Левит

—Не найдется огонька, малой, ммм?       Не до конца понимая происходящее из-за сонливости и частичной дезориентации в пространстве, Пайнсу трудно было воспринимать слишком быстро сменяющиеся кадры реалии. Первые несколько секунд он пытался вглядеться в тёмный силуэт человека (хотя, рассматривая обстоятельства предыдущих событий, Диппер определённо знал, кого можно было сейчас ожидать увидеть). Придя в некоторое недоумение, а затем и раздражение, вызванного дальнейшим бездействием оппонента, юноша не нашёл ничего лучше, чем проигнорировать проблему. Парень попытался захлопнуть дверь, но тщетно. Выставив ногу, в немом реверансе, гость подпер дверь лакированной туфлей. —Какого че… — резко запнулся Диппер.       Хоть юноша и понимал, что, в случае чего, здесь сразу же появится Давид, но насколько Пайнс был уверен в своей безопасности, настолько же он был в ней и не уверен. Поэтому эта безопасность была скорее относительной, чем абсолютной. В голове парня сливались воедино осознание собственного безразличия и невольного признания безысходности своей судьбы, как сам собой разумеющийся факт. Решив поддаться воли обстоятельств, Диппер хранил мертвое молчание. Тем временем, оперевшись на дверной косяк и медленно затянув сигарету, Билл сохранял невозмутимую ухмылку. —Ты хотел сказать к чёрту? - Сайфер гаденько улыбнулся и выпустил удушливый дым прямо в лицо обескураженного парня. —Ничего такого я не имел в виду. - соврал Пайнс, одновременно отмахиваясь от едкого дыма. —Ну да, конечно. - саркастично протянул Билл. —Ты пришёл снова поиздеваться надо мной? - Диппер старался сохранять как можно более безразличный тон голоса. Он не хотел снова показаться слабым жалким куском мяса для удовлетворения каких-либо низменных потребностей. —Честно, и в мыслях не было, - лицо Сайфера выражало поддельную серьезность. —Во-первых, Билл, мог ты быть потише или замолчать, - раздражённо буркнул парень. —А тебя что-то смущает? - на лице Билла вдруг появилось выражение абсолютной невинности. —Боже мой, Сайфер, во-вт… - хотел было начать Диппер, но его прервали. —Между прочим, просто так божится — это грех. —Во-вторых, что ты забыл в церкви в 3 часа ночи. - Пайнс старался как можно дольше оставаться спокойным. —Кстати, Сосна, а ты знал, что сейчас в Англии всего лишь утро. Так что ночь — это относительное понятие. Это просто то время, когда ты сам выбираешь бодрствовать тебе или нет. Откуда, блядь, мне знать, когда ты хочешь восстанавливать свои силы, если даже посреди больницы ты решаешь вдруг передохнуть? —Ты знаешь, что я имею в виду, Билл. И разве то, что я «вдруг решил передохнуть» посреди больницы, не твоя заслуга?       Билл негромко рассмеялся. —Малыш, если бы это было «моей заслугой», поверь мне, ты бы не проснулся. Забавно то, что истощение твоего мясного мешка ты присваиваешь мне. - Билл, пользуясь некоторым замешательством Диппера, тихо протиснулся в проем и закрыл за собой дверь. —Погоди, погоди, то есть ты утверждаешь, что ты не причастен к тому, что произошло? Но я ведь точно видел тебя! Вот, смотри. - парень подошел к Сайферу и, приподняв штанину пижамы, для того, чтобы показать одну из самых, по его мнению, глубоких ран. Но на ноге не было даже и ссадины. —Этого просто не может быть… - Диппер был искренне поражён. Неужели он сам за это время стал безумцем? Билл ничего не говорил, лишь внимательно посмотрел в глаза юноши, заставляя того немного смутиться: —Ты принимал какие-то препараты в больнице? —А это имеет значение? —О, поверь мне, если бы я пропивал весь курс выписываемых мне таблеток, то плюсом ко всем моим лучшим качествам добавились бы паранойя и галлюцинации. —Конечно, учитывая обстоятельства, это разумное объяснение. Но, все же, я считаю, что лечебница, имеющая лицензию для осуществления своей деятельности, не может делать больных ещё… - Пайнс замялся. Хоть он и понимал, что любое косвенное оскорбление не заденет его гостя, но все ему не хотелось нарушать этические нормы. —Безумней? — снова усмехнулся Билл.— Возможно, но мой тебе совет: никогда не исключай невозможного.       Диппер понимал, что сейчас был его шанс узнать хоть какую-либо информацию, но при этом он также осознавал, что сейчас не самое подходящее время для такого разговора, ибо завтра он должен был проводить утреню. Немного поразмыслив и убедившись в правильности своего решения, Пайнс начал: —Хорошо, слушай, сейчас слишком поздно для таких разговоров. Только по моей доброте душевной и только потому, что сейчас глубокая ночь, ты можешь остаться здесь. Но при условии, что ты не попытаешься изнасиловать меня, а также, то, что ты сейчас здесь, останется между нами. И, чуть не забыл, утром ты мне все без утайки рассказываешь: как ты сюда попал, а также про мой последний день пребывания в больнице. Согласен? —Это похоже на сделку… —Называй как хочешь. Ну, так ты согласен? —Ну, если ты меня так просишь, то да, согласен. —Тогда застели ту кровать и можешь спать. - Диппер показал на противоположную постель. —Эх, а я-то и не надеялся на твое гостеприимство или добродетель, или как ты там еще называешь. —Слушай, мне еще завтра утреню проводить,- пробубнил пастор. —Так что, будь любезен, дай поспать. —Знай, что я всегда любезен, Сосенка.       В этот раз Диппер не выдержал и кинул подушку в Билла. —Ну ладно, ладно я понял. Спокойной ночи, Сосна. —Господи, ты услышал мои молитвы, - съязвил Диппер. — Спокойной ночи, Билл. —Сладких снов, Деревце.       Хоть Пайнс сквозь окно уже замечал, что предрассветные лучи разжигают горизонт небесного свода, он решил все-таки лечь спать и копить силы для нового трудного дня.       Очнувшись от тревожной дремоты, парень посмотрел на кровать Билла. Он не мог сказать насколько это было положительным или отрицательным знаком. Но то, что матрас был аккуратно заправлен, подавало определённо хорошие надежды. Да и погода тоже способствовала хорошему настрою. Солнце нехотя расталкивало утренние ленивые облака. Поэтому Пайнс решил не заморачиваться вопросами и воображаемыми ответами на них и просто плыть по течению.       Выйдя из комнаты, молодой пастор решил пройтись по церкви для того, чтобы найти своего нежданного ночного гостя. Диппер как будто чувствовал, что Билл все ещё находится в церкви. Ведь не мог он упустить такую хорошую возможность опять поглумиться над ним. Тем более, Пайнс надеялся все-таки услышать хоть какую-то хронологию событий от Сайфера, хоть, возможно, и неверную. Диппер просто не мог окончательно довериться Биллу, но считал, что узнать его версию произошедшего для разнообразия не помешает. Ведь в каком-то смысле факты подтверждали его слова.       Сделав пару бессмысленных кругов внутри обители, парень никого не обнаружил. Поэтому решив не тратить время понапрасну, он решил пойти к месту священного служения. Выпив пару стаканов воды, Пайнс встал возле алтаря. Дождавшись появления прихожан, отец Диппер начал утреню. Он медленно раскрыл книгу и начал читать. Прочитав пару строк, юный пастор поднял свой взор, чтобы рассмотреть прихожан. К своему искреннему удивлению, рядом с одной из прихожанок Диппер заприметил Билла, сидящего рядом с ней в одеяниях пастора: одноглазый искуситель что-то очень яростно нашептывал ей на ухо, ехидно посматривая в сторону Пайнса. Тот был удивлен не менее женщины, рядом с которой вёл собственную проповедь Сайфер. Диппер чувствовал себя пустой фарфоровой куклой, которую в любой момент может разбить рука неуклюжего кукловода. Но больше всего он сейчас переживал не за свои внутренние сомнения, а за то, что в любой момент здесь может появиться Давид для того, чтобы понаблюдать за происходящим. А тогда уже от и так растаптывающей лжи не уйти. К счастью Диппера, Давид не появился во время проведения службы, хотя Билл, наверное, был бы рад такому «забавному» стечению обстоятельств.       Наконец закончив последние строки молебны и поблагодарив всех за желание оставаться верным Создателю, Пайнс буквально подлетел к Сайферу. Он все с тем же ехидством продолжал смотреть на происходящее, попутно прощаясь со смущенной женщиной: —И помни: реальность-иллюзия, Вселенная-голограмма, скупай золото. Пока, — протянул он.       Дождавшись пока все люди выйдут из церкви, Пайнс схватил Сайфера за рубашку и, чуть ли не рыча, поволок его в свою комнату. Билл явно не ожидал такого поворота событий, поэтому он буквально обмяк в руках парня, не проронив ни слова. Делая все более и более уверенные шаги, Диппер, одновременно таща нарушителя спокойствия за одежду, проговорил: —Так, Билл, а теперь по порядку, зачем ты пришел сюда? Почему ты не в больнице, мирно посапывая от таблеток и, — обретя некую уверенность, Сайфер скинул руку Диппера со своей одежды, и, прервав Пайнса, со смешком в голосе проговорил: —Воу, воу полегче, Сосна. Ты задал слишком много вопросов за одну минуту. —Во-первых, я не договорил. Во-вторых, ты сам подписался на договор, при котором утром ты отвечаешь мне на все вопросы. И кстати перестань меня так называть. Пере…- на этот раз парень сам прервал себя, ибо впереди он увидел Давида, который, скорее всего, именно его и искал. Холодная давящая волна страха начала струиться от горла плавно спускаясь и завершаясь неприятным покалыванием внизу живота. Сайфер с нескрываемым удовольствием решил не прятать свой оскал: —Ну,- протянул Билл, — стены испугался?       Быстро повернувшись к нему, Диппер торопливо начал вводить того в курс дела: —Так, слушай меня внимательно, человека, который сейчас подойдет, зовут Давид. Если что-то пойдёт не так, мы с тобой потонем вместе. Не выдавай меня и себя. Когда он к нам подойдёт, просто молчи и соглашайся со всем, что я говорю. И убери свою дурацкую ухмылку.       Почувствовав ещё большее удовлетворение от власти, полученной над судьбой Диппера, Билл расплылся в улыбке ещё больше: —Ах, вот как! Договорились. - надев на себя маску невинности и непорочности, Сайфер с невозмутимым лицом воскликнул так, что не услышать его было невозможно. —Здравствуйте, отец Давид!       Пайнс, выпучив глаза, смотрел то на приближающегося Давида, то на Сайфера. Он не знал на кого ему злиться: на себя за то, что оставил этого придурка, чтобы удовлетворить собственный интерес, на Билла за его желание безумств или на Давида за то, что он оказался здесь и сейчас. С ужасом он ожидал, что дело начнет набирать все более худшие обороты.       Тем временем к ним уже на всех парах подходил Давид: —Здравствуй, Диппер. Вижу, сегодня тебе не так одиноко. Не представишь меня своему другу? - Давид оценивающе, но по-прежнему мягко смотрел на Билла.       Пайнс пытался что-то промямлить, но так как он был уже в крайней степени отчаяния, получалось очень плохо.       Вдруг Сайфер, натянув улыбку Моны Лизы, непривычно спокойным голосом сказал: —Отец, простите окаянного, он в последнее время очень пугливый. Да дарует Бог ему душевного спокойствия и равновесия! Извините, что раньше не представился сам. Моё имя Томас Асмодей. Я здесь для того, чтобы искренне и верно следовать словам Отца нашего. В этот момент Диппер только и мог, что открыть рот и слушать боголюбивую речь Билла. Казалось, что если рядом с ним, виляя хвостом, сядет милый щенок с голубыми глазами, то он все равно будет выглядеть страшным вепрем, который готов напасть в любой момент. Но похоже, что такие слова более чем удовлетворяли Давида. —Рад познакомиться, Томас. Ты только что сказал, что хочешь стать верным сыном Божьим. Я думаю, что Бог искренне рад твоему искреннему желанию. —Спасибо, Отец. Нет большей похвалы для меня. Хоть мои родители и были атеистами, но с самого детства моя бабушка прививала мне любовь к Богу. Я всегда чувствовал особую связь с Ним, точно как мысли. Ты знаешь, что они есть, но доказать это никак нельзя. Родители были против, чтобы я шёл учиться в семинарию. И я бы поддался их решению, если бы не увидел во сне Его. Он предстал передо мной белым тёплым светом, как раз какого мне и не хватало. Он наставил меня на путь истинный. Именно благодаря своей вере, невзирая на грешные советы родителей, я с отличием закончил семинарию. И сейчас уже после окончания, я связался со своим старым товарищем Диппером. Именно он посоветовал мне приехать сюда. - Билл никак не проявлял истинные свои эмоции, хотя Диппер знал, его Эго ликовало. Ведь они оба знали, что этот рассказ окончательно растрогает доверчивое сердце Давида.       И тут случилось то, что Пайнс никак не ожидал. Сайфер достал диплом, причём тот был с особым отличительным знаком. Это окончательно подняло мнение Давида о Билле до небес. И он, не раздумывая, восхищённо воскликнул: —Что ж, не следует мешать настоянию Всевышнего. Если твоя воля и воля Господа совпадают, так тому и быть. Оставайся.       После этих слов разумное восприятие происходящего молодого пастора было до основания разрушено. Это все было похоже на фрустрацию. Лицо Сайфера исказилось в наигранной эйфории: —Спасибо вам большое, Отец. Я не знаю, как выразить вам свою благодарность. —Знаешь, я думаю, ты помог бы Богу, наставив Диппера на путь истинный. В последнее время мне сложно его просветить святым словом Божьим. - Пайнс растерянно посмотрел на Сайфера. Тот, повернувшись к нему, задорно подмигнул. —Конечно, Отец. Мы-то с ним давно знакомы. Я думаю, что Бог поможет нам наставить юношу. —Вот и прекрасно. Я считаю, что для того, чтобы ты лучше здесь освоился и смог быть с Диппером в трудное для него время, тебе следует быть с ним рядом как можно чаще. Я уверен, что ваше общение пойдёт ему на пользу. Вроде бы кровать рядом с ним в комнате была свободна, ты можешь занять ее, если захочешь. —Я полностью согласен с вами. Я нужен ему сейчас, как никогда. Тогда может пойдём обсудим остальные детали моего пребывания. —Хорошо, давай тогда пройдём ко мне в комнату. Там есть все необходимое. - Затем Давид, наконец, обратился к Пайнсу, — Диппер, будь, пожалуйста, добр, подготовь всё в вашей комнате, чтобы вам обоим было комфортно. Он снова обратился к Биллу, но юноша этого уже не слышал. Он, прихватив "Томаса" под ручку, развернувшись, пошёл в свою комнату. Диппер находился в слишком большом замешательстве. Ведь, возможно, это опять проекция его нескончаемого кошмара…