Химе клана Учиха

Утро началось со свиста рассекаемого воздуха и резкой, но не сильной боли на левой щеке. Резко открываю глаза и упираюсь взглядом в невозмутимое лицо джи-сама, скашиваю глаза налево и обнаруживаю жизнеутверждающе торчащий в подушке кунай (надо-таки сходить в библиотеку, а то эти всплывающие местные слова сильно напрягают). — Первый урок — никогда не расслабляйся. Если ты шиноби, значит, тебя всегда хотят убить, — менторским голосом продекларировал дед, — Через полчаса жду тебя на завтрак, так что, приведи себя в порядок, Микото, — и ушел. И вот как это понимать? Мне теперь что, вообще не спать, или как? Оставив риторические вопросы, и все еще пребывая в некотором шоке, я пошла исследовать выделенную жилплощадь. На джи-сама я, как ни странно, не обижалась, да и царапина-то была символическая. Хорошо лишь одно — от выброса адреналина, сна как не бывало. Часы на тумбочке показывали шесть часов утра, значит, завтрак здесь подают в шесть-тридцать. Запомним. На то, чтобы заправить кровать, ушло от силы минуты две. Кунай я положила на тумбочку, а испорченную подушку — поверх покрывала. Надеюсь, мне самой не придется ее зашивать. Комната Микото была большой и просторной, как положено химе, но, как это часто бывает в подобных помещениях, абсолютно неуютной. В ней не было, так называемого, оттенка личности, который присутствует в любой жилой комнате. Недалеко от кровати обнаружилась дверь в ванную. Личная ванная… Да, в статусе химе есть свои плюсы. Недолго думая, скинула еще вчерашнюю одежду (видимо, дед донес мою тушку до кровати, а вот раздевать не стал) и включила душ. Намочив волосы, принялась искать шампунь и прочие средства, все же я девушка и ненавижу грязь и нечистоплотность. Шампунь нашелся на полочке, как и бальзам с мылом, причем все названия были написаны иероглифами, которые, к счастью, легко читались моим телом. Кстати, оказывается, я помнила письменность своей прошлой жизни! Насчет языка не знаю, так как мне казалось, что я и сейчас на нем говорю, а вот письменность в моей прошлой жизни кардинально отличалась от тех иероглифов, что используются здесь. Будет теперь моим личным шифром. После быстрого душа и остальных утренних процедур (а то ведь лимит в полчаса никто не отменял) я, наконец, соизволила взглянуть на себя в зеркало. Ну, что сказать, милое детское личико, немного бледноватое, иссиня-черные волосы, черные глаза… и неглубокая царапина на левой щеке. Микото была красива, а значит, и я теперь тоже красива. Правда, бледная кожа в черном обрамлении волос выглядела немного болезненно, а черные глаза в сочетании с безэмоциональной маской даже пугали, поэтому, показав своему отражению язык, я, с чувством выполненного долга, отправилась одеваться. Волосы высушить я уже не успевала, да и не знала как, так что, просто собрала их в низкий хвост. Огромный платяной шкаф был… огромным. Настолько, что с моим ростом до верхней полки я могла дотянуться, только приставив два стула, один на другом, и вызывал смутное ощущение тревоги. Одежда не изобиловала на цвета и вся была в оттенках синего, с обязательной красно-белой эмблемой — видимо, символ клана. Нормально, синий цвет мне нравится. Но, что меня неимоверно расстроило, почти вся одежда состояла из платьев и кимоно, которые не вызывали у меня положительных эмоций. Совсем. Но Учихи не сдаются! Словом, хорошенько порывшись в шкафу, я, наконец, в самом дальнем углу нашла нормальную футболку с широким горлом и свободные черные шорты. Отлично, но надо что-то делать со своим гардеробом, а то в платьях я тренироваться не намерена. Решено, озадачу данным вопросом джи-сама, все же я ребенок, и все материальное обеспечение лежит на родителях. Кстати, про родителей… Что-то я не видела их ни в клановой больнице, ни дома… К джи-сама появляется все больше вопросов. Глянув на часы, я отметила, что до назначенного времени осталось три минуты. Привести себя в порядок я успела, только вот есть еще одна проблема… Я понятия не имею, где находится кухня, ну, или обеденная. Все же это дом аристократов, вряд ли они едят на кухне. Но делать нечего, так что, понадеявшись на удачу, пошла искать кухню, ну или что там должно быть вместо нее. Моя комната располагалась на втором этаже, кухня, по логике вещей, должна быть на первом, поэтому я уверенно спускаюсь вниз. На мое счастье, по дороге мне попалась какая-то девушка (служанка?) с подносом в руках, которая, поприветствовав меня низким поклоном и стандартным «Микото-химе», засеменила дальше. Не долго думая, пошла за ней. В обеденную мы с джи-сама вошли одновременно, правда, с разных сторон. На часах ровно шесть-тридцать. Молча, сели за стол и, молча, позавтракали. Жуть, как неуютно, такое чувство, что вокруг даже сугробы образовались. — Джи-сама, мне нужна новая одежда, — начала с насущного, надо же как-то разрядить обстановку. Спроси я его сейчас про родителей, чувствую, стало бы еще хуже. — У тебя достаточно платьев и кимоно, Микото, новые ни к чему, — сухо ответил дед. Он что, не помнит что ли? Я, вроде как, не та Микото, или он всех женщин под одну гребенку ровняет? — Мне нужна одежда для тренировок, джи-сама, а не платья. К сожалению, в шкафу я нашла только пару футболок и одни шорты, а этого недостаточно, — невозмутимо продолжаю пить чай. — Ах, да, для тренировок… — тянет дед, кидая на меня задумчивый взгляд, будто только сейчас заметил, — Хорошо, сегодня вечером у тебя будет одежда для тренировок. — Спасибо, джи-сама, — машинально склоняю голову в благодарном поклоне. Не, я не поняла, чего это он так удивился. Та Микото что, в кимоно на тренировку ходила? Если это так, то мне жаль Кагами-джи-сама. То-то он так на меня посмотрел. Нет, конечно, боевые кимоно достаточно распространенная одежда среди куноичи, но то, что я нашла в шкафу, на боевое никак не тянет. Надо порасспрашивать его о той Микото, а то своим нетипичным поведением могу спалиться. Интересно, а какой была Микото? В шкафу я нашла несколько картин, явно нарисованных ребенком; она увлекалась живописью? После завтрака джи-сама повел меня на обещанную тренировку, сказав, что будет уделять мне два часа каждый день: час утром — с семи до восьми, и час вечером — с шести до семи. Через заднюю дверь мы вышли во внутренний двор, плавно переходящий в сад, а неприметная садовая тропинка вывела нас на широкое открытое поле — личный полигон Кагами-джи-сама. — Джи-сама, прежде, чем начать тренировку, я бы хотела задать Вам несколько вопросов, я могу здесь говорить? — задаю вопрос с намеком деду. Нет, я бы могла и за столом говорить, но в доме есть прислуга, а им уж точно не надо знать обо мне. — Да, — понял намек джи-сама, — По периметру этого полигона стоят барьеры Узумаки, настроенные только на главную ветвь клана. Пройти сюда можем только ты и я. — К сожалению, имя Узумаки мне ничего не говорит, но смысл понятен. Кстати, это один из моих вопросов, не могли бы Вы, джи-сама, дать мне литературу по этому миру. Для начала, историю и географию. Так же мне нужны книги по традициям и этикету клана Учиха, в первую очередь, ну и по остальным кланам, во вторую. Пока все. Мой монолог джи-сама выслушал совершенно невозмутимо и пообещал предоставить все в лучшем виде сегодня вечером, да еще и с учителями в придачу. Кажется, ему импонировало то, что я так ухватилась за учебу и знания. — Теперь мой второй вопрос, расскажите мне о Микото, — и, пока дед не успел возмутиться, продолжаю, — Мой характер, как я поняла, отличается от ее, как и стиль поведения. Я не хочу, чтобы меня в чем-то заподозрили только потому, что я не знаю имя ее, то есть теперь моего, отца или еще что-то. Расскажите мне о ней все, ведь для Вас это тоже важно, — заканчиваю свое сумбурное выступление и упрямо смотрю на джи-сама. Я вижу и знаю, что ему не хочется говорить о Микото, но от этого зависит не только моя жизнь, но и его положение. — Ты права, душа, — начинает дед, снова используя это обращение ко мне. Знает ведь, как меня раздражает потеря памяти, вот и не упускает надавить на больное. Ладно, сейчас прощаю, я ведь тоже сейчас ему по мозолям потопчусь, — Микото была очень доброй и мягкой, и… светлой, что ли? Слишком доброй для этого мира, она пыталась решать любые вопросы миром и ненавидела насилие. Поэтому и не хотела становиться шиноби. Ее родители — мой сын и его жена — были убиты, когда Микото было два года, с рождения о ней заботились няни и служанки. Она всегда была тихой и послушной, любила рисовать и гулять в саду. Только в одном Микото была непреклонна и проявляла характер истинной Учихи — она не хотела быть шиноби. Через неделю моей внучке исполнилось бы пять лет, и ей пришлось бы начать обучение искусству ниндзя, мы и так тянули, как могли, но ей пришлось бы, даже против ее воли, так что, я даже немного рад, что мне не придется ломать ее. Ее похитили члены одной делегации из Суны и требовали за ее жизнь некоторые… сведения. Группа, посланная на перехват, едва успела, Микото из-за сильных эмоций сумела пробудить Шаринган и погрузить похитителей в иллюзию прежде, чем потеряла сознание. После доклада командира группы, я стер им все воспоминания об этом инциденте, не стоит рядовым членам клана знать о том, что женщине удалось пробудить Шаринган, к тому же такой ценой… Я уверен, именно Шаринган уничтожил сознание Микото… Насчет окружающих можешь не волноваться, за пределы поместья Микото выходила всего два раза, а за пределы Квартала так вообще ни разу, поэтому снаружи тебя никто не знает. В доме тебя хорошо знали только старая няня и две служанки, но я им уже подправил память о Микото, теперь никто, кроме меня, не знает о тебе, душа. Для всех именно ты будешь Микото, так что, не подведи меня, — все это время, джи-сама смотрел, как бы сквозь меня, погрузившись в воспоминания, но на последнем предложении его взгляд стал вновь осмысленным, и меня прошиб холодный пот. Будто прямо в душу заглянул, жуть какая. Такого и впрямь захочешь, а не подведешь, не даром он Глава клана. — Не подведу, джи-сама, — немного тише, чем планировалось, ответила я. Эк, как меня пробрало… — Не сомневаюсь, а теперь, раз со всеми вопросами мы разобрались, приступим, наконец, к тренировке, — усмехнулся джи-сама. Ох, не к добру это… В общем, это был кошмар. Меня, четырехлетнюю, ладно, почти пятилетнюю маленькую девочку гоняли так, словно я матерый ветеран спецназа. Конечно, я утрирую, но ощущение было именно такое. А начиналось все так невинно… Джи-сама показывал комплекс разминочных упражнений, я повторяла. Даже почти без ошибок, чем джи-сама был крайне доволен. Разминка плавно перешла в тренировки на дыхание, а те перетекли в бег. Из последующего я поняла одно — джи-сама был садистом и маньячным фанатом своего дела, то бишь искусства шиноби, так как бежать он меня заставил пять километров. Без остановки. Скажу сразу, пробежала я все пять, но далеко не за раз. С тем темпом, что задавал дед, меня хватало метров на семьсот, потом я падала навзничь и лежала, пока джи-сама тыкал в какие-то точки на теле, через которые потом проходила прохладная волна какой-то энергии и неприятное жжение внутри тела, и я бодрым тушканчиком скакала дальше. К сожалению, «подзарядки» хватало ненадолго, поэтому через следующие семьсот метров я снова изображала упавший листик. Джи-сама же с упорством Учихи продолжал меня «напитывать». Пробежав-таки эти мучительные пять километров, мое истязание не закончилось. Дед показывал упражнения на увеличение гибкости тела, а особенно кистей рук и пальцев. Задав закономерный вопрос, почему именно пальцев, получила наглядную демонстрацию: джи-сама быстро, так, что мои глаза уловили лишь какое-то расплывчатое слитное движение, сложил руками какие-то мудры и выдохнул изо рта огненный шар. Настоящий огромный шар из огня! Вопрос, нахрена мне гибкие пальцы, сразу же отпал. Да у меня даже усталость прошла! Это ж так круто! Глядя на мои горящие глаза, джи-сама самодовольно хмыкнул. Кажется, тренировки начинают доставлять удовольствие не только мне… Я уже взяла низкий старт на растяжку, как дед меня осадил, сказав, что прошел уже не час, как планировалось, а почти целых два, так что, вечером тренировки не будет. Наверное, мое разочарованная моська была настолько красноречива, что джи-сама, снова хмыкнув, показал напоследок упражнения для медитаций, помогающие почувствовать чакру, ту самую энергию, которую мне вливал дед во время кросса, и ушел. Ну, а я решила зря времени не терять и приступила к тем самым упражнениям по улучшению гибкости, потом бег на пятьсот метров, затем медитация. Физические упражнения — медитация. Так, чередуя и уравновешивая тело-дух, я провела на полигоне четыре часа, которые пролетели для меня совершенно незаметно, поэтому приход джи-сама был для меня внезапным, впрочем, как и его исчезновение в облачке дыма после сообщения о том, что через полчаса обед. Пару минут я стояла в прострации, а потом быстро побежала в дом, чтобы успеть принять душ, а то выглядела я как… Как после тренировки, то есть лохматая, грязная и потная. До дома-то я добежала, а вот по лестнице я уже ползла, так как сил не оставалось, до этого я как раз делала физические упражнения и не успела помедитировать и восстановиться. Кстати, эти медитации — шикарнейшая вещь! Я хоть пока и не смогла почувствовать чакру, зато силы пятнадцатиминутная медитация восстанавливала просто на раз! Быстрый душ, расчесать волосы, накинуть халат и вот, я стою перед шкафом и… офигеваю. Нет, я, конечно, просила у джи-сама одежды для тренировок, но не столько же! У меня теперь не шкаф, а склад какой-то: шорты, футболки, майки, сетки, штаны, всевозможные повязки, бинты, топы, даже несколько специальных кимоно для куноичи! Кажется, джи-сама, наконец, дорвался до того, что прежняя Микото строго пресекала. Впрочем, грех жаловаться, теперь одежды для тренировок у меня предостаточно, а в кимоно смогу ходить в Академию да и просто за пределы клана. Все же я химе, и мне не пристало ходить на людях в шортах да футболке. На столе же лежали две горы странных круглых свитков, при ближайшем рассмотрении оказавшихся обещанной литературой: первая гора — свитки по истории мира, истории страны Огня, истории Конохагакуре но Сато — Деревни, скрытой в листве —, а так же по географии; вторая стопка — история клана Учиха, традиций клана Учиха, генеалогии клана Учиха, особом додзюцу клана Учиха — Шарингане (наконец-то, я узнаю, что же это за «зверь» такой, убивший, по словам деда, сознание Микото), и вообще, такое чувство, что здесь были записаны даже кухонные рецепты бабушки двоюродного дяди моего джи-сама, потому что эта стопка по размерам была едва ли не выше первой. Немедленно наброситься на долгожданные знания меня остановило лишь то, что Кагами-джи ждал меня на обед ровно через пять минут, так что, к сожалению, пришлось оставить свитки на вечер. За столом меня ждал чем-то очень довольный джи-сама. Как и утром, мы, молча, сели за стол и, молча, приступили к еде. Правда, на этот раз не было того холодного отчуждения, которое прям-таки витало в воздухе утром. Сейчас же атмосфера за столом была… спокойной. Да, именно такое ощущение должно быть дома. — Меня радует твое усердие в тренировках, Микото, — начал джи-сама, когда подали чай, — Но не переусердствуй, твое тело еще не привыкло к подобным нагрузкам. Сегодня вечером займись изучением литературы. — Как скажете, джи-сама, думаю, ваших свитков мне хватит надолго, — хмыкаю в лучшем стиле Учих. — Завтра получишь график тренировок и занятий с учителями, а сейчас иди изучай свитки. — Хай, джи-сама, — поклон, и я лечу навстречу знаниям. На пороге оборачиваюсь, вспомнив об одном вопросе, — Джи-сама, скажите, а что это была за техника, когда Вы исчезли в облаке дыма? — Хм, если сможешь за три дня почувствовать чакру, тогда скажу, — с ухмылкой ответил дед. — Не сомневайтесь, джи-сама, я смогу, — зеркалю ухмылку. Не на того напал, старик! Если уж я чего захочу, то добьюсь этого любым способом. Зато теперь у меня есть цель, так что, после общей истории мира и клана засяду за книги по чакре. Ну, а пока, идите ко мне, свитки, нас ждет еще четыре часа увлекательнейшего времяпрепровождения!