Левит

      Прошла неделя с того последнего разговора с Сайфером. Дипперу нужно было вернуться в лечебницу. Он немного боялся этого и чувствовал себя неуютно среди больничной атмосферы: ему не нравились запутанные коридоры, запах. Она давила психологически, высасывала из тебя все счастливые воспоминания, заставляя задуматься о бренности бытия. И, конечно, столько смотрящих глаз. Но больше всего Диппер переживал по поводу Билла. Нет, он не боялся его - наоборот, даже не смотря на все странности Сайфера, Пайнс чувствовал в нем какое-то сходство или единение с собой: точно нельзя было сказать. В этом Билл точно прав. Все было одновременно и чуждо, и близко. Молодой священник боялся, что Билл не вернется больше, посчитает его глупым и недалеким парнишкой. Но в глубине души знал, что тот обязательно придет. Парадокс. Перешагнув порог лечебницы, парень увидел Пассифику. Девушка, энергично махнув рукой, подозвала старого знакомого к себе: —Оу, привет Диппер! Рада видеть тебя здесь снова. Я думала, что ты уже сюда не вернешься. Такие слухи ходят, ох! - Пассифика стерла салфеткой еле видимый проступивший пот.       Диппер немного удивился. Наверное, легкое удивление - это теперь привычное состояние Пайнса в этой больнице: —Погоди, почему я не должен возвращаться? И какие еще слухи?       Пассифика отвела взгляд и судорожно потерла руки: — Слухи потому и слухи. Никогда наверняка не будешь знать, где правда, а где нет. Сама, если честно, не знаю, зачем их слушаю. Просто работая в больнице, увы, нельзя их не услышать. Ой, а ты знаешь, что произошло с доктором Оззи на прошлой неделе? Черт, после такого мне просто пришлось дать ему несколько больничных! Короче он..., - Нортвест запнулась и виновато посмотрела на своего собеседника, —прости, что-то я отвлеклась. - Немного подождав, девушка снова затараторила: —Все хотела тебе тогда сказать, но не было времени. Больные остались довольны твоей службой. Я хотела бы тебя попросить задержаться до Рождества. Ну… я имею в виду, приходить хотя бы раз в неделю и... —Да, хорошо Пассифика. Я согласен.       Девушка радостно всплеснула руками и сложила пальцы в один кулачок на груди: —Ты правда не представляешь, как на самом деле помогаешь! —Я только рад. Помощь им – помощь Господу нашему. —Вот и замечательно! Ладно, может быть, еще увидимся сегодня. А сейчас извини, мне надо тебя оставить, - забрав пару папок со стойки, Нортвест озарила Диппера своей белоснежной улыбкой и уже обратилась к медсестре, стоящей возле стойки, —Бетси, организуй дополнительную капельницу мистеру Рейну и еще кое-что, но это мы обсудим в моем кабинете.       Главврач кивнула головой в сторону кабинета, но еще раз обратилась к пастору: —Скоро увидимся, Диппер.       После этого Пассифика поспешно удалилась в неизвестном направлении. Медсестра, мило улыбнувшись парню, последовала за ней. Священнику ничего не оставалось, как самому найти свою комнату. Спустя множества неудачных попыток обнаружить нужные этаж и поворот, он все-таки заметил искомую дверь. Здесь было достаточно сложно разобраться из-за однообразия коридоров. Но уныние было одним из страшнейших грехов, поэтому пастор старался не думать о потерянном времени, а радоваться тому, что такое блуждание все-таки помогло ему запомнить большую часть больницы.       Повернув ключ в скважине, Пайнс вошел в исповедальню. Парень протянул руку к переключателю, чтобы наполнить комнату холодным белым светом. Потянув рычажок вверх, Диппер вздрогнул: перед ним, как ни в чем не бывало, удобно расположившись в кресле, сидел Сайфер, пуская колечки седого дыма: —О, Дипп, ты уже здесь. Я рассчитывал на то, что ты немного пунктуальнее. Ну-с, начнем! —Эмм.. вообще ты в курсе, что в больнице нельзя курить?- Диппер закрыл за собой дверь и направился к своему креслу.       Сайфер, брезгливо взглянув на молодого священника, устало закатил глаза, пустив еще одно колечко дыма, ответил: —Ой ли?       Но Пайнс и не думал останавливаться, ведь на то, по его мнению, были веские причины: —Плюс, как ты вошел без ключа, при чём зная, что я приду именно сегодня и сейчас? —Как-нибудь, обещаю, я передам тебе свои знания, - резко подскочив на месте, Сайфер сел в позу лотоса и начал теребить пальцы, при этом тон Билла сменился на более бодрый и оживлённый, но взгляд остался все таким же тяжелым. — Хей, ты ведь говорил подумать о своих блудодеяниях, и я тут списочек набросал, - достав мятый пожелтевший лист бумаги, нарушитель спокойствия бегло пробежался по нему взглядом.       Затем, немного наклонив голову вправо, растянулся в безумной улыбке. На лицо Сайфера падала какая-то тень, отчего его лицо визуально заострялось и становилось еще более мрачным и жутким: —Ты не представляешь, как мне тяжело было достать хотя бы карандаш. Просто понимаешь, когда-то у меня сильно зудел глаз, - пальцем Сайфер указал на пространство, закрытое повязкой, — я всего лишь немного хотел подправить его. Как видишь, сейчас у меня с ним все хорошо, - кротко усмехнувшись самому себе, Сайфер саркастично изогнул бровь. — После этого медсестры почему-то стараются избегать возможного попадания в мои руки каких-либо острых предметов, - снова сев нормально, Билл стал рассматривать свои руки.       Диппер немного глупо улыбнулся. Инстинктивно священник знал, что Сайфер врет, но не был уверен в чем именно тот лукавит. Оттого Пайнс решил пропустить свои сомнения мимо их диалога: —Ты хотел выпендриться своей повязкой? —Ну, разве что чуть-чуть.       Повисло неловкое молчание - Сайфер достал сигарету и продолжил курить, а священник начал раскладывать свои вещи. Юный служитель небес уже не пытался делать Биллу замечания: на него все равно это никак не повлияет. Пайнсу было неловко самому начинать разговор, поэтому вел себя достаточно сковано. Одноглазый же чувствовал себя довольно свободно в поведении и жестах, закинув ноги на кофейный столик.       Закончив раскладывать принадлежности, Диппер все-таки продолжил: —Ты упомянул, что думал о раскаянии? Так в чем, Билл, ты согрешил? —У нас ведь много времени, так? - Сайфер отряхнулся и закинул ногу на ногу. — Я бы хотел разобрать каждое свое "злодеяние" и докопаться до светлого, по крайней мере, до того, что от него осталось. Поверь, у меня длинный список неправильных поступков с благими намерениями. Я тут ознакомился с литературой и вроде "грешения с целью покаяться" тоже считается? Пожалуй, он будет первым.       Пастор был, мягко говоря, растерян поведением парня. Подозрительно, что Сайфер сам пришел сознаться в самом сокровенном, хотя недавно говорил о том, что не хочет распространяться о своем внутреннем мире. —Очень хорошо, Билл, можешь продолжать.       Начиная наращивать скорость, но при этом четко выговаривая каждое слово, Билл начал: —Ну, пожалуй, начнем с того, что грешил маловерием, неверностью, коварством, беззаконием, стенанием по греху, сомнением, вольнодумством, унынием, сквернословием, маловерным страхом, излишней праздностью, ожесточением, ложью, честолюбием, раздражительностью, соблазном, дурными и нечистыми помыслами, гордостью, тщеславием, самолюбием, праздным разглагольствованием, тайноядением, окаменением, бесчувствием, пренебрежением, непослушанием, невоздержанием, укорением. А также упивался, смеясь над чужим грехом, ну, это уж конечно само собой. - Билл наигранно выдохнул. —Фух, прямо камень с души. Самое основное перечислил. Малыш, мне продолжать? —Прошу, не называй меня так.       Мучитель немного наклонился вперед и игриво прошептал: —Звучит, как вызов... —Ты сюда пришел грехи замаливать или совершать? —Хм, и то правда. - Билл неуклюже плюхнулся на кресло и с глупой ухмылкой пробубнил, - становится все интереснее и интереснее.       Сказав это, рот Билла окончательно растянулся в маниакальной улыбке. Впрочем, улыбался он всегда, но каждый раз его улыбка говорила нечто новое о его настроении к объекту разговора. —Завидую твоему оптимизму, Билл. —Во-первых, Диппер, зависть- это грех. Ты это должен знать, как никто другой. Во-вторых, запомни, малыш, урок от старого дядюшки Билла: чтобы ни случилось, всегда улыбайся. Вот тебе секрет вечного оптимизма. Людей это искренне выводит из себя. Ведь почему я должен тратить свои нервы, когда есть твои? Кстати, ты тоже замечаешь, как часто улыбаются эти врачи и медсестры? Не думаю, что это совпадение. — То есть... - начал было Диппер, на что одноглазый медленно кивнул головой в знак согласия. - Погоди, Билл, ты не замечаешь, как часто мы отвлекаемся? Разве ты не хочешь быстрее отпустить свои грехи и жить спокойно. —Такие, как я, не живут. А если и живут, то точно не спокойно. —Каждый имеет право на мирную жизнь, ибо Бог завещал нам ее таковой. Каждый сам вершит свою судьбу. Но Бог сотворил ее, чтобы она была праведной. —Правда? Я что-то доселе не замечал. Спасибо, что открыли мне глаза, СВЯТОЙ ОТЕЦ. Я и без этого знаю, что у грешников есть будущее, а у святых есть прошлое и так далее. Зло таится в тени, оно ждет, чтобы одержать победу. Чтобы выиграть, я потерял себя, умер и восстал в золотом пепле. Я не забуду свои воспоминания. Я посланник с двойной службой. Это мое наследие. Мой подарок. Мое проклятие. —Я искренне не понимаю, за что ты себя коришь, Билл? Тот растерянно просмотрел на юного пастора, практически не моргая. А чего только стояли его глаза. Зрачки расширились настолько, что стали похожи на две черные дыры. Но такая же резкая смена настроения не заставила себя ждать. Ошарашенное выражение лица внезапно сменилось на раздраженное. Лицо блондина сморщилось, будто тому предложили съесть лимонную дольку. А уголки его тонких губ лихорадочно дрожали в грустной улыбке: —За что? ЗА ЧТО?! Разве ты сам меня не понимаешь? О, я ненавижу то чувство, как с каждым днем душа все больше и больше покрывается плесенью. Я ненавижу каждый сантиметр своей плоти и прогнившей личности. Я ненавижу себя за то, что дал слабину. Я ненавижу себя за то, что позволил себе жить, не захлебнувшись однажды. За все чувства, что я позволяю себе испытывать. За слабость и никчемность. Я знаю, что должен делать, но лишь продолжаю жалеть себя. Я не чувствую, что со мной что-то не так, я это знаю! Этого хватит?!       Пайнс ожидал этого ответа. Потому что именно это он на протяжении нескольких лет каждый день говорил сам себе после трагедии. Все это было таким знакомым, но одновременно с этим отталкивающим, ибо все больше и больше напоминало о прошлом. Отчаяние всегда объединяет. —Вполне, но ты ведь знаешь, что такие мысли греховны? Хоть пастор порой сам не мог расстаться с подобными мыслями, но все же он не мог признаться в этом. Иначе тогда какой толк в этом все, если даже сам священник грешит этим лицемерием. —По твоим словам так сама жизнь и есть грех. —Не надо перевирать мои слова. Я такого не говорил и не скажу, - Пайнс сделал глубокий вдох, — ладно, продолжим. Ты ведь говорил, что хочешь истинно прозреть, так? С чего мы начнем? —Сперва следует объяснить мне, что для тебя Бог. Я правда хочу знать твое мнение на этот счет.       Пайнс оторопел от такой постановки разговора. Подобные вопросы не были редкостью от прихожан, но сейчас он не знал, что ответить. Пастор боялся оттолкнуть Билла от правильного направления лишним словом. Тем временем, парень, сидящий рядом, лишь растянул губы в ухмылке. Юноше надо было начать говорить хоть что-нибудь. —Б-бог есть любовь. —Любовь значит. - Грешник откинул голову назад и тяжело вздохнул. —А какая это любовь? Любовь может быть абсолютно разной. И какова же любовь Бога? —Эта любовь жертвенная. - Дипперу удалось сосредоточиться на вопросе и, наконец, ответить подобающе. — Готовность отдать себя за других. Готовность пожертвовать собой. Бог так возлюбил мир, что для его спасения взошел на крест. —Он не единственный, кто делал подобное. Миллионы солдат боролись за мир, но вы же не молитесь на них. —Это другое. Иисус есть сын Божий. —А в чем разница? Иисус, если он существует, страдал ради людей. Военные тоже страдали ради мира и благополучия. Если судить с точки зрения, что мы все Божье сыновья и дочери, то Иисус ничем не выделяется. Что он сделал такого, чего не можем мы? Хотя знаешь, я вижу разницу, вы все просто стадо, которое подчиняется правительству, а Иисус - превосходный оратор. Он заставил целые поколения исповедовать и верить в свои "чистые помыслы". Народу в то время было тяжело. У них не было определенных целей и веры. По сути, это подлило масло. Они отчаянно нуждались в предводителе. И нашли его в лице Христа. Он-то и стал спичкой, из-за которой начался непотушимый пожар.       Диппер внимательно слушал Билла и одновременно думал и мысленно задавал себе вопросы: "Чего он добивается? Зачем он вообще приходит? Билл - человек, который отвечает за свои поступки, поэтому глупых поступков он не совершает. Соответственно, каяться ему бесполезно, так как люди каются только в дурных и глупых проступках, а я уверен Сайфер свои действия таковыми не считает. Думаю, каждый его шаг и мысль - заученный сложный план. По сути, он ведь высказывает только свою точку зрения. Но думаю, Билл вносит туда что-то, что, как он думает, заставит переубедить мою веру. Но как глубоко он ошибается. Ибо Бог поможет мне преодолеть все искушения и похоть." —Только Всевышний по-настоящему реален.       Сайфер в очередной раз закатил глаза на слова Пайнса: —Правда? Что-то я не вижу его каждым днем, светящимся в телевизоре. —Он тебе не новая игрушка, которую обязательно должны похвастать всем. —Пфф, если бы мне придавали такое большое значение, я бы развлекался, несмотря на последствия. Хотя, вполне возможно, Иисус уже развлекается, давая нам полную свободу решений.       Разговор абсолютно отошел от основной темы. Время медленно подошло к полудню. Их прервал ненавязчивый стук медсестры: —Простите, что прерываю, но мистеру Сайферу нужно обедать и принимать лекарства. И, кстати, Мисс Нортвест просила вам напомнить, что вы тоже приглашены. —Увидимся за обедом, парень. - Билл подмигнул или моргнул, точно нельзя было сказать.       Не смотря на то, что взгляд Сайфера был пугающим, всё равно это не мешало ему выглядеть воодушевляюще. "Хорошо" хотел было ответить Диппер, но в комнатенке никого не было. Священник быстро собрал все свои вещи и вышел в коридор. Не обнаружив в нем своего искусителя, юноша решил дойти до столовой самостоятельно. Спустившись на нужный этаж и пройдя несколько коридоров, Диппер подошел ко входу в столовую, возле которой стояла главврач, переминаясь с ноги на ногу: —Ты все-таки пришел. Вот и хорошо! Даже несмотря на то, что ты Божий посланник не надо морить себя голодом. Сейчас я зайду в один кабинет и давай пойдем вместе. —Как скажешь. —А ну-ка, - Пассифика взяла парня за подбородок и внимательно посмотрела ему в глаза. —Слушай, в моем и твоем положении, это немного неэстетично так делать. Тебе не кажется?- пастор резко отдернул руку девушку, после чего она покраснела. —Да, ты прав. Но всё же почему ты так измотан? Я вроде слышала, что к тебе Сайфер наведывается. Случайно не эта ли причина? —Да, нет, что ты. Он...эмм... очень интересный человек. —С этим не поспоришь. Ты вообще слышал, из-за чего он здесь? - девушка вопросительно смотрела на Диппера. Тот лишь отвел взгляд и слегка пожал плечами. —Ладно, Диппер, наверное это даже и к лучшему. Не всем стоит такое рассказывать. Пойдем уже.       Такой уход от ответа лишь подлил масла в костер любопытства молодого человека. Но расспрашивать девушку об этом он не решил. Диппер надеялся, что Сайфер сам сознается в содеянном.       Пройдя через двери столовой, Дипперу открылось довольно невзрачное большое помещение. Пол был покрыт белой плиткой так же, как и стены. Пассифика объяснила, что после нескольких случаев это было сделано для удобства, так как убирать, например, томатный суп с плитки намного проще.       Практически все столы были заняты, но всё равно Диппер не приметил лица Билла. Пассифика попросила занять столик, а сама пошла за едой. Парень выбрал самый дальний на двоих. Усевшись за столиком, Пайнс, снова решил найти Сайфера глазами. Но он как будто сквозь землю провалился.       Нортвест шла с двумя подносами, наполненными всякими вкусностями. —Ты без меня, надеюсь, не сильно заскучал? —Да как-то не особо. Пасс, ты что-то хотела рассказать про Билла? —А, точно. Слушай, ты с ним поаккуратнее, - все это время священник смотрел на девушку, но вдруг перед глазами мелькнула знакомая желтоватого оттенка одежда. Конечно, это был Билл, в этом Диппер уж точно не сомневался.       Он сел через несколько столиков поодаль. С одной стороны далеко, но при этом ему было прекрасно видно пастора и его собеседницу. Из еды Сайфер взял только пару яблок и молоко. Сев за столик, Билл откровенно начал пялиться на пару таким взглядом, что Дипперу стало не по-себе: —Что с ним не так? —Вообще он здесь не из-за того, что его поместили сюда заботливые родственники. В суде его признали психически невменяемым. —В суде? —Да, он делал по-настоящему плохие вещи. Если тебе интересно, я могу тебе рассказать пару фактов из его личного дела, но при условии, что ты не разгласишь нашу маленькую врачебную тайну.       Дипперу показалось, что глаза Билла как-то очень дико сверкнули. Но всё же Пайнс уже был заинтересован и его было не остановить: —Договорились. —В общих чертах, он совершал какую-то кровавую "революцию", во время которой пострадало много приютов и церквей. Не знаю, как ты мог не слышать по новостям, но несколько лет назад цепной реакцией этого всего была масса трупов и дебошей по всему миру. Даже не спрашивай, в каком состоянии находили трупы. Думаю, между убийствами была какая-то связь. Ну, так вот, Сайфер был вдохновителем и предводителем сего. Он умело вербовал людей, у него была куча сторонников по всему миру. Но вот что странно, в течение "революции" Билл весьма хитро скрывался, но во время одного вооруженного выступления его поймали. Затем было слушание в суде по его делу. Там его и признали невменяемым и определили сюда на пожизненный срок. Я считаю, что Сайфер сам решил сдаться властям, но зачем ему это? Лично для меня это тайна, которую я никогда не раскрою. —Хм, пожалуй ты права по поводу Билла. Но все таки, я дал Богу и ему обещание, что помогу исправится блудным. —Дипп, прости, ну я думаю, что таких людей не изменить. В любом случае, на нем кровь уже высохла и ее не отмыть. —Эх, ну это не нам решать так что... Погоди, зачем нам говорить о плохих вещах. Давай лучше расскажи как ты сюда попала и как ты так быстро стала главврачом? —Ну, формально это клиника моих родителей. Когда-то было очень прибыльно иметь подобного рода заведения. Они выкупили здание очень давно и даже забыли о нем. Когда моя семья обанкротилась, на последние средства они принялись за реставрацию чтобы иметь хоть какие-то деньги. Где-то лет с 14 я начала увлекаться медициной. Честно, я долго не могла определиться с отраслью. Но я не жалею. После окончания частной школы в Гравити Фолз в числе лучших я была зачислена в Ель. Потом родители пристроили меня сюда. И вот я здесь среди идеально белых стен. —А как ты стал пастором?       Пайнс отвел взгляд и немного опустил голову, закрывая глаза. —Прости, я не хотела тебя как-то обидеть. Черт, какая же я идиотка, надо было догадаться: если ты выбрал такой путь, то произошло что-то очень-очень нехорошее. —Да, ничего. Все осталось в прошлом. Несколько лет назад с Мейбл произошло несчастье, и она умерла. Даже сейчас мне очень тяжело без нее. Вот я и решил найти утешения у Бога. Я пошел в семинарию, а потом решил перебраться в какую-нибудь старую церковь, чтобы было меньше людей. Наверное, поэтому я не слышал о Сайфере. Итак, теперь я тоже здесь среди белых стен. —О, это так грустно, - девушка взяла священника за руку, — Дипп, правда, извини меня. Я понимаю, эта тема для тебя очень болезненная. —Слушай, Пасс, у меня что-то голова кружится. - Последнее, что Пайнс помнил четко - это очень, как ему показались, разгневанные, буквально горящие, глаза Сайфера и неловкая улыбка Пассифики. —Давай я отведу тебя к фельдшеру.       Девушка крепко взяла Диппера за руку и потащила парня к посту. На стойке сидела средних лет женщина. У нее были огненно рыжие короткие волосы, яркий макияж и выделяющиеся из всей этой пестрой однообразности фиолетовое платье. Только белый халат как-то опускал женщину до больничного уровня. Сразу быстро осмотрев Пайнса, она определила диагноз: —Небольшое переутомление, ничего более. Мисс Нортвест, если вы не против,я выпишу небольшое количество успокоительного. —Безусловно, если это поможет.       Черканув что-то на отрывке бумаги, она протянула Дипперу яркую упаковку лекарства. —Мистер Пайнс, можете принимать по одной таблетке, не запивая водой, на ночь. Главное - не переборщите с дозой.       Парню было настолько плохо, что за него вела диалог Пассифика: —Не волнуйтесь, думаю, Диппер никогда не будет злоупотреблять чем-либо. —Славно, а сейчас мистеру Пайнсу нужен отдых.       Тут парень вспомнил искрящиеся ненавистью глаза Билла и почему-то понял, что сейчас ему надо быть именно с ним: —Но мне ведь надо... —Поверьте, по нашему опыту, психическое здоровье намного важнее. Так что лучше идите и отдохните. А когда поймете, что готовы начать - начинайте.       Нортвест и Пайнс в унисон ответили: —Само собой разумеется.