ТАПОЧКИ

      — Ка-а-а-а-айф… — вещает Исин, лежа на деревянном полу в позе звездочки, и блаженно улыбается в потолок.       Кто бы мог подумать, что в эту эпоху технологий, если так можно называть, позволяют настолько идеально отстругать пол. Омега был необыкновенно доволен. Ну еще бы! Как не радоваться, если весь год он сидел в четырех стенах этого огромного дворянского дома с множественными жилыми и пылящимися комнатами, а в жаркую погоду так хочется свежего глоточка, ветерочка, приятной для кожи прохлады. И небольшой двухэтажный деревянный домик как нельзя кстати! Продолжительные полгода строительства и отделочные работы наконец-то завершены! А все благодаря великолепным архитекторам и плотникам, с которым судьба соблаговолила познакомить их с графом. Чем-то жилище напоминало современный дом: удобные кровати, стол, стулья, шкафчики. Нужно было увидеть лица работников, когда омега показал то, что он хочет. Да, Исин — привереда, он привык жить в уюте и комфорте. Не то чтобы особняк ему не нравился, скорее ему казалось, что жить там — будто в музее ночевать.На первом этаже находились гостиная и кухня со всем необходимым, на втором — четыре спальни: для него и сыновей, дядюшек. Да и будет где жить после того, как его детки (он уже не боится этого слова) станут взрослыми и найдут свое счастье («Не дай мне господи, с мужчиной!» — думалось омеге).       После выздоровления Бэкхена Исин словно воспарил духом! Конечно, он все же сначала боялся, что болезнь может обостриться, но их прекрасный доктор уверил, что мальчику ничто не грозит. Чжан не мог не радоваться, сколько желающих врачеванию нашлось у доктора Цзиня. За год они успели построить небольшую амбулаторию: омеги и альфы собирали лечебные травы, изготовляли лекарства, другие же проводили профилактические работы, а сам доктор окончательно переехал в графский дом по просьбе Сина, продав свое небольшое жилье в городе. Так, наверно, было спокойнее, зная, что под твоим боком тот, кто сможет в любой ситуации вылечить тебя. В двух больших селах месяц назад открылись небольшие, но совершенно новые школы для детей, чему раньше все в округе сильно были несказанно удивлены. Гораздо проблематичным пришелся поиск учителей, готовых учить простых бедных детей. Многие считали себе неподобающим учить «какой-то дикий люд, от которых пахнет хлевом да конюшней, грязью». Исин ничего не смог поделать с этим. Он не мог уговорить их учить его крестьян, работать в таких условиях. Омега и не думал сделать всех учеными да духовными людьми, но элементарное знание основ математики, географии, умение читать и писать необходимо. Не удивительно, что все преподаватели его сыновей, кроме одного, отказались от такого предложения и вскоре вообще уволились. Но и эти трудности преодолены. Исин надеется, что новые, но чуть менее компетентные учителя чему-нибудь да научат, уж он-то проследит за всем. Предстоит еще построить новые дома для нуждающихся деревенских жителей… А ведь это только часть огромного плана.       Ох, сколько же нужно все продумать, все решить, неплохо бы обзавестись новыми связями, но… Боже, дядя Кенсу его точно убьет! Сдались ему эти альфы, которые вечно приезжают сюда, желают познакомиться с деятельным омегой: букеты цветов, сладости, приглашения на обед, прогулки, небольшие драгоценные подарки… И ведь это все мужчины клинья к нему подбивают! Боже! Мужчины! Подумать только! Думая об этом, Исина чуть ли тошнить не начинает. Мужчины и мужчины. Нет, нет и нет! А будущее детей и вовсе страшит. Как только он представит… Боже. И почему здесь нет женщин?..       Исин уже здесь почти целый год. Столько всего произошло за это время, изменилась сама атмосфера в доме, где ныне царили теплота и уют, смех и веселье, ворчание и участие дядюшек. Исин их всех успел полюбить: они — семья как-никак. Он соврал бы, если сказал, что не скучает по родному дому, родным местам и родному времени. Иногда его захватывает уныние, ведь вся его жизнь осталась там. Как живут его друзья, коллеги, жена… Мысли о Ян Ми не желали покидать его. Пусть и она ему изменила и предала, все же нелегко отказаться от чувств, от любви. Они прожили вместе долгую жизнь, пока он там не умер. Она снилась ему. В первые месяцы нахождения в этом странном мире Ян Ми постоянно приходила к нему во снах, где они с Исином жили душа в душу. И это было будто наяву. Не было ничего: ни ссор, ни предательства, — только их чувства и любовь. Он тосковал, скучал по ней. Интересно, как она там без него живет? Счастлива? Оплакивала его? Вышла замуж за любимого? Исин до сих пор не мог понять, когда ее отношение к нему изменилось. Горечь осталась. Он простил ее. Чем поможешь себе, ненавидя любимую жену? Понять и простить? Наверно, стоило так и сделать, но боль предательства все еще теребила сердце. Но сейчас Исин совсем другой человек, живет в другом непонятном ему мире, у него есть дети, новая семья. Стоило бы радоваться, что вообще жив, да не может и этого сделать. Его не отпускает прошлая жизнь. Понимая, что своим нытьем и отчаянием ничего не сделаешь, Исин лишь окунался изо всех сил в работу, посвящал время восьмилетним уже сыновьям, которые отчаянно нуждались в его внимании и ласке, заботился о дядюшках. Кенсу так и не догадывался, что его племянник вовсе не настоящий, а вот с Чонином они вечерами частенько болтали о всяком, альфа-дядя не переставал спрашивать о его жизни, о его работе, быте и мироустройстве современной Земли да дивился. Они — хорошие люди, побольше бы таких! Пусть эти воспоминания приносили боль, но он был рад угодить родственнику. Странно, что Чонин (теперь уже дядюшкаЧонин) сразу доверился ему, да и интересно бы узнать почему, но омега ничего не спрашивал, он и так благодарен, что тот не выдал и что относится как к родному сыну. Невероятно приятно. Он уже давно не ощущал это отеческое радушие. Возможно, сказывается на их отношение и отсутствие рядом их сына и его двоюродного брата Чанеля, который преданно служит самим принцам и королевству страны. Исин видел, как частенько Кенсу рассказывает про своего мальчика, как говорит, что скучает по нему, и тот был невероятно огорчен, когда узнал, что сын перенес дату приезда. Ему хотелось увидеть брата. Интересно, какой он? Но со временем скучать стало некогда, Исин пришел во вкус, заручившись поддержкой своих людей и родственников, стал вносить изменения и строить новую жизнь. Горевать по старой жизни уже спустя год глупо, мечта попасть в свое время и вовсе несбыточна. Такова жизнь Чжана Исина. Приходиться мириться и идти вперед, принимая все от этого мира, тем более у него есть ради кого жить — те, кто в него верят и те, кто его любят.       Несмотря на то, что Исин и сейчас вспоминал иногда о прошлой жизни, здешняя тоже оказалось неплохой, и он успел довольно хорошо приспособиться: привык, что все ему кланяются, величают господином и графом, кто-то называет папой и папенькой, Кенсу — малышом, а доктор и вовсе внучком. Большую часть он работал и изучал различные книги, документы, кое-чему учил Чонин, иногда что-то показывая и объясняя. Не забывал и отдыхать. Исин чуть ли не расхохотался, увидев удивленное лицо народа, когда объявил воскресенье выходным абсолютно для всех днем. Он знал, что необходимо установить рабочие часы не более двенадцати, но его точно не так поймут и сочтут сумасшедшим, хотя и наверняка итак считают. Ну и ладно, ему-то все равно, главное, жителям графства хорошо жилось.       Исин встает с пола и решается подняться на второй этаж, в свою спальню. На улице днем, даже ночью жарко, а тут домик стоит в тенечке — рай. Наверно, можно на лето уже заселяться. Почему бы и нет? Осталось лишь ковер застелить, но это он сделает чуть позже.А сейчас он еще раз осмотрит все комнаты. И еще омега не дождется, когда приедет Тао. Он обещался привезти ему новую одежду: шорты до колен (чему глаза друга округлились до невообразимых размеров: ведь лето же жаркое, нужно что-то свободное, легкое) и открытые майки (его чуть удар не хватил из-за этого, по его словам, «непотребства»), пара туфель и тапочки для дома, без чего Исин точно не может обойтись. Порой Исина веселила реакция омеги, всеми способами пытающегося отговорить его от этой задумки, иногда даже отказывался сшить, но в итоге всегда сдавался и шел на поводу приобретенного друга в лице графа-омеги. Чжан его просто обожает, когда тот не пытается его отговорить следовать королевской моде. И Исин думает, что неплохо было бы и снова прикупить несколько костюмчиков на всякий случай. За год он успел почти весь измениться: нет больше такого огромного пуза, больших щечек, объемистых бедер, — диета, стрессы, самоедство, занятие спортом и дела и проблемы в графстве сделали свое дело. Конечно, есть над чем еще поработать, но главная цель достигнута — он почти сбросил все лишние килограммы. И однажды, посмотрев на себя в зеркало, обомлел от шока: на него смотрел прежний молодой, двадцатипятилетний Чжан Исин из прошлого. Как такое вообще возможно?!

***

      — Эй, Чанель, сколько нам еще тащиться до твоего имения?! Мне надоело! — верещит второй принц уже который час.       — Ваше Высочество, скоро будем, мы только подъезжаем к Тьянме. А к завтрашнему вечеру уже прибудем в графство, — повторяет одно и тоже из часа в час Чанель, которого изрядно доставал принц Хань, который от скуки теребил своих подданных нытьем и недовольством. И вполне его можно понять. Они уже ехали добрых восемь дней, все порядком устали, не знавали теплой постели, омежьих объятий, хорошего яства и вина. Чанелю остается только вздыхать: зачем королю нужно было отправить своих младших братьев именно сюда? Ладно, Ифаню это было бы полезно: тот дальше столицы вообще ничего не видывал, но Хань-то? О да, как он «радовался» весь год, когда Чунмен не пошел им на уступки.Еще бы! Кто в здравом уме поедет туда, к тому, от кого он бегал почти десяток лет? Чанель и сам-то не любил графа, которому прислуживали его родители. Тот еще мерзкий омежка! Не дай бог кому опять достанется такое «сокровище». Упаси, святой дух Луны! А король-то тот еще любитель поиздеваться над братьями! А какой скандал случился, когда принцы отказались жениться, ну или хотя бы найти себе женихов! Весь двор стоял на ушах! А ведь прошел целый год. Если Хань вовсю предавался кутежам, то младший принц и вовсе избегал общества противоположного пола. Вот засада была, когда чуть похмелевшийИфань обнаружил где-то полгода назад омегу из публичного дома: ухоженный весь, красивый, глаза словно синее море, волосы небесным волнам подобны. А все старший брат устроил своим причитанием: «Фанюшка, тебе уже двадцать три, а ты все в девственниках ходишь! Вот на, мой тебе подарочек. Используй время с толком!» Было ли что-нибудь у них, аль не было, — Чанель не знает, но судя по зацелованным губам и отметинам на шее, тот временидаром не терял, хотя и изрядно краснел на следующий день, что не ушло от хитрого прищура среднего брата.       — Черт бы побрал! — ругается принц и вздыхает, сетуя на непонимающего Чунмена. «Считай, что отбываешь наказание. Или женись!» — сказал тогда король, тот еще упертый, а спорить с ним — себе дороже, уж лучше поедет в какую-нибудь глушь, к бывшему жениху например, чем женится. Вот еще! Чтобы хоть как-то отвлечься, посматривает на младшенького, который глазами застрял в книгах.       — Фань…       — М? — не отрывая взгляда от вещицы в руках, протягивает принц.       — Что читаешь?       — Историю здешних краев. Не думал, что это окажется таким интересным. Не хочешь тоже? Мне только осталось две странички и все, могу дать потом тебе.       — Не уж, спасибо, книжный червь.       — Повеса… — шепчет себе под нос Ифань.       — Я все слышал!       — Премного рад за тебя, — проходит несколько минут, и книга захлопывается. — Брат, чего ты боишься?       — Я? Думаешь, я чего-то боюсь?       — Ты сам не свой.       — Просто понимаешь, я не хочу туда. Я понимаю, что нужно исполнить указ Мена, разобраться в этой провинции, проверить, как обстоят дела с торговлей. Не мое это все. Это ты можешь всем заниматься, тебе все интересно… Но чем я-то тебе могу там помочь?       — Да ты и так все знаешь. Просто считай, что будешь обучать меня. Узнаем, чем и как живет местный народ. Ты же здесь не бывал.       — Да, может, ты и прав… — и замолкают, всматриваясь в дали. Потом вдруг старший легонько пинает брата, наигранно играя бровями. — Заодно и узнаем, каковы тут на вкус красивые омежки! — Ифань только закатывает глаза и что-то бурчит о неисправимой натуре брата под его довольный смех.       Сегодня Исин проспал свою утреннюю зарядку, водные процедуры и вообще все, что только можно. Где-то под боком дует свежий ветерок, проносясь по коротким волосам, и омега чувствует, как кто-то шлепнул его по попе и как щекочет живот от чьего-то посапывания рядом. Нехотя омега открывает глаза и видит обнимающего его Бэкхена, а невдалеке спит Чондэ. Вчера они долго засиделись, играя в карты, которые притащили его мальчики, и болтали. Да, он в первый раз с детьми ночевал в летнем доме. Неописуемое блаженство: тишина, не жарко, нет гнетущих каменных стен, широких коридоров и множественных ступенек. Да и Исин вчера был несказанно рад, когда наконец-то приехал Тао и привез ковры, которыми сразу же застелены полы во всем домике, необходимую обувь и легкие брюки, шорты и футболочки специально сшитые для него. Кстати, Исин так и в них заснул. Конечно, дяди, ровно как и друг, не одобряли подобное одеяние своего племянника, но упрямству омеги никто противостоять не мог и сдавались. Чонин его понимал, все еще не привыкшего к здешней моде, только просил далее усадьбыв таком наряде не ходить, мало ли, кто что подумает и решит, а лишнее внимание к графству совершенно ни к чему. Исин пусть и птица вольная, но соблюдать приличия этого времени стоило. Исин зевает и решает встать, пройтись к морю, поплавать и, может быть, побегать. Утренние процедуры еще никто не отменял, и давать спуску себе молодой граф точно не собирался, даже если сегодня выходной день и нет забот.       Освобождаясь от цепких ручек сына, Исин опускает ноги на пол и ахает.       — Черт! — слышится снизу сдавленное ругательство. — Исин, смотри под ноги!       — Прости, Тао. Тебе больно?       — Конечно, больно, у меня вся спина болит!       — Странно, ковер очень даже мягкий! — смеется тихонько граф, за что получает от своего друга.       — Блин, почему я здесь сплю?       — Видимо, тебе понравился мой пол! Как тебе?       — Принеси чаю, тиран! Все равно теперь мне не спится из-за кое-кого!       — Тише ты, мальчики спят. Пошли вниз, наверно, дядя Кенсу уже все равно что-нибудь к завтраку принес.       К слову о дядях, они так и не решились здесь остаться, им было привычнее в том доме, все-таки прожили там большую часть своей жизни, а вот дети были несказанно рады сменить обстановку. Мальчики вовсю пытались таскаться за своим папой. За год пребывания Исина в этом мире графские дети изменились: Чондэ больше не пугался, не плакал, осмелел и всей душой проникся «изменившимся» родителем, постепенно превращался в настоящего альфу, а Бэкхена то и дело тянуло во всем подражать ему, неудивительно, что через полгода он попросил тоже отстричь волосы («Хочу как у папы!»), свободные штанишки, а не эти колготки («Как эту мерзость я раньше носил? Дядя Тао, привезите мне такие же, как у папеньки! Они красивые») и многое прочее, на что друг лишь говорил, что подает плохой пример своему сыночку-омеге. А Син только радовался, что связь между ними и детьми только крепчает, нет больше той напряженности, страха, они стали по-настоящему близкими. Пусть Исин еще до конца не привык, но, проводя время с малышами, его тоска по прошлому на миг улетучивалась, освобождая место искреннему счастью, веселью.       Сидя за столом внизу, любезно накрытым родственником, друзья увлеченно болтали и завтракали. До чего же приятное утро! Не каждый день можно так спокойно посидеть, ничего не делать, не думать о работе, а просто наслаждаться приятной атмосферой. Исин несказанно обрадовался, когда вчера в обед приехавший Тао сообщил о своем решении погостить у друга: пусть другу уже двадцать три, но он все еще отказывался выходить замуж, чего не понимали его родители, сватавшие лучших женихов со всей Тьянмы и не только: герцоги, графы… А омега только отмалчивался, предпочитая заниматься любимой работой: шитье– его стихия, где ему нет равных, в чем Исин за год уже успел удостовериться. Изредка он останавливался в графстве, но, видимо, ссора между родителями и ним оказалась на этот раз немного серьезней, чем предполагалось. Исин не собирался вмешиваться, расспрашивать, если Тао захочет — поделится проблемами сам. Через проснулись и дети, пока старшие болтали, обсуждая, чем сегодня можно заняться. В итоге было решено провести отдых дома за ничего неделанием и уже вечером сходить к морю. Когда еще можно отдохнуть спокойно?       А в доме, пока его хозяин с сыновьями и другом ушли на прогулку, Кенсу осматривал все приготовления: ведь через пару дней должен приехать его любимый Чанель, который так редко навещает своих стариков из-за службы. Омега не совсем понимал, будет ли сын у них один или в компании принцев? Хотелось бы, что один, без всякой там королевской крови и их стражи, но все же подготовиться стоило — никогда не знаешь, что может случиться. Порой Кенсу было очень стыдно перед племянником за свою недомолвку: тот знал только о приезде Чанеля. Рассказать все — значит разбередить старые сердечные раны. Ох, как тогда Исин страдал по второму принцу Ханю, вспоминать страшно: сутки в рыданьях, ночные бегства и попытки соблазнить. А потом его женили насильно на обедневшем графе Чжан Хане. Два Ханя — насмешка судьбы просто! Далее рождение близнецов, вечные скандалы между супругами, смерть отца и мужа омеги… Наверно, и хорошо, что племянник потерял память, но за то атмосфера в доме полностью изменилась, появилась чистая любовь и забота друг о друге, словно Исин и не Исин вовсе. Изменилась сама жизнь в графстве: простой народ стал жить немного лучше. Однажды, когда Кенсу с Миром как всегда проводили время в кухне, готовя ужин, вдруг забежал племянник с пылящимся портретом, вопрошая: «Дядя, а кто это? Красивый!» Исин даже не помнил лицо своего покойного супруга. После его смерти овдовевший омега попросил с глаз долой убрать все его портреты, а лучше сжечь. Он тогда ни о чем не думал, настолько была сильна ненависть к нему, даже не похороны не ходил и не отпевал. Так и весь вечер Кенсу рассказывал племяннику о его муже. Судя по всему, ему было невероятно интересно. И каково же его удивление, когда Исин попросил вновь повесить его портрет в гостиной, а на следующий день посетил вместе с детьми графскую усыпальницу. «Мой муж, наверно, был хорошим человеком, раз терпел меня» — фраза племянника о своем супруге навсегда осталась в его памяти.       Деятельность Чонина тоже оживилась. Он осматривал дворы и конюшни, а также усилил охрану. Исин, конечно, воротил нос, думая, что и так хватит людей, чтобы обеспечить безопасность графскому дому, но перечить не стал, да и сразу же забыл об этом, вникая в свои бухгалтерские книжки, следя за строительством домов и за другими работами, — их было слишком много. Также в лице местного главного доктора Цзиня он приобрел нового друга. По вечерам они частенько с ним катались на лошадях, на ходу обсуждая различные темы. Человек достаточно простой, хоть и своеобразный, любитель пошутить, оказался неплохим человеком, каким показался на первый взгляд. Все прониклись к нему душой и безграничным уважением, он был на вес золота. Порой они разговаривали обо всем: Чонин рассказывал старику о местной истории, о быте населения и так далее, а доктор — о своей родной стране, семье, о переезде, как ему жилось в Тьянме и почему он так вел себя со всеми. Также графский дом пополнился еще людьми: теперь у них также служил и муж Мира, которого невзлюбил Исин. Он и сейчас к нему настороженно относился, помня об давнишнем избиении в деревеньке, и следил время от времени, кидая взгляды, а ля «Руку еще раз поднимешь — лично отрублю».       Кенсу очередной час пыхтел над тестом, задумавшись об ужине. Пусть уже лето, жара, но угостить чем-то вкусным своих внучат и других домочадцев считал священным делом. Исин и раньше говорил, что ему не обязательно готовить, нужно побольше отдыхать, что полезно для здоровья, что есть Мир, прекрасно руководивший кухней, и остальные слуги, но все же омеги неустанно хотел радовать родных, хотя бы по вечерам. Странное дело: Исин просил делать всякие легкие салаты, которые никто ни разу в жизни не видывал, что оказались весьма не то что съедобными, а неимоверно вкусными! Кенсу только удивлялся, откуда в племяннике столько таинственного и поражающего. Жаль только, что он хоронит себя работой да детьми, а ведь он мог бы еще раз попытаться найти хорошего мужа, даже имеются кандидаты, искусно избеганные и игнорированные омегой. Другой же причиной помешательства на своей кухне и в соблюдении чистоты во всем доме являлся родной сын. А осталось ждать совсем недолго. Ужин был уже почти готов, остались только любимое лакомство Бэкхена и Чондэ — оладьи, которых омега то и дело переворачивал. И Кенсу вздрогнул, когда со спины его нежно обняли: так любил делать только один человек — Чонин.       — Ты так углубился в свои мысли, что совсем меня не слышал, милый, — промурлыкал муж где-то за ухом. — Что готовишь?       — Как видишь, — улыбается Чонину омега. — Скоро уже ужин будет готов. Ты закончил все свои дела? — в ответ слышит лишь угуканье. — А где Исин и Тао, дети?       — Они два часа назад к морю пошли. Купаться.       — Только не говори, что опять без стражников! Куда Исин смотрит? А вдруг что-то с мальчиками случится? Я себе никогда не прощу!       — Успокойся, дорогой. Ты же знаешь, что Исин очень ответственно в безопасности своих сыновей. Тем более с ними две собаки и его конь. Уж Ильрис-то точно не дадит своего хозяина в обиду. Вспомни только, когда тот пьяный альфа налетел на Сина в Тьянме: Ильрис сломал бедняге ноги. Этот конь лучше всякого воина будет. Да и зря я что ли учил нашего графа обращаться со шпагой, м?       — Чонин, Исин — омега, понимаешь? С тех пор, как он потерял память, вообще приобрел характер альф! И знаешь что? Я думаю, ты в этом виноват! Ты во всем ему потакаешь!       — Как будто тебе нынешний племянник не нравится.       — Нравится, очень даже, но я так хочу ему счастья. Смотри, как он исхудал из-за дел в графстве. Даже лицо не узнать.       — Ну, это даже полезно, хотя бы теперь он не пухляшечка.       — Да, ты прав, милый. Ты прав. Но… Ладно. Чувствую, в этом доме больше не будет альфы.       — А как же я?       — Да я не об этом. Вот бы Исину еще раз найти му…       — Кенсу, даже не думай об этом!       — Да поч… — не успел договорить Кенсу, как в кухню открылась дверь.       — Сколько лет прошло, а вы все также милуютесь.       — Чанель-и!!! — закричал Кенсу, мигом отскакивая от мужа, и бросается к сыну, хватая его высоченного в свои теплые отеческие руки. — Ты наконец-то приехал, сыночек!       Исин и не думал, что прогулка так затянется. Они вдоволь накупались, прошлись по местным красотам, показывая все гостившему Тао, да и, кажется, сам омега повеселел и выглядел получше, чем вчера. Надо бы чаще устраивать такое веселье: всем полезно. Открывая дверь своего летнего уже полюбившегося домика, Исин блаженно вдыхает носом и выдыхает:       — Красота-а-а-а!       Пока они дошли до дома, оставили собак в овчарне и отдали Ильриса конюху, прошло немало времени. По ощущениям омеги, шел десятый час вечера. Голодные дети и Тао по приходу сразу же побежали в дом — Кенсу наверняка что-нибудь вкусненькое приготовил, что-то уж сильно он зачастил с этим, того глядишь, и Исина вконец своей стряпней соблазнит. А ему нельзя, диета, он только стал набирать свои мышцы и пресс как в годы юности в другом, родном, мире.       Исин зевнул. За день он порядочно устал, пусть и ничего толком не сделал. Зевнув еще раз поднялся вновь переодеться в шорты и футболку перед сном, но надо было еще дождаться детей и Тао. Пять минут на смену вполне хватило, и омега вновь спустился на первый этаж, развалившись на ковре в гостиной. Черт, как же приятно: не жарко, освежает кожу, и в такой вечер мигом уснешь под пение райских птичек, стрекоз и кваканье лягушек невдалеке. И кругом тишина, которую Исин просто обожает и не может не любить. В этом вся прелесть природы: нет больших городов, того гула и шума, которыми он наполнен, чистый воздух.       Омега лежит, закрыв глаза, улыбается, вслушиваясь в тишину. Вдруг, минут через пять он слышит копошение невдалеке. Сначала думает, что это уже дети идут в позднего ужина, но его ожидания не подтверждаются: голоса определенно взрослых людей, двое-трое, не больше, и уж точно они ни из здешних мест — акцент. Исин настораживается и крадется ко входной двери, когда слышит почти не слышное:       — Давай заглянем. Интересно…       Сердце омеги начинает гулко грохотать. Воры? Кто-то его хочет убить? Мысли всякого рода лезут в его голову, и он даже не знает, что из этого верно. Хорошо, что Исин не забросил тренировки. Еще с прошлой жизни он помнил те приемы самообороны и кунг-фу, которым когда-то его обучили. Не все забылось! Не то чтобы он боялся… Он уже умер один раз, во второй не хочет! Ни за что!       Дверь отворяется и сначала входит один, Исин сразу хватает, загибает руки за спину. Слышится хруст, и чье-то тело валится на пол. Мужчина кричит от боли, начиная материть всеми словами, а затем вбегает второй, которого Исин сразу же бьет ногами в промежность, отчего тот сгибается, и, не теряя времени, омега наносит удар рукой за шею и делает вывод: высокий незнакомец без сознания. Не успев даже отойти от своей второй жертвы, как его хватают за ногу и резко валят также на пол, неизвестный немного сильнее. «Простите, мои мальчики. Надеюсь, из вас вырастут чудесные альфа и омега» — проносится в голове Исина, уже попрощавшийся с жизнью.       — Мерзавец, как ты посмел сломать мне руку?! — кричит в бешенстве чужак и, садясь на омегу, блокирует коленями руки Исина. И уже наносит руку для удара, как видит знакомые глаза, ямочки на щечках, которые снились ему в самых жестоких кошмарах. — Исин?..       Мужчина смотрит на невероятно похорошевшего омегу, ощущает под собой соблазнительное тело бывшего жениха, который всю сознательную жизнь был влюблен в него, второго принца. И непонятно почему радуется, ведь Хань так не желал этой встречи, избегал, ненавидел его столько лет, а сейчас… Принц не замечает, как ослабевает хватку, все также неверяще смотря на Исина. А омеге только это и надо было: резко взмахивая руку, одним точным движением наносит удар. Нокаут. Вот так то!       Исин пыхтит, выбираясь из-под тяжелого тела. И только ему это удалось, как в дом влетают неизвестные лица, а с ними и дяди Кенсу и Чонин.       — Дядя, — смотря на них сразу выпаливает омега. — Они меня хотели убить! Даже проникли в дом! — и для пущей верности легонько пинает их под бок.       — Исин!!! Ты принцев убил!!! — кричит в страхе дядя Кенсу.       — Чего?.. Кого?..