***
— Гарри! — профессор Слизнорт с радостным удивлением распахнул перед неожиданным гостем дверь и свои объятия. — Не думал, что ты все же решишь присоединиться к нам! — Добрый вечер, сэр, — вежливо отстранившись от охмелевшего от счастья и медовухи зельевара, Гарри оглядел собравшихся. Для него было весьма интересным и неприятным сюрпризом встретить здесь Рона, который с довольным видом восседал рядом с Невиллом и Джинни. — Привет, Гарри, — поздоровался он, чувствующий себя как дома. Чего нельзя было сказать о Джинни, которая выглядела весьма хмуро и напряженно. Особенно недовольно она посмотрела в сторону вошедшего Гарри, который сразу же почувствовал себя не в своей тарелке. — Похоже, сегодня у нас будет собрание гриффиндорцев, — с коротким смешком сказал Слизнорт, очевидно, на радостях позабыв, что сам когда-то учился на слизеринском факультете. — Какая неожиданность, — пробурчала Джинни. — Садись, Гарри, — профессор вежливо кивнул в сторону почетного места по правую сторону от своего кресла во главе стола, которое с завидным постоянством ожидало Гарри всякий раз, когда он все же решал почтить Слизнорта своим присутствием. — Мы как раз говорили о тебе. Точнее, о том, как когда-то мне выпала удача познакомиться с человеком, лично знавшим капитана сборной Англии. Помню, тогда… Гарри мысленно закатил глаза и «отключил звук», старательно изображая интерес. Определенно, вечеринки «слизней» можно было назвать самыми скучными, затянутыми вечерами за всю его жизнь. Он искренне надеялся, что просьба Дамблдора — сблизиться со Слизнортом — имела под собой действительно веское основание. Еще он надеялся, что Невилл в ближайшие минуты подавится медовухой или, по крайней мере, пересядет подальше от Джинни. — Это был самый храбрый человек, с которым мне приходилось встречаться! — восхищенно заявил Слизнорт, и Гарри с досадой понял, что потерял нить повествования уже где-то в начале. — Да, храбрецов нынче не встретишь, — с тоской согласилась Джинни, с явным укором поглядывая в сторону Гарри. — Ну-ну, мисс Уизли, — Слизнорт снисходительно улыбнулся. — Не стоит так говорить, вот, например… — Невилл! — неожиданно встрял Рон, с веселым выражением лица указывая на соседствующего за столом Лонгботтома. — Знаете, если меня спросят, кто самый храбрый человек, с которым мне доводилось встречаться, я без сомнений назову его имя. — Правда? — удивился Невилл, с сомнением рассматривая Уизли на признаки сарказма. — Конечно! Помнишь, на уроке травологии, меня бы растерзали на куски, если бы ты вовремя не вмешался! Гарри с нескрываемой злостью посмотрел на Рона, однако тот его похоже совершенно не замечал, так что его взгляд перешел к Джинни. Та лишь закатила глаза, пожимая плечами. — К тому же он очень привлекательный, — Рон восхищенно посмотрел на Невилла, поправляя ему волосы и счищая невидимые пылинки с плеч, затем так же неожиданно обратился к Джинни: — Согласна? — Конечно, — равнодушно согласилась она, слегка приподняв бровь. — В нем что-то есть. Гарри поперхнулся медовухой, которую Слизнорт усердно подливал в его стакан. — Вот и я так думаю! — радостно сообщил Рон, поворачиваясь в сторону Гарри. — Это несколько неловко, — протянул покрасневший от смущения Невилл, с некоторым негодованием разглядывая Рона. — Давайте не будем продолжать говорить о… — Невилл, ты такой скромный! — резко прервала его Джинни, с нежностью положив на его руку свою, отчего Гарри почувствовал почти материальный прилив ненависти и ревности. — Помню, у меня был один студент… — попытался вставить свое Слизнорт, чувствующий, что его несколько обделили вниманием, но Гарри, видящий, что Джинни не собирается убирать свою проклятую руку с Невилла, прервал его. — Джинни, ты не могла бы передать мне яблочный пирог? — по его расчетам, тяжелую тарелку ей нужно будет взять обеими руками, так что оторваться от Лонгботтома ей все же придется. — Я передам! — с готовностью вызвался Рональд, заставляя Гарри сжать зубы настолько сильно, что они начали дрожать. — Спасибо, друг, — поблагодарил он тоном, больше подходящим для проклятий или порчи. Затем заметил, что Джинни весьма счастливо смеется над чем-то, что произнес Невилл в его кратковременное отсутствие. Слизнорт, похоже, шутки не заметил и сидел с несколько обиженным видом. — Профессор, вы не находите, что девушки в наши времена стали несколько легкомысленнее, — спросил Гарри, отпивая из кубка. Он уже чувствовал легкое опьянение, словно голова стала слабее реагировать на предостерегающие сигналы, а вот язык стал намного развязнее. — Помню, вы нам рассказывали о своих… дамах, и у меня сложилось представление, что это были девушки завидной чести и верности. — Ах, Гарри, на самом деле… — Думаю, все дело было в том, что в те далекие времена парни не тушевались перед братьями своих девушек и не заставляли их скрывать свои отношения за глупыми ночными прогулками, — ответила за профессора Джинни, и по ее сверкающим от гнева глазам стало понятно: и она уже выпила достаточно. — Ах значит это были глупые прогулки?! — от переполнявшей ярости, Поттер даже встал с места, угрожающе нависнув над Джинни. — Что это значит? — спросил Рон, которого искренне озадачило происходящее, однако они, увлеченные спором, не заметили его вопроса, и ему лишь оставалось недоуменно поглядывать на Невилла. Впрочем, тот выглядел таким же шокированным. — Скажем так, у меня были свидания и получше! — Джинни тоже встала со своего места. — Не сомневаюсь! — Поттер сжал руки в кулаки и одним из них врезал в ни в чем не повинный стол. Тарелка зазвенела, и Слизнорт, опасаясь за бутылку медовухи, поспешно отнес ее подальше. — Ведь у тебя было так много опыта! — В отличие от тебя! Иначе ты не стал бы вести себя как нерешительный придурок! — Джинни все больше приближалась к разъяренному лицу Гарри. — Значит, вот кем ты меня считаешь?! — голос Поттера перешел на крик, а ярость дошла до предельной стадии. — Именно! — А если я сделаю так?! — Гарри положил руку на ее шею и с грубостью, которой она еще никогда за ним не наблюдала, привлек к себе. Затем, позабыв о месте и свидетелях, с той же грубостью поцеловал ее в губы. Поначалу она растерянно замерла, но вскоре пришла в себя и ответила с той же отдачей. Гарри улыбнулся. И тут его неожиданно отстранили, резко дернув за воротник, затем с силой ударяя кулаком в лицо.***
— Ты на удивление молчалива, — заметил Малфой. — Мне казалось, что именно этого тебе и хотелось, — холодно ответила Гермиона, с хмурым выражением лица разглядывая заснеженные дорожки Хогсмида. — А мне казалось, что тебе совершенно наплевать на такие мелочи, — в тон ей ответил он. Спорить с ним у нее не было никакого желания. Поддерживать милый разговор — тем более. В голове все еще звучали слова Забини, заполняя сознание мрачными мыслями и вопросами. Она с недовольством понимала, что с тех самых пор, как связалась с Малфоем, логика и здравый смысл покинули ее, заставляя совершать одну ошибку за другой. Как например, взять и отправиться в двухдневное путешествие с потенциальным подозреваемым в Хогсмид, где ее при необходимости могут подвергнуть изощренным и мучительным пыткам. Или же, наплевав на все те подлые и оскорбительные заявления, что проклятый Малфой делал о ней самой и ее друзьях на протяжении шести лет, поцеловать того прямо в хогвартском лазарете. — Думаю, тебе стоит относиться к жизни легче, — неожиданно произнес Драко, заставляя ее удивленно округлить глаза. — Забавно слышать такое от тебя. Драко закатил глаза, приостановился и предложил: — Посмотри вокруг, — он артистично взмахнул рукой. — Возможно, впервые за долгое время, мы не окружены тьмой, пауками, вездесущими очкариками и прочими вещами, которые я так обожаю. Неужели ты позволишь своему мерзкому хара… кхм… настроению все испортить? Гермиона недовольно прищурилась. Предложение звучало весьма заманчиво, но… — Значит, у меня мерзкий характер? — странно, но напряжение, что было внутри с самого утра, неожиданно утихло, сменяясь уже привычным раздражением. — И это мне говоришь ты? — Не понимаю твоей иронии, — Драко надел маску невинности, заставляя Грейнджер прыснуть от возмущения. — У меня идеальный характер. Посчитав, что спор окончен, он продолжил прогулку, оставив возмущенную Гермиону стоять на месте. — Возможно, если бы ты жил среди змей, — сказала она, пытаясь поспеть за ним. — Чем тебе не нравятся змеи? — Драко пожал плечами, и хоть она не видела его лица, была уверена, что тот самодовольно ухмыльнулся. — Они изящные, гордые и умные. Не зря Салазар выбил их на своем гербе. Грейнджер закусила язык, с раздражением вспоминая, на каком факультете числится в данный момент. Однако это никак не могло помешать ей собрать клубочек снега с земли и запустить им в заносчивого слизеринца, не ожидавшего нападения. К ее довольству, снежок попал прямиком в малфоевский затылок. Он остановился, похоже, несколько удивленный подобной наглостью, затем произнес: — Это было весьма опрометчивым решением. Несмотря на крики Гермионы, призывающие к миру и согласию, Малфой быстрыми движениями начал производить ответные действия, из-за чего оба в скором времени промокли до ниток. — Знаешь, мне полегчало, — произнесла Грейнджер, умиротворенно лежа на снегу рядом с Малфоем — таким же мокрым и потрепанным, как и она сама. — Когда мы замерзнем насмерть, я буду утешать себя этой мыслью, — с притворным недовольством ответил Малфой, поднимаясь с земли, затем помог подняться и ей самой. Гермиона провела по нему взглядом, с самодовольной усмешкой наблюдая, как он подпрыгивает на месте в безуспешных попытках согреться. Все было бы идеально, если бы сама она не испытывала того же. — Siccatio sagenarum! — произнес Драко, и Гермиона почувствовала, как одежда высыхает, а неприятное ощущение сырости исчезает. Это было странно, но сейчас, находясь с ним наедине, не имея возможности сбежать или спрятаться, она больше не чувствовала тревоги или страха. Все, что томило ее в Хогвартсе, в его ближайшей деревушке стало казаться очень далеким и несущественным. В конце концов, что такого могло случиться или раскрыться за два дня? — Здесь все еще холодно и сыро, — Драко слегка прищурился, потуже завязывая свой зеленый шарф. Гермионе это почему-то показалось весьма забавным, и она, прыснув и подойдя поближе, натянула шарф на его нос, мешая нормально вдыхать холодный воздух. — Паркинсон, ты пытаешься меня задушить? — Скажем так, не могу сказать, что это не самая заманчивая идея, — подражая его манере, ответила Гермиона, затем, замечая высокомерно-презрительный взгляд на его лице, не выдержав, рассмеялась. — Пэнси, ты напрочь лишена чувства самосохранения, — Малфой схватился за ее шарф, затем начал подергивать к себе. — Так нечестно! — возмутилась Гермиона, пытаясь выхватить шарф из его рук, но все закончилось лишь тем, что она оказалась зажатой в его крепких объятиях. — Драко… — Просто заткнись, — предложил он, и она послушалась. Приятное чувство тепла и спокойствия сразу же заполнили ее, отгоняя последние комочки тревоги. Грейнджер слышала его сердцебиение, осознавая, что чувствует нечто совершенно новое. Что-то одновременно теплое и тревожное. Что-то особенное. — Это так странно, — произнес Драко, словно озвучив ее собственные мысли. Она ждала продолжения, однако его все не следовало, и ей пришлось слегка отстраниться, чтобы взглянуть в его лицо. Вопросительно посмотрев в его глаза, Гермиона постаралась хоть немного успокоить собственные чувства, сосредотачиваясь на том, что он говорил. — Мы знакомы с детства, но ощущение, словно я все это время тебя не знал. Даже звучит странно, не находишь? Повисло неловкое молчание, которое Гермиона поспешила нарушить. Ведь ей было так необходимо спросить: — До последнего месяца… — ее голос предательски дрогнул. — Что ты ко мне чувствовал? — Это вопрос с подвохом? — Малфой слегка прищурился. — Нет. — Я имею в виду, ты же не станешь из-за этого закидывать меня книгами или… — Драко. — Ничего. Возможно, иногда раздражение, но… — он с ужасом округлил глаза, когда по ее щеке скатились слезы. — Мордред! Только не это! Пэнси, сейчас же забудь все, что я только что сказал! Я не собирался тебя расстраивать… — Заткнись, Малфой, — прежде чем он успел что-либо сказать, Гермиона обвила его шею руками, целуя в слегка приоткрытые от удивления губы.***
— Ты! Предатель! — Рон, лежавший на Гарри, который в свою очередь лежал на полу, в слегка невменяемом состоянии успел еще несколько раз врезать Поттеру, прежде чем его оттащили Невилл и Джинни. — Я думал, ты мой лучший друг! — Рон, ты разбил ему очки! — недовольно сообщила Джинни, ласково гладя Гарри по ушибленному лицу. — Мне надо было разбить ему челюсть! — Да успокойся ты уже! — потребовала Джинни у брата, который все еще хотел продолжить свою расправу. — И ты не лучше! Как вы могли со мной так поступить?! — Рон оскорбленно обвел их взглядом, затем раздраженно сжал руку в кулак. Возможно, из-за того, что Джинни все еще продолжала гладить Гарри по щеке. — Прости, Рон, — произнес Гарри, пытаясь привстать, но что-то пошло не так, и он предпочел пока не спешить с этим. — Мы не хотели, чтобы ты узнал обо всем так. — И долго это продолжается? — с отвращением на лице спросил Рон. — Ну, я люблю Джинни около года, если ты об этом, — сказал Гарри, но Джинни поспешно его перебила. — На самом деле всего несколько дней. Рон с сомнением посмотрел сначала на сестру, затем в глаза Гарри, потом все же сказал: — Но почему вы от меня все это скрывали? — А ты как думаешь? — с некоторым обвинением ответила вопросом на вопрос Джинни. — Я ведь пыталась тебе сказать, но ты все не так понял. Затем вся эта история с Невиллом… Невилл, услышав свое имя, слегка разволновался, но потом вновь перевел внимание на Слизнорта, который, похоже, восхищался, какими интересными и захватывающими стали его вечеринки в последнее время. — О Мерлин! — Рон хлопнул себя по лбу. — Вот почему ты тогда начала говорить о Гарри… — Именно, — кивнула Джинни, слегка приобняв Гарри. — Послушай, я понимаю, что это прозвучит немного несвоевременно, — произнес Поттер, с опаской следя за реакцией друга, но тот, похоже, не собирался совершать новых нападений. — Но я клянусь, что тебе не стоит о ней волноваться. Я скорее наложу на себя Круциатус, чем сделаю больно Джинни. — Знаю, — сухо согласился Рон, все еще с некоторым раздражением наблюдая, как сестра целует Гарри в щеку в благодарность за столь милые слова. — Так ты не будешь против? — с надеждой спросил Гарри, на что Рон пренебрежительно хмыкнул. — Не думаю, что вас это остановит, — он пожал плечами, и его лицо сразу стало менее враждебным. — Спасибо, братик! — Джинни, скорее всего, посчитав последние слова за благословение, с радостью кинулась к Рону с объятиями. Тот поначалу несколько смутился, но поспешил обнять сестру в ответ, слегка похлопывая ее по спине. — Прежде, чем я подам тебе дружескую руку, скажи, — он прищурился, разглядывая весьма радостного Гарри, все еще восседавшего на полу. — Ты уверен, что больше ни о чем не хочешь мне рассказать? Гарри виновато кивнул. — Уверен? Потому что мне уже надоело узнавать обо всем последним. — Клянусь, больше никаких секретов, — вздохнул Гарри. Рон подал руку помощи, за которую Поттер охотно схватился, затем несколько виновато оглядел треснутые очки. — Окулус Репаро, — произнес он, направляя на них волшебную палочку. — Гермиона бы тобой гордилась, — Гарри усмехнулся, замечая, как лицо Рона сразу же просветлело. — Помню, однажды на одной из моих вечеринок случился подобный случай. Дело было так…***
Один человек, одна фраза, и Гермиона замерла от ужаса, наблюдая, как на щеках Малфоя проступают красные пятна ярости. — Мы не обслуживаем Пожирателей Смерти и их отпрысков, — владелец «Кабаньей головы» с шумом поставил кружку с элем на стол, затем пренебрежительно отвернулся от них, не замечая, как Малфой тянется к волшебной палочке. Гермиона поспешно схватила его за руку, успокаивающе, почти неслышно шепча губами «пойдем», с надеждой кивая на выход. Взгляд Малфоя скользнул от нее к владельцу, останавливаясь на том. Гермиона не знала, что именно вертелось в голове Драко в тот момент, однако после нескольких секунд он все же расслабил руку. — Я бы даже не сел в таком третьесортном… заведении, — с презрением объявил Малфой достаточно громко, чтобы все его слышали, а потом все же направился на выход, громко хлопнув дверью. Выйдя за ним, Гермиона с тревогой огляделась в его поисках, затем облегченно вздохнула, заметив, как тот крушит ни в чем не повинных снеговиков, так аккуратно выстроенных в ряд неподалеку от злосчастного паба. При других обстоятельствах ей бы это показалось забавным, но сейчас, видя, насколько разъяренным был Малфой, ей было скорее грустно. Подходить сейчас она несколько опасалась, а он тем временем перешел на мусорные ведра и деревянные стены. — Ты пробьешь дыру в стене, — произнесла она, все еще стоя на безопасном расстоянии. — Думаешь, мне не плевать? — Малфой еще сильнее пнул ногой последнего «оставшегося в живых» снеговика, после чего все-таки остановился. — Думаю, нам стоит пойти в «Три метлы». Мне холодно… — Знаешь, что самое мерзкое во всех этих людишках? — резко спросил Малфой, разворачиваясь к ней лицом. — Еще год назад все эти полукровные ублюдки пресмыкались перед моим отцом, как домовые эльфы. Каждый из них подпрыгивал от счастья, стоило им лишь услышать мою фамилию. Как смеют они презирать меня сейчас, когда сами являются лишь жалкой кучей лицемерного дерьма? — Тогда почему бы тебе просто не игнорировать их? — спросила Гермиона после минутной тишины. Сочувствие упорно сражалось в ней с почти что инстинктивным чувством раздражения, только вот на этот раз первое выигрывало. — Нельзя хвататься за палочку всякий раз, как кто-то напоминает тебе о том, что сделал твой отец. — Ты ни черта не понимаешь! — озлобленно бросил Малфой, почти что с осуждением смерив ее взглядом. — Возможно, — согласилась Гермиона, понимая, что в чем-то он был прав. Естественно, она не понимала, как можно оставаться высокомерным испорченным придурком даже в самой, казалось бы, беспросветной ситуации. К ее еще большему недовольству, Малфой развернулся к ней спиной, направляясь куда-то по заснеженной дорожке. — Куда ты идешь? — спросила она его, прищурив глаза от возмущения. — Мне нужно выпить, — равнодушно бросил Драко, однако приостановился, позволяя ей догнать себя. — Ты хотел сказать «нам»? — проворчала Гермиона, с недовольством толкнув его в локоть, как только выпала возможность. Малфой посмотрел на нее с удивленным восхищением: — Не знал, что ты умеешь. — Ты же имел в виду чай, не так ли? — у Гермионы проснулось неприятное предчувствие, стоило лишь увидеть презрительную ухмылку на лице Малфоя, но дорожка назад была напрочь перекрыта, когда он крепко схватил ее за руку, лишая всякой возможности на побег.***
— Выпивка не поможет тебе решить проблемы, — поучительно произнесла Гермиона, наблюдая за Малфоем через прозрачную кружку с элем. Изображение слизеринца ходило волнами, придавая лицу странные формы и желтоватую окраску. — Ты выглядишь весьма необычно. Драко хмыкнул, наблюдая за ее действиями, затем подлил ей в кружку новую порцию эля. — Надо же, не ожидал вас здесь встретить, — перед ними появился Теодор Нотт в обнимку с Чжоу Чанг. Слизеринцы пожали друг другу руки, а вот Чжоу явно чувствовала себя несколько неловко в их обществе. Про себя Гермиона удивилась неожиданно сформировавшейся парочке и представила, как вытянется лицо Гарри, когда она ему об этом расскажет. Она неосознанно прыснула, привлекая к себе нежелательное внимание. К счастью, Нотт не стал зацикливать на ней свое внимание и обратился к Малфою: — Кстати, поздравляю со снитчем. Было весьма зрелищно. Даже Чжоу оценила. Гермиона перевела взгляд на Чанг, которая явно не испытывала симпатии к Малфою, впрочем, по понятным причинам. Она нехотя, но все же кивнула: — Это ваш первый снитч за сезон, да? — что-то язвительное в тоне Чжоу заставило Гермиону подозрительно прищуриться. Хотя она быстро вспомнила, что та тоже является ловцом своей сборной, так что решила не заострять на этом внимание. Малфой кивнул, с легким пренебрежением приподняв бровь: — Слышал о вашем недавнем матче с пуффендуйцами, — произнес он, и хоть Гермионе это показалось весьма невинным заявлением, Чжоу сразу же сжала губы в тонкую полоску. — Надеюсь, успеете наверстать. Хотя против гриффиндорцев вам будет достаточно сложно… Когда обмен любезностями подошел к концу, Драко предложил парочке присоединиться к ним. Гермиона могла поклясться, что это было лишь жестом вежливости, и была рада, что те любезно отказались от такого заманчивого предложения и поспешили удалиться. — Бездарная идиотка, — констатировал Малфой, как только они скрылись из виду. Гермиона лишь вздохнула. Ей и самой не особо нравилась Чжоу, из-за которой было столько драм еще в прошлом году. К тому же у нее не было никакого желания защищать кого-то сейчас, когда ей было так хорошо и спокойно. — Представить не могу, как Нотт мог так пасть, — произнес Драко, осушая очередную кружку с выпивкой. Гермиона сбилась со счета еще на второй, так как оказалось, что ее математические умения намного слабее эля. — Она не такая уж и страшная, — заметила Грейнджер. — Она бывшая подружка Поттера! — с отвращением произнес Малфой, скривив губы. — Это же все равно что целовать Поттера! — Не думаю, что это одно и то же, — Гермиона задумчиво нахмурилась. Нет, это не может быть одним и тем же. Ведь тогда получается, что Драко целовался с Роном… Она поспешила отогнать подобные мысли, концентрируя внимание на более приятных вещах. Например, на таких гладких и блестящих волосах Малфоя. — А отцу Теодор нравился… Гермиона закатила глаза. Как же ее достали эти вечные упоминания о Люциусе Малфое! — Во всем виноват твой чертов отец, — подытожила она, затем, с некоторой задержкой поняв, что наступила на скользкую дорожку, обеспокоенно проследила за реакцией собутыльника. Тот лишь усмехнулся, что дало ей смелость продолжить: — Даже в том, что ты такой невыносимый высокомерный папенькин сынок. — Не перебарщивай, — резко перебил ее Малфой, слегка толкнув в бок, отчего оба чуть не оказались на полу. — Знаешь, он хотел отправить меня в Дурмстранг. — Почему я не удивлена, — пробурчала Гермиона, краем мысли цепляясь за воспоминания, где ученики Дурмстранга показывали свое странное шествие с длинными, на вид весьма неудобными посохами. Она засмеялась, чем вызвала явное удивление на лице Малфоя: — Что смешного? — Просто я представила, как ты танцуешь с этим ужасным длинным посохом в центре Большого зала, — объяснила Гермиона сквозь смех. Он оказался заразительным, потому что серьезное выражение лица Малфоя сменилось пренебрежительной улыбкой, а затем достаточно искренним смехом. — Слава Мерлину, мать его отговорила, — произнес он с облегченным вздохом. — Я рада, — серьезнее сказала она, встречаясь с ним взглядом. Он кивнул, слегка касаясь ее руки, отчего Грейнджер сразу же почувствовала как краснеет. — Теперь я, кажется, понимаю, почему ты столько пьешь. — Утром ты будешь меня проклинать, — заявил Малфой с обреченным вздохом, осушая весь эль, что был в его распоряжении. — Знаешь, я уже не помню, когда мне было так хорошо в последний раз, — язык, казалось, вышел из ее подчинения и выплескивал наружу все, что приходило в ее пьяную голову. Впрочем, она была не против. — Это так замечательно, когда не нужно думать ни о чем… — Похоже, ты начинаешь меня понимать, — радостно ответил Малфой, проводя по ее волосам рукой. Она почувствовала, что улыбается, скорее всего, выглядя весьма глупо, однако сегодня ее это совершенно не волновало. Даже если завтра ей придется навсегда отказаться от Драко Малфоя, сегодня быть разумной и рассудительной она не хотела. Маленькая, почти призрачная надежда, которую она так усиленно убивала на протяжении нескольких дней, пробилась в затуманенную голову, наполняя ее естество легкостью и весельем. Ничего. Это слово грело сердце лучше любого огня, и она совершенно не хотела отталкивать тот маленький кусочек вопроса, что все никак не смела задать даже самой себе. Что если…? Он слегка наклонился к ней, заполняя ее легкие ароматом миндаля, так странно сочетавшимся с тяжелым запахом спиртного и дыма. Его волосы слегка коснулись ее носа, заставляя улыбнуться от слабой щекотки. Она видела, как Малфой слегка улыбнулся перед тем, как поцеловать ее в губы. Затем Гермиона закрыла глаза и не видела ничего, кроме темноты, уже слишком знакомой, почти привычной. — Нам пора, — Малфой слегка отстранился, позволяя ей прийти в себя. Хоть ей и хотелось потребовать продолжения, она кивнула. Посмотрев на часы, Грейнджер слегка удивилась, поняв, что уже за полночь. На улице было достаточно темно, чтобы им пришлось применить световые чары. Рука Малфоя надежно придерживала ее тело, слегка потерявшее координацию, а она изо всех сил удерживала оказавшуюся весьма скользкой волшебную палочку. — Держи ее прямо, Пэнси, — недовольно потребовал Малфой, когда они в очередной раз споткнулись обо что-то, лежавшее на земле. — Это не так просто, как кажется, — ответила Гермиона, хмурясь от одного только имени слизеринки. Почему бы ему не назвать ее настоящим именем. Ведь, если подумать, он никогда не называл ее по имени. — Если я заверну не туда, в этом будешь виновата ты одна, — осведомил ее Малфой, нервно всматриваясь в темноту. — В этом будет виноват лишь твой топографический кретинизм, — холодный ветер на самую малость освежил голову, позволяя оглядеться вокруг и понять, что то, о чем предупреждал ее Малфой, уже давно произошло. — Разве мы не возвращаемся в гостиницу? Драко не ответил, нервно нахмурил брови, и Грейнджер поняла, что правильно оценила ситуацию. — Нам нужно направо, — подсказала она, напряженно вглядываясь в ночную тьму. — Я знаю, — сухо ответил Малфой, впрочем, сразу же свернув в указанном направлении. — Налево. — Да знаю я! — возмутился он, по-прежнему следуя ее указаниям. Гермиона решила больше не помогать самодовольному хорьку, однако в скором времени, когда они опять несколько отдалились от цели, ей все же пришлось указать правильный путь. — Если ты думаешь, что я не способен найти гостиницу в этой маленькой деревне… — Смотри! Тут что-то блестит, — заметила Гермиона, направляя свет палочки на яркую точку, лежавшую на земле. — Наверное, какой-то мусор, — презрительно заметил Малфой, с недовольством наблюдая, как она тянется за находкой. — Не трогай это! Он попытался стряхнуть найденный камень с ее руки, но он оказался заостренным. Вскрикнув от неожиданной боли, он швырнул камень в воздух, где его сразу же схватила Гермиона. — Это же кристалл, — констатировала она, всматриваясь в камень под магическим светом. — Интересно, как он здесь оказался. — Не знаю, но я из-за тебя порезался, — недовольно сообщил Малфой, тыча в ее лицо раненным пальцем. — Не ной, Драко. Это всего лишь царапина. — У меня идет кровь! — возмутился он, с ужасом разглядывая порез. — Да, вижу. Ты заляпал камень, — Гермиона аккуратно почистила кристалл, который сразу же наполнился призрачным сиянием. — Да выбрось ты этот мусор! — потребовал Малфой, но Гермиона с недовольством отстранилась от него и его угрожающе тянущихся рук. — Я подарю тебе что-то получше. — Нет, он мне нравится. Закатив глаза и тяжело вздохнув, Малфой все же смирился с ее решением. — Вот и гостиница, — он указал рукой на нужное здание, затем, состроив самодовольное выражение лица, заявил: — Видишь, я же сказал, что знаю дорогу. — Да-да, конечно, — Гермиона усмехнулась, затем злорадно рассмеялась, когда лицо Драко помрачнело от переполнявшей его злости. — На твоем месте я бы не стал со мной ссориться, — холодно произнес слизеринец, прищурившись. — Ведь тебе еще нужно подняться по весьма закрученной лестнице. Гермиона нахмурилась. — Думаешь, я не в состоянии добраться до собственной комнаты? — она попыталась сделать несколько самостоятельных шагов, затем обреченно вздохнула. — Да, ты прав. Пренебрежительно улыбнувшись, он все же помог ей добраться до заветной цели. Гермиона сразу же рухнула на кровать, оказавшуюся на удивление мягкой и удобной, и на несколько секунд закрыла глаза, отдаваясь приятному ощущению комфорта. Когда она их вновь открыла, то застала Малфоя с весьма удивленным, даже растерянным выражением лица. — Тебе не обязательно уходить, — произнесла Гермиона, с радостью наблюдая, как глаза слизеринца слегка расширяются от удивления. — Не дразни меня, — с еле ощутимой угрозой произнес Драко, заставляя ее улыбнуться. — И почему это ты улыбаешься? — Ты очень милый, когда смущаешься, — произнесла Грейнджер, продолжая улыбаться. — Можешь забыть о выпивке, — процедил он сквозь зубы, медленно отходя к двери. — Поговорим, когда выспишься. — Стой! — потребовала Гермиона, и он остановился. — Можешь поспать на диване. Рядом. — Завтра ты пожалеешь об этом, — произнес он, однако сомнение, появившиеся на его лице, подстегнуло Гермиону не останавливаться. — Я просто не хочу оставаться одной в незнакомой комнате. Мне страшно… — Не верю, — резко ответил Малфой, впрочем, закрывая дверь. — Не уходи, — она кивнула на соседний диван, с надеждой посмотрев в его глаза. — Надеюсь, когда ты решишь убить меня утром, ты вспомнишь, чья это была идея, — проворчал Малфой, приближаясь к указанному дивану, на который затем резко приземлился. — Спокойной ночи, Драко, — довольно произнесла Гермиона, чувствуя, как глаза сами собой закрываются, а весь свет перед глазами становится очень тусклым и прозрачным. Где-то вдалеке она расслышала невнятное ворчание о том, что на таком жестком диване спокойной ночи точно не будет, затем окончательно провалилась в успокоительную тьму.