По ком звонит колокол

Северные леса за чертой города Высокая луна освещала местность и пустое синее небо, что словно зеркало отражало ее свет и поливало им окрестности. Было темно, но это была не та ночь. Свет падал ровным мягким потоком, обрамляя все углы и черточки. Было темно, но это была скорее условность. В этой ночи все было прекрасно видно, как днем, когда солнце застилают грозовые тучи, но сейчас мир был погружен в созерцание умиротворения, под убаюкивающим светом огромного фонаря в небе. Было темно, но сквозь нее шла пара человек, на ощупь, без факелов, даже без магии, они прекрасно видели сквозь случившуюся ночь. Был уже февраль, было холодно, но терпимо. Листва все еще лежала на земле, а не дождавшиеся заморозков деревья и животные мерзли на холодном ветру. Земля покрылась коркой промерзшей грязи. Снег так и не выпал за зиму. Пара молча шла между сосен, их шаги утопали в лежащей хвое. Путники прислушивались к голосам, изредка прерывая собственный разговор. Точнее, монолог. Пробст не то с увлечением, не то от страха перед ночью, болтал и, в принципе, рассказывал Гарретту, закутанному в плащ с капюшоном, историю своей жизни. Натягивая воротник кожаного плаща по выше, Вайатт поминутно нервно откидывал волосы рукой назад, хотя они не лезли на лицо. Пробст поведал, как родился в семье одного из графов, заседающего в совете «Восьми» в одном из западных графств. Как к нему с детства был приставлен Фергюс, что спас его отца вовремя одного из восточных походов и жил в их доме после этого, так как его мать была рада помочь с жильем человеку, что спас ее мужа (Гарретта порывало спросить, как она его еще «отблагодарила», что Рид потом стал настоящим отцом парню, но прикусил язык). Что он получил прекрасное домашнее образование от множества учителей из разных стран. Что Фергюс свою службу в графстве не бросал, часто уезжал в походы и на военные действия. Что Рид сам был из крестьянской семьи, по молодости записался в стражники, потом попал в крестоносцы, так и встретил его отца, что руководил их сотней. Как сержант учил его житейским знаниям, армейскому делу и тактике, как возил Пробста, его младшего брата и мисс Вайатт с собой на природу, в крестьянскую глушь, где вырос. Как пацан сам под конец обучения заразился сначала сделать военную карьеру. Как сдавал заключительные экзамены по четырем языкам и множеству наук. Как стал лучшим и его хотели взять в лучший университет в Франсазе, но Пробст выбрал иной путь. Как отец его поддержал и отправил в графство Норткрестов, как рекрута в стражу. Чтобы сынок с низов начинал и ценил не только труд своих людей в будущем, но и понимал тяготы простых людей. Пробсту пока нравилось. Гарретт не удивился – парень еще даже настоящих боевых действий не видел, хотя, судя по тому, что намечается, ждать осталось недолго. - Мистер Гарретт, а почему вы… занимаетесь этим? - Чем? - М-м… не очень честным промыслом. - Не задавай глупых вопросов. - Я понимаю, не все такие везучие, что бы рождаться в семьях с достатком. Но ведь и достаток упал не с неба. Кто-то в результате долгих лет работы его приобрёл, кто-то от предков, но сумел его удержать. - Пробст. Есть те, кто живет и те, кто выживает. - Знаю. Вы – мастер-вор, но это не значит, что вы должны вести себя так, только поэтому. Среди аристократов тоже полно воров. А среди вас – благородных. Нас определяют наши поступки, а не статус. Парень неожиданно поскользнулся на ровном месте. - Черт! Вор быстро его хотел поднять. - Стой. Что там? – Вайатт указал пальцем в сторону огней, сверкающих из-за деревьев. - Увидим. Пара прокралась между деревьями, припав к земле. Дошли до кустарников, что огородили их от реки, на противоположном берегу которой что-то происходило… Огромная грубая каменная статуя совы возвышалась там, озаренная светом от костра. Даже с места прячущихся были слышны громогласные голоса людей, что стояли полукругом в светлых балахонах с изображением перевернутого бутона раскрывающегося мака. Главный воздел руки к небу, держа в одной атам*. «Солью и священным мечом Я освящаю и благословляю Этот праздничный круг магии и света. Благословен будь во имя священное Богини плодородия И ее супруга, Великого Рогатого Бога.» - Это язычники… - Прошептал Пробст, до этого никогда их не видевший. Язычники — люди, поклоняющиеся природе и живущие в мире с первозданным природным хаосом, в который они стремятся погрузить мир. Поклоняются множеству старых богов, раньше даже приносили им кровавые жертвы своих врагов, в основном Хаммеритов, из которых появились Механисты. Сейчас, как Гарретт знал, они стали более миролюбивыми, но это все равно не отменяло их сущности. Гарретту пришлось однажды столкнуться с ней лицом к лицу. Шабаш Кендлмас, то, что сейчас праздновали язычники. Праздник окончания зимы, а точнее перехода к весне. Но вору больше нравится старое название - праздник Пана. Сразу видно, что на самом деле за этим скрывается. Язычник создавал магический круг из соли, теперь обходил круг с ножом и говорил, каждый ему вторил: «Солью и священным мечом Я освящаю и благословляю Этот праздничный круг магии и света. Благословен будь во имя священное Богини плодородия И ее супруга, Великого Рогатого Бога» - Пробст, - Гарретт тронул его за плечо, - иди через тот мост. Я пойду другим путем. Появишься на сцене после меня. На этих словах вор прокрался ближе к берегу реки, заросшего бурьяном и валунами. Но на пути у него были препятствия. Конечно, дин из главных праздников язычников – они не остались без охраны! Несколько человек были одеты в те же самые балахоны, только сверху еще доспехи стражников и, конечно, штаны. Плащей не было, а вот широкополые шляпы – да. - Раскошелились на стражу… пустая трата. Гарретт, спрятавшись за валуном, не мог сосчитать их точное количество – они так же прятались среди деревьев и высокой травы. Ему снова пришлось воспользоваться своим необычным зрением, открывающее направление противников и их местоположение. Стало легче. Вор скользнул в высокую траву, словно лиса, двигаясь мягко между растениями и ступая легче выпи. Шорох рядом… притаился, прижался к земле… мимо прошла пара с факелами. Гарретт вылез и проскользил сквозь ночь дальше. - Эй! Ты слышал? Чей-то голос заставил его насторожиться. - Пойдем, проверим. Быстрые шаги с другой стороны вынудили ночного обитателя увеличить скорость сквозь траву. Неожиданно выпал край высокого песчаного берега. Гарретт, не раздумывая, слез с него и вжался под диагональным краем, надеясь слиться с песком. Сверху кто-то прижал землю. Свет факела заплясал на берегу. - Камышовая кошка, наверное. - Обыкновенный заяц и не надо выпендриваться тут своими познаниями. - Я просто вырос на ферме… - У тебя уже ум выпирает, смотри-ка… Легкий шлепок по голове. - Ладно-ладно, забудь. Пара удалилась обратно. Вор выдохнул с облегчением – рад, что берег оказался обрывистым, не хотел прятаться в воде. Он спрыгнул на песок и, приживаясь к вертикали земли, покрался вдоль него. Гарретт вышел прямо напротив происходящего ритуала. Теперь надо переправиться на тот берег. Но ему мешал еще один вооруженный молодец, стоявший прямо над ним. Мужчина подумал с минуту. Отошел назад, взял мелкий камушек, кинул его рядом о землю со стоящим. - А? Что? – Тот стал оглядывать себя. Тогда Гарретт взял второй снаряд и на этот раз попал в икру бдящего. - Ай! – Тот подпрыгнул, как ужаленный. – Твою мать, Аарон! Опять камнями кидаешься… ну, погоди… И он покинул свой пост, побеждено удрав в высокую траву. Вор подошел к возвышающемуся берегу и пустил стрелу в противоположный. Пробст в это время двинулся в сторону моста, что был скрыт в темноте дальше по реке. Алтарь также горел красными свечами, когда вор пересекал по веревке реку. Грели благовония и звенели гирлянды-колокольчик, пока мужчина прижимался к склону берега и теперь выглядывал, пытаясь уловить момент для появления. «Богиня и Бог, Я посвящаю Вам Этот символ Огня. Да будет так!» Мужчина вылез побольше и разглядел, как перед жертвенником стояла девочка десяти лет с длинными белыми волосами и в таком же балахоне. Рядом с ней Язычник сжег ветку омелы в блюде, нарисовав сажей глиф. «Богиня и Бог, Я посвящаю Вам Этот символ Воздуха. Да будет так!» Затем, он нарисовал глиф на земле. Глаз у вора завибрировал и заболел, назойливо перетягивая внимание на себя. «Богиня и Бог, Я посвящаю Вам Этот символ Земли. Да будет так!» Толпа загудела еще сильнее, и Гарретт, чувствуя беду, залез на берег и спрятался за балахонами, наблюдая за происходящем. Неожиданно, девочка встала перед алтарем, язычник за ней. Одна рука в балахоне взметнулась с аматом вверх, вторая обратилась к присутствующим. «Богиня и Бог, Я посвящаю Вам эту кровь, Этот символ Жизни и Молодости, Да будет так!» Что-то оборвалось в душе Гарретта, он бросился вперед, растолкав язычников, и, когда кинжал почти коснулся головы белокурой девочки, оказался в трех метрах от происходящего. - Что?! Голос молящегося старым богам громом поразил окрестность. Белые балахоны заструились негодованием, смотря на фигуру в плаще, чья черная кожа лоснилась в свете пламени. - Не делайте этого! – Гарретт бросил одну руку вперед. – Кровью вы ничем не добьётесь. Неужели вы не поняли этого за годы существования? - Ты смеешь прерывать наше преклонение Богам? - Которых давно уже нет. Вы продолжаете преклоняться призракам. - Они все еще живы. Не сдаются! Они жаждут крови! Их вестник жаждет крови. - Вы про Звонаря… - Прошептал вор и еще ближе подошел к язычнику. – Так он – ваших рук дело? Это вы его вызвали?! - Не утверждаю этого. – Заслонился рукой от чёрных рассерженных глаз ночного гостя тот. – Он появился почти десять лет назад. Вскоре после празднования Бельтайна. Но мы его не призывали… - Что вам про него известно? Вы и правду считаете, что он жаждет крови? - Ничего, кроме того, что он обладает магической силой. – тут даже Гарретт запнулся. – Никто не может его запомнить, все его жертвы безоговорочно ему подчиняются, он может легко раствориться в ночи, ему не страшен металл, он необычайно силен и неуязвим, он чувствует магию… именно так он и находит жертв. Вору надоело это слушать, он почти вплотную подошел к язычнику: - Вы его вызвали, запихните обратно к Трикстеру. - Он явился сам. То, что произошло десять лет назад… исчезновение глифов, а с ними, защиты нашего мира… именно это и помогло ему проникнуть к нам. Он долго набирался силы, убивал редко, но забирал кровь, органы и жизненные силы женщин. - Почему именно молодых девушек? - Жизнь. Он ее хочет. А кто дает жизнь, создавая ее из ничего? Женщина. А в молодых, силы больше. До Гарретта стала доходить эта ужасная правда. - А потом он стал гурманом и перешел на «деликатесы». – Он вспомнил, как Звонарь начинал с простолюдинок, а теперь заканчивал аристократками и невинными девочками. - Да. У невинных женщин аура тоньше, чище чем у других. И он будет ее требовать, пока не насытиться. Гарретт схватил его за воротник, не дав тому отойти от себя: - И когда же он исчезнет? Сколько еще жизней должно уйти на него? - Скоро. Он стал сильнее. Его хозяева стали сильнее. Они возвращаются – Глаза язычника заблестели. – Разве ты не видишь? Они снова заползают в наши дома, пугая по ночам, подчиняя наши жизни. До вор стало доходить, как часто он теперь слышал сказки о неких магических случаях, что стали происходить буквально повсюду. Разве это не сказки? - И мы хотим их задобрить, чтобы больше не требовали крови. Хотим сами им дать ее. - Поэтому решили принести в жертву эту девочку?! – Вор указал в сторону стоящей у костра фигурки. Тут все абсолютно уставились туда, белые балахоны, до этого не рисковавшие подойти ближе, двинулись с места. Даже Пробст вылез на свет. Вайатт с удивлением посмотрел на Гарретт, потом на девочку: - Мистер Гарретт, там никого нет. - Что значит?.. – Вор осекся, сглотнул. Посмотрел в растерянности на схваченного язычника, что показал оголенную руку с глифом, перенёс взгляд обратно. Маленькая белокурая девочка стала медленно поворачивать к нему свою голову… Гарретта словно окатили холодной водой. На него смотрело окровавленное лицо без глаз, носа и губ. В ужасе он отпустил язычника, уставившись на призрака. Девочка открыла рот, хотела что-то сказать, но не могла – нечем было. Она полностью повернулась к нему… - Колокол. – Вор увидел его кровавое очертание на ее балахоне спереди, поверх знака язычников. – Не может быть… Ужасный вестник неожиданно стал пропадать, точнее, превратилась в тонкую струйку пара, что понеслась в ночь, сквозь лес. - Стой! – Гарретт бросился за ней, мимо язычников и Пробста. Он бежал, перепрыгивал овраги, проскальзывал под упавшими деревьями и корягами, пролетал забытые тропы, не упуская из виду только ему видимую нить. Вскоре он выбежал на озаренную лунной поляну изрытую подчистую. Остановился. В озадаченности прошел вперёд… и тут его словно пронзила молния. Над головой зашуршали балахоны повешенных трупов, под ногами зашептались похороненные здесь мертвецы. Глаз словно взорвался. Гарретт упал, схватившись за голову. - Мистер, Гарретт! – Пробст его догнал, но не его разум. Вор словно переживал каждое мгновение каждого убийства, совершенного здесь. Каждое сожжение, повешение, распятие сначала сопровождалось огнями свеч и сжиганием трав. Потом они стали ожесточеннее и чаще… каждая жертва в момент своей смерти представала перед ним на секунду. Множество гримас, девушек и женщин, в глазах отразилось лицо смерти в виде Звонаря. Словно бы его крутили и смеялись ему в лицо. Каждое пролетает на доли секунды, но остается в памяти. - Здесь что-то есть! - Господи… - Зеленый Бог. Голоса вокруг него становились громче и он не мог отличить живых от мертвых пока… не увидел Дину, плачущую, молящую о помощи в лицо человека, что закапывал ее заживо. И последнее… две белокурых девочки в балахонах язычников, десяти и четырех лет, стояли на коленях перед алтарем на этой поляне. Звонарь каждой по очереди отрезал ненужные части, не взирая на слезы и крики связанных пленниц, омывал чаи кровью и поджигал их, наблюдая, как искры носятся в небо. Затем… стоял и ждал, пока девочки не умрут от боли и шока. Гарретт видел… как вместе с их угасанием, он забирал их жизни, впитывая в себя невидимую энергию и становясь сильнее… Гарретт словно стал приближаться к нему, к спине, желая увидеть наконец его лицо. Убийца снял капюшон. Что=то витало вокруг него… темная сущность, кружила над ним, словно сгусток черных мыслей. Против света, его волосы казались черными, как ночь. Вор почти добрался до него, он его почувствовал… - Гарретт?.. Звонарь словно услышал его, стал поворачивать в его сторону голову, почти показал свое лицо… - Гарретт! – Ему отвесил пощечину Пробст, вернув того в реальный мир. – Тут такое… Но вор уже и сам знал, встал и медленно подошел к язычникам, что теперь просто скулили и разрывали захороненных мертвецов. Главный из них сидел и рыдал в свете факела в яме. Безутешный отец смахивал землюю с изуродованных лиц своих двоих белокурых дочерей.

***

Подземный город Гарретт влетел в гостиную через дверь, чем сразу заставил подскочить Фергюса и Рекса, что до этого спал на диване. - Гарретт? – Стражник вскочил… и плюхнулся обратно, не до конца отойдя ото сна. Вор же, словно не зная, что делать, проделал круг по комнаты, остановившись у стола с документами. Вбежал Пробст: - Капитан! Там такое… - Подожди, - Фергюс сонно оглядывал подошедших, - сначала от одной новости надо отойти – Гарретт вошел через дверь. Это надо отметить, малец. - Повода нет. – Прошипел рассерженно вор себе под нос. Стражники окончательно пришли в себя, но остались в недоумении. Вайатт взмахнул руками: - Мы с мистером Гарреттом пошли на ритуал к язычникам… - Твоя мама в обморок упала, узнай она об этом. – Опять съязвил Рид. – А бегать-то я за тобой и подтирать слюни не могу – годы не те. - … так они сказали, что ни причём. Что он появился лет десять назад после очередного праздника. И все. Но они считают, что это связано с исчезновением рун… - Глифов. – Поправил его Гарретт все еще рыщущий по столу, почувствовавший укол совести из-за этого. - Да, глифов. Что, якобы, защита с людского рода снялась или что-то похожее. И что Звонарь – вестник старых богов, что через жертвы пытаются набрать достаточно жизненных сил, чтобы вновь вернуться в наш мир. - Очень занятная история. – Сложил с цинизмом руки на груди Рид. – Могла бы получиться классная сказка. Рекс стал с раздумьем потирать подбородок, посматривая на вора, что все-таки что-то нашел. - Чушь, Пробст! – Сержант был непреклонен. – Все эти старые боги… ты хоть понимаешь, о ком это? Гномы, эльфы, приведения, духи, вестники смерти и прочая потусторонняя нежить! Это же чушь собачья. - Это не сказки, в любом случае. – Неожиданно подал голос Рекс. – Мне доводилось не раз с этим сталкиваться. Так что, если нежить объявила войну человечеству, я в это поверю. - Капитан, вы же умный человек, наверное… - Я сталкивался с этим лицом к лицу! – Вскипел от ярости стражник, что теперь с негодованием глядел в рассерженные глаза коллеги. – Я встречал этих существ… - И не ты один. – Гарретт наконец развернулся, держа в руках листки с записями матери Айрис, вырванные из общей папки. Вор и стражник столкнулись взглядами и понимающе друг другу кивнули. Фергюс развел руками: - Тут я не в силах помочь. Обычно этим лекари по мозгам занимаются. - Язычникам можно до конца не верить, - Гарретт встал на стороне Рекса, - но они явно были в каких-то вещах правы. Но точные данные хранятся в этих записях, что может расшифровать мой новый знакомый. - Где он? – Заинтересовано спросил Рекс. - В Цитадели Хранителей. Большое белое здание с золотыми горгульями. - Не ошибусь. – Кивнул капитан и смущено отвел глаза. - Мне надо будет еще кое-что проверить… - А что за папка-то? – Прицыкнул языком Рид. - У меня такое предположение, что ее собрал Бакстер. – Поморщился Рейс. – Тогда зачем он хотел ее спрятать, и от кого?.. - Здесь больше вопросов, чем ответов, как всегда. – смягчился сержант и стал обходить ребят, становясь ближе к растерянному Пробсту. – И мы так и не нашли вашу принцессу. Где она может быть? - Он никогда не была здесь. – Вспомнил Рекс и посмотрел на Гарретта. – Что именно сказал по поводу этого Бакстер? Вор задумался на пару секунд: - Что он спрятал Сани. В подвале. И попрощался с тобой. - Попрощался? Со мной? – Искренне удивился стражник. - Не верю – отношения были у нас напряженными. Как он меня назвал? - Друг. - Друг? - Да. Он сказал: «Прощай, друг» - Это конечно все очень интересно. – Ухмыльнулся Рид. – Но вы мальчики, кое что забыли. Он сказал «прощай, друг»? Хотя вы, капитан, в засос с ним и не целовались, но были напарниками… - Напарниками, но не друзьями. - И я о том. «Прощай, друг» - забегаловка на северной окраине города. – сказал Фергюс и заржал. У Гарретта наступила неудобная тишина в голове, а Рекс закрыл рукой глаза и выругался. - Как мы могли… пропустить. – Рейс провел ладонью по волосам на голове, словно хотел их вырвать. – Ладно. Времени мало. Фергюс, Пробст, наведайтесь туда. Найдите Сани или упоминания о ней. Я с Гарреттом отправлюсь к его другу. - Мы знаем, где это место. – Усмехнулся игриво Рид. – Найдем вас, если что.

***

*ритуальный нож