Во имя скорби

Тьма никак не желала отпускать его. Он рвался из её цепких объятий, но всё равно неумолимо отдалялся от последнего светлого пятнышка. Наконец и оно, печально мигнув на прощание, развеялось серой дымкой, и Дайлен перестал сопротивляться. Тьма обволокла его, спеленала влажным полотном беспамятства. И когда она внезапно отпустила, вытряхнув из почти блаженного небытия в отозвавшуюся его собственным стоном реальность, он понял, что не один здесь. Кто-то держал его за руку. Тёплое, уверенное прикосновение мозолистой ладони казалось приятным и тревожным одновременно. Амелл никак не мог понять, в чём именно кроется диссонанс. Он лежал на чём-то мягком, в воздухе разливался аромат лекарственных трав, сквозь который пробивался едва заметный запах крови. Вероятнее всего, он сейчас в лазарете – ребята дотащили всё-таки до Башни. На самом деле, почти медвежья услуга. На душе было сумрачно, словно тлевшие раньше угольки, отогревавшие его замерзающее от тоски сердце, залили водой. Не хотелось открывать глаза. Ведь ясно же, что он не увидит ни отсветов пламени свечей на растрёпанных светлых волосах, ни чуть виноватой улыбки, ни потемневших от тревоги карих глаз. В лучшем случае, рядом окажется Натаниэль. Тогда можно будет просто помолчать в некоем подобии понимания. - Дайлен? Амелл подумал, что ослышался. Этот неуверенный напряжённый голос не мог принадлежать Хоуку. То есть, не может быть, чтобы здесь сидел Хоук и держал его за руку. Это было бы… слишком. Особенно после кошмаров Тени, до сих пор вкрадчивым шёпотком маячивших на краю сознания и ждущих, когда же он оступится, потеряет равновесие. Тогда они снова накинутся голодной сворой и на этот раз наверняка порвут душу в лоскутки. Или запах боли приведёт к нему какого-нибудь предприимчивого демона, и вряд ли у Дайлена хватит сил отбиться. Да и стоит ли… Командор мысленно дал себе подзатыльник – вот уж подобного конца Андерс точно ему не простил бы. И вообще, он же дал обещание, а обещания нужно выполнять. А то этот неудавшийся рыцарь печального образа что-нибудь с собой сотворит. Где-то под сердцем заворчала недобитая жажда мести, но слуха коснулись тихие нездешние слова: «Я хочу, что бы ты понял», отзвучали и растаяли хрустальным перезвоном. Ну что же, раз Андерс просит его, он поймёт, как бы не сопротивлялась этому пониманию его мстительная натура. Нужно только немного времени, чтобы привыкнуть и осознать, чтобы вычеркнуть самого дорогого человека из списка невинных жертв и погасить невольную ненависть к его убийце, чтобы смириться. Ради Андерса он даже, наверное, сможет. Дайлен с трудом разлепил тяжёлые веки и с опаской покосился на так и не выпустившего его ладонь мужчину. Мироздание явно решило воздать ему за грехи, причём именно сегодня и за все разом. Это и правда был Хоук. Сидел и таращился на него со странным, нечитаемым выражением на слегка осунувшемся лице. - Хоук?! – просипел Командор, как он понадеялся, негодующе. Хотя, учитывая, что голос его не слушался, получилось не особенно. – Что ты здесь делаешь? Хоук набрал в грудь воздуха для ответа, потом заметил, что всё ещё держит мага за руку, и, поперхнувшись так и не родившимися словами, разжал, наконец, пальцы. - Мне… Хотелось убедиться. Амелл озадаченно нахмурился. - Что я благополучно отошёл в мир иной? – на этот раз получилось почти идеально – лёгкая хрипотца придавала мрачной иронии особенный оттенок. - Нет, - тут же ответил Гаррет, - что ты… в относительном порядке. Он ссутулился, устало опустив плечи, и потёр лицо руками. - Я много думал, - продолжил он неуверенно. - Нам надо поговорить. - Отлично, - Амелл вздохнул и закрыл глаза. Перед его мысленным взором тут же возник Андерс в порванной грязной мантии, приподнял руки вверх, оголив запястья, на одном из которых неслышно звякнул дайленов браслет, и медленно повернулся вокруг себя, как бы демонстрируя торчащую из-под лопатки костяную рукоять ножа и расплывшееся по спине кровавое пятно. – И о чём же? - Об Андерсе, - тихо ответил Хоук. - Это так неожиданно, - хмыкнул Амелл. Воображаемый Андерс остановился и недовольно поджал губы. – Ну, говори. - Ты, помнится, хотел услышать от меня объяснения. Дайлен выразительно промолчал. Андерс вздохнул, посмотрел на него укоризненно и печально покачал головой. - Уже не уверен, что мне это нужно, - Командор несколько раз моргнул, безжалостно прогоняя видение. – Мне кажется, я уже и сам догадался. Но вряд ли это что-то меняет. Он встретился глазами с недоверчивым взглядом Хоука и пояснил: - Это не избавило меня от печальной необходимости терпеть тебя рядом с собой. Скорее, даже наоборот, - и тоскливо добавил про себя: «И деться от тебя мне некуда». - Я уже говорил. Если ты хочешь, я уеду, - нахмурился Гаррет. - Это вряд ли. Я, знаешь ли, обещал приглядывать за тобой, - протянул Амелл. - Что? – потрясённо прошептал отступник, - Приглядывать? - О, сколько недоумения! Хоук, ты наивен, как толпа новорождённых младенцев. Неужели ты думаешь, что иначе я возился бы с тобой всё это время? - Значит, ты обещал… Кому? Андерсу? - Да. Я обещал ему присмотреть за тобой, если с ним что-нибудь случится. Вот только я не думал, что с ним случится смерть от твоей руки, - ровно, без единой эмоции проговорил Дайлен. – Это придаёт ситуации особый драматизм. - Да уж, сука-судьба умеет подкидывать сюрпризы, - пробормотал Хоук. – Значит, ты меня попросту не отпустишь? - Какой ты догадливый, - грустно усмехнулся Амелл. – Не отпущу. Теперь уже точно. Несколько минут Гаррет молча смотрел на него, задумчиво покусывая нижнюю губу. Дайлен краешком утомлённого сознания отметил, что синяки под глазами делают бывшего Зашитника старше на вид и как-то… аристократичнее, что ли. Этакая благородная измождённость, которую так ценили при дворе. Наверное, в некоторых случаях не зря ценили. Следовало отдать Хоуку должное, даже в таком уставшем и нервном состоянии он выглядел привлекательным. К чему были эти неуместные мысли, Командор и сам не знал. А стоило прикрыть глаза, и из благословенной темноты немедленно выплыл образ понимающе улыбающегося Андерса, во взгляде которого светился невысказанный вопрос: «Ну, теперь-то ты видишь, что я в нём нашёл?» Если отрешиться от недавних и не совсем недавних событий, Амелл, пожалуй, даже видел. Вот только воспоминания о стальной хватке на шее и пронизывающей боли, сводили угол обзора к противоречию двух чувств: холодного рассудочного неприятия и какой-то немыслимой смеси желания, облегчения и гнева. Интересно, должен ли он понять и простить и это тоже? Или в этом случае он всё же имеет полное право на месть? Но ведь не доводи он так Гаррета, тот бы и не сорвался. Амелл не мог отрицать, что в своём желании помучить отступника хотя бы морально, раз уж физически расправиться с ним было нельзя, он несколько увлёкся и перешёл ту опасную черту, когда подначки и оскорбления начинают вызывать не отчаяние, а злость. Впрочем, он уже не мог сказать с уверенностью, что не хотел добиться именно такого эффекта. Похоже, он сам загнал себя в ловушку. Дайлен вдруг понял, что сейчас не в состоянии разбираться в хитросплетении собственных эмоций. Чересчур много переживаний, чересчур ярким кажется приглушённый свет в комнате и слишком резко ощущается собственная беспомощность. Очень хотелось, чтобы его просто оставили в покое, хотя бы ненадолго. - Ну, раз всё так сложилось, - словно угадав его желание, сказал Хоук, - я пока пойду. Нужно… поразмыслить. Отдыхай, кузен. Амелл проводил взглядом торопливо ломанувшегося к двери Гаррета и попытался последовать его совету. За окном шёл снег, на подоконнике со стороны улицы уже намело небольшой сугробик. Неторопливо текли минуты, а сон всё никак не желал подойти поближе, только опасливо кружил рядышком, отгоняемый навязчивыми мыслями. Дайлен рассеяно теребил пальцами край одеяла, отрешённо глядя в окно. Там, за хрупкой границей реальности, бродили чёрные тени, жадно припадая подобиями лиц к тонкой Завесе, но магу не было до этого никакого дела – он не слышал сейчас их голодного шипения, полностью погрузившись в себя. Самая тяжёлая война – война с самим собой, особенно если нужно, но так не хочется проигрывать.