***
В последнее время посиделки в доме Пита меня напрягают. Между встречающейся парочкой и мной, пытающимся сделать так, чтобы Брендон не сказал ничего в результате неловкого молчания. ОЧЕНЬ неудобно. Мы смотрели различные ужастики, только на этот раз Пит и Майки постоянно лапали друг друга, что бесило не только Брендона. Он все время смотрит на меня проницательным взглядом, пытаясь вывести из себя. И это срабатывает. Брендон начал смущенно кашлять, косясь на меня. Я стараюсь игнорировать эти тревожные звуки в мою сторону. Я внимательно уставился на экран передо мной. Потом толкнул Майки локтем. — Прекрати, — настораживающе прошипел я сквозь зубы. Майки катается со смеху и пытается сосредоточиться на фильме. Думаю, рука Пита в его рубашке всему виной. — Что мы смотрим? — спросил он. Я нихрена не знаю, из-за того, что все время отвлекался на навязчивые смешки около меня. Брендон тихо смеется, когда я ничего не отвечаю. — Какие мысли на уме, Фрэнк? — он спросил, хихикая. Провоцирует, мразь. — Так! Достаточно, — сказал я, взял Брендона за руку и повел вон из комнаты. — Чего ты добиваешься? — раздраженно спросил я. Ему все-таки удалось меня разозлить. — Ничего! Я не знаю, о чем ты говоришь! — ответил он. Наглый врун. Я злобно взглянул на него. — Ладно, ладно, я перестану! — засмеялся он и пошел обратно в спальню. Я немного постоял в коридоре, в раздумьях. Почему я заслуживаю этого? Я больше никогда ему ничего не расскажу.***
И снова четверг. После этой долгой мучительной недели он, наконец, здесь. Майки вскоре перестал спрашивать, почему я такой нервный во время обеда по четвергам. Может, это потому, что его не волнуют мои проблемы, или же он о чем-то догадывается. Если у него есть какие-то предположения, я даже не хочу знать, что это может быть. Мистер Мэттью так долго говорит, что кажется, будто я сижу здесь уже семнадцать дней. Я не могу поверить, насколько же медленно может идти один час. Это что-то вроде пытки. Я лениво записываю за ним некоторые заметки, о чем пожалею. Пустая трата времени. Школьный звонок протяжно и громко зазвенел, и этот звук разлетелся по всему коридору. Я вышел из кабинета первым и разобрался со шкафчиком так быстро, что Джамии не останется времени меня раздражать. И эта девушка может «летать». Когда в помещении никого не осталось, я прошел по коридору, держа в руках лист бумаги и карандаш. В эту игру могут играть только двое. В очередной раз, Д оставил дверь открытой для меня. Так мило, что я улыбнулся. Я даже не знаю, как он выглядит. Пока. Я прошел внутрь, сдерживая желание бежать. Я улыбнулся шире, когда услышал знакомый всплеск воды. Прежде, чем идти дальше, я оперся рукой, в которой был лист, о стену и начал писать ответ: « Надеюсь на это. Ты тоже неплохо поешь. — F» Я думал подписаться, как Орео. Нет, это слишком загадочно. Или тупо. Не то что бы подпись первой буквой имени, как у Д, была мне по душе… Я прикрепил записку к двери, уронил карандаш и побежал к кабинкам. Продолжил двигаться вперед и в итоге встал в кабинку, ближайшую к нему. Я снял рубашку и включил душ. Вода начала потихоньку нагреваться, а Д запел. Я звучно зевнул. Просто слушая его пение, я успокаиваюсь. Он хихикнул. Черт, кажется, я слишком громко зеваю. Я краснею сильнее, чем я думаю, возможно. Его призрачное хихиканье что-то значит для меня. Его песни уже давно меняются каждый раз, как я сюда прихожу. Его пение прекратилось, и он выключил воду. Еще один хороший четверг.