По реке времени

После праздника неминуемо приходится возвращаться к повседневной жизни. Мне тоже после шумного вечера в компании множества незнакомых или малознакомых людей на следующий день пришлось рано встать и идти в школу. Позавтракав под шум новостей, которые смотрела Бэт (хотя вообще-то предполагалось, что смотреть их должны мы с Гидом и Рафаэлем, так как в большинстве своём речь шла о какой-то новой программе банка де Виллеров). Но мы не смотрели, так как мне претили все эти высокопарные речи, в которых двадцать раз повторяли одно и то же, просто по разному формулируя, Раф у нас был «оболтус», а Гид выглядел так, будто не ушёл с приёма раньше всех, а наоборот был последним. И это очень странно, ведь я точно помню, как заглянув в его комнату уже сегодня ночью, я обнаружила его спящим. Ну да ладно. Когда Бэт традиционно накормила нас завтраком наповал, мы вышли на улицу. Дальше лимузин, выход у школьных ворот, напутствия для Рафаэля и пожелания хорошего дня для меня от Гида, а после встреча с Лесли, разве что отсутствие Шарлотты немного рушило привычную систему. День шёл так, как мне хотелось — спокойно, в уже привычном ритме. Мы сидели в столовой, когда мне резко стало плохо. Испугавшийся моей чрезмерной бледности Раф тут же потащил меня в мед. кабинет, Лесли взволнованно что-то бормотала, едва поспевая за нами. — Раф, стой, — простонала я. Брат замер, резко повернулся ко мне, сверкая зелёными глазами. — Гвенни… — лицо парня расплылось перед моими глазами. Живот, как ночью в доме Монтроузов, скрутил спазм, меня снова оторвало от пола, но уже через несколько мгновений я стояла в том же коридоре, но где-то далеко в прошлом. От этой мысли стало жутко, кажется, у меня даже волосы готовы были дыбом встать, тогда как сама я страшно захотела кричать, бить всё что попадётся под руку — проще говоря, впасть в истерику. И я бы точно исполнила задуманное, забыв о вечных поучениях леди Аристы, и о том, что правнучке лорда так себя вести не полагается, как меня отвлекли до странного знакомые голоса. — Гвенни! — Раз уж на то пошло, зови меня «Пенни»! — эта издевательская нотка в звонком девчачьем голосе… Один в один моём голосе! — Ну перестань уже! — резкий, с толикой усталого отчаяния. Такую интонацию я слышала лишь у двух людей: дяди Фалька и… Поняв по теням на стене прямо передо мной, что эти двое, кем бы они ни были, вот-вот окажутся в том же коридоре, где стояла я, а допускать, чтобы они меня заметили, было категорически нельзя, так как что-то в «Двенадцати Золотых Правилах» мой уважаемый предок граф Сен-Жермен на этот счёт писал. Я спряталась за так удачно оказавшимся рядом гобеленом. Очень вовремя, почти сразу после этого мимо меня пронеслись двое спорщиков. Когда я выглянула, увидела двух людей в одежде, как я решила, века восемнадцатого (в основном потому я пришла к такому решению, что уж больно пышное и вычурное платье было у девушки, да и оба они были в белых париках). Надоело мужчине это молчание, он резко схватил за руку почти бежавшую впереди него девушку, заставив её обернуться к нему лицом, а соответственно и ко мне. И пусть на ней был страшный парик и тонна белил, да и свет от свечей ясности не добавлял, но не узнать СВОЁ лицо я не могла. Дернувшись, другая я заставила обернуться ко мне в пол-оборота и юношу. Да, вторым человеком с такой обречённо-уставшей интонацией был Гидеон. Пока они меня не замечали, что было хорошо. Впрочем, мне бы следовало снова спрятаться за гобеленом. Да только я не успела. Уже как-то привычно скрутило живот, и вот я падаю на облицованный плиткой холодный пол, больно ударившись локтем. К горлу подступила невыплеснутая истерика. Глаза сами собой застлали слёзы. Я видела двух людей, взволновано мельтешащих передо мной, один из них кажется предпринял попытку поднять меня на руки, но я только вскрикнула и постаралась вырваться. В исходное положение меня вернули, но оставлять в покое явно не планировали. — Гвенни, родная, что с тобой? — в панике позвал меня Рафаэль. — Гвен, что случилось? — ничего не понимающая, но пока всё-таки больше напуганная, восклицала Лесли. — Я Рубин, — глухо шепнула я. Истерика моя была на удивление тихой, только от слёз уже болели глаза. Лицо Лесли перекосило от непонимания, Рафаэль же был так ошарашен, что даже отпустил мои плечи. — Только не говори, что… — Что я только что совершила неконтролируемый прыжок? — почти ровным голосом поинтересовалась я. — Что этот чёртов ген, это проклятье Монтроузов и де Виллеров вопреки всеобщим ожиданиям пало на мою голову? Что я, будь проклята Ложа, теперь вечная заложница Темпла? Кто знает, какими бы ещё словами я проклинала нынешнее положение вещей, если бы мой монолог не прервало появление мистера Уитмена. Он явно слышал мои последние слова, и хотя и выглядел крайне удивлённым, но принял единственное верное и трезвое решение — позвонил дяде.

***

Старый-добрый, такой привычный лимузин забрал меня и Рафа, наотрез отказавшегося оставлять меня с этими «фанатиками» одну, пусть даже только на время поездки, и до того момента, пока меня не приведут в Зал Дракона. Парень даже не постеснялся позвонить дяде Фальку, когда мистер Уитмен собирался отвести меня к машине, заявив, что Рафаэлю и Лес следует идти на следующий урок. Дядя Фальк счёл спор с племянником пустой тратой времени, попросил передать трубку мистеру Уитмену и сказал ему что-то, в следствие чего до лимузина я шла не только в его компании, но и в компании Рафа. И, пусть эти события и не прошли мимо меня, оставив в памяти отпечаток, я ощущала, будто происходит всё вовсе не со мной. Не хочу принимать это за реальность, слишком страшно, слишком не моё. Наверное, виноват в нынешнем моём состоянии подслушанный вскользь разговор дяди Фалька и дедушки Лукаса. Они говорили, что моих родителей погубил фамильный ген. Мне было лет десять, и яркое детское воображение услужливо нарисовало жуткие картины. Неконтролируемый прыжок, когда они ехали на машине в нашем времени, а потом такое же внезапное перемещение обратно. Идущая по той же дороге другая машина не успевает остановиться и сбивает будто из неоткуда появившихся людей. И пусть потом я поняла, что они не могли совершить неконтролируемый прыжок, так как хронограф был при них, и они, разумеется, элапсировали, сейчас, охваченной паникой и взыгравшим адреналином, мыслить здраво было слишком тяжело. От того, видимо, кошмары из детства так ярко всплывали в памяти, пусть и были скомканными. Я сидела в машине, привычно смотрела на знакомые фасады, чувствовала, как рука Рафаэля, сидевшего рядом, сжимала мою, и просто отключилась от всего происходящего. Истерика прошла, осталась апатия и смутное желание, чтобы всё поскорее закончилось.

***

До Темпла мы добрались довольно быстро. Час-пик ещё не скоро и улицы были полупустые — почти все ещё сидели в офисах и конторах. Хотя, конечно, полного затишья в таких больших и развитых городах, каким был Лондон, не бывает даже глубокой ночью. Нет-нет да и встретится такси, в котором будет сидеть спешащий в аэропорт, предположим, бизнесмен. Или в таком же такси с ночной тусовки, закончившейся под утро сном или от друзей (хотя, пожалуй, второе первому не противоречит) едет молодой повеса. Выйдя из машины (хотя правильнее сказать, будучи выволоченной из неё) я увидела стоящего у дверей мистера Томаса Джорджа. Мистер Джордж был членом внутреннего круга и лучшим другом прадедушки Лукаса. Пухленький, невысокий и с блестящей лысиной, он был едва ли ни единственным Хранителем, кто вызывал у меня если не доверие, то симпатию точно. И это немало, так как в основном Хранители были как минимум типами неприятными и даже противными. Сейчас он взволновано протирал лоб платком. Такой старый платок с монограммой. Как раз в тему тайному обществу. Атмосферно даже. Мистер Уитмен не отличался особой любезностью, поэтому и по ступеням, отделявшим нас от входа, он потащил меня за собой, придерживая за локоть. Мистер Джордж осуждающе посмотрел на него, и очень настойчиво придержал меня за другую руку. Рафаэль поравнялся с нами и, не зная, куда себя деть, нервно отдёрнул галстук. Несколько мгновений передо мной шла битва горящих красноречивых взглядов, когда мистер Джордж намекал мистеру Уитмену, что не следует так таскать меня за собой. В то время учитель истории из Сент-Леннокса выглядел крайне раздражённым. Но, в конечном итоге, уступил мистеру Джорджу. Где-то глубоко в себе я возликовала, так как не очень приятно чувствовать себя ослом, которого за верёвку, наброшенную на шею, тянут туда, куда этим несносным людям хочется. Недовольно поморщившись, мистер Уитмен отпустил меня и пошёл вперёд, даже не оглянувшись. Мне страшно захотелось сделать какой-нибудь неприличный жест ему в спину, но из уважения к мистеру Джорджу я воздержалась. — Ты прости, Гвендолин, — мягко обратился ко мне мистер Джордж. — Просто мы все на нервах после его звонка. Никто не ожидал такого поворота событий. Конечно, никто не ожидал. Как вообще могло так получится, что я, Гвендолин Софи Элизабет де Виллер-Монтроуз, вдруг окажусь путешественницей во времени, унаследовавшей фамильный ген? Я, Мисс Недоразумение, вечная, даже несмотря на то что любимая, головная боль дяди Фалька? Глупость какая-то. Чья-то рука ободряюще легла на моё плечо. Рафаэль был непривычно серьёзен и молчалив, хотя и спокоен. По крайней мере, он выглядел явно спокойнее меня. Господи! Пусть пока мы будем идти до Зала Дракона нам не попадётся зеркал. Я, может, не слишком страдаю заниженной самооценкой, но никак не хочу видеть себя в таком жалком состоянии. Хватает того, что я вижу свои трясущиеся руки. Но почему-то мне опять не повезло, хотя, казалось бы, куда уж хуже? Прямо в холле вся стена слева от нас была покрыта зеркалами. Удивительно, как я раньше этого не замечала?! Из них на меня смотрела всклокоченная девочка-подросток с загнанным взглядом припухших от слёз глаз и бледным, перепуганным лицом. И вот верите или нет, эта девочка была наследницей двух аристократических семей с довольно интересной историей. «Достойное» продолжение рода, что ещё скажешь. Мне стало до ужаса стыдно перед родителями и дядей Фальком. Мои родители были путешественниками во времени, так почему же я так трясусь, словно на эшафот иду? Я не первая, в родстве со мной все предыдущие путешественники, а я развела тут сопли. И дядя, который столько сил вложил в моё воспитание, желая видеть меня достойной фамилии де Виллер, сейчас увидит несмышленого ребенка, будто бы ночным кошмаром напуганного. Мистер Джордж вёл нас по одному из многочисленных коридоров Темпла (это был, если позволите так выразиться, «внешний» коридор. Один из тех, в которые допускались помимо адептов Ложи ещё и спонсоры. Ремонт в этой части был безупречным и не слишком старым), когда я резко остановилась, заставив его и Рафаэля удивлённо на меня посмотреть. Быстро сообразив, где находится ближайшая уборная, я виновато почесала затылок. — Я понимаю, что мы очень спешим, но можно мне сходить умыться. Неловко промямлила я. Мистер Джордж колебался не долго. Видимо счёл, что наименее затратно по времени будет позволить мне исполнить задуманное. Кивнув мне, он сказал. — Мы подождём тебя здесь. Сложно сказать, какой благодарностью я прониклась к мистеру Джорджу в этот момент. И как рада я была, что он перехватил меня у мистера Уитмена. Я посмотрела на брата, который до сих пор сжимал мою руку, которую сжал, стоило мистеру Уитмену меня отпустить. По его глазам я ясно поняла, что спокойствие было напускное. Коротко сжав его руку, я слабо улыбнулась. «Всё со мной будет в порядке», — внушала я ему. Рафаэль отпустил мою руку, неуверенно возвращая улыбку. Быстро юркнув в ответвление, я в несколько шагов дошла до уборной. Мне всего-то надо умыться холодной водой и поправить хвост. Закрывшись изнутри, я проделала две нехитрые процедуры. Теперь, смотря на себя, такой жгучей жалости не возникало. Я всё ещё была бледновата, но не смотрелась загнанным зверьком. Волосы в чуть неаккуратном пучке, что вполне мне свойственно. — Эй! Я надеюсь, ты не успела ещё включить режим комнатного фонтанчика? — прозвучал ехидный голос. — Ксемериус! — с восторгом вскрикнула я. Сквозь дверь просочился мой маленький приятель демон-горгулья. Сейчас, когда я не знала, что ждёт меня в Зале Дракона, его появление было как нельзя кстати. Персональный информатор в его лице, то есть мордочке, никогда меня не подводил. — Знаешь, в Зале Большой Ящерицы Под Потолком такая паника. Этот мистер Уитмен носится в нём из угла в угол. А твоя обожаемая тётушка сидит на диване. Даже не могу сказать, бледная она больше или зелёная из-за постоянного головокружения. Выпалил он на одном дыхание. Стоп. А разве призраки и духи вообще дышат? — И кстати, — он приблизился вплотную к моему лицу, — почему я узнаю все новости последним и не от тебя?! — завопил он, выплёскивая мне в лицо порядком воды. Когда он был ещё, ну не знаю, не таким бесплотным, он украшал фасад церкви на водостоке. Когда мы с ним познакомились, я обнаружила у него эту забавную «привычку» плеваться водой, когда он был слишком перевозбуждён. — Прости, — виновато потупилась я. — Честно, мне не хотелось даже думать, что мне не приснились эти путешествия. Я осеклась, поняв, что совершила непростительную ошибку. Это же надо было сказать ему, что это не первое моё путешествие. Хотя лучше уж сболтнуть это другу, которого никто кроме меня не видит, чем Хранителям. — Так это не в первый раз?! — он завопил так, что у меня даже в ушах зазвенело. Отразившийся от кафеля, да ещё в таком маленьком пространстве, звук больно ударил мне в голову. — Ксемериус, успокойся, пожалуйста, — взмолилась я. — Ладно, — он фыркнул, старательно выплюнув воду мне под ноги. — Кстати, рыжая метёлка, то есть твоя милейшая бабушка Гленда, приобрела такой неповторимый пурпурный оттенок, когда твой дядюшка сказал, что ты совершила прыжок. А какой крик подняла. Демон-горгулья даже мечтательно закатил глаза и умильно сложил передние лапки в замочек. Я бы с удовольствием посмотрела на это зрелище, хотя выслушивать её крики о моей неотесанности, непутёвости и других не менее замечательных качествах желания как-то не было. — Да и прабабка твоя выглядела минимум не благодушно. Мне показалось, что она была настроена даже враждебно. — Будь поосторожнее, — сказал он мне, когда я снова шла между мистером Джорджем и Рафаэлем, а до Зала Дракона оставалась буквально пара десятков метров. — Не нравится мне общее настроение. Изображай из себя жертву обстоятельств, — напутствовал меня Ксемериус. Кивнуть у меня не было никакой возможности, но я была благодарна ему за советы. Интересно, получится ли изображать «жертву», не теряя при этом достоинства? У меня вряд ли. А вот у Шарлотты бы точно вышло. Не удивлюсь, что как только подтвердится моя способность к путешествиям, она устроит спектакль, где её, бедную-несчастную, всю жизнь обманывали и заставляли готовится к тому, чем в итоге заниматься буду я. Большие двери со скрипом открылись. Я предусмотрительно опустила голову вниз, ведомая удивительно сильной рукой мистера Джорджа. А ведь Ксем (так я позволяла себе называть его только в мыслях) был прав. Настроение в комнате царило самое отвратительное. Мы прошли вглубь зала и Рафаэль потянул меня сесть на диван. Очень вовремя, ноги меня почти не держали. Никогда не любила повышенного внимания к своей персоне, а тут все разом смотрят на меня, да ещё как смотрят. Будто я им не родственница, а самый злейший враг. Даже обидно как-то. — И вы серьёзно полагаете, что эта девчонка может обладать геном?! — визгливо воскликнула тётя Гленда. Но тут же затихла. Уж не знаю, дядя Фальк или леди Ариста заставили её своими ледяными взглядами замолчать, но я была несказанно благодарна за избавление от гневно-язвительной тирады. — Гвендолин, — голос дяди Фалька звучал спокойно и даже почти ласково. Кажется, кричать и возмущаться он не планирует. — Объясни, что произошло. — Что-что! — фыркнул сидевший рядом Рафаэль. — Прямо как по учебнику: головокружение, потом тошнота и в какой-то момент — бац! — и исчезла она в ярко-красной вспышке. А потом через несколько минут — раз! — и вот она снова в том же коридоре, хотя в другом месте. Я исподлобья смотрела на недовольное лицо дяди Фалька. — Я спрашивал не тебя, Рафаэль,— спокойно сказал он. — Что ты видела после вспышки? — дядя перевёл взгляд на меня. И я даже как-то успокоилась. Почти подсознательно я понимала, что он и мысли не допускает, что мы с Рафаэлем что-то выдумываем. А раз так, нужно просто рассказать всё, что со мной произошло. — После вспышки меня как будто вырвало из пространства. Когда же я снова почувствовала пол под ногами, поняла, что всё разительно изменилось. Был полумрак, на стенах канделябры со свечами, за окнами уже совсем темно. Пол был устлан ковром, — я задумчиво прикусила губу, думая, стоит ли говорить о том, что я видела нас с Гидом, — внизу играла музыка! — нет, не буду. — Потом я услышала голоса. Двое людей говорили по-французски. Я спряталась за гобеленом, висевшем на стене, а потом меня перенесло обратно. Дядя кивнул. Кажется, он не заподозрил в моих словах лжи. А даже если и понял, то явно не собирался разбираться «при свидетелях». А таковых было предостаточно: леди Ариста, тётя Гленда, Шарлотта, Рафаэль и мистер Джордж, а так же мистер Уитмен. Ещё здесь был доктор Уайт или, как я его называла, «человек в чёрном». Всегда, сколько я его помнила, он был одет в чёрный костюм с чёрной рубашкой и чёрным галстуком. Ботинки тоже были чёрными. Он носил вечный траур в память о своём погибшем сыне. Мальчика звали Роберт. Не то чтобы доктор Уайт хорошо ко мне относился и посвящал в свои семейные трагедии, нет. Дело в том, что рядом с ним всегда был призрак его сына. Сейчас Роберт, как и всегда, стоял рядом с отцом и приветливо мне улыбался. Мы с ним, можно сказать, были друзьями с детства, ведь в первую нашу встречу мне было, как и ему, всего семь. — Мы не можем, не зафиксировав прыжок, считывать её кровь в хронограф, — разрезал повисшую тишину голос мистера Уитмена. Насколько я поняла со слов Лесли, большая часть девчонок из старших классов была в него влюблена. За что, мы с ней так и не поняли. Как по мне, человек он был крайне неприятный, хотя внешность и имел эффектную. — Ты думаешь, она это выдумала? — поинтересовался у него доктор Уайт. — Ей могло показаться, — протянул Бельчонок. Эту забавную кличку придумала ему Лесли, когда мы смотрели один мультфильм. Там была очень странная белка, и Лес как скажет: «Глаза один в один как у нашего мистера Уитмена!» — смотрела я на неё, как на сумасшедшую. Затем же мы расхохотались, и она окрестила Уитмена «Бельчонок». — Такое никак не может показаться! — возмутился мистер Джордж. А мне снова стало нехорошо. Я ясно чувствовала — ещё пара минут, и я растворюсь в рубиновом свете. Зато все угомонятся, внесут меня в этот их хронограф, и я смогу поехать домой, чтобы уже там мучить себя мыслями о том, во что я встряла. И точно, не прошло и минуты, как живот скрутило, в глазах потемнело и из-под меня пропал диван. Где-то в прошлом диван в Зале Дракона либо вообще отсутствовал, либо находился где-то в другом месте. Очень обидно, при приземлении я ударилась из-за этого копчиком. В Зале Дракона было тихо, несмотря на то, что была середина дня. Осмотревшись вокруг, никаких временных ориентиров я не заметила. Даже примерно ничто не намекало, в какой год или хотя бы век меня занесло. Так я думала, пока за спиной не раздался скрип входной двери. Судя по всему, они не скрипели только в далёком-предалёком прошлом, когда ещё были новыми. Понимая, что стоя посреди зала, спрятаться я никуда не успею, я обернулась лицом к двери, обречённо выдохнула. Если повезёт, я прыгну обратно в своё время прежде, чем меня заметят. Но мне, конечно же, не повезёт. Дверь открылась, и в зал вошёл молодой мужчина. Первое, что бросилось мне в глаза — светлые волосы, зачёсанные и разделённые прямым пробором. Затем маленькие круглые очки на носу, за которыми взволнованно поблёскивали голубые глаза. Его светлые брюки держались на подтяжках. Выглядел он лет на двадцать с хвостиком. Мужчина смотрел на меня удивлённо, с примесью неуверенности, а я не могла отделаться от ощущения, что уже где-то видела его. Видела, но не разговаривала. Будто бы это воспоминание о просмотренной вскользь фотографии. — Вы Рубин? Гвендолин? — тихо спросил он. От неожиданности на меня напала икота. Я резко задержала дыхание, пытаясь её остановить. Когда наши взгляды пересеклись, я поняла, что от меня, вообще-то, ожидали ответа и быстро закивала. Почувствовав, что икота отступила, я ещё раз подтвердила его слова уже вслух. — Всё верно, сэр. Меня зовут Гвендолин и я Двенадцатая в Кругу Крови. В воздухе между нами так и повис вопрос. Я всё ещё не знала, кем является этот человек. Но, раз он из Ложи и знает, что я Рубин, бояться мне нечего. — Моё имя Лукас, — я, кажется, даже дыхание задержала, — Лукас Монтроуз. — Дедушка?! А ведь и верно. Я действительно видела на фотографиях светловолосого мужчину с голубыми глазами. Интересно, сейчас я вижу очень чётко сходство между ним и тётей Грейс. Что-то такое есть в их лицах... Бабушка Мэдди нередко упоминала, что на многих снимках изображён дедушка Лукас. Тем временем мой неожиданно помолодевший дедушка поперхнулся. — Выходит, две мои внучки обладают геном? — не до конца я поняла, был ли это вопрос. Но это тихое обращение вызвало вопросы у меня. — Ты уже встречал Люси и Пола?! — воскликнула я несдержанно. — Да, они элапсируют сюда вот уже несколько недель. Люси рассказывала, что у меня будет трое детей, и она дочь моего сына, Грега, Гареда… нет… — Гарри, — подсказала я. — Да, Гарри! А ты чья дочь? — наверное, если я честно скажу, что я дочка Люси, он будет ну очень удивлён. — А я дочь Люси, — промямлила я. — То есть… — он был потрясён. Кажется, он даже и не предполагал, что в, сколько ему сейчас? ведь чуть больше двадцати, он может стать прадедушкой. — Я твоя правнучка, — продолжила мысль я. По тому, как Лукас покачнулся, я поняла, что неплохо бы ему присесть. Кресла, что удивительно, в этом времени обнаружились. Когда мы оба на них устроились, на меня как-то сразу нашла мысль, что сейчас я разговариваю со своим прадедушкой. Прадедушкой, который в моё время уже мёртв и которого я очень любила. Хотя, пожалуй, прошедшее время для путешественника во времени не уместно. Ещё большей неожиданностью были внезапно подступившие к горлу слёзы. Пока я пыталась с ними бороться, Лукас явно пытался собраться с мыслями, урезонив свою растерянность. — А кто твой отец? — спросил наконец он. — Пол. Пол де Виллер, — я грустно улыбаюсь. Почему-то перед глазами встала та фотография, где они держат маленькую меня. Они так улыбаются, даже то, что фотография получилась немного смазанной не может это скрыть. Мои мама и папа. — Значит, Пол? Ну да, волосы у тебя явно его, не Монтроузов. И даже в лице что-то такое, де Виллеровское, — Дедушка усмехается. — Как они в твоём времени? Уверен, они прекрасные родители. Отпустившие было слёзы вернулись. Я редко плачу, вспоминая о маме с папой. Обычно становиться просто пусто и тоскливо. Но, кажется, я перенервничала. Может, если выплакаться, мне станет лучше? — Их нет в моём времени, — я громко шмыгнула носом. — Они погибли в автокатастрофе вскоре после моего рождения. — О, милая… — он явно был растерян. Но я его не винила ни капли, мне даже обидно не было. Его лицо было гладким, его ещё не покрывали глубокие морщины; волосы поблёскивали золотом в желтоватом свете ламп, их ещё не посеребрила седина. Это не тот человек, которого я в детстве звала дедушкой и над чьей могилой плакала. Сидящий передо мной мужчина станет им, но ещё очень не скоро. Да, кстати… Насколько нескоро? — Какой сейчас год? — спросила я. Хотелось потянуться руками к лицу, протереть щёки, но они были сухими. Ни капли так и не вылилось. Неужто слёзы кончились? — Тысяча девятьсот сорок восьмой. — Сорок восьмой? Значит, тебе двадцать четыре. И ты ещё не женат. — Не женат, но у меня уже правнучка, — Лукас неуверенно мне улыбнулся и, поддавшись вперёд, осторожно сжал мою ладонь. — И не одна. У Джанет, младшей сестры Люси, полугодовалые девочки-двойняшки. Лукас рассмеялся. А смех у него такой же, как и в старости. Такой же задорный и чистый. Мне так его не хватает. Но снова всплакнуть мне не позволили симптомы нового прыжка. Я вскочила на ноги, не желая снова грохнуться на пол, как когда я прилетела сюда. — Мне пора в своё время, — грустно улыбнулась я. — До встречи, Гвенни… Пол под ногами снова пропал. Когда же я вновь обрела опору, вокруг меня мало что изменилось, за исключением людей. Их стало больше. Хотя кого-то явно не хватало; кажется, леди Ариста, тётя Гленда и Шарлотта не собираются поздравлять меня. — А вот и наш Рубин, — улыбнулся мне мистер Джордж. Я же не знала, что сказать. Я ведь никогда не хотела обладать этим геном. Зачем? Опасности, приключения — всё это мне по душе, лишь когда я читаю об этом в книгах. Иное дело Гидеон, который не боится идти впереди всех, гордо вскинув подбородок и указывая направление. Пусть у нас одна фамилия, общие предки, но мы совершенно разные. Дядя Фальк поднялся из-за стола, приближаясь ко мне. В руках у него что-то поблёскивало. Я даже предполагаю, что именно. Когда он встал прямо передо мной, я заставила себя посмотреть дяде в глаза. Мне показалось? Он будто сожалеет о происходящем. Как будто… как будто он знал о том, что Рубином буду я. Хотя… Он вполне мог это знать. Мало ли, в одном из будущих своих путешествий я его встретила. Вот только почему он никому об этом не рассказал? Вряд ли он забыл. Взяв мою правую руку, дядя надел мне золотое кольцо с изображённой на нём двенадцати конечной звездой и рубином в самом центре. — Время — опасней реки не найти, Рубин — вот конец и начало пути.