно огонь среди ночи. Он. Убил. Ребёнка. — Ты! Я ненавижу тебя, слышишь?! Ненавижу, чёрт тебя подери! — резко встав, я схватила его за шиворот рубашки, крича парню прямо в лицо. Не знаю, откуда во мне взялась вся эта смелость, но сейчас я была просто в бешенстве и ужасе. Слёзы не давали мне чётко проговаривать слова, всхлипы вырывались с моей души, словно крики, но я продолжала громко кричать. — Ты убил его! Ты убил ни в чем невиноватого ребёнка! Он не заслужил смерти, убийца! Как же ты мне противен, Боже! — я закрыла лицо руками, продолжая громко плакать солёными слезами, которых, казалось, почти не осталось. — Ты убил его ради того, чтобы я страдала?! Урод! Я ненавижу тебя, слышишь?! — только моя ладонь залетела в сторону его щеки, как огромные руки перехватили мои запястья до жгучей боли. — Все сказала? — процедил он, приближаясь к моему лицу. Ничего не изменилось. Его взгляд попросту холоден и равнодушен, каким и был. — А теперь слушай сюда, ты накосячила и послужила за это наказание, ясно? Не смей открывать свой грязный рот в мою сторону, в следующий раз я не буду церемониться, я просто прострелю тебе голову. — толкнув меня в плечо, парень поспешно вышел с комнаты, оставив меня одну с обезжизненным маленьким телом. Рядом с бледной рукой лежит маленькая красная машинка, которую ещё недавно держал этот ангел. Он мёртв. Снова громко заплакав, я упала на колени, проклиная про себя Олега. Он убил ребёнка на моих глазах. Не пожалев маленького мальчика, прострелил ему голову. Пульс отдавался в голове, создавая гул, заставляющий меня жмурить глаза. Я устала. Я дико устала от этого ужаса. Страх крепко обволок меня своими цепями, не отпуская ни на секунду. Я беспомощна. Горло дерет из-за продолжительного плача, но я продолжаю громко содрогаться в рыданиях, ибо перед глазами ещё стояла эта картина. Неужели ты настолько ужасен, что готов убить ребёнка ради мести, Олег? — Нет, нет, это сон, это страшный сон, — трясясь от ужаса, шептала я, надеясь, что мои слова материализуются. Но как же больно ощущать, что все это — страшная реальность.