Наши соседи - семья Ямада

*** Когда Юмичика приехал в офис и попросил Рангику посмотреть, что с плечом, оказалось, что повязка протекла насквозь, и на рубашке теперь красуется кровавое пятно. — Если бы тебя вчера нормально подлатали, этого бы не было, — сказала Рангику, пока Юмичика тихо ругался сквозь зубы. — Ты так запалишься однажды. — Я был в пиджаке, никто бы ничего не заметил. — Перед парнем своим запалишься, — пожала она плечами. — А он у тебя хороший, было бы жалко потерять. — Рубашка у меня хорошая, — проворчал Юмичика. — Уже не отстирается. — Дурак, — обронила Рангику и ушла за свой стол. А Юмичика в одной майке пошел к Кире. — Ну? — спросил он, падая на стул Ичимару — их с Кирой столы стояли рядом. — А где твой босс? — У Главы, — отозвался Кира, пристально глядя в экран — изучал какие-то фотографии со спутника. Юмичика бегло глянул, но не увидел ничего для себя интересного. — А где моя запись? — Нет записи. Некоторое время Юмичика молчал, переваривая информацию. Потом подъехал на стуле ближе. — Как — нет записи? — Так и нет, — Кира даже не повернулся. — Технический сбой. Трансляция шла, но не записалась. — Кира… Тот неохотно повернулся к нему. — Такое случается, Аясегава-сан. — Именно в этот раз? — сердито прошипел Юмичика. — Кира, не морочь… — Аясегава-сан, — пропел над головой ласковый голос Ичимару, — не нервировал бы ты мне сотрудника, право слово, лучше меня понервируй, раз такое дело. Говорят же тебе — нет записи, оплошала группа поддержки, бывает, дико извиняемся и все такое. Юмичика развернулся к нему лицом и поднялся на ноги. Все равно смотреть приходилось снизу вверх. — Ичимару-сан, что происходит? Тот вздохнул и снова растекся в своей привычной улыбке. — Все-то тебе надо знать, Аясегава-сан. Накладочка вышла, двойной заказ. — Тогда надо разобраться, кто… — Разобрались, Аясегава-сан. Хорошие люди, ссориться мы с ними не будем, они с нами тоже. Проткнутое плечо отчаянно засвербело. Несколько мгновений Юмичика смотрел в лицо Ичимару, чья улыбка все расползалась и расползалась, словно он решил проверить, насколько широко сможет улыбнуться, прежде чем лишится половины головы. Юмичика отвел взгляд первым. — Вот и хорошо, Аясегава-сан. Ты поезжай пока домой, отдохни. Будешь нужен — позовем. — Это приказ Главы, Ичимару-сан? — невыразительно уточнил Юмичика. — Как-то так. Ну, и моя личная просьба. Ты нам нужен живой и здоровый, а то работать некому будет, опять меня пошлют, а я не люблю это дело, ты же знаешь. И снова выстрелил улыбкой. Домой Юмичика ехал раздраженный и злой. Плечо ныло. Хотелось кого-нибудь убить, но было некого — задания ему не дали, а до гаденыша, который перебежал ему дорожку, он теперь добраться не мог. Может, самому выяснить, кто это был? Кира, понятное дело, врет, и запись есть, но даже если нет — не единственные же они, кто записывает видеотрансляции со спутника. Но если Ичимару не врет, и им действительно не стоит ссориться с другой конторой, не накличет ли он неприятностей на собственную фирму, если займется самодеятельностью? Если только аккуратно замести следы… А что за другая контора, кстати? Ичимару ему не сказал. Юмичика быстро набрал номер. Он уже выезжал на улицу, ведущую к дому. — Ичимару-сан, а кто конкуренты? — Любопытство сгубило кошку, — отвратительно жизнерадостным голосом отозвался Ичимару. — Но я тебе, так и быть, отвечу. Одиннадцатая. — Вот же… — Юмичика прикусил губу. В ответ Ичимару рассмеялся. — С детскими мечтами надо уметь расставаться, Аясегава-сан. Смотри там, никакой самодеятельности. Пока-пока! — Сука… — тихонько выругался Юмичика, не вполне понимая, кого имеет в виду — Ичимару или своего неведомого конкурента, который мало того что помешал ему, так еще и работает, оказывается, в Одиннадцатой — в той самой, о которой Юмичика мечтал с тех пор, как выполнил свой первый заказ. Беда в том, что в Одиннадцатой не любили стрелков. А кромсать в мясо, как там делали, не любил уже сам Юмичика. Но Одиннадцатая была круче всех — это он знал всегда. И, в отличие от родной конторы, не вязалась со всякими сомнительными людьми типа агентов спецслужб. Не то чтобы Юмичика считал это недостойным, деньги — они и есть деньги. Но все же… Одиннадцатая была невероятно романтична, вот что. Криво улыбаясь, Юмичика подумал, что мог бы догадаться: второй киллер даже не попытался стрелять. Кто еще пойдет на заказ только с холодным оружием? Он повернул к гаражу — и едва не въехал в дерево. Машина Иккаку стояла возле дома, причем так, что перекрывала въезд в гараж, словно он выскочил из нее в ужасной спешке. Забыл, что ли, что-то? Юмичика, бросив машину на дорожке, пошел в дом. И с порога услышал голос Иккаку: — …до вечера никого не будет. Ему ответил другой голос, женский, но тихо, так что Юмичика не разобрал. Он остановился на пороге, в проеме распахнутой двери, чувствуя, как сердце рухнуло куда-то вниз, оставив вместо себя что-то пустое и холодное. Что, получается, пока его нет, Иккаку водит баб? Он машинально снял обувь и прошел в гостиную. Незнакомая женщина сидела на его диване, закутанная в его халат. Она была удивительно красива нежной и женственной красотой, и даже в халате было видно, какая у нее большая грудь. Юмичика моментально отмел первое предположение, что девушка — профессионалка, слишком уж у нее был невинный вид. Она повернулась на движение, и Юмичика встретил взгляд огромных серых глаз. Девушка смотрела на него с любопытством и без страха, словно ребенок. — Я не знаю, ты с сахаром пьешь или… Иккаку, вошедший в гостиную со стороны кухни, замер в дверях, глядя на Юмичику. — Не знал, что ты дома, — проговорил Юмичика первое, что пришло ему в голову. Иккаку шагнул к нему, явно забыв про поднос. — Юмичика, это не то… Юмичика вытянул руку, и Иккаку послушно замолчал. В висках собиралась пульсирующая тяжесть. Плечо ныло. Что ему теперь делать? Развернуться и уйти? Куда? — Юмичика… — начал Иккаку снова, но тут прозвучал голос девушки — нежный и тоже, как и ее взгляд, странно детский: — Ты связной? — Что?! — Юмичика уставился на нее во все глаза. — Нелл сказали — жди связного, — объяснила девушка, глядя на него исподлобья. — Нелл знает, кто это. Только не помнит, — она обезоруживающе улыбнулась и повернулась к Иккаку. — Ика, Нелл хочет кушать! — Да! — Иккаку рванул к ней вместе с подносом. — Не знаю, ты будешь это или нет… Девушка что-то забормотала, схватила поднос и бухнула его на диван рядом с собой, расплескав чай. Иккаку же повернулся к Юмичике, которому уже начало казаться, что голова вот-вот взорвется. — Иккаку… — Я нашел ее на улице, тут, недалеко, — быстро проговорил Иккаку. — Она была раздета… не смотри так! Ты же видишь, — он понизил голос, — она идиотка! — Ты должен был отвезти ее в полицию или в больницу! — Я пытался, — еще тише проговорил Иккаку. — Она начала кричать как резаная, когда я заикнулся про полицию. Я подумал, что отвезу ее домой, дам ей что-то надеть, потом разберусь… Юмичика потер лоб, чувствуя, как боль в висках начинает потихоньку пересиливать боль в плече. — Иккаку, ты понимаешь, что это может быть не совсем безопасно? — осторожно спросил он. — Почему? — искренне изумился Иккаку, и Юмичика едва не заплакал от подобного идиотизма. — Что, если она жертва якудза, например, или… — Да вряд ли, — Иккаку пожал плечами. — Может, она просто из-под опеки сбежала. Из клиники или из дома. Щас она немного придет в себя и… Нелл тоненько завизжала — кружка в ее руках разлетелась вдребезги. Юмичика в изумлении обернулся — и увидел, как по обивке дивана, приближаясь к голове Нелл, ползет красная точка. — На пол! — заорал он и упал сам, пытаясь увлечь за собой Иккаку, но тот вырвался и рыбкой кинулся в дверь за Юмичикиной спиной. Юмичика не успел удивиться, как ловко Иккаку это проделал: диван, с которого, к счастью, уже успела скатиться на пол Нелл, взорвался кожей и поролоном. Зазвенело стекло. Свет погас. — Под стол, живо! — прошипел Юмичика на ухо Нелл, и она, удивительно дело, послушалась — кубарем закатилась под стол. Юмичика почти на четвереньках метнулся на кухню. Вслед ему ударила еще одна автоматная очередь — дом просматривали в мощный бинокль, не иначе. Может, даже в инфракрасный. Почти лежа на полу, Юмичика выдвинул нижний ящик, где хранились сковородки, выгреб их и вынул фальшивое дно. Здесь хранилось не самое его любимое оружие — пара кольтов, — но никуда выше он лезть сейчас бы не рискнул. Юмичика достал пистолет и запасные магазины. Стрельба снаружи стихла. Что это, интересно? Конкуренты? Не Одиннадцатая точно, но кто тогда? Кому он — или контора — могли перейти дорогу? Или он оказался прав, и дело в этой девчонке? Чертов Иккаку! И куда его понесло? Юмичика очень надеялся, что этому идиоту хватит ума затихариться где-нибудь и не лезть в драку. На корточках Юмичика подполз к окну. Пока не стреляли — значит, все-таки не инфракрасные. Что ж, глупо с их стороны. Он стремительно поднялся и открыл огонь с двух рук. Расстрелял обе обоймы — и нырнул вниз, под прикрытие подоконника, а над головой снова затрещало и завизжало, пули заколотили по стенам, сбивая краску. Юмичика перезарядил пистолеты. Нет, так он не справится. Надо или все-таки попытаться вытащить автомат, или рискнуть подняться наверх — в ванной у него хранилась винтовка. Если он засядет на чердаке с винтовкой, в дом никто не войдет. Но дадут ли ему подняться наверх? Дадут ли ему добраться хотя бы до верхнего ящика на кухне, где лежит автомат? Как же нужно прикрытие… Пальба снова стихла. Юмичика прикинул высоту разделочного стола — в один прыжок наверх, открыть шкафчик, вышвырнуть все, выбить заднюю стенку… Слишком много действий, надо было прятать оружие как-то поудобнее. Но попробовать стоило. Он рванулся с пола вверх, одновременно паля — практически не глядя, «в молоко». Сунул пистолет с правой руки за пояс, продолжая стрелять с левой, распахнул шкафчик, одним движением вынес то, что там стояло — кажется, это была пароварка, выбил заднюю стенку. И магазин опустел. Тут град пуль ударил в противоположную стену — Юмичика едва успел уйти из зоны поражения, нырнув под шкафчик и прижавшись к стене. О том, чтобы вытащить автомат, теперь не могло быть и речи. И если они не перестанут стрелять, он даже выбраться отсюда не сможет. Что ж, может, им надоест, и они пойдут на штурм дома? Тогда у него есть шанс. Или кинут пару газовых шашек, и тогда шансов у него поубавится. Или решат взорвать дом, и тогда их не будет вовсе. Юмичика присел на корточки, переводя дыхание. Умирать очень не хотелось. Видеть мертвым Иккаку хотелось еще меньше. Интересно, смог ли он выбраться из дома? Нет, про Иккаку он сейчас думать не будет. Пальба снова стихла, однако что-то было не так. Юмичика прислушался. Показалось ему, или он действительно слышал крики? Он быстро поднялся, вырвал автомат из пазов и кинулся с ним на пол. Выстрелы не возобновились, и вообще все стихло, словно снаружи больше никого не было. Юмичика затаился под подоконником. Тишина стояла абсолютно мертвая и совершенно неестественная. А потом он услышал шаги. Кто-то тихо крался по лужайке к окошку кухни. Юмичика развернулся, прижимаясь спиной к стене и подняв дуло вверх. Шаги стихли. Где ты, подумал Юмичика. Стоишь рядом? Высунуть дуло в окно и прочесать все очередью, решил он. В то же мгновение сильная рука сгребла автомат за дуло, а пальцы второй впились в шею Юмичике и вздернули его на ноги. Он ударил головой назад — попал. Раздался невнятный вопль, Юмичика дернул нападающего на себя, внося его в кухню, но не удержался на ногах и повалился сам. Автомат отлетел в сторону, Юмичика рванул из-за пояса пистолет. Напавший поднимался с пола, и Юмичика змеей метнулся к нему и приставил пистолет к виску. И осознал, что горла касается холодное лезвие. А в следующее мгновение понял, что смотрит в самое знакомое, не считая собственного, лицо в мире. — Иккаку? — Юмичика? Иккаку смотрел на него с совершенно ошарашенным видом, но Юмичике было некогда это анализировать — его мир только что расстреляли так же прицельно, как и его кухню. Никто из них не убрал оружия. Иккаку заговорил первый: — Ты стрелял. А я удивлялся, кто… Он окинул взглядом кухню, увидел развороченные шкафчики, автомат и второй пистолет на полу. Юмичика воспользовался этим, чтобы отодвинуться от лезвия и заодно окинуть взглядом нож. «Бабочка». Обалдеть. Иккаку заметил его движение, изумленно посмотрел на собственный нож — и убрал его, сложив, в карман. Потом покосился на дуло у виска. — Может, уберешь? Юмичика убрал пистолет. Иккаку смотрел, как он засовывает оружие за пояс, с таким видом, с каким обычно смотрят на заговорившие предметы, например. — Это все хранилось тут… — А твоя бабочка где хранилась, а? — огрызнулся Юмичика, поднимаясь на ноги. — В машине. — Охренеть теперь! Тут Юмичика сообразил, что их вообще-то только что обстреливали, и снова присел. Иккаку покачал головой, улыбнулся — вышло криво — и встал сам. — Там нет больше никого. Но уходить все равно надо. — Хочешь сказать, ты всех положил? — спросил Юмичика, глядя на него с пола. Иккаку возвышался над ним, высокий, в забрызганной кровью футболке. Юмичика вдруг сообразил, что у Иккаку не было при себе никакого другого оружия, по-видимому, кроме ножа. — Нет, ты там много в кого попал, — проговорил Иккаку. Он тоже не сводил с Юмичики взгляда. — Ты вслепую же стрелял, да? — Юмичика кивнул. — Охуеть. Юмичика поднялся на ноги. Иккаку смотрел на это, не пытаясь помочь. Его взгляд скользил по Юмичике, по лицу, по телу, словно впервые. — Ты лгал мне, — на пробу проговорил Юмичика. — Ты мне тоже, — кивнул Иккаку. На лице у него тоже была кровь, одна капля — прямо возле рта. Заметив устремленный туда взгляд Юмичики, Иккаку высунул язык и слизнул ее. Юмичику качнуло вперед, и Иккаку поймал его на середине движения, обхватив за талию. Несколько очень длинных мгновений они смотрели друг другу в глаза, и Юмичике казалось, что все в мире стихло, громе грохочущих ударов сердца. А потом Иккаку рыкнул, рванул его на себя и впился в губы голодным, жадным поцелуем. От него пахло кровью и порохом, и у Юмичики подкосились колени. Иккаку понял — вздернул его на разделочный стол, не разрывая поцелуя, а Юмичика вцепился в его ремень. Пальцы соскальзывали, руки дрожали, Иккаку же, оторвавшись от его губ, жадно засосал кожу на шее, прикусил, вырвав у Юмичики короткий вскрик, облизал мочку — и укусил ее тоже. Зарычав от нетерпения, Юмичика резко стянул с него штаны и принялся выпутываться из своих, но Иккаку, которому, похоже, ждать тоже надоело, с силой дернул их, и брюки разошлись по шву. — Сволочь! — выдохнул Юмичика ему в рот. В ответ Иккаку отшвырнул остатки штанов и так же беспощадно расправился с Юмичикиными трусами. И рванул его на себя. У него был дикий, бешеный взгляд. Никогда раньше он так не смотрел — может быть, только в тот самый первый их вечер, когда Юмичика, под влиянием момента и алкоголя, позволил себе быть самим собой, а не манерничающим идиотом, каким притворялся все остальное время. И сейчас Иккаку смотрел на него — на настоящего Юмичику и, кажется, ему нравилось то, что он видел. Тихо зашипев от нетерпения, Юмичика закинул ногу ему на плечо и потянул на себя. Оскалившись, Иккаку подхватил вторую его ногу под колено, отводя в сторону, а потом Юмичика ощутил, как в него толкнулась головка толстого члена. Без растяжки, без смазки и уж тем более без резинки. Юмичика мучительно застонал и прикусил костяшки пальцев. Иккаку склонился над ним, складывая почти пополам, его лицо исказилось, по виску покатилась капля пота. Юмичика поднял дрожащую руку, чтобы стереть ее, но Иккаку прихватил его пальцы губами и втянул их в рот. Юмичика ахнул и прогнулся, шире разводя ноги. Больно, это было больно. Так больно, что он не мог даже дышать, только сорвано хрипеть, пытаясь вобрать в легкие хоть немного воздуха. Нога соскальзывала с мокрого от пота плеча Иккаку, вторую его пальцы сжимали так сильно, что Юмичика был уверен — оставит синяки. Он слышал хруст битого стекла под ногами Иккаку, его тяжелое дыхание. Потом Иккаку коротко застонал и въехал внутрь одним сильным толчком. — Иккаку… — ахнул Юмичика и закинул руку ему на затылок, и впился пальцами. Иккаку наклонился и поцеловал его, отнимая последний воздух. На вкус он был как кровь. Юмичика застонал ему в рот, и, словно это был сигнал, Иккаку начал двигаться, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, наращивая темп. Каждый его толчок подбрасывал Юмичику на скользкой столешнице, вырывая стон. Ему было больно, ему было неудобно, в этом не было никакой красоты, и это было так прекрасно, что Юмичике казалось — он умрет от разрывающего сердце чувства, умрет здесь и сейчас. — Юмичика… — прошептал Иккаку, отрываясь от его губ. Его глаза были черными, как пистолетные дула. — Юмичика… Юмичика положил пальцы ему на губы, провел по скуле, по виску, по щеке. — Люблю тебя… — выдохнул Иккаку, и Юмичика выгнулся, почти вставая на лопатки. Внутри будто растекся жидкий огонь, он хлынул от промежности в живот, в грудь, в мозг, подобно напалму выжигая все на своем пути, и снова вниз, и Юмичика кончил, содрогаясь в мощных спазмах. Он не слышал криков и стонов Иккаку, не почувствовал, как тот кончил внутрь — его трясло, внутри все горело, в ушах грохотала кровь, на глазах вскипали слезы. Иккаку выпустил его и осел на пол, и Юмичика, не удержавшись на столешнице, сполз следом за ним. Пол был в чудовищном состоянии — в осколках стекла, кусках покрытия, сбитой со стен краске. Юмичика понял вдруг, что ему это нравится. — Кто вы такие? Они синхронно вздрогнули и повернулись к двери в гостиную. Там стояла Нелл — она смотрела на них осмысленным взрослым взглядом, да и голос, пусть и сохранивший нежность, больше не звучал как у ребенка. — О, оклемалась, — проговорил Иккаку, оскалившись. — Сама-то ты кто? Она потерла лоб, прижала пальцы к виску, оглядывая кухню. Страшно ей явно не было. — Не понимаю, что происходит, — призналась она. — Опять провал… — Так, — проговорил Юмичика, заметив, что Иккаку открыл рот — явно с целью узнать подробнее про эти самые провалы, — предлагаю сначала решить вопрос, что нам делать, чтобы не умереть, а потом все остальные. — Да, пожалуй, — Иккаку поднялся на ноги, застегивая штаны, и только в этот момент Юмичика сообразил, что на нем из одежды только майка. Иккаку, кажется, сообразил это тоже. — Я тебе сейчас халат принесу! — Уж будь добр, — проворчал Юмичика, вставая и стягивая майку. Нелл смотрела на него без малейшего интереса; впрочем, он ее тоже смущаться не собирался. — Ты знаешь, кто на нас напал? Она присела, подняла отскочившую от стены пулю, задумчиво на нее посмотрела. — Я не знаю, кто вы, — проговорила она, — но если это за мной, то это Эспада. Юмичике пришлось прислониться к столу, чтобы не упасть. — Эспада?! Ты шутишь, что ли? Она посмотрела на него снизу вверх без малейшего намека на улыбку. — Они охотятся за мной, потому что один из них раскрыл меня. Юмичика, который в этот момент нервно задергивал шторы, изумленно повернулся к ней. — Раскрыли тебя? А ты-то кто? — Неллиел Ту Одершванк, — ответила она. — ЦРУ. — Кто сказал ЦРУ? — Иккаку вошел на кухню, переводя взгляд с Неллиел на Юмичику, и вдруг замер, глядя тому в спину. — Ты ранен. Юмичика раздраженно отмахнулся, не сводя взгляда с Нелл. — Это не сейчас, неважно… — Это был ты. Юмичика вздрогнул и повернулся к нему. Иккаку стоял с халатом на вытянутых руках, но, видимо, напрочь забыл про него. — Что? — Ты стрелок с дороги. Конкурент. Юмичика сделал несколько шагов к нему. Ему вспомнилось, как кривился Иккаку от боли в спине. — Помяли в спортзале… — А ты мне сказал, что продуло. — Ты первый начал врать! — Я первый начал?! Да кто вообще с самого начала вел себя как слюнявый идиот?! — Что? — переспросил Юмичика, холодея. — Вот, значит, какого ты обо мне мнения? Иккаку покраснел, но взгляда не отвел. — Ты сам считаешь меня беспомощным дебилом, скажи еще, что нет! — Ты не можешь хлеб нарезать, чтобы не попытаться отпилить себе полпальца! Кем еще я должен был тебя считать?! — Я делал это нарочно! — Всякий раз?! — Ты мазал в тире! Вообще в мишень не попадал, не то что в яблочко! — Как бы ты посмотрел на меня, интересно, если бы я расстрелял все в десятку?! — Знаешь что, — Иккаку качнулся вперед, нависая над ним, Юмичика смотрел на него, сжимая кулаки. — Я тут страдал, как мудак, думал, вся эта херня, которая с нами происходит, из-за меня, из-за того, что я тебе вру. А теперь я выясняю, что ты мне врал тоже! Я, между прочим, доверял тебе… — А, — Юмичика почувствовал, как лицо смерзается в улыбке. — То есть, это моя вина? — Да, твоя! — рявкнул Иккаку. — Почем мне знать, может, я просто твое прикрытие! — Может быть, — выдохнул ему в лицо Юмичика. Несколько мгновений Иккаку смотрел на него, раздувая ноздри. Потом что-то дрогнуло в его глазах. — Так я твое прикрытие? — А я?! Несколько мгновений Иккаку молчал. Потом проговорил: — Даже если б оно так и было, я бы все равно влюбился в тебя. Ты вообще себя видел? Как в тебя можно не влюбиться? И Юмичика покраснел. Это было глупо, по-детски, да он не краснел лет с двенадцати, если не дольше, а сейчас лицо вспыхнуло, как у девчонки, которая услышала свое первое признание в любви. — Я сейчас вернусь, — пробормотал он и рванул мимо Иккаку к лестнице на второй этаж. В спальне он переоделся со всем возможным тщанием — в немаркое и удобное, выгреб из потайного ящика под кроватью броники, еще один автомат и пистолет, сгреб на выбор шмотки для Нелл… И не удержался — перед выходом кинул взгляд в зеркало. Такого отражения в этом зеркале он еще не видел, зато видел во многих других — боковых — машины, треснувших — в ванных старых гостиниц, в чужих черных очках, в чужих глазах перед тем, как голова их владельца взрывалась кровавыми брызгами. Он смотрел в лицо себя-убийцы, лицо, которое Иккаку сегодня увидел впервые. Он повернулся к двери — и в это мгновение дом содрогнулся от крыши до основания. Грохот заложил уши. Взметнулась пыль и штукатурка, где-то с шипением искранула проводка, зашумела вода, а потом Юмичика почуял запах газа. Он едва не закричал и не метнулся вниз по лестнице, туда, где остался практически безоружный Иккаку. Инстинкты убийцы одолели инстинкты жены: он присел у стены, быстро облачился в броник и сжал автомат в одной руке и пистолет в другой. Взрыв раздался со стороны входной двери, если Юмичику не обманывал слух. Интересный способ входить в дом. По логике, сейчас должен был ворваться вооруженный отряд, но ничего подобного — в доме стояла тишина, если не считать шума воды. А потом он услышал шаги — кто-то осторожно, но не крадясь, шел к лестнице, кто-то, обутый в ботинки на толстой подошве. Иккаку, Юмичика помнил, был босиком. — Нелл! Эй, Нелл! Вот дебил, кто бы он ни был. Юмичика переложил автомат в левую руку и беззвучно сместился к двери, сжимая пистолет в правой. Незнакомец поднимался по лестнице. Еще немного — и он будет как раз напротив двери в спальню. — Нелл, детка, отзовись! Я знаю, что ты тут! Мы же с тобой не до… Юмичика метнулся в проем и выстрелил — один, два, три, четыре раза. Он успел увидеть только высоченную тощую фигуру с огромной базукой на плече — незнакомец с удивительным, невероятным проворством метнулся прочь, уходя от Юмичикиных пуль, базука плюнула огнем, и комната вокруг Юмичики взорвалась. Он успел нырнуть ничком, прикрывая голову руками. Кажется, он даже отключился на мгновение — когда пришел в себя, вокруг стеной стояла пыль, пахло гарью, в ушах звенело, и боль была везде, а по лицу стекала влага. В следующее мгновение его за шею вздернули в воздух. — Ты не Нелл, — проговорил незнакомец. Он скалился, глядя в лицо Юмичике. Левый глаз закрывала повязка. — Интересно. Я-то думал, эту сучку подобрали обычные людишки. Юмичика захрипел, впиваясь ногтями ему в руку. Незнакомец расхохотался и с силой швырнул его на пол. В следующее мгновение огромный ботинок наступил Юмичике на горло. — Только дернись — и ты… Он не договорил. Короткая автоматная очередь разорвала воздух, и нога исчезла. Раздался женский вопль, рык, и в следующее мгновение на пол рядом с Юмичикой полетела Нелл. — Дохляки, — проговорил незнакомец, а потом сгреб одной рукой Нелл за волосы, другой — Юмичику за шею и поволок их вон из спальни. Пересчитал ими все ступеньки лестницы и швырнул обоих на пол в гостиной. — Где Куросаки, Нелл? Она затрясла головой. — Нелл не скажет! Нелл не скажет, где Ицуго! — Долбанная идиотка! — прорычал незнакомец, вздернул ее за плечи и затряс. — Ты, чертова кукла, все мне расскажешь, если не хочешь сдохнуть медленно и мучительно! Юмичика осторожно отползал в сторону окна. Если удастся метнуться через подоконник… Ни закончить, ни даже додумать ему не дали. Незнакомец отшвырнул Нелл — она врезалась в стену и сползла по ней, как сломанная кукла, — в один прыжок оказался рядом с Юмичикой и каблуком впечатал его раненое плечо в пол. Юмичика не закричал только потому, что от боли перехватило дыхание. Ему показалось, что в плече что-то затрещало и разошлось, а каблук продолжал вдавливать его в твердый пол, словно с намерением растоптать. — Не знаю, кто ты, — узкое лицо над ним располосовала надвое улыбка, демонстрируя ряд крупных зубов, — или кем ты себя вообразил, недоносок. Но или ты сдохнешь, или будешь говорить. Где Куросаки? — Я не знаю, — выдохнул Юмичика, — кто это… — А я тебе верю, — он оскалился еще шире. — Зато, — он ткнул за спину, в Нелл, которая ворочалась на полу, не в силах подняться на ноги, — она знает. Если я буду тебя резать у нее на глазах, ее это сломает, как ты думаешь? — Вряд ли… — прохрипел Юмичика. Он понемногу привыкал к боли. Еще чуть-чуть — и он сможет двигаться. — Мы едва знакомы… Незнакомец расхохотался. — А я все-таки попробую… И Юмичика рванулся — в сторону, с мясом выдергивая многострадальное плечо из-под каблука, и вверх. И в то же самое мгновение на голову его мучителя обрушился страшный удар из-за спины, и он рухнул как подкошенный. — Не люблю нападать сзади, — сумрачно сказал Иккаку. — Но тут… — Где тебя черти носят? — сердито перебил Юмичика, пытаясь подняться на ноги. В этот раз Иккаку подошел и поднял его — от резкого движения плечо задергало, и несколько мгновений Юмичика стоял, опираясь на Иккаку, кусая губы и пытаясь переждать разноцветные круги перед глазами. — Меня слегка контузило, — признался Иккаку. — А потом я бегал за оружием. Юмичика окинул его взглядом. Иккаку был обвешен крест-накрест патронташами с метательными ножами, на бедре у него болталась — Юмичика не поверил своим глазам — катана, а в руках он держал нехилую такую палку, тяжелую даже на вид. — Вот это все дерьмо ты называешь оружием? Иккаку посмотрел на него угрюмо и пошел поднимать Нелл. Юмичика, кривясь, снял с поверженного врага весь огнестрел, потом присел рядом, рассматривая лицо. — Иккаку, я его знаю. Иккаку немедленно примчался обратно. — Что? Откуда? — Да и ты его знаешь, — Юмичика поднялся на ноги, передергивая затвор. — Это Нойтора Джируга. Наша цель. И он вытянул руку с пистолетом — но Иккаку перехватил его запястье. — Что еще? — Он вообще-то в отключке. Юмичика ошалело уставился на Иккаку. — Так отлично! В сознании он меня тут чуть не размазал тонким слоем! Иккаку хмурился. — Я не хочу, чтобы ты его так убивал. — Я в спящих стрелял! — Не у меня на глазах. — Иккаку, ты рехнулся?! Это наша цель! А еще он за нами погонится, потому что ему нужна она! — и он мотнул головой в сторону Нелл. — Вот когда погонится — тогда и прикончим, — непререкаемым тоном заявил Иккаку. — А сейчас собираемся и валим. Я бессознательных не добиваю и тебе не дам. Еще несколько мгновений они стояли лицом друг к другу, запястье Юмичики — в руке Иккаку. Юмичика не понимал, чего ему в этот момент хочется больше — то ли врезать недоумку, то ли разрыдаться у него на груди. И так и так выходило плохо. Да и времени не было — ни на то, ни на другое. — Ты можешь мне просто довериться? — спросил Иккаку. — Как в Боготе? А? Юмичика? — Черт с тобой, — выдохнул Юмичика, и Иккаку выпустил его руку. Юмичика сунул пистолет за пояс, перекинул автомат через плечо. Нелл по-прежнему была одета только в его халат, но времени на переодевания у них не было. — Твоя или моя? — Моя. Юмичика фыркнул и, вскинув к плечу второй пистолет, осторожно выглянул на улицу. На вид все было спокойно. Ни посторонних машин, ни подозрительных людей, только крыльцо разворочено, спасибо еще, что трупов с улицы не видно. Чуть пригнувшись, Юмичика через газон метнулся к машине Иккаку. — Аясегава-сан… Он едва не подскочил на месте — через забор на него смотрела их круглощекая соседка, Ямада-сан. — А… а… — она потыкала ему за плечо. — А это у вас автомат? — Да, Ямада-сан, — он открыл дверцу, швырнул автомат на заднее сиденье, взял улицу в прицел и махнул Иккаку. Тот, вскинув Нелл едва ли не на плечо, помчался к машине. — Так это вы сейчас стреляли? — с любопытством поглядывая то на него, то на Иккаку, спросила Ямада-сан. — Очень шумно было. — Я прошу прощения за беспокойство, Ямада-сан, — ответил Юмичика. Иккаку подлетел к машине, запихнул назад Нелл и рухнул на место водителя. — Вы не беспокойтесь, мы вообще съезжаем. — Да, я так и поняла, — она закивала. — А вам так лучше, кстати, — добавила она. — В черном, знаете. Не как обычно. Сразу видно, что вы не гей на самом деле. А то моя свекровь говорит… Что говорит Ямада-сан старшая, они так и не узнали. С диким, оглушающим ревом на их газон влетела гоночная машина — белая, с красочным изображением пантеры на крыле. Распахнулась дверца, и оттуда, пригнув светловолосую голову, поднялся водитель. Распрямился во весь рост и нагло ухмыльнулся. А потом вскинул автомат и полоснул по ним очередью. Взвизгнула и нырнула за свой забор Ямада-сан. Завизжала Нелл. Юмичика практически свалился на сиденье и едва успел захлопнуть дверцу — Иккаку втопил педаль газа, и его машина, ободрав бок Юмичикиной, выскочила на улицу. Автоматчик развернулся следом, все так же поливая их очередями. Полетело стекло. Матерился Иккаку. Юмичика же, нырнув на дно машины, добил стекло пистолетным дулом и открыл пальбу вслепую. Вряд ли он попал, но бешеная очередь на мгновение стихла. Этой секунды Юмичике хватило, чтобы метнуться на заднее сиденье, сгрести свой автомат и, расколотив окно, окатить «пантеру» ответной очередью. Стрелок нырнул за свою машину. Похоже, гнаться за ними он не собирался — во всяком случае, пока дом не скрылся за ближайшим поворотом, «пантера» не двинулась с места. Нелл поднялась с пола, вытряхивая из волос осколки. Кажется, она вновь была во «взрослом» состоянии — смотрела, во всяком случае, вполне осмысленно. — Гриммджо Джаггерджак, — ответила она на вопросительный взгляд Юмичики. — Человек Эспады. Как и Нойтора. — На помощь, что ли, примчался? — мрачно спросил Иккаку, не оборачиваясь. У него по щеке текла кровь — видимо, задело осколком стекла. Юмичика, кривясь, перебрался на пассажирское и заглянул в бардачок. — Где аптечка, Иккаку? — В багажнике, — дернул плечом Иккаку. От комментария Юмичика удержался — больно уж у того был недовольный вид. — Вряд ли на помощь, — с сомнением проговорила Нелл. — У нас… у них там серьезная конкуренция внутри Эспады. — Что еще за Эспада? — сердито спросил Иккаку. Юмичика уставился на него во все глаза, и Нелл, кажется, тоже. — Типа все должны знать, что ли? — Ну, ты знаешь… — под недобрым взглядом Иккаку Юмичика решил не продолжать. — Это очень мощная группа, в основном они занимаются примерно тем же, что и мы, но, насколько я слышал, у них много еще сфер влияния. Наркотики, оружие, торговля людьми… Иккаку поморщился, и кровь из пореза на щеке потекла сильнее. Юмичика полез в бардачок — аптечки там действительно не было, зато нашлись бумажные носовые платки. — Дрянь какая… Юмичика улыбнулся и принялся осторожно промокать царапину на щеке Иккаку. — Одиннадцатая таких вещей не принимает? — Мы и ваших дел со спецслужбами не принимаем, — буркнул Иккаку. — Это ведь они вам Джиругу заказали, стопудов. — Насколько я знаю, да, — кивнула Нелл. — Руководство было крайне недовольно, что Джируга оказался в руках японских властей. Но кто пришел к ним, — она кивнула на Иккаку, — я не знаю. Иккаку продолжал хмуриться — видимо, его тоже одолевал этот вопрос. — А кто такой Куросаки? — спросил Юмичика, отнимая платок от его щеки — кровь почти остановилась, но царапину все же стоило обработать. — Не могу сказать, — серьезно ответила Нелл. — Это… служебная тайна. И может быть делом жизни и смерти. — Свидетель, что ли? — спросил Иккаку, на мгновение прижавшись щекой к Юмичикиной ладони. Нелл промолчала. — Что ты там говорила про связных? — сменил тему Юмичика. — Мне надо будет позвонить, когда мы доберемся… куда-нибудь, — ответила Нелл. Юмичика фыркнул. — Ты только телефон запиши, а то мало ли, опять перекинешься. Что это, кстати, с тобой такое? — Травма головы, — мрачно ответила Нелл и больше не сказала ни слова. Иккаку тоже замолчал. Поглядывая на него искоса, Юмичика видел, что Иккаку по-прежнему хмурится. Он даже примерно представлял, почему. Он бы и сам хмурился, но от этого бывают морщины, так что лучше не надо. Не каждый день узнаешь, что твой любимый человек — наемный убийца.