***
Когда он пришел домой, была уже глубокая ночь. Джей сидела в кресле, положив ноги на табуретку. Светлая полоска кожи между серыми компрессионными чулками и подолом его старой темной рубашки притягивала взгляд. Джей подалась вперед и поставила левую ногу на пол. Она носила мужские трусы — на ней они выглядели как растянутые шорты. Балак с трудом отвел взгляд. Он тщательно охранял тайну, связанную с Джей. Но, как говорили земляне, шила в мешке было не утаить. Слухи, домыслы, кто-то что-то увидел и проболтался — все это попадало в огромный общественный котел, варилось, взбалтывалось и подавалось под видом чего-то невероятного. Оставалось только надеяться, что все останется в тайне хотя бы от Альянса. В руках у Джей была книга, одна из тех, что он когда-то принес ей. Джей положила ее на колени. Опустила голову и чихнула. Отросшая челка упала на глаза. Балак принялся стаскивать с себя броню. Последнее время Джей все время была тихой и задумчивой: он уже и вспомнить-то не мог, когда они последний раз спорили. — Ты ела? Джей не услышала вопроса, и ему пришлось повторить. — Да, — немного помедлив, она спросила: — А что, правда, ретранслятор скоро заработает? Значит, по телевидению уже все официально объявили. Последнее время Балак не видел смысла в том, чтобы запрещать ей смотреть новости. Точнее, он просто не хотел этого делать. Любые запреты вели к конфликтам, а вот их-то он и старался избегать. — Правда. Ей хотелось поговорить об этом, и Балак мог ее в этом понять. За столько времени их отношения поменялись и стали какими-то уж слишком непонятными. Разброс оттенков был таким большим, что выделить что-то одно никак не получалось. От черной старой ненависти и откровенного бешенства до едва заметной нежности и почти заботы в размытых тонах. Причем это происходило и с той, и с другой стороны. Разобраться в себе никак не получалось. Когда-то Балак рассматривал Джей только в качестве трофея и рабыни. Вот только он не учел одну особенность: чем больше ты вкладываешь в кого-то сил, тем ближе он становится тебе. То, что происходило сейчас, не могло укладываться в схему «хозяин-вещь». Столько усилий и нервов не тратили ни на одну рабыню в галактике. Сейчас Балак позволял ей почти все. Когда она была недовольна, то ни мало не смущаясь, высказывала ему это. Когда она хотела общения, он не отказывал ей в этом. А в последние несколько месяцев общение перешло на новый уровень и в плане близости. Они оба умудрялись получать от этого удовольствие. Поглаживания, объятия, взаимное удовлетворение друг друга пальцами. Они позволяли себе все, кроме настоящего секса. Балаку это казалось нормальным: фактически он не трахал ее, а значит, не был извращенцем. Остальное не считалось. Голос разума подсказывал ему, что так думать ущербно, но он ничего не мог с собой сделать. О чем думала Джей, он не знал и знать не хотел. Строго говоря, инициативу всегда проявляла она, он лишь потакал ей. Джей отложила книгу и, откинув челку, посмотрела на него. В глубине ее зеленых глаз плясали отсветы лампы. — Я хочу поговорить. Балак без возражений сел на кровать напротив нее. Сгорбился, оперся локтями на колени и подпер ладонями щеки. — Послушай, вы вот возвращаетесь, — начала она, — а что будет со мной? Пальцы ее нервно теребили край бинта, которым была замотана левая рука. В повязке по большому счету не было необходимости, но она не давала высыхать панагелю. Он немного размягчал и рассасывал рубцовую ткань, так что Джей даже могла шевелить пальцами. Ей была нужна специальная операция, но сейчас ее невозможно было сделать. — Что будет с тобой? — ответил он эхом, чтобы потянуть время. — Ну хватит. Ты же прекрасно понимаешь. Ты отправишься домой, а я? Что будет со мной? — Ты будешь путешествовать. Отправишься на Кхар'шан, посмотришь другой мир. Он старался говорить невозмутимо и выглядеть серьезней. Выходило хреново. — Ты меня продашь, да? — Она опустила голову. Балак отрицательно покачал головой. — Ты не моя рабыня. Ты — мой гость. Она вскинула голову. На ее губах кривилась вымученная улыбка. — Гость вообще-то может уйти в любое время. Балак развел руками. — И ты можешь уйти. Только первоначально возмести затраты на лечение, а потом я сам тебя довезу до штаб-квартиры Альянса. Сказал и сам тут же пожалел об этом. Джей стиснула челюсти — на скулах вздулись желваки. Его шутки она так и не научилась воспринимать. Балак ожидал взрыва, но она сдержалась. — Нихера себе гостеприимство у вас. — Ты должна понимать одну вещь, — примирительно сказал он и развел руками. — Я не могу отпустить тебя сейчас. Ты уйдешь, попадешься в лапы Альянсу, расколешься, а я останусь крайним. — Если я пообещаю не попадаться и не раскалываться, тогда отпустишь? Он покачал головой. — Это не от тебя зависит. — Но, если бы не было Альянса, ты бы все равно меня не отпустил? — Не отпустил бы. Сейчас он решил побыть искренним. Не отпустил бы, потому что слишком дорого она ему обошлась. Джей со вздохом откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и запрокинула голову. Правой рукой она прикрыла глаза. Все, это был конец разговора и точка кипения. В таком состоянии ее лучше было не трогать, все равно бы ничего хорошего из этого не вышло. Балак несколько секунд глядел на ее белую шею, а затем поднялся с кровати и пошел на кухню. Он налил воды в маленький термопот и включил. Термопот пикнул и ничего не произошло. Долбанная крышка не закрывалась и это блокировало работу нагревательного элемента. Балаку пришлось повозиться и отключить датчик, препятствующий нагреву. Когда он тащил с Цитадели бездыханное тело, то не учел один немаловажный фактор: если ты о ком-то заботишься, рано или поздно возникнет привязанность. Гадкая блядская привязанность, от которой нет спасения. И что было делать с этим? Сейчас Балаку даже думать не хотелось о том, чтобы продать Джей кому-то. Он слишком много вложил в нее, чтобы просто так взять и отдать ее. Из задумчивости его вывел шум закипающей воды. — Эй, дура, чай будешь? — крикнул он в комнату и ухмыльнулся, когда услышал «Иди ты». О существовании Джей знали совсем немногие. Лайнак, Това и Бак. Может, ее видел кто-то еще, но эти трое точно знали, кто она. Това, как и Лайнак, не задавал вопросов. А вот Бак любил лезть не в свое дело. Он знал, что Балак оставил ее на «Легарде» и постоянно интересовался: а где та девчонка, ну рыжая, которую мы нашли всю переломанную? Наверное, командир, ты с ней развлекаешься. Да брось, я же знаю. Когда надоест, ты про нас не забывай. Мы ведь не брезгливые. Тупой ублюдок. Балак заварил кофе, размешал, подул на темную поверхность, разгоняя пенку, и осторожно сделал маленький глоток. Ему обожгло язык, но в груди потеплело. За стенами опять бушевал ветер. Ненавистная планета. Как же он хотел свалить отсюда и вернуться домой. Кхар’шан был прекрасен. Его закаты и восходы, его мрачное небо, огромный диск Харсы на небосводе, его ветра и влажность. Интересно, а чего хотелось Джей? Она раньше жила на Бенкенштейне и иногда рассказывала об этом с видимой ностальгией. На Земле она не была никогда и, судя по всему, ничего к ней не испытывала. Даже если он ее отпустит, что она сделает? Добудет себе документы, вернется на Бенкенштейн и заляжет на дно? Глупости. Она прибьется к своре каких-нибудь ублюдков и будет каперствовать до поры до времени. Или станет наемным убийцей. А может, сама сколотит банду и будет решать вопросы богатых дядей. Балак видел в ней харизму, силу и ум, присущие оригиналу. Конечно, ее нельзя было сравнить с Шепард. Джей только начинала жить. Но не было никаких сомнений в том, что все ее качества разовьются и в галактике появится кто-то очень похожий на нее. Упускать такое уникальное создание было бы безумием. Было еще кое-что: ему ужасно не хотелось делить ее с кем-нибудь. Почему-то когда ему изменяла Даждит, ревности не возникало. Было неприятно, противно, брезгливо. Вот к Джей он относился по-другому. «Прямо как ревнивый папаша», — подумал он с отвращением. Иногда Балаку казалось, что самым правильным было бы поставить Джей к себе на службу. Здорово было бы иметь такого бойца и компаньона. Но как это сделать? Люди хотя и были тупыми созданиями, но они были умнее варренов. Таких за мясо работать не заставишь. Одно время ему приходила в голову мысль об управляющем чипе. Такие принято было вживлять в мозг рабов. При возникновении негативных эмоций чип стимулировал определенный участок мозга и раб корчился от боли. Это навсегда отбивало охоту противоречить хозяевам или замышлять какие-нибудь козни против них. Он отбросил эту мысль. Во-первых, ему нужен был боец, а не воющее от боли создание. Во-вторых, он так долго старался избавить ее от физических страданий не за тем, чтобы потом самому измываться над ней. Все эти бессонные ночи, наполненные ее вскриками, ее тяжелым дыханием и слишком громким сердцебиением, сделали свое дело. Они разъели Балака, словно ржавчина лист железа, и сделали его хрупким. Он все еще ненавидел людей. Может, не так сильно, как раньше. Его все еще трясло от злости при мысли о Шепард. Балак искренне надеялся, что от нее остались лишь атомы, дрейфующие где-то в космосе. Но, несмотря на все это, с Джей все было совсем по-другому. Она была огромным исключением, лишь подтверждающим правило. Ненависть могла быть на редкость избирательной.***
Проходил один сол за другим, а Джей между тем становилась сильнее. Она установила себе жесткий режим тренировок и старалась следовать ему при любой возможности. Приближалась дата запуска ретранслятора. Джей думала о предстоящем побеге и мрачнела. Нет, она не боялась неудачи. В плен она больше не попадет в любом случае. Но ей совсем не хотелось связываться с Балаком. За последнее время она даже немного привыкла к нему. Она точно для себя решила, что постарается причинить ему минимум вреда. Джей вздохнула. Дурацкие мысли всегда одолевали ее после пробуждения. Она встала с кровати и застонала. Тело ужасно болело после тех нагрузок, что она дала себе вчера. И того, что с ней ночью вытворял блядский Балак. Джей вздохнула, одернула подол длинной рубашки и постаралась переключить свои мысли в более продуктивное русло, чем секс. Она поковыляла на кухню и поймала себя на мысли, что ей хочется отложить побег. Гадство, совсем размякла. Джей плеснула воды в термопот и включила кнопку. Нужно было сходить в ванную, вымыться и надеть чертовы трусы. Последнее время после совместного сна с Балаком как-то так получалось, что эта важная деталь одежды на ней отсутствовала. Входная дверь издала мелодичный звук. Джей обернулась и замерла на месте. Она никак не ожидала увидеть двух незнакомых батарианцев в полной броне и при оружии.***
Тошнота засела в горле плотным комом, в висках стучал учащенный пульс, а место от тайзера на шее жгло огнем. Балак тяжело вздохнул, разлепил глаза и облизал соленые губы. — Он приходит в себя. Турианская речь. Хриплый голос с вибрирующими нотками. Гиллиус. Балак сидел на стуле со стянутыми за спиной руками. На нем не было брони, только рабочий комбинезон. Он дрожал от холода, а пальцы босых ног он вообще потеряли чувствительность. Балак моргнул несколько раз, а потом заставил себя поднять голову и осмотреться. Серые стены, небольшое помещение: скорее всего это было одно из подсобных помещений на турианской базе, куда он как-то приезжал с Монтенегро. Монтенегро. Они же были вместе во время нападения. Так, где же он? Откуда-то из-за спины вышел Гиллиус. Его броня тускло поблескивала в скупом свете потолочных светильников. Балак нихрена не понимал в турианской мимике, но эти подрагивающие мандибулы должны были означать усмешку. Или смех. Или еще какую-нибудь неведомую херь, которую можно было бы назвать «позитивной эмоцией». — Привет, начальник. Как самочувствие? — Где Монтенегро? Гиллиус весело заржал. — Ты лучше бы о себе беспокоился, чем о человечишке своем. Нет больше твоего Монтенегро. Балак застыл на месте. Его охватила ярость. Гиллиус совсем двинулся, если убил человека. — Хренов мудила, да ты… Короткий удар в ухо прервал его и отозвался в голове низком гулом. Балака затошнило, и он зажмурился, пытаясь унять мерзкое чувство. Еще не хватало, чтобы он наблевал тут на радость ублюдку. Жесткие пальцы впились Балаку в подбородок и его голову вздернули вверх. Балак увидел над собой ненавистную рожу Гиллиуса. — Ну как, начальник, повеселимся? Его пальцы надавили на мягкую область под подбородком Балака, длинные когти воткнулись в плоть. Резкая боль отдалась в челюсть, разом заболели зубы, а лоб будто охватил раскаленный обруч. Балак заскрежетал зубами, давя стон. — Скажешь коды сейчас — умрешь легко. Будешь тянуть время — я тебе не завидую. Усек? Коды доступа. Капитанские «Легарда» и служебные коды Альянса, к которым Балак имел доступ, как начальник логистической службы. Он знал их наизусть. Его прошиб холодный пот. Ему совсем не хотелось умирать вот так, корчась от боли на потеху этому ублюдку. Но зачем турианцу были коды? Он же ничего не сможет сделать с ними. — Никаких следов на лице и руках. Когда его найдут, Альянс наверняка инициирует проверку. И они обнаружат лишь тело, в котором будет много пуль в голове и груди. Вскрытие проведем мы. Гиллиус выпустил Балака и отступил назад. Балак стремительно обернулся, так что шею свело судоргой. Этот голос он бы узнал из тысячи. — Ну и почем нынче предательство? — Он заставил себя задать вопрос ровным тоном, хотя внутри все клокотало. — Я делаю это не ради личной выгоды. Бак подошел ближе. Вид у него был серьезный, как на похоронах. — Я делаю это ради чести нашего народа. — Правда? Ради чести нашего народа неплохо было бы сохранить наш народ. Как думаешь? Бак дернулся было, словно хотел ударить. Но сдержался. Он лишь наклонил голову вправо и прищурился. — Сохраню, не волнуйся. И при этом я не собираюсь пресмыкаться перед двуглазыми ублюдками. — Ты тупой мудак… — начал было Балак, но сильный толчок в спину заставил его прерваться. — Эй, девочки, давайте не будем терять время? — протянул Гиллиус. На загривок Балака легла его рука, пальцы стиснули основание шеи, так что пришлось наклонить голову. — Значит, выдавливать глаза не могу, зубы-ногти не вырывать, горелкой тоже нельзя. Я его должен заставить говорить добрым словом? — Суки! — Балак замотал головой, стараясь скинуть руку Гиллиуса. — Вам это выйдет боком. Нежели ты думаешь, что Хакетт поверит тебе, Бак? Бак подошел совсем близко, стиснул его подбородок, сильно запрокинул голову. Балак заставил себя посмотреть в глаза напротив. Пусть ублюдок видит, что ему не страшно. — Как ты запел, а. Надеешься на помощь старикана из Альянса? Большим пальцем Бак провел по губам Балака. Тот до хруста сжал челюсти. Композитное покрытие бронеперчатки неприятно царапало кожу. Улыбаясь, Бак продолжил. — А может, тебя твоя подстилка спасет? Балак молчал, как можно сильнее стискивая зубы. Внутри все оборвалось. Все, Джей конец. И ему тоже. Во взгляде Бака прекрасно читался приговор им обоим. — Молчишь? Сказать нечего? Бак выпустил его и, отступив назад, отвесил несильную оплеуху. Чувство тошноты резко усилилось, и Балак склонил голову, давя подкативший к горлу комок. — Горелкой, говоришь, нельзя? — вновь заговорил Бак. — Гил, что же ты такой, блядь, примитивный. Возьми контакт, зажми ему хуй и дай несколько разрядов. А для верности ключ разводной в жопу засунь и поверни. — Да ты что, охуел, что ли?! — рявкнул Гиллиус. От возмущения у него аж в глотке забулькало.— Я не пидорас, твою мать! Бак рассмеялся. — Поверю, когда разговоришь его. — Хуй вам, уроды. — Балак вскинул голову и, собрав всю слюну во рту, смачно плюнул Баку под ноги. — Я себе лучше язык откушу, а ключ ты для себя прибереги, Бак. Бак взглянул остро, цепко, а затем неожиданно ухмыльнулся. — Слушай, а если мы поиграем с твоей бабой? Хочешь? Балак дернулся, выдал себя, как последний дурак. Затекшие руки отозвались болью. Бак рассмеялся. — Гил, начинай уговаривать его как умеешь. Я сейчас скажу ребятам, чтобы его подстилку привезли. В течение получаса будет. Бак развернулся и вышел.***
Иногда бывает так, что с одного взгляда становится понятно — тебе пизда. Джей оценила свое положение, едва батарианцы переступили порог жилого отсека. — Привет, куколка, — выдал один из них, а второй весело заржал. Джей непроизвольно отступила. Они были в полной броне за исключением шлемов, которые оставили около двери. У них были штурмовые винтовки и пистолеты, а на ней — лишь рубашка да компрессионные чулки. Обороняться она могла одноразовой вилкой. Ситуация была неоднозначая, а проще говоря — дерьмовая. Один из батарианцев держал в руке «Сюрикен». Скорее всего, он достал его по привычке, на случай непредвиденных обстоятельств. Второй батарианец и вовсе не стал вытаскивать оружие Они шли конкретно за Джей и знали о ее беспомощном состоянии. В голове красной лампочкой вспыхнула мысль: неужели это Балак с ней так поступил? Но зачем? За что? Ладони стали мокрыми от пота, а внутри все съежилось от ужаса. При всем желании ей нечего было им противопоставить. Джей стала медленно отступать в кухню, стараясь не упасть от дрожи в ногах. Батарианцы наблюдали за ней с усмешками. Наверное, ждали, когда же она устроит им истерику. — Что такое? — Батарианец-с-«Сюрикеном» пошел в ее сторону. — Кого-то другого ждала? Джей замерла на месте. Его тон и масляная усмешка совершенно не оставляли иллюзий. Она не выйдет живой из этой ситуации, если не возьмет себя в руки. В голове будто сложилась мозаика: с их точки зрения она не представляет опасности. Она всего лишь слабая человеческая сучка, которая боится их и выражает это всем своим видом. Ну, так надо дать им, что они хотят. Джей постаралась, чтобы голос звучал максимально испуганно. — Пожалуйста, зачем вам оружие? Я… я... Не надо. Вы ведь не тронете меня? Он прижала руки к груди и попятилась, нарочито хромая. Без оружия ее шансы стремились к нулю. Ей нужно было, чтобы он выпустил чертов «Сюрикен» из рук хотя бы на мгновение. Батарианец-с-«Сюрикеном» клюнул. В два больших шага он настиг ее в кухне, схватил за руку. Джей дернулась изо всех сил, вывернулась из захвата и тут же неуклюже повалилась на пол. Ее рубашка задралась при падении. Она встала на четвереньки, опираясь на правую руку, и тут же получила пинок в лобок носком ботинка. Джей закричала и упала на бок, съежившись от боли. На глаза навернулись слезы. Она хватала воздух ртом, давя совершенно искренние стоны. — Эй, — крикнул второй батарианец, — ты что делаешь? Бери ее и пошли. Нас же Бархесс живьем сожрет. «Сюрикен» качнулся над головой Джей. Нет, так дело не пойдет. Ей нужно было заставить его положить этот чертов пистолет. — Пожалуйста, — захныкала она, размазывая слезы по лицу, — я сделаю все, что скажете. Не трогайте меня! Правую руку она зажала между ног и стиснула в кулак. То, что ей давалось с таким трудом на недавних тренировках, сейчас шло как по маслу. Темная энергия, повинуясь мысленному приказу, обволакивала ее словно покровом. Образующийся биотическое поле было слабым и не имело необходимой плотности, но его вполне можно было использовать для нападения в решающий момент. — Подожди-ка. — Батарианец-с-«Сюрикеном» не уставал радовать ее. — Пять-десять минут ничего не решат, а у меня уже знаешь, сколько бабы не было. А ну-ка иди сюда, сука! Он грубо вздернул Джей за шиворот и, схватив за шею, приложил лицом об кухонную столешницу. Громко хрустнули кости носа, и от боли она чуть не потеряла сознание. В голове загудело почище, чем на космодроме с десятком взлетающих кораблей. Сквозь шум в голове она услышала, как другой батарианец сказал, что не будет смотреть на это дерьмо. «Только бы не отключиться, только бы не отключиться». Джей цеплялась за эту мысль, как за средство спасения. Во рту стало солоно от крови, из-за разбитого носа ей приходилось дышать через рот. Батарианец кинул ее грудью на кухонную столешницу. Грубо пнул носком ботинка в щиколотку, принуждая раздвинуть ноги. Джей уплывала. Она лежала лицом вниз, прямо в луже собственной крови и слюны. Желание сопротивляться таяло с каждой секундой. Он грубо ощупал ее между ног. Загнал два пальца разом в задний проход и резко согнул их там. Сильный спазм прошил низ живота, отдал в ноги противной болью. Джей непроизвольно прогнулась и приподняла задницу, стремясь облегчить свои страдания. Она застонала и повернула голову — меньше чем на расстоянии вытянутой руки лежал «Сюрикен». Его темная рукоять резко выделялась на светлой столешнице. Джей закусила губу, обломок резца впился в нижнюю губу. Все мысли, все отчаяние, вся боль от раздираемого заднего прохода — все это отошло на второй план. На первый выступили «Сюрикен» и стоявший рядом термопот, в котором закипела вода. Пар белыми клубами вырывался из-под неплотно закрытой крышки. Джей стиснула правую руку в кулак. Она изо всех сил подалась назад, не обращая внимания, что еще больше насаживается на его пальцы. Разворот совпал с собственным криком, боль внизу живота смешалась с ощущениями покалывания от биотики. Электрохимическая реакция в ее мышцах преобразовала слабый барьер в биотический удар. Пространство между ними затрещало от разрядов, послышался хлопок и батарианец отшатнулся назад. Его броня была в экономичном режиме и поддерживала кинетический щит на минимуме, сберегая энергию. Щит не выдержал. Она отлично видела расширенные глаза батарианца и его полуоткрытый рот. Не теряя ни секунды, Джей схватила термопот и плеснула кипятком прямо в ненавистную рожу. Батарианец заорал, схватился за обожженные глаза и рухнул на колени. Она боялась не успеть. Боялась, что будучи так близко ей не хватит доли секунды, чтобы заполучить оружие. Сердце колотилось где-то в горле, мешая дышать. Скользкими от крови руками Джей схватилась за «Сюрикен». Шершавая рукоять легла в ладонь как влитая. Щелчок. Пальцы привычно переключили предохранитель в режим стрельбы. Световой индикатор сбоку загорелся красным — готов! Как раз вовремя. Приятель насильника влетел в кухню, на ходу вытаскивая оружие. Грохот стрельбы показался лучше любой музыки. Щит батарианца не выдержал атаки, его голова лопнула, щедро плеснув кровью и мозгами. Обезглавленное тело какое-то время продолжало стоять, а затем грузно рухнуло на пол. Не теряя времени Джей перевела пистолет в сторону насильника и сплюнула накопившуюся во рту кровь. Никогда еще она не нажимала спусковой крючок с таким удовольствием.***
— Нам надо поторопиться, — повторял Лайнак каждые пять минут и успел порядком ей уже надоесть. Аренн ничего не сказала, просто ускорила шаг. Теперь они почти бежали. Их шаги гулко отдавались в коридоре жилого сектора батарианцев. — Так что там за девчонка? — Человек, возраст около тридцати лет. — Альянс будет искать ее. Лайнак покачал головой. — У нее особый статус. В базах Альянса она проходила только упоминанием в связи с преступной деятельностью другого лица. — Но она же есть в их базе данных, как гражданин? Он мотнул головой. — Нет. Аренн удивилась и хотела уточнить, но они уже подошли к общему отсеку 22-Р. Здесь находилось жилье Балака. — Помни, она чрезвычайно слаба и беспомощна, — сказал зачем-то Лайнак и провел рукой по щеке. Они подошли к маленькой двери с цифрой семь, и Аренн активировала уни-инструмент. — Зачем ты мне это говоришь? Я же не собираюсь... Аренн оборвала себя и нахмурилась. Дверь была взломана. Она достала пистолет и знаком показала Лайнаку молчать. Когда дверь пикнула и открылась, Аренн влетела внутрь с оружием наизготовку. Она застыла, не в силах произнести ни слова. В комнате был жуткий разгром: на полу, на стенах, даже на потолке была кровь. Часть вещей валялись в беспорядке, словно здесь ураган прошел. Около входа на кухню находилось обезглавленное тело в броне, чуть дальше валялось еще одно. На втором трупе было только нательное белье. Травмы у него были схожи с первым — такие бывают от выстрела в голову с малого расстояния. Лайнак тихо охнул за плечом. Аренн сделала несколько шагов по направлению к убитым, не опуская пистолет. Сбоку послышался щелчок и Аренн резко развернулась. Дверь в ванную открылась. На пороге стояла земная женщина в броне. Судя по тому, как были сделаны утяжки грудной и набедренных пластин, броня была ей безнадежна велика. Возможно, она сняла ее со второго убитого батарианца. Женщина тут же вскинула пистолет, взяв Аренн на прицел. Оружие она держала твердо, как профи. Ее лицо и волосы были в крови. Из-за разбитого и распухшего носа ее рот был приоткрыт. Но она не выглядела слабой. Наоборот, это был загнанный в угол зверь, готовый на все, чтобы вырваться из ловушки. Ее колючий взгляд пробирал Аренн до костей. Аренн стояла, не шевелясь. Сейчас имели значение только скорость реакции и палец на спусковом крючке. — Кто ты? — хрипло и гнусаво спросила женщина. — Я не причиню тебе вреда. — Аренн старалась говорить максимально спокойно и уверенно. — Опусти пистолет. Ее слова привели женщину в ярость. — А хер не хочешь?! — рявкнула она и оскалилась. Ее некрасивое лицо приобрело еще более отталкивающее выражение. Мирно решать вопрос она явно была не настроена. Аренн уже открыла рот, чтобы ответить тупой стерве, но тут между ними встал Лайнак. Он развел руки в мирном жесте и сказал: — Джей, мы не причиним тебе вреда. Успокойся. Джей прищурилась. Аренн показалось, что сейчас она пошлет его, но ничего такого не случилось. Она кивнула на Аренн. — Она пусть первая. Лайнак посмотрел на Аренн. Она отрицательно покачала головой. Ни за что. Эта психованная же сделает с ними тоже самое, что и с теми бедолагами на полу. Лайнак опять повернулся к Джей, но не успел ничего сказать. Джей словно прорвало. — Ну и почему эта сука не хочет опустить пистолет первой? Тоже хотите меня прибить, как и те двое на полу? И кто распорядился насчет этого? Балак? — Джей, послушай... — начал было Лайнак, но тут уже не выдержала Аренн. — Сука — это ты! — Она тоже умела повышать голос. — Причем тупая сука! Причем тут Балак, а? — Чего? — Того! Его похитили три часа назад, и мы до сих пор не знаем где он. Мы нашли только тело человека, с которым они сегодня уехали по работе. Пистолет в руке Джей дрогнул. Она наморщила лоб и спросила невпопад, обращаясь больше к Лайнаку: — Так это не он? Лайнак принялся сбивчиво рассказывать, что произошло. Сегодня Балак уехал по делам с одним из бригадиров, молодым землянином Монтенегро. Спустя несколько часов отсутствия Балака хватились. Ребята из бригады Аренн отправились на тот объект, куда уехал командир. Там, по случайности, они и обнаружили тело Монтенегро присыпанное землей. Аренн доложила о происшествии заместителю Бархессу и предложила отправить на поиски еще людей. Но Бархесс категорически запретил это делать, чтобы не вызывать подозрения землян. Он сказал, что поисками Балака займутся его люди. Несмотря на его запрет Аренн собрала небольшую группу людей и отправила в разные уголки базы. Джей слушала внимательно и не перебивала. Лишь после упоминания Бархесса она встрепенулась и сказала, что один из напавших на нее ублюдков упоминал это имя. Аренн и Лайнак переглянулись. Для Аренн сейчас только все стало ясно. За похищением Балака стоял его заместитель. И его распоряжение не высылать людей в район, где нашли тело Монтенегро, обретало новые краски. Он просто тянул время. Скорее всего, Балак был уже мертв, и Бархесс в ближайшее время должен был объявить о смене руководства. Аренн прошиб пот при мысли, что такой мудак мог занять место командира. Ничего хорошего из этого бы не вышло. — Но для чего им ты? — недоуменно спросил Лайнак. Аренн тоже интересовал этот вопрос. Либо Джей много стоила, либо причина заключалась в другом. Аренн осенило. — Если бы рийяд был мертв, то Бархесс уже давно бы объявил об этом всем и взял власть в свои руки. Так? Лайнак кивнул в ответ. Он выглядел подавленным. — Он тянет время, потому что ему надо знать коды. Без них Бархессу трудно будет всех убедить, что из него хороший преемник. — Аренн качнула пистолетом в сторону Джей. — Рийяд упрямый мудак, вот они и решили развязать ему язык с помощью нее. Вы же любовники или что-то вроде того? Вопрос был адресован Джей. Она уставилась на Аренн и густо покраснела. Лайнак посмотрел куда-то в пол и провел рукой по лбу. Аренн же ощутила приступ злости. Ей совсем не нравилось, когда ее держали за дуру. Рийяд тоже сука, хорош был. Толкал речь о высоком и правильном, а сам держал под боком эту стерву. Вот и верь после этого. — Ты охренела что ли? — наконец выдавила из себя Джей. — Какие еще любовники? Аренн кивнула на трупы. — А зачем они пришли? — Да они трахнуть меня хотели! И прибить! Аренн рассмеялась. — Что-то мало верится. — Давайте не будем все усложнять, — встрял в их разговор Лайнак. — Нам сейчас надо понять, где находится Балак и вытащить его. Джей показала ему неприличный жест. — А знаете что? Идите вы на хер со своим Балаком и батарианскими заморочками! – рявкнула она. — Я сваливаю. Ясно? Лайнак широко распахнул глаза. Удивление, отразившееся у него на лице, было красноречивей всяких слов. Аренн скривилась. Ясно, что человеческая стерва даже не попытается помочь. Балак спас ей жизнь и вот благодарность. Ничего удивительного. — Лайнак, мы только зря потратили время на нее. Пусть катится. Он отступил в сторону, пропуская Джей, и та тут же этим воспользовалась. Не опуская оружие, боком прошла к двери. Не глядя, дотронулась до замка двери. Схватила с полки гермошлем и стремительно, словно за ней гнались дикие звери, выскочила за дверь. Аренн опустила оружие лишь спустя секунд десять, после того как убежала Джей . Все это время они простояли с Лайнаком в молчании. Потом она медленно опустила пистолет и склонилась над трупом в броне. В его уни-инструменте должно были быть какие-то зацепки. Молчание было в тягость. Аренн взламывала уни-инструмент убитого, но думала сейчас совсем о другом. Ее распирало от любопытства. — Так что между ними? Лайнак переступил с ноги на ногу и прислонился спиной к стене. Вид у него был мрачный. — Не знаю. — Ладно, хватит врать. Ты ведь первым делом бросился за ней не просто так. Наверное, он тебя просил об этом. — Правда не знаю. Он тяжело вздохнул и продолжил: — Балак нашел ее на Цитадели, ну, помнишь, когда мы разгребали все это дерьмо после Жнецов. Приволок ко мне, попросил оказать помощь. Я не лез в их отношения. Просто делал свою работу и сейчас не хотел, чтобы мой труд пропал даром. Аренн цокнула языком, когда взлом не удался и на экране ее уни-инструмента высветилось предупреждение об оставшихся попытках. Она вновь запустила программу подбора пароля с другим алгоритмом. — «Твой труд» съебался. Сейчас доберется до Альянса и нам придется объяснять, какого хрена рийяд держал ее у себя. Лайнак подошел к ней ближе и присел рядом. — Нет, ничего такого не будет. Она для них военная преступница и сама не полезет на рожон. — Ее поймают. Она же чокнутая. Аренн смотрела на бегущие символы на экране. Она совсем не ожидала такого от командира, зная его прошлое и лютую ненависть к людям. — Странно, — продолжила она, — что такого случилось с рийядом, что он человеческую стерву лечил и вытаскивал из дерьма? Лайнак снова вздохнул. Знал ведь, гад, в чем дело, но молчал. Аренн уже не знала, с какой стороны подступиться. — Может, она трахается, как азари? — Она девственница. — Твою же мать, — выругалась Аренн и уставилась на Лайнака. — Ты-то откуда об этом знаешь? — Я же врач. — Тогда я ничего не понимаю. Рийяд где-то на Цитадели откопал тридцатилетнюю девственницу, которая не занесена в базы Альянса, но при этом разыскивается, как преступница. Полгода вы ее, ребята, зачем-то лечили. Бархесс послал за ней сейчас своих людей, которых она замочила будучи «слабой и беспомощной». Какого хера вообще происходит? Лайнак пожал плечами. — Я все тебе объясню. Но давай сначала попробуем вытащить Балака из дерьма. Аренн уже хотела вновь обругать его, но тут пискнул уни-инструмент. Взлом удался. Она загрузила карты убитого батарианца и без труда нашла место, откуда он приехал. Старая база возле космопорта. Сейчас она относилась к турианскому сектору. Аренн нахмурилась: в этом еще и турианцы замешаны. Какая же дивная жопа приключилась с рийядом. — Смотри, он здесь. Она показала карту Лайнаку. Он кивнул, а затем взглянул на нее растерянно. Все же он был доктором, а не военным. — И что? Вызовешь людей, и попробуем взять штурмом? — Особо выбора нет. Придется рискнуть. Аренн открыла адресную книгу уни-инструмента, но послышался звук открываемой двери. Как по команде они с Лайнаком вскочили на ноги и вскинули оружие. На пороге стояла Джей. Ее окровавленные волосы были всклокочены, да и выглядела она бледнее, чем в прошлый раз. — Я с вами, — сказала она тихо и облизала губы. — И зачем ты нам нужна? — Аренн опустила оружие. — Полезете туда в открытую — они его убьют. А так есть одна идейка. Джей слабо улыбнулась и положила гермошлем на полку.***
Гиллиус оказался дебилом, но дебилом исполнительным. Он не стал заморачиваться с зажимами, разводными ключами и прочими извращениями. Он просто чередовал Перегрузку с битьем по яйцам. Балак орал, извивался от боли и материл своего мучителя. Выдавать коды он не собирался. — Говори, мудила четырехглазый! От очередного удара Балак завыл, сжал ноги и свернулся в форме батарианской буквы «Зес». Между ног все горело огнем, а яйца, судя по ощущениям, стали размером с голову. Каждое. Гиллиус вытер шею — он даже взмок от натуги. Его охранники-турианцы стояли поодаль и посмеивались. Они тоже хотели поучаствовать в допросе, но Гиллиус им запретил. Строго выполнял наказ Бака и делал все сам, чтобы ничего не испортить. — Вот же ублюдок, все мало тебе. Балак с трудом сел на полу и посмотрел на Гиллиуса снизу вверх. — Да пошел ты! Слова давались с трудом, зубы стучали от боли. Гиллиус прошипел что-то по-своему и протянул руку с уни-инструментом в сторону Балака. Внутри все съежилось в ожидании новой порции боли, но ничего не последовало. Гиллиус получил входящее сообщение и просиял. — Привезли. Что же так долго-то. Он обернулся к охранникам и крикнул: — Прикрутите этого урода к стулу! Балак попытался лягнуть одного из охранников, но безрезультатно. Зато он опять получил по яйцам, да так что в глазах потемнело. Обмякшего и безвольного, его пихнули на стул и крепко прикрутили скотчем. Злость и боль помогали Балаку держаться до этого времени, но сейчас его вновь охватило черное отчаяние. Из этой ситуации не было выхода. Сейчас его заставят смотреть на мучения Джей. И сколько бы он не убеждал себя, что ему это безразлично, это было совсем не так. Сейчас он особенно четко понял, что эта привязанность проросла в него, пустила корни, словно растение-паразит, и он ничего не мог с этим сделать. Ему надо было найти хоть какую-то лазейку. Завладеть вниманием ублюдка, потянуть время. Кто-то уже должен был хватиться его. — Гиллиус, какой же ты идиот, — вымученно ухмыльнулся он. — Что, коды вспомнил? — Ты понятия не имеешь, сколько стоит эта девка. Гиллиус присел перед ним, заглянул в глаза. Тусклый свет делал его костяную маску еще более контрастной и зловещей. — Хорошо ебется? — Это Шепард, придурок. Даже на такого подонка, как Гиллиус, имя произвело впечатление. Он какое-то время смотрел на Балака, а потом цокнул языком и рассмеялся. — Да у тебя совсем крыша поехала, батарианец. Такого быть не может. — А ты посмотри на нее внимательно. Ухмылка Гиллиуса сползла с его костяной рожи, мандибулы сжались. — Мне не на что смотреть. Я точно знаю, что это не так. Голографический затвор мигнул, дверь зашипела и отъехала в сторону. В комнату шагнули двое батарианцев в полной броне и гермошлемах. Под руки они вели, а вернее, тащили Джей. Избитая, лицо и волосы были в крови, как и воротник рубашки. Ее голова склонилась на грудь. Гиллиус поднялся им на встречу. Один из охранников-турианцев подошел ближе, рассматривая Джей, и спросил: — Чего вы ее так? Высокий батарианец ответил: — Драться полезла, сука. Он кивнул на своего напарника. — Ему вон всю рожу расцарапала. Балак напрягся. Голос был изменен, но интонации говорившему подделать не удалось. Знакомый был голос. — Вот блядь. Спохватившись, охранник спросил: — А ты чего в шлеме? — Замок заклинило намертво. Сейчас пойду, ребят попрошу помочь. Охранника вполне удовлетворил такой ответ. А вот Балак отметил то, что Джей была избита, но одета. Старый рабочий комбинезон и рубаха висели на ней мешком, но застегнуто все было аккуратно. Здоровенные ботинки были полностью зашнурованы и голенища плотно обхватывали щиколотку. Похоже, он не ошибся, узнав голос друга. Во рту пересохло от напряжения. Балак стиснул кулаки. Гиллиус тем временем подошел совсем близко к Джей. Он наклонился к ней, взял за подбородок и вздернул голову вверх. Балак не видел ее лица, но почему-то ему казалось, что она смотрела Гиллиусу прямо в глаза. Мгновения, пока он пялился на нее, показались Балаку вечностью. Он все ждал, что Гиллиус отшатнется и выхватит оружие. Но тот стоял спокойно, не чувствуя опасности. — Что ты такое? — гаркнул он. После вопроса произошло несколько вещей. Джей резко подтянула ноги к подбородку и, повиснув на руках батарианцев, ударила Гиллиуса в грудь. Раздался характерный звук — в удар Джей вложила биотику. Кинетический щит вспыхнул голубым, а сам Гиллиус отступил назад. Батарианцы бросились в стороны. Тот, что пониже, шарахнул охранников Перегрузкой. Электрическая дуга перекинулась с одного на второго, запахло озоном и паленым рогом. Комната наполнилась криками. Один из турианцев упал на пол и выгнулся, заскреб когтями по полу. Второй схватился за горло и согнулся, страшно захрипев. На него налетела Джей, с размаху врезала коленом по костяной морде, отчего он упал. Лайнак обрушился на Гиллиуса. Плеснул зажигательной смесью — голова, плечи и спина турианского ублюдка вспыхнула ярким пламенем. Он задергался и заорал, сбивая огонь. Его рев заглушил грохот выстрелов — Балак инстинктивно зажмурился и втянул голову в плечи. Ему-то деться было некуда, так и торчал на стуле около стены, изображая мишень. — Эй! В наступившей тишине крик показался особенно громким. Механический голос переводчика, повторивший его на батарианский манер, отозвался болью в висках. Чья-то рука в перчатке дотронулись до лица, приподняв голову за подбородок. Балак открыл глаза. Над ним стояла Джей. То, что он принял за перчатку, оказалось повязкой на ее искалеченной левой руке. В правой руке Джей держала пистолет. — Ты как? Он сдержанно кивнул, потому как к ним подошел низкий батарианец. После того, как он снял гермошлем Балак не смог сдержать вздох удивления. Аренн. Ну конечно, как он не догадался сразу. — Рийяд. Она едва наклонила голову влево. Вид у Аренн был такой, будто она хотела что-то сказать, но сдержалась. Из-за пояса достала короткий нож и протянула его Джей. — Освободи его. — Твои уже внутри? — спросила Джей, забирая нож. — Да. Делай, что говорю. Словно подтверждая слова Аренн, за дверью послышались крики и стрельба. Лайнак стоял на коленях над обгорелым телом Гиллиуса и считывал информацию с его уни-инструмента. Джей полезла за спину Балаку. С трудом подцепила полоску скотча изуродованной рукой, разрезала и взялась за следующую. — Заблокируй дверь. Пока твои до нас доберутся, время пройдет. Мы им все равно помочь не сможем, — сказала она, обращаясь к Аренн. — Заткнись и не учи меня, стерва, — огрызнулась Аренн, но пошла к двери, на ходу вызывая кого-то по уни-инструменту. Балак пошевелил освобожденными руками, осторожно встряхнул кисти. Чувствительность в руках совсем пропала. Он стал разминать их, кусая губы и морщась от боли. Джей стояла совсем близко — от нее пахло кровью и потом. Ее рот был полуоткрыт, нос распух, губы потрескались. Видно было, что она держится только на своем упрямстве. — Что с тобой случилось? — Приехали двое, пытались меня схватить. Не надо было им этого делать. Она опустилась перед ним на колени и подцепила полоску скотча на его щиколотке. — Ну и как тебе после этого можно доверять? Ты же мне нихрена не сказала. Улыбка тронула ее разбитые губы. Ну да, она обвела его как ребенка и могла этим гордиться. — Бесит, когда держат в неведении? Несмотря на радость от развязки этой ситуации, Балак чувствовал злость. Дрянная девчонка хорошо притворялась. Вполне натурально хромала и ходила по стенке. Даже во время их страной близости она не забывала поойкать и покапризничать. Насчет биотики он и думать забыл. Лайнак говорил, что биотику придется долго восстанавливать с помощью специальных лекарств и упражнений. Балака передернуло при мысли, сколько раз он оставался перед ней беззащитным. Вот же зараза. — Доверять? — продолжала она, распаляясь все больше. — Ты держал меня как рабыню. О каком-таком доверии ты толкуешь? И долг свой я вполне вернула. Если бы сейчас я не пошла с твоими людьми, то тебя бы грохнули. Она освободила его ноги и поднялась. Руки у нее тряслись то ли от злости, то ли от усталости. — Я ухожу, понял? Вот прямо сейчас сваливаю в космопорт. И только попробуй меня остановить! Я так начну орать, что все твои подчиненные будут в курсе, чем ты занимаешься. Кто-нибудь из них обязательно донесет Альянсу! Балак молчал, хотя у него все клокотало внутри от такого поворота. Он попытался встать и тут же согнулся от боли в паху. Ноги затекли и дрожали, казалось, что еще чуть-чуть и он упадет. Джей подхватила Балака под грудь и, не удержав, выронила пистолет. Тепло ее рук жгло через одежду. Балак попытался отстраниться. — Отвали, я сам. — Вот же урод, — прошипела она ему на ухо, но так и не бросила его. Он стоял полусогнутый, держа руки между ног и опираясь на Джей. — Ну почему ты такой мудак, а? — Давай, жми в свой космопорт! Он попытался выпрямиться. Каждое движение отдавалось в паху резкой противной болью. На глаза навернулись слезы и он зажмурился. — Почему ты просто не отпустишь меня? Я не Шепард, пойми, — прошептала она над его ухом. — Какой тебе прок срываться на мне? — Дура ты, — ответил он ей так же тихо, не открывая глаз. — При чем тут Шепард? Она не успела ничего сказать. В коридоре послышался грохот и в открытую дверь влетел Бак. Бело-голубая броня на нем почернела во многих местах и дымилась. Жуткая рожа была перекошена от ярости. С ходу он шарахнул Аренн Перегрузкой, отчего она отлетела к стене, ударилась и сползла вниз. Лайнак только успел вскочить на ноги. Ему повезло, что винтовка Бака дала осечку. Бак зарычал, подскочил к нему и врезал прикладом Лайнаку под дых, а затем еще добавил сверху. Лайнак свалился без единого звука. Бак отбросил бесполезное оружие и активировал уни-инструмент. Вокруг его левого предплечья вспыхнуло яркое поле. Балак с трудом разогнулся и оттолкнул Джей в сторону. Бак рванул к нему, замахнувшись резотроном. Балак в последний момент ушел от удара, перехватил руку с гудящим резотроном и врезал лбом Баку в челюсть. Полыхающее лезвие опалило щеку. Бак отшатнулся. Балак отступил и подобрался. В голове гудело, его била дрожь от напряжения и усталости. В следующее мгновение Бак выплюнул тягучий кровавый сгусток и вновь рванул вперед. Время для Балака остановилось, а звуки утихли. Он, будто в замедленной съемке, видел перекошенную в крике рожу Бака, его руку, отведенную для удара, и полыхающий резотрон. Он видел Аренн, которая уже поднялась на ноги и бросилась к ним, схватив первое, что подвернулось под руку — здоровенный огнетушитель. И он прекрасно понимал, что она не успеет. И сам Балак тоже ничего не успел бы, потому что двигался медленней большого Кхар'шанского слизня. Все, конец. Его закрыла собой Джей. Она просто шагнула между ним и Баком. Балак видел ее худую спину и тощую шею, видел, что она просто вытянула руки, за неимением оружия. Он видел вспышку от столкновения резотрона с биотическим полем, видел полетевшие искры и видел, как Джей сгибается, хватаясь за бок. Он все это видел и нихрена не мог сделать. Все, что он мог — протянуть к ней руки. Время рвануло вперед, возвращаясь к нормальному ходу. Звуки ворвались в сознание. Аренн налетела на Бака и с грохотом опустила ему на шею огнетушитель, а когда он упал, долбанула Перегрузкой для верности. Разряд вышел слабым в режиме тайзера, но Баку хватило. Балак рухнул на колени под тяжестью Джей. Ее лицо было белым, как бумага, даже веснушек не было видно. В застывшем взгляде светилось удивление. Алая кровь хлестала из распоротого бока, щедро заливая одежду и пол. Балак машинально зажал рукой рану. Сквозь пальцы текло горячее, унося с собой чужую, но такую теперь близкую жизнь. Ну-нахуя-ты-это-сделала! Все, что он мог сейчас — бесполезно сжимать пальцы на здоровенной дыре в ее боку. На мгновение ему показалось, что она не дышит. Страх плеснул в груди: Балак тряхнул Джей, забывая об осторожности. Она вздрогнула, обескровленные губы шевельнулись: — Не хочу… вот так… не хочу... Ледяные пальцы коснулись руки Балака. Джей закрыла глаза.