***
Особняк Норткрестов Искры фонарей освещали сгущающиеся сумерки. На заднем дворе несколько представителей городов обсуждали вокруг круглого стола важные планы и решения по поводу будущего их земель. Барон сидел, скрестив пальцы, и смотрел на оппонентов. Его сморщенное лицо застыло восковой фигурой, выражавшей разочарование и одновременно твердые намерения довести свой план до конца. Из окна пятого этажа за ним наблюдал его сын, что стоял, скрестив руки на груди. Виктор сильно побелел за последнее время, теперь его скулы привлекали внимание своей угловатостью, глаза словно впали в лицо, окруженные темными мешками. Он источал злость на отца, с которым почти полностью разорвал отношения в этот вечер. - Смотри-ка. – Кинул он жене. - Обсуждают план объединения и условия. Они не могут понять, что присоединиться надо к сильному, к тому, кто победит. Миледи в это время аккуратно складывала его вещи в шкаф. Тёмно-бордовое бархатное платье с длинным рукавом на ней, не смотря на свободный покрой, уже не могло скрыть ее интересного положения от двора, да и не надо было. Комната была погружена в легкий фиолетовый из-за штор полусумрак. В углу валялся походный вещь-мешок и оружие. В последнее время ее муж приносит работу домой. - Виктор, что ты говоришь? – Встрепенулась она, прижав его рубашку к груди. - Сам на себя не похож стал. Только и думаешь об этой войне последний год. Он повернулся к ней. Его брови нависли над черными глазами, а его бледнота казалась теперь признаком какой-то болезни. Его жена жалобным взглядом посмотрела на него и, убрав завитые локоны, отвернулась. - Да потому что, тевтонцы победят! А мы, как проигравшие, будем порабощены. – Виктор закрыл окно. - Союз нашего континента заочно обречен на провал. Тевтония громит силы на фронте своим совершенным оружием. - Поэтому ты жаждешь союза с сильными? – Агрессивно посмотрела на него жена. - Виктор, это невозможно. У них своя Вера, основанная на подчинении простого люда и возвышении аристократической крови. Эта война самими тевотонцам не нужна, только их интеллигенции. Ты ведь знаешь, только ее сыновья пилотируют самолеты и занимаются разведкой. В то время как обычные… - Объединившись, мы станем во главе. Я хочу лучшего для моего народа. А их Вера… разве это не так? Сброд полуголодных тараканов, живущих в грязи никогда не даст великих ученных или полководцев. – Он подошел к ней, метая взглядом молнии. - Даже все отцовские друзья из других городов выходцы их царских династий. Пора уже наконец заявить, что весь прочий люд, ничто не более чем рабы или слуги. - Они свободные люди. – Она отложила его рубашку и стойко посмотрела в его глаза. - Со сломанной судьбой и другими жизненными путями, мы не имеем права полностью порабощать их. Идеи их Веры, чтобы господа наслаждались жизнью, а остальные работали на них, просто ужасна. – Изабелла обвила его шею и стала гладил его волосы, с любовью глядя на мужа. - Виктор, твои речи меня пугают. Помнишь первый месяц нашего знакомства? Мы бродили по аллеям сада роз в Франсазе и разговаривали о том, что нужно вносить просвещение и свет знаний простым людям, что бы сформировать костяк власти любого правителя. Я считала, именно поэтому ты так увлекся модернизацией своих земель и развитием науки. Ты хотел возвысить простых людей, а не поработить их, как велит эти их Вера, как мне кажется. - Мысли пробуждают страхи. Тебе показалось! – Он отошел от нее. Женщина опустила руки, обхватив беременный живот: - А эта твоя идея по поводу твоего отца… Он боится той Веры, как и все остальные властители городов. Ты совершаешь ошибку. - Предупредишь его? Ты не удивишь Норткреста! Миледи, словно пытаясь скрыться от его речей, отвернулась и отошла к колонне, облокотившись о нее. Но молодой барон подошел к ней и прошептал на ухо: - Он нас троих уничтожит, не задумываясь. - Его место достанется тебе, как убийце трофей. – Она в отчаянии развернулась к нему. - Так у Норткрестов принято. - Это не аргумент! Их тени, из-за лампы у кровати, дрожали на казавшей алой стене, превратившись в непохожих на людей созданий. Тень Виктора походила на чудовище из-за его доспехов: - Я действую во имя Веры. Раз он боится, значит он слаб. А тот, кто слаб, Изабо!.. - Не достоин носить титул Барона. – Закончила та, опустив глаза, повторяя заученную фразу. Видя это, ее муж несколько успокоился, схватил ее за плечи и заставил посмотреть себе в глаза: - Мы сделаем это во имя нашего народа. Мы защитим Веру. Без отца, я присоединю нас к тевтонцам. И это будет день моего триумфа.***
Особняк Норткреста Сквозь затянутое тучами небо изредка поглядывали звезды. Полная тишина изредка сменялась перекличками стражников и воем ветра. Укутавшись в теплый халат, женщина стояла на балконе, выходящим на внутренний двор. Сначала она долго смотрела на черное море покрытых скудной листвой деревьев, но затем переключилась на две тени, пляшущие в ближайшем окне этажом ниже. Там был Виктор и худощавый мужчина средних лет с волосами скрытыми под кепкой, длинным носом и выступающим подбородком. Бель, подрагивая от пронизывающего весеннего ветра, облокотилась о перила и стала внимательно наблюдать за разговором. Но не смотря на отвлеченность, женщина распознала легкие шаги по полу и крадущуюся фигуру. - Странное время для допроса. – Гарретт стояла сзади нее, на расстоянии полутора метра. Миледи даже не оглянулась: - Этот мужчина с Фурии, острова у берегов Тевтонии. Мы захватили его корабль позавчера. Виктор мне не сказал, что там был за груз, он и отцу своему не сказал. Позволяет «задержанному» даже спокойно разгуливать в этом крыле, не смотря на его заморское оружие. Вор встал рядом, его лицо, застывшее в белом камне, выражало полное безразличие: - Так не обращаются с пленниками. - Этот народ заявил о своем нейтралитете. Но на самом деле, они – шпионы. Иначе зачем им появляться, а затем исчезать, словно ветер? – Бель глубоко вздохнула, кинула на него взгляд, отвернулась. - Прости, что пришлось недоговаривать, Гарретт. - Не договаривают факты, ты же соврала. – Он тоже отвернулся. - Маскарад был не по моей воле. – Миледи немного прошла вдоль перил, водя пальцев по вырезанным в мраморе цветам. - Барон посчитал, что в городе могли остаться некие повстанцы, еще с какого-то бунта два года назад. А тут еще история с убитым наследником посполитского престола радикалами в Гавриле. На все общественные мероприятия я одевалась фрейлиной, а на мое место вставала Абигейл. Только на закрытых я могла оставаться в своем статусе. - Ты просто плохо знаешь Барона. – Он снова оказался далеко от нее, и снова смотрел ей на спину. - Он тебя не переносит. - Это так очевидно? – Ухмыльнулась она через плечо, но вновь стала серьезной. - Жаль Абигейл и остальных. - Не могу сказать того же. Их я не знал, в отличие от тебя. Она мало походила на ту Бель. Эта была Изабель. Серьезная, крепкая внутри, с хитрецой и королевской статью женщина. Он не мог понять, кто она, Бель или Изабо. Или Изабо всегда играла Бель для него... Просто запустила на него приманку, а он и клюнул... и до сих пор не может слезть с крючка. Бель резко к нему развернулась, застав не его бездушное отреченное лицо, а слегка обескураженное, растерянное выражение его глаз, что он немедленно отвел. Он так и остался стоять, когда она подошла к нему вплотную и заглянула ему в глаза. Долго и пристально вглядывалась, с неким холодным интересом. Вор знал, что она хочет спросить. - Гарретт… - Она в безопасности. – Он в ответ посмотрел, как можно честнее, ей в лаза. - Теперь все в безопасности. Гарретт надеялся, что она не заметила, как он сглотнул. Не мог он ей сказать. Просто не мог… Миледи встала еще ближе. Настолько близко, что вор насторожился, как бы она не услышала предательски громко бьющееся сердце. - Пусть пока она побудет у вас. – Прошептала златовласая красавица ему на ухо и оторвалась, спрятав руки за спину и взглянув на него сверху вниз. - Гарретт, я позвала тебя сюда не просто так. - Бассо уже попытаться поведать. - Виктор, уже больше не тот Виктор. – Она украдкой глянула в сторону окна, где уже погас свет. - Гарретт, он хочет развязать войну между городами. Хочет встать на сторону врага. Отец ему в жизни не позволит этого сделать. Он хочет устроить военный переворот. - Черт с ней, с этой политикой. – Его резко вновь сместила ее внимание на него. - Бель, я сделаю, все что смогу. Она долго и внимательно смотрела на него. А он не мог оторваться от ее взгляда. Гарретт смотрел насколько грустно и жалеючи на нее, периодически мял губы, словно хотел что-то сказать или просто защищался от порывов ветра, что высушивал их. - Ты знаешь, что с Виктором? – Тихо спросила Бель. Гарретт усмехнулся: - Странный вы человек, миледи. Раньше давила на меня своим обаянием, а теперь своим… им. Со скрипом, он кивнул в сторону ее выдающегося живота, что женщина поспешила прикрыть. Но взгляд вора вновь стал угрюмым: – Тебя это коснётся в любом случае. - Не беспокойся обо мне. Бель гордо отвела взгляд, а Гарретт стоял и смотрел на ее лицо, на мраморную кожу, спадающие на белую грудь золотые волосы, на алые губы бантиком и голубые глаза, что словно притягивали внимание. - Вам в таком виде, миледи опасно стоять на сквозняках. – Мужчина протянул руку и мягко взял ее руку, но тут же поспешил отшутиться. - Уже одного надуло. Она дерзко подняла голову. - Гарретт, почему ты это делаешь? И я не про твои слова. И ты же наверное понимаешь, что я только играла свою роль... Вор долго вглядывался в ее взгляд, чуть не потеряв счет времени и совершенно не замечая, что он больше не ласковый и нежный как раньше. - По другому не могу. Хотел бы, но не могу. Изабель устало вздохнула, потерла брови, а затем подошле ближе. - Ладно... вот вознаграждение. Миледи вновь его поцеловала. Все туда же, рядом с губами. А Гарретт стоял, не шевелясь, боясь как бы правда о Сани не вырвалась наружу и не погубила блаженный для него момент.***
Владения Королевы попрошаек Спящие жители города еще не успели открыть свои веки начинающемуся дню. Каменные здания еще держала в своих лапах ночь, а их верхушки уже горели огнем рассвета. Стояла абсолютная тишина в первый предрассветный час. Те, кто веселились ночью, уже отправились в кровати, а те, кто нет, еще не встали с них. Адонлон замер в ожидании своей привычной сумятицы и гомона муравейника, но пока… покой. По пустой сумеречной улице шли двое, Гарретт и Бассо. Первый растерянно озирался по сторонам, плохо скрывая некую озабоченность в глазах. Второй – беспечно говорил или задавал вопросы, даже не ожидая получить от друга ответа: - Так… ты ее видел? Неделю назад? - Не знаю. – Гарретт как всегда, уже в течение недели, отвечал очень уклончиво на все, что было связано с четой Норткрестов. - Может больше. - Кхм… и как она? – А Бассо, подогретому сплетнями и странным поведением вора, не терпелось узнать подробности. Тот ответил не сразу, еще сильнее отвернувшись от дилера. В его речах были недлинные, но существенные паузы между предложениями. - Беспокоится за мужа. Нервничает сильно, что крайне не желательно в ее положении. - Так она все-таки беременна, как говорят? Этот вопросы словно выпрыгнул из Бассо, что держал его внутри слишком долго. Гарретт недовольно сверкнул на него глазами: - Да. - А от кого? Тут мастер-вор сильно дернулся, словно его уколол и презрительно посмотрел на друга. Тот, извиняясь, потупил глаза: – Прости, само вырвалось. Просто подумал… мало ли что… - Бассо, думать – не твой конёк… - Тогда ты еще не знал, что она замужем. – Теперь они оба смотрели по сторонам дороги. - Не знаю, Гарретт. Я бы покувыркался с красивой девахой, даже если бы знал, что она замужем. - Бассо, имей совесть. Не в том смысле, что ты подумал, а в смысле: она должна быть в наличии. – Гарретт немного успокоился. - Хе-хе. За годы работы, она уже сбежала из моего рабства. – Тут дилер осекся, словно в голову неожиданно залетела мысль. - Кстати, о Бель. Как там Сани? Гарретт не отвечал очень долго, что сразу напрягло того. Отведя лицо, глаза того в нерешительности заскользили по окнам спящих домов. И он прошептал: - Все могло быть лучше. Теперь молчал Бассо, с горечью опустив глаза на дорогу. Он неудобно кашлянул, перед тем как снова заговорить: - Вот черт. Не убивайся так, Гарретт, мы оба знаем, что ты мог бы жизнь отдать за эту девочку. А Гарретт все еще смотрел на верхушки каменных шпилей собора, к которому они уже подошли вплотную: - Мог бы. Да не отдал. И они снова пошли в тишине. Только Бассо все стрелял в Гарретта глазами и, наконец, вымолвил: - Возвращаясь к златовласке… Так все-таки, от тебя или нет? - Нет. - Жаль… А как классно было бы! Меня бы распирало от гордости. Мой друг… - Закрой рот. Уже на подступи к подвалу Королевы, оба слышали взволнованный быстрый говор. - Знакомое балоболство. – Прошептал Гарретт и ринулся первым внутрь. Успев только слететь с лестницы, он вновь оказался в помещении с низким потолком и почти пустым, но освещенным свечами. Рядом с Королевой, восседающей на своем «троне», стояла знакомая фигура в монашеском одеянии. - Гарретт, к нам прибыли гости. – Заметила его старуха и обвела пару руками. Только сейчас вор заметил Фергюса, что вышел из тени и подошел ближе к Королеве, встав рядом с Карлом, чьи пшеничные волосы казались вставшими дыбом. В этот момент спустился и сам Бассо. - Как вы сюда добрались так быстро? – Требовательно спросил Гарретт, подойдя вплотную к троице. - Секрет фирмы. – Усмехнулся Рид, скрестив руки. - Рекс уже очнулся. Как огурчик. Воспользовавшись тем, что Бассо, своей неуклюжей походкой, подошел ближе, вор понизил голос: - Он знает про Звонаря? - Он знает достаточно для него. – На лице сержанта заходили желваки. - Я оставил Пробста с ним, пусть болтает. - А его зачем притащил? – Гарретт кивнул в сторону Карла, что явно чувствовал себя неуютно в присутствии крыс, старухи в странном одеянии и дурно пахнущего дилера. Фергюс устало закатил глаза: - Он тут выкобениваться начал по поводу вашего Виктора… - Почему же тогда вся земля не населена одержимыми, ведь праведников вокруг не так много? – Голос Королевы, обращенный к Карлу, заглушил его, продолжая прерванный разговор. - Да-да. – Истерично закивал головой хранитель, снова перейдя на быструю речь. - Дело в том, что мир людей с миром духов пересекается не так часто, между ними есть преграда, преодолеть которую бесам гораздо сложнее, чем людям. Вот последние, некоторые, в своих эзотерических исканиях порой нарушают границы, возвращаясь в свою реальность с «подселенцами». - Такое возможно? – Фергюс повернул голову вновь к Гарретту. - Чтобы Виктор занимался потусторонней чушью. Тот, подумав, ответил не сразу: - Не знаю, как он, а его брат мог. Видел магические символы и амулеты в кабинете. - Если он занимался спиритизмом, открывая для них канал... – Вновь забалобонил Карл, видя интерес Королевы. - Последнее, впрочем, может происходить и бессознательно – иногда атаки демонов происходят во время сна. Не случайно в христианской традиции существует специальная молитва на ночь, которая призвана защитить душу в часы полной беспомощности. Так, я отвлекся. То дух или демон по велению Хель мог проникнуть в наш мир и подселиться в ближайшего человека. Считается, что минимум сто дней дух, потерявший свое пристанище, может искать для себя новое «жилье». У жертвы появляются новые идеи и мысли, словно нашептанные кем-то другим. Он ведет себя странно, порой агрессивно по отношению к верующим и атрибутам веры. - И что нам делать с красавцем? Поправка, красавцами. – Поморщился Бассо. - Я так понимаю, молитва и ополаскивание святой водой не подойдут? - Правильно понимаешь. – Усмехнулся Гарретт. - Можно тогда воспользоваться нашими знаниями. – Карл вытянул из рукава, как у фокусника, какой-то сверток. - Любая сущность подвержена жажде человеческой крови. Надо надрезать себе ладонь и лить кровь на какой-либо предмет. Зеркало – это вообще некий магнит. Во время ритуала та сущность, которая находится в человеке, переносится в зеркало. Оно запечатывается и после смерти должно быть похоронено вместе с этим человеком. Это метод действеннее. Хотя можно демона просто выгнать. Однако есть один общий принцип: чтобы избавиться от «подселенца», надо не только выгнать его, но и не позволить вернуться позже. Поэтому я предпочитаю зеркало… - Чик-трак, и нет его. – Ударил в ладоши Рид. - Это может проделать обычный человек? – Вор немедленно подошёл к нему ближе, что того явно напугало. - В принципе любой… - Карл отвел взгляд, - просто еще надо читать заклинания и все. - Сколько человек может присутствовать? - Лучше два или три. Не больше. Примечательно, что жертва, которая долго находилась в одержимом состоянии, после ритуала ничего не помнит о произошедшем, словно, не с ней это происходило. - Идеально. – Щелкнул пальцами Бассо. - А что с Виктором? - Надо через его жену действовать, так легче. – Рид вышел вперед. - Гарретт, попытайся с ней встретиться, желательно вне стен особняка – мне с Карлом надо быть поблизости. - Зачем? – У вора в душе ёкнуло плохое предчувствие. - Баба, услышав подобное, сразу откажется, если дать ей подумать, в случае, когда мы сразу рядом, она не сможет отказать под напором. – Сказав это, Фергюс с уважением положил руку на плечо Королевы. - Миледи, соберите, пожалуйста, данные о перемещении Виктора и его личной гвардии, так же все, о его планах на счет отца. - Приятно иметь с вами дело, Рид. – Учтиво кивнула та. Гарретт чувствовал что-то нехорошее, Карл переминался с ноги на ногу, поглядывая на него, сержант в это время спокойно развернулся к Бассо и легко хлопнул ладонью по его животу: - «Грудь» подтяни. Мы у тебя перекантуемся. Карл, наизусть выучи и отработай все действия. - Что ты собираешься предпринять? – Вор, прищурившись, подошел к нему ближе. - Из особняка ведет множества ходов, еще от старой династии осталось. Она и проведет нас внутрь, привяжем ее муженька, сделаем свое дело и свалим. – Фергюс заметил взгляд мастера-вора. - Тебе что-то не нравится? Разве это не типично для вора, попадать в чужой дом тайком ночью? Нависла некая напряженная пауза, в течении которой двое мужчин буравили себя глазами, Бассо находился в какой-то прострации, а Карл продолжал поглядывать на Гарретта, мяв что-то в руках. – Ладно-ладно. – Наконец выдохнул Фергюс и махнул рукой. - Пошли. Карл, расскажи им то, что мне поведал за время полета. - Да-да… - Хранитель поспешил сунуть какую-то бумажку в руку сержанта и сделал вид, как будто ничего не произошло. Гарретт даже бровью не повел, молча проследовал за Ридом наружу. Ровно через три секунды их общего молчаливого хождения по периметру руин здания, сержанта словно прорвало: - Блять, блять, блять! Вор покосился на того: - В чем дело? - Старею я, вот что. – Рид рухнул на скамейку у алтаря. - Ты это к чему? – Гарретт встал рядом. - Понятия не имею. – Тот отвернулся. Гарретт почувствовал укол совести и привкус недосказанности, что ему не понравилось: - В чем дело, Фергюс? - Не знаю. Ни в чем. Во всем. – Тот стал слегка раскачиваться, при этом было слышно как его зубы скрипят от злости. - В этих демонах, что опять хотят к нам. В этой надвигающейся войне с новым, охрененным, оружием. – Тут он поднял голову на вора. - Пробст, чтоб его. Помнишь его? Он молодой. У него потенциал. Такие, как он, дадут нам будущее. А если с ним… Благодарить тебя, наверно, должен, что спас его. Хотя не уверен, что ты это сделал из добрых побуждений или просто не отдал ему долг за того оборотня. – При этих слова вор нахмурился, сержант же снова отвернулся. - Нам вообще всем не повезло жить в эпоху перемен. А мы с тобой, две дранные мумии, что не то что мир, свою судьбу не смогли изменить. У нас кроме силы воли, ни черта нет. - Тебя так мучает будущее, навязанное Хель? Война? – Это же очевидно, мать твою. Я готов сдохнуть, и с радостью сдохну. Я буду жопу рвать, чтоб спасти своих парней, а какой-то нажравшийся генерал в особняке за секунду пустит мои труды по ветру. Да и девок жалко – не за что, ни про что! Молодые, здоровые, а сколько они могли нам дать. – Тут он снова посмотрел на Гарретта, что словно пронзил болезненный укол. - Ты сказал бабе про девчонку? Нет, да? Может ей и не надо знать. Иногда неведение или ложь – лучшее спасение. Жалко малышку… – Вор рухнул рядом, словно подкошенный вновь вспомнившимися событиями. - А теперь она – труп. Все они трупы, уже, или будут. А останемся только мы, никчемные старики, и будем хоронить собственных детей. – Тут Рид уставился ему в глаза, схватив его за плечо. - Вот скажи мне, к чему мы все-таки придем? А? Кто будет рядом с нами, когда сил кобуру надеть не будет? Я не знаю, сделал ли ты правильный выбор. Но я бы в любом случае поступил бы так же. Он на секунду замолк, а потом стал говорить так спокойно, мечтательно и тихо, что шло в резкий контраст с его рычанием и оскалом за мгновения до этого. - Знаешь, я родился в бедной деревенской семье. Ни кола, ни двора, как говориться. С юности подрабатывал в порту грузчиком. Никто меня ни опекал, ни учил. Все сам. Все, мать твою сам. А там местный граф стал собирать парней для похода на Ближний Восток. Не раздумывая записался в Крестоносцы. Все что угодно, лишь бы выкарабкаться из дерьма. И получилось, знаешь. Спустя почти три года я вернулся обратно на родную землю. Я тогда сдружился уже с отцом Пробста. А потом он и взял меня к себе. Он меня, наверное, благодарил этим за все наши годы страданий там. Пока поддерживал его дом, честь и учил мелкого. Просто так. Из-за всего хорошего, что было. Малыш Пробст меня сделал мягче, может даже слишком, но после крестовых походов это было самое то. А однажды его отец принес известие о союзной армии, что как раз создавалась в преддверии накала страстей на том материке. Я ушел, не задумываясь, туда. Я наверное переборщил, уча его жизни и прочей херне… Никак не ожидал, что он по достижению совершеннолетия плюнет на планы отца, проучится лишь год в престижном университете в Франсазе, а потом последует в отделение Стражи, как я однажды обмолвился. На такую преданность от Пробста я не рассчитывал. В итоге его папаша отрекся от него. Просто с бранью выгнал мальца из родового гнезда. Но даже тогда Вайатт не сломался. В итоге его определили в этот город к Рексу. А я даже не рассчитывал его более встретить… - Он замолчал ровно на столько, чтобы Гарретт успел почувствовать укол совести за свои мысли о связях сержанта с матерью парнишки и свои мысли о его неполноценности. – Знаешь, личностный рост надо прежде всего выстрадать. Со стороны никого нельзя сделать добрым, великодушным, благородным. Обновиться, обрести человеческие качества можно только самостоятельно, изнутри. У Пробста это получилось. Может, и у меня тоже… Вот, последняя загадка от Хранителя. После этих слов, Рид сунул бумажку от Карла Гарретту под нос: - Не просри все нахрен, раздолбайская ты жопа. Вор не стал ее читать, сжав в руках, молча уставился в землю, чувствуя лишь смятение и сожаление обо всем, что случилось не с ним.