My darling

В ушах всё ещё стучало, а перед глазами прыгали белые пятна. Внутри всё бурлило от положительной магии, окружавшей меня. Студенты всё продолжали аплодировать, даже когда инициалы братьев растворились в облаках. Прохожу мимо девчонок, щебечущих на поддоконике о том, кому Фред Уизли крикнул на прощание « Я жду тебя, принцесса!» и послал воздушный поцелуй. Благо, сейчас мою глупую улыбку припишут представлению, а не выходке моего личного короля. По крайней мере, я отлично потерялась среди толпы в своих джинсах и мастерке. Обсуждайте, девочки, он всё равно мой. Остальные студенты медленно разбредались по своим гостиным, чтобы собрать вещи. Думаю, своим представлением они настолько оглушили пиявку, что она сегодня меня трогать не будет точно. Портреты, те немногие, которые остались, перепрыгивают друг к другу, обсуждая происшествие. Я даже вижу это легкое свечение, что сочится из стен. Даже магия бурлит от удовольствия. Пальцами провожу по стенам, собирая чистую магию, а не ту тень, которой я маралась по вине Розовой Пиявки. В какой-то момент свечение прекратилось, а сами стены будто посерели. Праздник так быстро закончился? Мимо меня пробежала черная тень, в которой я не сразу узнала своего отца. Манера быстро передвигаться, осталась ещё со школы, но сейчас он действительно бежал. И не в свой кабинет, а в пустующий кабинет директора. Женское любопытство подтолкнуло меня бежать за ним. Чудом проскальзываю в проход за горгульей. Тварь внимательно проследила за мной, развернув свою рогатую голову. Ноги соскальзывали со ступеней витиеватой лестницы, но я всё равно бегу, хватаясь пальцами за выступающие камни. Я забежала как раз в тот момент, когда он, стоя спиной к портрету Финеаса Блэка, отсчитывал шаги к другому портрету, а именно к портрету рыжеволосой женщины, не помню, как её зовут. Что он делает? Аппарация! Он собирается переместиться! Оттолкнувшись ногами от деревянных половиц, а буквально повисла на поясе отца в тот же момент, когда нас затянуло в игольную мушку. Ненавижу это чувство, когда тебя выворачивает наизнанку и возвращает в былое состояние. Желудок решил выйти наружу, возмущенный таким обращением. Это ужасающее чувство дрожи и холода, которое расползается по всему телу, ещё долго не отпустит меня. Как только мир возвращается к прежним размерам, ноги подгибаются, а асфальт радостно меня встречает. Жидкость вместе с намёком на съеденное мной покидает мой желудок весьма болезненно и стыдливо. — Невероятно, — сухо изрекает отец, отойдя от меня на приличное расстояние. Вытираю рукавом губы и поднимаю взгляд на его фигуру. Мужчина стоит спиной ко мне на фоне дома Сириуса, лишь голова немного повёрнута в мою сторону. — Иногда я облегченно вздыхаю, понимая, что большей глупости ты сотворить не можешь. Но каждый раз ты превосходишь себя. Полы его мантии развевались на ветру, демонстрируя тлеющие огоньки и обожженные края. От расщепления меня спасла именно мантия. От картинки разорванных тел, которыми каждый декан пугает выпускников, новый приступ рвоты поразил меня. — Повзрослей и неси ответственность за свою жизнь, Клоувер. Я этого делать больше не могу. Отец зашел в дом, оставив меня одну посреди улицы, сидеть в собственной же рвоте. Как благородно. Кое-как поднимаюсь и стаскиваю с себя кофту, обтирая ей колени. Жаль, что запах так убрать не смогу. Спустя лишь несколько минут вся молодая и не очень гвардия выбежала из дверей и начала трансгрессировать прямиком с улицы, не слишком обращая внимание на мою тушку, стоящую на крыльце. Отец даже не повернул голову в мою сторону. Лишь Сириус дернул меня за плечо, вернув меня в реальность. — Лапушка, не стой тут, зайди в дом, — мужчина поцеловал меня в висок и убрал длинные пряди со лба. Что происходит? Мужчина также растворился в воздухе, подмигнув мне напоследок. В каком-то полудрёмном состоянии я добрела до лестницы в доме и даже до той самой комнаты, которую игнорируют все жители дома. Опять же, придерживаясь за стены дома, я с удовольствием чувствовала родовую магию с особым горьковатым привкусом. — Ты похожа на оборванку с Лютого Переулка, — миссис Блэк презрительно скривилась, когда я ввалилась в «её комнату». Воздух тут был всё такой же тяжелый, а хлам лежал горами. Лишь портрет зиял блеском и чистотой. — Кикимер! — Я немного неподобающе переживаю перемещения. Так бывает. Сутулый домовой эльф тут же явился по призыву своей хозяйки, падая на колени перед портретом, лепеча что-то под нос и прижав большие уши к голове. — Позаботься о внешнем виде гостьи, как подобает домовому эльфу семьи Блэк. — Эльф развернулся ко мне радостно крикнув: «Госпожа Рид!», и растворился в воздух на несколько мгновений. — А ты позаботься о своей гигиене, как подобает магнесе, а не как бесполезная магла. Я бы обиделась на подобные речи, но менталитет магической аристократии был жесток в плане крови, и перечить миссис Блэк я не рисковала. Прошептала легкое «Аквима», по телу прошлось холодное покалывание и свежий ветерок. Сам Кикимер помог мне раздеться и также помог надеть простое корсетное платье, магией затянув на мне корсет и подогнав по длине и размерам. Всё-таки магия домовых восхитительна и невообразима. Она намного плавнее и мягче магии волшебников. — Какая щедрость с Вашей стороны, — пальцы прошлись по темно-синим кружевам, которые оттеняли черную ткань. Давно я не носила такие платья. Несмотря на старый покрой, в платье я чувствовала себя комфортнее, чем в тяжелых учебных юбках. — Боюсь узнать цену данной заботы. — Сегодня Род Блэков угаснет, я чувствую это. — Что ты несешь, сумасшедшая старуха! Побойся судьбы и прикуси свой язык! — Не смей так со мной говорить! — женщина молниеносно приблизилась к раме, посылая в меня проклятия взглядом! Сердце застучало в беспокойстве за Сириуса. Это какой-то бред. — Я отвечаю за каждое своё слово. Род Блэков сегодня оборвётся, и я заклинаю тебя не дать этому случится. Спаси моего сына, и мой род будет в вечном долгу перед тобой. В магическом мире это обещание сильнее, чем Непреложный Обет. — Я не понимаю! Почему он умрёт? Как я должна его спасти, даже если я не знаю, где он? — я истерически кричала, даже не опасаясь, что в доме меня может кто-то услышать. — Что происходит? — Кикимер перенесёт тебя. Пообещай сделать всё, что в твоих силах. Пообещай, Клоувер Мадлен Рид, воспитанница Северуса Снейпа и невеста одного из осквернителей крови Уизли! Боль в голове пульсировала, мешая нормально думать и собрать всё воедино, но у меня ничего не получалось. Словно я рыба, которую выбросило на сушу. — Почему ты просишь меня об этом? Ты же знаешь, что я не могу воспользоваться магией при магах! — глаза горели огнём от эмоций, а может, я попросту плакала. — Я не герой и не гриффиндорка! Я слабая и трусливая магла! — Не мели чушь и утри слёзы. Леди должна быть сильной, умной и предусмотрительной, — женщина оперлась ладонями о края картины, словно нас разделяло лишь стекло. Даже мелкие прорези на ладонях было видно. Повинуясь внутреннему порыву, я кладу своих руку на полотно, поверх её ладоней. Какого-то тепа рук или холода стекла не было, лишь шершавость льняной ткани. Её пальцы чуть длиннее и намного изящнее моих, неудивительно. — Закрой глаза, дитя. Я послушно прикрыла веки и сосредоточилась на едва слышном стихотворении, что шептала хозяйка дома. Я пыталась разобрать какие-то слова или фразы, но получалось откровенно плохо. С каждой строчкой ко мне приходило странное удовлетворение и тепло. Это схоже с тем моментом, когда я случайно просыпаюсь ночью и чувствую тепло Фреда и его запах. А может даже схоже с теми вечерами, что мне разрешал проводить Северус в своей лаборотории, сидя в старом продавленном кресле. Это чувство домашнего уюта. Резкая боль в левой руке разрушила эту мягкость, даже глаза открывать сразу не хотелось. Место пореза начало щипать и гореть. Снизу стоял Кикимер с черным ножом, на котором ещё блестели капельки крови, моей крови. Завороженная, я проследила за алой капелькой, которая упала с лезвия. На полу виднелась небольшая лужа крови, от которой паутиной исходили нити, просачиваясь сквозь половицы и теряясь там, оставляя бледно-алое свечение. Впервые вижу подобную магию. Кикимер моргнул своими большими глазами и снова исчез. — Может ты меня проклянешь, но это мой долг перед родом, — устало проговорило изображение, а я не отвлекаясь следила за тем, как от продолговатого пореза на запястье тоже исходили такие же нити, убегая вверх по руке, теряясь под майкой. А сам порез начал затягиваться. — С этого момента и до последнего удара сердца, ты будешь частью Великого Древа Семьи Блэк. Отныне это твоя кровь, твоя сила и твоё прошлое и будущее, — по мере того, как она говорила, сердце билось всё медленнее и медленнее, стремясь остановиться уже сейчас. Истерический хохот вырывается из меня. — Это абсурд. Ты не можешь этого сделать. Просто не можешь. Я безродная, ты не можешь. Кикимер вновь оказался рядом и взял меня за порезанную недавно руку. В обычной ситуации я бы отдернула свою конечность, но сейчас я чувствовала такое спокойствие от его прикосновения, что даже мысль о таком казалось ненормальной. — Прости меня, но я уже это сделала. Отныне ты — Леди Клоувер Мадлен Рид-Блэк. Я, Вальбурга Деррика Блэк, делюсь с тобой жизненной силой, заточенной в этой картине мной же на устье своего жизненного пути. Статус твоей крови чист, как и имя. Гордись этим и неси имя Блэк с честью. А теперь, — женщина отошла дальше от рамы, принимая ту позу, в которой я увидела её впервые, — спаси моего сына и твоего нового брата. На последнем слове он повернула голову и картина застыла. Магия покинула её. Услышанное всё ещё не укладывалось в голове. Что только что произошло и чем оно грозит мне? — Разве можно так ввести в род? Без согласия человека? Кикимер поднял голову в мою сторону и чуть склонил её набок, пошевелив правым ухом. — Мудрая и храбрая Госпожа пошла на отчаянный шаг, когда её никчемный сын попал в тюрьму и оклеветал величественное имя семьи. Госпожа хоть и болела, но была всё такой же сильной. Все свои годы она поместила в эту чудесную картину, подаренную Хозяином Орионом, она предчувствовала, что должна будет спасти своего непутёвого сына в очередной раз, — эльф резко замер и втянул воздух носом, после чего его верхняя губа дёрнулась, показывая клыки. — Нужно спешить, хозяйка, закройте глаза. Не послушаться я почему-то не могла, поэтому послушно закрыла глаза. Мир снова завертелся вокруг. Первое, что я почувствовала — боль, страх, смерть. В этом месте было тихо. Даже не так. Я слышала стоны, разговоры и шаги. Но что-то давило на уши, заставив затаить дыхание и бояться хоть как-то разрушить это чувство. Кикимера рядом уже не было, а значит и спросить я ни у кого не могу. Я стояла меж двух скамеек. Или не двух, их тут было множество, даже больше, чем на поле для квиддича. Это помещение было похоже на какой-то извращенный театр. Грязный, мрачный и пугающий. Магия этого места отвергала меня, подпитываясь болью других посетителей. Сзади меня, почти у стены стояло несколько авроров во главе с мистером Грюмом и Римусом. Мужчины и две девушки активно жестикулировали и ругались, но смысл слов не доходил до меня. Где Сириус и как я должна его спасти? Спускаясь к каменной арке, которую обволакивала бледная дымка магии, я проводила рукой по каждой высокой скамье. Что-то ужасное происходило тут десятилетиями, от одного отголоска этой тоски, сердце сжималось от горя. На каменном постаменте находится что-то древнее самого Хогвартса. Дымка становилась всё гуще с каждым шагом, с которым я приближалась к арке. — Клоувер! — вздрагиваю, услышав своё имя из уст друга. Сзади ко мне бежал бледный Римус, перепрыгивая через некоторые ступени. — Стой! Мужчина резко дёрнул меня к себе, немного жестко обнимая. Объятие было быстрым и мужчина отошел на шаг, всё ещё не выпуская моих плечей. — Что ты здесь желаешь? Ты должна быть, — мужчина замялся, оглядываясь назад, — дома. Как ты вообще сюда попала? Ладно, потом разберёмся! Пошли! — оборотень развернулся и попытался меня потянуть за собой, но я вырвала руку. Что-то мешало мне. — Где Сириус? — коротко и достаточно громко, чтобы Грюм и остальные авроры обратили на нас внимание. — Где Сириус? — Клоувер, пойдём поговорим, — Римус замялся, подбирая слова, и постоянно косился на арку за мной, словно боялся. Шепот за спиной усилился, сливаясь в шум и какие-то стоны. — Пойдём отсюда. Тут опасно, особенно для тебя. Особенно для меня? Выдергиваю руку и отхожу на несколько шагов назад. Мужчина пытается ухватится за меня, но я уворачиваюсь. «Лапушка» Меня словно за ниточку дергает к арке и тянет. Наплевав на Римуса и нескольких авроров, подбежавших к помосту, но не решавшихся ступить на камень. Может мне послышался его голос. «Лапушка» Мягкий, и на вкус словно мёд, голос звал меня. Словно сам Сириус нашептал мне их на ухо. Сзади что-то кричали, вспышки отблёскивали по сторонам, а я шла к блестящей дымке. Она чудесна. Сложные переливы от белого к бледно-серому извивались, образовывая сложные рисунки и силуэты. «Лапушка» Чуть темноватая искра бежала вдоль арки, рисуя портрет красивого мужчины. — Сириус, — шепчу едва открыв губы. Легкость наполняет меня, когда я тянусь рукой к пелене. — Клоувер, прошу тебя! — сквозь шепот слышу истеричный крик Римуса, но я отнекиваюсь от него, словно от пикси. Это не важно. — Не делай это! Как это не делай? Кончиками пальцев притрагиваюсь к теплой щеке. Среди ледяной дымки теплота мужчины кажется чем-то волшебным. Тело движется само, зная, что нужно делать. Шаг сквозь арку оказывается легким и непринуждённым. «Лапушка» Вторая рука также тянется к его лицу, которое вижу лишь дымом и могу только чувствовать. Теплые ладони хватаются за мои руки, удерживая их на месте. Притягиваю лицо к себе, касаясь своими губами мягких губ Сириуса. Даже не в поцелуе, это большее, намного большее. Прикрываю глаза, концентрируясь на энергии, гулявшей внутри меня и не знавшей выхода. Приоткрываю губы, выдыхая магию. Тело дрожало и тяжелело, но всё делало само. Шаг за шагом, я пятилась назад, возвращаясь в помещение с грязным магическим фоном. Ноги подгибались от усталости, но я всё равно смогла сесть на колени, всё также не выпуская лица Сириуса из рук и не размыкая губ. Открыть веки я бы не смогла, даже если бы захотела. Как только ветерок внутри иссяк, губы разомкнулись, шум и внешний мир ударил по мне, вгоняя в панику. Открываю глаза, устремившись взглядом в бледное лицо Сириуса с чуть покрасневшими щеками, и боль накатывает одновременно с темнотой. Просыпаться было трудно. Я хотела открыть глаза, встать, закричать. Да даже сходить в туалет! Я лишь могла слышать приглушенные голоса и стукот склянок. Иногда я могла различать хозяев голосов. Однажды ко мне приходил Фред, причитал за то, что не ушла с ним, во избежание подобного. Несколько раз приходил отец, вливая гадкие зелья и грозя мне всеми известными ему проклятиями. Кажется, я слышала голос Поттера, он что-то говорил о связи и долге, я так и не поняла его. Откровенно говоря, эти визиты вызывали лишь головную боль. Уж лучше находиться в тишине. И вот сейчас неподалёку от меня препирались директор и Римус, а может там есть и Грюм. Нет, там точно есть Грюм, слишком часто матерится.

« Вы не понимаете! Я никогда такого не видел!... Спокойнее, мой друг... Это ненормально, Альбус. Нужно допросить её!.. Она достала Сириуса из Арки! С того света! Да она сама была там!.. Никто из наших эту паршивку не доправил! Как она добралась туда?.. Я доверяю ей и верю в неё, поверь и ты, Аластор... Вы что не слышите? Она была за гранью, в мире мертвых!.. Всё намного сложнее, как и всегда бывает...»

Меня поместили в песочные часы, не иначе. Либо схоронили в зыбучих песках, а может поблизости от пирамид, всегда хотела посмотреть на них. Как же иначе объяснить, что мои глаза и горло полны песка, даже меж пальцев я ощущала песок. — Тише, милая, не дёргайся, сейчас всё пройдёт, — мою голову приподняли и в раскрытые губы влили вязкое вонючее зелье. От него или от песка в горле, но я начала откашливаться, болезненно скрутившись на боку. Подтянув колени к груди, я выплёвывала остатки зелья на плиточный пол. Коричневая плитка всасывала зелье, словно губка. Волшебная губка. Меня гладили по спине, успокаивая. — Вот так, моя хорошая, вот так. Удивительно, за всю свою жизнь не видела, чтобы заклинание чистки работало так быстро, как за последние несколько дней! — Ничего удивительно, школа чувствует твои старания и пытается помочь тебе, — возле уголка кровати показалась часть темно-бордовой мантии с дорогой вышивкой. Школа помогает, безусловно, как же ещё. — Ты слишком устала, похудела так. Тебе нужно отдохнуть. — Скажешь же такое! Отдохнуть? А как же! Вот только этих двоих выпишу и отдохну до нового учебного года! Так, поднимайся дорогая, все показатели в пределах нормы, — мягкие руки придерживали меня, помогая сесть на кушетке и свесить ноги. На мне была обычная больничная роба сероватого цвета. Такое только в депрессию и вгоняет. Голова немного кружится, но ничего необычного. Слева стоят всем известный директор и добрая колдведьма. Директор смотрел на меня испытующе, и всем окружающим бы показалось, что заботливо, но не мне. Я видела скрытую агрессию в его небольших глазках. — Молодец. Не бойся того, что голова кружится! Это всё от магического дисбаланса. Его даже опытные маглы переносят с трудом уже не говоря про сквибов! Ой! – женщина оборвалась на полуслове, не прекращая манипуляции с палочкой, проверяя мои жизненные показатели. – Прости, я не хотела тебя обидеть! — С чего, — я откашляла остатки песка в горле, который мешал мне нормально говорить, — с чего вы взяли, что подобное может обидеть меня? В школе нет слизеринца, который не ткнул бы меня носом в моё происхождение, мне плевать на это. — Теперь никто не посмеет упрекнуть тебя в нечистокровности, Клоувер, — старый волшебник присел на стул передо мной. — Появление тебя во всех магических справочниках вызвало настоящий резонанс и переполох. Скиттер до сих пор пытается пробраться в Хогвартс, чтобы взять у тебя интервью, а все Блэки на картинах твердят лишь: «Всё так, как и должно быть». — В голове пробежались картинки с недавнего разговора с миссис Блэк и ритуала. Значит это всё взаправду. И что теперь? Я… чистокровная? Бред какой-то. — Это второй случай в истории, когда глава рода принял кого-то, подобного тебе, в семью. Сотни маглорожденных даже не мечтают об этом, а ты смогла получить это от мертвой волшебницы, да ещё и вытащить её сына с того света. Это поражает. Действительно поражает. — Что именно, Альбус? — я стойко выдержала пытливый взгляд директора. — Вальбурга меня просто использовала. Она получила от моего введения в род больше, чем я. Их родовая магия усилилась, а наследник спасён. Да ещё и новая кровь появилась. Больше шансов на то, что род не угаснет. А арка всего лишь аналог дементорам, только помимо души, высасывает ещё и магический потенциал, так необходимый для жизни любого мага. — Крохи информации так удачно складывались в моей голове, образовывая идеальное алиби. И мадам Помфри так удачно всё слушала, чуть отойдя к шкафчикам со снадобьями. – А у меня арке забирать нечего, да и ритуал о введении в род сыграло на руку. Удачное стечение обстоятельств, — я мило улыбнулась, подобно директору, когда он вещает свои планы. — Это ведь чудесно, не так ли, профессор? А где Сириус? — Я тут, лапушка, — сзади послышался хриплый голос и кашель. Позабыв про директора, спотыкаясь на своих же ногах и удерживаясь сначала за свою койку, а после и за койку Блэка. Мужчина был таким же бледным, каким я запомнила его перед темнотой, но он был другим. Морщины стали менее заметными, глаза чище, даже волосы не были похожи на паклю. Он выглядел здоровым. Улыбаясь как дура, я падаю к нему на кровать в открытые объятия. Мужчина смеется и прижимает меня к себе. — Ох, лапушка! Сколько ж грязи на тебя навалила моя покойная мать. Не лежится ей мирно в гробу! Проклятая женщина! Сильно щипаю мужчину за рёбра в наказание. — Будь почтительным, Сириус! Эта женщина укоротила себе век на долгое столетие, чтобы накануне спасти твою задницу! Пусть и чуть не загнала меня в могилу. А может и загнала. Я теперь враг любого чистокровного, — хочу отодвинуться и встать, но Сириус удерживает меня за талию, мешая полноценно подняться. Палец начал чесаться, как раз на месте кольца. Я усмехнулась. Спокойно, Фред, люблю-то я тебя. — Всё, что твоя мать сделала во время жизни и после, было сделано для тебя, для семьи. Самое время жить на благо этой самой семьи, нравится тебе это или нет. Я ведь права, Альбус, семья — это самое важное и ценное для нас. — Да, абсолютно правы, — директор поднялся со своего места и недоверчиво смотрел на меня, думая, что я могу сейчас учудить. Мне попросту надоело плясать под чужую дудку. Я не считаю профессора злом во плоти, но слишком цинично его отношение к тому, за что можно заплатить человеческой жизнью. Ему нечем мне навредить. Теперь. Северусом он не пожертвует, слишком многое отец значит в этой войне для обеих сторон. Он не менее ценен, чем Поттер и даже я. Магнес подобен Старшей палочке, как в той самой сказке, делает мага значительно сильнее. А может, Антиоху Певереллу Смерть подарила магнеса, а может, и палочку сделали с использованием сырья из моих соплеменников. Пусть принимает мою игру, если ждёт помощь. Тем временем в больничное крыло зашли трое: мужчина старше средних лет в очках и с гривой рыжих волос, чуть тронутых сединой. Он был богато одет и опирался на трость. Явно трость была не для вида, ведь у основания она была щедро оцарапана. За мужчиной стояли двое молодых мужчин в форме авроров, мужчину охраняли. Большая шишка, но никак не могу вспомнить, где я его видела. Такое лицо тяжело забыть. Имя вертится на языке, но никак не вспомнить. Дамблдор поздоровался с этим мужчиной и подошел к нему почти в плотную. — Мисс Клоувер, позвольте представить вам Руфуса Скримджера, нового министра магии. Вы много пропустили. И пока вы набирались сил, я всячески защищал мистера Блэка от лишних расспросов. Пытается обвинить меня и выгородить себя, как знакомо. Значит, новый министр магии. А что же Фадж? Хотя этот мужчина вызывает больше доверия, чем его предшественник. — Вы поступили очень мудро, профессор, безусловно, — я взяла Сириуса за руку, сжав его ладонь так, что мужчины это видели, и снисходительно улыбнулась. — Но я уверена, что мой брат, — я специально выделила последнее слово и сжала руку Сириуса, чтобы тот не учидил что-либо, — с радостью ответит на все ваши вопросы. К слову, на все те вопросы, на которые должен был ответить ещё пятнадцать лет назад, но не будем ворошить прошлое, — я едва не рассмеялась, смотря на ошарашенное лицо директора. — Думаю, проверка омутом памяти уже бессмысленна, учитывая всю тяжесть Азкабана. Поэтому, как единственный родственник, а следовательно и юридический опекун, я настаиваю на проверке через Веритасерум. Пусть его имя и должно быть очищено автоматически из-за всем ясных оснований, а именно появления живого и немного потасканного Питера Петтигрю, — я вспомнила часть разговора, когда мадам Помфри обсуждала это с Макгонагалл. Удивительно, что такие разговоры велись в больничном крыле, — но его личные показания отбросят дальнейшие разбирательства. Можете одолжить порцию сыворотки у профессора Снэйпа, и уже через десять минут мой брат будет полностью восстановлен в правах. — Леди Блэк… — меня дёрнуло из-за такого обращения, но я сдержалась, перебив министра. — Да, теперь я Леди Блэк. А он, — киваю на озадаченного Сириуса, — через несколько минут будет снова Лордом Блэком. Я требую не только публичной реабилитации и извинений, но также и выплату компенсации за все пятнадцать лет и тот урон, который вы нанесли не только нашей семье, но и всему магическому обществу. Кстати, нужно сделать это как можно быстрее, ведь скоро поезд отвезёт студентов в Лондон. Я хочу, чтобы мистер Поттер отправился к себе домой, а не в дом временных опекунов. Сириус придвинулся ближе, воодушевленный последней репликой. Он не хотел ничего более, кроме как держать мальчика при себе. Министр кивнул и отошел к окну общаясь с кем-то через магическое зеркало, а авроры убежали в поисках моего отца и совершеннолетних свидетелей, желательно чистокровных, чтобы всё осознавали. Директор был зол, очень зол. — Клоувер, ты не понимаешь, что сейчас делаешь, — осторожно начал директор. — Это может привести к множеству смертей и ненужной шумихе. — Ненужной не будет, профессор, ведь эту шумиху будем контролировать мы. Будем владеть информацией, руководить ей, — я произношу правильные слова, они греют Альбуса, но милее от этого не становятся. — Гарри любит Сириуса, но ему важно сейчас находиться в доме с родовой защитой. Подальше от магов, пусть отдохнёт, — он накрыл рукой плечо Сириуса, доверительно заглядывая в его глаза. Не получится, профессор. — Дом на Гриммо является и домом Гарри. Блэки такие же родственники юного мага, как и Дурсли. — Рука профессора дернулась, и он поспешил спрятать её в мантии, явно чтобы не ударить меня. Лоб зачесался в одной точке. Старик решил залезть мне в голову, вот только это у него не получится. Да и интересного его там ничего не ждёт. — Сириус его опекун, считайте что отец. Родовая магия защитит его. И несомненно, в доме будут жить только родственники. Да, Альбус меня понял, штаб придётся перенести. Лишние люди ослабят защиту. В помещение зашли сразу авроры, отец, профессор Макгонагалл и двое студентов со слизерина. Министр вернулся к нам, готовый к проверке. — Я настаиваю на том, чтобы Гарри Поттер отправился под родовую защиту, сегодня же. А теперь начнём. Я пересела на кровать и стала наблюдать за простой проверкой. В какой-то момент я уловила взгляд Северуса. Папа гордился мной. Начинается настоящая игра.