Дневник императрицы

- Дедушка просил передать тебе это, - Ён Сон протянул Ю Ин тоненькую папку. - Сказал, что это поможет, лучше соориентирует в работе. Ю Ин едва не подпрыгнула от нетерпения, в её глазах загорелось любопытство. Папка была открыта немедленно. - Рисунки? - удивлённо вскрикнула Ю Ин. - Тут подписано: Императрица Ки, император Тогон Тэмур, принц Аюшридара, король Ван Ю... Погоди-ка, а вот это что? Здесь нет подписи. Вот это - Ван Ю. А этот мальчик с луком рядом - принц Аю! Но, как такое возможно? Тут не указано, кто всё это нарисовал, жаль... - горестно вздохнула Ю Ин. - А ведь ты похожа на неё, - заметил Ён Сон, взяв один из рисунков и пристально его рассмотрев. - Я? На императрицу? - Ю Ин рассмеялась. - Я серьёзно. Те же черты, глаза... Если подобрать похожий костюм, украшения и причёску, получится почти один в один. - И где я всё это возьму? Не придумывай! Ён Сон только хитро прищурился в ответ. В его голове уже созрел план. ***** Ю Ин бережно спрятала рисунки и принялась за дневник. "После нашего объяснения он пробыл при дворе совсем недолго. Император торопил его с отъездом, как мог и, наконец, пришлось уступить. Мне удалось ненадолго дать любимому на руки сына. Он трепетно взял его и стоял, не в силах произнести ни слова. За него всё сказали глаза. Я никогда не забуду этот восторженный взгляд, переполненный любовью, нежностью и обожанием. Тогда же наш крошка впервые улыбнулся. Я посчитала это добрым знаком и мечтала остановить время, однако, была не в силах. После того, как король покинул Дайду, моя душа снова опустела. Пока он был рядом и занимал все мои мысли, я отстранилась от дворцовых дел и событий и теперь осторожно вникала снова. Будашири всё глубже, всё прочнее запускала щупальца в душу и разум императора и являла собой огромную проблему, а вот Танашири, наоборот, к моему огромному удивлению, затихла, бродила по дворцу, словно тень и почти не разговаривала, прогнала от себя прежних придворных дам и оставила рядом только привезённую из монастыря монахиню, женщину "не от мира сего", живущую в своём мире, огороженном от других сотней великих стен. Однажды утром я проснулась и, едва успев одеться, услышала недовольный крик Вдовствующей Императрицы: - Несносная девчонка! Как она смеет! Будто ей правила внутреннего двора не писаны! - Ваше Величество, - спокойно произнесла я, выскальзывая из комнаты и кланяясь. - Я чем-то огорчила Вас? Прошу прощения. - А, дама Ки, - ответила Будашири, изобразив на лице подобие улыбки, глаза же всё ещё продолжали метать гневные молнии. - Доброе утро. Не беспокойтесь, причина моего состояния - не в Вас. Я шла к Её Величеству. Она почему-то не пришла высказать мне уважение сегодня утром. Подобные нарушения недопустимы. Я кивнула, и Будашири удалилась с той же фальшивой улыбкой. Сама не зная, зачем, я последовала за ней. Распахнув двери в комнату Танашири Вдовствующая Императрица напустила на себя всю возможную суровость и готовилась уже начать скандал, как вдруг рухнула на пол и затряслась, не в силах восстановить сбившееся дыхание. - Ваше Величество, что с Вами? - крикнула я, бросаясь на помощь. Женщина не ответила, только настойчиво показывала дрожащей рукой куда-то в середину комнаты, мыча что-то нечленораздельное. Я осторожно заглянула внутрь и, вздрогнув от неожиданности, торопливо зажала рот рукой, чтобы не закричать: мёртвая Танашири висела под потолком на простыне, босая, в простом белом платье, пряди когда-то красивых волос, безвольно свисают... С трудом оторвав взгляд от жуткого зрелища, я попыталась поднять Будашири и мне это почти сразу удалось: первый шок у той уже прошёл. Неожиданно перед нами словно из-под земли выросла монахиня, поклонилась нам, а затем упала у дверей, как и Будашири минуту назад. Но монахиня не молчала. Она разразилась громкими рыданиями и потоком причитаний. Из всего сквзанного я запомнила лишь несколько отрывистых фраз: - Я ведь говорила ей... Столько раз, а она... Не слушала... Так хотела иметь ребёнка, но всё напрасно, ей не дано зачать дитя... Сколько боли и бестолку... Но она ведь обещала мне... Обещала-а-а-а... Я почувствовала, как от состадания к рыдающей защипало глаза и поспешно перевела взгляд на Будашири. "А ведь это ты тайком давала ей средства, вызывающие бесплодие! - подумала я. - Благовония, помада, питьё... Будашири, её смерть - на твоей совести!" На поминальной церемонии я заметила, как дрожат руки Эль-Темура. Потеря дочери не сломила его, но лишила сил, полностью опустошила. Старику оставалось недолго. Вскоре и он отправился за дочерью. Я так и не узнала, замешана ли тут Будашири. Место Эль-Тэмура занял Байан, и следующие несколько лет прошли относительно спокойно. Я завладела сознанием императора не хуже Будашири и стала её злейшим врагом. Меня повысили до ранга гвиби. Все эти годы я кропотливо и аккуратно копила власть, завоёвывая расположение министров и наместников провинций - дело хлопотное, но необходимое, требующее особого подхода к каждому. Кто-то желал высокую должность при дворе, кто-то - стать зятем императора, отдав дочь в жёны пятого ранга, кто-то - монополию своего торгового клана на поставки во дворец... Я давала всё, что могла, в результате получив круг верных людей, имеющих вес, а пока я его формировала, император пил, не зная меры и ничем не интересуясь. Я не считала нужным мешать:приближение его конца только радовало. Я больше не видела изуродованную пытками тень отца и знала, что иду по верному пути, однако беда нагрянула совершенно неожиданно..."