Дневник императрицы

***** - Доченька, ты занята? - тихо спросил Сон Ин, осторожно заглядывая в комнату. - Сидишь тут почти весь день, не выходишь... У тебя всё в порядке? - Да, папа, просто занимаюсь, - ответила Ю Ин, откладывая старую тетрадь. - Как прошёл день? Как дела в кафе? - Замечательно, - мужчина довольно улыбнулся. - Нам заказали большой банкет на выходных. День Рождения какой-то пафосной бизнес-леди. Утром приходил её секретарь. - Это же здорово! - Да, очень. Кроме одного: боюсь, у меня не хватит рабочих рук, торжество не из скромных. Если всё пройдёт хорошо, это отличная реклама для нашего кафе. - Я с удовольствием поработаю официанткой! - с энтузиазмом отозвалась Ю Ин. - Правда? - Конечно. И приведу с собой Ён Ми. И... ты не против, если я приведу моего парня? - Парня? - Сон Ин прищурился. - Конечно, я давно не видел Чжи О. - Я приду не с ним, - мигом заледенела Ю Ин. - Он в прошлом. - Вот как? А этот твой другой... Ты уверена, что он согласится помочь? - Да, конечно! - Ю Ин снова расцвела. - К тому же, я очень хочу вас познакомить. - Как глазки-то загорелись, - хмыкнул мужчина. - Твоя мать смотрела на меня так же, когда мы были молоды и влюблены... Что ж, приводи его. Должен же я знать, с кем связывается моя единственная дочь. И приходи ужинать через полчаса, - закончил он, выходя. Ю Ин облегчённо вздохнула и снова взялась за дневник. ***** "Одна беда крылом позвала за собой и стаю других. Я не получила даже шанса похоронить отца по всем правилам, обвинённая вслед за ним в том, чего не совершала. В качестве наказания меня решили отправить в Юань вместе с сотней других несчастных, обречённых стать наложницами и евнухами на ненавистной чужбине. Я не смогла убежать от судьбы, она всё же настигла меня годы спустя, и я с отвращением и тоской вспоминала ту дорогу к Дайду, до конца которой так не дошла. Отныне в моей жизни остался лишь один луч света - мой король, однако участь его Величества тревожила меня куда больше, чем моя собственная. Его могли лишить трона, отправить в ссылку или даже убить. Эта мысль опустошала меня и отнимала последние силы. Если и он покинет этот мир, то покинет его и мой единственный смысл в жизни. В первых двух пунктах я не ошиблась: Его Величество лишили трона и отправили в Юань вместе с нами, оклеветав и опозорив его в глазах народа, на алтарь благополучия которого он, не задумываясь, положил бы свою жизнь. Ненависть к принцу, ставшему императором, закипала во мне всё сильнее. Я встретила тогда же и убийцу моей матери, который, как я узнала, приходился сыном самому всесильному канцлеру. Он ничуть не изменился, разве что стал ещё наглее и самодовольнее и, ко всему прочему, был переполнен к Его Величеству ненавистью и завистью. Шёпот о том, что Эль-Тэмур мечтал совсем не о таком отпрыске, шёл уже давно, выводя мерзавца Танкиши из себя за считанные секунды, а вот мой опальный король был для старого канцлера воплощением идеального сына. Мерзкий приказ убить всех женщин-невольниц поразил меня, словно гром среди ясного неба. Я видела, как загорелись болью и гневом глаза его Величества, как он окропил кровью клинок, пытаясь защитить невинных, но больше всего мне врезалось в память искажённое злобой лицо Танкиши, преследующее меня с детства неотступным кошмаром. Он схватил арбалет и ранил Его Величество в ногу. В тот миг моё сердце остановилось, но вторая стрела так и не была пущена. Его хотели бросить на смерть прямо там, но я любой ценой должна была вырвать его из её лап и вызвалась тащить его на носилках. В ответ я услышала лишь насмешки и брань, но это лишь подогрело мою решимость. - Тащи-тащи, оба сдохните по дороге без воды и еды, никто не станет вас ждать! - злобно усмехаясь, выплюнул мне в лицо тот, что когда-то присвоил себе мои заслуги в находке принца. - Мучительной вам смерти! Все ушли вперёд и я, исполненная решимости, потащила носилки с раненым к пункту назначения. Солнце палило нещадно, жажда терзала, словно голодный волк кость, боль от непереносимой тяжести давила и резала, но я и не думала отступать. Я знала другой, короткий путь, по которому вскоре мы могли оказаться на месте наравне с караваном и следовала ему, останавливаясь лишь на несколько секунд, чтобы дать его Величеству глоток воды из фляги, которую незаметно стащила у одного из солдат. Раненый метался в горячке, бредил, стонал от боли, и я задыхалась от собственного бессилия, проклиная себя за то, что не могу забрать его боль и избавить от мук. Лишь к вечеру я позволила себе остановиться у небольшого ущелья, чтобы немного передохнуть и перевязать рану, но Его Величество никак не реагировал на мой зов. Густая волна боли стремительно ворвалась в моё сердце и разорвала его на куски. Я кричала и не узнавала своего голоса. Это был крик моей истерзанной души, теряющей единственного, кого я полюбила вопреки, без масок и запретов. Обессилев, я упала рядом с ним, а затем обняла и положила голову на грудь, в слепой надежде услышать стук его сердца и с твердым намерением умереть, если эта надежда погибнет. Я медленно закрыла глаза, не сопротивляясь желанию почувствовать его, а затем неожиданно услышала звук его голоса, медленный, тягучий и мучительный: - Со Нян... Со Нян... Хватит... Хватит... Я вскочила и закричала: - Ваше Величество! Вы живы! Живы! Что... Что Вы говорили? Он с трудом открыл глаза и посмотрел на меня. - Я... Я... Должен сопротивляться... Я не должен любить тебя... Ты... Ты ведь... Мужчина... Но я... Не могу... Ничего с собой... Поделать... Эти слова позволили мне взлететь, не имея крыльев. Едва не задохнувшись от счастья, я смело распустила волосы и спокойно спросила: - Разве я похожа на мужчину, Ваше Величество? Он непонимающе посмотрел на меня, не веря своим глазам. - Я надеюсь, Вы простите мне моё притворство... Когда-нибудь я расскажу Вам, почему притворялась не той, кем являюсь. Но не сейчас. Нас ещё ждёт дорога. Он посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом, заставившим сердце трепетать, а затем едва заметно улыбнулся, что было дороже тысячи слов..."