Переписывая Поттера

Вечером с помощью заколдованных листочков близнецов Уизли Гермиона удостоверилась, что Гарри пережил личную встречу с профессором Снейпом и вернулся в гостиную Гриффиндора вполне здоровым и невредимым. Он даже хотел увидеться с ней, чтобы обсудить последние происшествия, однако Гермиона отказалась, предлагая перенести встречу на завтра. То, о чем поведал Забини, все еще тревожило ее. Только вот делиться непроверенной информацией с Гарри сейчас, когда он и так находится в весьма недобром расположении духа, совсем не хотелось. Хотелось просто расспросить обо всем Драко. Хотелось посмотреть в его уже такие знакомые глаза и удостовериться, что он не имеет никакого отношения к проклятому ожерелью и Волан-де-Морту. Даже если у нее не появятся весомые аргументы в пользу его непричастности, даже если Гарри будет продолжать настаивать на своем, ей просто хотелось убедиться, что Драко в порядке. Впрочем, мало ли, чего ей хотелось? Возможно, если бы тогда, в Большом зале, он не оттолкнул ее, у нее были бы шансы, причины. Но Малфой оттолкнул, и почему-то это расстроило сильнее, чем можно было представить. Поэтому Гермиона осталась в своей комнате и пыталась абстрагироваться от волнующих мыслей с помощью книги по магическим рунам, и им почти удалось захватить ее внимание, когда кто-то требовательно постучался в дверь. Гермиона вскочила с места, гадая, кого именно принесло в столь позднее время. Стучали весьма нетерпеливо и настойчиво, так что она встретила гостя нахмурившись. — Драко… — затем удивленно отступила на шаг. — Что ты здесь делаешь? — Пэнси, — вместо ответа он лишь устало улыбнулся, посеяв некоторые сомнения. — Мне плохо… — Естественно тебе плохо, — сощурилась Гермиона, наблюдая, как он облокачивается на дверной косяк. — Ты же пьян! — Нет, — покачал он головой, всматриваясь прямо в глаза, чего Гермиона никак не могла выдержать. — Дело не в этом. Она приподняла бровь, выжидательно скрещивая руки на груди и уговаривая себя не поддаваться хитрым искушениям. — Почти полночь, если тебя здесь кто-то увидит… — Никому и в голову не придет заглянуть в комнату старост в столь позднее время, — ответил Малфой, удивляя вполне трезвой логикой. — Ты же не прогонишь меня сейчас? Хоть на лице его была привычная ухмылка, что-то в неуверенном голосе заставило ее почувствовать нежелательное смятение. И почему он не мог смотреть на нее с тем привычным презрением и холодом, каким смотрел всегда? Отчего теперь его серые, такие безнадежно печальные глаза разглядывают ее, словно просят о помощи? Проклиная себя за слабость к опрометчивым поступкам, она ответила: — Полагаю, мы могли бы воспользоваться своим званием старост, чтобы прогуляться на свежем воздухе. Лицо Драко сразу просветлело, и Гермиона, накинув на себя теплую мантию, вышла из комнаты. Малфой вел ее куда-то по темным подземным коридорам, затем повернул к Восточной башне, на все вопросы упрямо молчал, призывая быть терпеливее. Они ступали тихо, боясь разбудить мирно спящие портреты на стенах, освещали путь слабым светом палочки. Гермиона тревожно оглядывалась по сторонам, однако в столь поздний час их не заметили даже призраки. Вскоре они добрались до маленького восточного крыльца, откуда можно было свободно подышать свежим воздухом и в то же время не переживать, что их кто-то обнаружит. Грейнджер не доводилось бывать в этой части замка, да еще и ночью, но место ей сразу понравилось. Рядом не было ни призраков умерших обитателей Хогвартса, ни призраков прошлого, не было никого, кто мог бы обвинить ее в том, что она находится здесь и сейчас с Драко Малфоем. Единственным шумом был равномерный шепот ветра, заглушающий собственные мысли. Успокаивающий. Гермиона вдохнула поглубже, когда заметила на себе взгляд Драко. — Здесь красиво, — заключила она, чтобы прогнать ощущение неловкости. Впрочем, это было правдой. Свет луны, пробивающийся сквозь мрак, позволял различать темные контуры ландшафта, что тянулся далеко за пределы замка. Очертания эти были размыты туманными облаками и незаметно переходили к звездному небу. Малфой кивнул, после чего обернулся в сторону Черного Озера. Холодный воздух, похоже, отрезвил его, потому что он все сильнее впадал в мрачное расположение духа. Лунное отражение вытянулось на темных водах, едва освещая непроглядное дно, и Гермионе привиделся на поверхности чей-то плавник. Она слегка поежилась, вспоминая подводный мир, заполненный всевозможными чудовищами, о которых Грейнджер знала не понаслышке. — Тебе холодно? — спросил Малфой. Гермиона покачала головой, облокачиваясь рядом с ним на холодные каменные перила. — Мне жаль, — искренне произнесла она, осторожно следя за его реакцией. — Им не стоило это печатать. — Почему же? — Драко равнодушно пожал плечами. — Это, возможно, самый правдивый выпуск из всех, что печатались в этой жалкой газетенке. — Днем ты отреагировал не так спокойно, — заметила Гермиона. Он хмыкнул: — Было забавно наблюдать, как эта полоумная затряслась из-за моих слов. — Тебя это правда радует? — нахмурилась Грейнджер, все сильнее жалея, что согласилась на эту глупую прогулку. Стоило только подумать, что в нем есть что-то хорошее, порядочное, заслуживающее терпеть все остальное, даже несмотря на жжение из-за почти физического желания взять и впечатать его высокомерное лицо в ближайшую стенку, он все рушил. Замечая вопросительный взгляд Малфоя, она раздраженно добавила: — Издеваться над всеми, кто не может за себя постоять. Драко устало вздохнул: — Если честно, в последнее время меня мало что радует, — на его губах все еще играла самодовольная ухмылка, но в глазах не было ни капли радости. Только отражение растерянной Пэнси Паркинсон. Поэтому Гермиона поспешно отвернулась, с недовольством понимая, что именно ее сейчас Драко и видит. — Блейз просил передать, чтобы ты вернул книгу в библиотеку, — само собой вырвалось с губ то, что волновало с самого утра. — Книгу о темных артефактах. — Верну завтра, — он равнодушно пожал плечами. — Я как-то забыл о ней. — Драко, — произнесла Гермиона. — То, что сказал Поттер… — Ты о том, что я проклял Кэти Белл? — Малфой приподнял бровь, сохраняя все тот же отстраненный вид, будто его это совершенно не интересовало. — А это был ты? — она спросила так же: словно ей все равно, что там случилось с какой-то Кэти Белл и тем более — кто за этим стоял. — Когда ее прокляли, мы были вместе, — пренебрежительно ответил Драко, вновь отворачиваясь от нее в сторону озера. — Но ты мог подкинуть его с помощью другого, — возразила Гермиона, отлично сознавая, что ступает по тонкому льду. — Пэнси, я уже сказал, что это был не я, — раздраженно повторил Малфой. — С каких пор ты слушаешь бред Поттера? — Прости, — она нахмурилась, чувствуя одновременно облегчение и легкое сомнение. — Давай не будем больше говорить об этом, — предложил Драко, неожиданно положив руку на ее замерзшую щеку. — Мне просто хочется забыть обо всем этом. Хоть на вечер. Понимаешь? Гермиона неуверенно кивнула, скованная его неожиданно теплым прикосновением. — Знаешь, в последнее время мне с тобой спокойнее, — произнес Драко, продолжая разглядывать ее сбившиеся ветром волосы и не давая им падать ей на лицо. — Несмотря на то, что ты постоянно выводишь меня из себя. Гермиона хмыкнула, смущенно отведя взгляд в сторону. — Не злись. Я пытаюсь сказать, что с тобой почти не думаю обо всем том дерьме, что творится в моей чертовой жизни. — Как мило, — саркастично произнесла Грейнджер, пока внутри все покрывалось волнением. — Я часто прихожу сюда, когда хочу подумать. Вдали от всего и всех… — произнес Малфой, проигнорировав ее комментарии. Затем, посмотрев в на нее, добавил: — Но сегодня я не хочу оставаться один. Гермиона встретилась с ним взглядом и поняла, что уже не сможет уйти. Что-то, что она увидела в глазах Малфоя, заставило ее, позабыв обо всем, броситься в его объятия. Возможно, это было отчаяние, может, страх или тихая просьба о помощи. Однако в тот момент она не могла думать ни о чем другом, кроме приятного запаха миндаля и тепле его рук, оказавшихся на ее спине и прижимавших к себе все крепче. С легкой дрожью, навевая на мысль о том, что его очень давно никто не обнимал. Гермиона была вплотную прижата к его груди, отвечая тем же, но ему этого явно не хватало. Казалось, он пытался заполнить что-то очень пустое и темное, что было в его душе. Что-то, что могло уничтожить ее навсегда.

***

— Ты только посмотри, насколько все запущенно! — Гарри с недовольством швырнул толстую книгу о магических пытках на кровать. — И вообще, могу ли я принимать это задание как угрозу на свой счет? Или Снейп решил, что мне понадобятся всевозможные теоретические знания, чтобы в один прекрасный день применить их на нем и Малфое? Вот, кстати, эта страница мне очень даже понравилась… Гарри постучал пальцем по иллюстрации перекошенного от боли человека, у которого частично отсутствовали волосы на голове. Затем перевел внимание на Рона, с недовольством замечая, что тот его и не слушал. — Ты просто замечательный собеседник, — сообщил он, захлопнув книгу. — Извини, я задумался, — хмуро произнес Рон, все еще разглядывая некую точку. Гарри на всякий случай проследил за его взглядом, но ничего интересного на голой стене не обнаружил. — О?.. — Девушках, — коротко и ясно. Так что Гарри даже не рассчитывал вытянуть из него нечто более вразумительное, когда Рон заговорил уже по собственному желанию: — Тебе не кажется, что Джинни странно себя ведет? — Джинни? — растерялся Поттер, и к горлу подступил нервный комочек от внезапно нависшего ощущения дружеского долга. — Мне кажется, она как-то изменилась. Гарри призадумался, собрал волю в кулак и уже намеревался начать задолженный разговор, однако ему не позволили. Рон, тяжело вздохнув, обернулся в его сторону и, активно жестикулируя, начал первым. Быстрый словесный поток обрушился на Гарри стремительной волной, захлестнул в пучине недомолвок и, в конце концов, заставил отложить признание на неопределенный срок. А все началось с безобидного утреннего приветствия, когда Джинни, улыбаясь шире обычного, завела с братом весьма неловкий разговор о парнях. Вернее, о том, что порвала с Дином, признала правоту Рона и пообещала встречаться только с теми, кого он лично одобрит, ведь брат наверняка лучше знает этих хитрых, коварных мальчиков. Принимая во внимание легкомысленность и упрямство Джинни, естественно, у Рона возникли сомнения и, не менее естественно, что он поспешил их озвучить. Поэтому ей пришлось признать, что понять очевидное помог Гарри. — Не знаю, как тебе это удалось, но спасибо, друг, — поблагодарил Рон, на секунду прерывая монолог, и Гарри неуверенно кивнул ему. Похоже, Джинни сама пыталась подготовить почву для правды, только вот эффект казался каким-то сомнительным. Когда Рон, услышав о рассудительных советах Гарри, начал расхваливать его, Джинни заметила, что, возможно, такой человек ей и нужен: храбрый, мудрый, верный, пользующийся беспрекословным доверием брата. В ответ на такое Рон рассмеялся и, подметив ее хмурый взгляд, начал перечислять все объективные причины того, почему именно это кажется ему смешным. Очевидно, что даже думать о таком глупо, ведь было бы совершенно неуместно, если бы его младшая сестра начала встречаться с его лучшим другом. — Представляешь, как это было бы неловко? — усмехнулся Рон, сильно хлопнув Гарри по плечу. — Если честно, не совсем понимаю, почему ты так смеешься, — нахмурился Поттер. — Джинни спросила о том же, — удивился Рон. — Конечно, она говорила чисто теоретически, но я постарался все объяснить как можно прозрачнее. Гарри приоткрыл рот в знак протеста, но дальнейшие перечисления напрочь выбили из него всякое желание говорить правду. По мнению Рона, самая большая опасность в подобных союзах заключалось в том, что достаточно скоро ему бы пришлось убить или хотя бы проклясть Гарри, если бы он вдруг каким-то образом обидел Джинни. На возмущенное лицо Поттера он не обратил никакого внимания, но поведал, что сестра засомневалась в возможности Гарри кого-то обидеть. Тогда он начал маленькую лекцию по теме того, как меняются парни, когда в дело вступают серьезные отношения. — И я привел в пример Чанг, — самодовольно уведомил Рон. — Точнее, то, как грубо ты ее бросил. — Что?! — все же озвучил возмущение Гарри, вскочив с места. — Зачем ты это сделал?! — Чтобы показать, как меняются люди в отношениях, — терпеливо объяснил Рон. — Но ты ведь сам знаешь, что я не бро… — Не важно, — махнул он рукой. — Да и говорим мы чисто гипотетически. Верно? — Конечно, — Гарри вновь присел, ненавидя себя за нерешительность. — Но… — Наверное, я все еще не могу смириться с тем, что она выросла, — Рон присел рядом и печально вздохнул. — Она ведь всегда была такой маленькой, ранимой, хрупкой… Понимаешь? Гарри нехотя кивнул. Задача усложнялась с каждой минутой. — Все же она уже достаточно взрослая, Рон. Ты ведь не можешь защищать ее от всех вечно, — он отвел взгляд, надеясь отыскать нужную дорожку к признанию. — Уверен, вокруг нее много парней, которые ни за что бы не обидели ее. — Да, ты прав, — Рон задумчиво сузил глаза, затем неожиданно улыбнулся. — Спасибо, что выслушал, Гарри. Ты отличный друг! Поттер уныло улыбнулся, чувствуя себя предателем, но продолжать разговор не спешил. Возможно, Рону просто нужно время, чтобы переосмыслить свою роль в жизни сестры, и тогда все будет чуть проще? Ведь теперь, когда Джинни завела этот разговор, он должен принять все более спокойно. Вряд ли станет ненавидеть лучшего друга за то, что тот влюбился в его сестру. Должен же понимать, что Гарри это сделал не нарочно? Уверенности не было, а посмотрев в сторону настенных часов, он к тому же понял, что опаздывает. — Я отлучусь на некоторое время, — произнес он. — Мне нужно встретиться с Гермионой. — Можно мне с тобой? — спросил Рон с надеждой. — Вообще-то это опасно, — заметил Поттер, несмотря на просящее лицо друга. — Тебе удалось застать меня даже под мантией. Представь, каковы будут наши шансы, если… — Гарри… — Да, думаю, ты можешь ко мне присоединиться, — проклиная себя за мягкосердечность, Гарри все же согласился на рискованную вылазку. К счастью, отцовская мантия неплохо скрывала под собой их обоих, так что дойти до назначенного места оказалось достаточно просто. Если, конечно, не брать во внимание постоянные вопросы Рона и усталые вздохи Гарри. — Думаешь, она все еще злится? — тихо спросил Рон. — Не уверен. — Я ведь не собирался ее обидеть. Я даже не уверен, на что именно она так разозлилась. — Гермиона ненавидит прорицание, — Гарри толкнул друга в бок, потому что в тот самый момент в коридоре показалась группа когтевранцев. Переждав опасность за статуей горгульи, Гарри вновь толкнул Рона, и они продолжили путь. — Да, наверное, не стоило приглашать ее на свидания, используя нити судьбы, — печально вздохнул Рон прямо над ухом Гарри, отчего тот поежился. — Да и затрагивать тему Лаванды… Просто хотел, чтобы Гермиона знала о нашем разрыве. О том, что я скучал… Обвинять ее во лжи тоже было плохой идеей. Кажется, я все испортил… — Рон… — Даже не пытайся меня успокоить… — Я и не пытался, только хотел сказать, что мы на месте.

***

Гермиона расслышала шум приближающихся шагов и оторвалась от книги. В коридоре было тихо и безлюдно, поэтому никаких сомнений в том, что это был Гарри, не возникло. Разве что приветственных голосов под мантией оказалось больше ожидаемого. — Рон? — она сложила книгу в сумку, с интересом наблюдая, как из-под мантии показались чьи-то пальцы, очевидно, принадлежавшие Уизли. — Привет, Гермиона, — поздоровался он, махая высунутой рукой. — С вашей стороны это весьма опрометчиво, — Гермиона нахмурилась. После недавних событий она чувствовала неслабую злость на Гарри за то, что тот все рассказал Рону, и на Рона — поскольку тот оказался таким редкостным придурком. Кто бы мог подумать, что ради того, чтобы привлечь его внимание, нужно было просто стать Пэнси Паркинсон! И после всего случившегося, он еще имел наглость пригласить ее на свидание. Гермиона искренне сожалела, что не поставила на место обоих сразу же, как обо всем узнала. — Не будь занудой, — предложил Гарри, заставляя ее сильнее сжать губы. — Здесь никого нет. — К тому же я скучал по тебе, — произнес из-под мантии Рон, на что Гермиона лишь прыснула. — Ты не можешь злиться на нас… — Да что ты? — она приподняла бровь. — Вообще-то, это я должен злиться, — произнес он после короткого молчания. — Я думал, мы доверяем друг другу! Как вы могли скрыть от меня такое? — Нет, даже не думай переводить стрелки, Уизли! — Гермиона предостерегающе ткнула в него указательным пальцем. Точнее, туда, где, по ее мнению, он должен был находиться. — Ты стала разговаривать как Малфой, — вмешался Гарри, в чьем голове все отчетливее слышалось раздражение. — Тебе срочно нужно возвращаться. Я не хочу, чтобы ты стала заносчивой блондинкой, обзывающей нас предателями крови. — Я бы на твоем месте помолчала, Гарри, — Гермиона, сощурившись, строго уставилась в невидимую точку. — То, что ты сказал Др… Малфою, было ужасно! — О, Мерлин! — возмущенно крикнул Гарри, несмотря на заметные предостерегающие толчки Рона. — Так мы теперь защищаем Малфоя? — Мы, — посчитав до десяти, сказала Гермиона, — никого не защищаем. Мы лишь пытаемся сказать, что Гарри стоит лучше контролировать свои эмоции. Потому что мы знаем, как все это заканчивается. — Да что с тобой, Гермиона? — с недовольством воскликнул Гарри, начав нервно расхаживать по коридору, и Рону пришлось последовать его примеру. — Как ты можешь ему верить? Ты живешь рядом с этим хорьком почти месяц! Неужели тебе этого не хватило, чтобы понять, кто он на самом деле? Одолеваемый раздражением, он все же сорвал с себя мантию. — Возможно, именно поэтому я и верю ему, — Гермиона уверенно встретилась с ним взглядом. — Не могу поверить… — Гарри хлопнул себя по лбу, будто надеялся, что ее слова окажутся шуткой. — Я не понимаю, как и когда ты могла так измениться. На секунду Гермиона замерла, слишком пораженная обидной фразой, но отступать от собственных слов не желала. Все это время она только и делала, что притворялась ради общей цели, ради подозрений Гарри, его же безопасности; она боролась с собой, со своими желаниями, делала все, что было в ее силах. Так почему она должна испытывать вину только за то, что действительно верит в непричастность Малфоя? Почему ее мнение должно зависеть от болезненной уверенности Гарри в том, что Драко что-то скрывает? У нее самой есть много тайн. У всех они есть. Поэтому в конце концов, поборов возмущение, она произнесла: — То же самое я могу сказать о тебе. — Ну и прекрасно! — Поттер махнул рукой. — Делай, как знаешь. Развернувшись, он уже собрался удалиться, однако вовремя вспомнил о друге, все еще стоявшим под мантией. — Идем? — нетерпеливо спросил он, стараясь разглядеть хоть что-то в пространстве. — Ты иди, — Рон снял с себя мантию, протягивая ее Гарри. — Думаю, за эти несколько минут нас никто не найдет. Гарри, пожав плечами и не взглянув на них, удалился. Гермиона все еще чувствовала в себе гнев и обиду, когда Рон приблизился к ней, облокачиваясь на стену рядом. А выслушивать очередные нарекание совсем не хотелось. — Если ты тоже собрался меня обвинять… — Нет-нет, — Рон активно покачал головой. — Я лишь хотел удостовериться, что с тобой все в порядке. Гермиона вздохнула. — Я не в порядке, — ответила она, уставившись на противоположную стену. — Не обращай внимания на Гарри. Ты же знаешь его, он просто волнуется. — Да, — равнодушно согласилась Гермиона. — Знаю. Она знала об этом лучше всех. И все же это не меняло очевидного факта того, как усложнились их отношения за последний месяц. Будто она действительно стала слизеринкой, перешла на враждебный факультет и стала кем-то другим. Кем-то недостойным доверия. — Признай, это несколько странно, что ты защищаешь Малфоя после всего… Ну, думаю, против того, что он редкостная скотина, ты возражать не будешь? — Нет, не буду, — согласилась Гермиона, с ужасом представляя, как бы Гарри отреагировал на то, что она успела с этой самой скотиной поцеловаться. Пусть это длилось всего пять секунд, пусть она его послала, но, Мордред, это все равно произошло. К тому же ей было слишком сложно назвать случившееся неприятным. Или просто забыть. — Знаешь, — начал Рон, перенимая ее манеру смотреть в стену. — Я рад, что ты скрыла от меня свое маленькое преобразование. — Правда? — удивилась Гермиона. — Да, — кивнул Рон. — Это помогло мне понять то, чего раньше, по своей глупости, я не замечал. — И что же ты понял? — Гермиона вопросительно посмотрела на Уизли, который, неожиданно сорвавшись с места, оказался прямо перед ней. Гермиона озадаченно разглядывала его знакомое, родное лицо, выискивая там следы чего-то большего. Кажется, когда-то она мечтала о том, чтобы он смотрел на нее именно так: чуть растерянно, неуверенно, слегка приоткрыв губы от переполнявшего волнения. Если подумать, она представляла это мгновение больше двух лет, еще с четвертого курса. Разве не ради этого она твердо порвала с Виктором, точно обозначив все свои приоритеты? Не из-за этого захаживала к Миртл и злилась весь год от переполнявшего огорчения? Тогда почему сейчас, когда он ласково проводит пальцами по ее волосам, она не чувствует ничего, кроме удивления. Неужели слова Гарри о том, что она изменилась настолько верны? Правда была в том, что прямо сейчас Рональд Уизли целовал ее, нежно и страстно, словно сам ждал этого годами. А она была разочарована собственными ощущениями. — Рон… — Гермиона слегка отстранилась, и он, заметив отчуждение, отпустил ее. — Послушай, в последнее время ты, скорее всего, запутался. Знаю, для тебя было весьма странно, возможно, даже забавно, что Паркинсон может обратить на тебя внимание, защитить от Малфоя, обернуться мной… Конечно, ты запутался. Но, пожалуйста, не нужно еще сильнее запутывать меня. — Что? — одновременно возмущенно и удивленно вскрикнул Уизли. — Запутался? Гермиона, конечно же я запутался! Но Паркинсон не имеет к этому никакого отношения! — Правда? — Гермиона недоверчиво усмехнулась. — Тогда почему ты говоришь все это сейчас, когда я выгляжу как она? Рон на несколько секунд замолк, словно пытаясь подобрать нужные слова. — Это может показаться странным, — тихо произнес он, разглядывая каменные плитки под ногами. — Я осознаю, что это делает из меня просто феерического придурка, но мне понадобилось увидеть тебя в другом теле, заново, чтобы понять, как я по-настоящему к тебе отношусь. Понимаешь, все эти годы ты была рядом. Всегда. Для меня это было чем-то нормальным. Для меня было привычным, что самая классная, умная девушка в Хогвартсе всегда рядом со мной. Мне и в голову не приходило, что это может измениться… Мерлинова борода… Я отвратительно объясняюсь, но ты же не думаешь, что я когда-либо мог посмотреть на Паркинсон? Гермиона, это была ты, которую я тогда увидел. Только ты. К глазам Грейнджер подступили слезы, и она все не решалась заговорить, опасаясь, что голос дрогнет, а ситуация вконец выйдет из-под хрупкого контроля. И почему это происходит именно сейчас? Почему все всегда происходит так несвоевременно? Навязчивая тишина грозила стать третьим участником разговора, когда Рон прогнал ее, вновь оказываясь напротив Гермионы: — Понимаю, тебе есть о чем подумать. Я не имею права требовать ответа сейчас, особенно учитывая, что тебе все еще нужно притворяться высокомерным мопсом, презирающим мой род. — Рон… — Гермиона с просьбой посмотрела на него, стараясь понять, насколько она только что испортила отношения и со вторым лучшим другом. — Гермиона, — он улыбнулся, отгоняя все тревоги теплой искренней улыбкой. Гермиона почувствовала, как сама улыбается, несмотря на душившие ее боль и страхи. — Ты же знаешь, что я всегда буду на твоей стороне? — Несмотря ни на что? — спросила Гермиона. — Несмотря ни на что, — ответил Рон, нежно обнимая ее за вздрагивающие плечи.

***

— Пора, — произнес Альбус Дамблдор, протягивая ей маленький флакончик с коричневым зельем. Гермиона протянула руку, беря зелье, что должно было вернуть ее прежнюю жизнь на место, однако чувствовала лишь разочарование и сожаление. — Профессор, — неуверенно произнесла она, сжав в руке холодную склянку. — Возможно, мне следует остаться в этом теле еще на некоторое время? Ведь я ничего не узнала о… — Мисс Грейнджер, — ласково прервал ее Альбус, на лице его была добрая, но печальная улыбка. — Вы же знали, что этот момент наступит. К тому же, если не сделать этого сейчас, возможно, вы больше никогда не сможете вернуться к своей обычной жизни. Гермиона задумалась. Воспоминания об обычной жизни сейчас казались какими-то далекими и чужими, словно принадлежали кому-то еще. В этом была частичка правды, потому что за прошедший месяц слишком многое успело перемениться. Скорее всего, все вернется на законные места сразу же, как она выпьет полученное зелье. И Гермиона действительно ждала этого: без каких-либо опасений общаться с друзьями; вновь увидеть собственное лицо в отражениях; приласкать Живоглота, который наверняка успел соскучиться; получить назад волшебную палочку; вернуться в свою обычную жизнь. Однако было кое-что в жизни Пэнси, чего ей никогда не удалось бы заполучить в своей. — Возможно, я принесла бы больше пользы в этом теле, — наконец, произнесла Гермиона. Дамблдор слегка нахмурился, и она решила перечислить несколько хороших сторон. — Уверена, в этом обличье я бы смогла склонить Драко на нашу сторону и… — Гермиона, — устало вздохнул директор. — Как бы мы ни старались сбежать от наших проблем и разочарований, они все равно останутся там же, ожидая нашего возвращения. В конце концов, это зелье всего лишь меняет форму. Оно не в силах изменить того, кем человек является на самом деле. Жаль.  К горлу подступил горький комок разочарования, но, в конце концов, Грейнджер послушалась и выпила зелье, о котором еще неделю назад так страстно мечтала. Проснувшись, Гермиона огляделась по сторонам, замечая зеленые занавески и герб Слизерина, затем облегченно вздохнула. У нее все еще было несколько дней. Спустившись в слизеринскую гостиную, Гермиона застала Малфоя, расслабленно сидящего в кресле с книгой в руках. За эти дни Грейнджер успела привыкнуть к его обществу ровно настолько, чтобы перестать чувствовать постоянную угрозу разоблачения. У них даже появилась негласная договоренность встречаться утром в общей гостиной, где Драко без приветствий кивал ей с легкой пренебрежительной улыбкой, после чего они отправлялись на совместные занятия. Гермиона оглядела увлеченного книгой Малфоя, затем неслышно подкралась к нему сзади. — Бу! — прошептала она в его ухо, и он от неожиданности подпрыгнул. — Черт! Паркинсон! — недовольно вскочил он с места, роняя книгу на пол. — У меня мог случиться сердечный приступ! Гермиона с откровенным злорадством улыбнулась, подбирая предмет. — «Секретная тактика ловца, или как поймать снитч в первые минуты матча»? — прочла она название, вопросительно поглядывая на Драко. Он быстро выхватил из ее руки книгу и спрятал под своей мантией. — Только не говори, что забыла о матче с Пуффиндуйцами, — он недовольно сощурился, затем, подмечая ее удивление, обиженно констатировал. — Ты забыла! — Вовсе нет, — Гермиона усиленно закачала головой, хотя в действительности даже не знала о предстоящем матче. Она ведь никогда не была поклонницей квиддича, даже если это касалось сборной Гриффиндора. — Я помню, что сегодня… — Завтра, — Малфой презрительно скривился. — В пять. — Вообще-то, у меня были кое-какие планы… — на самом деле Гермиона была абсолютно свободна, но не могла отказать себе в удовольствии позлить Малфоя, раз уж выпала такая возможность. — Какие? — спросил Драко, стиснув зубы. — Надеюсь, это вопрос жизни и смерти… — Нет, вообще-то, я хотела пойти в библиотеку за новой книгой по зельеварению, — невинно сообщила Гермиона, с некоторым довольством замечая, как лицо Малфоя краснеет от переполнявшего возмущения. — Слизнорт говорил о ней на прошлом уроке… — Пэнси… — Малфой нахмурился. — Не зли меня. — Расслабься, Драко, — она довольно улыбнулась, легонько толкая его в плечо. — Я свободна. Недоверчиво сощурившись, Малфой изучил ее лицо, затем, придя к выводу, что она говорит правду, пренебрежительно вздохнул. — Мне стоит оставить в твоей комнате напоминалку или ты сама в состоянии запомнить это? — он приподнял бровь, выжидательно уставившись в ее глаза. — А что если я не хочу приходить на матч? — спросила Гермиона, недовольная тем, что проклятый Малфой даже не потрудился поинтересоваться ее мнением. — Очевидно же, что ты хочешь, — наконец, произнес он после секундного раздумья. — Значит, ты в этом так уверен? — она нахмурилась и сжала губы. — Да, — кивнул он. — Ты же обожаешь квиддич! Естественно. Можно было догадаться, что Пэнси Паркинсон обожает все то, чего не выносит она сама. И пусть уверенность Малфоя в каком-то смысле была обоснована, он мог хоть из вежливости поинтересоваться ее мнением. — Кстати, — Драко нетерпеливо вывел ее из мыслей, — сегодня я освобожден от занятий, поскольку у меня будет длинная и важная тренировка. Надеюсь, ты сможешь обойтись без меня до завтра. Удивительно, как быстро они вернулись к тому, с чего начали месяц назад. — Конечно! — с притворной радостью согласилась Гермиона. — Это же отлично! Целый день буду наслаждаться обществом мадам Пинс! — Тогда, — с недоумением начал Малфой, очевидно не понимая, почему она так обрадовалась такому сомнительно-радостному времяпровождению, — встретимся на матче. — На твоем месте я не была бы столь уверена в том, что я приду, — сообщила Гермиона, наблюдая, как высокомерный слизеринец уже был готов выйти из гостиной. Малфой остановился, поворачивая к ней голову. — А я бы на твоем месте пришел, — произнес он достаточно твердо, чтобы слова приобрели оттенок угрозы. — Я пока не решила, — Гермиона вызывающе посмотрела на его самоуверенное лицо, скрещивая на груди руки. — Делай как знаешь, Пэнси, — пожав плечами, бросил Малфой и удалился. Гермиона решила, что ни за что на свете не пойдет на этот дурацкий матч, и со злостью врезала кулаком в одно из мягких слизеринских кресел. В ее воображении там сейчас находилось несносное лицо Малфоя.