Ловушка

      От мучительных раздумий о своём будущем Тайрона спасло новое задание. По крайней мере, на некоторое время. Его эскадрилья в составе ударной авиагруппы должна была участвовать в подавлении мятежа на одной из имперских планет, во всяком случае, так им сказали. Пилотам и пехотинцам поведали, что повстанческая зараза добралась уже и до самых, казалось бы, надёжных планет, и её нужно истребить на корню.       Приказ есть приказ, и лейтенант приступил к выполнению своих обязанностей. Однако то, что предстало взору Флосса, когда он очутился на планете Эсион, повергло его в шок и заставило вспомнить дискуссию с Антиллесом о возмездии и непропорциональном применении силы.       Если на поверхности и были повстанцы, никакого серьёзного сопротивления они не оказали. Не было орбитального сражения, не было сколько-нибудь значимого обстрела имперских сил и на самой планете, за исключением нескольких очагов уличных боёв в одном из районов столичного города. Тайрон всё ждал, когда же на них накинутся мятежники и им сочувствующие, когда они применят артиллерию или истребители, но так и не дождался. Пилот был в недоумении — зачем тогда было нужно пригонять сюда целых два звёздных разрушителя и выпускать все их эскадрильи? С задачей подавления уличных беспорядков вполне справились бы и силы местного имперского гарнизона. Тайрон решил, что кто-то просто преувеличил опасность, и это была ложная тревога, а, значит, скоро их отзовут назад. Скоро солдаты штурмового корпуса закончат прочёсывать улицы, и тогда их миссия будет выполнена.       Но когда перестрелки затихли, и последний очаг сопротивления был подавлен, поступил приказ совсем иного рода. Вместо возвращения на корабль пилотам перехватчиков приказали сопровождать СИД-бомбардировщики. Флосс нахмурился. Что они собрались бомбить? Тут есть ещё военные цели? Может, у командования появились какие-то новые сведения? Может, найдена база или склады мятежников? Ответ на свой вопрос лейтенант узнал тут же, когда бомбардировщики начали бомбить город — под их руку попадали и жилые дома, и какие-то красивые исторические здания, и парковые зоны, и явно гражданские объекты типа больниц и дворцов. Ничего из того, что сейчас превращалось в руины, не представляло никакой военной ценности…       Местные жители в панике и ужасе разбегались кто куда, пытаясь скрыться в переулках и пока ещё нетронутых зданиях, но карающая длань Империи была неумолима. Ковровые бомбардировки методично, сантиметр за сантиметром, выжигали улицы процветающего до этого города. Небо заволокли клубы едкого чёрного дыма и зарева пожарищ, на земле царил хаос. Не хотел бы Тайрон сейчас оказаться внизу… У этих людей почти не осталось шанса на спасение.       Кто-то из сослуживцев Флосса с радостным улюлюканьем присоединился к охоте, помогая бомбардировщикам выстрелами из лазерных пушек. Лейтенант был в ужасе. Что они творят?! Разве эти убегающие в страхе люди — повстанцы? Снова вспомнились слова Антиллеса о методах Империи. Неужели теперь он воочию видит то, о чём говорил вражеский пилот, и чему тогда Тайрон отказался верить?       Сглотнув, Флосс вызвал командира.       — Сэр, могу я задать вопрос?       — Это ты вовремя, восьмёрка, нечего сказать. Ну, слушаю.       — Капитан… Почему мы делаем ЭТО? Разве повстанцы уже не уничтожены?       На какое-то время повисла гробовая тишина. Но когда пилот уже занервничал, командир, наконец, соизволил ответить.       — Мне странно, что ты задаёшь подобные вопросы. Ты что, провидец, и знаешь, кто из этих людей повстанец, а кто нет? Может, у них на спине это написано? Или ты читаешь по их лицам? Ты готов взять на себя ответственность и отпустить их? Или ты настолько идиот, что действительно считаешь, что все эти люди невиновны?!       В голосе капитана Малтоса прорезалась ярость, и лейтенант снова обругал себя за слишком длинный язык. Почему жизнь ничему его не учит? Гроза над его головой только-только миновала, а он снова заставляет начальство сомневаться в себе…       Командир продолжал бушевать.       — Ты считаешь, мятеж может возникнуть на пустом месте, без поддержки местного населения? Все эти люди — преступники, лейтенант! И должны понести заслуженное наказание. Запомни это и очнись уже! Или я буду вынужден вернуться к вопросу о твоей лояльности.       Тайрон похолодел. Он снова сам всё испортил… Кажется, никто кроме него тут не терзался подобными вопросами. Для всех всё было очевидно. Все его сослуживцы считали, что сейчас совершают благое дело во имя Империи…       Постаравшись взять себя в руки, пилот как можно более убедительно произнёс.       — Сэр, у меня и в мыслях не было оспаривать методы командования. Я нисколько не сомневаюсь в том, что мятежники должны быть наказаны. Я просто… Мм, решил уточнить, правильно ли я понял приказ.       — Ну, и как? Правильно? — ядовито поинтересовался Малтос.       — Так точно, сэр!       — Вот и прекрасно. А раз так, кончай трепаться и займись делом. У нас много работы. Не подведи меня.       Ничего не оставалось делать, как вместе с напарником пристроиться к парочке СИД-бомбардировщиков и летать за ними как хвостик, пока они сеяли хаос и панику. Впрочем, бомбардировщики были бы в полной безопасности и без их сопровождения — пока они делали своё чёрное дело, никто даже не попытался оказать им сопротивление.       Флосс постарался отключить все свои мысли и чувства, сосредоточившись исключительно на управлении вёртким истребителем. Он не хотел видеть того, что происходило внизу. Но его то и дело отвлекали и возвращали в реальность задорные крики и злорадные смешки сослуживцев. В какой-то момент пилот заметил на одной из улиц группку людей, опасливо жмущихся к стене дома со стороны двора. Среди них было двое пожилых мужчин, молодой парень, женщина средних лет и девушка с совсем маленьким ребёнком. Завидев имперцев, парень стал энергично жестикулировать, показывая на чёрный ход, напуганные люди метнулись к спасительной лазейке. Последнее, что видел Тайрон — испуганное лицо девушки, прижимавшей к себе сына.       Пилот совершенно не собирался говорить о том, что видел, и очень надеялся, что хоть этим людям удастся спастись, но понял, что его надежды были тщетны. Беглецов заметил не только он… Пилоты бомбардировщиков весело переговаривались и делали ставки, сколько зарядов понадобится, чтобы взорвать здание, в котором только что скрылись люди. Без малейших угрызений совести бомбардировщики сделали несколько выстрелов, и Флоссу осталось лишь беспомощно наблюдать, как на месте дома образовалась очередная груда развалин, похоронивших под собой и стариков, и молодого парня, и девушку с малышом…       Лейтенант понял, что его сейчас стошнит, и начал быстро дышать, стараясь сдержать эти позывы и взять себя в руки. Никто не должен знать, что зрелище расправы над мирными жителями произвело на него такое впечатление. Это опять вызовет ненужные вопросы и подозрения… Флосс снова сосредоточился на управлении и даже смог добиться, чтобы руки, лежащие на рычагах, перестали дрожать. Всё оставшееся время он летал как в тумане, надеясь исключительно на свои инстинкты и умения. В голове был только один вопрос — и это он считал охоту на Антиллеса позором для Империи? То, что происходило на его глазах здесь и сейчас, было гораздо хуже, и не могло присниться даже в самых жутких ночных кошмарах. Если старики и даже женщины ещё могли сойти за повстанцев, то чем провинился младенец?.. И лучше об этом не спрашивать. Ответ его всё равно не удовлетворит, зато этим вопросом Тайрон окончательно выроет себе могилу.       Может, потери среди мирных жителей и были неизбежным злом, но конкретно эти потери были целиком и полностью на совести его подопечных бомбардировщиков. Они прекрасно видели, кого убивают. И для них это было нормально. Во всяком случае, по разговорам пилотов можно было понять только то, что они полностью удовлетворены происходящим.       Оставшееся до завершения задания время Флосс летал исключительно на автомате, болтаясь на хвосте у бомбардировщиков, а те продолжали резвиться до тех пор, пока не израсходовали весь свой боекомплект. Только тогда им всем приказали покинуть планету и вернуться на разрушитель.       Сквозь вату в ушах Тайрон услышал одобрительный возглас командира.       — Отлично поработали, парни! Вы показали этим мятежникам, что случится с каждым, кто выступит против Империи. А теперь возвращайтесь и позвольте большой мамочке доделать начатое вами.       Лейтенант вздрогнул. Он был счастлив убраться отсюда и постараться забыть всё, что видел, но о чём толкует капитан? Глядя на пожары и разрушения, пилот никак не мог понять, что тут ещё нужно доделывать. Разве город не уничтожен? Разве не убиты тысячи его жителей? Те, кто выжил, не забудет преподнесённый Империей урок до конца жизни. И никогда больше не откроет против неё рот.       Страшная правда открылась молодому человеку, когда они покинули планету и вернулись в ангар. По кораблю прошла вибрация, перепутать которую было нельзя ни с чем — огромный разрушитель приступил к орбитальной бомбардировке. С белым от ужаса лицом Флосс понял, что испытания этого дня ещё не закончились, и он впервые в жизни стал свидетелем исполнения приказа База-Дельта-Ноль. Очень скоро орудия большого корабля доделали то, что не смогли сделать истребители и бомбардировщики. Прошло всего несколько минут, а города под ними больше не было. Внизу царил огненный ад. Те жители, которые смогли пережить первую атаку на свой город, теперь тоже были мертвы. Лейтенант сильно сомневался, что в подобных условиях мог спастись хоть кто-то. И теперь очень хорошо представлял, что мог видеть Ведж Антиллес, который побывал на тех планетах, где был исполнен такой же приказ… Непонятно было только одно — если командование с самого начало планировало осуществить тотальное разрушение, зачем вообще были нужны силы штурмового корпуса и их эскадрилий? Неужели только для того, чтобы повязать их всех кровью? Чтобы каждый, причастный к этой операции, не мог потом сказать, что просто наблюдал?.. И как же горько было от мысли, что человек, которого он считал врагом, уже несколько раз оказывался прав, а все аргументы Тайрона обратились в прах. Антиллес будто знал, что так оно и будет. И, наверное, узнай сейчас, чему стал свидетелем Флосс, лишь ехидно усмехнулся бы. Мол, а я же предупреждал тебя, но ты не верил.       Когда им разрешили покинуть свои посты, лейтенант на негнущихся ногах покинул ангар, порадовавшись про себя, что никто не успел окликнуть или остановить его. Пилоту было так плохо, что он непременно выдал бы себя, а это снова лишние вопросы.       Добравшись до своей каюты, Тайрон заблокировал дверь и только тогда дал волю своим эмоциям. Он выл, орал, бил кулаками по переборке и катался по полу в бессильной ярости, размазывая по лицу слёзы и сопли. Страшные картины стояли перед глазами, казалось, что они отпечатались на его сетчатке и теперь будут с ним всегда. Желудок скрутило спазмами, и парня всё же вывернуло наизнанку, ему казалось, что ещё немного, и он просто потеряет сознание. Лейтенант снова приказал себе дышать ровнее, и постепенно истерика прекратилась. Спустя какое-то время Флосс всё же смог успокоиться.       Умывшись и приведя себя в порядок, лейтенант с трудом добрался до кровати и рухнул на неё, словно пыльный мешок. Внутри было полное опустошение и ощущение, что его предали. Все его идеалы, вся его вера в лучший порядок были попраны и обращены в ничто. Кто-то явно посмеялся над его наивностью и чисто детской верой в добро и справедливость. А ещё больше он не был в безопасности. Впрочем, не был он в безопасности никогда, но осознал это полностью только теперь. Тайрон понял, что больше никогда и ни с кем из сослуживцев не сможет поделиться своими настоящими мыслями и чувствами. Что никто не поймёт его. Что ему придётся теперь врать и выкручиваться. А ещё впервые за несколько лет, проведённых на службе, Флосс задался вопросом, не знал ли его отец чего-то подобного, и почему он не хотел, чтобы его сын покидал Арудум и поступал в имперскую академию? Что, если Кев Флосс видел нечто такое, о чём не мог сказать вслух, но что повлияло на его позицию? Теперь не узнать… По крайней мере, до очередного разговора с домом.       Привычная картина мира разлетелась на мелкие осколки, и теперь Тайрону нужно было очень многое переосмыслить. Нужно было заново собрать себя и понять, что теперь делать, как быть. Но для начала нужно было окончательно успокоиться и прийти в себя. Усталость и шок от пережитого взяли своё, и Флосс не заметил, как заснул. А когда он вновь проснулся и обрёл возможность связно думать, первое, что понял — как раньше уже не будет никогда. И больше он не хочет в этом участвовать. Нужно было что-то решать насчёт своей дальнейшей жизни, и чем быстрее, тем лучше.