Переписывая Поттера

Малфой определенно что-то скрывает. Опять. Гермиона хмуро наблюдала, как слизеринец спотыкается на ровном месте, затем не слишком изящно приземляется на пол. Он искоса стрельнул в ее сторону недовольным взглядом, чувствуя очевидное смущение из-за того, что «презренная грязнокровка» стала свидетельницей его неловких передвижений. — С тобой все в порядке? — спросила Гермиона, с подозрением следя за тем, как Малфой поднимается на ноги, моментально возвращая себе привычную горделивую осанку. Вместо ответа он лишь самодовольно фыркнул, словно ее вопрос ему показался крайне неуместным, после чего вновь вернулся к заданию Макгонагалл. Однако сама Гермиона возвращаться к делам не спешила, одолеваемая тревожными сомнениями. Если подумать, ощущения Драко за последние дни стали спокойнее. Она продолжала ощущать его страхи, злость, мучительные переживания, но их стало меньше. Либо дело в врученных ею целебных зельях, благодаря которым он начал высыпаться, либо в том, что сама Гермиона слишком привыкла к свойствам кристалла. Точнее, к Малфою. К его постоянным вспышкам ненависти, к укоренившемуся отвращению, нацеленному на весь мир, а чаще всего — на нее саму. Если, разумеется, к такому вообще возможно привыкнуть. Гермиона не позволяла себе забыть простой факт того, что Драко Малфой оставался Пожирателем Смерти. Слишком хорошо она помнила леденящий ужас, сковавший внутренности в тот миг, когда она впервые увидела его метку и узнала о задании. Но с тех пор многое изменилось, а ее собственные страхи потускнели, вытесненные надеждой, которую Дамблдор так основательно поселил в ее голове. Поэтому единственным, что Гермиона могла сделать для общего блага — следить, чтобы Малфой не наделал новых глупостей, чем она, собственно, и занималась. Проблема заключалась в том, что сегодня Драко казался чересчур неуклюжим. И будь на его месте кто-то другой, кто-угодно, это бы не стало причиной для беспокойства, однако… это, черт его возьми, Драко Малфой — аристократично-утонченная натура, никогда не отличавшаяся неуклюжестью! К тому же то был не единственный раз… Итак, сначала, когда им всего-то и нужно было собрать парочку мандрагор для зелий профессора Снейпа, оказалось, что наушники Малфоя испорчены, из-за чего ей пришлось лить на его побледневшее лицо воду и собственноручно залечить царапины, полученные при падении. Естественно, он ее не поблагодарил, ну и Мордред с ним и его совестью, но позже, когда они уже возвращались в замок, поскользнулся на липком снегу и больно приземлился на свою высокомерную задницу. — Это карма, Малфой, — сказала она тогда, заливаясь хохотом и игнорируя его разъяренное лицо. — Что за глупости, Грейнджер? Как ты можешь верить в подобную маггловскую чушь? — он пренебрежительно отказался от ее руки-помощи, принимаясь стряхивать заснеженную мантию. Спустя секунду на его плечо приземлился птичий помет. — К богатству, — ободряюще сказала Гермиона, еле сдерживая смех. — Я и без того богат. И что это за глупые суеверия? Еще одна особенность твоего низкого происхождения? Тогда Гермиона лишь посоветовала высокородному хорьку заткнуться и не выводить ее из себя, но сейчас, вспоминая обо всем, все больше уверялась — здесь что-то не так. Расслышав тихое, но весьма отчетливое ругательство со стороны Драко, Гермиона повернулась к нему, пытаясь понять, чем вызвано его очередное недовольство, и вскрикнула, видя, как огненные язычки распространяются по пергаменту. — Аква… — пытался произнести Малфой, но тут палочка в самый неподходящий момент выскользнула из его руки, падая на землю. — Мать твою, Мордред! — Аква Эрукто! — произнесла Гермиона, призвав им на помощь воду, туша пожар. Часть воды приземлилась и на волосы Драко. — Что ты натворил на этот раз, Малфой? — Не понимаю, о чем ты, — он невозмутимо пожал плечами, затем, вернув палочку, привел себя в порядок. Однако Гермиону это ничуть не успокоило: — Что с тобой, во имя Мерлина, происходит, Драко Малфой?! Я хочу узнать обо всем прежде, чем ты сожжешь нас заживо или предпримешь еще одну неудавшуюся попытку идти по скользкому тонкому льду! — Тебя это не касается, Грейнджер… — однако в тот момент откуда-то с потолка, прямо на вытянутую в сторону Гермионы палочку, упал паук, заставляя Малфоя нервно встряхнуть оружие. Каким-то образом палочке при этом удалось сгенерировать магический поток, скользнувший в сторону висячей на тонких веревках пустой клетки, которая от этого покачнулась, а затем с грохотом приземлилась в сантиметре от Драко. Переведя взгляд в сторону Гермионы, которая, скрестив руки на груди и сузив губы, еще требовательнее ждала объяснений, он сдался. — Возможно, меня прокляли. На столь явную ложь Гермионе оставалось лишь наклонить голову набок: — Я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь мне правду. — А кто сказал, что мне нужна твоя помощь? — Малфой удивленно приподнял брови, однако она в долгу не осталась и кивнула в сторону его разрушений. — Да, не повезло пару раз, споткнулся… С кем не бывает? Не повезло. Везение… удача… Гермиона хлопнула себя по лбу, поражаясь, как не додумалась обо всем сразу. — Ты выпил испорченное зелье жидкой удачи, не так ли? Одно из тех, что я сказала выбросить. — Невыносимая зануда… — со злостью прошипел он. — Ты и без прогнивших отваров постоянно попадаешь в дерьмо, зачем тебе понадобилось пить просроченное зелье? — Гермиона сощурилась, гадая, скрывалась ли здесь связь с заданием Волан-де-Морта. Дамблдора во время каникул в Хогвартсе не было, следовательно, напрягаться из-за главной цели бессмысленно. Особенно если брать во внимание, что сговорившиеся учителя не оставили им почти никакого свободного времени. Тогда что задумал проклятый Малфой на этот раз? — Не твое дело. — Как предсказуемо… — проворчала Гермиона, впрочем, решив на время оставить расспросы и вместо того позаботиться том, чтобы Малфой в ближайшие часы, а может, и минуты, не прикончил себя своей же удачей. — Ты обращался к Слизнорту? — Ты что, совсем спятила? Я не собираюсь говорить ему о том, что дегустировал его зелья! — Снейп? — поразительно, насколько терпеливо и спокойно звучит собственный голос. — Грейнджер, мы не будем впутывать сюда ни Слизнорта, ни Снейпа, ни других известных тебе зельеваров, — твердо заявил он, обуреваемый опасениями. Что странно, учитывая неизменную поддержку Северуса. Но Гермиона не успела сосредоточиться на данной мысли, так как в голове сразу же пронеслось такое приятное, непривычное слово — «мы»… — Хорошо, — спокойно произнесла она с обреченным вздохом. — Полагаю, остается библиотека. Малфой состроил обреченную гримасу, однако долго упрашивать себя не дал, первым направляясь прочь из кабинета трансфигурации. Зелье, поменявшее свои свойства на сто восемьдесят градусов, продолжало строить козни против Драко, хоть он изо всех сил пытался изображать невозмутимость и равнодушие. Наблюдать за его безуспешными попытками было забавно, так что вскоре, когда высокомерный слизеринец особо неудачно столкнулся с призраком, Гермиона не сдержалась. — Это не смешно! — прошипел он, со злостью уставившись ей в лицо. — Предупреждаю, Грейнджер… — Ты не в том положении, чтобы угрожать, — хмыкнула Гермиона. — Еще ненароком навредишь себе… — С меня достаточно, — процедил он сквозь зубы и развернулся, собираясь уйти. — Постой, Малфой, я больше не смеюсь! — она неосознанно схватила его за локоть. Кажется, впервые в собственном облике, но то, как он посмотрел на нее при этом, заставило сразу же разжать пальцы и почувствовать, как рука разочарованно сжимается в кулак. — Не смей нарушать мое личное пространство, Грейнджер. Мне это… неприятно. Она застыла под его мрачным, холодным взглядом, пронизывающим не хуже колючего ветра, и не могла определить, чье именно отвращение испытывает под кожей на этот раз. — Находиться рядом с тобой тоже, — холодно произнесла она, всматриваясь в его жестокое лицо. — Ты сама навязала мне свою компанию, — напомнил Малфой. — Что это, очередная никчемная особенность Гриффиндора — помогать всем и каждому, даже если они того не хотят? Гермиона возвела глаза к потолку. Хорошо, отчасти в его словах есть смысл, и все же с его стороны весьма наивно полагать, что любой гриффиндорец стал бы терпеть его общество исключительно из любви к человечеству и природной тяги к благородству. — Вот видишь, Грейнджер, я вижу тебя насквозь, — его губы скривила пренебрежительная улыбка. — Ты, несносный идиот, не видишь ничего дальше собственного носа! Даже слепой флоббер-червь видит куда больше твоего! — И что это значит? — он подозрительно прищурился. — Что ты меня достал! — прорычала Гермиона. — Так что либо заткнись и иди со мной в библиотеку, либо убирайся и делай со своей злополучной удачей, что хочешь! Она решительно уставилась в его глаза, чуть расширенные от удивления, и устало вздохнула, вспоминая, как спокойна была жизнь прежде, до того, как в нее вторгся Малфой. Или она вторглась — в его… Затем развернулась и зашагала в сторону библиотеки. К ее облегчению, сзади послышались шаги. Когда они дошли до места, Гермиона принялась изучать книги, предусмотрительно отослав Малфоя на безопасное расстояние. Не очень-то и хотелось, чтобы один из толстых томов приземлился на их головы. Как ни странно, поиск нужной информации не занял более двадцати минут, и на полках действительно нашлась книга, детально описывающая именно испорченные, неправильно сваренные, плохо размешанные зелья. Определив по симптомам категорию зелья, Грейнджер открыла нужный раздел — «Зелья, которые действуют с точностью до наоборот» и принялась искать ответы. В который раз убедившись, что в хогвартской библиотеке можно найти ответы на абсолютно любые вопросы, Гермиона, прихватив книгу, вернулась к заскучавшему Малфою, поджидающего ее у входа. — Я уже думал, что ты там заснула, — он презрительно закатил глаза. Она проигнорировала насмешку, продемонстрировала книгу и спросила, заведомо зная ответ: — Ты пил что-то еще, кроме этого зелья? — Возможно. — Конкретнее, — она призвала все свое терпение. — Зелья против кошмаров, — он отвел взгляд. — Похоже, оно значительно усилило зелье, которое к тому же получило обратный эффект со временем, — разъяснила Гермиона. — Нужно сварить противодействующее снадобье, потому что действие может продлиться еще долго. — Как? — Драко прошелся по ингредиентам. — Все не так сложно, — обнадеживающе сказала Гермиона. — Несколько ингредиентов можно позаимствовать из кладовки Слизнорта. — Не могу поверить, Грейнджер, это же нарушение! — с притворным ужасом вскрикнул Малфой. — Тогда можешь и дальше страдать, надеясь, что все пройдет само по себе, — предложила она, выжидательно приподняв бровь.

***

— Ты неправильно режешь, дай мне, — Малфой потянулся к тоненькому лезвию, которым она измельчала чешую дракона, однако Гермиона быстро спрятала инструмент за спину. — Учитывая твое дьявольское везение, не думаю, что это хорошая идея. — Не говори глупостей, я режу ингредиенты всю свою сознательную жизнь, — несмотря на ее протесты, он попытался отнять у нее нож, и вскоре вскрикнул: — Ты меня порезала! — Я тебя предупреждала! — Гермиона, нахмурившись, осмотрела его руку. — Всего лишь царапина, не ной. И хватит мне мешать, иначе, клянусь, я добавлю туда белладонну! Впрочем, ее угрозы Драко не остановили. Где-то в воспоминаниях замелькали все те моменты, когда он проворачивал нечто похожее с Пэнси, и пусть обстоятельства были совершенно непохожи, Гермиону переполнило знакомое сожаление. Оно кружило вокруг уже давно, с каждым днем подкрадываясь все ближе. — Грейнджер, мешай медленнее… Грейнджер, слишком мелко… Грейнджер, ты все делаешь неправильно… В какой-то момент его голос, окончательно распиливший ее ослабевшие нервы, вконец сломил желание оставаться хладнокровной и разумной: — Заткнись! — прокричала Гермиона, сделав непроизвольный жест ножом в его сторону. — Меня уже достало это твое «Грейнджер»! — Но это же твоя фамилия, — Драко чуть растерялся, однако презрения на его лице не убавилось. — Я в курсе! Но то, как ты ее произносишь… Грейнджер, — последнее слово она произнесла в его манере. Отвращение в собственном голосе удалось передать на славу. — Тебя ведь никогда не волновали подобные мелочи. Гермиона устало прикрыла глаза, понимая, что не сможет объяснить, как сильно он ошибается. Как мало представляет, до чего ее волнуют подобные мелочи. — Я устала, Малфой, — произнесла она, и лишь тогда почувствовала, насколько. — От чего же, позволь узнать? От постоянных сомнений за каждое принятое решение и произнесенное слово. От необходимости врать всем на каждом шагу. От неприятного, душащего ощущения, словно даже просто находясь рядом с тобой, предаю своих друзей. Оттого, что и тебя предаю, не облегчая подозрений. Оттого, что приходится ощущать на себе все то, через что проходишь ты, каждую минуту жизни, постоянно… — От тебя. — Я тебя не держу, Грейнджер, — он кивнул в сторону двери. — Я и сам смогу закончить зелье. Гермиона провела по нему взглядом, поджала губы, затем, поклявшись, что не позволит ему очередной раз довести себя, направилась к выходу. Хочет самостоятельно закончить зелье? Прекрасно. Пусть хоть все подземелье взорвет, ей все равно. Гермиона дернула дверную ручку и тут же нахмурилась. — Алохомора! — произнесла она, направляя палочку на замочную скважину, но результат ей не понравился. — Что ты сделал с дверью? Малфой удивленно выгнул бровь, направляясь в сторону двери. Подергав ручку, убеждаясь, что она действительно не поддается, ответил: — Послушай, в моих же интересах, чтобы ты просто убралась подальше с моих глаз. Зачем мне закрывать дверь? — Тогда кто? — раздраженно спросила Гермиона, закипая от невозможности вернуться наконец в собственную комнату, подальше от недоделанного Пожирателя Смерти и собственного безрассудства. — Ты у нас всезнайка, — он пожал плечами. — Слизнорт? — предположила она. — Я читала, что некоторые охранные заклинания действуют в определенные часы. Сейчас ровно семь, а мы никогда не находились здесь в столь позднее время. Но почему он нас не предупредил? — Браво, Грейнджер! — Малфой саркастично зааплодировал, тон его сочился сарказмом. — Знаешь, а ведь это прекрасно довершает последствия зелья! Все эти мелкие неудачи естественно должны были перерасти в нечто вот такое. Хотя, должен признать, масштабы меня просто поражают! Остаться насильно в твоем обществе среди этого барахла… Похоже, мы выяснили вершину моей «удачи». — А знаешь, что еще забавнее? — в тон ему спросила Гермиона. — Это треклятое зелье выпил ты, а отвечать за твое безрассудство уже в который раз приходится мне! — Спешу напомнить, — прошипел Драко, отбрасывая маску «счастья», — именно ты изъявила желание вмешаться. Если честно, даже до того, как я выпил это зелье, меня уже преследовали серьезные неудачи в твоем лице. Что такое, Грейнджер, почему в последнее время мне постоянно приходится находиться с тобой в одном помещении больше пяти минут? Ты следишь за мной? — Хватит нести эту чушь, Малфой! Я с большим удовольствием завела бы компанию из змей. От них, по крайней мере, меньше шума! — Да как ты смеешь? — возмутился он, гневно вздернув бровь. — Я больше не собираюсь выслушивать оскорбления от какой-то там вонючей грязнокровки! Она приоткрыла рот, ощущая, как в голове собираются все нужные слова. Из них всего за секунду сложился вполне достойный ответ о том, что она думала о Малфое и его чистокровной семейке в целом. Об его высокородном отце, торчащем в Азкабане, зацелованного дементорами; о чокнутой тетушке; о том, как жалко смотрелось это его «грязнокровка» при нынешних обстоятельствах. О том, как презирала, ненавидела… знала. И пусть у нее было почти полное право озвучить всю нелицеприятную правду, она промолчала. Как когда-то на втором курсе, слишком пораженная и растерянная, чтобы задеть в ответ. Уязвимая, будто слышала это мерзкое слово первый раз. Малфой тем временем отошел в другой конец комнаты, словно сама близость с ней для него унизительна. И Гермиона все не могла определиться: заполняет ли ее это тихой яростью, облегчением или разочарованием. Рассматривать дверь дальше нет смысла, а показывать свою растерянность — и подавно. Так что, выбирая меньшее из зол, она поплелась к котлу с незаконченным зельем, стараясь сдерживать непрошеные злые слезы. Когда голова и руки заняты делом, это не так уж и сложно. Надо лишь медленно, равномерно помешивать зелье, следя за тем, чтобы оно не сгустилось больше, чем требовалось. Вот именно сейчас необходимо добавить в него щепотку пыли из лунного камня, затем подождать несколько минут, пока оно сварится до описанной стадии. Затем подождать всего две недели, пока каникулы не закончатся, а друзья — не вернутся. Еще две недели, и она сможет со спокойной совестью сообщить Дамблдору, что его план с треском провалился. Что она больше не будет иметь никакого отношения к делам Драко Малфоя, да и к нему самому в целом. Спустя полчаса она перелила уже готовое зелье в пустую склянку, затем поставила ее перед слизеринцем, сидящим в противоположном углу комнаты. — Хочешь меня отравить? — он с подозрением покосился на снадобье. — Белладонна? Ответом послужило молчание. — Грейнджер, ты меня игнорируешь? Она развернулась, возвращаясь к котлу. В конце концов, ей все еще нужно его почистить, отполировать, убрать подальше. Затем поступить так же с остальными склянками, ингредиентами, да и всем прочим мусором, которого здесь хватало с лихвой. Малфой между тем выпил антидот и поднялся с места, несколько раз покрутился, применил парочку простых заклинаний, даже прошелся между скользкими ветхими полками. Никаких несчастий. — Кажется, помогло, — она почувствовала его радость, облегчение, сама же продолжила свои дела. — Поздравляю, ты неплохо справилась со своей спасительной миссией. Раз…два…три… — Не то чтобы меня напрягало твое молчание, скорее, наоборот, но… Четыре…пять… — Ты не могла бы повернуться ко мне лицом, когда я с тобой разговариваю? Лицемерный хорек… Шесть…семь — Это невежливо. Мерлин, дай ей сил… Восемь… — Что такое, Грейнджер, я что, каким-то образом задел твои чувства? — У таких как я чувств нет, — холодно произнесла Гермиона и сразу же прикусила язык. — Странно, мне казалось, тебе плевать на мнение такого высокомерного и испорченного придурка, как я. — Так и есть, — сухо ответила она, теряя терпение. — Уверена? — к ее досаде, Малфой чувствовал еще и недовольство. — Грейнджер, — требовательно позвал он, — я не собираюсь общаться с твоим затылком. Она расслышала его приближающиеся шаги, уже готовясь наложить на него какие-то вредные проклятия, когда почувствовала, что он стоит прямо за ней, словно ожидая, когда она развернется. — Грейнджер. И она развернулась. Встретилась с ним взглядом, чувствуя его растерянность, а после с опозданием поняла, что глаза, должно быть, выглядели краснее обычного. Мысль о последнем заполнила ее яростью. — Что? — она с вызовом уставилась на него, гордо приподняв подбородок. — Да так, ничего особенного, — он нерешительно пожал плечами. — Просто хотел сказать… — и скривился. — Спасибо. — Прозвучало так, словно тебя вырвало, — заметила Гермиона, впрочем, неплохо представляя, скольких трудов стоило ему сказать такое «какой-то там вонючей грязнокровке». — Ты даже благодарность не можешь принять достойно, — на лицо Драко снова вернулось презрение. — Это не так сложно. Смотри, просто нужно улыбнуться, — он изобразил притворную улыбку, обнажающую зубы. — И сказать, что почтешь за честь вновь броситься на помощь при первой необходимости. — Ты понимаешь, насколько ты несносен, Малфой? — Помнишь те несколько минут, когда ты молчала? Мы можем вернуть время вспять. — Да, конечно, сразу после того, как я воткну этот нож тебе в… — однако шум, разнесшийся откуда-то со стороны камина, ее остановил. Она вопросительно посмотрела на Драко, но тот, похоже, пребывал в том же недоумении. Гермиона уже собиралась осмотреть камин в поисках причины, когда прямо на них устремился взбешенный клочок бумаги. Он аккуратно приземлился в руки Малфоя, после чего они сразу же догадались, что именно это было. — Громовещатель? — изумилась Гермиона. — Послушай, ты не могла бы просто помолчать, заткнуть уши и не донимать меня глупыми вопросами? Она прищурилась, хоть, стоило признать, требования звучали весьма справедливо. В любом случае, она узнает, от кого письмо и что там. Тяжело вздохнув, Драко распечатал конверт. — Мистер Малфой! — яростный голос звучал крайне знакомо. Слишком знакомо. Именно этим голосом Гермиона говорила целый месяц. — Предупреждаю вас в последний раз, прекратите посылать мне ваши письма! Я уже говорила, что не помню вас, а знакомиться вовсе не желаю! Ваши настойчивые попытки приведут лишь к тому, что я пожалуюсь моему отцу! Будьте уверены, вам это не понравится! Также хочу сообщить, что все ваши слова мне кажутся не более, чем наглой ложью, так как я уже поговорила с моим доверенным другом… парнем… и он в мельчайших подробностях рассказал мне о том, кто вы и как относились ко мне все это время! Я счастлива, что забыла о вашем существовании, и надеюсь, вы прекратите эти жалкие попытки в дальнейшем! С уважением, Пэнси Паркинсон! Гермиона приоткрыла от удивления рот, догадываясь, кем именно являлся новый «друг» Пэнси. Похоже, Забини наконец удалось воплотить мечты в реальность. Несомненно, эти двое заслуживали друг друга, однако то, что сейчас чувствовал Драко, как и она… — Письмо ведь было отправлено до того, как ты выпил противодействующее зелье, — предположила Гермиона. Кусочки головоломки начали складываться между собой в целостную картину. — Просто заткнись, — процедил он сквозь зубы. — Вот почему тебе была нужна жидкая удача, — ее сердце взволнованно забилось. — Из-за Паркинсон? Из-за нее? Хотелось, чтобы это оказалось правдой, — даже больше, чем докопаться до истины. — Оставь меня в покое! — в его голосе прозвучали металлические нотки, щеки вспыхнули от еле сдерживаемого гнева. — Я только что пережил самый дерьмовый день в своей жизни и совершенно не настроен отвечать на твои дурацкие вопросы. Или решила, раз мы застряли в одной комнате и ты все слышала, то имеешь право лезть в мою жизнь? — Я просто пытаюсь помочь… — Да что ты в этом понимаешь, Грейнджер? — в его глазах вспыхнуло серое пламя, заставившие ее отшатнуться. — Я не один из твоих пустоголовых дружков, мне не нужна помощь! Уж точно не от тебя. — Уверен? Жалкая надежда вцепилась в нее когтями сильнее, чем ожидалось. И даже не будь на ней кристалла, она слишком четко видела отчаяние, сквозившее вокруг Малфоя, его сомнения. Ненавистное упрямство и непомерную гордость, из-за которых все ее попытки раз за разом впечатывались в одну и ту же нерушимую преграду. Драко провел ладонью по лицу, шумно вздохнул, словно остужая злость, и опустился на пол, облокачиваясь на стену. — Скажи, Грейнджер, ты когда-нибудь пугала кого-то до такой степени, чтобы он сбежал и напрочь забыл о твоем существовании? Потому что если ответ отрицательный, уверен, твоя помощь мне точно не понадобится, — он хмыкнул. Столь безразлично, что если бы она не знала, что творилось у него внутри, не являлась свидетельницей всего, произошедшего за день, да и последний месяц в целом, ни за что бы не раскусила в нем ни сожалений, ни обреченности. Чувство вины — бездонное озеро, из которого Гермиона очень хотела вынырнуть. Нужно лишь раскрыть всю правду. Но как она могла объяснить, что не боялась Малфоя и уж точно его не забыла, когда приходила в ужас от одной только мысли, с какой силой он возненавидит ее за тот месяц. — Не думаю, что ты так уж опасен, — сдавленно проговорила она, стараясь погасить волнение. — Потому что у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, — он закрыл глаза. — Я могу помочь… — Не можешь. — Малфой… — Отстань от меня, Грейнджер. Я дико устал и хочу спать, — в подтверждение своих слов он удобно, насколько позволяли обстоятельства, улегся на полу, предварительно расчистив тот от пыли и положив голову на локоть. — Спокойной ночи, — буркнула Гермиона. И мысленно застонала: зелья Малфоя остались за пределами этой тесной комнаты, следовательно, ночью они оба погрузятся в его кошмары. — Спокойной. Когда часы пробили полночь, Гермиона поняла, что сдерживаться больше не в силах. Кинув на Драко последний взгляд, она заснула. Ей снилась все та же беспросветная тьма, из которой нет выхода, только странные звуки. Словно кто-то пытал двоих — мужчину и женщину — каким-то весьма изощренным способом. Она различала мольбы о помощи, иногда обвинения в его неудачах. Голоса были знакомыми, и определить их не составило труда. Особенно когда к ним присоединился третий голос, принадлежавший Драко, спящему всего в двух метрах от нее самой. Грейнджер проснулась под его же крики, стараясь наложить на него чары. Результаты оставляли желать лучшего, поэтому она решила воспользоваться наиболее простым, но проверенным временами методом. — Аква Эрукто! — холодная вода коснулась лица Малфоя, и тот, выругавшись, вскочил на ноги. — Какого черта ты делаешь, Грейнджер?! — Тебе снились кошмары, — невозмутимо ответила она и применила высушивающие заклинания. — Я что-то говорил во сне? — нарочито небрежно поинтересовался он. — Нет, — он уже собрался облегченно вздохнуть, когда она добавила: — Ты кричал. — Что-то конкретное? — Что-то про благодарность и вежливость. Он облегченно закатил глаза и направился в сторону двери, проверяя, спали ли запирающие чары. — Малфой, тебе определенно нужна помощь. — От тебя мне ничего не нужно, Грейнджер, — открыв дверь, он вышел в коридор, оставляя ее одну в пыльной и заброшенной кладовке.