***
Когда от школьных ворот нас отделяло всего несколько сотен метров, я испытала страх один в один как в первый мой учебный день. Мне очень хотелось вцепиться в руку сидевшего рядом Гида с той лишь разницей, чтобы ни за что не отпускать её в этот раз, вне зависимости от внушений брата. Ксемериус, который сегодня составлял мне компанию с самого утра и который сменил Гида на посту будильника, горланил во всё горло какую-то песню, изначально исполняемую, кажется, группой «Skillet». Но он потерял в ней столько слов и так исказил мелодию, что я не готова поручиться за правдивость своего предположения. Я проявила неслыханное мужество, отказавшись от идеи бойкотировать поход в школу. Выскочивший из машины Рафаэль с улыбкой протянул мне руку. На автомате легко чмокнув Гидеона в щёку, я схватилась за руку второго брата и позволила ему вытянуть меня из транспортного средства. Его спокойная уверенность внезапно придала мне решимости. Чего боятся, если в любой момент я могу опереться на его плечо? Всё ещё держа руку брата, я пошла в сторону школы. Рафаэль подбадривающе сжал мою похолодевшую ладошку. — Не беспокойся так, воронёнок, — ухмыльнулся парень. Я резко остановилась, вперив в насмешника обескураженно-гневный взгляд. Как он меня назвал?! — А что? — правильно растолковал моё поведение юноша. — По-моему, более уместного прозвища тебе сейчас не найти. Я недовольно фыркнула, постаравшись вырвать руку. — Не злись, сестричка, — примирительно сказал он. Мне оставалось только глубоко вздохнуть и позволить ему вести меня в класс.***
В класс мы влетели под аккомпанемент звонка и прощального восклицания Ксемериуса. Каких трудов мне стоило в начале года договориться с ним, чтобы во время учёбы он не доставлял мне хлопот своим присутствием. По причине нашего почти опоздания, а ещё потому, что Рафаэль потянул меня сесть сегодня с ним, я не могла поговорить с Лесли до перемены. Звонок с урока заставил всех, даже откровенно уснувших под негромкий говор преподавателя географии (миссис Каунтер приболела и говорить громко не могла), в буквальном смысле ожить. Мы с Рафом одинаково яростными движениями сгребли учебные принадлежности в сумки, перехватили у входа в кабинет поджидавшую нас Лесли и направились в сторону, мало насыщенную учениками — нам нужно было обговорить кое-что очень важное, находящееся под грифом «совершенно секретно». И да, на нервной почве я начинаю ёрничать. — Итак, — начала Лес, когда мы с Рафаэлем наконец убедились в отсутствии лишних ушей поблизости и встали с видом «Мы готовы ответить на все вопросы», — какого Бельчонка вчера случилось? Мы с Рафом прыснули при упоминании клички мистера Уитмена. Собравшись с силами, мы начали наше повествование с того момента, как и почему образовалась Ложа Хранителей и какое отношение к этому имеет наша семья. И семья Монтроузов, конечно. Под конец рассказа лицо Лесли выражало такой шок, что я была готова выслушать яростные крики в духе: «Вы сумасшедшие! Да кто в такую чушь поверит?! Наркотиками балуетесь, да ещё мне небось подсыпали!» Но ничего такого не последовало. Ещё какое-то время Лес просто стояла с крайне обескураженным видом, потом выражение лица сменилось на задумчивое, а потом на нём и вовсе отразилась крайняя степень восторга! — То есть, если вкратце, в современном Лондоне существует Тайная Ложа, в которой хранят секрет о путешественниках во времени и их взаимосвязи. Все путешественники происходят из двух семей: мужчины из де Виллеров, девушки из Монтроузов. Ваш симпатяга-брат — последний по мужской линии, а Гвен, вопреки всем ожиданиям, которые были возложены на Шарлотту, стала последней по женской линии. Так она ещё и де Виллер, что вообще рушит этим вашим Хранителям всю систему! Я, выросшая в атмосфере вечной таинственности и мистики, и то не смогла бы так лаконично и точно передать всю суть проблемы. Более того, Лес явно не считала все наши россказни бредом, и, кажется, даже наоборот была очень заинтересована во всём происходящем. А я всегда думала, что не разбираюсь в людях. Подругу я себе нашла что надо! — Ты очень точно уловила суть, — кивнул Рафаэль. Я же в который раз отметила про себя, что думаем мы одинаково. И что лаконично излагать мысли не мой конёк.***
Ехать в Ложу сегодня было не слишком весело. Во-первых, Лесли предложила сегодня после школы сходить в кино. От этой затеи я вынуждена была отказаться, ведь Хранители очень чётко дали мне понять, что элапсировать я должна сразу после школы, четыре часа — в общем в будние у меня вовсе не будет свободного времени. Вторым пунктом в списке моих сегодняшних разочарований стали планы на элапсацию: мне в гордом одиночестве предстоит просидеть всё отведённое время в подвале Темпла за уроками. И всё бы ничего, но в это же самое время Гидеон собирается посетить леди Маргарет Тилни — мою пра-пра-прабабушку. Бабушка Маргарет тоже была путешественницей — Седьмая в Кругу Крови, жила в начале двадцатого века. И мне с ней встретиться нельзя! «Нельзя!» — прямо так сказал дядя Фальк, когда я поинтересовалась, не могу ли пойти с Гидом. Аргументировал он это самой стандартной из всех родительских отмазок: уроки. Никаких тебе доводов на тему того, что миссия очень опасна, что, несмотря на то, как меня отрекомендовал перед Великим Магистром Гид, Его Светлость мне не доверяет и не хочет допускать к миссиям (подозреваю, что все указания получаются Хранителями от графа через Гидеона. Как вчерашнее послание), ни даже беспокойства вперемешку с нравоучительным тоном: «К такому ты не подготовлена!» Вообще, у меня складывается такое впечатление, что в нашей семье учиться должна только я. Приехавший «на перевоспитание» Рафаэль будет гулять весь день и дядя, погружённый в работу, ему слова не скажет; Гидеон, завершив свою миссию, приедет домой и ни о каких контрольных и курсовых и думать не будет. Издеваются надо мной что ли? Но тем не менее вслух я ничего не сказала. Не буду же я выставлять себя капризным ребёнком, правда? Именно поэтому сейчас я шла в компании мистера Джорджа вниз, к хронографу. Он находился глубоко (может и не очень глубоко, но точно на подвальных этажах и добраться туда было непросто) в подземельях Темпла. Когда мы наконец достигли пункта назначения, мистер Джордж извлёк хронограф из сейфа. — В какой год мы тебя отправим? — поинтересовался мистер Джордж. Я задумалась. Очень кстати в голове всплыла вчерашняя встреча с дедушкой. Не то чтобы я была так наивна и уверена в своих способностях. Я сама не выберусь из этой лаборатории. (По словам дяди Фалька во времена Великого Магистра в этом месте размещалась одна из алхимических лабораторий, в которой работал сам граф Сэн-Жермен). И всё-таки я сказала: — Может, в 1948-ой? Мистер Джордж кивнул. — Хороший год, спокойный. Мистер Джордж крутил какие-то колёсики, переключал какие-то рычажки, устанавливая дату. — Пятнадцатое августа 1948-го, — мистер Джордж полистал журнал (очень похожий на тот, с которым они сверялись, отправляя нас на элапсацию вчера, но поновее), остановившись на нужной странице: — Погода солнечная, 20 градусов в тени. Никаких особых происшествий. Прочитав это, мистер Джордж подозвал меня к себе. Я послушно подала руку, которая была просунута в отверстие в хронографе. Палец неприятно кольнула игла, за этим последовали уже естественные симптомы, и через мгновение меня перенесло в лето сорок восьмого. Подвальчик оказался куда симпатичнее, чем в восемнадцатом веке. Пусть он и был страшно захламлён, но здесь обнаружилась электрическая лампочка, диван и столик. Что ж, принимаюсь за уроки?***
Если кто-то поверил, что я вот так сяду и займусь этими злополучными уроками, то этот кто-то оказался очень наивным человеком. Или я слишком ленивой. Перед тем, как приступить к урокам, я на удачу подёргала таки дверь, отделявшую меня от Ложи другого, чуждого мне времени. Удача мне не благоволила. После этого я честно пристроилась на диване, достала учебники и тетради и приготовилась делать конспект, но внезапная мысль о том, как там Гидеон на своей супер важной миссии, отвлекла меня. Проблема в том, что наши отношения в последние время стали меня сильно беспокоить. Чего только стоит тот случай в ресторане. Когда Гид, кажется, поцеловал меня в шею… Странно, но я даже толком не успела подумать о произошедшем, что уж говорить о разговоре с Гидом. Давайте-ка по рассуждаем на тему произошедшего. Для начала, какое значения действия Гида могли иметь? Отношения у нас с ним всегда были очень близкие и доверительные. Для меня в детстве (с того момента, как Гид стал жить вместе со мной у дяди Фалька) было вполне естественным после пробуждения от кошмара, которые посещали меня с завидной частотой, приходить в комнату брата и ложиться спать уже с ним. Это, пожалуй, слишком близкие отношения, учитывая ещё тот факт, что мы не то что не родные, но даже не двоюродные брат и сестра. Впрочем, Рафаэль тоже очень спокойно реагировал на моё поведение. Были даже случаи, когда мы засыпали в одной кровати (но чаще развалившись на полу) все втроём. Обниматься для нас вообще самое естественное действие. Объятий в нашей жизни было много и самых разных. Тактильный контакт успокаивал, придавал уверенности или выражал поддержку. Что для Гида, что для Рафа не будет сверхъестественным налететь на меня с разгону и обнять. Что, правда, чаще проделываю я. Виснуть у них на шее тоже обычное дело. Да парни вообще обычно не стесняются со мной в подобном выражении эмоций. Только случай в последний мой День Рождения чего стоил. А ещё когда они таскали меня на спине. Ногами и руками я цеплялась за них, как обезьянка (дядя и сейчас, иногда вспоминая об этом, так меня называет). Что же касается поцелуев… Тоже проходили. У нас с Рафом даже есть секретное пожелание спокойной ночи, которое состоит из определённой последовательности поцелуев в щёку, лоб, нос и завершается потираем кончиков носов. Мы придумали это ещё в детстве. Пожалуй, это было самым милым и искренним нашем выражением взаимной симпатии и привязанности. С Гидом тоже был определённый годами жизни под одной крышей «ритуал». Который имел некоторые отличия в зависимости от того, кто шёл спать первым. Если я подолгу засиживалась за книгой и парень ложился раньше меня, в не зависимости от того, где я устроилась, он заглядывал в комнату, качал головой, улыбался подходил ко мне, заглядывал через плечо в книгу, усмехался мне на ухо, потом целовал в щёку, трепал по волосам и весело посмеивался на моё возмущённое сопение. После он говорил «Берегись кошмариков» — фразу, им же выдуманную из-за того, что мне часто снились дурные сны — и шёл к себе. Если же первой спать отправлялась я, что было часто, пока он учился в школе, то, застав его сидящим за столом в спальне или на диване в гостиной, я тихо подбиралась к нему со спины, обнимала обеими руками и куда-то в шею или плечо шептала банальное «Спокойной ночи». Гид, даже погружённый в мысли, улыбался и послушно подставлял под поцелуй щёку. Да, у нас очень близкие отношения. И всё же меня не оставляет чувство, что этот поцелуй имел какой-то другой смысл. Больший, нежели наши обычные нежности. Ответа с рассуждениями не пришло. Что ж, с какой ещё стороны можно подойти к решению этого вопроса? К примеру, можно вспомнить про гормоны. Я нервно сглотнула и в первый факт одиночной элапсации вызвал мою искреннюю радость. Не представляю, как бы я объясняла парню, почему у меня вдруг всё лицо заалело. Тем не менее, мысль я не потеряла. В конце концов, мой старший брат молодой парень, у которого есть определённые возрастом и физиологией потребности, правильно? Если я всё правильно помню, девушки у него нет. У нас не настолько близкие кровные узы. Быть может, не привыкни мы из-за одной фамилии называться братом и сестрой перед множеством «партнёров» дяди и не живи вместе столько времени, вели бы себя скорее как лучшие друзья детства. Так почему бы и не смотреть друг на друга немного другими глазами? Это глупость конечно… Почему так навязчиво крутится в голове та его фраза? «Нравится, вот только я никогда ей в этом не признаюсь». Могло ли так случиться, что… Он говорил обо мне? С громким стоном я откинулась на спинку дивана. Появилось желание что-нибудь сломать. Откуда только у меня могли взяться такие мысли? Большей дурости и придумать нельзя. Я и Гидеон, Гидеон и я. Ха, ха и ещё раз ха! Да он же на меня как на маленькую девочку смотрит. Ту самую, которую в первый раз увидел в одном из коридоров Темпла… К моменту нашего знакомства посещение Ложи графа Сэн-Жермена уже давно перестало быть для меня чем-то особенным. Всё дело в том, что после того, как папа Николас заболел, а болезнь его затянулась уже почти на полгода (может и дольше, но именно столько он провёл в больнице), дедушка Лукас забрал меня в Лондон вместе с Ником и Кэролайн. Присматривала за нами по большей части бабушка Джейн, которой, впрочем, хватало бы присмотра за одной Кэролайн — моей полуторагодовалой сестрёнкой. Вот почему меня и Ника (которому уже исполнилось четыре года) дедушка брал в Ложу, где мы подолгу сидели в его кабинете, занятые рассказами мистера Джорджа и щедро угощаемые всевозможными сладостями. Иногда мистер Джордж даже гулял с нами по основным коридорам Темпла, что дедушка не сильно поощрял. По причине того, что сегодня было какое-то важное собрание, оставить меня дома было не с кем, а чтобы сидеть одной я «ещё маленькая», как сказал дядя Фальк. Ник и Кэролайн же были отправлены в Дархем. Загадка, почему я не поехала с ними, осталась не разрешённой. Поэтому сейчас меня за руку вёл по коридорам ложи Дэвид — мой дядя, которого я никогда дядей не называю: ему всего девятнадцать лет, так что он скорее на роль старшего брата подходил бы. Через несколько минут мы пришли в какую-то комнату, полную самых разнообразных платьев и костюмов. Восторг, который я испытала, словами не описать. — О, это и ейсть наш Рюбинчик? — из-за вешалок к нам с Дэвидом вышла пухленькая, не очень высокая женщина. В отличии от всех других членов этой Ложи, она выглядела очень доброй. — Нет, мадам. Это Гвенни. Моя племянница, — слова Дэвида произвели на мадам странный эффект. Глаза её увлажнились и она даже всхлипнула. Я не успела понять, откуда в её руках появился платок. — Ох, как же я сразу не поняла. Эти прекрасные тёмные волосы и озорной взгляд. Ты так похожа на родителей, ма шер, — я слабо улыбнулась, вспоминая все уроки хорошего тона, когда-либо преподанные мне леди Аристой. Я неловко присела в подобии книксена, придерживая подол своего платья, которое одела по наставлению бабушки. — Благодарю, мадам, — тихо произнесла я, кажется, ещё больше растрогав эту добрую женщину. Дальше Дэвид заторопился в Зал Дракона, кажется, именно так называется комната, в которой проводятся собрания. Я же осталась в компании мадам Россини, которая предложила мне чашечку чая.***
Я провела в компании мадам уже около получаса. Она рассказывала мне о костюмах, которые висели на вешалках и манекенах, и даже позволила примерить несколько симпатичных шляпок. Смотря на то, как я восторженно кручусь перед зеркалом в одной прекрасной шляпке, украшенной полудрагоценными камнями и лентами она тихо прошептала, думая, что я не услышу: — Любимая шляпка Люси. Я повернулась так, чтобы мадам не было видно моего лица, и позволила себе грустно, но очень-очень тихо вздохнуть. Всем вокруг так больно от того, что я напоминаю им маму с папой. В дверь постучали. В костюмерную вошла светловолосая женщина в огромных очках. Миссис Дженкинс. Да, когда мы с Дэвидом только пришли, она сидела в специально ограждённом месте и проверяла пропуска некоторых людей. Нас это не коснулось: как оказалось, всех Монтроузов и де Виллеров эта женщина знала в лицо. Если она здесь, значит все участники сегодняшнего собрания прибыли. Они с мадам о чём-то говорили. Говорили так увлечённо, что, кажется, забыли о том, что я всё ещё в комнате. Мне стало очень скучно. Почему бы не прогуляться немного по коридорам? Я точно знаю, что где-то здесь должна быть моя кузина — Шарлотта. А так же мальчик из семьи де Виллеров — последний приемник гена по мужской линии. Попадаться Шарлотте, конечно, опасно, но может мне удастся познакомиться с другим моим родственником? Ещё раз оглянувшись на мадам и женщину в крупных очках, я осторожно проскользнула за приоткрытую дверь. Коридоры были тёмными и неприветливыми. Однако я чувствовала себя спокойно. Скорее всего потому, что в нашей семье мистика и таинственность — часть повседневной жизни. Я тихо шла по коридорам Темпла, и мысль, что я могу потеряться в этих самых коридорах, не просто не пугала меня, она даже не приходила мне в голову. Слишком занимательно было рассматривать картины и доспехи, вазы и какие-то столики и тумбочки. Здесь всё дышало стариной. Одна из дверей примерно в десяти шагах впереди меня скрипнула. Лучик света сияющим порезом лёг на стену. В коридор вышел мальчик чуть старше меня. Наверняка тот самый будущий путешественник! Дверь за ним закрылась, и мы остались один на один в полумраке. Он смотрел на меня очень удивлённо, я на него — заинтересовано. — Привет, — мальчик постарался приветливо мне улыбнуться. Он явно не ожидал встретить здесь кого бы то ни было, и уж точно не ждал какую-то девчонку. Интересно, его уже познакомили с Лотти? — Здравствуй, — я подскочила к нему, протягивая руку. Кажется, он выглядел растерянным, однако воспитанием его явно занимались довольно тщательно. Он принял мою ладонь, но вместо того, чтобы пожать её, склонился для поцелуя. Когда мальчик выпрямился, я решила представиться: — Меня зовут Гвендолин. — Гидеон, — кивнул он. — А что ты тут делаешь? — Как что? — как можно искренне удивилась я. — Живу. — Прямо здесь?! — не понял он. Я сделала вид, что задумалась. — Ну, не «прямо здесь». «Здесь», в смысле в Темпле, — в мою голову пришила такая славная идея, как разыграть этого парнишку, что я едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши. — Видишь ли, я дух этого места, — и я довольно заулыбалась, смотря на его поражённое лицо. — Да быть не может! — воскликнул он. — Духи же бестелесные. Я бы не смог взять твою руку, будь ты духом! Гидеон, конечно же, был прав. Я этот факт проверяла на личном опыте. В моей семье, по всей видимости, обычных людей нет вовсе. Я вот вижу призраков. Правда, кроме папы Николаса да дедушки Лукаса, ну и моего братишки Ника, мне никто никогда не верит. Ну, может ещё мама Грейс. Она по крайней мере не насмехается над этим и не зовёт мои рассказы «глупыми выдумками, придуманными, чтобы привлечь к себе внимание» — как обычно говорит тётя Гленда. Вот только очень немногие видят духов, поэтому запутать Гидеона у меня должно получиться! — Много ты понимаешь в духах! — как можно возмущённей произнесла я. — До меня ты их вообще видел? Мальчик стушевался, явно застигнутый врасплох моим поведением. — Да быть не может, — упрямо буркнул он. — Ну, не хочешь — не верь, — «сдалась» я. — А вот что ты тут делаешь? Гидеон неожиданно засмущался. У него едва заметно порозовели уши (это было хорошо видно из-за того, что волосы у него были совсем короткими и ушей не закрывали вовсе). — Не скажешь никому? — взволновано поинтересовался он. Я постаралась выглядеть расстроенной. — Как я скажу, если кроме тебя меня никто не видит? — Вообще никто? — сейчас главное очень грамотно всё провернуть. — Увидеть духов, как правило, могут только дети. А дети в Темпле появляются редко. Гидеон задумчиво покивал, кажется, полностью доверяясь мне. Умница, Гвенни, высший пилотаж! — Так что ты хотел сказать? — напомнила я мальчишке. — Да там, — он кивнул в сторону двери, из которой вышел, — взрослые спорят, о чём-то говорят, и уже так долго… Не могу я больше их слушать! Я понимающе кивнула. Сама оказалась в точно такой же ситуации. — Ну раз тебе здесь грустно, один ты заблудишься, а мне не хочется так скоро прощаться с тем, кто меня видит, давай прогуляемся по Темплу вместе? Гидеон довольно закивал, глаза его (такие яркие-яркие, зелёного цвета) радостно заблестели. Вместе мы прошли по нескольким коридорам, которые я хорошо знала. Дверь, из-за которой появился Гидеон, вела в кабинет дедушки Лукаса. Я провела моего нового знакомого до кабинета дяди Фалька, потом до огромных дверей Зала Дракона, от которого мы, правда, ушли очень поспешно — зал наполнял шум множества голосов, топота, поскрипывания кресел и других шумов, ясно говоривших нам о том, что людей там очень и очень много. Закончить нашу совместную прогулку я решила там же, где мы её начали — у дверей дедушкиного кабинета. Распрощавшись с новым знакомым я быстро рванула в сторону ателье мадам Россини, предчувствуя, что меня вот-вот уличат в исчезновении… За эту выходку я, против всех ожиданий, наказана не была. Вечером того же дня я вновь встретилась с Гидом и вынуждена была признаться ему, что всё, что я наболтала, было чушью, бредом, банально розыгрышем. К чести Гидеона сказать, выставлять меня врунишкой он не стал, хотя тайком ото всех долго ещё припоминал мне ту выходку. «Маленький призрак», — такое прозвище я носила в течении последующих пяти лет. В период его подростковых депрессий эта история была благополучно забыта.***
Когда пришло время возвращаться обратно в своё время, я была готова проклинать себя на всех известных мне языках, так как к домашнему заданию я даже не притронулась. Покидав все вещи в сумку и забросив её на плечо, я покрепче сжала в руках телефон. Голова закружилось, и через пору мучительных мгновений я оказалась в своём времени в обществе мистера Джорджа, пришедшего встретить меня. Мы тихо направились в обратный путь. Мистер Джордж, никогда не любивший затяжного молчания, начал рассказывать мне о первых своих годах в Темпле в качестве адепта. Говорил о том, что после посвящения он стал помощником моего прадедушки, в тот момент занимавшего уже не последнее место. Так мы миновали множество тёмных переходов и наконец оказались в хорошо знакомой мне части Темпла. В этот момент нашу мирную беседу прервали торопливые цокающие шаги. — Мистер Джордж! — за нами спешила миссис Дженкинс в своих неизменных очках с огромной оправой. — Что случилось, дорогая? — не трудно заметить, что мистер Томас Джордж вызывал чувство доверия и спокойствия не только у одной меня. И миссис Дженкинс, и мадам Россини относились к нему с куда большей теплотой, чем ко всем другим Хранителям, не считая дедушки Лукаса. — Срочное собрание в Зале Дракона. Ждут только вас. — Они же не планировали собрание, когда я уходил. А это было не больше сорока минут назад! — мистер Джордж выглядел обескураженным. И я его понимаю. Я тоже очень редко понимаю, как за полчаса, что я нахожусь в душе, мои братцы умудряются спланировать вечер просмотров фильмов, тогда как до моего ухода они собирались просто лечь спать. Мистер Джордж растеряно посмотрел на меня. Потом на миссис Дженкинс. Которая, впрочем, уже обогнала нас, спеша, как это обычно бывает, за чаем, кофе и пирожными. Мистер Джордж виновато улыбнулся. Я же прекрасно всё поняла. — Не волнуйтесь, мистер Джордж, — уверено сказала я, — я и сама прекрасно доберусь до выхода. В конце концов, я почти выросла в стенах Темпла. — Ох, милая, — мистер Джордж достал платок, промокнул лоб. — Если бы не так срочно… — Не волнуйтесь, — повторила я. Мистер Джордж ласково потрепал меня по плечу и заторопился в Зал Дракона. Я же прогулочным шагом направилась к выходу, решив, правда, зайти поздороваться к мадам Россини. Но планы мои были нарушены одним не в меру разбушевавшимся демоном-гаргульей. Сзади ко мне со всех крыльев нёсся Ксемериус. — Там такое!!! — завопил он. Я недовольно поморщилась. Главным образом из-за того, что в пылу волнения Ксем начинает плеваться водой (сказывается не одна сотня лет, проведённая на водостоке). У моих ног благополучно расплывалась лужа. Ума не приложу, что могло довести моего маленького друга до такого состояния. Постаравшись как можно естественней мотнуть головой, имитируя попытку откинуть волосы, я надеялась намекнуть Ксемериусу, чтобы парил за мной и всё рассказал. К счастью, «могущественный демон» был сообразительным. — Короче, — начал вещать Ксем, — у Хранителешек ваших разбирательства. Мол, дата рождения у тебя не сходится. Твой любимый дядюшка вместе с двоюродной бабушкой под подозрением. Многие думают, что кто-то из них специально подправил дату твоего рождения. Я поджала губы. Возможно, не увлекись я так попытками разобраться в личной жизни, в голову мою и закралось бы подозрение на тему того, что Исаак Ньютон не мог просчитаться на целый день. Рождение ворона было обозначено очень чётко, как и рождение каждого в Круге Двенадцати. — В общем, они там сейчас спорят-ссорятся, пытаясь докопаться до правды. И, чует моё сердце, твоя тётя Грейс не выдержит да выскажет им что-нибудь в край неприятное. Похуже «фанатиков» и «псевдоучёных». Я невольно остановилась, только сейчас осознав. Тётя Грейс? Здесь? Ксемериус продолжал что-то болтать, не замечая, что я отстаю от него всё больше и больше. Нет, раз уж речь зашла о моём рождении, я тоже должна по меньшей мере послушать, о чём они говорят. Я развернулась на месте и рванула в сторону Зала Дракона. Там меня ждала истина. Ориентироваться в Темпле я умела неплохо. По крайней мере, до нескольких мест я могла добраться даже с закрытыми глазами. Зал Дракона был одним из них. Уже приблизившись к огромным дверям, я услышала приглушённые голоса. В зале громко спорили. Нет, уже не спорили. Там просто на кого-то кричали. — Эти предатели даже сейчас портят нам жизнь! — этот голос… Мистер Уитмен, вроде. — Это же надо было, изменить дату рождения ребёнка. Теперь это ставит под угрозу всю миссию. А вы ещё и покрывали их, миссис Шеферд. О каких предателях он говорит? — Всё не так плохо, — этот спокойный голос и примирительные интонации. Мистер Джордж. — Гвендолин подготовлена не хуже Шарлотты. Ей разве что не хватает пары уроков по Тайноведению, и, я уверен, она будет прекрасной напарницей для Гидеона. — Вздор! — надрывно выкрикнул… Джордано. — Эту девчонку нельзя сравнивать с Шарлоттой, она всем занималась недостаточно усердно, была очень непослушной и неусидчивой! — никогда не любила этого губошлёпа. Впрочем, неприязнь у нас взаимная. — Я согласен с Томасом, — а это, кажется, доктор Уайт. С каких это пор он стал хорошего обо мне мнения? — То, что вы, Джордано, называете неусидчивостью — простое детское любопытство. Вы прекрасно знаете, что материал она усваивала быстрее и охотнее Гидеона и Шарлотты. В первую очередь потому, что её не принуждали к этому. — Но ей не привили идей Ложи, уважения к графу и его учениям! — всё ещё гневно выступал Бельчонок. Наступило минутное молчание. Я уже успела подумать, что, кажется, они не допускают меня к каким-либо миссиям по собственному разумению: боятся, что я могу начать думать не по схеме, заложенной в головы Гиду и Лотти. — Она наследница семьи де Виллер, именно наша семья испокон веков хранила секрет путешествий во времени. Наш же прямой предок основал эту Ложу, составил Золотые Правила, восстановил хронограф. Уважение к учениям графа заложено уже самим фактом рождения. Прости, дядя, но я не готова с тобой согласится. На сто процентов точно. Хотя бы потому, что никто не хочет объяснять, какая великая миссия уготовлена мне, как последней в Кругу Крови. Подозрения мои возникают из-за того, что нередко мне доводилось слышать, что Рубин должна чем-то отличаться от других путешественников. Речь постоянно шла о некой «магии ворона». Я даже помню пару строк из какого-то пророчества, случайно услышанного от прадедушки Лукаса ещё в детстве:Магией ворона он наделён, Венчает он Круг и начало времён.
Теперь, когда всё множество таинственных взглядов и мудрёных пророчеств относятся к моей скромной персоне, мне, пожалуй, стоит интересоваться происходящим усерднее.