***
Тело, словно обложенное ватой, и грызущий холод. Плита под двести фунтов на груди, так что каждый вдох давался с усилием. Острые иголки в правой руке. Ноги и левая рука налитые свинцом. Первым желанием Джей было посмотреть на себя, но из-за долбанных слипшихся ресниц даже глаза открыть не получалось. Какое-то время она лежала и прислушивалась к звукам вокруг. Что-то противно неторопливо пищало. До нее не сразу дошло, что писк вторил ударам ее сердца. «Э, да я в больнице. Хреново». Стало обидно, что не получилось довести задуманное до конца. Глупость какая-то. Воспоминания кружились в голове: недоуменный взгляд Шепард, толчок, падение, краткий миг страха, «лепестки» Цитадели, застывшие в неподвижности над головой. Наверное, она инстинктивно высвободила аккумулированную темную энергию, создала что-то вроде барьера возле себя, потому что было тепло. Последним, что она запомнила, был звон разбитого стекла, адская боль в правой ноге и шум воды в ушах. Джей зажмурилась, а потом заморгала. Наконец-то она могла видеть, но все было расплывчатым, словно в тумане. Она попыталась поднять руку, но что-то мешало. Повернуть шею тоже не получилось. Она стала тянуть и дергать руку изо всех сил, не обращая внимания на колющую боль. — Хватит. Кто-то крепко сжал ее запястье. В груди все заледенело, когда Джей разглядела силуэт над собой. Вот кого-кого, а эту суку видеть не хотелось. Что всегалактическая героиня здесь забыла? Наверное, пришла позлорадствовать и удостовериться, что Джей умирает. Или чтобы прикончить ее. Джей открыла рот, чтобы выругаться, но вместо связной речи получился невнятный сип. — Врач сказал, что тебе нужно беречь силы. Мысленно отправив врача и Шепард в кроганскую жопу, Джей прикрыла глаза. Ей хотелось только одного — сдохнуть и никогда больше не видеть ничьих мерзких рож. — Вообще-то я хотела поговорить, но сейчас вижу, что не получится. Жаль. Тон Шепард не был злорадным или издевательским. Она говорила так, будто действительно сожалела. — Знаешь, о чем я еще жалею? Что я не знала про тебя и поэтому не смогла найти первой. Веки стали горячими и тяжелыми. Джей с трудом сглотнула — в горле стоял комок. Все слова этой твари были ерундой. Она просто хотела покрасоваться, выставить напоказ свой вонючий героизм или что-то в этом роде. Узнай Шепард про нее раньше, что бы сделала? Разнесла бы базу, убила ученых, а контейнер с Джей выкинула бы в шлюз. Хотя нет, Шепард бы просто не стала открывать ее. Ведь так удобно было бы иметь под рукой свои запасные части. Еще Шепард могла бы отдать ее своему драгоценному Альянсу на опыты. Нет, Раса была права насчет этой стервы. Все ее слова были дерьмом. Сейчас Джей оставалось только одно: надо было быть сильной и показать Шепард, что она не какой-то там клон, а боец-из-стали. Шепард между тем продолжала распинаться на тему, какой же глупостью и безрассудством был угон «Нормандии», и что могли пострадать жители Цитадели, и что это бы помешало борьбе против Жнецов. Джей пропускала все это бла-бла-бла мимо ушей. Единственное, что ей было интересно: что случилось с Расой? Уж, наверное, ей зачлось предательство, и сейчас она сидела в какой-нибудь комфортной камере на Цитадели. Собрав все силы, Джей попыталась задать вопрос. — Аа...аса... Язык совсем не хотел слушаться ее, но по крайней мере вышло громче чем в прошлый раз. Шепард умолкла и наклонилась ближе. Сейчас Джей хорошо видела ее лицо и нахмуренную складку между бровей. — Что? Джей мысленно прокляла ее непонятливость и свою тупость. Шепард, скорее всего, помнила Расу под именем Брукс. — Б...буу... укс. — Брукс, — повторила Шепард и выпрямилась. — Я застрелила ее при попытке к бегству. Если бы сейчас в палату залетел Сборщик, то Джей была бы потрясена меньше. Единственный человек на свете, который знал ее по-настоящему, был мертв. Боец-из-стали. Джей закрыла глаза. Она как-то забыла, что металлы могут плавиться. И вот сейчас температура плавления была превышена во много раз. Блядь. Раскаленная сталь жгла веки изнутри, потом просочилась наружу и потекла крупными каплями по вискам. Самое ужасное, что остановиться было не в человеческих силах. Джей не могла видеть, что делала Шепард и только надеялась, что той станет противно. «Уходи, блядь. Просто уйди. Исчезни». Надежды не оправдались. Спустя несколько мгновений на ее лицо легла салфетка, и теплые пальцы осторожно прошлись по виску. — Ну, прекращай. Тебе тяжело, но не стоит раскисать. В тоне Шепард послышались непривычные нотки. Как будто она была растеряна и не знала, что делать. Внутри Джей все вскипело. Да, ей сейчас было тяжело, но не настолько, чтобы терпеть присутствие Шепард и тем более выносить жалость от нее. Если бы она только могла высказаться, то мигом вывела эту суку на чистую воду. Тяжело — это не то слово, которым можно было описать жизнь куска мяса, выращенного исключительно для того, чтобы его сожрали. Что Шепард могла знать об абсолютно бесправном существовании? Она с рождения имела то, за что Джей приходилось постоянно бороться: право на жизнь. Клон — не человек. Всего лишь копия, которая не может иметь самостоятельной ценности. Джей была контейнером с запасными частями. И никого не волновало, что контейнер умел дышать, думать или чувствовать боль. Это было лишь досадным побочным эффектом, не более. Шепард осторожно обтерла ей лицо, а потом вызвала врача. Если бы Джей могла сейчас хоть что-то сказать, то взвыла бы от досады. Сейчас Шепард исчезнет из ее жизни и скорее всего навсегда, а Джей очень хотелось выплеснуть из себя то, что жгло изнутри хуже кипятка. Больше такой возможности не представится — в этом Джей была уверена. Она попыталась заговорить вновь, но вместо речи выходило какой-то бессвязное мычание. От напряжения и боли ее начало трясти, как в лихорадке. — Тихо, успокойся. Теплая рука легла ей на лоб и Джей бессильно застыла. Все было бесполезно. — Я приду, когда тебе станет лучше, и мы поговорим. Послышался звук открываемой двери, а затем отрывистая саларианская речь. Джей не могла разобрать ни слова, ведь у нее не было переводчика. «Не надо! Стойте, сукины дети! Не смейте!» Ее голову повернули набок и сделали инъекцию в шею: спустя считанные мгновения мир вокруг стал размываться. Потолок задрожал, будто был сделан из желе. Джей слышала, что Шепард и саларианец о чем-то разговаривали, но понять ничего не могла. Ее стало охватывать вязкое безразличие. Ускользающее сознание фиксировало лишь отдельные слова Шепард: «средства», «полгода», «в курсе». Их разговор тек как поток воды, он никак не кончался, а Джей сейчас так хотелось побыть в тишине. Серый потолок вновь опасно колыхнулся, затем надулся и беззвучно лопнул. Из него хлынуло красное небо Бенкенштейна и поглотило Джей с головой.***
Когда Джей пришла в себя во второй раз, то поначалу просто лежала, мучительно соображая, где она и что с ней. Ее окружала густая полутьма и холод, что было нетипично для Цитадели. А еще стояла странная тишина. В палате отвратительно воняло. Стойкие запахи лекарств, мочи, немытого тела и чего-то отвратительно-сладковатого вызывали тошноту. Между ног у Джей было мокро и холодно. Судя по всему, она находилась тут довольно давно безо всякой помощи и ухода. Медицинский комбайн исчерпал запас энергии аккумуляторов и сейчас просто стоял огромной темной тушей. Джей приподняла голову, огляделась и машинально протянула руку к лицу. Она осознала свои действия лишь секунду спустя и чуть не вскрикнула от радости. Она могла двигаться! Правая рука, несмотря на травмы, работала нормально. Джей осмотрела маленький внутривенный катетер, воткнутый в тыльную часть ее кисти. Кожа вокруг него воспалилась и сочилась чем-то прозрачным. Джей вытащила его зубами, ощутив соленый привкус на губах. Затем она попробовала сжать руку в кулак. Было больно. Пальцы были затекшими и непослушными, у нее едва получилось это сделать. Несмотря на боль, она стала работать кулаком. Когда пальцы обрели чувствительность, она ощупала лицо и голову. Похоже, что никаких серьезных увечий не было. Она облегченно вздохнула. По левой руке можно было изучать анатомию или точнее последствие тяжелых травм. Было ощущение, что доктора собирали конечность по кусочкам и, чтобы она не развалилась, скрепили все железными скобами и штифтами. Сверху весь этот ужас был залит толстым слоем панагеля для дезинфекции. Развороченная плоть была сильно воспалена. Джей попробовала пошевелить пальцами и скривилась — невыносимо. Стараясь не совершать резких движений, она приподнялась на локте и осмотрела свои ноги. Тугие повязки охватывали их от кончиков пальцев до паха. Судя по тому, что Джей их совсем не чувствовала, все было хреново. «Потом восстановятся», — подумала она, успокаивая себя. Упав обратно на кровать, Джей задумалась. Почему персонал оставил больницу и пациентов? Ерунда какая-то. Медики вряд ли стали бы спасать собственные жизни, не проведя эвакуацию. Возможно, медперсонал был уничтожен либо взят в плен. Джей облизала губы и едва слышно застонала. Язык прошелся по растрескавшейся коже как наждак. Очень хотелось пить. Джей с трудом сглотнула и посмотрела на красную кнопку вызова персонала на бортике кровати. Ни на что, особо не надеясь, она нажала на нее и прислушалась. Тишина. Можно было предположить, что кнопка была неисправна, и позвать на помощь, но Джей отказалась от этой мысли. Громко крикнуть у нее не получится и, скорее всего, она просто потеряет силы. Оставаться на месте же значило обрекать себя на мучения и медленную смерть. Джей посмотрела на дверь. На ней горел красный индикатор аварийного питания, а створки немного разошлись в стороны. Этого было достаточно, чтобы пролезть между ними. Помощь могла не прийти или прийти слишком поздно — Джей не хотела умирать, как пыжак, пойманный в силки. Жизненно необходимо было спуститься с кровати и добраться до холла. Там должны были быть кулеры с водой и средства связи. К тому же, если появятся спасатели, то они смогут быстрее найти ее. Придется много ползти по холодному полу и терпеть боль — Джей глубоко вздохнула и сжала кулак. «Я справлюсь». Кое-как Джей удалось подтянуть себя к краю кровати. Высота была небольшая, но не для ее нынешнего состояния. Она сбросила вниз тонкое одеяло, потом стиснула зубы и перевалилась через край. Удар пришелся на правое плечо и бок и, хотя одеяло смягчило удар, перед глазами Джей рассыпался сноп разноцветных искр. Она закричала. Боль шла из каждой поврежденной клеточки ее тела и сливалась где-то в голове в адскую какофонию из уколов тысячи острых игл. Некоторое время она лежала, жадно хватая ртом воздух и собираясь с силами. Потом перекатилась на живот и поползла в сторону двери. Это было ужасно. Пальцы скользили по гладкому покрытию пола, а еще приходилось прикладывать большие усилия, чтобы тянуть за собой неподвижно каменные ноги. Джей приходилось постоянно останавливаться, давая себе отдых. Дрожа от слабости, она вытирала ладонью пот, выступавший на лбу и висках. Потом облизывала солено-горькие пальцы, надеясь сохранить хотя бы частичку влаги. При приближении к выходу в коридор все отчетливее ощущалась вонь разложения. Похоже, подтверждались самые мрачные предположения насчет судьбы медиков. Вонь стала такой сильной, что Джей пришлось дышать через рот — так хотя бы не тошнило. Она вцепилась в край двери и с трудом протиснула плечи в узкий проем. После палаты казалось, что в коридоре стояла чернильная темнота. Лишь вдалеке маячил красный индикатор аварийного питания двери. Джей вытянула руку, ощупала пол вокруг и вздрогнула, когда наткнулась на что-то жесткое и холодное. Это была голова мертвой азари. Судя по вязкому веществу, разлитому вокруг и обширной раны на шее, причиной смерти несчастной было перерезаное горло. Одежда на трупе обильно пропиталась кровью и задубела. Джей ощупала азари. Ее карманы были пусты, но на левой руке был уни-инструмент. Кое-как Джей удалось его снять и нацепить на запястье правой руки. Она высунула язык и нащупала кнопку на браслете. Шумно выдохнула, когда перед ней развернулся голографический экран. Первым делом она посмотрела на дату. Прошло восемь дней с момента их с Расой неудачного угона Нормандии. Что случилось за это время на Цитадели? Логичней всего было предположить нападение Жнецов. Или «Цербера». Но почему сейчас стояла такая тишина? Неужели все обитатели станции были мертвы? И где Шепард? Стало жутко от мысли, что она одна выжила на станции. Джей судорожно проверила связь: везде был только белый шум. Света от экрана было вполне достаточно, чтобы рассмотреть тело азари. Горло у нее было не перерезано, как могло показаться вначале, а разорвано. Джей сглотнула и инстинктивно попыталась отодвинуться. Это было похоже на работу хасков. В коридоре был полный разгром. Джей насчитала несколько тел представителей разных рас около себя. Большинство были одеты в больничные рубашки. Пациенты, которым не хватило места в палатах. Некоторые из них лежали на кушетках, а некоторые в проходе — видимо, они пытались оказать убийцам сопротивление. К горлу подкатил кислый комок. Надо было ползти вперед, но силы подвели. Джей уткнулась лбом в грязный пол и замерла. Коридор был чертовски длинным и неизвестно, что ждало ее впереди. Быть может, орда хасков или уроды из «Цербера». Она вытянула руку и попыталась подтянуть себя вперед. Пальцы заскользили по полу от крови – она обломала все ногти, пока добиралась до коридора. Адски болело за грудиной. Не хватало воздуха. В висках кроганским молотом стучал пульс. По спине, не прикрытой больничной рубашкой, тек мерзкий холод. Джей закрыла глаза. Сейчас она погружалась в зыбкое состояние болезненного полусна. «Вот дерьмо». Она сдохнет здесь, на холодном полу больницы, в луже собственной мочи и Шепард, если узнает об этом, то будет смеяться. Неудачники не заслуживали ничего кроме издевательств. Джей провалилась в сон, состоящий из ярких обрывков. Ей было хорошо на Бенкенштейне вместе с Расой. Раса иногда наказывала ее, но все было за дело. Джей не справлялась, проявляла слабость и Раса била ее кулаком по лицу. Один раз она даже применила Перегрузку, когда Джей валялась перед ней со снятыми щитами. Все это было ерундой. Раса всегда жалела ее потом. Гладила по голове, ерошила волосы, даже как-то в нарушение режима питания напоила какао. Джей плавала в темноте. Видела далекий свет. Там была Раса. Она звала Джей по чужому имени. — Шепард, иди же сюда. Я жду. Джей шла на зов. Ей хотелось встретиться с Расой и рассказать, что у нее теперь новое имя, свое. Но голос Расы исчез. Вместо этого кто-то стал трясти Джей и бубнить над ухом. — Шепард, Шепард, Шепард. Какой-то мужик звал ее и говорил что-то еще, но Джей разобрала только имя. Потом зажегся свет. Джей застонала и попыталась прикрыть глаза рукой, но мужик схватил ее за руку. На нем была красная броня. — Шепард. Он был высокий и сильный. От него хорошо пахло минеральным маслом, канифолью и он казался сделанным из железа. Прямо как Железный Дровосек из книжки, которую когда-то довелось прочитать. Только вот вместо воронки на голове у него был гермошлем. — Вв… ды. Она еле сумела выговорить это. Пересохший язык с трудом повернулся во рту. Джей знала, что сон — это волшебство. Что ни попросишь — сбудется. Она не ошиблась. Железный Дровесек приподнял ее голову и сунул в губы горлышко бутылки. У Джей не очень получалось глотать. Холодная влага лилась самотеком в ее горло, попутно обливая подбородок, шею и грудь. Джей кашляла, а Железный Дровосек гладил ее шею. Потом он закутал ее в одеяло и поднял. Джей закрыла глаза и щекой прижалась к его плечу — пластины брони казались теплыми. Под ними должно было биться настоящее сердце, сделанное из плюша.***
«Как же заебало-то». Мысль навязчиво крутилась в голове после пробуждения и Джей ничего не могла с собой поделать. Ее достал этот праздник жизни: яркие обрывки кошмаров, темнота, озноб, боль — все это повторялось в разных комбинациях и составляло ее теперешнее существование. Все еще была жива. Она поежилась под толстым одеялом и попыталась ощупать свое тело. Из одежды на ней были только какие-то синтетические трусы, напоминающие детский подгузник, и повязка из эластичного бинта, охватывающая грудь. Тусклого света настольной лампы вполне хватало, чтобы рассмотреть обстановку. Все было предельно просто: кровать, тумбочка, кресло, небольшой стол и шкаф. Индикатор на двери горел красным — заперто. Джей вынула руки из-под одеяла и подняла их. Ничего не изменилось: правая выглядела вполне нормально, пальцы двигались хорошо. Джей сжала кулак, а потом резко раскрыла его. На левой была специальная медицинская капсула, жутко неудобная и тяжелая. Индикатор на ней горел зеленым, что обозначало интенсивную терапию. При попытке любого движения пальцами ощущалось противная боль и почему-то сводило зубы. Джей не особо разбиралась во всех этих медицинских штучках, но она обрадовалась, что рука все еще при ней. Помнится, что прошлый раз ее рука больше напоминала что-то среднее между синей подушкой и рубленым бифштексом. И, несмотря на то, что современная медицина могла сейчас выращивать конечности или предлагала эргономичные протезы, Джей боялась лишиться руки. Протезирование стоило немало, а для биотиков цена удваивалась. Сейчас Джей была никем. Поддельные документы, которые для нее сделала Раса, были в руках СБЦ, равно как и счета. Денег не было даже на стакан воды. Мысль о воде напомнила, что жутко хотелось пить. Джей облизала сухие губы и огляделась: на тумбочке возле кровати стояла бутылка. Джей попыталась сесть, но тут же упала обратно на подушку, едва сдерживая стон. От резкого движения страшно заболела грудь, и эта резь отдалась в подмышках. Она замерла и тяжело задышала, чувствуя, как сухой воздух нещадно обдирает горло. Потом медленно пощупала свои груди, перетянутые тугой повязкой. Они были большими, горячими и тяжелыми словно камни. Каждое прикосновение к ним вызывало приступ ноющей боли. Причем правая была заметно больше и болезненней. Двигаться нужно максимально медленно и аккуратно, подсказал внутренний голос с интонациями Расы. Джей мысленно послала его подальше и закрыла глаза. Раз, два, три, четыре, вдох. Она стала считать про себя, стараясь восстановить дыхание. Раз, два, три, четыре, задержка. Этой дыхательной гимнастике ее научила Раса. Она говорила, что биотикам такая тренировка особенно полезна. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, медленный выдох. Помнится, первое время Раса даже контролировала правильность выполнения: она прижимала свою ладонь к солнечному сплетению Джей и считала вместе с ней. Ее прикосновения были приятны. Они давали ощущение защиты. Не защита, а дерьмо собачье, со злостью подумала Джей и сжала челюсти. Противно защипало в глазах, а животе будто раздулся ледяной шар. Почему все так случилось? Раса ведь убеждала ее, что она единственная кому можно верить. И Джей доверяла ей как самой себе. Слушалась беспрекословно. Не сомневалась. Правда же оказалась горькой. — Дура, — прошептала Джей. — Наивная дура. Так мне и надо. Доверчивость была хуже, чем слабость или глупость. Жаль, что Джей узнала это таким способом. Ей не хотелось бороться, когда распахнулись створки инкубатора, и она в судорогах забилась на полу. Все, что хотела Джей в тот момент: вернуться в теплое и влажное небытие. Окружающие ее свет, воздух, холод несли только боль. Потом пришла Раса с теплыми ладонями и кошмар отступил. Много позже она же указала цель: стать как Шепард, заменить собой Шепард и стать лучше нее. Не вышло. Превосходство было обманчивым. Когда все лопнуло, словно мыльный пузырь, Джей опустила руки. Движение вперед перестало иметь какой-либо смысл. Она хотела сойти с этого безумного поезда, но судьба, словно издеваясь, подарила ей еще один билет. Только вот сейчас поезд был без машиниста и мчался в никуда. Джей открыла глаза и с трудом проглотила вязкую слюну. Надо попить, а потом можно будет ныть дальше. Осторожно приподнявшись на локтях, она попыталась подтянуть себя поближе к спинке кровати. Удивительно, но это удалось ей с первого раза: теперь она смогла опереться и сесть. В таком положении достать бутылку с водой было не трудно. Вот только как ее открыть? Сначала Джей попыталась зажать бутылку подмышкой и отвинтить крышку правой рукой. Пальцы соскальзывали, а боль в груди усилилась настолько, что пришлось оставить эту мысль. Джей смахнула холодный пот со лба и, вцепившись в крышку зубами, стала крутить проклятую бутылку. У нее немедленно заныла челюсть, но раздавшийся щелчок стал наградой за труды. Джей с жадностью припала к воде, шумно глотая и давясь. Напившись, она закрыла остаток и положила бутылку под подушку. В голове немного прояснилось. Где же она? Судя по монотонному тихому гулу, идущему откуда-то снизу, это был космический корабль. Такой звук ни с чем не перепутать — его издает только масс-ядро. Временами к нему еще добавлялось легкое шипение — работа системы регенерации и наддува воздуха. Каюта была стандартной, без иллюминаторов. Идеальная чистота и ничего лишнего. Удивительно, что рядом никого не было. Космические суда любых рас проектировались с учетом использования каждого дюйма свободного пространства и люди в них набивались, как ворча в канализацию. Найти свободный угол было целой проблемой. Тут же не было ни души. Мысль напрашивалась сама собой: это каюта капитана корабля. Но с чего бы ему помещать непонятно кого в свою каюту? Джей похолодела: ей пришло в голову, что неведомые спасители приняли ее за Шепард. Но даже в этом случае ее, израненную и больную, должны были поместить ее в медицинский отсек. И, тем не менее, она здесь, совсем без помощи и присмотра. Нужно было осмотреть каюту. По крайней мере, это отвлечет ее от уныния. Джей помнила, что когда она пришла в себя на Цитадели, то ее ноги не работали. Они были словно две лишние палки. Она поерзала под одеялом и попробовала пошевелить пальцами. Вроде бы получилось. Она откинула одеяло и вздрогнула. Повязок не было, а ее ноги выглядели ужасно. Скрюченные пальцы с синими ногтями, а то и вовсе без них, вывернутые ступни, лиловые шишки и черные синяки на голенях, бордовые сетки из капилляров на бедрах, сизые, едва затянувшиеся уродливые шрамы. Все было отечным, а правая коленка распухла так, что напоминала уродливый фиолетовый шар. Джей закрыла лицо рукой, давя полувздох-полувсхлип. Она не хотела этого видеть. Раньше ее тело было прекрасным — Раса всегда говорила о ней как о совершенстве. Сейчас все это было уничтожено. Она стала жалкой развалиной и неизвестно сможет ли когда-нибудь вернуть хоть небольшую часть прежних возможностей. Она надавила рукой себе на лоб и медленно помассировала его. Хватит, ей надо взять себя в руки. Джей обвела взглядом темные стены, словно задавая им вопрос: ну где же я? Все стандартное унифицированное, на тысячах кораблях в галактике такие же гребанные стены. В каюте должно быть нечто, что подскажет ей, где она находится. Главное встать. Она осторожно повернулась на бок, попыталась сдвинуть правую ногу и тут же ее скрутило. Дикая боль зародилась в распухшем колене, а потом рванулась по ноге вверх, как бешеный паразит, и вцепилась в пах, в живот. Джей завыла и инстинктивно попыталась свернуться в позу эмбриона, но этим она лишь усилила свои страдания. Она застыла и хватала ртом воздух, в глазах стало двоиться от подступивших слез. Нужно было время, чтобы проклятое колено успокоилось. Джей попыталась сосредоточиться на шуме системы жизнеобеспечения. Такой тихий умиротворяющий звук, как будто ветер дует. В каюте, наверное, была камера. Скоро ее спасители должны были увидеть ее пробуждение. Они придут, сделают ей укол обезболивающего. Помогут ей. Зачем знать заранее кто они, если они все равно придут? Хотя нет, никто не придет. Она успеет три раза сдохнуть и воскреснуть, прежде чем кто-нибудь появится. Твари, зачем они ее вообще сюда притащили! Джей смотрела на лампу рядом с собой. Желтый круг под простым абажуром. Если бы это был не дурацкий космический корабль, а скажем обитаемая планета, то с большой долей вероятности сюда бы прилетел мотылек. Он бы бился и бился о раскаленную поверхность, а потом бы упал на стол и скрючил крошечные лапки. Когда они с Расой жили на Бенкенштейне, по вечерам к ним прилетали большие ночные бабочки, и на них можно было смотреть часами. Было что-то завораживающее в их суицидальных попытках приблизиться к светилу. Джей скривила губы. Сейчас она лежала, скрючив лапки, а светило по имени Шепард где-то продолжало сиять. «Надо осмотреть выдвижной ящик тумбочки», — мелькнула вялая мысль. Может там есть что-то интересное. По крайней мере, ей достаточно было бы протянуть руку, чтобы это сделать, и проклятое колено останется в неподвижности. Она открыла ящик и стала вытаскивать из него содержимое. Пачка крепких сигарет «Керит», сломанная зажигалка, упаковка бумажных салфеток, брелок в виде головы крогана. Джей рассматривала каждую вещь, а потом отправляла ее обратно в ящик. Последним ее пальцы нащупали какой-то небольшой продолговатый предмет. Она вытащила его и прищурилась. Талал, производства Серрайас Гудс. Снотворное средство. Принимать только по назначению врача. Ну что же, с уверенностью можно было сказать, что ее спаситель не турианец и не кварианец. Вряд ли кто-то стал бы хранить в тумбочку отраву для себя. Джей встряхнула упаковку. Она была тяжелой, полной. Это хорошо. Врача здесь нет, так что лекарство она сама себе выпишет. В максимальной дозе. Так, чтобы уснуть покрепче и избавиться от всего дерьма разом. Она открыла баночку зубами и высыпала половину содержимого перед собой на одеяло. Капсулы были ярко красного цвета. Джей взяла две штуки, засунула в рот и попыталась проглотить. Ее затошнило и пришлось выплюнуть. Осторожно, чтобы не потревожить ногу, она улеглась на спину и нащупала под подушкой бутылку воды. Открыла. Потом положила капсулу на язык и набрала в рот немного воды. Так дело пошло лучше и ей удалось сглотнуть лекарство. Хороший простой алгоритм. Положи, запей, глотай. Почти как детская считалочка. Повторяя эти действия вновь и вновь, Джей думала, что у нее не было детства. А вот у чертовой Шепард было. С мамой и папой, со считалочками и сказками перед сном, с праздничным пирогом на день Рождения и индейкой на Рождество, со школьной тягомотиной и первым поцелуем от какого-нибудь Билли или Тони после первой в ее жизни вечеринки. Может, конечно, индейка была консервированная, обучение дистанционным, а никакого Билли и в помине не было, ведь на космических кораблях свой уклад жизни, но от этого Джей было не легче. Ей удалось впихнуть в себя двенадцать капсул, прежде чем кислота подступила к горлу. Джей задышала ртом, гоня мерзкое чувство. Сколько надо этой дряни, чтобы уснуть навечно? Надо передохнуть, а потом добавить. Все просто. В этот момент она услышала тихое шипение двери и повернула голову. От неожиданности бутылка выскользнула из ее слабеющих пальцев. В дверях стоял батарианец. Большой широкоплечий мужик с уродливой мордой и четырьмя глазами-провалами. Джей инстинктивно передернуло. Она испытывала отвращение к прочим расам. Ей был неприятен их вид, запах, да и просто любая непохожесть на людей. Непонятно было даже куда смотрел этот урод. То ли на нее, то ли на таблетки, то ли на все сразу. В следующее мгновение окружающее преобразилось и стало напоминать фильм с эффектом слоу-мо. Батарианец гортанно вскрикнул и рванул вперед. Даже если Джей бы хотела, она все равно не смогла бы уклониться от него. Вцепившись в край одеяла, она застыла с открытым ртом. Схватив банку с лекарством, батарианец уставился на этикетку, а затем со злостью швырнул ее в стену. Капсулы разлетелись по каюте, барабаня по стенам и полу, словно шрапнель. Батарианец навис над Джей и что-то проорал ей в лицо. Она смотрела на него, не в силах шевельнуться. Наверное, он спрашивал ее насчет таблеток. Или может просто ругался. Джей ни черта не понимала. В следующее мгновение батарианский ублюдок схватил ее за шею и грубо встряхнул. Джей заорала от боли, разрывающей, казалось, все ее тело, но ее крик тут же сменился хрипом. Она попыталась разжать руки батарианца, но это было все равно, что гнуть закаленную стальную арматуру. От нехватки воздуха перед глазами заплясал рой ярких точек. Наверное, она отрубилась. Потому, что в следующее мгновение они каким-то волшебным образом оказались в санотсеке и батарианец пихнул ее к унитазу. Унитаз был чистый и блестящей, от него адски воняло каким-то антисептиком. От этой вони закружилась голова и Джей обильно вырвало красной пеной. Она попыталась отодвинуться, но тут же получила удар по затылку, так что чуть не нырнула вниз. В следующую секунду чужие пальцы ворвались в ее рот и больно толкнулись в глотку. Джей попыталась укусить их, но спазмы скрутили живот, и ее мучительно вывернуло еще раз. Потом ее рвало еще несколько раз. Она жадно хватала воздух в промежутках. Батарианец все это время крепко держал ее, а когда все закончилось, усадил на пол. Оглушенная и измученная Джей сидела, привалившись к стене, и с ужасом смотрела, как батарианец набирает воду из-под крана в стакан. Когда он протянул его, Джей замотала головой. Батарианец был не из тех, которые просто отступают. Он размахнулся и отвесил ей несколько несильных оплеух, а затем вцепился в щеки и больно надавил пальцами, принуждая открыть рот. Половина воды, конечно, пролилась, но того что попало вполне хватило на новую экзекуцию. Джей потерялась в этом кошмаре. Он снова и снова заставлял ее пить, хотя из нее уже выходила чистая вода. Поначалу Джей пыталась кусаться и орать, но потом ослабла и сникла. Ей пришлось безропотно выполнять все, что он требовал от нее. В каюте послышался голос и батарианец, отвлекшись, вышел. Джей плохо соображала, но передышка прибавила ей сил. Инстинкт подсказывал спрятаться, и она заползла под раковину, правой рукой обхватив водопроводную трубу. Батарианец вернулся не один, а со своим приятелем, одетым в белый комбинезон. Теперь уродов стало двое, и они таращились на Джей восемью глазами. — Не трогайте меня, — шептала Джей, еще сильнее прижимаясь к трубе. — Не прикасайтесь. Проблема была решена просто. Первый батарианец схватил ее за плечи и быстрым движением запрокинул ей голову, а тот, что был в белом, достал инъекционный пистолет и сделал ей укол в шею. — Мудаки, — пробормотала она, повисая в руках батарианца. — Ненавижу вас.***
Ка’Хаирал Балак сидел за компьютером уже два часа. Он писал очередной рапорт Объединенному командованию о спасении группы беженцев с Цитадели и доставке груза под кодовым номером 500 на Землю. Вообще все это хорошо звучало только на словах, на деле же выходило, что остатки сил Батарианской Гегемонии были на подхвате у Альянса и всех остальных. Они занимались разбором завалов, эвакуацией гражданских с Цитадели и доставкой тел погибших. После взрыва Горна все автоматические системы навигации и дальние системы связи отказали. Работали лишь аварийные системы жизнеобеспечения, навигация в ручном режиме и радиосвязь в пределах коротких и ультракоротких волн. Батарианский флот оказался ближе всех к разрушенной Цитадели. Пока остальные корабли перегруппировывались и восстанавливали полное управление, Балак принял самостоятельное решение о начале спасательной операции. Были задействованы все имеющиеся шатллы. Батарианцы с риском для собственных жизней обследовали наиболее пострадавшие районы Цитадели и оказывали помощь гражданскому населению. Спустя несколько суток была организована переброска на Землю. Впоследствии оказалось, что это решение спасло очень много жизней. При следующем сеансе связи адмирал Хакетт выразил личную благодарность батарианскому командованию и восхищение самоотверженностью батарианских солдат. Балак лишь наклонил голову влево в ответ. Теперь он и его люди не были террористами и изгоями. Схватка со Жнецами была водоразделом, после которого надо было бы простить обиды и забыть о старых ранах. И Балак пошел на это, ведь у него не было выбора. Связи с Кхар’шаном не было и, каждый солдат под его командованием, отдал бы жизнь за то, чтобы узнать, как обстояли дела на Родине. Для возвращения нужна была кооперация со всеми расами, в том числе и с землянами. Балак был вынужден играть по правилам. Впоследствии Цитадель условно поделили на сектора, и каждый флот выделил ресурсы для проведения спасательной операции. Сейчас они работали все вместе. Прошло уже три недели, а батарианские шатллы так и мотались между Цитаделью и Землей. Сейчас они расчищали сектор Альфа. Беженцев там уже не было, но нужно было ликвидировать завалы, производить ремонтные работы и переправлять на Землю все, что было связано с нулевым элементом или технологиями. На Земле находился координационный штаб Объединенных сил, который усиленными темпами производил подготовку к восстановлению масс-ретрансляторов. Любые ресурсы были на счету. Балак откинулся в кресле и потер шею. Спать хотелось ужасно и слава Эридии, что он уже почти закончил. Осталось только отправить. За спиной послышался стон, и он повернулся, крутанувшись на кресле. Она часто стонала во сне, но он все никак не мог привыкнуть. Сейчас она лежала на спине, запрокинув голову на подушку и разметав руки на кровати. Одеяло сползло вниз, обнажив перебинтованную грудь и впалый живот. Он поднялся и подошел. Наклонился, разглядывая бледное лицо с бескровными губами. Под глазами у нее залегли огромные синие тени. Балак терпеть не мог людей. Пакля у них на головах, длинные уродливые носы и два жалких глаза вызывали у него отвращение. Эта раса была насквозь лживой, корыстной и наглой. Получив доступ в космос, эти твари тут же начали дерзкую экспансию планет, которые по праву могли бы принадлежать батарианцам. Когда-то Балак вел против людей бескомпромиссную войну на уничтожение. Акция на Терра Нове должна была показать земным колонистам, что им нечего было искать на чужих землях. Для Альянса это было бы сигналом, что с батарианцами дела надо было бы решать путем переговоров. Именно тогда он первый раз встретился с Шепард. Она сорвала тщательно продуманную операцию и вынудила его позорно отступить, прикрываясь жизнями заложников. Провал той операции сказался на курсе внешней политики Гегемонии. Именно эта неудача привела к выделению дополнительных сил и ресурсов на изучение загадочного Левиафана Дита. Военная карьера Балака и его жизнь тоже сильно пострадали. Его понизили в должности, от него ушла жена, а начальство и сослуживцы смотрели на него, как на кусок дерьма. О нем вспомнили после катастрофы в системе Бахак. И тогда ему дали людей, ресурсы и неограниченные полномочия, чтобы он только добрался до проклятой Шепард. Приказ был один: ликвидировать любой ценой. И он подобрался к Шепард очень близко. Проблема была только в том, что к этому времени связи с Кхар’шаном уже не было. Одурманенные Жнецами высокопоставленные чины предали свой народ и ввергли его в хаос. Несмотря на свою ненависть к Шепард, Балак больше не видел смысла в ее убийстве. Жнецов он ненавидел гораздо больше. Их последняя встреча на Цитадели была полезной. Шепард получила подмогу в виде батарианского флота, а Балак удостоверился, что она пойдет до конца. При этом их взаимная неприязнь никуда не делась. Когда Балак обнаружил женщину, похожую на Шепард в отделении интенсивной терапии Гуэрта Мемориал у него затряслись руки от радости. На краткий миг ему показалось, что судьба проявила к нему благосклонность. Изучив ее медкарту, Балак был разочарован. Она оказалась дешевой церберовской подделкой. Несмотря на это, он забрал клона с собой, это был его маленький утешительный приз. Балак вздохнул и осторожно прикрыл девушку одеялом. Во всем этом был большой риск: если бы Объединенное командование узнало об этом, ему пришлось бы туго. Рабство и укрывательство преступников были весьма тяжкими преступлениями. К счастью, он мог положиться на тех нескольких людей, кто знал о присутствии землянки на корабле. Правда, почти все они были против этой идеи. Балак не слушал таких дурацких советов. Клон Шепард был ценен и мертвым, и живым, но за живого всегда дадут больше. Балак надеялся, что рано или поздно они выберутся отсюда и вот тогда им понадобятся деньги. А уж на такой уникальный живой товар спрос всегда найдется. Проблема была еще и в здоровье клона. Когда Балак прочитал выдержки из отчета СБЦ в медицинской карте, то был страшно удивлен, что она вообще осталась жива. После сложных операций клон нуждался в дорогостоящей терапии. Лайнак Дмарш, начальник Флотской медицинской службы, делал все возможное, но они были ограничены в средствах. Две недели клон находился между жизнью и смертью, лежа в регенерационной капсуле. Лайнак сумел провести несколько простых операций, но этого было явно недостаточно для восстановления клона. Все чего удалось добиться – это стабилизации до состояния средней тяжести. После этого Балак забрал клона в свою каюту, подальше от любопытных глаз. Неограниченный доступ туда был только у Лайнака, который буквально превратился в сиделку. И вот когда усилия Лайнака стали давать положительный эффект, случилось непредвиденное. Люди были гадкими непредсказуемыми существами. Едва придя в себя, дурная копия Шепард тут же попыталась наглотаться таблеток. Балак рвал и метал, он уже готов был пристрелить эту дуру, но потом врожденая практичность взяла вверх. Этот ублюдочный клон будет жить до тех пор, пока они не выберутся отсюда и не продадут его. Точка. Удивительно, но за все время пребывания копии Шепард в его каюте, Балаку так и не удалось с ней переговорить. Целыми днями он пропадал либо в командном отсеке, либо лично мотался со своими людьми на шаттлах между Цитаделью и Землей. В редкие моменты, когда он приходил к себе копия Шепард спала. Лайнак говорил, что это был побочный эффект лекарственной терапии. Балака это вполне устраивало. Пленница была не более чем товар и с ней ни к чему было разговаривать. Со слов Лайнака он знал, что копия Шепард называла себя Джей. Она почти ничего не ела, много ругалась и была жуткой ксенофобкой. После общения с ней Лайнак только качал головой и широко распахивал глаза. Он называл ее дикобразом с Тучанки и говорил, что в жизни не видел такой вредной человеческой суки. С терминала прозвучал сигнал и Балак метнулся к столу. Он пробежал глазами входящее сообщение и щелкнул языком от удивления. Надо же, про его существование вспомнил Виктус. Официальное письмо было коротким. Виктус благодарил за спасение граждан Иерархии. Балак сел в кресло и сцепил руки в замок перед собой. В другое время турианцы его бы даже и не заметили, а сейчас слали официальные письма. Нужно было использовать ситуацию в своих целях и продолжать играть в хорошего парня. Балак быстро набросал короткий ответ, в котором заверял в лояльности батарианцев к Иерархии, и готовности в будущем оказывать любую помощь и содействие. Он нажал «Отослать» и открыл свой отчет, намереваясь закончить работу. Сзади послышался шорох, и Балак стремительно обернулся. Джей сидела, опершись на правую руку, и смотрела прямо на него. Тени вокруг глаз обозначились еще четче и контрастировали с неестественной бледностью лица. Балаку стало даже немного жаль ее. Джей протянула руку к тумбочке и нашарила миниатюрный наушник-переводчик. Балак с тоской подумал о долгожданном сне, который откладывался из-за разговора. Судя по тому, как устраивалась Джей, подкладывая подушку под спину и ерзая на кровати, беседе предстояло быть долгой. Он поднялся и, подойдя к кровати, уселся на край. От него не укрылось, как дернулась Джей — она боялась его, хотя и стремилась это скрыть. — Ты капитан? Голос у нее был хриплый со сна. — Сама об этом догадалась? — Вы для меня, уроды, все на одно лицо. — Джей скривила губы и блеснула глазами. Ее грубость ничуть не задела Балака. Она была человеком, значит, это было для нее в порядке вещей. Он проигнорировал ее выпад и полез в карман за сигаретами. Достав пачку, он первым делом предложил ей. Джей отрицательно качнула головой. — Не куришь, значит. Молодец, помрешь здоровой. Балак щелкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся. На ее лице отразилось недоумение, и она нахмурилась. — Типа подъебнул? — О чем ты? — О том, — сказала она и откинулась на спинку кровати. — Четыре глаза и ты крут. Все остальные биомусор? Он аккуратно стряхнул пепел в пустую чашку, стоявшую на тумбочке. — Заметь, ты сама это сказала. И насчет биомусора. Кажется, у людей есть контора. «Цербер» называется. Не слышала? Твоя сестренка работала на них. Лицо Джей исказилось яростью, она подалась вперед. — Не смей ее так называть! Эта гадина мне никто, она… Джей закашлялась и схватилась за горло. Балак похлопал ее по спине. Переохлаждение на Цитадели не прошло для нее даром. Джей замерла, тяжело дыша. Ее плечи едва заметно вздрагивали. — Не любишь ее? Балак взял с тумбочки бутылку с водой, открыл и протянул Джей. Она взглянула на него исподлобья и отвернулась. — Не хочу! — Спиртное тебе нельзя, но воды-то можно выпить за ее смерть. Балак затушил сигарету и сделал большой глоток. Ему уже нравилось общение с этой дурой. Ее реакции были прозрачными и предсказуемыми. Джей встрепенулась и уставилась на него с полуоткрытым ртом. Ее руки судорожно смяли край одеяла. Он кивнул. — Да, ты не ослышалась. Шепард находилась в самом эпицентре, когда рвануло на Цитадели. — Тело нашли? — Ты думаешь, что там могло что-нибудь остаться? К тому же, до той груды обломков еще даже не добрались. — Херня это все, — отрезала она и поморщилась. — Она уже числилась без вести пропавшей, а Совет и Альянс объявляли ее мертвой. — Да брось. Снаряд в одну и ту же воронку дважды не падает. Балак отставил бутылку и наклонился вперед, заглядывая ей в глаза. — Надо быть оптимистами. Джей инстинктивно подалась назад, держа дистанцию. На ее лице хорошо читалась неприязнь. — Зачем я тебе? Я же не Шепард. — У меня есть варианты, — сказал он и повел плечами, разминаясь. — Например, могу тебя грохнуть и объявить всему миру, что я нашел тело галактического спасителя Шепард. Стану героем. В этот раз она не повелась на провокацию. — Героем не становятся только оттого, что нашли кусок мертвого мяса. Еще? — Продам. — Кому? — Еще не решил. Можно отдать на опыты в какую-нибудь лабораторию. Нелегальные бордели, кстати, тоже могут заинтересоваться. Наверное, все твои три дырки будут пользоваться бешенным спросом. Ее глаза сузились от злости. Сжав кулак, она замахнулась для удара, но ее движения были слишком медленными. Балак без труда перехватил ее запястье одной рукой, а другой вцепился в шею и прижал к кровати. Она вскрикнула, и лицо ее исказилось от боли. Под пальцами Балака бешено бился пульс. — Сучка, — он наклонился и зашептал ей прямо в ухо, — знаешь, я ненавижу всех людей, но Шепард всегда занимала первое место. Если бы ты была ей, то твои останки уже давно бы дрейфовали в космосе. Дернувшись, Джей попыталась плюнуть в него. Он только сильнее сдавил пальцы и она захрипела. — Тебя мне убивать ни к чему. Но ты мне бередишь старые раны одним своим видом. Поэтому не беси меня, тварь. Джей вытаращила глаза, по лицу разливалась бледность с синевой. Он выпустил ее — она судорожно схватилась за шею и застонала. На ее коже отчетливо виднелись красные следы от его пальцев. Обычно люди вызывали у Балака чувство брезгливости. На Кхар’шане было много человеческих рабынь. Их можно было встретить в общественных местах и в домах богатых батарианцев. Балак старался избегать их. У него никогда не было рабов-землян. С Джей все было по-другому. Ему даже понравилось прикасаться к ней, так чтобы она съеживалась и пыталась отодвинуться. Понравилось говорить ей гадости, так чтобы она бледнела от злости. Понравилось причинять ей боль и чувствовать ее дрожь. Понравилось, что она так беспомощна и так похожа на Шепард. — Я тебя яйца отрежу, урод, — прошептала она и со злобой уставилась на Балака. Дерзости ему тоже нравились. Он закурил еще одну сигарету и пустил дым ей в лицо. Она отвернулась и зажала нос рукой. — Только дай мне повод, дура. — И что, убьешь меня? Давай, блядь! Он рассмеялся и сказал почти с нежностью: — Сейчас я в настроении прополоскать тебя еще раз, чтобы вымыть всю дурь и сквернословие. Хочешь? Джей глядела на него несколько секунд, а потом склонила голову вправо на батарианский манер и вынула из уха переводчик. — Да пошел ты. Он не удержался и подмигнул ей по-батарианки, верхней парой глаз. Эта Джей была забавной штукой.