***
Удивительно, но они доехали до базы турианского сектора космопорта за тридцать три минуты. Балак мысленно похвалил Монтенегро. Потом достал штурмовую винтовку и активировал, проверяя. Монтенегро смотрел на него круглыми глазами. — Зачем это? — У тебя есть оружие? — Да-а, кажется, тут было. Монтенегро полез куда-то под панель управления и выудил оттуда завернутый в промасленную ветошь пистолет. Балак едва сдержался от ругани. Неудивительно, что Монтенегро никто не воспринимал всерьез. — Он хотя бы рабочий? — Ну да. — Ладно, цепляй к поясу, так, чтобы видно было и пошли. Комплекс зданий космопорта был защищен естественной горной грядой, и ветер здесь был значительно слабее. Координационная турианским сектором располагалась с краю комплекса в трехэтажном здании старой исследовательской станции землян. Около входа стояли ящики со всяким хламом, который турианцы выбросили, когда въехали сюда. Охранники, сидевшие на ящиках, встали, но Балак даже не взглянул на них. Он активировал код на своем уни-инструменте и зашел внутрь. Внутри кипела жизнь. Сновали шустрые погрузчики, похожие на игрушечные машинки между рядами ящиков. То там, то тут можно было увидеть турианских рабочих в оранжевых комбинезонах. Они были похожи на ярких птиц. Кто-то орал что-то непереводимое по громкой связи. Рядом, прямо на одном из ящиков обедали две турианки. Балак направился прямо к ним. — Где Гиллиус? — Что?! Одна из турианок сунула ложку в термос и наклонилась к нему. — Начальник где?! — повысил голос Балак, стараясь перекричать шум. — Там. — Она махнула рукой в сторону двери с надписью «Аварийный выход». — Идите на второй этаж, там прямо по коридору и будет его офис. Балак кивнул ей и пошел к лестнице. Джэр Гиллиус был той еще ксенофобской сволочью. Турианцы понесли тяжелые потери на Земле, и все свои хорошие кадры держали сейчас при себе. На Марс они отправили бригаду, сформированную из турианцев Омеги, которые приняли участие в битве против Жнецов в составе сил Арии Т’Лоак. Флот Омеги сильно потрепало, и все турианцы вышли из его состава и примкнули к войскам Палавена. Сделали они это по необходимости: с декстроаминовым питанием и лекарствами сейчас было очень туго. Балаку уже несколько раз приходилось конфликтовать с Гиллиусом по рабочим вопросам. Тот сильно ненавидел землян и каждый раз делал какую-нибудь пакость. Обычно земные бригадиры сами решали такие вопросы, но Монтенегро нужного опыта не имел. Гиллиус ходил из угла в угол и разговаривал по уни-инструменту. Балак чуть не врезался в него, когда, ускорив шаг, влетел в комнату. Не тратя силы на приветствие он врезал турианцу по костяной морде винтовкой так, что у того хрустнула шея. Гиллиус нелепо взмахнул руками и, отлетев прочь, с грохотом врезался в стол. Два его охранника несколько мгновений пялились на него, а потом с проклятиями повскакивали с мест. — Эй! Не дурите! Щелчок предохранителя на штурмовой винтовке несколько отрезвил их. Сначала один, а потом и другой подняли руки вверх и застыли. Конечно, Балак не стал бы стрелять из-за риска разгерметизации. Максимум бы долбанул Перегрузкой. Но охранники, посмотрев на решительный вид, посчитали его опасным долбоебом и не стали рисковать. — Пистолет достань, — негромко приказал Балак ошарашенному Монтенегро. Тот повиновался, но едва не выронил оружие. — Возьми их на прицел. В углу зашевелился Гиллиус. Он сел и посмотрел на Балака сверху вниз — по подбородку у него текла кровь. Он утер ее рукавом и спросил: — Какого хрена? Балак машинально склонил голову вправо. — Я предупреждал тебя. Но ты, видимо, очень тупой и не понимаешь. Гиллиус поднялся на ноги, пошатнулся и оперся на край стола. — Пошли вон, — приказал он своим людям, и те не заставили себя ждать. Монтенегро смешался и перевел пистолет на Гиллиуса, но почему-то не удержал и выронил. От удара термообойма выскочила и отлетела под кресло. Монтенегро тут же полез за ней. Злорадно ухмыльнувшись, Гиллиус кивнул на стоявшего на четвереньках Монтенегро. — Зачем ты возишься с ним? Он же слабак. — Зато с ним не бывает проблем, идиот. — Балак поставил винтовку на предохранитель и опустил ее. — Тех проблем, которые всегда случаются с тобой. Мы служба логистики, а не подразделение Синих светил или Затмения. Усек? Гиллиус молчал. — Меня это заебало по самое не могу. Еще один конфликт хоть с кем-то из землян, и, клянусь своей головой, я не пожалею на тебя пулю. — Они пришлют такого же, как я, — улыбнулся Гиллиус. — Или хуже. И потом как ты объяснишь мое убийство турианцам? — Очень просто. Скажу, что ты не смог справится с личными проблемами и регулярно саботировал работу. Уверен, они поймут. Раздался щелчок: это Монтенегро загнал обойму в магазин. Он возился с пистолетом так, будто его происходящее в комнате не касалось. Гиллиус бросил на него полный отвращения взгляд, затем обошел стол и включил терминал. — Пусть идет на склад и расписывается, я распоряжусь. Балак обернулся. — Чего стоишь? Бегом. Когда торопливые шаги Монтенегро стихли за дверью, Гиллиус спросил: — Приятно бегать в няньках у всяких человеческих ссыкунов, да? — Я хочу убраться из этой системы. Ты, наверное, тоже. А такие как он, — Балак кивнул на дверь, — мечтают, чтобы мы свалили. Все просто и не надо усложнять из-за того, что твоего папашу грохнули в Войне Первого контакта. Он деактивировал винтовку и повернулся к выходу. — Вообще-то ублюдки убили мою мать. Но ты прав, ледда Балак. Я справлюсь со своими личными проблемами. Вон как запел, даже обратился уважительно на турианский манер «ледда». Балак не обернулся. Он заставил себя забыть про свои личные проблемы, когда вместо того, чтобы всадить в Шепард пулю, отдал ей батариаский флот.***
Монтенегро ждал его в ровере, но Балак задержался. Его внимания привлек один из ящиков возле входа, забитый бумажными книгами. Часть из них лежала в мусорных пакетах, часть — просто россыпью. Едва ощутимый ветерок шевелил безобразно оголенные страницы. Балак выбрал несколько штук с более-менее целыми обложками и поспешил к роверу. Монтенегро удивленно хмыкнул, когда увидел книги. — О, вы наши книги читаете. Первый раз такое вижу. Балак сдержанно кивнул и обернул книги куском пленки, которую нашел за сиденьем. На обратном пути Монтенегро болтал без умолку, выкладывая Балаку последние новости. Бригадир Кабрид переспала с пилотом кварианского корабля, ребята из охраны космопорта видели записи камер наблюдения. Правда-правда. Как с кварианцем смогла? Да хер ее знает, а вот он костюма не снимал. Как-то так смог. Вообще удобно, не надо предохраняться. Азари в своем секторе организовали подпольный карточный клуб со стриптизом. После работы трясли сиськами, зашибали деньги. Условий нет? Кому нужны условия, когда есть сиськи. Ворча заебали охрану склада на ферме: говорили, что будут охотиться на крыс, а сами украли зерно и сделали брагу. Пели песни и заблевали весь кроганский сектор. После этого десятка ворча не досчитались на работе. Балак только кивал и удивлялся. Правильно он все-таки разделил городок на сектора. Вот только с ворча не доработка вышла: поселили их вместе с кроганами. Он был уверен, что они поладят. Теперь вот потери в живой силе. — Сэр, еще вот вы сказали, что у Гиллиуса проблема с землянами, но ведь не только с нами. На прошлой неделе его подчиненные подрались с кроганами из охраны космопорта. Балак потер затекшую шею. Ему ужасно хотелось курить. — Вот сука. Мне он отчитался, что у них эпидемия какого-то вируса и восемь человек в лазарете. Монтенегро прибавил газу, так как они ехали в гору. Он улыбнулся. — Так они там и были. Просто с переломами и вывихами. — Из-за чего подрались? — Кто-то из турианцев ляпнул, что Архангел с Шепард… ну, того ее... Балак скривился от того, что ему выдал переводчик. — Трахал что ли? Монтенегро кивнул. — Да, сэр. Трахал. Кроганы само собой не стерпели и полезли в драку. — Дебилы. Нашли из-за чего драться. Монтенегро неодобрительно глянул на него и промолчал. — Ну а ты-то сам как считаешь? Трахались они или нет? — Нет, — Монтенегро яростно мотнул головой. — Она бы не стала трахаться с турианцем. Вот с азари или с кем-нибудь из ваших вполне. У нас тела похожие. А с турианцами нельзя. Я по телику слышал, что можно даже помереть. Балак не выдержал и рассмеялся. — Я как-то давно видел порнуху, где турианец трахал азари. Он три презерватива нацепил и спокойно пихал ей в рот и в жопу. Представь, она выжила. Монтенегро уставился на него. — О, черт! А у вас этого видоса нет? Балак отрицательно покачал головой. Девяносто процентов нерабочих разговоров среди мужской части населения на Марсе сводилось к ебле. Это было и понятно: надо было как-то снимать напряжение при отсутствии экстранета. А нудная ночная эротика, которую крутило телевидение Альянса всем уже надоела до тошноты. Разговоры такого рода с большой вероятностью скатывались к теме любовных приключений Шепард. Причем этим страдали представители всех рас. Придумывались совершенно невероятные байки: то говорили, что у Шепард был член, то рассказывали про оргии с кроганами на Тучанке, то заливали про затраханных насмерть сотрудников «Цербера», тела которых выбрасывали в шлюз. Однажды, Балак даже услышал про любовную связь Шепард и Бласто. — Вы-то сами как думаете? Балак пожал плечами и промолчал. В свое время он просмотрел много видео про Шепард в экстранете. В основном это были бои, но встречались и повседневные съемки. По ним нельзя было понять, что кого-то из команды она выделяла особо. Монтенегро все не унимался. — А вы бы с ней смогли? — Нет. Балак с трудом сдержался, чтобы не подскочить на месте. Сам того не ведая, Монтенегро ударил по больной точке. Нет, нет и нет. Он бы не стал с ней трахаться, даже если бы от этого зависела его жизнь. — Я б тоже не смог. Она вроде была ничего, но взгляд. Отмороженный какой-то. — Не отвлекайся, ветер усиливается, — бросил Балак и откинулся в кресле. У него было гадко на душе. За окном бушевала буря, так что Монтенегро пришлось вести ровер по приборам. На время он заткнулся. Вот так вот, Шепард. Из-за таких как Монтенегро ты рисковала своей шкурой, а сейчас он и ему подобные обсуждают твои сиськи и твоих любовников. Какая ирония.***
Городок представлял собой многоуровневую систему жилых модулей. Внутри все было чуть более уныло, чем снаружи. Среди однообразных стен и нагромождений ящиков можно было сойти с ума. Когда Балак попрощался с Монтенегро, то бегом кинулся к проходной в батарианский сектор. Он и так уже достаточно припозднился и Лайнак, наверное, был страшно зол. Тяжелые подошвы ботинок гулко стучали по металлическому полу. Балаку повезло. В его окружении были люди, на которых он мог положиться. Одним из таких был Лайнак Дмарш, замечательный военный хирург и хороший друг. Так получилось, что они знали друг друга еще по военной академии на Кхар’шане. После окончания учебы их пути разошлись. Пока Балак усложнял жизнь Альянсу, Лайнак зарабатывал неплохие деньги на Омеге. После катастрофы в системе Бахак Лайнак вернулся на службу в армию. Он был довольно мирным парнем, если не сказать трусоватым, но эта трагедия заставила его измениться. В то время Балак как раз набирал команду для операции за пределами Кхар’шана. На должность начальника медицинской службы он выбрал знакомого и не прогадал. Его друг умел не задавать лишних вопросов. Когда Балак притащил полумертвую Джей в медицинский отсек, Лайнак не бросился отговаривать Балака. Он просто стал делать то, что умел лучше всего — лечить. Благодаря Лайнаку, Джей сейчас была жива и даже немного могла ходить, а Балак мог смотреть на нее, не стискивая зубы от ярости. За эти шесть месяцев Балак и Джей притерлись друг к другу, как детали в двигателе. Непрерывное противостояние держало в тонусе обоих. Они много ругались и спорили. Это была непрерывная словесная схватка. После каждого раунда побежденный уползал зализывать раны, а победитель испытывал моральное удовлетворение. Джей, несмотря на свое физическое и моральное состояние никогда не пасовала. Очень скоро Балак понял, что использовать силу против нее бесполезно. Он сжимал ее, а она делала отскок, словно стальная пружина, и все равно гнула свою линию. Общие точки соприкосновения тоже находились. Это было все, что касалось Шепард. Джей много знала о ней и охотно делилась этим с Балаком. Он же был не против послушать. Балак завернул в коридор, прошел мимо большого чахлого дерева в кадке и оказался прямо перед дверью своего жилого отсека. Он ввел код доступа с уни-инструмента и вошел внутрь. Его жилище было маленьким, чуть больше капитанской каюты на «Легарде». Каким-то образом здесь умещались прихожая, маленькая жилая комнатка, совмещенная с кухней и санузел, в котором с трудом можно было развернуться. Лайнак спал в кресле, несмотря на работающий телевизор. Джей сидела на кровати, поджав ноги. Своим видом она напоминала большую тощую птицу. Старая темная рубашка Балака висела на ней мешком, только подчеркивая изможденность и худобу. По телику шла передача про работу по восстановлению масс-ретрансляторов. Балак выключил телевизор с уни-инструмента. Она обернулась и холодно посмотрела на него. — Какого хрена? Я ж запретил. — Да почему нельзя-то? — Нельзя и все. Она отвернулась и улеглась на кровать. — Как же ты бесишь, мудак. Балак сделал вид, что не расслышал. Подойдя к Лайнаку, потряс его за плечо. Тот проснулся и заморгал, глядя на него. — Какого, блядь... а это ты. Потом активировал уни-инструмент, посмотрел на время и подскочил на кресле. — Я же опаздываю! — Там буря, пришлось задержаться. — Да иди ты жопу со своей бурей! Лайнак подхватил форменную белую куртку и планшет со стола и выбежал в прихожую. Балак последовал за ним. — Покорми ее, — сказал Лайнак, глядя в зеркало и разглаживая измятую куртку. — И не забудь дать лекарство по схеме. Почему ты опоздал, я же просил тебя приехать пораньше. — Не волнуйся, выговор тебе не объявят. Лайнак уставился на него, держа прямо голову. Он вообще полностью игнорировал любую субординацию с Балаком. — Придурок, мои пациенты сейчас сожрут меня и некому будет ухаживать за твоей фесской. — Она не моя... — начал было Балак, но Лайнак махнул рукой и выскочил за дверь. Фессками в Гегемонии называли наложниц. Лайнаку почему-то казалось забавным называть это порождение Анартака именно так. Балак со вздохом освободился от тяжелого бронекостюма, свалил его прямо на пол в прихожей и вернулся в комнату. «Фесска» накрылась одеялом и сейчас напоминала очертаниями здоровенный сугроб. Обиделась. Балак негромко ругнулся и пошел в ванную. Он специально не давал Джей смотреть телевизор и тем более пользоваться локальным вариантом экстранета: все-таки она была его пленницей и чем меньше информации она получала извне, тем было лучше. Лайнак это правило нарушал. Он говорил, что Джей надо отвлекаться и что это хорошо для ее психики. Но скорее всего ему просто не хотелось нянчиться с ней. Балак умылся холодной водой и тщательно намылил щеки. Волосы на лице были словно жиром смазаны. Смыв все это, он посмотрел в зеркало. Оттуда на него глядел какой-то незнакомый исхудавший тип. Балак с отвращением отвернулся и взялся за полотенце. Когда он вернулся, Джей уже сидела на кровати, поджав ноги, и демонстративно пялилась в стену. Иной раз она себя вела настолько по-детски, что он даже терялся. — Я тебе кое-что принес. Он с шумом опустил книги на стол и уселся в кресло. Джей полуобернулась и скосила глаза. Балак сделал вид, что ничего не заметил. Ей пришлось с ним заговорить. — Это что? — Подойди и узнаешь. Она покачала головой. — Не хочешь — не надо. Я вот устал и не собираюсь прыгать возле тебя, — сказал он и ухмыльнулся, поймав ее сердитый взгляд. Джей все время лежала, а ведь уже вполне могла ходить. Плохо выходило, но хоть как-то. Балак потратил на эту дуру уйму времени и сил, теперь пусть двигается — ей это будет только на пользу. Несколько мгновений она колебалась. Потом тяжело вздохнула, перекатилась на край кровати и спустила ноги. Подтянула компрессионные чулки и медленно поднялась. После первого же шага она пошатнулась и замерла на месте. — Молодец, иди сюда. Бросив на Балака злой взгляд, она двинулась вперед. Шла медленно, осторожно, припадая на правую ногу. Когда она приблизилась, он поднялся ей навстречу и протянул книги. И в тот момент, когда она готова была взять их, Балак отдернул руку и отступил назад. — Эй! Ты чего? Он попятился. — Давай, шагай. — Блядь! Она сделала-то всего четыре шага, но было видно, что это далось ей совсем не просто. При каждом движении она морщилась, как будто от боли. Лайнак говорил, что процесс восстановления будет достаточно долгим. При падении ее правую ногу почти отрезало куском стекла, и она висела только на лоскуте кожи. На Цитадели Джей сделали операцию, но этого было мало. Нужно было еще дорогостоящее лечение. Сейчас о таком не могло быть и речи. Из реабилитационных мероприятий Лайнак мог предложить только комплекс простых лекарств да массаж. Результаты были не очень. Балак не собирался делать ей скидки. Ему вообще-то было наплевать на нее, но чем лучше она могла ходить, тем меньше было работы ему. Он ушел на кухню, не дожидаясь, пока Джей подберется поближе. Вслед ему полетели ругательства. Прошло минуты две, пока она, наконец, доковыляла до стола и, опершись на него руками, опустилась на стул. Балак за это время уже успел вскипятить воду и разложить сухую лапшу по двум чайным чашкам. Джей, тяжело дыша, смотрела на него исподлобья. Ее лицо блестело от пота. Он кивнул на книги на столе. — Молодец, заслужила. Потом заглянул в шкафчик, где хранились сухие пайки, и нахмурился. Еда была дефицитом. Земляне с трудом находили ресурсы, чтобы обеспечивать свое собственное население, а еще приходилось кормить всех союзников. Сейчас на Марсе в рамках проекта «Возрождения» строились фермы и теплицы, но это было вопросом времени, а еды не хватало уже сейчас. Балаку приходилось сильно урезать свою порцию из-за Джей. Он вытащил из шкафа пакетик с растительным маслом и по-братски разделил его. Сзади послышался шорох. Она бережно перекладывала книги и сдувала с них рыжеватый песок. — Ни хрена себе. Они же дорого стоят. Откуда? — На помойке нашел. — Ты по помойкам промышляешь? Я-то думала ты начальник какой-то. — Уссаться, как смешно. Хоть нравится? Балак залил лапшу кипятком и повернулся. Она не ответила. Увлеклась, раскладывая книги в ряд. Выбрала одну и осторожно смахнула с нее грязь, провела пальцем по имени автора. Дрю Карпишин. Ну, если оторваться не могла, значит понравилось. Балака охватило странное чувство, как будто он бездомному варрену дал пожрать, а тот в благодарность его облизал. Он тут же оборвал себя. Нельзя было так к ней относиться, ведь она просто товар, который в будущем можно будет выгодно продать. Он сделал это только из-за рекомендаций Лайнака, чтобы ей психику поправить. Надо же ей какое-нибудь занятие. — Убирай все. Джей без возражений принялась складывать книги в стопку. Каждую она бережно обтирала ладонью, и руки у нее вскоре стали грязными. Балак, вздохнув, протянул ей полотенце. — Спасибо, — сказала она, сосредоточенно вытирая руки. Ее взгляд был прикован к столу, как будто она увидела там что-то интересное. Балак спас ее жизнь, лечил ее, делал очень много, чтобы облегчить ее положение. Но ни разу за все время он не получил в благодарность даже кивка. Он не особо переживал, считая это нормальным. Ведь она для него была вещью, а он как хозяин должен был заботиться о ее сохранности. Глупо было требовать благодарности от тарелки за то, что ты ежедневно моешь ее и сушишь. А сейчас надо же, дождался. За старый бумажный хлам. Все-таки люди были ужасно тупыми существами. Балак со стуком поставил чашки на стол и положил в них ложки. Потом сел за стол и кивнул. — Ешь. Джей осторожно подвинула к себе ближайшую чашку и принюхалась. Потом убрала прядь отросших волос за ухо и взялась за ложку. Придерживая чашку изуродованной рукой, она медленно, будто нехотя, стала есть. Балак тоже принялся за еду. Святая Эридия, каких же трудов стоило приучить Джей есть нормальную еду. Поначалу Балак кормил Джей армейскими пайками. Это было просто, удобно и питательно. Закинул кусок брикета в чашку, добавил сахара, залил кипятком и вот у тебя уже хрень, напоминающая по виду детское питание со вкусом сладкого дерьма. Потом, когда Джей уже могла вставать, Лайнак сказал, что нужно переводить ее на полноценное питание. В тот день они оба удивились. Джей смотрела на тарелку с рисом и куриным концентратом со священным ужасом, а потом заявила, что ей это нельзя. Балак притащил ей хлеб с джемом. Опять нельзя. Кончилось все тем, что он, рассвирепев, набрал всего понемногу на кухне и принес ей. Не помогло. Джей недоверчиво разглядывала упаковки, принюхивалась к еде и откладывала в сторону. Оказалось, что церберовская баба, которая вытащила ее из инкубатора и воспитала, разработала для Джей специальную систему питания для быстрого развития биотических способностей и наращивания мышечной массы. Туда входили всевозможные армейские пайки, коктейли для профессиональных спортсменов и витаминные батончики. Ничего хотя бы отдаленно напоминающего обычные концентраты и тем более обычную еду там не было. Из нормальной еды Джей воспринимала только кофе, какао и галеты. В тот раз Балаку стало не по себе. Он-то воспринимал Джей как взрослую самостоятельную человеческую особь. На деле же выходило, что это беспомощное создание, которое нужно было кормить с ложки как маленького ребенка с уговорами и угрозами. Она даже чай с шоколадкой воспринимала как открытие сверхновой. Еще у Джей был один существенный недостаток: она не могла есть молча. Или не умела. — В передаче про масс-ретрансляторы сказали, что их скоро запустят. Это правда? Он пожал плечами и продолжил жевать. — Ну, расскажи. Интересно же. — Я не ученый, а просто служба доставки. — Оке-е-й, — протянула она и стала водить ложкой в чашке, громко стуча о стенки. — Ну и как там доставка? — Твою же мать. — Балак отложил ложку и залпом допил остатки бульона. Звон усилился. Надоедливый ребенок как он есть, и с этим ничего нельзя было поделать. Не бить же за это. — Ладно, я расскажу тебе одну новость, если ты доешь и не будешь меня раздражать. Это подействовало. Пока Балак готовил ее лекарства, ее чашка опустела, а сама она сидела с видом прилежной ученицы. Балак подал ей лекарства и воду, вымыл чашки и налил чаю. Себе на десерт он взял маленькую галету, ей же отломил кусочек шоколада. Сладкое она очень любила. — Мои подчиненные турианцы подрались с кроганами из охраны космопорта. — Из-за чего? — Джей запихнула шоколад в рот и сделала большой глоток из чашки. — Смешно, — он с хрустом разгрыз печенье, — но они повздорили из-за Шепард. — Стой, не говори. Дай угадаю. — Джей откинулась на спинку стула и подняла палец вверх. — Турианцы сказали, что Вакариан ее трахнул, а кроганы им ответили, что у Вакариана хер не дорос, чтобы замахнуться на боевого мастера. Балак чуть не поперхнулся чаем. — Что-то в этом роде, но откуда ты знаешь? — Еще когда мы... то есть я искала информацию о Шепард, в экстранете этого дерьма было навалом. — На лице Джей возникло презрительное выражение. — Что костерожие, что сраные жабы — это один большой фан-клуб имени Шепард. Дебилы. Балак покачал головой. Он о таком не слышал, но с Джей был согласен насчет дебилов. — Бля! — Джей принялась в волнении крутить чашку с чаем. Горячая жидкость выплеснулась и попала ей на пальцы, но она даже не заметила этого. — Это надо же было так низко пасть, чтобы трахаться с подчиненным. — Да ладно, скорее всего, это вранье. Она была помешана на спасении галактики. — На спасении, да, — Джей кивнула и ухмыльнулась. — А еще на его костяном хрене. Не спорь. Я видела записи с камер «Нормандии». Балак вздохнул. Надо же, как завелась. — Они трахались не только в каюте, но и на главной батарее, и в грузовом отсеке, и даже в мужском туалете. Блядь, прямо как ебнутые кролики. Она стиснула руку в кулак. Вид у нее сейчас был неприятный и злой. Балак понятия не имел кто такие «кролики», но особого трагизма в том, что командир трахался с подчиненным, он не видел. Такое сплошь и рядом случалось на космических кораблях. — Ну, расслабились. Обычное дело. — Он младше и слабее, — ни с того ни с сего выпалила Джей. Она говорила быстро с напором. — Он уродливый. Он хренов неудачник, наконец. Что такого она в нем нашла? — Он турианец и поэтому уродлив, да? — Балак залпом осушил кружку и отставил ее от себя. Джей надо было переключить, а то на весь вечер разговоров будет. — Это расизм. Джей стукнула себя ладонью по лбу и закатила глаза. — При чем тут расизм? Ты вообще видел этого сукина сына? Ему же полморды взрывом разворотило! Балак не нашелся, что ответить. Любые расы с одной парой глаз были для него непривлекательными. Поэтому даже при наличии целой морды, он вряд ли бы посчитал турианца красавцем. — К тому же, — не унималась она, — все об этом узнали. Какое позорище. И потом это вопрос безопасности. Она офицер Альянса, а он мог быть шпионом или диверсантом. — Но он работал на Шепард. — И что? — У нее заблестели глаза. — Как она могла быть уверенной, что он ее не предаст? Балаку нечего было возразить. Хоть он и ненавидел Шепард, но в такие дебри ему лезть совсем не хотелось. Он пожал плечами. — Слушай, у тебя какая-то нездоровая фиксация на их отношениях. Она ведь какое-то время не работала на Альянс и если они… Усмехнувшись, она подалась вперед и легла на стол грудью. — Почему ты так уверен, что она не работала в тот момент на Альянс? — В смысле? После кошмара в системе Бахак Альянс доказывал нам, что она работала на «Цербер». — А вы, дураки, поверили этому? В комнате стало прохладно. Балак ничего не ответил. Он встал и подошел к панели с которой шло управление термостатом. Температура в комнате стала падать. — Альянс официально заявил об этом. Они позвали наших представителей и показали все, что относилось к тому случаю. — И ее разговоры с Хакеттом тоже показали? Балак резко обернулся и прищурился. Старая рана, о которой он старательно забывал все это время, заболела с удвоенной силой. Он прекрасно помнил, как Альянс яростно отрицал свою причастность к тому инциденту. В официальном заявлении значилось, что группа одурманенных ученых подготовила и осуществила террористический акт, направленный против граждан Батарианской Гегемонии. Поддержку же им оказывали СПЕКТР Шепард и запрещенная терористическая организация «Цербер». Следователи-земляне очень тщательно акцентировали на этом внимания. Потом они и вовсе стали подводить к тому, что доктор Кенсом подчинялась Призраку, а Шепард выступала между ними как посредник. Они даже сделали показательный суд над Шепард, который, правда, закончился ничем. Не дождавшись его ответа, Джей заговорила вновь. — Не надо на меня так смотреть. — Она выпрямилась и сложила руки на груди. — Я считаю, что произошедшее в системе Бахак было трагедией. — Огромной трагедией, — повторил он за ней. Ничего нельзя было сделать. Она говорила так, чтобы угодить ему или она просто не понимала о чем идет речь. Действия Шепард были лишь следствием. Балак вполне отдавал себе отчет, что будь он на месте Шепард, он бы поступил точно так же. Он успел насмотреться на что были способны Жнецы, и там не было места для маневра. Настоящими виновниками же были те, кто занимал высокие посты и определял политику Гегемонии и Альянса. Она кивнула. — Согласна, огромной. Но если честно говорить об ответственности за этот инцидент, то Альянс просто подставил Шепард и «Цербер» под удар. Она действовала по указанию адмирала Хакетта. Я видела запись разговора. А когда все закончилось, Хакетт прибыл на «Нормандию», чтобы лично допросить ее. Балак не знал точно, что Хакетт был замешан в этом. Но подозрения на этот счет у него были всегда. Процесс над Шепард был закрытым, однако для батарианской стороны сделали исключение. Позже, перед своим заданием на ликвидацию Шепард, Балак получил доступ ко всем материалам дела, которые Альянс предоставил Гегемонии. У Шепард были лучшие адвокаты. Целая орава психиатров вертела ее три месяца и так, и этак, доказывая временное помешательство коммандера. Альянс даже привлекал каких-то сомнительных ученых, которые по-всякому обосновывали необходимость уничтожения ретранслятора Альфа. При этом усиленно продавливалась именно версия связи Кенсом и «Цербера». Альянс вроде бы выступал в стороне: там вообще ничего не видели, не знали и не предполагали. Шепард же была какой-то вялой. Ее словно выключили. Она односложно отвечала на вопросы следователей, слабо противилась напору обвинителей и полностью соглашалась с доводами защиты. И на всех заседаниях присутствовал Хакетт. — Так и в чем конкретно выражалось участие Хакетта? — Он попросил спасти Кенсом из вашей тюрьмы. Сказал, что она его друг. — Вот видишь. — Он пожал плечами и скривился. — Это была личная устная просьба, которую никак нельзя прикрутить к делу. — Ты серьезно?! — Она всплеснула руками и уставилась на него, будто в первый раз. — Хакетт просто использовал ее. А потом Альянс вам подогнал вагон и маленькую тележку вранья. — Хакетт — это не весь Альянс. И потом, где эта видеозапись? Или ты хочешь побыть свидетелем? Ну, так тюремная камера ждет тебя. Она открыла рот, чтобы возразить, и тут же закрыла его. На ее лице появилось выражение беспомощности, как у маленького ребенка, у которого отобрали конфету. Мигнул и притух свет. Балак вновь посмотрела на датчик термостата. В комнате стало холодней. Ночами температура на поверхности Марса опускалась до отрицательных отметок. Дневная смена рабочих возвращалась домой. Они включали нагревательные приборы, готовили еду и грели воду. Энергосистема городка едва справлялась с нагрузкой, и землянам пока никак не удалось решить эту проблему. По ночам в жилищах было очень холодно. — Надо ложиться, а то потом замерзнем. — Но... — Хватит, у меня нет желания разговаривать на эту тему. Джей поднялась из-за стола и поковыляла в сторону кровати. Удивительно, но она не стала с ним спорить. И он ей был за это даже немного благодарен. Вымыв чашки чуть теплой водой, он выключил свет и прислушался. Из-за тонких стен жилого модуля было слышно завывание ветра. Все прошлое должно остаться в прошлом. Даже смерти невинных людей. На последней встрече Шепард сказала, что он должен винить не ее, а Жнецов. И сейчас он последует этому совету неукоснительно. Ведь больше всего он хочет вернуться на Кхар'шан.***
После приезда на Марс ночами Джей постоянно мерзла. По утрам ее руки и ноги напоминали ледышки, а сама она тряслась как в лихорадке. Из-за этих постоянных охлаждений никак не удавалось вылечить ее кашель и мастит. Сам Балак тоже усиленно стучал зубами. Недельной пытки холодом хватило, чтобы он забыл о своей брезгливости и предрассудках. Они стали делить односпальную кровать на двоих. Так было намного теплее. Первую ночь они провели по краям кровати, а под утро Джей во сне положила руку ему на плечо. Балак спросонья шарахнулся от нее и свалился на пол. На следующую ночь он закутал Джей в два пледа, положил подушку между ними, сам завернулся в простыню, а сверху накрыл их обоих толстым одеялом. Среди ночи он в ужасе проснулся оттого, что к нему прижималась Джей. Каким-то образом во сне она умудрилась выбраться из своих пледов и инстинктивно прижалась к источнику тепла. Это повторялось из ночи в ночь. Поначалу он ругался и отпихивал ее. Джей просыпалась, смотрела на него большими глазами, заверяла, что она никогда в жизни бы не притронулась к такому уроду. Потом она засыпала и лезла к нему опять. Через неделю Балак привык. Ее запах, дыхание, прикосновение перестали причинять ему неудобства. Теперь у них вошло в привычку тесно прижиматься друг к другу перед сном. Так было теплее и засыпалось гораздо лучше. Этой ночью Джей не спалось. Она крутилась, ерзала и мешала ему. Он несколько раз выныривал из мучительного полусна и ругался, потом не выдержал, взял подушку с одеялом и ушел на кресло. Сейчас ему ужасно хотелось спать, и даже холод этому не был помехой. Он уснул под стук собственных зубов. Ночью он проснулся от крика Джей. Она сидела на кровати, низко опустив голову. Скрюченными пальцами вцепилась себе в волосы и дышала так, как будто пробежала марафон. Он легонько встряхнул ее за плечи. Никакой реакции. — Эй. Он заставил ее выпустить волосы, и затем несильно сжал запястья. Она вздрогнула, подняла на него глаза и схватила за руку — дрожь, которая сотрясала все ее тело, передалась Балаку. Пустой взгляд. Белая кожа. Обескровленные губы. — Высоко. — Она громко судорожно вздохнула. — Там так высоко. Такие припадки у нее уже происходили. Балак знал, что сейчас что-то говорить или делать было бесполезно. Нужно было дождаться пока этот приступ пройдет сам по себе. Лайнак объяснял это побочным действием препаратов, которые принимала Джей. Дескать, они воздействовали на нервную систему и вызывали вот такую хрень. Присев на кровать, Балак обхватил ее за плечи, привлек к себе и усадил на колени. Ее тело расслабилось — сейчас она была податливой как кукла. Ее голова легла ему на плечо, влажное дыхание коснулось шеи. Он тихонько покачивал ее, прижимая к себе. Ее кошмар повторялся от раза к разу. Она падала во сне с большой высоты. Прошлый раз ей привиделась лестница в горах. Сильный порыв ветра подхватывал Джей, поднимал вверх, раскручивал, а потом швырял вниз. До этого снились высотные здания и острые скалы. После каждого такого случая он сразу расспрашивал ее об этих снах. Никогда не перебивал и внимательно слушал. Знал, что спустя пять минут этот кошмар будет помнить только он. Джей все забывала. Они просидели так довольно долго, прежде чем Джей пошевелилась. Она подняла голову, скользнула по комнате отсутствующим взглядом. Балак усадил ее на кровать, подложил подушку под спину. — Что? — А? — Она потерла ладонью лоб. Потом моргнула, взгляд у нее прояснился. — Они ее вытащили. — Кто и кого? — Гаррус Вакариан и Тали’Зора втянули Шепард за руки обратно в отсек. А я, — ее речь стала невнятной как у пьяной, — болталась снаружи. Говорить ничего не хотелось. Слушать тоже. У Балака были свои кошмарные воспоминания, вот только поговорить ему было не с кем. — Я бы убила ее. Сама бы сдохла, но убила бы. — В ее тоне слышались нотки обиженного ребенка. — Дура. Она поежилась и взглянула на него с удивлением. Похоже, окончательно пришла в себя. — Ты бы ее убила, — сказал он и прикрыл ей ноги одеялом, — а Жнецы бы устроили вечеринку на наших костях. — Ну и похер. Захотелось обложить ее отборной руганью, но он сдержался. Иногда он совсем не мог ее понять. Она вела себя даже не как капризный ребенок, скорее как двинутый на всю голову подросток. — Почему ты ее так ненавидишь? На ее скулах некрасиво вздулись желваки. — Ты же ее тоже терпеть не можешь. — У меня, — громко прошептал он, наклонившись к ней, — есть причина. — Ах да. Она тебе пинка дала на Терра Нове. Так и поделом. — Блядь! – Балак со всей силы врезал кулаком по кровати и вскочил на ноги. Ярость вскипела в груди моментально. Как же ему иногда хотелось прибить эту дуру. Вместо этого он сейчас мерил комнату шагами, пыхтя словно древняя паровая машина. — Я не хотела, — заговорила Джей виноватым тоном. Для нее это было непривычно. — Но мы ведь к ней одинаково относимся. Так зачем дурацкие вопросы? Повисла пауза, в течение которой было отчетливо слышно завывания ветра снаружи. Балак повернулся и встретился взглядом с Джей. Темные круги у нее под глазами казались в тусклом свете еще темнее и резче. — Ненависть — это сложно. — Он подошел ближе и скрестил руки на груди. — Сначала есть зерно, потом росток, потом вырастает дерево, а на нем есть плоды. Вот эти блядские плоды и есть ненависть. Так где твои зерно, росток и дерево? Она промолчала и он сел рядом с ней. — Мое отношение к Шепард — это отношение к вам, к людям. Зернами был Скиллианский Блиц, ростком — ваша экспансия в системах Терминуса, а назначение Шепард Спектром — это было уже дерево. Так вот Терра Нова — это продукт этой ненависти. Понимаешь? Со мной понятно. Но, — покачал головой он, — я не могу понять, что движет тобой. Она опустила взгляд. Стала теребить кончик бинта, которым была замотана ее левая рука. Потом облизала губы и заговорила срывающимся голосом: — Почему она, а не я. Почему у нее была нормальная жизнь, а у меня был инкубатор, из которого я вообще могла не выйти. Почему были люди, готовые умереть за нее, а на моей стороне было только одиночество. Почему «Цербер» вложил в ее восстановление огромные средства, хотя мог изначально сделать клона, такого как я, и это бы обошлось дешевле. Все мои зерна и ростки складываются из этих «почему», понимаешь? Она остановилась, ожидая ответной реакции, но теперь нечего было сказать ему. — Мы были равны по силе. Если бы мы бились один на один, я бы вышибла ей мозги. — Вы, люди, странные создания, — усмехнулся он. — Я до сих пор не могу понять, почему она сохранила жизнь тебе. — Не знаю. Наверное, она протянула мне руку, чтобы хорошо выглядеть в глазах любовника и подружки. Балак отрицательно покачал головой. — О чем ты говоришь? Я про больницу спрашиваю. Почему она заплатила за твою операцию? Шестьдесят пять тысяч кредитов — это большая сумма, даже для нее. Лицо Джей побледнело. Она приоткрыла рот. Такое удивление невозможно было сыграть. — Ты не знала, да? Да ты еще тупее, чем я думал. Дурочка, СБЦ предоставляет задержанным медицинскую страховку в размере трех тысяч кредитов. На твое лечение надо было больше шестидесяти, иначе ты бы сдохла. — Ты врешь. Этого не может быть. Он щелкнул кнопку на браслете уни-инструмента и вызвал голографическое изображение медицинской карты. В графе оплачено значилось «Д.Шепард» и ее электронная подпись. — Смотри, в медкарте указано кто оплачивал лечение. Джей уставилась на изображение с полуоткрытым ртом. Она никак не могла поверить в то, что увидела. — Вот видишь, я тебе не вру. Она кивнула и опустила голову. Потом, ни слова не говоря, легла на бок и натянула одеяло по самые уши. Балак не стал настаивать. Он выключил свет и тоже улегся. У него оставалось совсем немного времени, чтобы отдохнуть. Только сейчас он понял, что ужасно замерз. Он придвинулся поближе к Джей и обхватил ее за талию. Так было удобней. Если захочет, то она всегда сможет его отпихнуть. Джей нащупала его руку, слабо стиснула ее холодными пальцами. И поблагодарила во второй раз.***
Тук-тук-тук. Это был всего лишь мотылек, и он всего лишь стучал в окно, пытаясь добраться до света. В тот раз Джей здорово досталось. У нее с утра кружилась голова, но все-таки у нее даже мысли не возникло сказать об этом Расе. Она должна была быть идеальной и сильной. Джей помнила, как увертывалась от атак Расы, как поставила Барьер, а потом вскинула руку и биотическая волна побежала от нее, взрывая землю. Дальше Джей провалилась в горячее душное марево. Постоянный недосып и чрезмерные нагрузки вызвали у нее глубокий обморок. Она проснулась в своей кровати от тихого стука. Возле нее дремала Раса. Моменты покоя, растворенные в полутьме, казались Джей волшебными. Она лежала и старалась запомнить каждое мгновение этой дивной тишины. Вот и сейчас она вынырнула из сна и долго лежала неподвижно, разглядывая квадрат окна, закрытого жалюзи. Сквозь него едва пробивалась розовая полоска света. Так же как и во сне, она лежала в полутьме и слушала чужое дыхание. Но это было совсем другое. Джей была одна, и ей даже некому было рассказать новость, которая потрясла ее. «Зачем она это сделала?», — беззвучно спросила Джей у самой себя. «Она хотела тебя использовать», — ответил кто-то внутри голосом Расы. «Это же ясно. Она бы убила тебя потом. Или продала бы тебя Альянсу. Или сдала бы «Церберу». «Нет», — подумала Джей. «Шепард хотела поговорить со мной и ради этого выложила шестьдесят пять тысяч кредитов. Она точно ненормальная». Противно затренькал будильник и с Джей слетели остатки тяжелого полусна. Рядом заворочался Балак, обдав ее запахом сигарет и пота. Этот гад никогда не мылся с вечера и заваливался в кровать прямо в рабочей одежде. Джей глубже уткнулась в подушку и сделала вид, что спит. Она слышала, как он вставал и лил воду в душе, как закипала вода в термопоте и щелкали застежки его бронекостюма. Потом дверь зашипела, а после издала мелодичную трель, извещая о включенном замке. Джей полежала еще немного, прислушиваясь. А после встала с кровати и, доковыляв до окна, активировала панель управления. Жалюзи повернулись и поднялись с противным скрипом, являя мутно-желтое толстое стекло, за которым занимался огненный рассвет Марса. Джей прислонилась лбом к холодному стеклу и обхватила себя руками. Ей надо было время, чтобы все обдумать.