Ливень

Тишину у входа в мотель нарушил рёв мотоциклетного двигателя, свидетельствующий о прибытии нового постояльца. Сидящий верхом человек заглушил мотор и, поставив железного коня на подножку, снял шлем. Это была журналистка Мэдиссон Пейдж, молодая женщина лет тридцати с короткими чёрными волосами. Когда-то коллеги говорили Мэд, что она похожа на Дженифер Тилли в молодости, пока у Мэд были длинные волосы. Однажды она на нервной почве просто обрила себе голову под «ноль». От некогда длинных вьющихся волос не осталось и следа. «Боже, что ты с собой сделала»?! — задавал вопрос каждый второй коллега или хороший знакомый Мэд. Та предпочитала просто отшучиваться, дескать «захотелось и всё». В последнее время подобное случалось с мисс Пейдж довольно часто. После поездки в горячую точку у неё случился пост-травматический синдром, и с тех пор дома она не могла спокойно спать из-за непрекращающихся кошмаров. В иные дни она и вовсе впадала в депрессию, забывая обо всём на свете, и если бы не её коллега Сэм, Мэд давно бы бросила все и вся и жила бы в затворничестве. Дело Мастера Оригами заинтересовало её сразу. Мэд лично собирала данные, следила за подозреваемыми, иногда проникая в их дома. Однажды это чуть не стоило ей жизни, когда она попала в дом таксидермиста Лиланда Уайта, собиравшего коллекцию женских чучел. Он сдирал с жертв кожу и набивал полученный материал подручными средствами. Как потом выяснилось, маньяк часто мастурбировал на свою коллекцию и каждую ночь спал с одним из экспонатов своей жуткой коллекции. Мэд чуть не стала очередной жертвой маньяка и после визита в его логово двое суток не могла уснуть. Коллеги прочили ей Пулитцеровскую премию и пророчили большое будущее. Инстинкт самосохранения у Мэд отсутствовал напрочь: она постоянно лезла во всякие переделки, подвергая себя порой неоправданному риску. Но свои премии она заслужила. Почести — тем более. Прежде чем получить ключи от номера, Мэд пришлось ждать минут двадцать, пока появится хозяин мотеля. Наконец раздался шум унитаза, и появился сам хозяин, человек лет тридцати с небрежной причёской. Движение его скул и бегающие глазки сразу не понравились Мэд, и она не стала вдаваться в подробности, а просто заказала свободный номер. Мужчина спокойно проверил документы и положил на стойку ключ и биркой «205». — Спасибо, — сухо ответила Мэд, кладя ключ в карман джинсов. — Совершенно не за что, — отвечал мужчина, продолжая буравить постоялицу взглядом. Мэд спокойно поднялась на второй этаж и, пройдя несколько метров, чуть не упала, споткнувшись об бесчувственного мужчину. Последний лежал, съёжившись, возле двери двести первой комнаты. Он был весь измазан грязью, будто валялся где-то под забором, хотя с виду абсолютно трезв. Он держался за левый бок и закатывал глаза от боли. В другой ситуации Мэд бы постереглась лезть к незнакомому человеку, но сейчас тело будто действовало отдельно от своей хозяйки. Наверное, ничего страшного не случится, если она поможет попавшему в беду человеку прийти в себя. — Вам нехорошо, — Мэд помогла мужчине приподняться. — Н-не надо, — пролепетал полубесчувственный постоялец. — Я сам. — Куда же вам? Вы еле живы, пойдёмте. — Двести первый, — пролепетал пострадавший. Мэд не без труда довела мужчину до кровати и, сняв с него куртку, спросила: — Что с вами случилось? — Ребро. Кажется, оно сломано, — пролепетал немного пришедший в себя постоялец. — Минутку, — Мэд отошла в ванную комнату и принялась шариться в аптечке. Анальгетик, находящийся там, не сказать, что прямо вот так сразу поможет, но может, поспособствует притуплению боли. Она достала пластиковый стаканчик и, налив воды, поднесла мужчине. Тот не без труда сел и стал судорожно глотать воду. — Вот так, это поможет вам, — уверила Мэд. — Вы бы хоть в душ сходили, а то страшно смотреть. Мужчина лениво кивнул и вскоре скрылся за дверями ванной. Через минуту в комнате слышался шум воды. Пока мужчина был в душе, он охотно разговаривал со своей благодетельницей. — А вы кто? Как сюда попали? — спрашивал он. — Я Мэдиссон, — ответила девушка. — Я тут проездом. Я… — она хотела признаться в том, что она — журналистка, но вовремя прикусила себе язык. Дело в том, что в постояльце она узнала отца пропавшего накануне мальчика, вероятно, похищенного Мастером Оригами. Мистер Марс весьма ловко увильнул от прессы, и наверняка само слово «журналист» вызовет у него фрустрацию и нежелание говорить о чём-либо. — Я фотографирую модные интерьеры для глянцевых журналов. А вы? — Я архитектор, — послышался ответ. — Меня зовут Итан. — О-о, уважаю, — отозвалась Мэд. — Я-то черчению совсем не обучена, и что ни пыталась изобразить, выходила какая-то кривая ерунда. Мужчине явно польстил комплимент, и когда он через полминуты вышел из душа в халате, выглядел уже как человек, а не какой-нибудь избитый бомж. — Вам лучше? — с улыбкой спросила Мэд. — Да, немного, — ответил Итан. — Кстати, спасибо вам… — Ерунда, — отозвалась Мэд, покидая комнату. Честно говоря, она допускала, что могла обознаться и перепутала Итана Марса с кем-то другим, но когда она нашла в кармане его куртки помятую фигурку оригами, сомнения отпали. Она уже слышала, что Мастер Оригами подвергал жизни отцов убитых мальчиков смертельной опасности, и теперь чувствовала сильную тревогу за Итана. Вероятно, он уже прошёл одно из садистских испытаний маньяка, и выживет ли он вообще — вопрос.