Предлог

      Лесли мурчит под нос какую-то забавную песенку, разливая ликер по бокалам. На ней шелковый халат, и Джаред взбудоражен ощущением, что под ним может не быть нижнего белья. Так плавно ткань облегает ее изгибы, что поверить в наличие чего-то еще на ней — сложно. Ее волосы собраны в небрежный пучок, из косметики — только слегка размазанные стрелки. Когда он заявился к ней домой, на ночь глядя, она лишь попросила посидеть немного в комнате для гостей. По ее блестящим глазам и румянцу парень понял, что Лесли была не одна, и пришел он в страшно неподходящий момент.       — За эту сказочную ночь! — восклицает женщина и одним глотком выпивает предназначенный ей алкоголь. Джаред лишь усмехается, проделывая то же самое. Она не спрашивает, что его сюда привело. Может, все видно по его лицу, а, может, ей совершенно плевать. Лесли громко смеется чему-то своему, устает пить из фужера и принимается глотать алкоголь прямо из бутылки. Предлагает Джареду присоединиться к этому более активному распитию. Он отказывается. На самом деле, ему страшно хочется нажраться, но стыдно делать это в чужом доме и за чужой счёт.       Джаред просто смотрит, как эта ослепительная женщина напивается в считанные минуты, как, опустошенные до этого, глаза заполняются туманной поволокой. Она откидывается на спинку антикварного дивана и шумно выдыхает.       — Жизнь — такое непролазное дерьмо, — медленно, практически по слогам, произносит Лесли.       — У тебя что-то произошло? — парень спрашивает скорее из вежливости, чем из интереса.       — Я старая брошенная женщина. Ты ещё спрашиваешь, что произошло? — она горько ухмыляется и вновь прикладывается к алкоголю.       — Ты все ещё любишь своего бывшего? — буквально в одно мгновение приходит осознание причины ее страданий.       — Люблю ли я этого урода? — громкий, практически истерический, смех, сменяется пьяным шепотом. — Люблю.       Джаред не сразу осознает, что делает. Он садится рядом с ней и обнимает. Она обдает его своим горячим дыханием, пропитанным алкоголем, а ее глаза по-настоящему пугают. В них отчаяние смешивается пополам с настоящим безумием. Большим пальцем вытирает слёзы, целует в щеки, нос, веки. Лесли так невинно и по-детски сжимает рукав его лонгслива, благодарно утыкается в шею. Парень укачивает ее, словно маленького ребенка, гладит по голове и вслушивается в ее пьяные всхлипывания.       — Знаешь, Лесли, а я ведь тоже так сильно ее люблю. Я пообещал ей, что добьюсь успеха, несмотря ни на что, даже на собственные чувства к ней. Нельзя быть с тобой, и одновременно с ней. Это разрывает меня изнутри, — она слушает его, закусив губу, и вспыхивает новыми рыданиями.       — Ты можешь уйти в любой момент, Джаред, — Лесли обхватывает его лицо ладонями и смотрит прямо в глаза. Гладит его скулу большим пальцем, обводит контур губ. — Как же больно, милый. Как же больно.       Он не знает, как смягчить ее боль. В каком-то забытьи впивается поцелуем в ее соленые от слез губы, пытается вложить в него все свое сострадание и внутреннюю трагедию. Лесли отвечает, впускает его язык в свой рот, и делает это с таким надрывом, словно это последнее, что ей осталось в жизни.       В эту ночь невыносимая боль двух людей соединилась воедино и расплескалась вокруг невероятной нежностью, захлестнула волнами ласки и невыраженной страсти. Они любили друг друга так самоотверженно и так честно, словно дарили себя тому, кому посвящены все их мысли. Тупая боль смешалась с горячим влечением и подарила им временное успокоение.       Джаред просыпается рано утром, и долго еще смотрит на Лесли, мирно спящую рядом с ним. Да, он не испытывает к ней ровным счетом ничего, и этот секс не был необходимостью или чем-то, чего он давно хотел. Но стал лекарством, непродолжительным, но облегчением. Однако хорошо и легко ему было тогда, ночью. Сейчас же его душа обрела дополнительный груз в виде чувства вины. Конечно, Иззи и Джаред толком и не были вместе, но отделаться от ощущения измены невозможно. Ему так стыдно, и хочется скорее встретиться с Изабеллой.       Парень знает, что Лесли ничуть не расстроится, проснувшись одна, поэтому, не дожидаясь ее пробуждения, уходит. Надеется успеть к дому Иззи, пока она еще не ушла на работу. Он даже толком не знает, что ей сказать. Может быть, правду? Все это время ему так стыдно было признаться в том, что он делает, но ведь то, как ситуация в итоге повернулась, тоже выглядит мерзко. Тогда какая разница? Если падать в ее глазах, так до самого дна.       Джаред покупает себе стакан кофе, чтобы взбодриться и отделаться от этой ужасной головной боли. Смотрит на себя в отражении витрины кафе, и ужасается. Заросшая щетина, всклоченные волосы, мешки под глазами и мятая одежда. Да уж, по нему видно, что ночь была неспокойной. Однако времени на то, чтобы принять дома душ и расчесаться, у него уже нет. Он стремительно опустошает стакан, и направляется к дому Иззи.       Парень располагается на лавочке напротив и смотрит в окна. Там то и дело мелькает ее тоненький силуэт. Она ест на ходу, причесывается, накидывает на свои плечи кардиган. Отвечает пару раз на телефон, крутит в руке шнур. Он мог бы постучаться, поговорить с ней сейчас, внутри дома, но смелости хватает лишь на то, чтобы поймать ее на выходе.       Сердце стучит так сильно и громко, что Джареду приходится приложить руку к груди, пытаясь хоть немного его успокоить. Пульсация раздается уже в ушах, потому что он видит, как она уже в коридоре вертится у зеркала. Он понимает, что до встречи с ней остается буквально пара минут, и замечает, как к ее дому подъезжает машина. Вскакивает, понимая, что узнает автомобиль. Из него выходит стройный парень, поправляет свой объемный свитер, и прислонившись, смотрит на дверь. Кулаки Джареда сжимаются в гневе, он готов наброситься на него.       Иззи выходит, и все напряжение Лето исчезает. Она такая нежная в этом светло-розовом платьице, такая трогательная и печальная. Ему хочется подбежать к ней и на коленях просить прощения, объяснять все произошедшее. Но он стоит, не в силах пошевелиться и смотрит, как Макс подходит к ней, обнимает, пальцами легонько придерживает ее подбородок и говорит что-то, от чего она мило улыбается. Он открывает перед ней дверь своего «Ниссана», и Иззи пропадает из вида.       Джаред стоит, прижав руку к сердцу, и пытается вспомнить, как дышать. Вдох-выдох… Вроде бы так, да? Между ними же ничего нет? Это просто дружеский жест, так ведь? Бояться нечего? Тогда почему он слышал звук, с которым что-то оборвалось внутри? Тогда почему он начинает ненавидеть себя еще сильнее прежнего? Почему хочет набить себе морду за то, что упустил ее?