— Знаете, — Майки смотрит в окно, свет из которого - единственное, что смеет дотронуться до изуродованного болью лица, — я бы хотел, чтобы ничего этого не существовало, я бы очень хотел, чтобы в этом мире был Бог, тогда этот голос мог бы оказаться его. Я бы мог выполнять божественное поручение…
В палате номер восемь, где уже две недели лежит Майки Ньюман, всегда царит полумрак и равнодушная тишина. На тумбочке слева от кровати стоит ваза с цветами. Они погибли, кажется на второй день, а теперь только дополняют общий фон. За последние полгода юный Ньюман изменился почти до неузнаваемости, врачи говорят, что это из-за болезни, но сам пациент согласиться с этим не может, как бы не старался.
Говорят, в Америке опухоль мозга довольно частое явление, как, в принципе, и любая другая болезнь, особенно учитывая количество населения, фаст фуд и угробленную экологию. Ещё говорят, что некоторые виды опухоли давят на одну из зон мозга, тем самым создавая галлюцинации — некоторые слышат голос Бога. Кому-то помогает операция, кому-то лекарства, но Майки почти стопроцентно уверен — ему поможет только смерть.
Детектив, что вел дело Кейтлин, сидит в палате на табурете и устало глядит на бывшего подозреваемого, который так неожиданно позвонил и попросил принести камеру для важного заявления. Обычно Джонатан не делает подобного, в смысле, не ходит по больницам с камерами, чтобы навестить старых «знакомых», что-то подсказало, толкнуло в спину и вручило в руки сумку, можно сказать, это было предчувствие, интуиция или даже банальный интерес.
— Когда врачи заходят ко мне ,они отводят взгляд, я бы и сам отвел. Они говорят мне, что скоро я выздоровею, но знаете что, детектив? Я знаю, что я умру здесь. Мне говорят, что я это внушаю…
— А ты внушаешь?
— Нет, я просто знаю. Наверное, именно поэтому я хочу рассказать все, что могу, пока могу, поэтому я хочу, наконец, очистить свою совесть и рассказать правду, возможно, она ещё сможет кого-то спасти, жаль, что не Кейтлин. Надеюсь, Вы снимаете? — Юноша робко смотрит в объектив и старается не выдавать собственное волнение и дрожь. — Меня зовут Майки Ньюман, и я хочу сознаться в убийстве Кейтлин Джойс.
— Расскажите об этом дне, о своих мотивах.
— Я не могу вспомнить, когда это всё началось, — Майки вновь смотрит в окно, будто вновь пересматривая старые воспоминания, — возможно, это было со мной с самого начала. Однажды в моей голове зазвучал голос, он был тихим и не
слишком требовательным, я списывал это на свой внутренний голос или что-то похожее, но с каждым днём, с каждой попыткой его подавить, я понимал, что ошибался… Голос становился требовательней и постепенно захватывал всё большую часть меня. Это всё было подобно сну.
— Хотите сказать, что вы были подвержены гипнозу?
— Вряд ли, если только самогипнозу, но не более того.
— А в день убийства… что произошло?
Ньюман стал ещё мрачнее, чем обычно, в почти безжизненных глазах юноши неожиданно что-то заблестело.
— Джонни попросил меня принести таблеток. Вы ведь знаете, что мои родители владеют сетью фармацевтики? Мне было легко проникнуть и забрать то, что нужно, на меня никто бы и не подумал. Я в тот день немного прогадал со временем и пришел раньше, чем обычно и увидел там Кейтлин. Она что-то покупала и очень спешно убегала, будто торопилась или стыдилась. Я тогда подошел к той стойке, где она стояла, и посмотрел, что именно она взяла. Это был тест на беременность.
Юноша замялся и немного покачал головой, будто и сейчас вёл разговор с самим собой, будто бы и сейчас он пытался решить, какой же из голосов рассказывает правду. После, решив проблему, он продолжил.
— В наше время, мне кажется, для девушки покупать тест достаточно обычное явление, но этот голос… он повторял, что ненависть Кейтлин к Гарсии была неспроста. Голос говорил и говорил, а потом я уже поверил. Я вспоминал поведение Кейтлин, вспоминал мелочи, и везде я подходил именно к тому, что голос, чёрт возьми, прав. И во мне вскипела ненависть, я в жизни никогда не испытывал такой ярости, как в тот момент… В моём кармане был нож, который Джонни дал мне в первую нашу встречу, он просил его сохранить и, если разобраться в контексте, протащить в школу. Я пошёл к дому Гарсии, там по соседству была вечеринка, и заметил, как Кейтлин заходит в дом Джонни… Я тогда только подтвердил свои опасения и почти не думая зашёл в дом. Никого не было, только она. Она была в гостинной, держала в руке телефон и звонила, но трубку не брали. Я подошёл сзади. Нож уже был в руке и готов, как и я. Когда она обернулась, я ударил её. Кейтлин упала и потеряла сознание….
— Как это возможно? — не выдержал детектив, мысленно ударяя себя по лбу за такое наглое нарушение протокола. — На ноже найдены отпечатки Джонни Гарсия, и на ручке двери никаких отпечатков!
— Пока она лежала на полу, — продолжил Майки, даже не обращая внимания на выкрик со стороны «слушателя», — я взял нож и пошёл на вечеринку, где меня должен был ждать Джонни. Чтобы не было отпечатков, я стёр их с ножа и надел
одноразовые перчатки. Когда я пришел, Гарсия был уже под кайфом, поэтому я даже не совсем уверен, что он это помнит. Я вложил нож ему в руку, а после спрятал и принёс в дом, а там кинул на стол. Кейтлин уже была мертва, мне оставалось только ждать, когда кто-нибудь придёт, или когда Джонни сообразит, что я предупредил его об ограблении его дома.
Детектив вздохнул. Почти все сходилось, теперь оставалось только выяснить детали, попросить мальчишку показать, в какие именно места он бил, куда выбросил перчатки (выбросил ли?) и куда дел украденные лекарства. Но всё-таки кое-что не сходилось.
— Зачем ты подставил Джонни Гарсия?
— Так сказал голос. Он говорил, что раз мы смогли уберечь его от Кейтлин и её ребенка, то должны и спасти от остальных.
— На этом все.
Камера противно пискнула, оповещая о том, что съёмка прекращена, и детектив, наконец, смог спокойно выдохнуть. Майки всё так же неподвижно сидел на кровати и смотрел в окно. Уже было достаточно темно, чтобы видеть, как снежинки парят в воздухе.
— Скажите, детектив, не для протокола, — юноша перевел взгляд с темноты за окном на мужчину, — а она действительно была…
Джонатан замер. Сейчас из бесчисленной кипы бумаг один факт стоял перед глазами, но сердце болезненно сжалось. Детектив Мёрдер был на похоронах Кейтлин Джойс, он видел, как стареют её родители и как Майки Ньюман равнодушно смотрит на всё это действие. Но теперь всё изменилось, теперь Майки был не тем. Теперь в глазах не было того равнодушия, только обречённость.
— Детектив, она была…
Ньюман не может произнести это слово, не может взять на себя вину за убийство ребёнка, в усталых глазах застыли слёзы от ещё неуслышанного ответа.
— Нет.
***
Ночью детектив Мёрдер не смог уснуть. Он то и дело пересматривал запись с признанием Майки, искал на исхудалом лице признаки лжи, но вместо этого только больше проникался этим безмерным чувством одиночества. Детектив почти поверил в существование этого самого «голоса», который тянул безобидного юношу на тёмную сторону.
Но на самом деле такого уж безобидного?
Утром, покинув свой кабинет, Джонатан, как обычно, заварил кофе, включил телевизор.
« Сегодня в тюрьме штата скончался малолетний преступник, убивший свою одноклассницу. Джонни Гарсия, осужденный за убийство, вчера в семь вечера был убит в душе. Пока обстоятельства не выяснены, но ведётся расследование. Что же это? Возмездие или же закон воздаяния?»
Детектив замер, так и не выпив кружку утреннего кофе. Новости уже перешли на совершенно иную темеу, но последние слова корреспондента заставили мужчину нервно засмеяться. На часах семь утра, и, сверившись с наручными часами, Джонатан достал телефон.
— Здравствуйте, это больница? Будьте добры, соедините с палатой номер восемь.
— Здравствуйте, извините, вы уверены, что Вам нужна палата номер восемь? — переспросила девушка на том конце провода. Что-то больно кольнуло в сердце.
— Да, уверен, мне нужно поговорить с Майки Ньюманом, меня зовут детектив Мёрдер, я приходил вчера.
— Простите детектив, но сегодня ночью Майки Ньюман скончался, мне очень жаль.
Эта история не оставила никаких следов, кроме трёх ям в земле. Кроме трёх судеб, задушенных собственными же руками.
