Слишком далеко

Я попросил Синтию связаться с Алистером Гордоном, и он перезвонил мне через два часа. К этому времени я уже относительно успокоился, но считать, что я был прав, вовсе не перестал. В жизни я не раз сталкивался с проявлениями гомофобии — в той или иной форме. И да, временами я закрывал на это глаза. Например, когда понимал, что повести себя иначе будет бессмысленно или опасно. Или когда сама ситуация требовала того, чтобы я держал рот на замке. Чаще всего это случалось, когда я только начинал собственный бизнес. Но в последние годы я уже мог позволить себе с этим не мириться - тем более в собственном доме. Я объяснил Алистеру, что произошло. Он выслушал меня и пару секунд молчал. - Ну, и? - наконец, не выдержал я. - Брайан, ты же умный человек. Должен понимать, что разозлить сотрудника Соцзащиты, который занимается вашей ситуацией, - это не лучшее, что ты мог сделать. - Она назвала его педофилом. - Да, назвала. И на этом основании мы можем потребовать, чтобы ее заменили другим сотрудником. Но он тоже может оказаться не семи пядей во лбу. Заниматься вами все равно будет та же организация, и, учитывая, что ты только что наехал на одного из работников, вряд ли остальные отнесутся к случаю Джастина с сочувствием. Такова уж человеческая природа. Насколько я понял, эта женщина готова была помочь Джастину получить опеку над девочкой. Поэтому, на мой взгляд, лучшее, что мы можем сделать, - это продолжить работать именно с ней в надежде, что под страхом судебного иска с нашей стороны она будет стараться вдвое активнее. Какие у тебя сейчас отношения с Мелани Маркус? - Да все те же. Полагаю, достаточно дружеские. А она-то тут причем? - Если ты не против, я хотел бы связаться с ней, объяснить ситуацию и попросить совета. Она лично знакома со всеми сотрудниками Отдела Соцзащиты и может сказать, был ли это со стороны Эббот случайный ляп, или же она убежденная гомофобка. Во втором случае нам, разумеется, нужно как можно скорее обращаться в суд. Я дал ему добро на звонок Мелани и попросил держать меня и Джастина в курсе новостей. Обедать я пошел в кафе, и там на меня тут же напала Дебби, страстно желающая поговорить о Джастине и Наоми. Как оказалось, в мое отсутствие она дважды бывала в Брайтине. Разумеется, она слышала о моем «ультиматуме» и теперь считала своим долгом сообщить мне, как сильно, по ее мнению, будет страдать Джастин, если ему придется отказаться от девочки. Спасибо, Дебби, я вообще-то уже и сам сообразил! Приятно, конечно, когда твоей семье есть до тебя дело, но было бы неплохо, если бы люди для начала выясняли все факты, а потом уже выносили вердикты. Однако я знал, что движут ею добрые намерения. К тому же порой она бывала весьма проницательна. В общем, я стойко выслушал все ее излияния, а затем во всем с ней согласился, чем окончательно сбил ее с толку. После обеда мне позвонила Мелани. Такое случалось нечасто и обычно означало, что произошло что-то плохое. Но на этот раз Мелани всего лишь хотела рассказать, что поговорила с Алистером. К счастью оказалось, что она неплохо знакома с Хилари Эббот. - Она, знаешь, из этаких безмозглых причинятелей добра, - сказала мне Мел. - Вся из себя политкорректная, в ужас приходит, если ляпнет что-нибудь не то. - Чтобы ляпнуть такое, она, прежде всего, должна была так думать. - Мне кажется, она не то что бы сама так думала, просто сформулировала, что можно отвечать на возражения других людей. Мы с ней довольно часто пересекались, и, насколько я могу судить, гомофобом она никогда не была. В отделе она работает тысячу лет, и ни разу не была замешана ни в каких гомофобных скандалах. Если же все эти двадцать лет она умудрялась скрывать свои убеждения, значит, она очень хорошая актриса, - я ничего не стал на это возражать, и Мелани продолжила. – В штате Пенсильвания немного странное законодательство. Одиноким геям разрешение на усыновление дается довольно легко. Так же как и партнерам одного из родителей ребенка – как было в случае с Гасом. Но если ребенка хочет усыновить однополая пара, им приходится пройти через настоящий бюрократический ад. И к лесбиянкам в этом вопросе относятся более лояльно, чем к геям. - Я не собираюсь удочерять Наоми. - Да, я слышала, - она помолчала, но, не дождавшись от меня никаких пояснений, продолжила. - Поскольку Наоми уже живет с вами, Соцзащите понадобятся чертовски веские причины, чтобы ее у вас отобрать. Джастин производит очень хорошее впечатление. Семья девочки его поддерживает, а отец ребенка все равно свалил в туман. Поэтому я посоветовала бы вам продолжать работать с Эббот. Она наверняка сейчас в таком шоке от своего ляпа, что аж из штанов будет выпрыгивать, чтобы вам помочь. - Спасибо, конечно, но я бы предпочел, чтобы женщины передо мной из штанов не выпрыгивали. Мелани рассмеялась. - Приятно слышать, что ты не утратил свое сомнительное чувство юмора. Можно мне рассказать обо всем Линдс? Не о том, что случилось утром, а о том, что Наоми будет жить с вами? - Конечно, почему бы и нет? Это не бог весть, какой секрет. Да и в любом случае такое не скроешь. На самом деле я даже удивился, что никто до сих пор не поведал обо всем лесбам. Может, правда, все считали, что эта ситуация – временная? Был еще вариант, что Дебби и Майкл рассказали Мелани, а та решила пока ничего не говорить Линдс. - Спасибо. А что насчет приезда Гаса? Все в силе?  Конечно. Что могло измениться? - Просто хочу удостовериться. Он очень ждет этой поездки. Не хотелось бы его расстраивать в случае чего. - В моих отношениях с Гасом ничего не изменится. Ни при каких обстоятельствах. - Брайан, я понимаю. Просто хочу лишний раз все перепроверить, потому что вы сами сейчас в подвешенном состоянии. Похоже, она говорила искренне. Потом она спросила, может ли еще что-нибудь для нас сделать, и я попросил ее позвонить Джастину и успокоить его. Вскоре после этого мы распрощались. В тот вечер я допоздна засиделся на работе, и меня так и подмывало остаться ночевать в лофте. Сложно сказать, был ли я на самом деле так уж сильно занят, или торчал до ночи в офисе по собственному желанию. Я понимал, что если останусь в городе, мне не придется сегодня иметь дело с разъяренным Джастином. У меня все из головы не шло, как он посмотрел на меня, когда понял, что я согласен оставить Наоми у нас, и как разозлился, когда буквально пару минут спустя я снова все испортил. Иногда я реально задавался вопросом, почему он не бросил меня давным-давно. В конце концов, я решил, что нельзя все же быть таким трусом, и поехал домой. Однако Джастин, как ни удивительно, оказался в хорошем настроении. Когда я вошел в дом, он сбежал ко мне по лестнице и поцеловал меня, и я, уж конечно, не стал выяснять, что это с ним такое. Позже выяснилось, что днем он много разговаривал по телефону. Сначала ему позвонил Алистер — сказать, что говорил с Хилари Эббот, и что она по-прежнему будет заниматься нашим делом. По его словам, она страшно сокрушалась из-за своей промашки, и Алистер считал, что в итоге это сыграет Джастину только на руку. Еще он сообщил, что в ближайшее время состоится встреча всех заинтересованных сторон этого дела, и там мы все обсудим и примем окончательное решение. Мелани сдержала слово и тоже позвонила Джастину. Рассказала ему все, что знала об Эббот, а так же о том, как проходит процесс оформления опекунства в целом. С годами они с Джастином довольно крепко сдружились. Когда у Линдси и Мелани возникали проблемы, Джастин чаще всего становился на сторону Мел. Линдси он осуждал за взбалмошность и манипуляторские замашки, к тому же очень сердился на нее за то, как она поступала с Гасом и Дженни. В разговорах с другими он старался держаться корректно, но наедине со мной выражал свое мнение совершенно открыто. Зато стойкость и постоянство Мелани его прямо-таки восхищали. И, наконец, сама Хилари Эббот тоже ему звонила. Снова принесла свои извинения и сообщила, что встреча всех заинтересованных сторон состоится в ближайшую среду. И еще отдельно попросила, чтобы я тоже на ней присутствовал. Разумеется, я и так собирался там быть. Вместе с Алистером. - Мелани назвала тебя мистер Тефлон, - сказал Джастин с улыбкой, отпивая чай. Я тем временем готовил себе перекусить. - К тебе, говорит, никогда никакое дерьмо не прилипает. Только ты можешь слететь с катушек, натворить дел, а в итоге все обернется тебе же на пользу. - Это дар, - расплылся в улыбке я. - Прости, что наехал на тебя утром. Я знаю, что ты был прав. И, понимаешь, в других обстоятельствах я бы сам первый не смолчал. Просто я испугался. Думал только о том, что она может отобрать у нас Наоми. - Я знаю, - сказал я. Вот уж не Джастину было убеждать меня в том, что при необходимости он способен был очень активно выступать в защиту прав геев. И то, что сегодня утром он готов был проглотить оскорбление, лишь яснее показывало, как сильно он привязан к ребенку. Потом он улыбнулся – одной из тех улыбок, что доставались мне, когда я говорил или делал что-то милое. Я понятия не имел, за что мне подфартило на этот раз, но был вовсе не против приятного бонуса. - Спасибо, что передумал. Вот оно что... Я набрал в легкие побольше воздуха, чтобы сказать ему, что все было не совсем так, как ему казалось, но прошла секунда, еще одна — и вот он уже прижался ко мне, принялся меня целовать, и я позволил себе забыть о том, что должен был с ним поговорить. Объяснить, что я больше не являюсь частью уравнения. Или, по крайней мере, вскоре перестану ею быть. В следующие несколько дней я много наблюдал за тем, как Джастин возится с Наоми, и каждый раз, как видел их вместе, все больше убеждался, что принял правильное решение. Может быть, Джастин и готов был отказаться от девочки ради меня, но он не должен был этого делать. Это бы просто его сломало. Постепенно у меня не осталось никаких сомнений в том, что я сделал правильный выбор. Он не пытался заставить меня сблизиться с Наоми. Я догадывался, что у него на уме. Он снова давал мне время адаптироваться и терпеливо ждал, когда я готов буду пойти за ним следом. Но на этот раз я не мог этого сделать. Правда, надо признать, такие мысли посещали меня каждый раз, как он делал следующий шаг в наших отношениях. Но на этот раз дело было не только в мыслях, я просто знал, что не могу, - и все. Джастин все делал для Наоми сам и только раз попросил меня подержать ее, пока перестилал ей постель. Я был не против. Когда я держал ее на руках, мне было немного не по себе — как всегда бывало с младенцами - но помимо этого я ничего к ней не чувствовал. Не испытывал никаких эмоций — ни положительных, ни отрицательных. Но, разумеется, готов был признать, что она очень хорошенькая. Жить нам она особо не мешала. Однажды проснулась, когда мы трахались, но мы все равно уже почти закончили, так что подождать ей пришлось не больше пяти минут. Я был не настолько сентиментальным, чтобы горевать из-за того, что мы лишились посткоитальных обжиманий. Все равно мы далеко не каждый раз после секса валялись в обнимку. К тому же в моей жизни так долго вообще не было ничего подобного, что меня это не слишком расстраивало. В среду в Брайтине состоялась встреча «всех заинтересованных сторон». Я взял на работе отгул на полдня. Алистер прибыл за пять минут до назначенного времени, а вслед за ним приехали миссис Чендерс, Хилари Эббот и ее коллега по имени Дэвид Фарье. Видимо, мисс Эббот решила на всякий случай запастись свидетелем. Что ж, умно, ничего не скажешь! Люка Пири не было — очевидно, отказавшись от родительских прав, он перестал считаться «заинтересованной стороной». Впрочем, он никогда ею и не был. Мы с Алистером почти не принимали участия в дискуссии. Остальные же сначала обсуждали практические и юридические аспекты ситуации. Потом – наиболее оптимальные способы решения проблемы. А затем дело дошло до документов, и Алистер начал отрабатывать свой гонорар. Он первым просматривал каждую бумагу, а потом, кивнув, передавал ее Джастину. Тот же подписывал все, не читая. Казалось, ему не терпелось побыстрее со всем этим разделаться. А, может, он боялся, что я снова встряну и все на хуй испорчу. Кроме Алистера и миссис Чендерс со мной никто не заговаривал, и я почти всю встречу просидел молча. Ради Джастина. Мисс Эббот и ее коллега бросали на меня настороженные взгляды, но я не обращал на них внимания. Очевидно было, что они с куда большим удовольствием обсуждали бы все с Джастином наедине. Я в их понимании представлял собой некую мину замедленного действия, способную рвануть в любую секунду. Но поскольку я был партнером Джастина, не считаться со мной они не могли, и вынуждены были пригласить на встречу хотя бы для протокола. К счастью их мнение обо мне никак не отразилось на их отношении к Джастину, но мне в очередной раз стало ясно, что слабое звено в нашей ситуации — именно я. Если Наоми Джастину не отдадут — это будет из-за меня. Ни в его поведении, ни в curriculum vitae* не к чему было придраться - разве что к ориентации. А я уже спровоцировал один скандал. К тому же любой заинтересовавшийся моим прошлым сотрудник Соцзащиты без труда мог найти там массу примеров предосудительного поведения. Мое присутствие в жизни Джастина значительно снижало его шансы получить опеку над девочкой. Но хуже всего было то, что я мог навредить ему не только в этом смысле. Я мог испортить всю жизнь, которую он себе уже распланировал. Когда я был ребенком, все, что случалось в нашем доме, было так или иначе спровоцировано отцом. Даже если он не пускал в ход кулаки, он все равно неизменно портил саму атмосферу в семье. И в итоге в нашем доме каждый был сам за себя. Кто знает, как сложились бы мои отношения с сестрой — а, может, даже и с матерью — если бы каждому из нас не приходилось постоянно надеяться, что в этот раз отец нападет не на него, а на другого члена семьи? И я в этом отношении был ничуть не лучше, чем Клэр и Джоан. Неизвестно еще, сколько раз тумаки, предназначенные мне, доставались им только потому, что мне вовремя удалось улизнуть к Майки. Я не хотел, чтобы из-за меня у Джастина портились отношения с Наоми. Не хотел, чтобы он ежедневно вынужден был выбирать между ею и мной. Несмотря на то, что я никогда бы не поднял на них руку, само мое присутствие уж точно не способствовало созданию счастливой семейной обстановки. Наоми не должна была расти, постоянно мучаясь мыслями, что с ней не так, что она такого натворила, почему же один из родителей ее не любит. Не мог я этого допустить. Алистер, защищавший сегодня и мои интересы тоже, спросил, каковы будут мои права на Наоми, если что-то случится с Джастином. Мисс Эббот и Дэвид переглянулись, а затем Фарье ответил: - Если мистер Кинни не станет опекуном девочки или не удочерит ее, у него не будет на нее никаких прав. Все, конечно, зависит от того, насколько далеко мы загадываем. Если Наоми к тому времени проживет в доме несколько лет, конечно, лучше всего будет оставить ее в той обстановке, к которой она привыкла. - Но он сможет удочерить ее, если захочет? - с надеждой спросил Джастин. - Если все заинтересованные стороны согласятся, это можно будет устроить. Тогда это будет усыновление вторым родителем — как раз то, что доктор Чендерс планировала предложить вам. Говоря это, Фарье всем своим видом давал понять, что считает такое развитие событий крайне нежелательным. Что я захочу сделать в предложенных обстоятельствах, никто не спросил, а потому я не стал высказывать своего мнения. В конце концов, было решено, что сотрудники Соцзащиты придут к нам с проверкой еще трижды – через три месяца, шесть месяцев и через год. Затем мы все снова прошлись по дому, на этот раз, с миссис Чендерс, которая раньше никогда не бывала в Брайтине. Фарье обратил наше внимание на то, что бассейн может быть небезопасен для ребенка, из чего всем стало ясно, что вопрос уже практически решен, и Наоми остается с нами надолго, если не навсегда. Кончилось все тем, что Джастин получил опекунство над девочкой и подал прошение об удочерении – этот вопрос должен был решиться в течение года. Все последующие проверки должны были носить чисто формальный характер. На работу я уехал с нещадно болевшей головой. После обеда позвонила Линдси. Мне в тот момент не особенно удобно было разговаривать, но когда это ее интересовало? - С Гасом все в порядке? – сразу же спросил я, потому что в последнее время Линдси не так часто звонила мне без конкретного повода. После последней ее эскапады я все еще держался с ней настороже. К тому же она вечно грузила меня своими проблемами, что было крайне утомительно. В общем, общаться мы стали реже. И все же я обычно старался помочь ей - хотя бы ради Гаса. Ясно было, что если Линдси будет счастлива, у него тоже все будет хорошо. - Конечно, с ним все в порядке. Но звоню я именно из-за него. - Мм? - Помнишь, Гасу предлагали поехать в летний лагерь вместе со школьной командой по плаванию? Так вот, он в итоге все же решился, но... Поездка состоится на следующей неделе. - Но ведь на следующей неделе он приезжает ко мне. Я думал, он решил не ехать в лагерь. Я отлично помнил наш с ним разговор. Он тогда сказал мне, что не имеет ничего против лагеря, но если придется выбирать между ним и поездкой ко мне, выберет меня. Еще он сказал, что поскольку в Брайтине есть бассейн, он сможет плавать тут куда больше, чем в любом лагере. - Ну, так и было. Но теперь он передумал. - Можно мне с ним поговорить? - Его сейчас нет. - Тогда я позвоню вечером. - Он поздно вернется из клуба. Может, лучше завтра? Но, Брайан, пожалуйста, не усложняй ситуацию. Он и так чувствует себя виноватым из-за того, что отказывает тебе. Давить на него будет просто не честно. Может быть, лучше вообще с ним об этом не говорить? Что за нахуй? - Линдси, я хочу обсудить со своим сыном его планы на лето. Не указывай мне, о чем с ним разговаривать. Ему почти двенадцать. Он сам может мне сказать, что хочет поехать в лагерь. Я не буду на него давить, обещаю. - Брайан, ну пожалуйста, ты же знаешь, какой он чувствительный. Вечно боится кого-нибудь расстроить. Ага, и я даже знал, почему он стал таким. Я страшно разозлился, осознав, что Линдси имеет наглость просить меня не расстраивать нашего сына, играя на его чувстве вины, но постарался взять себя в руки. - Линдси, я поговорю с ним завтра. Все будет хорошо. - Ну ладно. А вообще, знаешь, может быть, для тебя так будет даже лучше. - С какой это радости мне будет лучше от того, что ко мне летом не приедет сын? - Ну, у тебя теперь новый ребенок. На Гаса все равно времени не останется. Я сжал пальцами переносицу. Не стоило Линдси сегодня меня доводить. - Время для Гаса у меня всегда найдется. Я позвоню ему завтра. Будь добра, сделай так, чтобы он в это время был дома. - Ладно... И вот еще, Брайан, я хотела тебя попросить... Я вздохнул. - Сколько стоит лагерь? - Семьсот долларов. - Я пришлю тебе чек. - Спасибо, Брайан. - После того, как поговорю с Гасом. Она помолчала. - Ладно. Тогда завтра в девять. Я скажу ему, что ты будешь звонить. - Да уж пожалуйста. Все, мне пора. Поговорим позже. - Пока, Брайан. Итак, наконец-то это случилось. Вот уже несколько лет я боялся, что однажды Гас вырастет и потеряет интерес к поездкам в Питтсбург. Понятно было, что в какой-то момент общаться с друзьями и ребятами из команды ему станет интереснее, чем со мной. К тому же, вероятнее всего, не за горами было появление у него подружки или бойфренда. Единственное, что меня удивило, это то, что четыре недели назад, когда я был в Торонто в последний раз, Гас с восторгом ждал этой поездки. Я не собирался на него давить. Не хотел уподобляться Линдси, которая достигла больших успехов в искусстве манипулирования собственными детьми. Мне хотелось, чтобы Гас приезжал ко мне, потому что сам этого хочет, а не потому что чувствует себя виноватым передо мной. Я просто надеялся, что пройдет еще пара лет, прежде чем я перестану быть ему интересен. Вечером я рассказал обо всем Джастину, и он удивился не меньше моего. Выслушав меня, он подошел ближе и забрался ко мне на колени. И как бы приятно мне это ни было, понимать, что он меня жалеет, было невыносимо. Жалость – Джастин, впрочем, называл это «утешением» - все еще была для меня совершенно неприемлема. К тому же я никак не мог отделаться от мыслей, что вскоре уже не смогу обсуждать с ним такие вещи. И позволять ему отвлекать меня сексом - что он, кажется, и намеревался сделать, - не смогу тоже. - И как это, интересно, им удастся получить место в лагере в последний момент? - спросил Джастин. Я пожал плечами. - Видимо, именно для этого Линдси и стрясла с меня семьсот долларов. - Ага, я так и думал, что она заставит тебя раскошелиться. Довольно бестактно с ее стороны просить у тебя денег на то, чтобы твой сын к тебе не приезжал. - Ну, ты же знаешь Линдси. Она — очень тонкая натура, но только когда дело касается ее собственных чувств. Джастин скептически хмыкнул. А через пару минут спросил: - Думаешь, он ревнует к Наоми? - С чего бы ему ревновать? У него есть младшая сестра. Уж если бы он и вздумал к кому-то ревновать, так скорее к ней. - А ты вообще говорил ему о Наоми? Нет, я с ним об этом не говорил и только сейчас понял, что, вероятнее всего, должен был это сделать. Однако ситуация разрешилась только сегодня, и я пока еще не совсем понимал, что мне ему сказать. Да, Наоми осталась у нас, и это значило, что если Гас все же решит приехать, ему придется с ней познакомиться. Но после его отъезда я собирался перебраться обратно в лофт, а сказать ему об этом не мог, так как до сих пор еще не сообщил о своем решении Джастину. Но лгать Гасу я тоже не хотел. Потом Джастин начал меня целовать, запустил руки мне под рубашку, и все остальное на какое-то время стало неважным. Теперь, когда удочерение Наоми уже практически состоялось, секс с Джастином приобрел для меня новое значение. Отныне я был твердо убежден в том, что времени у нас осталось немного. До сих пор я полагал, что впереди еще две недели. Но если Гас не собирался к нам приезжать, наверное, лучше всего было покончить со всем как можно быстрее. Если бы только мне так не выворачивала кишки одна мысль об этом... В тот момент, когда Джастин опустился на мой болезненно твердый, тщательно покрытый смазкой член – за пару секунд до того, как от возбуждения мне окончательно отшибло мозги – в голове у меня успели пронестись две никак не связанные между собой мысли. Первая – что нужно будет перестать распихивать повсюду тюбики с лубрикантом к тому времени, как Наоми подрастет и начнет изучать окружающий мир. И вторая – что с Джастином мне было так невъебенно хорошо, что как от этого отказаться, я понятия не имел. Связаться с Гасом следующим вечером мне удалось лишь с третьей попытки. Он тут же принялся рассказывать, как ему хочется поехать в лагерь, но тон у него был такой, словно он собирался не в увлекательную поездку, а к зубному. Мальчик честно старался изображать энтузиазм, но все его попытки с треском провалились. Голос его звучал так, что мне немедленно стало не по себе, и я спросил его, не хочет ли он все же приехать в Питтсбург — вместо лагеря. - Пап, все нормально. В лагере будет круто! - Гас, где ты сейчас? - Дома. - А матери твои где? - Мама — тут. А ма уехала на конференцию. Вернется завтра. - Ты можешь подняться к себе в комнату? Я хотел бы поговорить с тобой наедине. - Ладно. Я услышал в трубке какой-то шорох, а затем голос Линдси — она спрашивала Гаса, куда это он собрался. Потом все стихло, видимо, Гас зажал рукой динамик. А через пару секунд трубку взяла Линдси. - Брайан, ты обещал, что не будешь этого делать. И я тут же инстинктивно понял, что происходит. Все это было мне очень знакомо. Линдси уже и раньше использовала Гаса, чтобы заставить меня приехать к ней или встать на ее сторону в каком-нибудь конфликте с Мел. - Линдси, - холодно сказал я. - Я хочу поговорить с сыном. Верни ему чертов телефон и дай пройти в его комнату, иначе, клянусь тебе, я завтра же к вам прилечу и пообщаюсь с ним лично. Долгое время в трубке стояла тишина, а затем со мной снова заговорил Гас. Сказал, что теперь он в своей комнате. Один. Я велел ему закрыть за собой дверь. А затем набрал в грудь побольше воздуха и рассказал ему о Наоми и о том, как так вышло, что она теперь будет жить с нами. В детали вдаваться не стал, но отметил, что это никак не повлияет на наши с ним планы. Ну, разве что у Джастина будет чуть меньше свободного времени. - А разве тебе не хочется проводить больше времени с ней? - Сани-бой, я хочу провести время с тобой. Но если тебе больше хочется поехать в лагерь, я не обижусь. Я знаю, как тебе нравится плавать и тусоваться с друзьями. - Пап, они мне не друзья. Мы просто в одной команде. И кстати они терпеть не могут, когда я их обставляю на соревнованиях. - Да уж, не сомневаюсь. Гас, послушай, я хочу, чтобы ты делал то, что хочешь ты. Если ты с бОльшим удовольствием приедешь ко мне, я с радостью тебя приму. Если же ты хочешь поехать в лагерь, я пойму твое решение. А малышка тут ни при чем. Она никак не повлияет на наши с тобой отношения. Ты это понимаешь? Гас долго молчал. - Ты уверен, что я вам не помешаю? Ебаная Линдси! Что, блядь, она ему наговорила? - Совершенно уверен. В голове у меня уже звучала все та же гребанная мантра, что включалась там всякий раз, как Линдси отчебучивала нечто подобное: «Не дави на него! Ему и без того непросто живется...» Ох, да ну нахуй! - Гас, я очень тебя жду. И все остается в силе... на случай, если ты все же захочешь. - Я хочу! Я могу помогать вам с малышкой. Когда ДжиАр была маленькая, я всегда помогал. - Да, я знаю. Значит, я не стану сдавать твой билет и в воскресенье встречу тебя в аэропорту. Идет? - Ага. Спасибо, пап? Скажешь маме сам? - Скажу. Передай ей трубку. А еще я позвоню второй твоей маме и обо всем с ней договорюсь. - О, ну хорошо. Спасибо! Увидимся в воскресенье. - Ага, увидимся. Затем к телефону подошла Линдси, и я сообщил ей, что Гас приедет ко мне, как и было запланировано. И добавил, что если она снова вздумает на него давить, ей не поздоровится. - Ох, Брайан, не думала, что ты способен на такую черствость! Он хотел в лагерь, а ты надавил на чувство вины и заставил его ехать к тебе, - голос у нее был такой, словно она вот-вот расплачется от сострадания к сыну. - Знаешь что, Линдси? Иди ты на хуй! Я бы тебе не советовал пытаться вклиниться между мной и Гасом. Ты просто не можешь себе этого позволить. Если я перестану видеться с сыном, у меня не будет никакого резона давать вам деньги. Так что оставь его в покое. Конечно, я блефовал. Ясно было, что даже если Гас никогда больше не захочет меня видеть, я все равно не перестану его обеспечивать. Меня, правда, никогда не уставало поражать, почему это две работающие женщины никак не могли справиться без моих денег. Ну да ладно. Я с силой захлопнул телефон, но пару секунд спустя снова открыл его и набрал номер Мелани. Та, видимо, была в ресторане или в каком-то другом людном месте, потому что на заднем фоне явственно слышались голоса, а сама Мелани смеялась, когда снимала трубку. Но мгновенно посерьезнела, как только я рассказал ей, что произошло. Она тут же извинилась перед своими спутниками и вышла в более тихое место. - В каком это смысле — Гас хочет поехать в лагерь? Ничего подобного. Он хочет повидаться с тобой и Джастином. С самого твоего отъезда только об этом и твердит. Я пересказал ей свой разговор с Линдси и Гасом, и она вздохнула. - Так я и знала, что что-то неладно. Линдс вела себя странно с того самого дня, как я рассказала ей о ребенке. Думаю, она боится, что Гас теперь отойдет для тебя на второй план. Как по мне, это была довольно мягкая интерпретация того, что происходило с Линдси. Лично я считал, что она боится утратить свое влияние на меня и уже заранее меня за это наказывает. - Ну так лучше бы ей поскорее побороть свои страхи. Потому что вмешиваться в мои отношения с Гасом я ей не дам. - Брайан, я с ней разберусь. Ты еще не сдал билет на воскресенье? - Нет. - Ну и хорошо. Не волнуйся, я все устрою. Сама отвезу его в аэропорт. И поговорю с Линдси, если, конечно, от этого будет хоть какой-то прок. В воскресенье в 13.25 Гас вышел в зал ожидания аэропорта, крепко держа за руку младшую сестру. Вместе с ними шел бортпроводник – в этот раз дети впервые прилетели к нам одни. Дженни пыталась броситься к нам, но Гас не выпускал ее руку до тех пор, пока они не оказались в трех футах от ее отца. Потом Дженни кинулась к Майклу, а Гас крепко обнял меня и вздохнул с облегчением. Я погладил его по волосам и сделал вид, что ничего не заметил, давая ему время взять себя в руки. А про себя подумал, что на этот раз, похоже, моей основной задачей снова будет дать Гасу передышку от стрессов. Все каникулы, что Гас проводил у нас, проходили немного по-разному. Если одним летом ему что-то нравилось, это не означало, что он будет любить то же самое на будущий год. Это касалось еды, развлечений и даже людей. Когда Линдси и Мел расстались, а дети приехали к нам на лето, мы с Майклом очень старались устроить все так, чтобы они виделись каждый день. Но в этот раз Гас вовсе не горел желанием постоянно тусоваться с младшей сестрой и соглашался видеться с ней только раз в три - четыре дня. Меня это вполне устраивало, потому что Дженни всегда привозили к нам Майкл и Дебби, иногда прихватив с собой еще и Бена с Хантером. А этого я бы сейчас просто не вынес. Дебби в купальнике и в лучшие-то времена производила на меня пугающее впечатление. Первые пару дней Гас, казалось, просто расслаблялся и понемногу оттаивал. А потом мы с ним принялись проводить время в свое удовольствие – спали до обеда, подолгу валялись у бассейна, вечерами допоздна смотрели фильмы, выходящие за рамки его возрастной категории, и ели всякий фаст-фуд. Ну, ладно, фаст-фуд ел, в основном, он. Постепенно он разговорился, и я с интересом слушал его рассказы об учителях, друзьях и соревнованиях по плаванию. Он тренировался каждый день, с большим энтузиазмом и упорством, что вообще было у него в характере. Иногда мы плавали наперегонки, в другое время он плыл один, а я сидел на краю бассейна и засекал время по секундомеру. Чем старше он становился и чем больше тренировался, тем труднее мне было его обогнать. Теперь уже не было смысла незаметно поддаваться, чтобы победителем вышел он. Отныне он обставлял меня вполне честно. Иногда мы играли в теннис, гоняли мяч и резались в видео-игры. Еще ему нравилось лазить по сети с лэптопа, на котором не была включена функция родительского контроля, - даже если я при этом находился в той же комнате. За все время мне всего дважды пришлось выезжать в офис. В первый раз я взял его с собой и оставил в художественном отделе – поиграть с графическими редакторами. Во второй он остался дома, чтобы позаниматься с Джастином рисованием. Но позже выяснилось, что Наоми весь день капризничала, и времени на занятия у них не осталось. К моему удивлению Наоми Гаса совершенно заворожила. Стоило кому-то занести ее в комнату, как Гас тут же забывал обо всем остальном. В первый день своего приезда он все время ходил за Джастином по пятам, но к девочке не прикасался, пока Джастин не предложил ему ее подержать. Гас, в свои одиннадцать, был высоким, крепким и очень ответственным мальчиком, и доверить ему Наоми было не опаснее, чем любому взрослому. Под чутким руководством Джастина он покормил девочку, поменял ей подгузник и уложил ее в кроватку. Я наблюдал за этим с каким-то странным благоговением, в очередной раз убеждаясь, как сильно мой сын был не похож на меня. Однажды, примерно через неделю после приезда Гаса мы с ним сидели на краю бассейна, болтали ногами в воде и наслаждались дуракавалянием. - А мама говорила, что у тебя очень много хлопот с ребенком, - внезапно сказал он и искоса посмотрел на меня, ожидая моего ответа. Я уже догадался, что именно из-за таких разговоров Гас тогда и передумал ко мне приезжать. Мальчик так привык к тому, что взрослые – в основном Линдси, конечно – постоянно вываливали на него свои проблемы, что теперь достаточно было лишь вскользь упомянуть при нем, как мне тяжело приходится с младенцем, чтобы он тут же решил не усложнять мне жизнь еще больше. Иногда я буквально ненавидел Линдси за эту ее проклятую непредсказуемость. Она уже далеко не в первый раз взваливала на сына непосильную ношу. Я стиснул зубы и постарался взять себя в руки. - Да она почти все время спит. Ты же, наверное, помнишь, как росла Дженни. Все родители как-то выкручиваются. А для тебя у меня всегда найдется время. - А ты встаешь ночью, чтобы ее покормить? - Что, прости? - Ну, я по ночам слышу иногда, как она плачет, и Джастин к ней встает. А ты что, ему не помогаешь? - Нет. - А почему? Тебе не нравится Наоми? - Да нет, я нормально к ней отношусь. - Но?.. - Что – но? - Ну просто ты так это произнес, как будто хотел в конце добавить «но». Я заметил, что ты никогда не берешь ее на руки, не кормишь, не переодеваешь. С виду кажется, что ты ее не очень-то любишь. Ну и как мне было объяснить ребенку, что, видя эту девочку, я не испытывал ничего, кроме глухого раздражения? Дело тут было даже не в ней самой, а в том, в какой пиздец она превратила мою жизнь. Гасу же она явно очень понравилась. И я не знал, как сказать ему, чтобы он не слишком-то к ней привязывался, потому что вскоре я уже не буду иметь с ней ничего общего. Нельзя было взваливать на него еще и мои проблемы. Я и так заранее приходил в ужас от мысли, что однажды мне придется сообщить ему о нашем с Джастином расставании. Зная Гаса, можно было ожидать, что он в ответ предложит приехать и пожить со мной, чтобы мне было не так одиноко. - Я ее не «не люблю». Он как-то грустно посмотрел на меня. - Она ведь моя сестра, верно? До сих пор я на эту тему как-то не думал. Действительно, останется ли Наоми сестрой Гаса после нашего с Джастином разрыва? Конечно, биологически они с ней были не родственники – как и с Дженни. Но если бы разошлись Мел и Линдс, Гас все равно продолжал бы считать Дженни своей сестрой. Правда, я ведь не стал подавать прошение об удочерении, значит, юридически Наоми не имела ко мне никакого отношения. Но в нашей семейке на такие мелочи всем было плевать. К тому же я ничуть не сомневался, что Гас, приезжая в Питтсбург, будет видеться с Джастином, а, значит и с Наоми, даже если я переберусь обратно в лофт. - Да, Гас, она твоя сестра. Как и Дженни. - Круто! - Угу. Круто. Потом я плеснул в него водой, он бросился на меня, и мы начали бороться. Гаса отвлечь мне удалось, но у меня самого его слова все не шли из головы. Если уж одиннадцатилетний мальчик заметил, как я отношусь к ребенку, значит, Джастин знал обо всем наверняка. А стоит Наоми немного подрасти – поймет и она... Что ж, пора было брать себя в руки и начинать действовать. Гас должен был уехать от нас в субботу. Я решил, что уйду от Джастина в тот же день.