Золотой рассвет. Часть 1. Закат Нуменора

С кругом доверия возникли небольшие сложности. Протрезвев, Ар-Фаразон все-таки вспомнил о том, что неплохо было бы соблюсти хотя бы видимость законности по отношению к необычному пленнику; в связи с этим он по приезде на остров сразу же собрал Совет Скипетра, чтобы решить, что делать с Сауроном. Неприятной неожиданностью для Черного Майа оказалось то, что в этот самый королевский совет по-прежнему входил Амандил, троюродный брат короля, с которым тот в детстве дружил, а в последнее время почему-то сильно его недолюбливал и даже запретил ему вместе со всей семьей без крайней нужды появляться в столице. Однако по случаю срочного созыва Совета Фаразон все-таки приказал братцу прибыть в Арменелос, на время сняв свой запрет; поначалу тот попытался выпендриваться и заявил, что никуда не поедет, в ответ на что король пригрозил тому в случае неявки конфисковать его единственное жилье и оставить с семьей в преддверии зимы на улице. Климат на острове был мягкий, но тем не менее угроза подействовала, и Арбазан, он же Амандил, все-таки соблаговолил появиться на совете, правда, притащив с собой для поддержки сыночка и двух внучат — вроде брать на такие мероприятия зрителей по закону не возбранялось. Элентир, чью историю взаимоотношений с королем и королевой Саурон уже успел услышать по дороге на остров от Нардуминала, вылезти из дома так и не решился — то ли было стыдно смотреть в глаза Аглахаду и Фаразону, то ли за свою шкуру испугался: еще, не дай Эру, морду набьют или вообще потроха пустят. Поначалу Саурон начал было напряженно размышлять о том, что бы этакого сказать с целью нейтрализации заранее настроенного против него Амандила, но на деле Совет оказался очень скучным и по сути более чем формальным мероприятием, а князь Арбазан ан-Андуниэ — чудовищным занудой. Слушая его пламенную пространную речь, Саурон в душе успел двадцать раз пожалеть бедного Фаразона, чье детство прошло в такой «веселой» компании, и несчастного Аглахада, который рос в одном доме с таким дядюшкой. Принявшись вещать где-то в полдень, Амандил начал перечислять все гнусные преступления мерзкого Черного Майа едва ли не со времен сотворения Арды, однако к двум часам пополудни он все еще продолжал убеждать всех в том, что негодного Врага следует отдать на суд Владык Запада. Ну-ну, разглагольствуй дальше, будет здорово, если нуменорцы тебя послушают и так и сделают, можно себе представить, как дядюшка Манвэ будет рад видеть своего старшего племянника! А еще будет очень забавно сначала для виду раскаяться во всем содеянном, свалить вину на плохое воспитание со стороны Мелькора, клятвенно пообещать исправиться, а потом усыпить общую бдительность и подбить кого-нибудь подходящего в Валиноре на вооруженное восстание, как следствие — устроить дядюшке с тетушкой веселую жизнь. Недовольные-то непременно найдутся, главное — это выглядеть убедительно! Черный Майа, улыбаясь своим мыслям, окинул взглядом зал Совета. Да-а, оратор из Амандила просто великолепный — стоит себе посреди огромной комнаты и толкает пламенную речь, а вот остальные присутствующие либо уже на полном серьезе спят, положив голову на стол, либо откровенно позевывают, либо занимаются всякими посторонними делами. Хаубэт, начальник королевской канцелярии, увлеченно рисовал на лежащем перед ним листе бумаги обнаженную натуру, а Нардуминал, с которым Саурон уже успел немного подружиться по дороге на корабле, показывал троюродному брату короля в спину неприличный жест, при этом хихикая, как нашкодивший школьник. Скосив глаза вправо, Черный Майа увидел, что перед Балкузором, еще одним из королевских советников, лежит лист с аккуратно выведенной надписью (не иначе как от скуки можно так красиво выписывать буковки!): «Арбазан, заткнись поскорее, я кушать хочу!». Впрочем, неудивительно — чего стоят одни пафосные фразочки этого милого человека! «Не прельщайтесь сладкими речами Врага», «я считаю своим долгом предостеречь всех от козней того, кто может поспособствовать гибели Йозайана», «несть числа тем, кого Моргот умело переманил на свою сторону». Такое ощущение, что Финголфин воскрес и вновь вещает под стенами Аст Ахэ… хотя этот хмыреныш, кажется, его прямой потомок? Неудивительно, яблочко от яблоньки… Еще кто-то из советников, чьего имени Саурон пока не знал, откровенно посмеивался, слушая речь Арбазана ан-Андуниэ, его сосед по столу так вообще выписывал на листочек особо изящные словесные выверты противного Верного, Хаубэт, устав рисовать неприличные картинки, теперь мастерил из своего художества бумажную птичку. Кажется, пора было брать инициативу в свои руки. Позвякивая золотой цепью, Саурон поднялся с места. — Ну что, вы наконец решили что-нибудь? Амандил замолчал на полуслове, потеряв от такой наглости дар речи. — Вот что я скажу: если ты хочешь отправить меня в Валинор, то я согласен. Кстати, можешь со мной поехать в качестве сопровождающего, однако предупреждаю сразу: для тебя это будет путешествие в один конец. Туда без обратно, проще говоря. Саурон с ехидной улыбкой повернул голову и в этот миг случайно встретился взглядом с Нилузаном, старшим из внуков князя Андуниэ. Тот смотрел на Черного Майя, широко раскрыв свои ярко-серебряные глаза, в которых застыл ужас, и даже не мигая. Еще бы, он же вообще не понимает адунаика… Нардуминал говорил. На синдарин, что ли, перейти? Тогда остальные не поймут. — Арбазан, так что же? — теперь уже король испытующе смотрел на родственничка. — Давай, высказывай свои идеи короче. Когда отправляется первый корабль в Валинор? — Саурон решил еще раз подколоть Амандила. Тот сначала покраснел, потом побледнел. Черный Майа хихикнул: неужели этот милый человек ждал, что Враг упадет тут перед всеми на колени и будет молить о пощаде? — Я еще раз говорю, что согласен ехать в Валинор и предстать там перед справедливым судом, но пусть тогда многоуважаемый владетель Андуниэ отправится со мной в качестве сопровождения, он ведь у нас такой Верный, что вернее некуда, думаю, он сможет подробно изложить Валар всю историю моих злодеяний, — Саурон криво усмехнулся. — Не зря Аглахад убежал из дома, не выдержал, видать, долгих пространных наставлений. Стены зала задрожали от дружного хохота собравшихся. Черный Майа явно одержал верх. Амандил стоял как оплеванный, опустив глаза в пол. — Какой еще Валинор? Он остается здесь, и точка! — это уже Фаразон решил вмешаться. Амандил принялся сбивчиво внушать троюродному брату, что тот совершает роковую ошибку, которая может оказаться гибельной для всего народа, но его уже никто не собирался слушать. — Ты что, специально приказал мне явиться сюда, чтобы публично меня унизить в том числе и перед ним? — в гневе он повернулся к Саурону, указывая на того пальцем. Так, отличный момент для того, чтобы окончательно размазать нудного Верного в блин… — Ай, как нехорошо, — Черный Майа скривил губы в недоброй усмешке. — Не учили, видать, благородного князя хорошим манерам. Вообще-то пальцем показывать неприлично. И у меня есть имя, а не «он» и «вот этот». — Что ж, я еще раз убедился, какой из тебя замечательный в обратном смысле слова был бы мой советник, — хмыкнул король. — Я очень рад, что мы с тобой все-таки разругались. Поэтому… давай, уматывай отсюда к себе домой, а вот этот, — тут Фаразон указал пальцем на Саурона, явно передразнивая незадачливого родственника, — займет твое место в Совете. Мило, мило, ничего не скажешь. И неожиданно. Все-таки люди — непредсказуемые создания, и именно этим они и хороши. Не успел даже толком с ними познакомиться, а уже такая должность. Нет, все-таки с Фаразоном они непременно поладят. Надо будет еще подсунуть колечко Аглахаду и переманить его к себе на службу, главное — это не торопить события. Амандил с гордым видом направился к выходу из зала. Тут Черный Майа еще раз посмотрел на его родственничков, которые тоже собрались домой: сын делает вид, что все происходящее его не касается, а он сам тут так, сторонний зритель, на лице никаких эмоций, но вот оба внука заметно волнуются. Младший облегченно вздыхает — наконец-то все закончилось, и хорошо, что без последствий, а вот старший смотрит то на деда, то на короля и Саурона, пытаясь скрыть растущий страх, внешне спокоен, но по глазам-то все видно! Майа приглушенно усмехнулся. Надо же, боится! А вообще… по всему понятно, что он довольно интересная и неординарная личность, этот Нилузан, или правильнее называть его Исилдуром? Жалко, что Верный, ведь, если что, и разговаривать не захочет.