Даже герои умирают

      — Похоже, твоя свитер-идея сработала, — негромко комментирует Брюс, входя в комнату, где держат Тони.       Он слегка улыбается, видя, как пальцы Роудса аккуратно пробегаются по волосам Тони.       — Да. В МИТ он всегда, когда чувствовал себя нехорошо, его носил. Никогда не знал, почему он так к нему привязан, но после некоторого времени просто решил дать ему сохранить его, — Роуди фыркает в лёгкой улыбке от воспоминания. — Каждый раз, когда я смотрю на него, я вижу того неуклюжего, худого маленького подростка. Теперь это хуже… Он выглядит таким молодым и уязвимым.       Брюс опускает взгляд на гладкое, помолодевшее на двадцать с лишним лет спящее лицо перед ним: «Я хотел бы знать его тогдашнего. Вместо того, чтобы пробиваться сквозь все маски измученного человека. Не то чтобы я жалею об этом».       — Говард Старк точно знал, как испоганить ребёнка. Растить в тени идеального Капитана Америка. И в тени самого Говарда Старка. Единственным способом Тони привлечь к себе хоть чьё-то внимание было выставить себя дураком, — вздыхает Роуди, прежде чем отвести руку от волос Тони, получая тихое хныканье от молодого мужчины. — Всё, что эти ублюдки сделали с ним, серьёзно повредило его голову. Я не припомню, чтобы Барнса было так же тяжело вернуть.       Брюс снимает очки, чтобы нервно почистить их, прежде чем возвращает их назад: «Я не совсем врач, ты знаешь… Но из того, что рассказал Пьетро, это всё кажется психологическим.       Он сказал, что каждый раз, когда Тони начинал что-то вспоминать, даже самую мелкую деталь, они отправляли его в то же кресло, что и сержанта Барнса.       В его голове каждое воспоминание связано с болью.       Его мозг и тело привыкли ассоциировать воспоминания с наказанием».       — Чёртовы выродки… — шепчет Роуди, пряча лицо в ладонях. — Как мы будем исправлять это? — неизвестно кого он спрашивает: Брюса, Тони или самого себя.       — Возможно, было бы полезным согласиться на предложение мисс Максимофф, — говорит Джарвис впервые с начала их беседы.       — Нет. Она ни за что не подойдёт близко к нему, — рычит Роуди.       — Я понимаю, что вы чувствуете, полковник…       — Роуди. Думаю, ты можешь меня так называть.       — Роуди. Я тоже не хочу, чтобы она оказалась рядом с разумом Тони. Не после… Но если есть хоть один малейший шанс, что это поможет… Тони гораздо важнее, чем наши личные чувства, — вздыхает Брюс, он ненавидит эту идею так же сильно, как и Роудс, но готов пробовать что угодно, чтобы помочь другу.       Роуди долго молчит. Некоторое время Брюс задаётся вопросом, собирается ли вообще отвечать другой мужчина, как он тихо говорит, и его голос наполнен поражением и нежеланным отступлением: «Ладно… Давай…»