***
— Похоже, она не придет, — с грустью заметил Рон, вглядываясь в дорожку между Хогвартсом и квиддичным стадионом. — Не стоит принимать это на свой счет, — произнес Гарри, ободряюще толкнув друга в плечо. — Она ненавидит квиддич. — Да… — Рон печально вздохнул, затем неожиданно выпрямился, радостно размахивая рукой в сторону замка, где промелькнула еле заметная фигура Гермионы. Гарри по-дружески усмехнулся, взлетая на метле в центр поля, призывая всех последовать его примеру. Всех, кроме Рона, который веселым шагом направился встречать Гермиону. — Что это с моим братом? — подозрительно спросила Джинни, слегка приподняв брови от удивления. — Неужели?.. — Не знаю, — честно ответил Гарри, несколько запутываясь в том, что творилось с его друзьями в настоящем. Хоть он определенно был рад тому, что его лучший друг наконец осознал свои истинные чувства, да еще и учитывая, что объектом их стала Гермиона, так долго страдавшая от его непонятливости, однако что-то в поведении Гермионы подсказывало ему, что все не будет так просто, как могло быть еще месяц назад. Впрочем, его сейчас сильнее волновал предстоящий матч со слизеринцами, так что, поцеловав Джинни над полем, он всецело отдался тренировке.***
— Гермиона! — радостно поприветствовал ее Рон, заставляя улыбнуться. Она искренне надеялась, что он, да и все остальные ее друзья, не заметят ее мрачного расположения духа. Ведь тогда нужно было бы искать правдоподобные объяснения ее шаткому, нервному состоянию. — Рад, что ты пришла! — Я тоже, — ответила Гермиона, с удивлением осознавая, что говорит правду. Да, она ненавидела шумные тренировки и матчи, однако оставаться наедине со своими мыслями было намного не желательнее. — Кстати, матч завтра в пять, — произнес Рон, с надеждой посматривая в ее сторону. — Я приду, — сказала Гермиона. — Вы играете со слизеринцами, не так ли? Он кивнул: — Думаю, победа будет проще обычного. — Вот как? — Слышал, их «великий» ловец не будет играть на завтрашнем матче, — саркастично ответил Рон, заставляя ее почувствовать еще большее смятение. — Почему? В смысле, это несколько странно, — она изо всех сил старалась говорить незаинтересованно, словно ей и дела не было, что там творится с Малфоем, что он даже на матч с гриффиндорцами не выйдет, и, похоже, ей это неплохо удавалось. — Говорят, что он болен, — Рон фыркнул, а они почти дошли до поля. — Хотя, зная этого хорька, могу предположить, что он просто струсил. С языка Гермионы уже были готовы сорваться протесты о том, что Драко усиленно готовился к предстоящему матчу, однако в тот самый момент раздался требовательный крик Гарри: — Рон, может, все же присоединишься к нам? — недовольно позвал он его, похоже, несколько нервничая перед предстоящим матчем, затем приветливее помахал ей. — Привет, Гермиона! — Уже лечу! — крикнул Рон, оседлав свою метлу, затем, бросив на Гермиону последний, весьма милый взгляд, устремился на поле. Она поплелась на скамейку. Как бы Грейнджер ни старалась отгонять от себя плохие мысли, переполненные волнением из-за состояния слизеринского ловца, все же ей это плохо удавалось. Ей нестерпимо хотелось вновь, хоть на час, стать Паркинсон, которой так просто было находиться рядом с этим злосчастным Малфоем, независимо от того, насколько тот ее доставал. Она с ужасом отгоняла подобные мысли, но они словно магнитом тянулись к ней с новой силой, не позволяя сосредоточиться на игре. — Ты придурок, Рональд Уизли! — услышала она яростный крик Джинни, вернувший ее на место тренировки. После заметила, что та с досадой держится за руку с перекошенным от боли и злости лицом. — Прости, Джинни, — не слишком искренне крикнул Рон, слегка морщась. — Я немного занервничал. — Занервничал?! Ты мне чуть руку не оторвал, придурок! — Кончай обзывать его придурком, ты не капитан команды, — миролюбиво вступился Гарри, подлетая к «раненой». — Так ведь ты у нас очень занят, все никак не соберешься ему сказать, что он придурок, должен же кто-нибудь… — пробурчала Джинни, затем, когда он коснулся ее плеча, совсем иначе улыбнулась. Гарри прыснул: — Ничего страшного. Даже синяка не останется, — он встретился с ней взглядом, лишая возможности на спор. Затем обратился к команде: — Все по метлам, продолжаем! Гермиона прищурилась. Похоже, не она одна утаила некоторые весьма интересные подробности о своей личной жизни. Она улыбнулась. Что ж, хоть кому-то с этим везет. В целом, Грейнджер поняла, что тренировка выдалась весьма напряженной и неудачной. Несмотря на ободряющие крики Гарри о том, как они порвут слизеринцев, настроение команды было несколько скептическим. В особенности у Рона. — Я играл как мешок с драконьим навозом, — обреченно произнес он, когда они втроем покидали квиддичное поле, направляясь в Большой зал. Джинни отказалась идти с ними под предлогом домашней работы, хотя Гермиона подозревала, что та просто все еще злилась на брата. — Не будь слишком строг к себе, — попыталась подбодрить его Гермиона, понимая, что Рону было важно ее мнение. — Я пропустил десять голов из одиннадцати. Куда уж хуже? — Ты мог пропустить одиннадцать, — Гарри хотел разрядить атмосферу, однако попытка закончилась полным крахом. — Я самый ужасный вратарь за всю историю квиддича! — Ничего подобного, — твердо возразил Поттер. — Ты лучший вратарь из всех, кого я видел на отборочных испытаниях. У тебя единственная проблема — нервы. Гермионе показалось, что на лице Гарри появилось что-то странное, словно он что-то затеял. Она уже была готова спросить его об этом, но в тот самый миг ее пронзила острая головная боль. Мысли вернулись туда, где, по ее мнению, и крылась сама причина ее вспышек. По крайней мере, она была обязана проверить. — Идите без меня, — она остановилась. — У меня кое-какие дела. — Но… — попытался возразить Рон, однако Гермиона уже развернулась. — Встретимся в гостиной. Она почувствовала легкий прилив тепла, когда добралась до школьного лазарета. Мысли сразу же заполнились воспоминаниями о прошедших днях, заставляя боль отойти на второй план. Был еще легкий страх из-за того, что может там увидеть или услышать, однако поворачивать назад уже было глупо. Гермиона шагнула во владения мадам Помфри, сразу же замечая там Малфоя, с усталым выражениям лица лежащего на больничной койке. К ее облегчению, на нем не было следов смертельных недугов или искалеченных частей тела. Притворившись, что не заметила его, она шагнула по направлению к мадам Помфри, которая сразу же оживленно начала ее разглядывать. — Здравствуйте, — поздоровалась Гермиона. — Мисс Грейнджер, так вы вернулись! — поздоровалась Помфри, продолжая разглядывать ее с ног до головы, желая понять, что она здесь делает. — Какие-то недомогания? — Головная боль, — ответила Гермиона, ощущая, как ее переполняет отвращение, ей не принадлежавшее. Она слегка нахмурилась, понимая, что догадки более чем верны, но поспешила вернуть спокойствие. — Я дам вам зелье, — Помфри быстрым движением руки вынула из кармана флакон, вручая его Гермионе. — Полежите несколько минут здесь, пока оно не подействует. — Спасибо, — она поплелась на свободную койку, пытаясь выбрать ту, что была одновременно поближе к Малфою, но, с другой стороны, не слишком. В конце концов, приземлилась на ту, где всего несколько дней назад лежал он сам. К ее странному облегчению, здесь больше никого не было. Да и Помфри постоянно бегала во внутреннюю часть крыла лечебницы. Впрочем, облегчение продлилось ровно до того момента, пока она не встретилась со взглядом Драко. Она и забыла, насколько презрительно он мог смотреть на кого-то, кого ненавидел. Особенно если этим кем-то была она. — А ты что тут делаешь? — недовольно спросила Гермиона, притворно удивляясь встрече с ним. — Что-то болит? — Меня тошнит, — процедил Драко, с отвращением смерив ее взглядом, чтобы у нее не осталось никаких сомнений в том, чем именно эта тошнота вызвана. Ее тоже тошнило. Только вот в том, кому именно принадлежали все эти противоречивые эмоции внутри, уверенности не было. — Выглядишь ужасно, — равнодушно сказала Гермиона, скрещивая на груди руки, а сердце тем временем болезненно сжималось при виде его осунувшегося мрачного лица. — Бессонница? Малфой закатил глаза: — Мало того, что мне необходимо дышать с тобой одним воздухом, так ты еще стала на удивление любопытной. Почему бы тебе не доставать своими вопросами кого-нибудь еще? Например, нашего избранного Поттера. Гермиона нахмурилась. Одна ее часть была насквозь пропитана раздражением и ненавистью, а другая упрямо вспоминала ту ночь, когда она на этой же койке целовала проклятого Малфоя в губы, и тот совершенно не возражал. Она со злорадством прищурилась, представляя, как вытянется самодовольное лицо слизеринца, когда он узнает, что искренне наслаждался обществом «паршивой грязнокровки» целый месяц. Впрочем, она еще не сошла с ума и умирать вовсе не спешила. — Тебе ведь все равно нечем заняться, — Грейнджер пожала плечами, гордо приподнимая подбородок, словно его слова никак не оскорбляли ее достоинства. — Это не значит, что мне хочется вступать в диалог с тобой, — бросил Малфой, высокомерно приподняв бровь, делая особое ударение на последнем слове. В ее сознание поступила новая порция ненависти, которую она уже стала разделять от собственных переживаний. Хотя сказать, что от этого стало легче, было бы весьма наивно. — Не похоже, чтобы у тебя были другие кандидаты, — Гермиона огляделась по сторонам, словно выискивая кого-то, затем вновь пожала плечами. — Никого. Похоже, ты успел достать даже своих телохранителей. — Послушай меня, Грейнджер, — Драко со злостью приподнялся на месте, и она несколько нахмурилась тому, насколько сильной стала вспышка ненависти в ее груди. — Настоятельно рекомендую заткнуть свой мерзкий рот и возвратиться в библиотеку, избавляя меня от своих идиотских комментариев. — Ты мне угрожаешь? — она усмехнулась, испытывая сильное раздражение. На этот раз принадлежавшее ей самой. — Понимай как угодно, — он демонстративно отвернулся от нее, не замечая убийственного взгляда. К черту Малфоя. К черту дурацкие замыслы Дамблдора. С нее хватит! Рука сжалась в яростный кулак, однако обрушивать его на проклятого слизеринца ей все же не хотелось. Досчитав до ста и решив, что этого хватит, она покинула лазарет, одолеваемая неприятными мыслями. Как бы это ни было прискорбно, Гермиона все же последовала совету Малфоя и отправилась в библиотеку. Естественно, не для того, чтобы сделать ему приятное. Ее сдержанным, но радостным кивком встретила мадам Пинс, услужливо предоставляя ей доступ к своем владениям. Гермионе потребовалось несколько минут, чтобы водрузить на руки стопку из нескольких тяжелых книг, описывающих всевозможные магические камни и их свойства. Однако, чтобы на этих страницах отыскать нужный кристалл, понадобилось больше часа. «Связывающий кристалл. Также известен как Агоний, или Камень Оков, — один из самых редких минералов группы калиевых полевых шпатов, разновидность низкотемпературного ортоклаза, встречающихся лишь в северных пещерах Англии. Кристаллы призматические, столбчатые или таблитчатые. Плеохроизм отсутствует. Спектр поглощения не интерпретируется. Люминесценция слабая, цвет зависит от природы связи. Название дано благодаря его магическому свойству — дает возможность получателю установить связь с дарующим. Для полного магического эффекта необходимо скрепить свойства кристалла с помощью крови обеих сторон. Однако данный способ является весьма опасным, так как отказаться от этого камня без участия обеих сторон невозможно, а носитель получит возможность частично вторгнуться в душевное состояние дарующего. Минерал практически не чувствителен к ударам и сжатию и бесполезен в качестве ингредиента для зелий. Разрушить его с помощью заклинаний невозможно.» Гермиона захлопнула книгу, ощущая, как к горлу подступает нервный комочек. Носитель получит возможность частично вторгнуться в душевное состояние дарующего.… скрепить с помощью крови… разрушить невозможно… Она с ужасом уставилась в стол, понимая, что все ее догадки уже официально подтвердились. Более того, мало ей было ощущать все малоприятные эмоции Малфоя, так ко всему прочему она не сможет снять этот чертов кристалл без его согласия. А ведь это означало, что этого не произойдет никогда. Ведь как она могла объяснить ему, что делает у нее кристалл, который нашла Пэнси Паркинсон всего три дня тому назад? Гермиона измученно хмыкнула. Она резким движением сняла с себя камень, бросая его на несколько метров, однако, к ее полному разочарованию, он вернулся к ней спустя мгновение, повиснув на шее, словно там и было его истинное место. Грейнджер пару раз обреченно хлопнула себя по лбу, проклиная собственные опрометчивые действия, из-за которых ей в ближайшем будущем придется терпеть весьма угнетающее душевное состояние Малфоя в собственной голове, терзаясь чувством вины за то, что не осталась, когда была такая возможность. Дамблдору это определенно бы понравилось. Она сильнее нахмурилась, уже точно зная, что все ее чувства были частью эмоций именно Драко. Все то отвращение, ненависть, бесконечная безысходность… И что ей с этим всем делать? Ведь помочь ему в собственном теле было невозможно. Гермиона вспомнила то противное отвращение, что появлялось каждый раз, стоило Малфою лишь взглянуть на нее. Да, конечно, она знала, что он ее ненавидит, но чтобы настолько… «Очнись, идиотка. Он же Пожиратель!» — упрямо твердил разум, хоть и безуспешно. Единственное, в чем Гермиона была уверена, это в том, что если не разберется с кошмарами Малфоя в ближайшие дни, у нее самой случится нервный срыв. И пусть зелья ей самой никак не помогали, они могли помочь ему. Только вот он скорее примет яд, чем возьмет что-то из ее руки. Что ж, никто и не говорил, что это обязательно должна быть ее рука…***
К недовольству Гермионы, которую все еще мучили сильные головные боли от недосыпания, в Большом зале во время завтрака было шумнее обычного. Ведь стоило кому-нибудь из гриффиндорской сборной появиться здесь, слизеринцы начинали громко свистеть и выкрикивать не слишком приятные слова в их адрес. Впрочем, как обычно. — Посмотрите наверх, — слишком уж радостно посоветовал Гарри, словно не замечая их угрюмого расположения духа, и она, бросив взгляд на потолок, увидела ясное голубое небо. — Хороший знак. — Ну не знаю… — хмуро ответил Рон, все еще находясь в весьма обескураженном состоянии из-за вчерашней тренировки. Гермиона уже хотела как-то подбодрить его, когда перед ней возникла Лаванда, с радостью бросившаяся на его шею. — Держись, Бон-Бон! Я знаю, ты сыграешь блестяще! Гермиона поморщилась, отводя взгляд к волшебному потолку. Она все еще ощущала смутную неприязнь по отношению к Лаванде, хотя понимала, что не имеет на это никакого права. — Не знаю, почему она все еще ко мне липнет, — произнес Рон, когда Браун отошла на безопасное расстояние. Затем, состроив обреченную гримасу, очевидно, предназначенную именно ей, с горячностью воскликнул: — Клянусь, я расстался с ней! — Тебе не нужно оправдываться, — сухо произнесла Гермиона, с досадой понимая, что ей это все совершенно не интересно. По крайней мере, сейчас, когда ее переполняло весьма сильное чувство тошноты. Лицо Рона наполнилось печалью, но она этого не заметила, уставившись в чашку с кофе. — Чаю? — предложил Рону Гарри, явно чувствующий себя не в своей тарелке. — Кофе? Тыквенного сока? — Все равно, — угрюмо отозвался Рональд, изучая стол. Однако от Гермионы все же не скрылись действия Гарри, который определенно что-то замышлял. От нее не ускользнуло то, как он успел подлить что-то в стакан друга, прежде чем протянуть тому тыквенный сок. Рон уже был готов отпить, когда она вскрикнула: — Не пей! — они с удивлением уставились на нее, вынуждая объясниться. — Ты что-то подлил ему в стакан. — Вовсе нет, — оскорбленно запротестовал Гарри. — Я же вижу, у тебя в руке флакон! — недовольно возразила Гермиона, переполняясь праведным негодованием. — Тебе показалось, — Гарри невинно пожал плечами. Прежде чем она успела предпринять новую попытку, Рон уже выпил сок, с удивлением вытаращив на них глаза. Естественно, он прекрасно понял, что именно ему подлил Гарри. Зелье жидкой удачи — так безрассудно врученное Слизнортом Гарри еще на первом их уроке. — Вас за это могут исключить! — зашипела Грейнджер, раздраженно рассматривая Гарри, который совершенно не испытывал чувства вины. — Нет, если ты никому об этом не скажешь, — недовольно прошептал он, с вызовом уставившись ей в лицо. — Это незаконно! — А притворяться другим человеком целый месяц законно? — раздраженно спросил Поттер, но достаточно тихо, чтобы их не подслушали. — Ты и сам знаешь, что для этого были важные причины, — возмутилась Гермиона, припоминая, что зачинщицей идеи тогда была вовсе не она. — А не просто матч по квиддичу! — Ах значит наш матч для тебя совершенно не важен? — Гарри нахмурился, очевидно, не собираясь признавать своей неправоты, а она была слишком уставшей, чтобы спорить с ними. К тому же у нее были дела поважнее. — Делайте как знаете! — гневно бросила она им на прощание, отправляясь в свою комнату, где ее уже ждали подготовленные склянки с ингредиентами.***
Гермиона обессиленно рухнула на пол, заполненная оправданным довольством собой. Вот оно, спустя шесть с хвостиком часов ей, наконец, удалось приготовить целую пачку зелий для целебного, спокойного сна. Она улыбнулась от мысли, что сегодня уж точно заснет весьма глубоко и умиротворенно. Никаких кошмаров о беспросветной тьме, ужасах мрачных подземелий, Темных метках и исцарапанных руках. Спустя несколько минут блаженства Гермиона вспомнила, что самая важная часть ее дела пока не окончена. Более того, ей все еще нужно спешить к Восточной башне. Казалось, сама судьба, в которую она так упрямо не верила, помогла ей составить до удивления складный план действий, где не должно было возникнуть никаких осложнений. По ее расчетам и знаниям, на дополнительном уроке по Астрономии не будет никого, кто мог бы расстроить ее так тщательно составленный замысел. Ведь ей всего-то и было надо дождаться, когда Блейз Забини выйдет из класса, дойдет до коридора, где она будет его поджидать, и вручить ему коробочку с зельями. Хорошо, возможно, сам контакт с Забини может оказаться не таким, как она придумывала его в голове, однако это не может стать большой проблемой. Определенно, хуже, чем сейчас, все равно не будет. В конце концов, у нее не было выбора. Она не могла просто смотреть, как Малфой рушит собственную жизнь, особенно когда так четко ощущала все это на собственной коже. Точнее, сознании. Как бы там ни было, такого не заслуживал даже он. Пока она взвешивала все за и против, в коридоре как раз появился Забини, с недовольным лицом шагая ей навстречу. Естественно, он бы проигнорировал грязнокровную гриффиндорку, если бы она не окликнула его первой: — Забини! — он нахмурился, но все же обратил на нее внимание, слегка приподнимая бровь, выражая таким образом свое искреннее удивление. — Чего тебе, Грейнджер? — Мне нужно, чтобы ты передал это Малфою. Точнее, это нужно мадам Помфри, — равнодушно ответила Гермиона, протягивая тому заветную коробочку. Блейз уставился на нее с некоторой досадой, заставляя почувствовать раздражение. Ей очень не хотелось, чтобы тот начал что-то подозревать. — Может, возьмешь, наконец, эту коробочку, чтобы я смогла вернуться к своим делам? — Да, конечно, — он взял зелья, с сомнением рассматривая их содержимое. — Что это? — Откуда мне знать? — невинно произнесла Гермиона, пожав плечами. — Их передала Помфри. Я же сказала… — Мне казалось, ты знаешь все, — холодно ответил Забини, заставляя ее дивиться, как могли такие безобидные, даже лестные слова приобрести саркастичный смысл. — Я не заглядывала внутрь, — ответила она. — Мне ведь совершенно не интересно, что там происходит с вашим ловцом. — Конечно, — Забини вздохнул, похоже потеряв к ней интерес. — Это все? — Мадам Помфри также просила передать, чтобы он принимал зелья перед сном каждый день. Еще ему необходимо избегать сильных физических нагрузок, по меньшей мере, неделю. Передай это Д… Малфою. — Теперь все? Что ж, если честно, ей бы еще хотелось о многом спросить. Например, как там Пэнси. Давала ли она о себе знать хотя бы ему — своему единственному, верному поклоннику. Да и как он справляется с ее отсутствием. У нее было несколько вопросов о Малфое. Ведь сейчас слова Забини не казались ей такой уж явной ложью. Однако она коротко ответила: — Все. Кивнув, Забини удалился с ее глаз, не утруждаясь по-человечески попрощаться. Впрочем, чего еще было ожидать от этих высокомерных слизеринцев, полных необоснованного снобизма и себялюбия. Все. Она сделала все, что могла, поэтому облегченно выдохнула, затем на нее внезапно накатила усталость. Ведь Гермиона со вчерашнего дня была так занята всеми этими зельями, что даже не успела нормально пообедать, так что теперь в полной мере ощущала на себе последствия всего своего истощения. Добравшись до своей комнаты, Грейнджер обессиленно свалилась на кровать, чувствуя, как голова наполняется тяжелым туманом. Отгонять его она не могла и не хотела. Гермиона заснула.***
Гарри кружил над стадионом, выискивая снитч, и заодно приглядывал за Харпером — заменой Малфою, который выписывал зигзаги далеко внизу, как вдруг раздался голос, совершенно не похожий на голос их бессменного комментатора. — Ну вот, игра началась, и я думаю, нас всех удивил состав команды, которую Поттер собрал в этом году. Многие считали, что Рональд Уизли не войдет в команду, учитывая его крайне неровные выступления в качестве вратаря в прошлом сезоне, но, конечно, тут сыграла свою роль давняя личная дружба с капитаном… Впрочем, это касается не только Рональда Уизли. Слизеринская половина трибун встретила эти слова издевательскими выкриками и аплодисментами. — А вот и первая атака слизеринцев, Ургхарт мчится через поле и… — Гарри слегка напрягся, не решаясь взглянуть в сторону гриффиндорских ворот, — Уизли берет мяч. Что ж, должно же ему когда-нибудь повезти… Гарри облегченно вздохнул, понимая, что его план себя полностью оправдал. Рон ловко и красиво ловил все мячи, не позволяя слизеринцам заменить ноль на что-то большее. Они разгромили неполную слизеринскую команду спустя полчаса, и он с удовольствием поставил свою точку, словив снитч под самым носом их ловца. Толпа поклонников сразу обступила их команды, радостно хлопая их по плечам. В особенности Рона, который проявил все свои таланты самым лучшим образом. Джинни на радостях кинулась в объятия Гарри, игнорируя протесты брата, которому подобное поведение все еще казалось весьма недостойным. Однако, к счастью для Гарри и Джинни и к неудовольствию Рона, на того тоже набросилась девушка, но вовсе не та, которую он так ждал. — Бон-бон! Ты был просто великолепен! — Лаванда поцеловала его в щеку несмотря на все протесты. — Лаванда, мы же говорили… — Рон растерянно оглядывался по сторонам, очевидно, в поисках Гермионы, которой нигде не было видно. — Не будь злюкой, Бон-бон, — не унималась Лаванда, с нежностью играясь с его волосами. — Не беспокойся. Я вовсе не злюсь на тебя за все те ужасные вещи, что ты мне сказал. — Но… Она не дала ему возразить, целуя в губы перед всей гриффиндорской сборной.***
Гермиона очнулась, растерянно посмотрев на стрелку часов. Мордред. Она хлопнула себя по лбу, поспешно выбираясь из комнаты. Надо же было заснуть именно сейчас, во время матча. Поспешно спустившись в гриффиндорскую гостиную, она с облегчением поняла, что хоть и пропустила матч, но он определенно закончился их победой. Что ж, по крайней мере, у ее друзей будет меньше причин ее убить. Гриффиндорцы праздновали победу, и Гарри, заметив Гермиону, сразу же предложил ей присоединиться. Он красочно обрисовал ей всю игру, не забыв рассказать и о том, что на самом деле не подливал зелья удачи в кубок Рона. Гермиона облегченно вздохнула, понимая, что ее друзья на этот раз все же не нарушили никаких правил. — Поздравляю, — виновато улыбнувшись произнесла она, отыскивая глазами Рона, желая поздравить его и удостовериться, что он на нее не злится. — Слушай, Гермиона, прежде чем ты узнаешь об этом сама… — однако Гарри замолк, когда он проследил за взглядом Гермионы, замечая Рона, весьма страстно целующего Браун. — Вообще-то… — Все в порядке, правда, — Гермиона отвернулась, чувствуя некоторое смятение, пытаясь выдавить из себя улыбку. Нет, ей не было больно, но все же после всех пламенных слов Рона ей было неприятно. — Привет, Гермиона, — подошла к ней Джинни, предлагая бутылку эля, но она предусмотрительно отказалась, вспоминая последствия последнего опьянения. — Жаль, что тебя не было. Это было действительно зрелищно! — Главное, что мы выиграли! — как можно радостнее заметила Гермиона, приобнимая подругу за плечи и решая, под каким предлогом ей лучше удалиться подальше от весьма неловкой ситуации. Ее взгляд нехотя возвратился к Рону, который наконец заметил ее и поспешил отстранить от себя Лаванду. — Мне нужно закончить задание по трансфигурации, — поспешно произнесла Гермиона, спеша убежать прежде, чем Уизли сможет до нее добраться, однако ее попытки завершились крахом. — Постой, Гермиона, — Рон схватил ее за руку, игнорируя полный ненависти взгляд Лаванды, внимательно изучавший их. — Я могу объяснить… — Не стоит, Рон, — холодно ответила Грейнджер, испытывая невыносимое раздражение ко всему, что ей пришлось испытать по возвращению в собственное тело. Внезапно она ощутила себя одиноко и растерянно, словно не находилась в гриффиндорской гостиной, в окружении своих друзей. В голове пронеслась улыбка Малфоя, которая навсегда сменилась презрительной усмешкой. Ее глаза наполнились непрошеной злой влагой, которую она с недовольством стряхнула с себя, отворачиваясь от Рона, который упрямо говорил о том, как ему жаль и что если бы она пришла на матч, он бы не расстроился настолько, чтобы подпустить к себе Лаванду. Опять. Да какая разница? Она не хотела слушать все это. И так слишком много страдала из-за него и его глупости. Она и так дала ему тот шанс, которым он при желании мог воспользоваться. Ему всего-то нужно было быть рядом, пока ее голова не прояснилась бы, а чувства не вернулись бы к исходной точке. Ведь она действительно верила, что может забыть Малфоя. Ведь действительно думала, что любила Рона. Так почему даже сейчас, когда она застала любовь всей своей жизни за поцелуем с другой, все, о чем она могла думать, была искренняя улыбка Драко, который на самом деле не мог дать ей ничего, кроме нового потока оскорблений и боли. — Гермиона, ты должна понять… Нет. Она ничего не была ему должна. С чего бы? Это он должен был отпустить ее руку, чтобы она смогла наконец вернуться в свою комнату. — Если ты позволишь… Вот к ним уже подошла Лаванда, обняла его за плечи, притягивая к себе, словно заявляя о своих правах несмотря на его попытки отстраниться, и Грейнджер, наконец почувствовав, как ослабела его крепкая хватка, ушла.