Я сошёл с ума?

Джеймс, как на крыльях, нёсся в гриффиндорскую башню. Если ещё совсем недавно он с утра до вечера мечтал о каникулах, то теперь он сетовал на эти же каникулы, что они так не вовремя настали. Джеймс зашёл в спальню и не нашёл там никого из своих друзей. Он принялся неохотно складывать свои вещи, досадуя на то, что не увидит Снейпа целые каникулы, а ему выпала такая удача сейчас наладить с ним отношения. Джеймс даже не принимал в счёт то, что Снейп его ударил. Он был уверен: это произошло лишь потому, что Снейп хотел разуверить себя самого в случившемся. И не хотел признать, что он не сопротивлялся. Скоро в комнату зашёл Сириус. Он даже не взглянул на Джеймса, неловко отводя глаза. Джеймс сначала удивился, с чего бы это, но тут же вспомнил о своей записке, и ему самому стало немного неловко. Сириус подошёл к своей постели и стал что-то искать в своих вещах. Джеймс тоже продолжил собирать вещи. - Видел Эванс сейчас, - сказал Сириус. – Она плакала, - добавил он. - Да? – удивился Джеймс, который искал до этого под кроватью оброненную им на пол пустую чернильницу. Он так резко поднял голову, что стукнулся о нижнюю доску кровати. – Дерьмо! – выругался Джеймс. Сириус засмеялся. - Не смешно, - улыбнулся Джеймс, поднимаясь. У него немного потемнело в глазах, и потому он сел на кровать. - Не волнуйся ты так, - сказал Сириус. – Сходи в гостиную, может, Лили ещё там. Утешишь, и будет тебе плюс одно очко. Джеймс тут же покраснел, как помидор, опуская голову в попытках скрыть своё смущение. Он совсем забыл о том, что никто не знает о его симпатии к Снейпу. А Лили и подавно вылетела у него из головы, вдруг так быстро, так странно… Может, ей действительно нужно помочь, не ради «плюс одного очка», а просто потому, что она нуждается в помощи. Джеймсу было отчего-то стыдно перед Лили, хотя он ничего ей не обещал и, напротив, даже докучал своими приставаниями. И всё же ему стало стыдно, что он перестал обращать на неё внимание. Он отчего-то чувствовал, что сам отчасти причина её слёз. - Я не пойду, - серьёзным голосом и с мрачным выражением лица сказал Джеймс. Сириус, вскинув брови, посмотрел на него. - Почему? - удивился он. - Ну, просто, - замялся Джеймс. - Я не в настроении слушать, что там у нее случилось, - соврал он. Прозвучало не очень хорошо, но Джеймс теперь всегда нервничал, когда Сириус заговаривал о Лили, потому что в это момент он мог думать только Снейпе и разоблачении своей маленькой тайны. - А вот это романтично, Сохатый, продолжай в том же духе! - рассмеялся Сириус. Как тут в комнату зашёл Римус, и Сириус тут же замолчал, а из-за этого замолчал и Джеймс. Римус неловко окинул взглядом друзей и подошёл к своей тумбочке, открыл один из ящиков, достал какую-то книгу и уже хотел уйти, как Джеймс остановил его вопросом: - Лунатик, ты точно не едешь? – спросил он скорее для того чтобы что-то спросить, а не для получения нужной информации. Они уже давно всё основательно обговорили с Люпином, и тот дал ясно понять, что не поедет. - Нет, - тихо ответил Римус. – Отдохните там, как следует. - Ты тоже, - улыбнулся Джеймс. - Памелла едет? – спросил вдруг Сириус. Римус бросил на него упрекающий взгляд. - Элла едет, - отчеканил он и вышел. Джеймс повёл бровями, но вмешиваться не стал. Свою долю оскорблений он уже и так получил сполна, ведь когда друзья ссорились, ему, так или иначе, перепадало, так что разумнее было промолчать. После ухода Люпина Сириус стал вдруг очень злым и принялся молча упаковывать вещи дальше. Джеймс решил не начинать с ним разговора: всё равно ни к чему хорошему это не привело бы. Собрав вещи и обнаружив, что время ещё есть, Джеймс решил посидеть немного в гостиной. Спускаясь по лестнице, он встретил Хвоста. - Уже собрал всё? – спросил Джеймс. - Ещё вчера, - ответил Питер и принялся подниматься дальше. - Не сболтни там лишнего, а то много нового о себе узнаешь. У Сириуса опять плохое настроение, - предупредил Джеймс. - А, ладно, - ответил Хвост. Джеймс спустился вниз и не успел он сесть в кресло, как к нему подошла Габриэлла. - Ты уже слышал новости? – спросила она. - Какие? - Через две недели после каникул будет совместный матч по квиддичу. Участвует шесть школ, в том числе и наша. Команду будут набирать из всех факультетов, - протараторила Габриэлла. - Когда ты узнала это? – удивился Джеймс. - Только что, МакГонагалл сказала. Как думаешь, попадёт кто из нашей команды, кроме тебя? – спросила она. - С чего ты взяла, что я попаду? – удивился Джеймс. – И кто будет набирать команду? - Мадам Трюк, конечно, - ответила Габриэлла, переминаясь с ноги на ногу. – Ну, я уверена, что тебя выберут. Кого же ещё? – простодушно спросила она. - Не знаю, не знаю, - пробормотал Джеймс. – Ты сядь, чего стоишь? – спросил он. - Да я пошла уже, - улыбнулась она, развернулась было, но Джеймс остановил её вопросом: - Постой, когда будут выбирать и как? Нам надо будет играть? - Профессор сказала, что после каникул нам сразу объявят, кого выбрали. Нам ничего не нужно делать, - сказала она. - Хорошо, понятно, - кивнул Джеймс. - Удачных тебе каникул, - удаляясь, сказала Габриэлла. - Тебе тоже, - крикнул ей вслед Джеймс, потом посидел ещё немного, думая о сообщённой новости. Конечно, ему хотелось попасть в команду, да и он был почти уверен, что попадёт. Вот только он не хотел, чтобы в команде были слизеринцы. Но он знал, что они гарантированно там будут. Особенно кто-то из их загонщиков или охотников. И если Джеймса сделают капитаном, что тоже возможно, вряд ли они будут его слушать. Он сетовал на эту глупую идею – набрать, пусть и самых сильных, но никогда не игравших вместе игроков, да ещё и с разных факультетов. Выбрали бы лучшую команду из четырёх. Так размышлял Джеймс. Ему казалось, что двух недель никак не достаточно, чтобы как следует сыграться. А тем более со слизеринцами. - Эй, Сохатый, поезд без тебя уедет, - услышал Джеймс над самым ухом голос Сириуса. Он уже держал в руках свой чемодан. - Я уже иду, - сказал Джеймс, нехотя поднялся, сходил за своим чемоданом и вместе с Питером и Сириусом направился прочь из гостиной. Они вышли на улицу. МакГонагалл начала отмечать тех, кто отправлялся на каникулы. Мародёры встали в очередь. Недалеко впереди в очереди стояла Элла со своими подружками. Они так громко разговаривали и смеялись, что их нечленораздельный писк резал Джеймсу уши. Римус стоял рядом с ними. По его раздражённому бледному лицу можно было понять, что он заставляет себя стоять там через силу. Джеймс глянул на Сириуса, ожидая увидеть злость в его лице, но вместо этого он увидел в его глазах сожаление и даже какую-то едва уловимую нежность. Сириус вдруг поманил Римуса рукой. Тот приподнял брови, уже хотел было шагнуть в сторону Сириуса, но Элла вдруг резко схватила его за руку и принялась что-то шептать ему на ухо. Сириус, разочарованно покачав головой, отвернулся. У Римуса был такой жалкий вид, что Джеймсу даже захотелось подойти к нему и силой оттащить его оттуда, раз уж он сам не может. Как тут вдруг позади себя Джеймс услышал чей-то грубый голос. - Говорят, ты уже точно попадёшь в команду, Поттер! Я думаю, мы там встретимся, - это был Эйвери. Он играл загонщиком в слизеринской команде. Джеймс сразу узнал его по голосу. Он обернулся, неприязненно глядя на него. - С чего ты взял, что ты попадёшь? Тем, кто жульничает, там не место. Лишних очков у нас не будет, - бросил он. - Эй, ты, это клевета! – воскликнул Мальсибер. Все остальные глумливо захохотали. - Что же это за клевета, если у неё почти вся школа – очевидцы! - бросил Сириус. – Надеюсь, никто из ваших паршивых игроков не попадёт в команду. - Закрой рот, а то мы так поработаем над твоим дружком, что это он уже точно никуда уже не попадёт, - гневно бросил Эйвери. - Я бы тебе не советовал с нами связываться, - сказал Джеймс. Сириус усмехнулся. И только Питер портил общую картину, стоя рядом с выражением ужаса на лице. - Ты себя в зеркало видел, хлюпик? – гаркнул Мальсибер. – Один мой кулак размером с твою башку. Сириус и Джеймс не выдержали и засмеялись. - Ну, удачи с кулаками, – сказал Сириус. – Мы пока ещё не забыли, что волшебники. И знаем пару хороших заклинаний для усмирения твоих рук. - Пффф, тоже мне, - только и мог ответить Мальсибер. Сириус отвернулся, не видя смысла больше тратить на них своё время. Джеймс тоже хотел было отвернуться, как тут увидел Снейпа. Тот смотрел куда-то в сторону. Его тоненький шарф едва защищал его шею от холода. Северус по временам шмыгал покрасневшим от холода носом. Чуть только Джеймс заметил Снейпа, ему сразу стало так тепло и хорошо, что его губы, против его собственной воли, растянулись в блаженной улыбке. Он, не отрываясь, смотрел на слизеринца. Джеймс благодарил сейчас Бога за то, что Эйвери, Мальсибер и все остальные смотрят куда-то в даль и хрипло громко хохочут, не обращая никакого внимания на Джеймса и Снейпа. Северус, до этого смотревший в сторону, куда глядели остальные слизеринцы, скоро повернул голову прямо. Видимо, ему уже наскучила всеобщая забава. Чуть только Снейп повернул голову, он сразу встретился со взглядом Джеймса. А при виде улыбки гриффиндорца, щёки Северуса тут же покраснели, и сам он отвернулся. Джеймсу так нравилось, когда его щёки слегка краснели, что он еле удержался от того, чтобы схватить слизеринца и расцеловать его. Тем временем очередь продвигалась. Джеймс вынудил себя оторвать взгляд от Снейпа, чтобы не навлекать на себя подозрений. Скоро к ним подошёл Римус. - Что им было надо? – спросил он тихо. - Да ничего важного, как всегда, - пожал плечами Сириус. Римус удовлетворённо кивнул и остался просто стоять рядом. Видимо, он с трудом вырвался от Эллы, потому что сейчас на лице у него было выражение спокойствия и истинного довольства. Скоро подошла очередь Джеймса, Сириуса и Питера. МакГонагалл отметила их, и мародёры, попрощавшись с Римусом, направились к безлошадным каретам, которые должны были довезти их до Хогсмидской станции. Мародёры забрались в одну из карет и стали дожидаться отбытия. Тут они увидели Лили, которая прощалась с кем-то на ходу, махая рукой. Она, глядя под ноги, заскочила в карету, где сидели мародёры, и только когда подняла взгляд, несколько удивлённо остановилась. - Не бойся, не укусим, - нахально сказал Сириус. - Бродяга! - оборвал его Джеймс. – Не надо. Лили бросила короткий взгляд на Джеймса, потом села на место рядом с Хвостом и скрестила руки на груди. - Очень я тебя боюсь, Блэк. Даже слушать смешно, - ответила она Сириусу. - А может, у нас занято, не хочешь спросить? – нахально продолжал Сириус. - Бродяга, - повторил Джеймс, вскинув брови. – У нас не занято, - улыбнулся он. - Спасибо, Поттер! Я, наверное, как-нибудь и сама догадалась, - съязвила Лили. - Может, я просто тебя поддержал, - улыбнулся Джеймс. Сириус стрельнул бровями в сторону Питера, и тот тут же захихикал. Джеймс, не глядя на друга, слегка стукнул его кулаком в плечо. - Хм, – ответила Лили, поворачивая голову в сторону и еле сдерживая довольную улыбку. До прибытия девушка с ними не разговаривала. Сириус и Джеймс нашли очередной повод подколоть Питера, впрочем, не зло, так что у Лили это не вызвало никакого осуждения. Она постоянно делала вид, что смотрит в сторону, однако по временам Лили бросала взгляд на Джеймса. Его шарф в красно-жёлтые гриффиндорские полосы был ему очень к лицу, делал его коричневые глаза теплее. Лили нравились взъерошенные волосы Джеймса. Раньше она всегда считала их признаком неряшливости, но не теперь. Теперь это казалось ей красивым. «Неряшливые волосы у Снейпа, - пронеслось в мыслях у девушки. – Они действительно выглядят неприглядно. А Джеймса так и хочется потрепать по волосам». Она не могла наглядеться на улыбку Джеймса. Его улыбка была такой искренней, простой и понятной, и лицо гриффиндорца словно лучилось от этой улыбки. Лицо Сириуса рядом, пусть, может быть, много красивее, выглядело совсем не так. Что-то в нём было для Лили чуждо, как будто оно всё время что-то скрывало. К тому же глаза Блэка почти всю дорогу оставались грустными и задумчивыми, даже когда он смеялся. А у Джеймса глаза блестели, и это так нравилось Лили, что она никак не могла перестать искоса на него поглядывать. Когда они приехали, Лили тут же попрощалась с мародёрами, пожелав им хороших каникул, и пошла прочь. Ей так хотелось под каким-нибудь предлогом оказаться с ними в одном купе, но Лили понимала, что это выглядело бы странно, и вообще это было ниже её достоинства. И потому она просто пошла прочь, досадуя, однако, на то, что ничего не может сделать. Лили не прошла много вдоль платформы, отыскивая взглядом кого-нибудь из своих знакомых, как увидела Снейпа. Лили непроизвольно остановилась. Северус высматривал кого-то в толпе. Губы его были слегка приоткрыты. Лили невольно перевела взгляд на них и вспомнила всю до мельчайших деталей виденную ей сцену поцелуя Джеймса и Снейпа. У Лили до сих пор никак не выходил из головы этот поцелуй. Как же так? Что произошло? Она не могла понять. Она пыталась уверить себя, что это была какая-то гнусная шутка Джеймса, но у неё не выходило. Она хорошо видела счастливое лицо Поттера после всего этого, к тому же, наблюдая за мародёрами, Лили не заметила и признака, что Сириус что-нибудь знает об этом. А это значило, что…это была какая-то бессмыслица. «А может, спросить Снейпа?» – подумала Лили со злостью. Чуть только она вспоминала об этом поцелуе, она начинала злиться и расстраиваться, сама утвердительно не зная отчего. Лили подошла к Снейпу, стараясь совладать со своим раздражённым состоянием, но у неё это не выходило. Северус смущённо улыбнулся, ёжась от холода и нахохлившись, как воробей. - Привет, - только и мог сказать он и больше не осмелился добавить ни слова: грозный вид Лили его обезоруживал. - Что стоишь здесь? – спросила она требовательно. – Разве ты сейчас не уйдёшь к своим? У меня отпрашиваться совсем не обязательно, - резко закончила она и пошла прочь, даже не взглянув на Снейпа. Северусу стало обидно, краска залила ему лицо. Он не понимал, что он сделал. И даже если не он причина, почему Лили срывает свою злость на нём? Он уже и вовсе досадовал, что появился на её пути и винил во всём себя. Может, Лили и была права отчасти, упрекнув Снейпа в том, что он пришёл у неё спроситься, но Северус никак не хотел это признавать. Он думал о том, что просто соскучился и заслужил к себе хоть немного участия, тем более после последних его дней, когда все в Слизерине были им недовольны, когда с ним самим творилось непонятно что. Она просто должна быть рядом…она всегда была, просто улыбалась, и от этого становилось теплее. И Лили никогда не срывала свою злость так… Может, он сам в чём-то провинился? Снейп пытался отыскать в голове повод с его стороны для обиды и не мог. То, что он постоянно уходит к своим друзьям в Слизерине, не могло быть причиной – считал Снейп. Ведь он начал делать это не вчера и не позавчера - так было всегда. Конечно, Лили это не нравилось, но она никогда не злилась на него из-за этого, только лицо её становилось грустным. В упавшем расположении духа Снейп забрался в Хогвартс-экспресс и стал безразличным взглядом окидывать купе через стёкла закрытых дверей и открытые двери. Как тут вдруг в одном из купе он увидел Поттера. Тот пытался положить свой чемодан на верхнюю полку. Чуть только Снейп увидел его, краска ударила ему в лицо, и ему стало стыдно и тошно на самого себя, но вместе с тем он ощутил какое-то странное чувство. Голова его помутилась, в висках застучало, стало тяжело дышать. Он чувствовал, что щёки его горят, чувствовал, что ещё чуть-чуть, и он упадёт. - Что встал? – вдруг резко толкнул его кто-то, Снейп опомнился и быстрее пули пошёл дальше. Джеймс, в свою очередь, до того засмотрелся на Снейпа, что совсем забыл о чемодане, который держал в руках. Тот, конечно, незамедлительно поспешил свалиться ему на голову, и если бы не подоспевший Сириус, так бы и случилось. - Ты что? – удивился Блэк. - Да…да так! – смеясь, махнул рукой Джеймс. Ему было так хорошо сейчас, и он не мог точно сказать почему. Было хорошо оттого, что есть такой Снейп, оттого, что есть он сам, что есть Хогвартс и все последние события. И хотя между ним и Снейпом ничего ещё утвердительно не было - они даже не говорили толком - Джеймсу нравилась сладкая мысль, что всё это возможно, что толчок уже дан. И хотя эта мысль была более чем воздушна и не имела никакой опоры, Джеймс продолжал питаться ею и был действительно счастлив сейчас. - Что с тобой? – спросил Сириус друга. - Ничего, - махнул рукой Джеймс. – Это так. - Жаль, что Лунатик не едет, - задумчиво пробормотал Сириус. Джеймсу вдруг стало жаль друга, который будет так долго разлучён с дорогим для него человеком; хотя Джеймс и не знал, по сути, что у них за отношения, но он так расчувствовался из-за своего кажущемуся ему сейчас абсолютным счастья, что хотел каждого сделать таким же счастливым. Он уже даже намеревался было поговорить с Сириусом о Римусе, но вовремя осёкся: здесь был ещё и Питер, да и сам вид Сириуса, обычный и повседневный, смущал и останавливал Джеймса каждый раз, когда тот хотел к нему обратиться. И потому Джеймс решил не делать глупостей, целиком погрузившись в свои блаженные мысли. Снейп же, в отличие от Джеймса, чувствовал полную подавленность. Он был сбит с толку тем, что всё так быстро и странно изменилось. И изменилось ли вообще? Он всё ещё гадал: вдруг это насмешка Поттера, однако Снейп всё больше уверялся, что это не так. Впрочем, не столько его пугало это странное новое отношение Поттера, сколько своя сегодняшняя реакция. Снейп с трудом скрывал от себя, что ему понравился их поцелуй, и он был бы не прочь повторить. Северусу становилось почти физически плохо от этих мыслей. Так не должно быть! Всё это неправильно! Он пытался вызвать в себе ненависть к Поттеру, к его прежним издевательствам, но это получалось всё хуже и хуже. Он бы, может, и мог обмануть себя, если бы неоспоримым доводом в памяти не стояли глаза Поттера, который не то что не умел пользоваться окклюменцией, но и совершенно не умел врать. И в этих глазах не было ни капли ненависти, жалости или другого противного Снейпу чувства. В них была только нежность и какой-то щенячий восторг, как будто бы Джеймс был уверен, что всё будет так, как он хочет. Но Снейп, мало того, точно не знал, чего Поттер хочет, и его самого пугала эта уверенность. И хотя она не была гарантией, но предстала перед Снейпом неизбежной перспективой, в которой, к своей досаде, он невольно находил всё больше прелестей. *** Каникулы пролетели как одно мгновение. Гостеприимные родители Джеймса заставили Сириуса позабыть все свои проблемы на время и отвлечься. Рождество, впрочем, как и всегда в семье Поттеров, было весёлым праздником. Все грандиозные намерения Джеймса по составлению плана с Сириусом о спасении Люпина с треском провалились. Сначала потому, что постоянно откладывались, так как Джеймсу казалось, что времени ещё хоть отбавляй; затем потому, что упёрлись в прочную бетонную стену «невозможно». Да, Джеймс окончательно и бесповоротно осознал, что в праздной обстановке, без особого к тому толчка поговорить с другом об этом не получится. Сириус и сам не спешил делиться, может, потому, что ему тоже было немного неловко говорить об этом, а может, Джеймс далеко не обо всём догадался и многое преувеличил? Джеймс не знал, и спросить об этом было невозможно. Всё-таки они с Сириусом никогда не обсуждали личную жизнь друг друга и до мозга и костей чувствовали неловкость и нелепость ситуации, к которой они пришли. Когда дело доходило до откровений, Джеймс боялся говорить с Сириусом ещё и потому, что не знал утвердительно, что чувствует друг. Ему не давала покоя мысль, что он что-то преувеличил. Джеймсу не хотелось чувствовать стыд. К тому же Сириус, когда замечал подобное настроение друга, тут же поспешно переводил разговор на другую тему. Может, он не хотел говорить, а может, так же всё чего-то стыдился. Джеймс не знал, и всё это дело, закончившись на героической записке Джеймса, осталось лежать мёртвым грузом, хотя Джеймс и был уверен, что рано или поздно они с Сириусом об него споткнутся. Не проходило и часа, чтобы Джеймс не думал о Снейпе. Он уже безумно скучал по всему его облику, который привык видеть несколько раз на дню. Ему даже не хотелось сейчас никаких продолжений их отношений, лишь бы увидеть его, просто увидеть его немного сутулящуюся высокую фигуру, его длинные свисающие по сторонам лица волосы, его чёрные глаза. Джеймс был в восторге от любого движения, которое делал слизеринец, которое многие бы сочли некрасивым, но не Джеймс. Он считал всё это идеальным, сам не зная почему. Он постоянно вспоминал об их поцелуе, прокручивал в голове каждую мелочь, и наслаждался этим. Были даже дни, что он совсем уходил в свои мечтания, ничего не видел и не слышал, как сумасшедший, шептал что-то и сам себе улыбался. Щёки его слегка краснели, а глаза блестели ещё ярче. В один из таких дней миссис Поттер, долго наблюдая за сыном, подошла к нему, дотронулась до его головы, отчего Джеймс вздрогнул, как будто его поймали на краже, и спросила: - Ты не заболел, солнышко? – она потрепала сына по голове. - Нет, - поспешно покачал головой Джеймс. - А что случилось? – не унималась миссис Поттер. - Да ничего, мам, - попытался отвертеться Джеймс. - Влюбился, может? – с улыбкой спросила она. - Что? Нет! С чего ты взяла, мам! – воскликнул Джеймс. - Как девочку зовут? – спросила миссис Поттер вдруг. И тут Джеймсу, вопреки тому, чтобы испугаться и засмущаться, вдруг стало так смешно, что он не выдержал и захохотал. - Что смешного? – сама смеясь, спросила миссис Поттер. - Ничего, ничего, вспомнил просто…да так. Всё у меня нормально, - улыбнулся Джеймс. *** Для Снейпа каникулы проходили гораздо хуже. В день празднования в доме не было ничего, кроме дешёвой материной выпивки. И Снейпу ничего не оставалось больше, как приняться за неё. Мать и несколько её пьяных друзей-магглов (из магического мира у неё почти не осталось знакомых) сидели внизу в гостиной, шумно ругались и пили. Северус пил у себя в комнате. Отвратительное пойло оставляло чувство какой-то горечи и сухости в горле. Снейпу хотелось плеваться, чуть только он подносил бутылку ко рту, но он всё равно продолжал пить. Из его окна не было видно дом Эвансов: тот был чуть дальше по улице. Но зато он видел окно дома напротив, впрочем, Снейп был уверен, что в доме Эвансов была почти такая же картина, как в этом доме. Здесь жила одна из немногих в Паучьем тупике приличных семей. Сквозь раскрытые шторы Снейп видел наряженную ёлку и праздничный стол, маленьких наряженных детей, которые играли с взрослыми в какую-то игру, весело бегая по комнате. Снейп смотрел на всё это с почти безразличным чувством. Всё, чего ему хотелось сейчас, это хоть немного перекусить. Со вчерашнего дня у него было совершенно пусто в желудке. То, чем мать потчевала гостей, Снейп признал совершенно не съедобным. Допив отвратительное пойло и сплюнув прямо в стоящую в комнате урну, Снейп встал и, как тень, прокрался из комнаты, спустился вниз, слушая оглушающие крики пьяниц в гостиной, отыскал в прихожей куртку матери, порыскал там и выскреб все маггловские деньги, какие были. Затем Снейп накинул свою тоненькую куртку, обвязал шею шарфом и вышел на улицу. По улице уже гуляли весёлые празднующие люди, разноцветные фонарики, развешенные к празднику, украшали сырые и грязные переулки. Снейп дошёл до магазина, постоял немного в неопределённости и подошёл к неподалёку стоящему ларьку. Ему вдруг захотелось купить сигарет, а продавщица ларька никогда не справлялась о возрасте покупателей. Снейп подошёл к ларьку, купил сигареты и зажигалку. Он тут же закурил, делая неглубокие затяжки, чтобы не закашляться. Он не помнил уже, когда курил последний раз. Как тут вдруг его кто-то дёрнул за локоть. Снейп удивлённо обернулся: перед ним стоял полноватый, весь грязный мужчина в посеревшей, свонявшейся одежде. Небритое лицо его с водянистыми глазами на нём всё опухло от пьянства. Он и сейчас, кажется, был не трезв. Мужчина помялся было на месте, всё ещё держась за локоть Снейпа. Северус одёрнул свою руку. Он думал, что пьяница попросит сигарет, но то, что тот сказал, Снейп никак не ожидал услышать. - Мальчик…слушай, хочешь немного заработать, пойдём со мной, я тут недалеко…пойдём. Задаром получишь, - бормотал он, комкая в руках мятую бумажку. Снейп вместо того, чтобы ужаснуться и убежать, смотрел на пьяницу с тоской и жалостью, как на тяжело больного и умирающего человека; впрочем, таким человеком пьяница и был. Снейпу вдруг стало так тоскливо от всей этой жизни, что захотелось сесть на первый попавшийся поезд и немедленно уехать. А ещё лучше уехать в Хогвартс, там всё было не так, там была надежда, в отличие от этой помойной ямы. Северус ничего не ответил пьянице, докурил сигарету и бросил окурок, затоптав его ногой. Потом, не сказав ни слова, отправился в рядом стоящий магазин. Пьяница продолжал бессмысленно и жалко топтаться на месте. Северус зашёл в магазин, посчитал деньги, которые нашёл в кармане у матери и отправился осматривать товары. Впрочем, он не знал, что собирается покупать. Когда он ещё только находился дома, он был почти уверен, чего ему хочется, но не теперь. Сейчас он смотрел на товарные полки и понимал, что ему ничего, в сущности, не хочется. Снейп задумался, просто стоя на одном месте. Как тут сквозь женский смех, раздающийся неподалёку, он едва разобрал слова: - Смотри какой «красавчик»! - потом тихий смех и едва различимое. - Давай, иди, тщщщ… - Привет, - к Снейпу подошла какая-то девушка. Он выплыл из задумчивости, глядя на неё. Девушка, по видимому, воображала, что оказывает невероятное благодеяние, подойдя к нему. Впрочем, она была очень даже симпотичной, хотя её намерение рассмешило Снейпа и, отнюдь, не добрым смехом. Он вскинул брови, с тоской глядя на неё. Её подружки заливались смехом неподалёку. – Не подскажешь, сколько времени? – спросила девушка, убирая прядь волос за уши и едва сдерживая улыбку. - Простите, - холодно сказал Снейп. – У меня нет часов, - потом он развернулся и вышел из магазина, слыша за собою женский смех. Ему было всё равно, впрочем-то, хотя всё это и было немного неприятно. Снейпу хотелось в Хогвартс, им овладевало непреодолимое желание оказаться там сию минуту, а не в этом странном холодном мире, не среди этих людей. Вопреки себе, как бы он ни отгонял эти мысли, Северус задумался о Поттере. Джеймс был единственным человеком, который сам поцеловал его. Сам захотел его поцеловать… Снейп уже вполне себе уверился, что это было никакое не издевательство. Конечно, у Снейпа была некогда связь с женщиной, но он вспоминал о ней с неприязнью и вообще предпочёл бы забыть. Эта была дочь какой-то материной подруги. Подруга приехала в гости и захватила эту самую дочь с собой. Сама по себе эта девушка, может, и была не совсем уж некрасива, но глупа совершенно. Где бы она ни находилась, она сидела, выпрямившись, как статуя, и хлопая глазами. Особенно они со Снейпом не разговаривали. Но она, как видно, однажды набралась смелости и - Снейп так и не понял, чего она ждала в итоге - пришла под вечер к нему в комнату. На ней был короткий полупрозрачный халат, под которым ничего не было. Впрочем, выглядела она глупо и ничуть не сексуально, потому как постоянно невольно пыталась прикрыться. Всё так же не зная, что сказать, она уселась было на кровать Снейпа и уставилась на него, хлопая глазами. Северус, однако, каким бы смешным это ему не казалось, не стал ничего говорить ей, чтобы она не обиделась и не ушла, а просто молча поднялся и сел с ней рядом. Они переспали. Может, всё это казалось не таким уж плохим, пока утром Снейп не вспомнил всё до мельчайшей детали, и ему не стало противно. Но самым худшим был конец. Мать девушки как-то узнала о случившемся и принялась обвинять Снейпа во всех смертных грехах. И в итоге всё закончилось большим скандалом. Снейп с отвращением вспоминал всё это и сам не заметил, как дошёл до дома. К своему большому удивлению, он увидел у двери дома Лили. Она, видимо, хотела постучать, но, услышав звуки за дверью, призадумалась. Северус быстро подошёл к ней. Тронув его за плечо, Лили воскликнула: - О, вот ты где! С праздником тебя! – сказала она, обнимая Снейпа, так что он не успел сориентироваться. Тут же Лили отстранилась, с подозрением глядя на Северуса. – Ты пьян? – спросила она. - Нет, - глупо сказал Северус. – Да, - чуть погодя, добавил он. Лили помялась немного и сказала: - Я вообще-то думала, что ты хочешь есть, - она достала из сумки, которая висела у неё на плече, два контейнера. – Второе и десерт, - сказала она. – У тебя есть чай дома? - Да, спасибо, - едва улыбнулся Снейп. Ему стало так тепло оттого, что Лили больше не злится и сама пришла к нему. До этого он уже было начал мысленно упрекать её, что она забыла про него. Но нет, она не забыла, она поздравила его и даже принесла ему поесть. Чего же было ещё желать? Тепло разлилось в душе Снейпа, и всё ему показалось лучше, куда лучше даже, чем было оно на самом деле. - Гулять ты с нами не пойдёшь, я думаю? – спросила она. - Нет, – едва слышно ответил Снейп. Лили не настаивала, попрощалась и пошла прочь. Снейп смотрел ей вслед. Однажды Северус уже как-то погулял с друзьями Лили зимой, на пятом курсе, и ему твёрдо не хотелось больше этого повторять. Тогда он просто таскался в хвосте всей компании, а когда дело дошло до катания на горке, и он отказывался, его практически столкнули. Тогда Снейп позабавил всю кампанию своим весёлым спуском. В конце он больно ударился, но ему было стыдно в этом признаться, и он так и таскался за всеми до конца. Повторить ему это совсем не хотелось, даже сейчас ему всё ещё было остро неприятно об этом вспоминать. Когда Лили скрылась из виду, Снейп тихонько зашёл в свой дом. Пьяные крики стали громче, но Северусу было всё равно. Он на цыпочках прошёл в кухню, подогрел второе, заварил себе чаю и кое-как отнёс всё это в свою комнату, потом он запер дверь и как следует поел. После этого Северусу стало значительно лучше. Мрачные мысли его рассеялись и возвращение в Хогвартс не казалось теперь таким далёким, а жизнь такой безнадёжной. Совсем скоро Северус лёг спать и благополучно проспал до обеда следующего дня. Весь остаток каникул он слонялся туда-сюда, но больше времени проводил, заперевшись в своей комнате. С Лили он общался мало и замечал, что чем больше они находились вместе, тем злее она становилась. В чём была причина, Северус не знал, но только с каждым разом, расстраиваясь всё больше, он понимал, что причина гораздо серьёзнее, чем может показаться на первый взгляд. *** В день отъезда в школу и Джеймс, и Сириус были особенно оживлены. И потому с трудом замечали это друг за другом. Зато от миссис Поттер это не ускользнуло, она то и дело гадала, по чему это мальчики так соскучились, не по урокам же, в самом деле. Джеймс и Сириус были очень рады, когда им удалось, наконец, сбежать от неё. Поспешив запрыгнуть в поезд, Джеймсу хотелось хоть одним глазком повидать Снейпа так, чтобы не бояться, что Сириус это заметит. Но какой бы придумать повод для ухода, чтобы он звучал правдоподобно? Джеймс не знал. Однако тут, на его счастье, около друзей появился Хвост. - Привет, - сказал он. - О, привет Хвост! – воскликнул Сириус. – Как каникулы? - Привет, - сказал ему Джеймс. – Ребят, – тут же добавил он, - мне надо ненадолго, по делам, я сейчас… - Куда? – удивился Сириус. Джеймс, не зная, что делать, просто подмигнул другу, ожидая увидеть его непонимающее лицо. Но Сириус, вопреки всем ожиданиям, вдруг с улыбкой закивал. Джеймс поспешил испариться. Он понятия не имел, о чём Сириус подумал, но он получил свой шанс, а остальное было неважно. Джеймс не знал в точности, куда бежит, но он чувствовал, что у него мало времени. А желание увидеть Снейпа хотя бы на секунду, прикоснуться хотя бы к его руке, росло и множилось внутри гриффиндорца с чудовищной скоростью. Пробегая по одному из вагонов, он вдруг случайно столкнулся с Лили. - Привет! – сказала девушка, не в силах сдержать радости, но Джеймс, поглощённый своим желанием, не обратил на неё никакого внимания, он не слышал её и даже не узнал. - Извините, - пробормотал он и кинулся дальше. Лили ошарашенно, с обидой во взгляде провожала глазами парня. И тут она не удержалась и отправилась за ним. Она была уверена где-то на задворках сознания, что он ищет Снейпа, и ей, во что бы то ни стало, нужно было знать, что скрывается за всем этим. Джеймс, между тем, всё шёл и шёл. И, наконец, он, случайно глянув в окно, увидел на платформе Снейпа. Джеймс, как сумасшедший, с дрожащей улыбкой на губах выбежал из поезда. Он хотел кинуться к Снейпу, стиснуть его в объятиях, но понимал вместе с тем, что это более чем невозможно, однако Джеймс всё равно побежал дальше. Снейп как раз в это время завязывал развязавшийся на ботинке шнурок. Чуть только он закончил и поднялся, как с удивлением встретился взглядом со стоящим рядом с улыбкой от уха до уха счастливым Поттером. Джеймс не мог ничего сказать, он просто стоял, то кусая губу, то улыбаясь, грудь его нервно колыхалась. Снейп, удивлённый такой встречей, поднялся, но тоже не сказал слова. Он был потрясён таким откровенным появлением Поттера, который ничуть не смущался тем, что кругом полно людей. Снейп только было открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, как Джеймс так, что Северус не ожидал, вдруг кинулся к нему и прижал его к себе, крепко стискивая в кулаках его мантию. Это продолжалось всего несколько секунд. Затем Джеймс, как вор, озираясь по сторонам, отскочил в сторону и быстро заскочил в ближайший вагон. Тут же он с досадой подумал, что Сириусу, наверняка, пришлось тащить его вещи, которые он там оставил. Но теперь всё это были такие мелочи, которые не заслуживали даже внимания. Джеймс был счастлив, что прошли каникулы, что он снова может видеть Снейпа и прикасаться к нему. И как он жил раньше? Джеймс просто не понимал, просто не верил, как же он мог раньше жить другими мыслями… Снейп стоял на платформе, словно громом поражённый. Его воспалённый мозг мучился неправдоподобностью происходящего. И Снейп сам не знал, чего хочет, боялся того, чего хочет. Он старался ненавидеть Поттера и не мог: беспечная искренность Джеймса обезоруживала полностью. Лили же в это время следила за Джеймсом и Северусом из вагона. Она с замиранием сердца ждала, что будет, и когда её опасения оправдались, Лили ещё не полностью, но частично, подсознательно поняла, что происходит. Она вдруг почувствовала себя невероятно одинокой и никому в целом свете не нужной. Ни Джеймсу, который прежде всегда уделял ей много внимания, ни Северусу, который, она всегда это знала, очень дорожил ей. Теперь их только двое… Это было так странно, как будто сон. Лили заняла своё место в купе, ничего не видя и не слыша, вся погрязнув в своих мыслях, ехала до самого Хогвартса, не проронив ни слова. Снейп тоже чувствовал себя более чем потерянно. Ему совсем не нравилось, что он чувствовал к Поттеру ответное влечение, но он ничего не мог поделать. Он всё ещё не понимал, как так могло случиться. Да, Снейп почти уже признал, что это случилось. Глаза Поттера не лгали. Это было ясно и без легилименции. Джеймс же, вернувшись в купе, ожидал град вопросов от Сириуса, и ещё по дороге обдумал некоторые ответы. Но каково же было его удивление, когда Сириус не задал ни единого вопроса и ничего не сказал по поводу того, что ему пришлось тащить вещи Джеймса. Позже, правда, Джеймс понял почему. Сириус так же, как и он сам недавно, находился в радостном волнении предстоящей встречи с Люпином. Джеймсу до сих пор казалось это странным. Но не то, что Сириусу нравится парень: ведь Сириус однажды имел связь с парнем, правда, на спор, да и Джеймс поспешил об этом поскорее забыть, настолько тогда это казалось ему неприятным. Сейчас его удивляло другое: чем мог завлечь Сириуса Люпин? И как это произошло? Когда? Где была граница? Джеймс старался разглядеть что-нибудь подобное и в Люпине, но ничего не замечал, наверное, потому что ничего не было. Тот, скорее всего, даже не догадывался об отношении к нему Сириуса. Когда поезд, наконец, прибыл на станцию, мародёры, чуть только выйдя на платформу, тут же встретили Люпина. У него не было ни спешащего, ни виноватого вида, похоже, он ждал их и не собирался сейчас идти к Элле. Это так обрадовало Сириуса, что он, позабыв обо всех ссорах, стиснул друга в объятиях, похлопывая его по спине. Римус тоже не спешил протестовать. После он поздоровался с Джеймсом и Питером, и мародёры пошли прочь со станции. От Джеймса не ускользнуло то, что Римус как будто боязливо поглядывает по сторонам. Сириус тоже заметил это и незамедлительно обратил на это внимание: - Если тебе нужно встречать…ммм Кларк, то иди, - сказал он. Он, как Джеймс заключил, не хотел называть девушку «Памеллой», чтобы не испортить того настроения, которое образовалось при встрече. Но Римус, даже заметив заминку Сириуса, не спешил обижаться. - Я…вообще-то, заболел, - сказал он тихо, как будто Элла стояла рядом и могла услышать, - и должен быть в больничном крыле… - А что случилось? – удивился Сириус. - Да так, простуда…да о чём я. Я потихоньку сбежал оттуда, чтобы вас встретить… - мямлил Римус. - Так ты и её теперь можешь встретить, - безжалостно продолжал Сириус. Римус весь покраснел, но ничего не ответил. Джеймсу стало до того жаль его, что он поспешил поскорее перевести тему, рассказывая о том, что произошло на домашнем рождественском вечере. Сириус не слишком охотно, но всё-таки подхватил рассказ. Так они дошли до карет и доехали до школы, Римус при этом постоянно беспокойно посматривал по сторонам. Когда мародёры приехали в школу, Люпин отправился обратно в больничное крыло, а остальные на ужин. Элла подошла ужинать чуть позже. Вероятно, она ходила навестить Люпина. Но вид у неё теперь был уж слишком довольным, как показалось Джеймсу. Она села на своё место. Сириус, по обыкновению своему, почти не сводил с неё внимательного взгляда, хотя сейчас Люпина не было рядом с ней. Когда большинство учеников уже разошлось из-за стола, Джеймс тоже обратил на неё взгляд. Элла с приторной улыбкой беседничала с каким-то парнем напротив, который довольно улыбался и весь покраснел. Кажется, она была очень довольна, что Люпин болен. Но почему она не удосужилась посмотреть из предосторожности, остался ли кто из мародёров в зале? Ведь они могли бы доложить Люпину. Впрочем, Джеймс тут же с горечью разуверил себя в том, что для неё это имело хоть какой-то смысл: она уже сожгла все мосты. Сам Джеймс ни за что не рассказал бы этого другу, боясь раскрытия своей тайны. Сириусу Римус вряд ли поверил бы, да и слезами Элла бы склонила его на свою сторону. А Хвост…про него и говорить было нечего. Джеймс боялся только, что Сириус потребует от него, чтобы они вместе рассказали Римусу об этом. Тогда бы он оказался в абсолютной западне. Он был беззащитен перед Эллой и не смог бы объяснить Сириусу причину своего отказа. Блэк уже, именно с намерением, как показалось Джеймсу, наклонил голову ниже, приближаясь к нему. Джеймс замер. - Слушай… - сказал Сириус, не глядя на друга, а глядя на стол. – Я придумал…ну, кое-что, касательно Люпина и, ну, её… Ему было по-прежнему неловко говорить об этом с Джеймсом, да и вряд ли когда-нибудь стало бы легче. Джеймс весь содрогался от того, что Сириус мог бы сказать. Блэк продолжал: - Впрочем, поговорим об этом после, в комнате, - у Джеймса отлегло на сердце, хотя его беды всего лишь отодвигались, и на очень непродолжительное время. Но за это время Джеймс мог бы придумать причину своего отказа доложить увиденное Люпину. Но время шло, а Джеймс так и ничего не придумал, и пришёл к Сириусу в совершенно убитом состоянии. Джеймс сел на кровать, а Блэк был настолько возбуждён, что не мог сидеть - он то и дело ходил по комнате. - Слушай, вот что, - говорил он, не глядя на Джеймса. Джеймс тоже не глядел на друга, чтобы не ставить его в ещё более затруднительное положение. Сириусу явно было очень неловко от того, что Джеймс догадался о его чувствах. – Мы не будем сейчас говорить ему, что как только он уходит, она заигрывает со всеми подряд, - у Джеймса свалился камень с души. Он так обрадовался, что даже развеселился и уже не сводил взгляда с ходящего туда-сюда Сириуса. – Это не поможет, - продолжал Сириус. – Она начнёт ныть и причитать, и убедит его, что права. Мы вот как сделаем. Парень попался очень даже подходящий. Я его знаю. Да и не надо быть гением, чтобы догадаться, чего он от неё ждёт. Мы можем сыграть на этом, выставив всё за большую измену. - В смысле? Не понимаю, как мы это сделаем, - удивился Джеймс. – Да и что с этим парнем не так? Что ты вообще имеешь в виду? - То и имею в виду, что он, в общем, идиот. Ты, может, не помнишь, год назад мы решили его разыграть. Я прикинулся его доброжелательным товарищем, чтобы якобы познакомить его поближе с девчонками. Дальше у нас было задумано, что одна из девушек обратит на него внимание и начнёт с ним встречаться. Всё это время мы придумывали всякие советы, которые выставили бы его полным идиотом, ну я потом и давал ему эти советы. Дальше девушка должна была развести его на секс. До этого я дал ему несколько тупых советов, чтобы он опозорился. Короче, я и пара девчонок должны были следить за всем этим. Это было жутко нелепо. Что он там точно сделал, не помню, но секса у них не было. Потом мы ему рассказали, что это был розыгрыш, но он так ничего и не понял. До сих пор иногда со мной здоровается в коридорах. Я к тому говорю, что он вообще на своих ошибках не учится и ничего не понимает. Он считает, что любая девушка, которая обратила на него внимание, любовь всей его жизни. - А где был я тогда? – спросил Джеймс, погружаясь в мрачные мысли. Ему не понравился рассказ Сириуса, но не понравился не потому, что ему было жаль парня, а потому, что этот рассказ тревожно затронул что-то в самом Джеймсе. Он вдруг почувствовал свою вину, никак не относящуюся к описанной ситуации, но всё же вину в чём-то…подобном? Джеймс сам не мог сейчас понять. - У тебя были какие-то дела тогда…приближался матч по Квиддичу, что ли. Короче, неважно всё это, - махнул рукой Сириус. – Я вот о чём: его глупость можно использовать, только теперь для дела, а не для смеха. И тут Джеймса как будто ударило молнией. Он понял, в чём виноват, и ему стало так стыдно, что он не подумал об этом раньше, не задумался об этом ни на минуту. Лицо его судорожно передёрнулось только от одного воспоминания обо всех своих издевательствах над тем, за один поцелуй которого Джеймс был готов пойти на что угодно. Да разве Джеймс заслуживал этого после всего того, что причинил Снейпу за все годы нахождения в школе? И после этого он смел рассчитывать на взаимность? Джеймсу стало так стыдно, что щёки его буквально горели. В груди его стало теснить, дышать стало тяжелее. Он чувствовал, что мог безжалостно и как можно сильнее ударить себя прежнего, если бы тот только оказался перед ним сейчас. Джеймс был готов броситься Снейпу в ноги и умолять его, умолять без конца, чтобы тот простил. Стоило ему вспомнить его, такого худого и бледного, как на глаза невольно наворачивались слёзы. «За что я с ним так? За что?» Из-за каких-то мелких причин, многих мелких причин, и даже не из-за Лили, как сам Джеймс ответил бы раньше. Да и что Лили! Разве он относился к ней так, как относится теперь к Снейпу? Никогда…и, кажется, никогда не смог бы. - Эй, ты что, не слушаешь? – где-то на задворках сознания Джеймса послышался гневный голос Сириуса. - Я сейчас, - только и мог сказать Джеймс и тут же выскочил из комнаты, оставив ошарашенного Сириуса стоять на своём месте. Джеймс шёл, никого и ничего не видя. Он выбежал из гостиной и направился дальше, неважно куда, лишь бы подальше от людей. Как только он заметил, что рядом никого нет, Джеймс подошёл к стене, сполз по ней и, уткнувшись в свои колени, дал волю слезам. Так ужасно он давно себя не чувствовал. Но чем больше Джеймс плакал, тем легче ему становилось. Скоро ему уже всё показалось таким простым и понятным, точно ничего и не было все эти годы. Он тут же твёрдо решил, во что бы то ни стало, доказать Снейпу, что он раскаивается. Ведь он не мог просто так взять и отступить. Он так благодарил мысленно Сириуса сейчас за то, что тот рассказал эту не слишком приятную историю. Ведь иначе Джеймс, совсем замечтавшись, мог и не вспомнить. Как только Джеймс успокоился, он дошёл до туалета, умылся и подождал ещё немного, пока краснота уйдёт с глаз, чтобы Сириус ничего не заподозрил. Он вернулся в комнату, даже не зная, что скажет Сириусу, и уже видя перед собой его непонимающее и злое лицо. Всё-таки Джеймса не было целых полчаса. Но как только Джеймс вошёл, он застал Сириуса сидящим на постели и глубоко задумчивым. Увидев Джеймса, тот подскочил и отсутствующим взглядом посмотрел на друга. - А, ты уже…ну так о чём я, - сказал он, снова вставая. Он вёл себя так, словно Джеймса не было каких-нибудь пять минут. Джеймс удивился этому, и тут же на него нашло тяжёлое чувство. Сириус был так поглощён освобождением Люпина, что даже время не замечал, составляя свой план. Джеймсу стало от этого невыразимо тяжело и как-то тесно, он только сейчас действительно осознал, как это всё трудно для Сириуса. Он осознал, какой тот на самом деле одинокий человек. Если Джеймсу было очень плохо, он уже не мог остановиться и мог поговорить с любым, кто готов выслушать, или ещё каким-то образом выплеснуть эмоции. Но Сириус всегда всё держал в себе, замыкался в свою раковину. Только сейчас Джеймс действительно понял, как Сириусу бывает сложно выразить настоящие, глубокие чувства. Да, он может быть обворожительным, создающим хорошее впечатление приятным человеком. Может легко кружить головы. Но как только дело доходить до серьёзных чувств, Сириус не знает, что делать. Джеймсу вдруг стало так жаль его, что он решил сделать всё возможное для того, чтобы Люпин узнал о чувствах Сириуса и верно понял их, а не только поучаствовать в спасении Римуса. Когда Джеймс только шёл сюда, он надеялся, что этот разговор будет отложен. Но сейчас он видел, что отложить разговор абсолютно невозможно: так для Сириуса это было важно. - Я, знаешь, вообще не понял, что ты хочешь сделать, - сказал Джеймс с энтузиазмом. Сириус немного приободрился от тона друга, и на его усталом и отчего-то раскрасневшемся лице появилось бодрое выражение. - Я толком сам ещё не продумал детали…но в общих чертах… Короче, может, ты ещё что придумаешь, - промямлил он. – Я вот о чём. Так как этот олух считает любую заговорившую с ним девушку потенциальной парой, то на этом можно сыграть. Нужно наплести ему, что он действительно приглянулся Элле. Ты или я подойдём для этого прекрасно… - Не помню, чтобы я вообще когда-нибудь с ним разговаривал, - перебил друга Джеймс. - А это не важно! – махнул рукой Сириус. – Это мелочь. Ты только заговори с ним и всё. Всё-таки это ты с ним заговоришь, а не кто-нибудь. - А что я? Что особенного? – усмехнулся Джеймс. - По мне так в тебе нет ничего особенного, Сохатый! – неловко отшутился Сириус. – Я лишь имею в виду, что репутация твоя всё-таки не его репутация, если она вообще у него имеет место быть. - Ладно, это я понял, - с трудом скрывая недовольство, ответил Джеймс. Ему не хотелось думать о том, чтобы кого-то обманывать и над кем-то насмехаться. Как только такая перспектива вставала на горизонте, он сразу вспоминал о Снейпе. «Все мы люди, и каждому может быть неприятно, как с ним обошлись, – думал он. – Всё-таки это отвратительно использовать человека ради своих целей, неважно каких…» Он уже мысленно решил для себя всеми способами увернуться от всего, что будет касаться разговоров с этим парнем, и свалить это на Сириуса. Если тот считает это нужным – пусть делает, решил Джеймс. Он был не вправе его винить. – Но что делать с Эллой? Её так просто не обманешь, – продолжал Джеймс. - Слушай, это тоже можно устроить, - оживился Сириус. – Не уверен на сто процентов, что получится, но…я долго наблюдал за ней. - Это точно! – не смог удержаться от насмешки Джеймс. Сириус, как только видел Эллу, уже не спускал с неё глаз. Но Блэк проигнорировал насмешку Джеймса. - Так вот, я наблюдал, и заметил, что она почти всегда не упускает случая с кем-нибудь пококетничать, если Римуса нет рядом. Зачем он ей, не понимаю!? – тут же не смог сдержать злости Сириус, ещё более нервно заходив взад-вперёд по комнате. - Ну-ну! – успокоил его Джеймс. Сириус как-то странно на него глянул. – То есть…я имел в виду. Говори дальше…в смысле, по делу, - он прокашлялся и сделал вид, что внимательно рассматривает пятно на своей мантии. Он тут же пожалел, что сказал это «ну-ну», да ещё таким игривым и даже чуть смешливым тоном. Но Сириус уже забыл об этом, и Джеймс вскоре тоже. - Ну, и этим можно воспользоваться. Пока Римус в больничном крыле…это очень нам полезно, - задумчиво пробормотал Сириус. - Ты предлагаешь избить Люпина до полусмерти, чтобы задержать его там, как можно дольше? Только бить будешь ты. Моя ранимая душа этого не вынесет. - Заткнись, Сохатый! – сказал Сириус, едва сдерживая улыбку. – Я имел в виду, что когда он выздоровеет, мы будет придумывать постоянные предлоги, чтобы он был с ней рядом как можно реже. Ты, наверное, уже заметил, что он стал всё чаще тяготиться её вниманием. Это тоже пойдёт нам на пользу. Мы будем постоянно тормошить его, а Элла останется предоставленной самой себе. И тут подоспеет наш добрый молодец, окрылённый тем, что Элла им интересуется, и получивший пинок под зад с заверением, что настоящий мужчина начинает первым, идёт к ней. Ну и Элла от скуки и привычки ему не откажет. Её это даже позабавит, - на одном дыхании выпалил Сириус. - Слушай, как-то это всё запутано и сложно. Слишком уж шатко, всё может пойти не так. И что тогда? – спросил Джеймс. - Тогда…придумаем что-нибудь на ходу. Да всё должно получиться! Я знаю этих людей! Если у тебя есть идея получше, то предлагай, - как будто даже обидевшись, сказал Сириус. Джеймс уже с трудом сдерживал улыбку. Сам не зная почему, он находил всё это забавным, представляя, как Сириус будет бегать туда-сюда, контролируя все фигуры в его игре. - Но ведь это не всё, - с улыбкой заметил Джеймс. – Должно же быть какое-то ядро у твоего гениального плана, которое ударит прямо в цель. Иначе, зачем всё это? Сириус то ли решил игнорировать усмешки Джеймса, то ли действительно не замечал их. По его лицу казалось, что он одновременно пытается и слушать Джеймса, и продумывать детали, и ещё представить в целом, как всё это будет. Это, естественно, выходило у него плохо, судя по мучительно сосредоточенному выражению его лица. - А, да…это, – сказал он. – Это в нужный момент. Мы напишем записку от Эллы к нему, а от него Элле. В записке будет предложение встретиться вечером, сам понимаешь зачем. Для этого мы, конечно, поработаем над ним. Убедим его хоть разок затронуть тему секса хоть мельком под предлогом того, что это очень ей понравится. И потом убедим его не отказываться, если Элла предпримет попытку сама. А Элла это сделает. Её наверняка заинтересует «его» письмо, да и на месте она никогда не останавливается. Естественно, надо, чтобы Римус об этом узнал. Я почему так радуюсь ситуации, потому что Римус знает этого парня и уж точно не подумает, что он её соблазнил и обманул. - Слушай, Бродяга! – Джеймс не смог сдержать смеха. – Прямо как в дешёвых любовных романах! Сириус нахмурился и пробормотал: - Придумай лучше, если можешь. - Слушай, а если он намекнёт ей в разговоре о сексе, может, она сама ему предложит, и никакие письма не нужны? – предположил Джеймс. - Может…но вряд ли он удачно намекнёт, да и…не знаю, если так, будет даже лучше. Так что, ты поможешь мне? – спросил Сириус. - Хорошо, – улыбнулся Джеймс. – Только ты давай мне прямые задания. Я не хочу сломать голову над обдумыванием деталей твоего гениального плана! - А там и так всё обдумано, - насупился Сириус. – Мелочи остались, да и как ситуация пойдёт. Впрочем, я, наверное, найду пару девчонок в помощь…есть у меня две такие знакомые. Всё-таки лучше будет, если он услышит, что Элла ему симпатизирует, от девушек, как думаешь? - Не знаю… - пожал плечами Джеймс. – Это дело твоё. Ты только не заиграйся…а то всё испортишь, Римус ещё догадается. - Не догадается. Я буду внимателен. Да и говорю же я тебе, я знаю этих людей, всё должно получиться! – горячился Сириус. - Как знаешь, спорить не буду, - сказал Джеймс, зевая. – Я спать, если ты не против. Сириус не ответил, он просто уставился в стену всё с тем же выражением лица. - Я бы тебе тоже советовал, а то голова у тебя взорвётся от всего этого. И где Хвост? - Не знаю, - бросил Сириус. – Я скоро, ты спи, если хочешь… Джеймс разделся, улёгся поудобнее и уже совсем скоро заснул, думая о Снейпе и своём извинении, которое ему не терпелось принести. *** Снейп в эту ночь не мог уснуть: его беспокоил поступок Поттера на платформе. Казалось, кто-то просто-напросто подменил этого человека. В его глазах было столько нежности, доброты, восторга, самоотверженной глупости – ни следа того, что было раньше. Снейп пытался спроектировать свои чувства, которые у него вызывал Поттер-пятикурсник, на нынешнего Джеймса, и не мог. Он ворочался в своей постели, пытаясь принять удобную позу для сна, но это никак ему не удавалось. Назойливые мысли не давали ему отвлечься. И вскоре он не выдержал, вскочил с постели и принялся одеваться. Ему было жарко и душно в комнате. Эйвери вовсю храпел на постели напротив. Одним словом, оставаться здесь ему больше было невыносимо. Снейп спустился в гостиную и тут же поймал себя на мысли, что мог бы и не одеваться, а просто посидеть здесь в пижаме. Ему отчего-то стало стыдно непонятно перед кем. Он вдруг почувствовал потребность прогуляться по коридорам Хогвартса. В голове его вертелось шальное желание, чтобы произошло нечто такое, что не происходит просто так каждый день. Может, Северус хотел встречи с Поттером? Как только Снейп это понял, краска ударила ему в лицо. Он вернулся в спальню, разделся и попытался снова заснуть, но не смог. Весь измучавшись, проклиная себя самого, он быстро натянул мантию, спустился в гостиную и вышел в коридор. Он медленно пошёл по тёмному коридору, сжимая палочку в кармане. Мысли его были шальными. Он сам не знал, чего он ожидал, но чего-то знаменательного. Он был почти уверен, что это должно произойти сегодня. *** Джеймсу приснился странный сон после рассказа Сириуса. Девушки, которых Сириус отыскал, не согласились во всём этом участвовать, и им с Сириусом пришлось переодеться в женские платья и поговорить с несчастным парнем. Сириус, будто забыв про весь план, за руку потащил несчастного паренька к Элле, чтобы тот переспал с ней. Элла хохотала зловещим смехом. Потом она отчего-то увеличилась в размерах и стала просто огромной. Дальше она потребовала жертвоприношение, Сириус с самым скорбным лицом пошёл на жертву. Джеймс не мог смотреть на это и убежал. Он был уверен, что Элла их съела. Он отдышался за поворотом и тут вдруг обнаружил, что он почему-то абсолютно голый. Выругавшись про себя, он принялся высматривать, есть ли кто за углом, чтобы как-нибудь незаметно добежать до спальни. В коридоре было пусто. И Джеймс ободрился. Но стоило ему выйти, как его глаза ослепили вспышки фотоаппаратов, смех и крики учеников. На следующий день в газете появилась его фотография в чём мать родила. Он не хотел идти на завтрак, но всё же решился. Все показывали на него пальцем и хохотали, а за завтраком ему пришло письмо от родителей. Только он хотел открыть его, с трудом решившись на такой подвиг, как проснулся… Джеймс присел на постели, потирая лицо руками и до сих пор недоумевая, как ему мог присниться такой бред. В комнате было очень темно. Кажется, Питер и Сириус уже давно спали. Джеймсу стало жарко в постели, он откинул одеяло, плюхнулся на подушку и уставился в темноту. Голова его гудела, да он и проспал-то всего ничего. Джеймс, как только почувствовал, что ему стало лучше, забрался под одеяло и снова попытался уснуть, но это оказалось абсолютно невозможным. Он вертелся с боку на бок, отбрасывал одеяло и снова кутался в него и, наконец, до того разозлился, что решил не спать вовсе. Джеймс взял с прикроватной тумбочки свою палочку и, освещая пространство, отыскал карту мародёров и развернул её. Когда ему было нечем заняться, он всегда наблюдал, где Снейп, и пытался угадать, что тот делает. Хотя в этот раз Джеймс понимал, что слизеринец, скорее всего, спит, и ничего интересного он не увидит. Но только Джеймс отыскал на карте вход в слизеринскую гостиную, как он увидел на карте движущуюся в противоположную от неё сторону фигуру с подписью Северус Снейп. Джеймс опешил. Он было подумал, что Снейп опять отправился на какое-то задание. Но почему он был один? Джеймс вдруг вскочил и принялся одеваться, ничего в точности не планируя и сам не зная, зачем он это делает. Нет, в его уме не крутились мысли о возможном спасении Снейпа или чём-то подобном. Ему просто захотелось пойти, и он пошёл. «Вот он, мой шанс», - смутно подумал Джеймс, выходя из гриффиндорской гостиной и освещая карту, на которой он ревностно следил за движением Снейпа. Джеймс нагнал его в одном из коридоров. Снейп шёл спиной к нему и не видел его. И потому Джеймс скорым шагом подошёл к нему и тронул его за плечо. Снейп вздрогнул и резко обернулся. В голубоватом свете палочки удивлённое лицо Снейпа казалось ещё более бледным. Они молчали, пристально глядя друг другу в глаза. Обоим было не по себе, но уйти уже было невозможно. Они столкнулись лицом к лицу. Каждый из них понимал в эту минуту, что сейчас всё решится. Всё объяснится и всё станет совершенно понятно. Не сказав Снейпу ни слова, Джеймс крепко схватил его за руку и потащил за собой.