Behind the beautiful eyes.

      «Я так больше не могу. Простите меня.»       Поставив точку, парень откинул ручку от себя. Ставил ли он точку в предложении или же в жизни, Джи так и не решил. Ему всегда тяжело давались такие решения. Но одно он всё же точно решил: Ему нужно было срочно покинуть это место, ибо с каждым часом боль становилась все более невыносимой.       Стоит ли говорить, что он устал? Устал сражаться с миром в одиночку? Когда-то у него была Лин, которая всегда была рядом и помогала не провалиться в черную, гнетущую пучину депрессий и кошмаров. Она была его светом, его всем, кажется он даже хотел сделать её своей женой… Но потом, в его жизнь ввалился Фрэнк. Парень с огромными добрыми шоколадными глазами и очаровательной улыбкой, который навсегда забрал его сердце. Искра. Буря… До безумия добрался кажется только он один. И теперь, будет вынужден жить с ним до конца своих дней.       Кажется все. Он ничего не забыл. По его расчетам, его хватятся совсем не скоро. Если вообще хватятся. Джерард еще раз оглядел комнату. Но не найдя того, ради чего стоило бы задержаться, он открыл окно и спрыгнул на землю. Парень надел капюшон и зашагал по прохладной ночной улице.       На мокром асфальте играли мириады отблесков от фонарей. Совсем недавно шел дождь, поэтому теперь воздух был наполнен тягучим запахом озона. Где-то далеко загрохотал гром. Джерард невольно поёжился: неприязнь к грозе у него была с самого раннего детства. Громкие звуки сопровождались яркими вспышками молний и в конце концов вырубалось электричество. А темноты Джерард боялся почти панически. Это часто играло с ним злую шутку. Когда кто-то из одноклассников или однокурсников узнавал об этом, то считал делом чести сначала проверить правда ли это, а потом превратить его жизнь в ад. Будучи ребенком он сменил порядка семи школ. Ну что поделать…       Джи брел по улицам около часа, периодически пиная лежащие на дороге камушки. Иногда ему становилось смешно: он известный музыкант, у которого может быть почти все, что он только пожелает… Любые женщины, мужчины, машины, дома… И из всего того, что у него могло бы быть, он выбрал одну самую несбыточную вещь. Он влюбился в человека, который никогда не полюбит его.       «Счастье и любовь нельзя купить»       И Джерард это понимал. Лучше, чем хотел бы.       Их отношения были абсолютно глупой вещью. По крайней мере Джерард думал, что так считает Фрэнк. И от этого становилось ещё хуже, ведь он был готов отдать все, чтобы быть вместе темноволосым парнем навсегда. Он любил его каждой клеточкой своего тела. Но это была сугубо его проблема.       Джерард больше не мог плакать, когда переступил порог своего собственного дома. У него на это просто не осталось ни сил, ни слёз. Крайняя степень человеческой безысходности. В его мозгу снова всплыл образ улыбающегося Фрэнки. Парень вдруг решил нарисовать его. Такого живого и улыбающегося, чтобы оставить хоть какую-нибудь память о том, что их когда-либо связывало.       Он подготовил все в одно мгновение и вскоре первые линии исчертили белоснежный, грунтованный холст. Штрих за штрихом и на некогда белом полотне расцветала самая живая и обворожительная улыбка Фрэнка, которую так любил сам Джерард.       За карандашами в ход пошел душистый акрил. Руки парня дрожали, а слезы снова ручьём лились по лицу, но казалось ничего не может помешать ему сейчас… Краска летела на кремовый ковер, черные джинсы, в какой-то момент со стола грохнулся стакан с водой… Но он не останавливался.       Когда он сделал последний мазок, на часах было 6 утра. Парень перевернул картину и подписал её с другой стороны:       «Прощай, Фрэнки. Я правда очень тебя любил.»       Карандаш упал. Упал и сам Джерард. Впервые за двое суток он уснул. Некрепким и бесспокойным сном. Но это всё-таки лучше чем ничего.       Говорят, что во сне раны заживают быстрее.