Резонанс

Джей понадобилась неделя, чтобы окончательно взять себя в руки. Теперь, когда она оставалась одна, то старалась не лежать, тупо пялясь в потолок. Она тратила время с пользой: разминалась, растягивалась, тренировалась, чтобы вернуть хотя бы часть своей прежней формы. Это давалось нелегко. Даже незначительная нагрузка вызывала усталость и одышку, а движения причиняли боль. Но Джей упорно продолжала истязать себя, изо дня в день увеличивая нагрузки и снижая паузы для отдыха. Рано или поздно ретранслятор починят. И в этот момент Джей хотела бы быть далеко от Балака и всего, что было связано с батарианцами. Она совсем не питала иллюзий насчет его отношения к ней. Его забота имела сугубо практическую цель: она — вещь. Рано или поздно он продаст ее. План освобождения Джей еще не продумывала, но предполагала, что все будет основано на внезапности. Поэтому она старалась не показывать своих успехов Балаку — прикидывалась такой же больной и слабой. Пятьдесят, думала она. Ей нужно было сделать пятьдесят отжиманий и после этого можно будет передохнуть. Побег в условиях Марса, без специального снаряжения и документов — об этом даже размышлять было страшно. Ну ладно, костюм и оружие она сможет позаимствовать у Балака. А вот шаттл придется угонять. Или попробовать проехаться «зайцем» на одном из грузовых кораблей до Земли. Или заявить о себе Альянсу. Тогда они даже пришлют за ней эскорт, но скорее всего это будет последний перелет в ее жизни. Джей смахнула пот со лба после двадцати пяти отжиманий, досчитала в уме до трех и вновь принялась за работу. Ее волновал еще один вопрос. Как быть с Балаком? В начале их знакомства она возненавидела его. Джей мечтала, что когда-нибудь отомстит ему за все издевательства и унижения. Со временем она стала относиться к нему чуть мягче. Он просто не мог поступить иначе. Когда она наглоталась таблеток, дорога была каждая секунда и он вынужден был применить силу. Когда Джей доводила его оскорблениями, когда она плевалась в него, пыталась ударить или покусать, первое время он выходил из себя и пытался сломать ее физически. Джей сознательно выводила его на эту реакцию. Она не видела смысла в жизни калеки и надеялась, что Балак потеряет контроль над собой и пристрелит ее. Но он стал сдерживать себя. Уходил, отворачивался, игнорировал. Иногда даже не отвечал на ее словесные выпады. И Джей перестала его провоцировать. Постепенно мысли о суициде отступили. Мало того, впервые ей захотелось жить для себя, а не ради какой-то чужой цели. Она была еще слишком молодой, чтобы умереть. В конце концов, не зря же Шепард отдала большие деньги за ее лечение. Джей закончила отжимания, тяжело выдохнула и опустилась на пол. Козырем в рукаве была биотика. Последнее время Джей вновь стала ощущать темную энергию. Пусть это были всего лишь отголоски ее прежних способностей, но она надеялась раздуть пламя из этой искры. Без усилителя возможности ее, конечно, будут невелики. Однако если потренироваться, вполне можно будет нанести удар, который сможет сломать шею или оглушить противника. Балак, наверное, даже и подумать не мог, что ее биотика пробуждалась вновь. Иначе он бы точно не стал спать с ней в одной кровати. Джей села и посмотрела в расчерченное жалюзи окно. Когда Раса обучала ее, то любила рассказывать всякое. Однажды она поведала ей историю про одного очень сильного древнего воина. Его звали Самсоном. Враги ничего не могли с ним сделать и подослали к нему женщину, которая обманом выведала его тайну: сила его была заключена в волосах. Женщина обрезала ему волосы, и враги легко справились с ним. Они выкололи ему глаза и бросили в тюрьму. Только вот идиоты не догадались подновлять ему стрижку. Волосы отросли вновь, и на каком-то празднике Самсон обрушил на своих врагов здоровенную крышу. Джей улыбнулась. У нее с тем чуваком похожие истории, только вот она планирует выжить. Воин древности, блядь. Она встала и поплелась на кухню. Даже древним воинам надо было есть, а уж ей и подавно. Балак как обычно оставил ее порцию на кухонном столе: два бич-пакета с лапшой, два пакетика с чаем и кофе, консервированные сливки в мягкой упаковке и шесть маленьких кусочков сахара. Джей залила лапшу кипятком и заварила кофе. Есть не хотелось. Ее почти всегда тошнило от любой еды. Единственным исключением были сладости. Открыв упаковку сливок, она макнула в них кусочек сахара и отправила в рот. Откинулась на стуле, вытянула ноги и закрыла глаза. Такую вкуснятину нельзя было смешивать с кофе. Она наслаждалась каждым мгновением заслуженного отдыха. После еды она вновь пойдет в комнату и будет делать растяжки, отжиматься и качать пресс. И так до тех пор, пока мышцы ее не обретут полную силу. Возможно, тогда и биотические способности заработают как надо.

***

Спустя пять дней Джей удалось добиться первых результатов: она подняла печенье с помощью темной энергии. Целую, мать ее, круглую печенюшку. Это ее так окрылило, что она усилила тренировки. Сейчас она сидела в кухне и сосредотачивалась на стакане с водой. Ей нужно было поднять его. В животе было жарко. Там будто раздувался воздушный шар, накачанный горячим воздухом. Потом тепло распространилось по телу и побежало по венам. Почувствовалось покалывание на кончиках пальцев. Стакан, охваченный темной энергией, дрогнул и оторвался от столешницы. — Давай, — прошептала Джей, совершенно не замечая, как по вискам стекали капли пота, а в груди опасно трепыхалось сердце. Она справится. Она сможет. Она… Все тело Джей пронизала боль — ее накрыли дикие судороги, выворачивающие все мышцы наизнанку. Пол внезапно стал уходить из-под ног, а потом перевернулся и ударил ее по щеке. Последнее, что услышала Джей, был звон разбитого стекла. Очнулась она в кровати, под одеялом и с грелкой в ногах. Открыла глаза и застонала — яркий свет потолочной лампы вызвал у нее приступ тошноты. — Дура. Голос Балака заставил ее вздрогнуть. Он убьет ее, если узнает, что биотика сохранилась. Ни один нормальный человек не стал бы держать под боком такую мину замедленного действия. — Что случилось? Превозмогая головную боль, Джей посмотрела на него и поняла, что он ничего не знает. Это был ее шанс. Надо только подпустить немного дрожи в голос и показать свою слабость. Ему нравилось, когда она была слабой. — Я… я не помню. — Можно было даже не играть, язык все равно заплетался и слова выходили нечеткими, как у пьяной. К тому же у нее была разбита нижняя губа. — Мне захотелось пить. — И что? — Я пошла на кухню. — Джей попыталась принять озадаченный вид. — Дальше не помню. Балак покачал головой и отвернулся. Он достал откуда-то тюбик с панагелем и принялся смазывать ранку на губе Джей. Его прикосновения были осторожными и даже немного приятными. Наверное, из-за охлаждающего эффекта мази. — Что с тобой делать, чтобы ты не калечилась? К кровати привязывать? Джей обреченно прикрыла глаза. Какой раз он уже обещал это сделать. И ведь никогда даже не пытался исполнить угрозу. — Так получилось. — Вечно у тебя что-нибудь получается. Он отодвинул челку с ее лба, потом потрепал по волосам. Наверное, он бы так гладил домашнего варрена. — Пить хочешь? — Да. У нее и вправду пересохло в горле. Он просунул ей руку под спину, осторожно усадил и подложил подушку для удобства. Потом дал стакан воды. Джей жадно пила, наблюдая за ним боковым зрением. Казалось, что он потерял к ней всякий интерес. Просто сидел и закатывал рукава рубашки. Она допила воду и протянула ему стакан: — Еще. — Хватит, а то лопнешь. — Тебе что воды жалко? — Нет, просто тебе надо поесть. Потом попьешь. — Не хочу есть. Меня тошнит. Странно, но он проявил покладистость и дал ей еще воды. Возвращая стакан, она отметила, что Балак выглядит каким-то рассеянным. Наверное, просто устал, решила Джей. Вон и лицо осунулось, и глаза выглядели более устрашающе, чем обычно. Еще бы лампочек в башку понатыкать, сошел бы за Каннибала. — Все нормально? Он скользнул по ней отрешенным взглядом и кивнул. Потом откинулся в кресле и — Джей даже рот разинула от удивления — включил телевизор с уни-инструмента. Что же такое случилось, что Балак нарушил свой собственный запрет? На экране пронеслась заставка вечерних новостей. Балак улыбнулся и кивнул на телевизор. — Смотри внимательно. Исторический, блядь, момент. Выпуск начался с кадров высокой делегации с Земли. Какой-то здоровенный генерал Альянса, обвешанный наградами, словно рождественская елка игрушками, разрезал красную ленточку и официально объявил работу по строительству научного комплекса «Возрождение» завершенной. На экране возникло изображение диктора, который вкратце рассказывал о ресурсах и силах Объединенной коалиции, вложенных в этот проект. Руки Джей вспотели, и она вытерла их об одеяло. Теперь, когда работы по восстановлению ретранслятора вступили в новую фазу, ей надо будет тренироваться усерднее. Она повернулась к Балаку. — И что теперь? Тебя отправят в другое место? — Нет, — ответил он и потер лицо рукой. — Служба логистики так и будет работать, а я буду ей руководить. Правда, количество бригад и человекоресурсов сократят. — А. — Джей почувствовала легкое разочарование. На мгновение ей подумалось, что Балака могут отправить на Землю и тогда план ее побега был бы куда проще. — Ты рад? — Ну да. — Он кивнул на телевизор. — Смотри дальше, там покажут нашу службу. Джей последовала его совету. Новостной выпуск был обычным: интервью, скучные съемки, пафосная речь ведущего. Но Джей смотрела с огромным вниманием. Может быть, ей удастся увидеть что-то полезное для себя. Про службу логистики сказали буквально несколько слов, а потом показали Балака и трех, незнакомых Джей, батарианцев. Балак говорил заранее заготовленными фразами о пользе кооперации и совместной работы. Джей сначала слушала его, а потом обратила внимание на батарианца за левым плечом Балака. Он был без одного верхнего глаза и возвышался над Балаком как башня. Судя по кислой физиономии, ему не очень нравилась речь шефа. Джей вздрогнула. Она представила, что попала бы в лапы к вот такому чучелу. Он бы ее точно убил. Она обернулась спросить, как зовут этого великана и слова замерли у нее на губах. Балак спал, запрокинув голову на спинку кресла. Джей видела, как дергался при дыхании его кадык на жилистой шее. «Это хорошо», — подумала она. Телевизор теперь был полностью в ее распоряжении. Главное, не разбудить надзирателя. Она тихонько соскользнула с кровати и сходила на кухню. Заварив себе чая, она вернулась обратно и поудобней устроилась на кровати. Вечер охуительных программ начинался.

***

После выпуска новостей весь эфир был забит проектом «Возрождение». Как это начиналось, кто принял решение, сколько материалов для строительства пришлось перевезти с Земли, как к этому относились лидеры других рас и прочее бла-бла-бла. Джей даже увидела знакомые лица: Рекса, Уильямс, Хакетта, а за плечом турианского Примарха удалось разглядеть физиономию Вакариана. Поначалу Джей смотрела все передачи очень внимательно. Она старалась запоминать лица, общие планы мест, интересные факты. Но потом ей стало скучно и она даже задремала. Проснулась она от холода. Прошло уже несколько часов, и на Марсе была глубокая ночь. Балак так и спал в кресле, только теперь его голова свесилась на грудь. Сейчас он казался очень уязвимым и слабым. У Джей даже мелькнула мысль, что она могла бы его убить. Другое дело, что в этом не было необходимости. Она натянула на себя второе одеяло и посмотрела на телевизор. Дурацкие передачи там закончились, и начался ночной канал с фильмами для взрослых. Сейчас как раз началось кино, которое называлось «Бездна страсти в космопорту». Джей фыркнула и отхлебнула остывший чай. По ее мнению все эти отношения были изрядной дуростью. Когда она только училась быть человеком, Раса активно подсовывала ей книги, которые согласно данным биографии Шепард читала в подростковом возрасте. Преимущественно это была научная фантастика, но попадались и различного рода художественная литература. Однажды Джей прочитала такую несусветную стихотворную ерунду, что у нее все внутри вскипело. История была про двух подростков из враждующих кланов. Дети влюбились друг в друга, придумали какой-то идиотский план как им быть вместе, но потом что-то пошло не так и они очень глупо умерли. Джей не удержалась и излила свое возмущение Расе. Та только пожала плечами и бросила что-то «Ну это же любовь». Джей это возмутило. По ее мнению любовь была не более чем биохимической реакцией, и поддаваться ей было глупо. Кроме этой самой дурацкой любви был секс. Эти отношения были ей понятны — их можно было объяснить физиологическими потребностями. Сам процесс она видела в фильмах и это вызвало у нее лишь брезгливость. Ну что приятного могло быть в этих слепленных между собой телах, в этих противных волосах на теле, мокрых половых органах, пошлых хлюпающих звуках и насквозь фальшивых стонах? Мерзость. Испытывать на практике эти отношения у Джей не было ни времени, ни желания. Как-то раз Раса взяла ее в один из особых стрип-клубов на Бенкенштейне. Это было заведение для женщин. Они сняли приватную комнату, которая выходила окнами в общий зал. На одной из квадратных платформ, как раз перед ними танцевали молодые земные мужчины. Они были разные: блондины и брюнеты, тонкие и мускулистые, длинноволосые и короткостриженные. Раса заказала выпивку для себя и безалкогольный коктейль для Джей. — Смотри, — она кивнула в зал. — Кто тебе нравится? Джей покачала головой. — Никто. Ей и правда никто не нравился. Внешность не имела значения, важна была только суть. Все эти мужчины были насквозь фальшивыми. И они были гораздо слабее нее. Между тем события в фильме для взрослых стремительно развивались. Таможенник в космопорту задержал азари-контрабандистку. Целых две секунды он писал протокол, а потом принялся допрашивать ее прямо в кабинете. Допрос начался с плавного покачивания дубинкой, азари же при этом усиленно делала вид, что боится. От страшного испуга она стащила комбинезон и трусы. Бюстгальтера на ней почему-то не было. Таможенник начал с того, что помял большие груди азари. Конечно, в допросах без этого никак. Потом он уложил ее грудью на стол и дубинкой похлопал по внутренней стороне бедер. Азари широко расставила ноги и прогнулась в пояснице, оттопырив упругий зад. Джей было противно смотреть на это, но и взгляд отвести не получалось. Будь она на месте этой азари, то засунула бы эту дубинку таможеннику в глотку. Камера съехала вниз, демонстрируя во всей красе половые губы азари и ее лиловую мокрую дырку. Таможенник, не церемонясь, засунул ей туда конец дубинки. Лиловая плоть плотно обхватила черный пластик. Затем таможенник принялся вращать дубинку круговыми движениями. Азари же вскидывала жопу кверху. Джей вцепилась пальцами в одеяло и стиснула его. Она никак не могла оторваться от просмотра. Ей вдруг захотелось на один краткий миг оказаться на месте этой азари. Просто, чтобы понять, отчего же она так стонет и вертит задницей. Несмотря на холод в комнате Джей было тепло. Ее тело охватила какая-то странная истома. Нет, такое случалось и раньше, но сейчас это чувствовалось особенно четко. Джей подняла руку и осторожно провела по шее. Под пальцами чувствовался учащенный пульс. Таможенник вытащил дубинку из азари и, расстегнув брюки, спустил их до колен вместе с трусами. Его крупный член стоял колом. На вершине массивной головки выступила смазка. Он сжал член в кулаке и несколько раз провел от вершины к основанию, растирая смазку по розовой коже. Азари при этом нетерпеливо переступала с ноги на ногу и еще больше прогибалась. Таможенник несколько раз шлепнул ее по заднице, а затем резко вошел в нее. — Что это за хуйня? Экран телевизора мигнул и погас. Джей застыла на месте, боясь обернуться. Ей почему-то стало стыдно. Уши и щеки вспыхнули как от огня. — Фильм какой-то, — пробормотала она и опустила голову. — Не знаю. Я только что проснулась. — Это не фильм, а блядство, — назидательно возразил Балак. — Нехрен тебе такое смотреть. Еще плохому научишься. Джей чуть не подскочила. Что он себе позволяет? Разговаривает с ней как с несмышленым ребенком. — Чему там учиться-то. Она посмотрела на его ухмыляющуюся физиономию в упор. — Даже так? Ну, тогда тем более не надо такое смотреть. Почему ты меня не разбудила? Надо же было массаж сделать. — Я сама уснула. — Ага, я видел, как ты спала. С открытыми глазами. Видимо, на поправку идешь, раз на порнуху потянуло. Джей стиснула зубы. Его язвительный тон выводил из себя. — Иди ты, придурок! — Сделай-ка ты лицо попроще, — он поднялся и повел плечами, разминаясь, — сейчас я в ванную, потом сделаем массаж, потом спать. Готовься. Джей проследила за ним взглядом и стиснула зубы. Заебал, блядь, со своими распоряжениями и ухмылками. Так бы разбила ему рожу! Да и массаж этот придурок делал больно и гораздо хуже Лайнака. Вздохнув, она стащила рубашку через голову, приспустила трусы и легла на живот. Странный жар в теле все не унимался. Балак вернулся с тюбиком крема и уселся на край кровати. Джей не видела его, только чувствовала запах сигарет и мыла. Она слышала, как он потирал руки, одна о другую, чтобы согреть их. Затем убрал отросшие волосы у нее с шеи, вытянул ей руки вдоль тела и приступил к массажу. Руки у него были теплые, а вот крем нагреться не успел и Джей, не удержавшись, поежилась. — Спокойно лежи. Прикосновения Балака были быстрые и жесткие. Кожу он растирал так нещадно, что Джей временами казалось, что ее просто свежуют. И на спину он давил тоже очень сильно: казалось, еще немного и его пальцы проникнут прямо в мышцы, вцепятся в позвоночник и выдернут его наружу. Джей кусала губы: ну как тут расслабишься? — Ты как доска. Расслабься. — Блядь, — выдохнула Джей сквозь стиснутые зубы, — ты видно еще мне хочешь что-нибудь сломать. Он несильно дернул ее за прядь волос. — Дура, не зли меня. Слишком давлю что ли? — Да. Его ладонь легла ей на шею и затем заскользила вдоль позвоночника до самого копчика. Сейчас давления не было, просто поглаживание и тепло. Он повторил еще и еще, также легко прошелся по плечам и бокам. Джей вздохнула. Ее тело отреагировало само по себе: растеклось, расслабилось. — Это не массаж, а херня какая-то, — пробормотал он вполголоса. — Никакого эффекта. Джей шумно выдохнула и уткнулась лбом в руку. Несколько месяцев назад, на «Легарде», он к ней брезговал даже прикоснуться. От любого спора приходил в бешенство. Смотрел с плохо скрываемой ненавистью. Потом ему пришлось за ней ухаживать в те моменты, когда Лайнака не было рядом. То еще испытание для них обоих. Раса рассказывала ей, что из всех рас хуже всего к людям относились батарианцы. Солдаты Альянса, попадавшие к ним в плен, были обречены на пытки и издевательства. Особенно батарианцы изощрялись в отношении женщин. Джей боялась сексуального насилия, но, к счастью, Балак никогда не позволял себе ничего подобного. Когда он относил ее в туалет, мыл, переодевал, расчесывал волосы, то делал это чисто механически и молча. Один раз, когда она заартачилась во время одной особенно неприятной процедуры, он покачал головой и привычно назвал ее дурой. Но при всей его непрошибаемости он видимо понял, чем в тот раз было обусловлено ее упрямство. Он не стал ругаться, а просто заверил ее, что влечения к людям у него нет, и она может не беспокоиться. За все время их странных отношений он ни разу не дал повода усомниться в себе. Иногда, правда, Джей просыпалась по утрам раньше Балака и чувствовала, как его стояк упирается ей в бедро, но она не придавала этому значения. Кровать ведь была узкой, да и кто разберет физиологию этих батарианцев. С некоторых пор Джей стало разбирать любопытство. От скуки она стала подсматривать за Балаком и сравнивать его с земными мужчинами. Внешне все было похоже. Вот только размер — многие земляне мужского пола отдали бы руку за такие габариты. Даже в той порнухе, которую она посмотрела сегодня вечером, актер явно проигрывал в сравнении Балаку. Сейчас, когда она расслабилась от его прикосновений и в голову полезли дурацкие мысли. Она даже зачем-то представила Балака на месте того таможенника из фильма. — Переворачивайся. — Он толкнул ее в бок. Лицо вспыхнуло. Джей впала в замешательство. Он десятки раз видел ее голой, но сегодня почему-то ей стало стыдно. Наверное, из-за дурацкого фильма. Она неуклюже перевернулась и прикусила губу. По коже бежали мурашки, а маленькие соски сжались и очень глупо торчали вверх. Теперь она могла видеть его руки. Большие пальцы с ногтями правильной формы. Крупные ладони, похожие на медвежьи лапы. Рельефные мышцы предплечья из-под закатанных рукавов рубашки. Широкий черный браслет уни-инструмента на левом запястье. Несколько месяцев назад, когда Джей еще не могла ходить, она имела возможность убедиться в силе его рук. Он поднимал ее, не напрягаясь, будто она вообще ничего не весила. Когда она цеплялась за его плечи, ощущение было, словно она притрагивалась к живому камню: теплому и твердому. Пару раз, когда она пыталась ударить или укусить его, он утыкал ее носом в подушку. Фиксировал запястья и шею, и в таком положении мог продержать достаточно долго. Освободиться из такого захвата было совершенно невозможно. Джей будто держали стальные клещи. Джей прикрыла глаза. В голову лезла какая-то хрень. Она вдруг представила, что если бы Балак захотел, то мог бы сжать ее груди, как тот таможенник в фильме своими ручищами. Мог бы смять их до боли, а потом сильно стиснуть ее соски и потянуть их вверх. Тогда она была бы вынуждена прогнуться и выпятить грудь, чтобы хоть как-то унять болезненные ощущения. Джей тяжело вздохнула и уставилась в потолок. Да когда же это кончится! Балак нанес крем на руки и, сжав кулак, провел костяшками по ложбинке между грудями Джей. Вверх-вниз, вверх-вниз. И как ему только не надоедало. За грудиной что-то заныло, отозвавшись на давление. Затем его руки прошлись по ее бокам, оглаживая ребра, и Джей заерзала. В голове стоял непристойный кавардак почище любой порнухи. — Что опять? — Щекотно. — Все тебе не так. — У Лайнака лучше получается, а ты не хрена не умеешь, — сказала она, кусая губы. Щекотка была вполне терпима, но вот странный жар удавалось переносить все труднее. Ей это надоело, и она оттолкнула его руки. — Отстань, я спать хочу. А после тебя все болеть будет. — Вот же дура. Пусть тогда Лайнак и делает. Руку-то хоть дай. Джей натянула одеяло до самого подбородка и протянула ему левую руку, внутренне радуясь. Балак осторожно размотал повязку и нахмурился. — Кулак сжать так и не получается? Она отрицательно мотнула головой. Из-за жутких, едва подживших шрамов не выходило. Больно было. Он потянулся за тюбиком с панагелем и щедро выдавил себе на пальцы. Массаж переломанной конечности был самым болезненным. И Джей надеялась, что непонятное возбуждение сойдет на нет. Ее мучило чувство вины. Межрасовый секс был чем-то отвратительным и мерзким — даже думать о таком было гадко. Она же сейчас была ничем не лучше Шепард, которую всегда осуждала за связь с костемордым. — Слушай, — она потерла лоб правой рукой, — что бы ты сделал, если бы захватил Шепард в плен? Он моргнул верхними глазами, а на лбу у него залегла едва заметная складка. За время своего плена Джей стала немного понимать мимику батаринцев. Балак был в недоумении. — Такие, как она, в плен не сдаются. — Почему? — Почему ты не сдалась? Джей замолчала. Даже на отвлеченные темы с этим придурком разговаривать было нельзя. У него была привычка — бить по больному. Боль в руке заставила ее поморщиться. Балак принялся за суставы на ее многострадальных едва сросшихся пальцах. Он крутил их и выворачивал, а потом тянул каждый палец на себя. Плохо было только, что порнушные картинки из головы никак не исчезали. Теперь Джей начала думать о его пальцах. Внутри себя. — У тебя были рабыни с Земли? На его скулах вздулись желваки. — Нет. — А рабы? — Нет! — Почему? — Блядь, да заткнешься ты или нет?! Он сильно стиснул ее руку, и Джей зашипела от боли. Он тут же отпустил ее и взялся за бинт. — Все, не могу больше. Давай спать. Джей не могла с ним не согласиться. Пожалуй, это было бы лучшим выходом.

***

Балак проснулся, когда бледно-розовый свет уже лился сквозь неплотно закрытые жалюзи. Рядом тихо дышала Джей. По привычке она плотно прижалась к нему и закинула на него ногу. От нее пахло мужским дезодорантом, мылом и своеобразным запахом, присущим человеческой коже. Балак взял ее за плечи и осторожно отстранился. Она что-то пробормотала во сне, но не проснулась. Теперь она лежала на спине и под расстегнутым воротом потертой рубашки была отлично видна ее шея. Белая тонкая кожа и размеренно бьющаяся жилка. Балак вздохнул и натянул на Джей одеяло до подбородка. Он перевернулся на спину и уставился в потолок. Ну, вот опять эта тяжесть внизу живота, твердый член и каменные поджавшиеся до боли яйца. Он сунул руку в трусы и, сжав яйца в кулаке, оттянул вниз. До чего он докатился: дрочит на человеческую сучку. Ему никогда не нравились земные женщины. Он считал, что они отвратительны. На таких вставать-то может только у извращенцев. Добро пожаловать на дно. Он стиснул член в кулаке, закрыл глаза и тихо выругался. Во всем было виновато проклятое воздержание. Балак уже и вспомнить-то не мог, когда у него был нормальный секс. Наверное, это было около двух лет назад на Омеге. Он тогда кучу денег выложил за один час с очень некрасивой старой батарианкой. Она была наркоманкой, без двух передних зубов и с огромными кругами под глазами. У Балака с ней тогда получилось только потому, что он был пьяным. Ему вообще по жизни с бабами не везло. Когда он был курсантом, то у него вечно было туго с деньгами и о романах можно было даже не задумываться. Ему нравились дорогие ухоженные женщины. На обычных, напоминавших ему мать, он даже не смотрел. Потом его начальник предложил ему жениться на своей дочери. Это было очень выгодное для Балака предложение. Она была выше его по социальному статусу. Красивая, с хорошим образованием и классной фигуркой. Только спустя год до Балака дошло, почему ему так повезло. Даждит была абсолютно испорчена. Пока он допоздна вкалывал на работе, она развлекалась со своими старыми друзьями. Наркотики, случайные связи, азартные игры. Все то, что он ненавидел. Но хуже всего было то, что Даждит его терпеть не могла. Поначалу она скрывала это, опасаясь своего отца, и у них даже был регулярный секс. А потом все это дерьмо прорвалось наружу. Был жуткий скандал. Даждит визжала как последняя сучка, о том, как она его ненавидит. После этого она перестала скрывать от него своих любовников и демонстративно уходила из дома. Раз в несколько дней он вынужден был мотаться по городу, разыскивая ее. Обычно она тусовалась среди золотой молодежи. Тех, кто самостоятельно ничего не заработал, но пользовался всем тем, что давали богатые родственники. Один раз ее любовник, сын одного из высокопоставленных чиновников Гегемонии, спустил на него боевых варренов. В тот раз Балак не растерялся: выхватил пистолет и расстрелял их на глазах у хозяина. Скандал был большой. Балака едва не посадили в тюрьму, но вмешался тесть и дело замяли. После его неудачи на Терра Нове жена ушла от него. Он облажался и был в опале. Семья Даждит больше не хотела иметь ничего общего с ним. Балак даже обрадовался такой развязке. За три года совместной жизни он стал презирать свою жену и пообещал себе, что теперь будет иметь дело только с проститутками. Так получалось гораздо честнее перед собой. Рядом заворочалась Джей. Он даже не успел вытащить руку из трусов, как она перекатилась и обхватила его за талию. Уткнулась острым носом ему в шею и застыла. Ее влажное дыхание щекотало кожу. Балак мысленно обругал Джей, но скидывать ее не стал. Вместо этого он закрыл глаза и стал, не торопясь, поглаживать свой член. Наверное, за этим занятием он задремал. Потому как когда открыл глаза, то увидел прямо над собой Джей. Он лежал на спине, а она нависла над ним и смотрела так странно, немигающе. Он хотел спросить, какого хрена ей надо, и уже даже открыл рот. Но слова застыли у него на губах, когда он понял, что Джей держит руку в его паху. Ее пальцы легко ощупывали мягкий член сквозь плотную ткань трусов. Сжимали утолщение на основании. Потом скользили по всей длине вверх и вниз по стволу, дразняще касались яиц. Увидев, что он проснулся, Джей замерла на мгновение, а потом продолжила, как ни в чем не бывало, глядя ему в глаза. Балак не шелохнулся. Не было на свете таких слов, чтобы описать всю глубину его удивления. Надо было бы поставить девчонку на место. Но с другой стороны, дискомфорта он не испытывал. Скорее наоборот. Джей продолжала его также гладить. Но вот что делать дальше с возникшим стояком явно не знала. Ее лицо приняло какое-то озадаченное выражение. Она сдвинула резинку его трусов и осторожно сжала двумя пальцами головку. Делая все это, она отвела взгляд. При других обстоятельствах Балаку стало бы смешно. Но сейчас до одури хотелось продолжения и было как-то не до смеха. Он схватил Джей за талию и опрокинул на кровать. Сам навис над ней и раздвинул коленом ее ноги. Она бессильно охнула и опустила руки. Скользнула по нему расфокусированным взглядом, а затем подалась вперед и потерлась скулой об его щеку. Балак рыкнул и прижал ее к кровати, слегка прикусив за шею. Сделал глубокий вдох, полно ощущая ее запах. Ее кожа была влажной от пота и соленой на вкус. Джей потряхивало, и эта дрожь заводила его еще больше. Он смутно представлял себе физиологию земных женщин и имел очень слабое понятие о том, что им нравится. Просто решил вести себя так, как если бы был с батарианкой. Он распахнул на ней рубашку и поцеловал ложбинку между грудями, пахнущую массажным кремом. Ему нравились ее маленькие сиськи и острые соски. Он прикусил один из них — Джей громко выдохнула и вцепилась ему в плечи. Она сейчас вообще потеряла инициативу. Просто лежала, широко распахнув глаза, и дышала, как после бега с препятствиями. Когда он стал мять ее груди, Джей тихо застонала. Она стала беспорядочно гладить его по плечам. Активно ерзала и терлась промежностью о его бедра. Упругая плоть выскальзывала из его пальцев и, чем сильнее он сжимал ее, тем громче стонала Джей. Балак сунул руку ей между ног — белье было влажным. Отстранившись, он одним движением стащил с нее трусы. Ее впалый живот вздрогнул, когда его пальцы скользнули по ее выбритому лобку и прошлись по влажной щели. Ему с трудом удалось понять, где же у нее дырка. Все у этих землянок было не как у людей. Он надавил на вход указательным пальцем и протолкнул его внутрь. Джей то ли вздохнула, то ли всхлипнула и попыталась сжать ноги. Ее глаза были плотно зажмурены, а зубы впились в нижнюю губу. Она дернулась под ним, пытаясь отодвинуться. — Не надо, — попросила она тихо. Дырка у нее было очень узкой. Несмотря на собственное возбуждение, Балак удивился, как плотно тугие стенки обхватывали его палец. Если бы он захотел трахнуть ее по-настоящему, то порвал бы в клочья. Вон она как сжалась, а он ведь ничего еще не сделал. Балак вытащил из Джей палец и сжал собственный член. Упругий, с набухавшим узлом у основания, он требовал разрядки. Он вновь погладил Джей между ног, а затем закинул ее ноги себе на плечи и подался вперед. В таком положении Джей оказалась вся раскрыта. Он прижался членом к ее мокрой щели и медленно потерся вверх-вниз. Притихшая Джей глубоко вздохнула и повыше подняла ноги. Так ее, похоже, все устраивало. Балак терся о ее промежность — набухшее основание и яйца плотно прижимались к горячей плоти. Джей стонала под ним. Сначала тихо, потом все громче и громче. Она лихорадочно трогала его плечи и руки, гладила и сжимала их. Старалась двигаться сама, насколько это было возможно. В какой-то момент руки ее напряглись, она вцепилась Балаку в запястья, загоняя ногти под кожу. Особенно громкий стон, запрокинутая голова, остановившийся взгляд — и все. Кончила она резко, быстро и совершенно искренне. Руки ее соскользнули на кровать, она расслабилась. Грудь ходила ходуном, дыхание вырывалось со свистом. Балак ждал этого. Он немного отстранился, перехватил член правой рукой и сильно сжал у основания. По телу пронеслась сладкая судорога. Окружающее его ломалось и смазывалось, теряя краски. Он сильно излился Джей на живот. Она охнула и подставила правую руку под бок, с которого потекла густая беловатая жидкость. Балак сполз с нее, нащупал ее трусы и положил ей на живот, а сам упал лицом в подушку. Противно заорал будильник и Балак, не глядя, дотронулся до голографической панели. Сейчас надо было вставать, вымыть Джей, вымыться самому, расспросить, что это было и собраться на работу. Но сначала он даст себе пять минут. На отдых.